Ерошевская Лира. Под небом Финского залива

   - Мне лично нравится, когда ты что-нибудь рассказываешь,- сказал Сережа,- у тебя интересно получается, я этого воробья с твоей подачи, как живого, вижу. Ну ладно, пойдем.
   Встали, опять вниз стали спускаться, до обеда уже совсем мало времени оставалось, а всем еще в палату надо было подняться, чтобы себя малость в порядок привести. Но все успели. После обеда посидели немного на "круге" и разошлись по этажам, договорившись встретиться в пять часов на том же месте, у скамеечки.
   - Где это ты пропадала все утро? - спросила Елена Ивановна, когда они стали укладываться на послеобеденный отдых.
   Гуляли втроем в лесу: с моим застольником и его другом. Неплохие ребята оказались.
   Ага, все же "закадрила" молодого?
   "Закадрила", Елена Ивановна. Тридцать шесть ему, на год ошиблась.
   Ну, а свой-то возраст можно и не говорить, - посоветовала Елена Ивановна. - Ты на него все равно не выглядишь.
   А вы чем занимались, Елена Ивановна?
   А я тоже "кадрилась", только вам, молодым, что ли? Сидела я на скамеечке, и подсел ко мне моего же возраста полковник в отставке, вдовец, как оказалось, да еще и земляк, тоже в Ленинграде живет. Иваном Ивановичем зовут. Вот мы сначала поговорили немного, а потом он меня пригласил до "Голубого Дуная" прогуляться.
   А что такое "Голубой Дунай"?
   Да магазинчик, что на той стороне шоссе стоит. Раньше
   он, говорят, голубой краской был окрашен, и прозвали его "Голубым Дунаем", хотя теперь он уж весь облупился и серый стал, а не голубой, но название привилось, так и зовут его "Голубым Дунаем", несмотря на то что там "Продукты" написано. Но, в основном, туда мужчины за спиртным ходят, поэтому и "Дунай голубой".
   - Понятно. Ну что ж, Елена Ивановна, я вас поздравляю с необходимым в санаторном бытии знакомством. Понравился он вам?
   - Ничего мужчина, серьезный, очень интересно рассказывает, я заслушалась.
   - Я рада за вас. Отдыхать без мужчин все же скучно. Где положительные эмоции черпать, которые Леонид Васильевич рекомендует, как не в общении?! Ой, кислородом надышалась - в сон тянет. Все - я отключаюсь,- Света только глаза успела закрыть, как погрузилась в фантастический мир сновидении.
   Проснулась она в самом лучшем расположении духа, отдохнувшая и даже поздоровевшая, так ей казалось. По крайней мере, хорошее самочувствие давало основание, чтобы так думать. Вышла на "крут", ребята ее уже ждали, сидели на полюбившейся скамеечке. Светлана села рядом:
   Ворон считаете? Или воробьев? Такой у вас праздный вид...
   Давай в шашки сыграем,- предложил Сергей.
   Давай,- согласилась Света - вечерами шашечный столик почему-то всегда был свободен, играли больше утром.
   Когда-то Светлана неплохо играла в шашки, хотя не имела ни малейшего представления о теории шашечной игры. Просто в первом классе она впервые села за шашечную доску со своим двоюродным братом, не имея никакой практики, кроме знания правил игры, и к концу седьмого класса они оба научились неплохо играть, используя свои собственные открытия более удачных шашечных ходов и не очень сложных комбинаций. Она играла всегда по наитию, не имея знаний ни о теории дебютов, ни о каких-то там системах, не умела она и заглядывать вперед больше чем на три-четыре хода. А иногда ее невнимательность и рассеянность оборачивались потерей позиционного преимущества в самом начале игры, но ей всегда удавались окончания партий, и, защищаясь, она умела сводить проигрышные партии к ничьей. Поэтому она могла показаться неплохим игроком, когда ей попадались слабые партнеры, но перед разрядниками, знающими сложные комбинации, умеющими их строить,
   она пасовала или в лучшем случае с трудом сводила партию к ничьей.
