Страница:
Обеспечить посменную охрану Милосердия, оружия и принцессы было несложно. Гораздо труднее оказалось научиться пользоваться такими на первый взгляд простыми вещами, как туалет, ванная, камбуз, средства связи, видеотека. В общем, сложно было научиться жить в том, с точки зрения землян, сказочном и чужом комфорте, который предоставлял пассажирам и команде Имперский крейсер класса "А" "Невредимый".
Сразу три фактора одновременно и мощно воздействовали на психику землян.
Первый – это то, что они находились в открытом космосе, что само по себе казалось сразу и кошмаром, и совершенно фантастическим и прекрасным сном.
Второй – чудеса технической мысли сварогов, которые, начиная с туалета и ванной и заканчивая ошеломляющей чувства и разум рубкой управления с ее пятиметровым вогнутым экраном наружного обзора, окружали их буквально со всех сторон.
И третий – то, что космическое путешествие и связанный с ним небывалый комфорт, а следовательно, и досуг свалились на них сразу, без всякого, так сказать, переходного периода.
А ведь все они провели в пыльных, грязных, мокрых и ледяных окопах на самой страшной войне в истории человечества не дни и даже не месяцы, а годы… Тут и обычный кран с горячей и холодной водой показался бы настоящим чудом, а черно-белое кино "Трактористы" или, скажем, "Девушка моей мечты", привезенное потрепанной передвижкой на линию фронта, – недостижимым счастьем.
И Велга, и Дитц прекрасно понимали опасность, грозящую отряду, – в подобных тепличных условиях бойцы размякали телом и душой, что грозило быстрой потерей бдительности и боеготовности. Впрочем, против подобной угрозы любая армия с незапамятных времен имела старую и надежную защиту: жесткий режим дня и усиленный тренинг.
Рабочий день разделили на две части. До обеда отряд изучал ручное оружие сварогов: импульсные излучатели и парализаторы. И если принцип действия чужого оружия оставался мало понятен в силу недостаточности знаний членов отряда и общего технического отставания человеческой цивилизации от сварожьей, то уж материальную часть и устройство излучателя или парализатора любой солдат через три дня знал назубок и мог разобрать и собрать незнакомое прежде оружие с закрытыми глазами. В дальнейшем предполагалось изучение самого крейсера и его вооружения, вторая же часть дня была отведена в основном для физической подготовки.
В спортзале "Невредимого" обер-лейтенант Хельмут Дитц, припомнив навыки, полученные еще в унтер-офицерской школе, гонял бойцов по полной программе.
Блестели мокрые спины.
В зале, несмотря на отличную систему вентиляции и кондиционирования, отчетливо пахло мужским трудовым потом.
Здесь были все, за исключением Карла Хейница и Сергея Вешняка, чья очередь была сегодня сторожить принцессу Стану и Милосердие.
Велга быстро переоделся, провел энергичную разминку и прыгнул на перекладину. Перекладина была несколько толще, чем он привык, и сильнее пружинила, но все же это была именно перекладина, и на ней можно было работать.
Подъем переворотом… подъем разгибом… подъем махом… В школе Саша Велга занимался спортивной гимнастикой и теперь с удовольствием выполнял полузабытые упражнения/Впрочем, ему и не требовалось особо стараться, чтобы их выполнить, – мышцы помнили все гораздо лучше мозга, и тело само, без подсказки и умственного напряжения, совершало все нужные движения. Приятный зуд побежал по хорошо разо-1ретьтм мускулам. Лейтенант подумал, не крутануть ли напоследок "солнце", но, прислушавшись к собственным ощущениям, понял, что с непривычки может сорваться, и ловко спрыгнул на теплый, слегка пружинящий пол.
Под потолком загорелся экран внутренней связи.
– Товарищ лейтенант! – На Велгу с экрана глядели голубые, как незабудки, глаза сержанта Вешняка.
– Слушаю, сержант.
– Тут с вами и господином обер-лейтенантом наша принцесса поговорить хочет.
Хельмут Дитц аккуратно поставил на пол спортивный снаряд, весьма напоминающий штангу, и подошел ближе.
– Это ничего, что мы голые? – подмигнув, осведомился он у Велги с самым серьезным видом.
– Какие же мы голые, – в тон ему ответил тот. – Штаны на нас, чай, имеются.
– Штаны! – презрительно фыркнул Хельмут, сморщив свой длинный аристократический нос. – Ты вообще хоть когда-нибудь хоть что-нибудь слышал о такой штуке, как этикет?
– Э-э… видишь ли, мой друг, мы, славяне…
– Кончайте придуриваться, господа!
Широкоскулая курносая физиономия сержанта Вешняка исчезла, и вместо него на экране возникла черноволосая и сероглазая принцесса Стана – единственная и любимейшая дочь Императора "северных" сварогов, а также живая гарантия их, землян, благополучного возвращения домой.
– Саша, Хельмут… – она обворожительно улыбнулась, блеснув безупречными зубами. – Я все-таки как-никак не только молодая женщина и принцесса, но, если вы не знали, еще и офицер космофлота Его императорского величества.
– Ну и что? – искренне не понял Дитц.
– А то, что мне тоже нужно поддерживать форму! – в лучших традициях унтер-офицерства славного вермахта рявкнула с экрана принцесса (Велга от изумления приоткрыл рот). – Моему телу необходимо активное движение, черт подери! Я просто требую посещения спортзала и бассейна наравне с вами и…
– Всего-то? – невозмутимо перебил ее Дитц. – Что ж вы раньше молчали? Нам так даже удобнее. Желаете прямо сейчас?
– Желаю! – тряхнула густой черной гривой волос Стана.
– Дайте мне Карла.
– Я слушаю, господин обер-лейтенант.
– Приведите принцессу сюда, в спортзал. Пусть девочка разомнется, действительно. Только по дороге не упустите.
– Обижаете…
– А я? – послышался "за кадром" голос Вешняка.
– А ты охраняй Милосердие и оружие, – сказал Велга. – Сам, что ли, не понимаешь?
Однако размяться принцессе не удалось. С едва слышным щелчком длинноносое веснушчатое лицо ефрейтора Карла Хейница исчезло с экрана, а вместо него появился коротко стриженный тонкогубый и бесстрастный командир корабля Грапп.
– Внимание всем членам экипажа и пассажирам, – произнес он голосом хорошо выдрессированного робота. – Через два часа нами будет осуществлен переход в гиперпространство. Приказываю занять свои места по штатному расписанию и подготовиться к переходу согласно инструкции. У меня все.
