– Ладно, допустим. А как ты предполагаешь спуститься по этим шахтам?
   – Как, как… по веревке, разумеется. У меня ее тут много припасено, обоим хватит.
 
   Улстер Ката очнулся от недолгого, похожего на обморок сна и в ужасе огляделся.
   Никого.
   Он посмотрел на часы. Пятнадцать минут. Мало для отдыха, но достаточно вполне, чтобы его за это время взяли. Если бы знали, конечно. Но, как бы то ни было, немного отдохнуть ему удалось. А вдруг за это время…
   Он рывком вскочил на ноги и кинулся в двигательный отсек.
 
   Прямо внизу, зараза… Ну надо же как не везет. Сейчас он заметит веревку, поднимет глаза и…
   Илтвар Мур выхватил пистолет.
   На прицеливание времени уже не оставалось, потому что Улстер Ката уже заметил его, повисшего на веревке между потолком и полом, с пистолетом в руке и выражением на лице, не оставляющим сомнений в серьезности намерений. Что ж, когда-то он неплохо стрелял навскидку…
 
   Ката увидел вейна, повисшего на веревке посреди двигательного отсека, и тотчас его узнал. Это был Илтвар Мур, полицейский, с которым они когда-то гонялись по лесам Черепаховой долины за Зомби Разумным и его бандой. Что ж, тем хуже. Он хотел крикнуть, но го-лос куда-то пропал, а Илтвар Мур уже выхватывал из поясной кобуры пистолет и…
   Зажмурившись, Улстер Ката нажал на кнопку дистанционного взрывателя.
   Илтвар Мур понял, что безнадежно опаздывает, и нажал на курок. Пистолет в его руке дернулся, громыхнул и выплюнул пулю.
   Все, подумал Мур, падая с высоты трех метров на пол, сейчас ка-ак…
   Взрыва не было.
   Он осторожно открыл один глаз, огляделся и медленно поднялся на ноги. Прямо перед ним, головой в лужице крови, лежал мертвый Улстер Ката с дыркой от пули точно посреди лба.
   "Какой выстрел, однако, – подумал Илтвар Мур и с уважением посмотрел на пистолет в своей руке. – Такой можно сделать только раз в жизни. Вот я его и сде-лал. Но почему ничего не взорвалось? Он же успел нажать на кнопку, я отчетливо это заметил".
   – Эй, инспектор! Вы его грохнули?!
   Мур поднял голову. К нему, подныривая под какие-то грубы и перешагивая через кабели, спешил Зомби Разумный.
   – Я как раз проверял взрывчатку в том конце отсека, – сообщил он, подходя ближе, и махнул рукой куда-то за спину. – Вы будете смеяться, но там не оказалось ни одного детонатора! Он мог бы жать на свою кнопку до посинения – спичка бы даже не зажглась. Видать, совсем ума лишился, бедолага, если уж такую вещь забыл. – Зомби сочувственно хмыкнул и присел рядом с телом. – Ловко вы его. Точно в голову. Только вот где бы мы сейчас были, не забудь он о детонаторах, а, инспектор?
   Илтвар Мур сунул пистолет в кобуру и отер ладонью обильный пот со лба.
   – Чего гадать, – хмуро буркнул он. – Нужно наверх выбираться. У нас еще очень много дел.