   И сейчас ей интересно было померяться силами с Сережей, проверить свое умение играть после длительного перерыва. Однако Сережа оказался совсем неопытным игроком, и Света все время его обыгрывала. Наконец у них получилась ничья, и на этом они решили пожать друг другу руки.
   - Молодец, Светка,- сказал Сережа.- Хорошо соображаешь, придется мне у тебя учиться.
   Гена от игры в шашки отказался, сказал, что не умеет, но Света подумала, что он просто боится проиграть, это было бы для него неприятно, он все воспринимал не так легко, как Сережа.
   Они опять решили прогуляться по старому маршруту, поднялись наверх, сели за столик. Солнышко пыталось дотянуться до верхушек далеких сосен. Они сидели и разговаривали на отвлеченные темы. В основном говорили Света и Сережа. Сережа рассказывал охотничьи истории, происходившие с ним и его друзьями, когда они иногда делали вылазки в глухие сибирские леса. Гена больше молчал.
   Разные они были, очень разные, Света сейчас уже это видела. Очень не похожи друг на друга. Даже одеты они были совершенно по-разному. Гена - в белую рубашку и серый костюм, с однотонным голубовато-серым галстуком, а Сережа - в черный водолазного типа тонкий шерстяной свитер, сверху которого теперь уже, вечером, он надел серый шерстяной вязаный пуловер с глубоким угловым вырезом. Темно-синие, довольно-таки поношенные джинсы дополняли его спортивный облик. Гена был весь, как живая красивая игрушка, с утонченными чертами лица, нежненький, стройненький, неторопливый, молчаливый, такой благополучный и в то же время неуверенный в себе мальчик. А Сережа по-мужски сильный, живой, ловкий, непринужденный в общении, словоохотливый и непоседливый, казалось, что ему обязательно все время нужно быть в движении, статическая поза была чужда ему совершенно. У него была такая же спортивная фигура, как и у Гены, но менее красивая, он был чуть пониже, и еще можно было подумать, что он с утра до вечера качает свой пресс и достиг в этом феноменальных результатов, ибо живот у него начинал прирастать к спине, но не как у доходяги, который бывает худ от недоедания, а как у хорошей и сильной гончей, которой приходится бегать
   часто и много. И руки у него были длинноваты для его фигуры. Но это были только едва заметные штрихи, в общем-то он был довольно-таки хорошо сложенный парень, и красота глаз и улыбки могла поспорить с красотой глаз и улыбки миловидного, безукоризненно пригожего Гены, но Гена был голубоглазый или, скорее, зеленоглазый шатен, а Сережа - жгучий брюнет с черными живыми глазами и с черными волосами, зачесанными назад. И по характеру они тоже были очень разными. Сережа был весь как на ладони, бесхитростный, раскованный, умеющий ухаживать за женщинами, а Гена был неопытен, застенчив и в то же время скрытно самолюбив: независимость в нем присутствовала, несмотря на некую скованность, и эта противоречивость характера бросалась в глаза.
   Короче, Света понимала насколько Гена сложнее Сережи, но пока в его сложность и неоднородность нрава Света доступа не имела. И несмотря ни на что, он нравился ей гораздо больше Сережи, наверное, потому, что все сложное всегда притягивает к себе больше, чем простое и понятное, и то первое впечатление, которое он на нее произвел, сыграло не последнюю роль в ее отношении к нему.
   Но то, что они оба были индивидуальны и личностны в самом высоком смысле их неординарности и незаурядности, не подлежало сомнению. Свете было интересно с ними общаться, легко и просто, ей не нужно было что-то из себя изображать, она была сама собой, раскрепощенной и свободной в любом своем слове и поступке.
   Подул легкий ветерок, и Сережа тут же снял свой серый свитер и, несмотря на Светины вопли и протесты, натянул его на нее, как на маленького капризного ребенка, не желающего закутываться в лишние одежды.
   Ну не холодно же мне, Сережа.
   Ничего. Жар костей не ломит. Можно простудиться, совершенно не заметив, что тебе холодно.