Экран погас.
– Все в душ! – скомандовал Дитц и покинул спортзал последним.
"Гиперпространство… – размышлял Саша Велга, с наивозможнейшим удобством устроившись в одном из кресел кают-компании Вокруг в таких же креслах расположились его товарищи, за исключением Хельмута Дитца и принцессы Станы, которые выбрали диваны До перехода оставалось двадцать пять минут. – Гиперпространство… Совершенно непонятная штука. Помнится, Эйнштейн утверждал, что ничто во Вселенной не может двигаться быстрее света, да и в школе меня так учили, а тут: За какие-то часы и дни перемещение на целые световые годы! На десятки световых лет! Невероятно… Черт возьми, я до сих пор не могу прийти в себя от того, что мы ПРОСТО в космосе, в обычном космосе, а тут еще и гиперпространство какое-то, будь оно неладно! Эдак и мозги набекрень съехать могут…"
– На что это похоже, Ваше Высочество? – обратился он к принцессе Стане.
– Послушайте, Саша, я вас уже сто раз просила называть меня просто Стана.
– Хорошо, хорошо… Стана. Так на что это похоже?
– Что похоже?
– Ну… это самое… гиперпространство?
– А-а… Да ни на что это не похоже. Серая муть на экранах внешнего обзора. Корабль движется в режиме и по курсу, вычисленному главным компьютером, и входит в обычное пространство в заранее рассчитанной точке. Экипажу во время нахождения корабля в гиперпространстве делать нечего, не считая обычных вахт и мелких ремонтных работ. В общем, ничего особенного, просто сидишь и ждешь, когда прибудешь на место. Но вот сам переход…
– Что "сам переход"? – встрепенулся на своем диване долговязый Дитц.
– Да нет, ничего, – засмеялась принцесса. – Просто ощущение не из приятных. Некоторые, знаете ли, даже блюют. Так что я бы посоветовала…
– Внимание членам экипажа и пассажирам! – раздался из невидимых динамиков голос капитана Граппа. – До перехода корабля в гиперпространство осталась одна минута.
Все уставились на потолок, откуда, казалось, исходил голос.
– Тридцать секунд, – бесстрастно поведал капи-тан. – Пятнадцать. Начинаю обратный отсчет. Десять. Девять. Восемь. Семь. Шесть…
Пол качнулся. Задрожали и расплылись перед глазами стены. Низкий дребезжащий гул, казалось, проник в самые кости, изнутри расшатывая их и дробя. Отвратительным скользким комком подкатила к горлу тошнота. Косо встал потолок, и лейтенант Александр Велга, не успев ухватиться за подлокотники, вмиг очутился ничком на мягком ковре, устилавшем пол в кают-компании. В голове, в районе правого виска, вспыхнул и тут же погас яркий островок боли. Еще одна волна тошноты накатила и отступила… Некоторое время он продолжал лежать на животе, ощущая щекой мягкий и чистый ворс ковра, не испытывая ни малейшего желания немедленно подняться и прислушиваясь к своему организму. Уф-ф… кажется, все.
– Распорядитель!
– Я здесь, Координатор.
– Похоже, что ирюммы дали промашку, а?
– Похоже, Координатор. Они, вероятно, не учли психологии гуманоидов. Я всегда говорил, что это самые…
– Бросьте. Бросьте, Распорядитель! У вас развилось предвзятое отношение к гуманоидам после того, как вы потерпели неудачу в общении с ними два периода назад в четвертом секторе сегмента "Д"… Помните?
– Да уж… но вы не правы. Просто все гуманоиды…
– Хватит. Я вас вызвал не для того, чтобы обсуждать достоинства или недостатки гуманоидной расы. Хотим мы того или нег, но это, в конце концов, самая распространенная раса во Вселенной.
– К сожалению.
– Я сказал: хватит. Вам известно, что именно произошло на "спасательной планете" ирюммов?
– Разумеется, Координатор.
– И что вы предлагаете?
– Предлагать – ваша прерогатива, Координатор.
– Распорядитель, не лезьте в бутылку.
– Слушаюсь, Координатор.
– Сами вмешиваться мы не можем.
– …?
– У меня появилась мысль.
– Я весь внимание.
– Мне стало известно, что устройство "АР-135" оказалось в руках военного отряда гуманоидов, именующих себя людьми. Свароги, разделенные на две враждующие Империи, которым устройство в свое время было передано и которым они не смогли должным образом воспользоваться, выкрали с родной планеты людей Земли две вооруженные группы людей и заставили их сражаться между собой, чтобы выяснить, которой из Империй должна принадлежать прародина сварогов, планета Пейана.
– Я знаю эту историю, Координатор. Люди объединились, захватили "АР-135", а заодно и принцессу одного из императорских домов и предъявили сварогам уль-тиматум.
– Вот именно. Я чувствую, Распорядитель, непростую карму этого военного отряда людей… Если не помочь войнам, то они, уже однажды спасенные, погиб-нут. Ресурсы "спасательной планеты" ирюммов не беспредельны, а сами вейны никогда не найдут дороги к пригодной для жизни солнечной системе.
– И что вы предлагаете?
– Я предлагаю как бы случайно вывести корабль сварогов, на котором сейчас находится отряд людей, в район местонахождения "спасательной планеты". Пусть у них там, например, забарахлит главный компьютер…
Ну, вы в этом разбираетесь лучше меня. Они, я имею в виду сварогов и людей, конечно же, полезут исследовать "спасательную планету" хотя бы в силу своего неизбывного гуманоидного любопытства… ну и волей-неволей вмешаются в ситуацию. Я чувствую, что это может помочь. Устройство же "АР-135" пока отключать не будем, а то свароги, пожалуй, откажутся потом доставить людей на Землю.
– М-мда. Знаете, как это называется, Координатор?
– Чужими руками жар загребать.
– А у нас работа такая, Распорядитель. Такая, представьте, работа – загребать жар чужими руками. И наша цель в этой нашей работе – не дать этим самым рукам в этом самом жаре сгореть. Если не вмешается отряд людей, то цивилизация вейнов окончательно погибнет. Я не могу этого допустить. А люди сумеют помочь. Должны суметь. В конце концов, есть у меня интуиция или нет?!
– Разрешите действовать, Координатор?
– Валяйте.