   Спасибо, Сережа,- ей, конечно, нравилась такая забота, но она всякий раз, когда Сережа совершал подобные поступки, замечала, каким мрачным становилось лицо у Гены.
   Может быть, он думал, а почему я не догадался этого сделать, а может, его просто раздражало это лишнее внимание Сережи к женщине, с которой все же Геннадий познакомил Сережу как друга, а не наоборот, и которая нравилась и ему. Скорей всего, Гена просто ревновал. Во всяком случае, он не мог не чувствовать, что приобрел
   соперника в лице своего друга, и теперь только сама Света могла, сделав выбор, развязать этот тройной узел. И хотя у Светланы выбор был сделан с самого начала, но ей нравилось быть центром внимания двух парней, и, пожалуй, даже не это было главным, почему она не собиралась бесцеремонно отодвигать в сторону Сережу -ей казалось, что молчаливость Гены тоже сделает ее молчаливой и скованной, а в компании, которая у них образовалась, было гораздо интереснее и веселее проводить время. Быть может, она была немного эгоистична, но ей не хотелось вмешиваться в ход событий: пусть все идет так, как идет, пока ее все устраивало. К тому же бесцеремонной она умела быть только с наглыми, беспардонными людьми, которых переносить рядом было неприятно, а это был совсем не тот случай.
   А еще,- стал продолжать свои рассказы Сережа,- четыре года тому назад у нас в лесах неурожай был на ягоды и орехи, и появилось много медведей-шатунов, которые не залегли в берлоги, так как не отъелись за лето, и стали появляться у нас прямо на окраине города, собак задирать и даже умудрились в соседний с городом совхозный коровник проникнуть, четырех коров задрали. Потом этих шатунов всех перестреляли, потому что они очень смелыми становятся, когда голодные, могут и на человека напасть. Такой у нас переполох был, люди на окраине, чуть стемнеет, ходить боялись.
   Какие ты страсти рассказываешь, Сережа, мне так и кажется, что сейчас из леса нашего тоже бурый медведь выскочит.
   А мы для чего с Генкой? Не бойсь,- Сергей вытащил из кармана маленький складной ножичек.
   Этим ножичком хорошо лягушек препарировать,- засмеялась Светлана.
   А вообще-то нам пора уже,- заметил Гена.
   - Ага, тоже медведя испугался, тогда пойдемте, ребята. Они чуть-чуть опоздали на ужин, и поэтому им не
   досталось заказных блюд, пришлось довольствоваться дежурными. После ужина, как и все отдыхающие по вечерам, они пошли в кинозал и заняли, облюбованные вчера Светой и Геной места предпоследнего ряда, чтобы насладиться новым интересным фильмом. Кинокартина была польского производства, неплохо поставлена. Но героине так феноменально не везло, что, несмотря на большую любовь, которая, казалось, должна была быть вечной, она осталась одна, да еще и потеряла свою
   единственную пятилетнюю дочь.
   Когда они вышли после фильма прогуляться вдоль шоссе, Света сказала:
   Не понимаю, зачем ставить такие мрачные фильмы. Ну сплошное невезение девчонке, даже в мелочах. Хотя в жизни и так, конечно, бывает. Я сама такая же невезучая.
   Вот уж никогда не подумал бы,- удивился Гена.- Мне кажется, что ты, наоборот, везучая.
   А как ты это определяешь? - усмехнулась Света.
   Ну не знаю... Мне так кажется.
   Тебе кажется, а я точно знаю, что невезучая. Хотя один товарищ, занимающийся астрологией, сказал, что я всего могу добиться, если максимум усилий приложу, а само под ноги мне ничего и никогда не постелется. Да только не хочется мне свои силы растрачивать, не так у меня их много, я больше люблю плыть по течению, поскольку родилась под созвездием Рыб. Везение-невезение вообще сложные категории, в философии такие категории не отражены. Есть причина и следствие, случайность и закономерность... Вот, значит, исходя из этих категорий, у меня причинность - в постоянном негативе и случайностей не бывает - одни закономерности. А вот звездные минуты у меня бывают, ими Бог меня не обделил. Может быть, со стороны это смотрится как везение. Но это совсем разные вещи.