– Что случилось, капитан Грапп? Вы, кажется, говорили, что "Невредимый" будет находиться в этом вашем гиперпространстве одиннадцать суток. По моим часам прошло только двое. Ну? Я жду ответа. – Обер-лейтепант вермахта Хельмут Дитц, гладко выбритый, в отстиранной и выглаженной форме, в начищенных сапогах, с "парабеллумом" на боку, заложив руки за спину, стоял перед экраном внутренней связи и холодно созерцал крупное тонкогубое лицо капитана Граппа на этом самом экране. Рядом с Дитцем молча покачивался с пятки на носок лейтенант Александр Велга.
– Послушайте, Дитц, – медленно моргнув, ответил Грапп. – Вообще-то я не привык, чтобы со мной разговаривали в подобном тоне, но, учитывая обстоятельства, при которых вы и ваши люди попали на борт моего корабля, я вам прощаю. И даже отвечу на ваш вопрос. Так вот, ответ будет следующим: я не знаю.
– Что за чертовщина, – процедил Велга. – Капи-тан не знает, что произошло с его кораблем? Или капи-тан плох, или тут нечто экстраординарное. А может… Послушайте, Грапп, если вы задумали какую-то ловушку, то уверяю вас, это бесполезно и очень опасно. Мы люди отчаянные, и терять нам, как вы сами понимаете, нечего.
– Это я понял, – краем рта усмехнулся Грапп. – Но никакой ловушки нет. Просто "Невредимый" ни с того ни с сего вышел из гиперпространства раньше срока. Поверьте, раньше со мною такого никогда не случалось.
– А с кем случалось? – быстро спросил Хельмут.
– Была пара-тройка случаев за все время с момента открытия, собственно, способа передвижения в гиперпространстве. – Ему явно было неловко перед отсталыми пришельцами оттого, что могущественная техника сварогов тоже, оказывается, иногда подводит. – В основном – из-за сбоя главного компьютера. Бортинженер сейчас проверяет наш… Но главное не в этом.
– А в чем? – приподнял правую бровь Дитц,
– Прямо по курсу на расстоянии восьмисот тысяч километров обнаружен неопознанный объект искусственного происхождения.
– О! – воскликнул Велга. – Чужой космический корабль?!
Капитан Грапп дважды медленно моргнул, обвел лейтенантов каким-то полусонным и в то же время цепким взглядом и предложил Дитцу и Велге явиться в рубку самим, чтобы, так сказать, убедиться лично и лично же сделать выводы и помочь принять решение. В конце концов, он, Грапп, хоть и является капитаном корабля, но фактически вынужден подчиняться господам лейтенантам, так как именно в их руках находится бесценное Милосердие Бога и не менее бесценная принцесса Стана.
Несомненно, это был ловкий ход со стороны капитана – этим он одновременно снимал с себя всяческие подозрения в намеренном демарше и саботаже, с одной стороны, и возбуждал любопытство и чувство собственной значимости и даже незаменимости у землян – с другой.
Атександр и Хельмут переглянулись и слегка кивнули друг другу, соглашаясь на предложение Граппа.
В рубку управления Велга и Дитц явились без оружия, но в сопровождении вооруженных парализаторами Рудольфа Майера и Михаила Малышева. Так, на всякий случай. Тем более что сейчас в рубке находились все члены немногочисленного экипажа "Невредимого", а именно: капитан, штурман, оба пилота и бортинженер.
По боевому штатному расписанию экипаж его превосходительства господина Первого министра крейсера "Невредимый" насчитывал сорок два человека. То есть на данный момент на борту крейсера отсутствовали тридцать семь человек, куда входили: старпом, врач, медбрат, четырнадцать артиллеристов, включая командира батареи лазерных пушек, командира батареи импульсных излучателей и командира батареи ракетно-атомной, а также двадцать человек всевозможных техников, призванных обслуживать все, начиная от оружия и заканчивая двигателем. Еще находясь на орбите Пейаны и узнав, что ему придется идти в рейс со столь безжалостно урезанным экипажем и в силу этого практически безоружным (кому, спрашивается, стрелять, если что?!), капитан Грапп было решительно отказался, заявив, что не потерпит столь вопиющего нарушения Боевого Устава, который, как известно, писан кровью героев. И только личное вмешательство и письменный приказ Первого министра урезонили старого вояку и заставили его пойти в этот рейс.
И вот сейчас все без исключения члены команды "Невредимого" собрались в рубке управления и с молчаливым изумлением взирали на главный экран внешнего обзора. На экране же…
Когда Велга и Дитц в сопровождении двух бойцов вошли в рубку и глянули на пятиметровый вогнутый экран, то мгновенно замерли на месте, и даже бдительный Рудольф Майер приоткрыл рот и опустил парализатор стволом в пол, не в силах оторвать взгляда от фантастического зрелища. И только бывший таежный охотник, а ныне батальонный разведчик Михаил Малышев держал оружие наготове и, рассматривая на экране то же, что и все, не забывал скользнуть настороженным взглядом по потенциальному врагу.
– Что это? – наконец хрипло спросил Велга.
Среди бесчисленных больших и малых ярких и тусклых звезд, созвездий и разноцветных шлейфов газовых туманностей в пространстве плыл плоский кусок ландшафта Земли. Ну, может быть, и не Земли, но явно кислородной планеты.
Свароги и люди ошеломленно взирали на зеленые холмы, покрытые густым лесом, на возделанные поля, на довольно широкую реку, что текла меж холмов и среди полей, вбирая в себя десятки ручьев и мелких речушек (правда, оставалось загадкой, откуда она брала начало и куда впадала – не в космос же, в самом деле?), и на… город. Да, на самый настоящий большой… да что там! Просто громадный город, раскинувшийся на правом берегу реки. И, что самое удивительное, над этой маленькой страной сияло маленькое же ослепительное солнце!
– Это похоже на то, – нарушил потрясенное молчание штурман Риксс, – как если бы какой-то могущественный шутник аккуратно вырвал с кислородной планеты кусок населенной разумными существами страны, накрыл его силовым куполом, зажег искусственное солнце и вышвырнул всю эту беду в открытый космос для каких-то своих, неведомых нам забав или, возможно, научных экспериментов.
– Ч-черт, первый раз вижу такую штуку! – высказался первый пилот.
– Да уж, – поддакнул ему второй. – А ведь никто не скажет, что мы с тобой новички в пространстве.
– Каков диаметр этой… этого… объекта? – осведомился капитан Грапп, обращаясь к штурману.