   А чем же отличаются звездные минуты от везения? - спросил Гена, видно, вопрос его заинтересовал.
   Звездные минуты - они и есть минуты, они у всех бывают, вот и у героини этого фильма тоже были. А везение - это когда постоянно манна небесная сыплется на человека, я сколько угодно знаю таких людей, им остается только рот открывать, чтобы манна мимо рта не просыпалась, и больше никаких усилий. Впрочем, я им не завидую, потому что когда вместо манны небесной на них начнет сыпаться снежная крупа, то они этого не перенесут.
   Свет, не расстраивайся, наверное, таких счастливчиков все же мало на Земле. По крайней мере, мы с Генкой к ним тоже не относимся.
   Да я разве расстраиваюсь? Говорят, Бог дал невезение сильным людям, а везение - слабым. Материализм говорит: все в природе целесообразно, а верующие: Бог знает - кому что дать. А вообще-то, грешили мы, наверное, много, поэтому и невезучие. А роптать на невезение тоже грехом считается. Лично я - оптимистка, несмотря ни на что, хотя тоже, как и у всех, бывают и грустные минуты, и метания,
   как выйти из тупика, когда невезение особенно жестко накладывает свои лапы. Но стараюсь не быть нытиком. Исхожу из того, что где беде быть, там ее не миновать. А в молодости моим любимым изречением было: "Все, что ни делается,- к лучшему".
   - С такой философией можно и несчастье за счастье считать,- усмехнулся Сережа.
   Можно, если несчастье посетило твоего врага, а не тебя. Я считаю, как раз все наоборот: не вкусил горького - не оценишь вкус сладкого. Поэтому-то и все - к лучшему. Это - с одной стороны, но есть и другая сторона у этой простой мудрости: ведь очень часто бывает, что какая-нибудь неприятность, которой не удалось избежать, спасает вас от еще большей беды, или со временем ты видишь, что если бы все случилось не так, как случилось, то последствия были бы еще более удручающими. А в общем-то, ребята, как говорится, жизнь прекрасна и удивительна, особенно когда отпуск только начинается и рядом люди, которые тебе симпатичны.
   Ну спасибо, Светка,- сказал Сергей.- Как мы к тебе относимся, ты тоже догадываешься. Жаль, что через три минуты корпус закрывается, а то мы бы еще подискутировали малость.
   Уже? - спросила Света.- Как же быстро бегут звездные минуты. Ну что ж, завтра у нас целый день, который тоже сулит нам отдохновение от забот.
   ДЕНЬ ТРЕТИЙ
   Ну что? - сказал Сергей после завтрака, посмотрев на Гену,- Может, покажем Свете город? Поедем?
   Поедем,- согласился Гена.- Ты как, Свет?
   С удовольствием.
   Они вовремя подошли к автобусной остановке и уже через несколько минут вышли у площади, вымощенной таким же булыжником, как Красная площадь в Москве. На площади стояла скульптура Владимира Ильича Ленина, кормились голуби, гуляли мамы с детьми, но самое интересное было в том, что она тоже называлась Красной.
   Основной интерес представляла главная улица, отстроенная кое-где зданиями готического стиля -"варварского", как считали итальянские гуманисты эпохи Возрождения. Дома с высокими фронтонами, богатые декорированные детали на фасадах, арки, башенки, шпили, стрельчатые своды, арочные окна - все это создавало впечатление одновременно массивного и легкого, устремленного в небо. Улица вела к вокзалу, вблизи которого, немного в стороне, раскинул развесистые кроны небольшой парк.
   Ознакомив Свету с уличными достопримечательностями, ребята повели ее под соблазнительную тень старой березы, роняющей небольшие блики на скамейку, стоящую под ней.
   Навстречу им шли три цыганки. Одна совсем еще подросток - лет тринадцати, другая - молодая, красивая, сзади ребенок подвешен, ножки голые болтаются, головенка в спину матери уткнулась, и с ними дородная цыганка, одетая в традиционные яркие одежды, лицо молодое, но сама грузная, на руке большая сумка висит, но как будто и не чувствует она ее тяжести, сила в ней играет, несмотря на полноту. Еще издали закричала Свете:
   Эй, красавица, давай погадаю.
   Угадано все,- ответила Света.
   Ой, не угадано,- приостановились все трое.- Сколько позади - столько впереди. Ничего не угадано. Положи, сколько можешь, ну сколько можешь!
   Свете говорит, а сама на парней смотрит, руку вверх ладонью тянет, Сергей вынул трояк из кошелька, положил ей на руку:
   - Расскажи, расскажи, мы тоже послушаем, а то рядом идем, а ничего не знаем.
   Дай ручку, дай ручку - посмотрю. Света протянула, правую.
   Не эту, левую дай!
   Света левую протянула. Цыганка долго смотрела, потом сказала:
   Какая красивая - какая несчастливая. Сглаз на тебе лежит. Зачем не лечишься? Зачем чужую болезнь на себе носишь? Зачем сглаз не снимаешь? Порчу на тебя соперница наложила... Зачем парня у нее увела?
   Я - увела? Никогда ни у кого не уводила...
   Увела, увела. Вспомни, вспомни. Давно было. Разбила большую любовь, сама не воспользовалась.
   Ой,- воскликнула Света.- Правда, было такое, я уж и забыла.
   Ты забыла - Бог не забыл. Им судьбы разбила - себе судьбу испортила. Замуж вышла - счастья не нашла. И не найдешь, пока сглаз не снимешь. Парни эти,- она на ребят рукой указала,- не твои, оба - не твои.
   Ясное дело,- Света на парней посмотрела.- Кто серьезное
   в санаториях находит?
   - Не скажи, красавица, кому найти - везде находит. Сними сглаз говорю тебе.
   Цыганка замолчала.
   А впереди-то у меня что? - спросила Света.
   Впереди все туманом покрыто, туман-туман, потому что сглаз снимать нужно. Сглаз снимешь - судьба откроется.
   Как-то вы гадаете странно, нетрадиционно: ну там, деньги, король, дорога... Так обычно цыганки гадают.
   Какие деньги?! - закричала цыганка.- Никогда у тебя денег не будет. Король?.. Два у тебя короля,- и опять на ребят рукой показала.- Третий будет. Все - дым... Все - дым... Дорога? Будет дорога у тебя: опять сюда приедешь. И ты приедешь,- сказала Сереже.- И ты,- на Гену посмотрела.- Все дороги пустые! Судьбы у мужиков разбитые - ты им еще и сердца разобьешь. Снимай сглаз, красавица... У тебя корона на голове.
   А где снимать-то? - спросила Света.
   Бабку найди, найди бабку - людей поспрашивай... Я не снимаю, я только гадаю,- и пошла величественно и неторопливо, молодые - за ней.
   Света и ребята стояли, им вслед смотрели. Молодая оглянулась, на мать головой кивнула:
   - Правду тебе сказала, она пустое не говорит.
   Света стояла, задумавшись. По глазам ее можно было видеть, что слова цыганки произвели на нее впечатление.
   Ерунда все это, чушь, больше ничего,- сказал Гена.
   Кто знает,- пожал плечами Сережа.- Ничего, Светка, сглаз снимешь судьба откроется.
   Нет, знаете, ребята, можно как угодно к этому относиться, но вот какую историю я вам расскажу. Пойдемте вон там, на скамеечку сядем.
   Они подошли к скамеечке, стоявшей в тени березы, сели.