– Офигительный, господин капитан.
– А точнее?
– Сто тридцать пять и две десятых километра.
– Ни х…я себе! – присвистнул, не сдержавшись, Велга.
– И все-таки, что это может быть, капитан? – громко спросил Дитц, любивший во всем определенность.
– Будь я проклят, если знаю, – развел руками Грапп. В его обычно бесстрастном голосе на этот раз явственно слышались человеческие (вернее, сварожьи, что, впрочем, одно и то же) эмоции, что само по себе можно было считать экстраординарным событием. – Это не космический корабль. Во всяком случае, в обычном смысле этого слова. Я, например, не только не встречал, но никогда и представить себе не мог подобный космический корабль. Вы слышали, какова эта штука в поперечнике? С другой стороны, она движется, и, похоже, на искусственной тяге. Обратите внимание на нижнюю часть. Экран дает оптимальное увеличение.
Велга и Дитц послушно обратили.
Снизу этого "маленького" чуда угадывалась какая-то темная полусферическая масса. Лучи искусственного солнца туда не достигали, но масса эта загораживала звезды, и ее очертания легко угадывались на звездном фоне.
– Судя по всему, – предположил бортинженер, – там, внизу, находятся двигатели, склады, емкости с горючим, возможно, жилые помещения и вообще все, что обеспечивает функционирование этого хозяйства.
– Для чего же может служить подобный объект? – потрясенно спросил Велга.
– Кто знает… – пожал плечами бортинженер. – Возможно, кто-то захотел попутешествовать по космосу с наивозможнейшим комфортом… Хотя лично я не вижу, чем плох старый проверенный способ.
– Какое, к черту, путешествие с комфортом! – перебил его штурман. – Сто тридцать пять километров в диаметре! Холмы, леса, поля, реки, город, наконец! Просто маленькая страна… Да там спокойно разместится пара-тройка миллионов разумных – таких, как мы, свароги или люди! Это, друг мой, не просто путешествие. Это больше похоже на…
– Бегство! – громко вырвалось у Рудольфа Майера. Все это время пулеметчик молчал, распахнутыми глазами уставившись на экран внешнего обзора.
Взоры присутствующих немедленно обратились на Майера.
– Как вы сказали? – заинтересовался капитан Грапп.
– Я сказал "бегство", – повторил Рудольф и переступил с ноги на ногу. – Наверное, они бежали с родной планеты. – Он помолчал и тихо добавил: – Я так думаю.
– И как это пришло тебе в голову? – с оттенком ревности осведомился Хельмут.
– Не знаю. Просто… просто я почему-то представил себе, что у них дома стало плохо. Очень плохо. Они… они не смогли посадить всех на космические корабли. И тогда превратили в космический корабль кусочек родной земли. Конечно, сюда, наверное, тоже не поместились, но все же…
– Оригинальная мысль, – похвалил старший советник Карсс. – Если учесть, что в этом районе, сравнительно недалеко, находится планетная система из двенадцати планет, а объект сей движется явно оттуда, на что указывает его траектория, то подобная гипотеза, полагаю, имеет полное право на существование.
– В любом случае, чтобы знать наверняка, нужно подойти ближе и, по возможности, исследовать эту штуку, – буркнул капитан. – Что на это скажете, Хельмут, Александр?
Лейтенанты переглянулись и поняли друг друга без слов. Им очень хотелось домой, на Землю, но в глубине души каждый понимал, что дома их ждет война и только война, на которой снова им придется стрелять друг в друга. А то и гораздо хуже – военный трибунал и штрафные батальоны потом. Ведь они отсутствовали невесть сколько и незнамо где и наверняка уже считались без вести пропавшими. В случае же внезапного их появления в родных воинских частях они будут считаться дезертирами, потому как разумного объяснения столь длительного отсутствия пока придумать не удавалось, а говорить правду было бы полным идиотизмом – кто им поверит? И какая разница, расстреляют ли их как дезертиров или как сумасшедших дезертиров? А здесь… Да, там, на пыльной Пейане, остались мертвые товарищи, боль, кровь и ненависть. Но вот прямо перед ними – рукой подать – возможность небывалого приключения, подобного которому им уже никогда не испытать, если они откажутся.
– Сколько потребуется времени, чтобы подойти ближе? – спросил Велга.
– Семь-восемь часов, – быстро ответил капитан. – На разведку все равно нужно посылать катер. Если, конечно, эту самую разведку проводить.
– А мы разведчики или как? – хлопнул Александра по плечу Хелъмут.
– Готовьте катер, капитан, – кивнул Граппу Велга. – Готовьте хорошенько, потому что мы тоже пойдем с вами.
ГЛАВА 3
Сразу три фактора одновременно и мощно воздействовали на психику землян.
Первый – это то, что они находились в открытом космосе, что само по себе казалось сразу и кошмаром, и совершенно фантастическим и прекрасным сном.
Второй – чудеса технической мысли сварогов, которые, начиная с туалета и ванной и заканчивая ошеломляющей чувства и разум рубкой управления с ее пятиметровым вогнутым экраном наружного обзора, окружали их буквально со всех сторон.
И третий – то, что космическое путешествие и связанный с ним небывалый комфорт, а следовательно, и досуг свалились на них сразу, без всякого, так сказать, переходного периода.
А ведь все они провели в пыльных, грязных, мокрых и ледяных окопах на самой страшной войне в истории человечества не дни и даже не месяцы, а годы… Тут и обычный кран с горячей и холодной водой показался бы настоящим чудом, а черно-белое кино "Трактористы" или, скажем, "Девушка моей мечты", привезенное потрепанной передвижкой на линию фронта, – недостижимым счастьем.
И Велга, и Дитц прекрасно понимали опасность, грозящую отряду, – в подобных тепличных условиях бойцы размякали телом и душой, что грозило быстрой потерей бдительности и боеготовности. Впрочем, против подобной угрозы любая армия с незапамятных времен имела старую и надежную защиту: жесткий режим дня и усиленный тренинг.
Рабочий день разделили на две части. До обеда отряд изучал ручное оружие сварогов: импульсные излучатели и парализаторы. И если принцип действия чужого оружия оставался мало понятен в силу недостаточности знаний членов отряда и общего технического отставания человеческой цивилизации от сварожьей, то уж материальную часть и устройство излучателя или парализатора любой солдат через три дня знал назубок и мог разобрать и собрать незнакомое прежде оружие с закрытыми глазами. В дальнейшем предполагалось изучение самого крейсера и его вооружения, вторая же часть дня была отведена в основном для физической подготовки.