   - Ну-ну,- сказал Сергей.- Рассказывай, что за история. Света немного помолчала, потом повела рассказ:
   - Вот слушайте. Работала у нас в отделе одна девчонка - Иркой звали: с одной стороны, немного простоватая, с другой стороны, умела пошутить, посмеяться, остроумно сказать. Я помню, как-то в час "пик" ехала с ней в автобусе. Такая теснота была: все буквально друг на друге висят, ругань из каждого угла, кошмар. На Ирку тоже мужик какой-то кричит: "Вы что на мне повисли?" А она ему, улыбаясь: "Вы что - не мужчина? Вы бы радовались, что на вас молодая красивая девушка повисла". Все заулыбались вокруг и ругаться перестали. Ну это так, для
   характеристики. В общем-то, она слабая была, хоть и молодая, уставала быстро. Кстати, она на мое место пришла, когда я перешла в другой подотдел, поэтому мы и подружились. Она всеми своими секретами со мной делилась, про своих поклонников рассказывала. Как у нее что-нибудь новенькое появится, так она ко мне прибегает: "Зайди, расскажу тебе что-то". Ну вот, поехала она тоже в санаторий, только на юг. Приехала загорелая, веселая, во все комнаты отдела заходит, рассказывает, как отдыхала, и везде свой рассказ заключает словами: "А еще мне цыганка нагадала, что я в двадцать семь лет умру". А ей всего двадцать пять лет было в то время. Поэтому все это как-то мимо ушей пропускают. Ирка ко мне тоже зашла и ту же самую фразу повторяет: "Свет, мне цыганка нагадала, что я в двадцать семь лет умру". И как сейчас помню, я ей ответила: "Ирка, еще ты цыганкам будешь верить..." И что вы думаете, через два года, в двадцать семь лет, она умерла, царствие ей небесное, хотя, казалось бы, трудно умереть в двадцать семь лет, да еще скоропостижно. А дело было так. Я приболела, была на больничном. Сейчас не помню, зачем приезжала на работу, что-то по делу, среда была, заглянула в коридор, из которого дверь вела и в ее комнату, а она мне: "Свет, а я тоже заболела, температура высокая". Я спрашиваю: "А чего же работаешь?" - Да ты же знаешь, мне за больничным в Мытищи надо ехать, не хочется, может, обойдется". Она в Мытищах была прописана у матери, а жила без прописки в общежитии нашей организации, недалеко от места работы. "Зайди ко мне,говорит,- что-то расскажу". А я очень спешила, отвечаю ей: Ой, Ирка, спешу очень, в понедельник выйду - поговорим". Она опять: Да ладно, зайди на минутку". Я - ей: "Нет, нет, Ира,- в понедельник",-и не зашла. А в понедельник мы ее уже хоронили. До сих пор себе никак простить не могу, что не зашла к ней, но разве можно было такое предположить: ей было двадцать семь лет. Я прихожу в понедельник на работу, иду по коридору, гляжу, весь отдел в коридоре собрался, стоят в кружке, лица у всех хмурые, встревоженные, заплаканные. Я подхожу: "Что случилось?" Все молчат, боятся мне говорить, знают, что я с ней больше всех близка была. Тут Наташа - у нас с ней столы рядом стояли - говорит: "Это... Ум... Ум... Ум..." заикается, хоть никогда не заикалась, вообще острая на язычок была. Наконец выговорила: "Умерла..." - а дальше опять ничего сказать не может, боится "Ирка" выговорить. Я сама догадалась. "Ирка?" - спрашиваю. "Да",- говорит
   Наташа. Я сразу зарыдала, так на меня это неожиданное известие подействовало. Поверить невозможно! Как это так сразу? Отчего, почему? Оказалось, что у нее было воспаление легких, и с ним она была на работе в среду. В четверг она отпросилась с работы без больничного, а в пятницу, когда ей стало еще хуже, с температурой под сорок градусов, в тяжелейшем состоянии, она поехала в Мытищи. Мать вызвала врача на дом, врач поставил диагноз - ОРЗ. Всю ночь Ира не спала, так как начался отек легких, и она стала задыхаться, но не хотела будить домашних. Утром она уже была чуть живая. Вызвали "Скорую помощь", она два часа не приезжала, поехала к человеку, который сломал руку. Мать видит, что дочь уже еле живая, кое-как ее одела и потащила на закорках в больницу, так как идти Ирка уже не могла. Но в больнице не было отделения реанимации, и ее повезли в Москву, не разрешив ехать с ней матери. До Москвы ее не довезли, в машине она потеряла сознание и умерла. Отек легких сделал свое дело. Была суббота, А в понедельник, когда мы ее хоронили, вернее, во время поминального обряда, мы все вспомнили, как два года тому назад она ходила по комнатам отдела и всем говорила эту злополучную фразу, что цыганка нагадала ей смерть в двадцать семь лет. Вот, хотите - верьте, хотите - проверьте. Так это было. После этого я стала задумываться о фатальности человеческой судьбы, о невозможности сопротивляться ее жесткой хватке. Может быть, действительно, все предопределено. И те, кто имеют к этому определенные способности и знания, могут читать в книге судеб. Мы в свое время называли лженауками и генетику, и кибернетику, поэтому еще никем не доказано, что хиромантия и астрология не имеют права на существование как науки о предсказуемости человеческих судеб. Вообще человек еще очень мало знает и об окружающем нас мире, и о самом себе, все лезет туда, куда бы ему и забираться не надо.