В спортзале "Невредимого" обер-лейтенант Хельмут Дитц, припомнив навыки, полученные еще в унтер-офицерской школе, гонял бойцов по полной программе.
Блестели мокрые спины.
В зале, несмотря на отличную систему вентиляции и кондиционирования, отчетливо пахло мужским трудовым потом.
Здесь были все, за исключением Карла Хейница и Сергея Вешняка, чья очередь была сегодня сторожить принцессу Стану и Милосердие.
Велга быстро переоделся, провел энергичную разминку и прыгнул на перекладину. Перекладина была несколько толще, чем он привык, и сильнее пружинила, но все же это была именно перекладина, и на ней можно было работать.
Подъем переворотом… подъем разгибом… подъем махом… В школе Саша Велга занимался спортивной гимнастикой и теперь с удовольствием выполнял полузабытые упражнения/Впрочем, ему и не требовалось особо стараться, чтобы их выполнить, – мышцы помнили все гораздо лучше мозга, и тело само, без подсказки и умственного напряжения, совершало все нужные движения. Приятный зуд побежал по хорошо разо-1ретьтм мускулам. Лейтенант подумал, не крутануть ли напоследок "солнце", но, прислушавшись к собственным ощущениям, понял, что с непривычки может сорваться, и ловко спрыгнул на теплый, слегка пружинящий пол.
Под потолком загорелся экран внутренней связи.
– Товарищ лейтенант! – На Велгу с экрана глядели голубые, как незабудки, глаза сержанта Вешняка.
– Слушаю, сержант.
– Тут с вами и господином обер-лейтенантом наша принцесса поговорить хочет.
Хельмут Дитц аккуратно поставил на пол спортивный снаряд, весьма напоминающий штангу, и подошел ближе.
– Это ничего, что мы голые? – подмигнув, осведомился он у Велги с самым серьезным видом.
– Какие же мы голые, – в тон ему ответил тот. – Штаны на нас, чай, имеются.
– Штаны! – презрительно фыркнул Хельмут, сморщив свой длинный аристократический нос. – Ты вообще хоть когда-нибудь хоть что-нибудь слышал о такой штуке, как этикет?
– Э-э… видишь ли, мой друг, мы, славяне…
– Кончайте придуриваться, господа!
Широкоскулая курносая физиономия сержанта Вешняка исчезла, и вместо него на экране возникла черноволосая и сероглазая принцесса Стана – единственная и любимейшая дочь Императора "северных" сварогов, а также живая гарантия их, землян, благополучного возвращения домой.
– Саша, Хельмут… – она обворожительно улыбнулась, блеснув безупречными зубами. – Я все-таки как-никак не только молодая женщина и принцесса, но, если вы не знали, еще и офицер космофлота Его императорского величества.
– Ну и что? – искренне не понял Дитц.
– А то, что мне тоже нужно поддерживать форму! – в лучших традициях унтер-офицерства славного вермахта рявкнула с экрана принцесса (Велга от изумления приоткрыл рот). – Моему телу необходимо активное движение, черт подери! Я просто требую посещения спортзала и бассейна наравне с вами и…
– Всего-то? – невозмутимо перебил ее Дитц. – Что ж вы раньше молчали? Нам так даже удобнее. Желаете прямо сейчас?
– Желаю! – тряхнула густой черной гривой волос Стана.
– Дайте мне Карла.
– Я слушаю, господин обер-лейтенант.
– Приведите принцессу сюда, в спортзал. Пусть девочка разомнется, действительно. Только по дороге не упустите.
– Обижаете…
– А я? – послышался "за кадром" голос Вешняка.
– А ты охраняй Милосердие и оружие, – сказал Велга. – Сам, что ли, не понимаешь?
Однако размяться принцессе не удалось. С едва слышным щелчком длинноносое веснушчатое лицо ефрейтора Карла Хейница исчезло с экрана, а вместо него появился коротко стриженный тонкогубый и бесстрастный командир корабля Грапп.
– Внимание всем членам экипажа и пассажирам, – произнес он голосом хорошо выдрессированного робота. – Через два часа нами будет осуществлен переход в гиперпространство. Приказываю занять свои места по штатному расписанию и подготовиться к переходу согласно инструкции. У меня все.
Экран погас.
– Все в душ! – скомандовал Дитц и покинул спортзал последним.
"Гиперпространство… – размышлял Саша Велга, с наивозможнейшим удобством устроившись в одном из кресел кают-компании Вокруг в таких же креслах расположились его товарищи, за исключением Хельмута Дитца и принцессы Станы, которые выбрали диваны До перехода оставалось двадцать пять минут. – Гиперпространство… Совершенно непонятная штука. Помнится, Эйнштейн утверждал, что ничто во Вселенной не может двигаться быстрее света, да и в школе меня так учили, а тут: За какие-то часы и дни перемещение на целые световые годы! На десятки световых лет! Невероятно… Черт возьми, я до сих пор не могу прийти в себя от того, что мы ПРОСТО в космосе, в обычном космосе, а тут еще и гиперпространство какое-то, будь оно неладно! Эдак и мозги набекрень съехать могут…"
– На что это похоже, Ваше Высочество? – обратился он к принцессе Стане.
– Послушайте, Саша, я вас уже сто раз просила называть меня просто Стана.
– Хорошо, хорошо… Стана. Так на что это похоже?
– Что похоже?
– Ну… это самое… гиперпространство?
– А-а… Да ни на что это не похоже. Серая муть на экранах внешнего обзора. Корабль движется в режиме и по курсу, вычисленному главным компьютером, и входит в обычное пространство в заранее рассчитанной точке. Экипажу во время нахождения корабля в гиперпространстве делать нечего, не считая обычных вахт и мелких ремонтных работ. В общем, ничего особенного, просто сидишь и ждешь, когда прибудешь на место. Но вот сам переход…
– Что "сам переход"? – встрепенулся на своем диване долговязый Дитц.
– Да нет, ничего, – засмеялась принцесса. – Просто ощущение не из приятных. Некоторые, знаете ли, даже блюют. Так что я бы посоветовала…
– Внимание членам экипажа и пассажирам! – раздался из невидимых динамиков голос капитана Граппа. – До перехода корабля в гиперпространство осталась одна минута.
Все уставились на потолок, откуда, казалось, исходил голос.