   Свет,- перебил Светины философские размышления Сережа.- А вот кого же ты и у кого увела, что соперница на тебя свой глаз-сглаз положила?
   Ой, ребята, это так давно было... Может, и правда - сглаз на меня наложен, но я - не виноватая, не виноватая - я, не у жены увела, и что увела - долго не знала. Когда это было... немудрено, что я уж и забыла. А потом здесь так все одно за другое цепляется, что это надо полжизни своей вам рассказывать.
   - Ну и расскажи, а мы послушаем. Все равно делать нечего.
   А вы мне когда о себе рассказывать будете?
   Расскажем, и за нами дело не станет,- это все Сережа старается.
   - Ну, ладно... Даже не знаю, с чего начать, потому начну, можно сказать, с конца, но ближе к ответу на Сережин вопрос. Перед выпускными экзаменами, а я училась в сельхозинституте в небольшом южно-уральском городе, была у нас шестимесячная производственная практика, и отрабатывала я эту практику на одном из отделений большого совхоза, короче, это было маленькое село, куда я приехала. Поставили меня на квартиру к женщине Дарье Ивановне, которая жила со своей дочерью, моей ровесницей, в деревянном доме с большой русской печкой и полатями под самым потолком. Когда-то в доме Дарьи Ивановны устраивались посиделки, потому что была она женщиной доброй и широкой души, любила молодежь, но потом открылся в селе клуб, где каждый вечер стали организовывать танцы под аккордеон, и вся молодежь стала ходить в клуб. Тем не менее, по старой привычке иногда к Дарье Ивановне заглядывали, но я, как человек новый, и этого сначала не знала. Поэтому странным мне показалось, что в первый же день моего приезда, чуть не с утра, стали заглядывать теперь уже в "наш" дом молодые парни, так вроде, мимоходом, на пару фраз: с хозяйкой, с дочкой ее - шутки шуткуют, со мной то да се. Дарья Ивановна говорит: "Ну, забегали. Это они, Светка, из-за тебя бегают, как же - новенькая появилась, городская, с образованием, собой пригожая, смотри: вечером всем гуртом соберутся, ты теперь только выбирай".- "Ой, Дарья Ивановна, ни один не нравится, нет что-то у вас такого, который бы мне приглянулся".- "Подожди, еще не все были, самые старательные еще работают, вот подожди, Миша придет - самым первым парнем у нас считается". Подошел вечер - и впрямь все парни собрались, и те, которые днем приходили, и те, которые "работящие", но тоже прослышали, что практикантка в село приехала. Новости в селе с молниеносной скоростью разносятся. И Миша пришел, первый парень на деревне, как Дарья Ивановна сказала. Посмотрела я на всех - ни один не понравился, а Миша - и тем более: красивый, да никакой изюминки в нем нет, только знает, что красивый, и держится соответственно. Стали ребята все дружно меня на танцы приглашать. А я, честно сказать, устала и от дороги, и от суеты, говорю: "Ой, ребята, я устала сегодня, я завтра приду вместе с Нюрой" - так дочку хозяйки звали. Потоптались ребята, потоптались