– Тридцать секунд, – бесстрастно поведал капи-тан. – Пятнадцать. Начинаю обратный отсчет. Десять. Девять. Восемь. Семь. Шесть…
Пол качнулся. Задрожали и расплылись перед глазами стены. Низкий дребезжащий гул, казалось, проник в самые кости, изнутри расшатывая их и дробя. Отвратительным скользким комком подкатила к горлу тошнота. Косо встал потолок, и лейтенант Александр Велга, не успев ухватиться за подлокотники, вмиг очутился ничком на мягком ковре, устилавшем пол в кают-компании. В голове, в районе правого виска, вспыхнул и тут же погас яркий островок боли. Еще одна волна тошноты накатила и отступила… Некоторое время он продолжал лежать на животе, ощущая щекой мягкий и чистый ворс ковра, не испытывая ни малейшего желания немедленно подняться и прислушиваясь к своему организму. Уф-ф… кажется, все.
– Распорядитель!
– Я здесь, Координатор.
– Похоже, что ирюммы дали промашку, а?
– Похоже, Координатор. Они, вероятно, не учли психологии гуманоидов. Я всегда говорил, что это самые…
– Бросьте. Бросьте, Распорядитель! У вас развилось предвзятое отношение к гуманоидам после того, как вы потерпели неудачу в общении с ними два периода назад в четвертом секторе сегмента "Д"… Помните?
– Да уж… но вы не правы. Просто все гуманоиды…
– Хватит. Я вас вызвал не для того, чтобы обсуждать достоинства или недостатки гуманоидной расы. Хотим мы того или нег, но это, в конце концов, самая распространенная раса во Вселенной.
– К сожалению.
– Я сказал: хватит. Вам известно, что именно произошло на "спасательной планете" ирюммов?
– Разумеется, Координатор.
– И что вы предлагаете?
– Предлагать – ваша прерогатива, Координатор.
– Распорядитель, не лезьте в бутылку.
– Слушаюсь, Координатор.
– Сами вмешиваться мы не можем.
– …?
– У меня появилась мысль.
– Я весь внимание.
– Мне стало известно, что устройство "АР-135" оказалось в руках военного отряда гуманоидов, именующих себя людьми. Свароги, разделенные на две враждующие Империи, которым устройство в свое время было передано и которым они не смогли должным образом воспользоваться, выкрали с родной планеты людей Земли две вооруженные группы людей и заставили их сражаться между собой, чтобы выяснить, которой из Империй должна принадлежать прародина сварогов, планета Пейана.
– Я знаю эту историю, Координатор. Люди объединились, захватили "АР-135", а заодно и принцессу одного из императорских домов и предъявили сварогам уль-тиматум.
– Вот именно. Я чувствую, Распорядитель, непростую карму этого военного отряда людей… Если не помочь войнам, то они, уже однажды спасенные, погиб-нут. Ресурсы "спасательной планеты" ирюммов не беспредельны, а сами вейны никогда не найдут дороги к пригодной для жизни солнечной системе.
– И что вы предлагаете?
– Я предлагаю как бы случайно вывести корабль сварогов, на котором сейчас находится отряд людей, в район местонахождения "спасательной планеты". Пусть у них там, например, забарахлит главный компьютер…
Ну, вы в этом разбираетесь лучше меня. Они, я имею в виду сварогов и людей, конечно же, полезут исследовать "спасательную планету" хотя бы в силу своего неизбывного гуманоидного любопытства… ну и волей-неволей вмешаются в ситуацию. Я чувствую, что это может помочь. Устройство же "АР-135" пока отключать не будем, а то свароги, пожалуй, откажутся потом доставить людей на Землю.
– М-мда. Знаете, как это называется, Координатор?
– Чужими руками жар загребать.
– А у нас работа такая, Распорядитель. Такая, представьте, работа – загребать жар чужими руками. И наша цель в этой нашей работе – не дать этим самым рукам в этом самом жаре сгореть. Если не вмешается отряд людей, то цивилизация вейнов окончательно погибнет. Я не могу этого допустить. А люди сумеют помочь. Должны суметь. В конце концов, есть у меня интуиция или нет?!
– Разрешите действовать, Координатор?
– Валяйте.
– Что случилось, капитан Грапп? Вы, кажется, говорили, что "Невредимый" будет находиться в этом вашем гиперпространстве одиннадцать суток. По моим часам прошло только двое. Ну? Я жду ответа. – Обер-лейтепант вермахта Хельмут Дитц, гладко выбритый, в отстиранной и выглаженной форме, в начищенных сапогах, с "парабеллумом" на боку, заложив руки за спину, стоял перед экраном внутренней связи и холодно созерцал крупное тонкогубое лицо капитана Граппа на этом самом экране. Рядом с Дитцем молча покачивался с пятки на носок лейтенант Александр Велга.
– Послушайте, Дитц, – медленно моргнув, ответил Грапп. – Вообще-то я не привык, чтобы со мной разговаривали в подобном тоне, но, учитывая обстоятельства, при которых вы и ваши люди попали на борт моего корабля, я вам прощаю. И даже отвечу на ваш вопрос. Так вот, ответ будет следующим: я не знаю.
– Что за чертовщина, – процедил Велга. – Капи-тан не знает, что произошло с его кораблем? Или капи-тан плох, или тут нечто экстраординарное. А может… Послушайте, Грапп, если вы задумали какую-то ловушку, то уверяю вас, это бесполезно и очень опасно. Мы люди отчаянные, и терять нам, как вы сами понимаете, нечего.
– Это я понял, – краем рта усмехнулся Грапп. – Но никакой ловушки нет. Просто "Невредимый" ни с того ни с сего вышел из гиперпространства раньше срока. Поверьте, раньше со мною такого никогда не случалось.
– А с кем случалось? – быстро спросил Хельмут.
– Была пара-тройка случаев за все время с момента открытия, собственно, способа передвижения в гиперпространстве. – Ему явно было неловко перед отсталыми пришельцами оттого, что могущественная техника сварогов тоже, оказывается, иногда подводит. – В основном – из-за сбоя главного компьютера. Бортинженер сейчас проверяет наш… Но главное не в этом.
– А в чем? – приподнял правую бровь Дитц,
– Прямо по курсу на расстоянии восьмисот тысяч километров обнаружен неопознанный объект искусственного происхождения.
– О! – воскликнул Велга. – Чужой космический корабль?!
Капитан Грапп дважды медленно моргнул, обвел лейтенантов каким-то полусонным и в то же время цепким взглядом и предложил Дитцу и Велге явиться в рубку самим, чтобы, так сказать, убедиться лично и лично же сделать выводы и помочь принять решение. В конце концов, он, Грапп, хоть и является капитаном корабля, но фактически вынужден подчиняться господам лейтенантам, так как именно в их руках находится бесценное Милосердие Бога и не менее бесценная принцесса Стана.
Несомненно, это был ловкий ход со стороны капитана – этим он одновременно снимал с себя всяческие подозрения в намеренном демарше и саботаже, с одной стороны, и возбуждал любопытство и чувство собственной значимости и даже незаменимости у землян – с другой.
Атександр и Хельмут переглянулись и слегка кивнули друг другу, соглашаясь на предложение Граппа.
В рубку управления Велга и Дитц явились без оружия, но в сопровождении вооруженных парализаторами Рудольфа Майера и Михаила Малышева. Так, на всякий случай. Тем более что сейчас в рубке находились все члены немногочисленного экипажа "Невредимого", а именно: капитан, штурман, оба пилота и бортинженер.
По боевому штатному расписанию экипаж его превосходительства господина Первого министра крейсера "Невредимый" насчитывал сорок два человека. То есть на данный момент на борту крейсера отсутствовали тридцать семь человек, куда входили: старпом, врач, медбрат, четырнадцать артиллеристов, включая командира батареи лазерных пушек, командира батареи импульсных излучателей и командира батареи ракетно-атомной, а также двадцать человек всевозможных техников, призванных обслуживать все, начиная от оружия и заканчивая двигателем. Еще находясь на орбите Пейаны и узнав, что ему придется идти в рейс со столь безжалостно урезанным экипажем и в силу этого практически безоружным (кому, спрашивается, стрелять, если что?!), капитан Грапп было решительно отказался, заявив, что не потерпит столь вопиющего нарушения Боевого Устава, который, как известно, писан кровью героев. И только личное вмешательство и письменный приказ Первого министра урезонили старого вояку и заставили его пойти в этот рейс.
И вот сейчас все без исключения члены команды "Невредимого" собрались в рубке управления и с молчаливым изумлением взирали на главный экран внешнего обзора. На экране же…
Когда Велга и Дитц в сопровождении двух бойцов вошли в рубку и глянули на пятиметровый вогнутый экран, то мгновенно замерли на месте, и даже бдительный Рудольф Майер приоткрыл рот и опустил парализатор стволом в пол, не в силах оторвать взгляда от фантастического зрелища. И только бывший таежный охотник, а ныне батальонный разведчик Михаил Малышев держал оружие наготове и, рассматривая на экране то же, что и все, не забывал скользнуть настороженным взглядом по потенциальному врагу.
– Что это? – наконец хрипло спросил Велга.
Среди бесчисленных больших и малых ярких и тусклых звезд, созвездий и разноцветных шлейфов газовых туманностей в пространстве плыл плоский кусок ландшафта Земли. Ну, может быть, и не Земли, но явно кислородной планеты.
Свароги и люди ошеломленно взирали на зеленые холмы, покрытые густым лесом, на возделанные поля, на довольно широкую реку, что текла меж холмов и среди полей, вбирая в себя десятки ручьев и мелких речушек (правда, оставалось загадкой, откуда она брала начало и куда впадала – не в космос же, в самом деле?), и на… город. Да, на самый настоящий большой… да что там! Просто громадный город, раскинувшийся на правом берегу реки. И, что самое удивительное, над этой маленькой страной сияло маленькое же ослепительное солнце!
– Это похоже на то, – нарушил потрясенное молчание штурман Риксс, – как если бы какой-то могущественный шутник аккуратно вырвал с кислородной планеты кусок населенной разумными существами страны, накрыл его силовым куполом, зажег искусственное солнце и вышвырнул всю эту беду в открытый космос для каких-то своих, неведомых нам забав или, возможно, научных экспериментов.
– Ч-черт, первый раз вижу такую штуку! – высказался первый пилот.
– Да уж, – поддакнул ему второй. – А ведь никто не скажет, что мы с тобой новички в пространстве.
– Каков диаметр этой… этого… объекта? – осведомился капитан Грапп, обращаясь к штурману.
– Офигительный, господин капитан.
– А точнее?
– Сто тридцать пять и две десятых километра.
– Ни х…я себе! – присвистнул, не сдержавшись, Велга.
– И все-таки, что это может быть, капитан? – громко спросил Дитц, любивший во всем определенность.
– Будь я проклят, если знаю, – развел руками Грапп. В его обычно бесстрастном голосе на этот раз явственно слышались человеческие (вернее, сварожьи, что, впрочем, одно и то же) эмоции, что само по себе можно было считать экстраординарным событием. – Это не космический корабль. Во всяком случае, в обычном смысле этого слова. Я, например, не только не встречал, но никогда и представить себе не мог подобный космический корабль. Вы слышали, какова эта штука в поперечнике? С другой стороны, она движется, и, похоже, на искусственной тяге. Обратите внимание на нижнюю часть. Экран дает оптимальное увеличение.
Велга и Дитц послушно обратили.
Снизу этого "маленького" чуда угадывалась какая-то темная полусферическая масса. Лучи искусственного солнца туда не достигали, но масса эта загораживала звезды, и ее очертания легко угадывались на звездном фоне.
– Судя по всему, – предположил бортинженер, – там, внизу, находятся двигатели, склады, емкости с горючим, возможно, жилые помещения и вообще все, что обеспечивает функционирование этого хозяйства.
– Для чего же может служить подобный объект? – потрясенно спросил Велга.
– Кто знает… – пожал плечами бортинженер. – Возможно, кто-то захотел попутешествовать по космосу с наивозможнейшим комфортом… Хотя лично я не вижу, чем плох старый проверенный способ.
– Какое, к черту, путешествие с комфортом! – перебил его штурман. – Сто тридцать пять километров в диаметре! Холмы, леса, поля, реки, город, наконец! Просто маленькая страна… Да там спокойно разместится пара-тройка миллионов разумных – таких, как мы, свароги или люди! Это, друг мой, не просто путешествие. Это больше похоже на…
– Бегство! – громко вырвалось у Рудольфа Майера. Все это время пулеметчик молчал, распахнутыми глазами уставившись на экран внешнего обзора.
Взоры присутствующих немедленно обратились на Майера.
– Как вы сказали? – заинтересовался капитан Грапп.
– Я сказал "бегство", – повторил Рудольф и переступил с ноги на ногу. – Наверное, они бежали с родной планеты. – Он помолчал и тихо добавил: – Я так думаю.
– И как это пришло тебе в голову? – с оттенком ревности осведомился Хельмут.
– Не знаю. Просто… просто я почему-то представил себе, что у них дома стало плохо. Очень плохо. Они… они не смогли посадить всех на космические корабли. И тогда превратили в космический корабль кусочек родной земли. Конечно, сюда, наверное, тоже не поместились, но все же…
– Оригинальная мысль, – похвалил старший советник Карсс. – Если учесть, что в этом районе, сравнительно недалеко, находится планетная система из двенадцати планет, а объект сей движется явно оттуда, на что указывает его траектория, то подобная гипотеза, полагаю, имеет полное право на существование.
– В любом случае, чтобы знать наверняка, нужно подойти ближе и, по возможности, исследовать эту штуку, – буркнул капитан. – Что на это скажете, Хельмут, Александр?
Лейтенанты переглянулись и поняли друг друга без слов. Им очень хотелось домой, на Землю, но в глубине души каждый понимал, что дома их ждет война и только война, на которой снова им придется стрелять друг в друга. А то и гораздо хуже – военный трибунал и штрафные батальоны потом. Ведь они отсутствовали невесть сколько и незнамо где и наверняка уже считались без вести пропавшими. В случае же внезапного их появления в родных воинских частях они будут считаться дезертирами, потому как разумного объяснения столь длительного отсутствия пока придумать не удавалось, а говорить правду было бы полным идиотизмом – кто им поверит? И какая разница, расстреляют ли их как дезертиров или как сумасшедших дезертиров? А здесь… Да, там, на пыльной Пейане, остались мертвые товарищи, боль, кровь и ненависть. Но вот прямо перед ними – рукой подать – возможность небывалого приключения, подобного которому им уже никогда не испытать, если они откажутся.
– Сколько потребуется времени, чтобы подойти ближе? – спросил Велга.
– Семь-восемь часов, – быстро ответил капитан. – На разведку все равно нужно посылать катер. Если, конечно, эту самую разведку проводить.
– А мы разведчики или как? – хлопнул Александра по плечу Хелъмут.
– Готовьте катер, капитан, – кивнул Граппу Велга. – Готовьте хорошенько, потому что мы тоже пойдем с вами.
ГЛАВА 3
Бывший командир спецназа, а ныне единовластный Временный Правитель города-государства вейнов Нового Даррена и Главнокомандующий его вооруженными и полицейскими силами Улстер Ката, заложив руки за спину, устало разглядывал своих пленников.
Последнее время Правитель плохо спал.
Его мучили голоса.
Нет, он не видел кошмарных снов, как, впрочем, и вообще никаких снов не видел. Он слышал голоса. И если раньше голоса приходили редко – не чаще одного раза в декаду, то теперь он слышал их чуть ли не каждую ночь. И дело было не в том, что голоса мешали ему выспаться, нет, все было гораздо хуже. Голоса ослабляли его волю, и он чувствовал, что постепенно, пока еще очень медленно, но с каждым днем все быстрее теряет над собой контроль. Он даже подумывал, не обратиться ли к врачу-психиатру, благо среди вывезенных с родной планеты вейнов таких оказалось аж четыре, и все не сидели без дела, – шок от атомной войны, последующего кровавого безумия банды Зомби Разумного и совсем уж неожиданно, о чудесного спасения с последующим военным переворотом "пятнистых" оказался слишком сильным, и в Новом Даррене пришлось даже открыть психиатрическую лечебницу. Да, одно время он всерьез собирался обратиться к врачу, но потом отказался от этой мысли. Во-первых, все равно у врачей практически отсутствовали необходимые лекарства, а во-вторых, никто не должен был усомниться в его, Улстера Каты, несокрушимом физическом и душевном здоровье, абсолютном знании ситуации, ясном видении цели и стальной воле, способной обеспечить достижение данной цели во имя жизни всех вейнов и будущих поколений. А кто не согласен… Что ж, патроны, слава Единому, у них пока есть.
Улстер Ката, среднего роста, худощавый и где-то даже изящный тридцатилетний мужчина со светлыми, коротко стриженными волосами, зеленоглазый и тонкогубый, одетый в общую для вооруженных сил Нового Даррена пятнистую камуфляжную форму без знаков различия (зачем, если его любой вейн и так знает в лицо?) и короткие десантные сапоги, угрюмо, устало и молча разглядывал своих пленников.
Последнее время Правитель плохо спал.
Его мучили голоса.
Нет, он не видел кошмарных снов, как, впрочем, и вообще никаких снов не видел. Он слышал голоса. И если раньше голоса приходили редко – не чаще одного раза в декаду, то теперь он слышал их чуть ли не каждую ночь. И дело было не в том, что голоса мешали ему выспаться, нет, все было гораздо хуже. Голоса ослабляли его волю, и он чувствовал, что постепенно, пока еще очень медленно, но с каждым днем все быстрее теряет над собой контроль. Он даже подумывал, не обратиться ли к врачу-психиатру, благо среди вывезенных с родной планеты вейнов таких оказалось аж четыре, и все не сидели без дела, – шок от атомной войны, последующего кровавого безумия банды Зомби Разумного и совсем уж неожиданно, о чудесного спасения с последующим военным переворотом "пятнистых" оказался слишком сильным, и в Новом Даррене пришлось даже открыть психиатрическую лечебницу. Да, одно время он всерьез собирался обратиться к врачу, но потом отказался от этой мысли. Во-первых, все равно у врачей практически отсутствовали необходимые лекарства, а во-вторых, никто не должен был усомниться в его, Улстера Каты, несокрушимом физическом и душевном здоровье, абсолютном знании ситуации, ясном видении цели и стальной воле, способной обеспечить достижение данной цели во имя жизни всех вейнов и будущих поколений. А кто не согласен… Что ж, патроны, слава Единому, у них пока есть.
Улстер Ката, среднего роста, худощавый и где-то даже изящный тридцатилетний мужчина со светлыми, коротко стриженными волосами, зеленоглазый и тонкогубый, одетый в общую для вооруженных сил Нового Даррена пятнистую камуфляжную форму без знаков различия (зачем, если его любой вейн и так знает в лицо?) и короткие десантные сапоги, угрюмо, устало и молча разглядывал своих пленников.