Часть III. МАРШ-БРОСОК

ГЛАВА 1

   – Распорядитель!
   – Да здесь я, здесь…
   – Как видите, у них все получилось!
   – Я вижу, Координатор, что вы радуетесь, словно какой-нибудь отсталый гуманоид, прихлопнувший своего собрата за кусок еды или обладание самкой.
   – А почему бы мне не радоваться, Распорядитель? Мы сделали доброе дело. Теперь вейны имеют шанс на будущее. И все это благодаря небольшому отряду людей…
   – И сварогов. И в первую очередь благодаря самим вейнам.
   – Вот именно. Они ведь тоже все гуманоиды!
   – Координатор, я сильно подозреваю, что какие-то невообразимо далекие ваши предки были двуногими прямоходящими, а также имели по пять пальцев на ру-ках. Вы им явно симпатизируете.
   – Исключено, Распорядитель. В те времена, как вам, несомненно, известно, гуманоидов еще не было во Вселенной и в помине.
   – А откуда мне это может быть известно на все сто процентов?
   – Ну… а какая, в сущности, разница? Вы вон тоже постоянно принимаете физическую форму, присущую вашим предкам, а я…
   – Ради Единого, Координатор! Я ничего такого не хотел…
   – Вот и хорошо. Вообще, все это не важно. Важно то, что они справились, а мои предположения насчет особой кармы этих восьмерых людей подтвердились. А посему я считаю, что они достойны лучшей участи, чем та, что ожидает их на родной планете.
   – Ну вы даете, Координатор! У нас что, нет дел поважнее?
   – Вы это прекращайте, Распорядитель. Я давно уже замечаю, что вы с некоторым пренебрежением стали относиться к тем, кто идет по великому Пути наравне с нами, но позади нас. Вынужден вам напомнить, что ЛЮБОЙ разум является величайшей ценностью во Вселенной и требует соответствующего к нему отношения с нашей стороны. Вы догадываетесь, что ждет этих восьмерых на Земле, куда они сейчас направляются?
   – Я так полагаю, что их расстреляют. Ведь они считаются теперь дезертирами.
   – Правильно предполагаете. Но они солдаты, а сол-дат должен умирать в бою. Или не умирать вовсе, пока он солдат. Поэтому я предлагаю следующее…
 
   Лейтенант Александр Велга сидел в кают-компании и с большим увлечением гонял по экрану боевой крейсер класса "А", одерживая одну за другой победы в военно-стратегической компьютерной игре, название которой весьма приблизительно переводилось на русский и немецкий языки как "Экспансия". Лейтенант уже захватил одну планету, уничтожил два фрегата противника и освободил заложников с космической базы на орбите планеты-матери. Теперь ему предстояло дозаправиться, пополнить боересурс, произвести мелкий ремонт и высадить десант на одной из восставших колоний.
   Рядом, развалившись в мягком и удобном кресле, лениво наблюдал за игрой обер-лейтенант сухопутных сил вермахта Хельмут Дитц, давая время от времени товарищу идиотские советы.
   – Ты лучше помолчи, – не отрывая взгляда от экрана, ответил Александр на предложение обер-лейтенанта сначала высадить десант, а уж потом заняться ре-монтом. – Помолчи или сам играть научись.
   – А мне неинтересно самому. Мне почему-то интересно за тобой наблюдать, когда ты играешь. У тебя, знаешь, аж язык от усердия вываливается и в глазах такой особый блеск… прямо даже не знаю, как объяснить. Меня просто благоговейный ужас охватывает.
   – Это ты зря. По-моему, подобные игры очень полезны для нас, военных. Дитц расхохотался.
   – Ну, чего ты ржешь?! Сам подумай. Они же развивают тактическое и стратегическое мышление!
   – Бред, – коротко охарактеризовал сказанное Велгой Дитц.
   – Это почему? – Александр прервал игру и вместе с креслом повернулся к Хельмуту. – Изволь объяснить.
   – Пожалуйста. Я тебе сейчас докажу на примере штабных. Скажи, много ты среди них знаешь настоящих солдат?
   Велга тут же почему-то вспомнил начальника штаба батальона майора Иволгина, задумался, почесал в затылке и неопределенно хмыкнул.
   – Вот именно, – поднял вверх указательный палец Дитц – А почему? Да потому, что большинство из них никогда не были в настоящем бою. И в штабах у себя они разыгрывают те же самые игры, что и ты сейчас на экране.
   – Ну ты сравнил!
   – Почему нет? Ты подумай сам. Суть-то одна и та же. Только у тебя компьютер, а там всякие оперативные разработки, данные разведки, вводные, варианты, оценка вероятных сил противника, направления ударов, отвлеченные маневры… У тебя экран и пульт, а у них карты, схемы, макеты, наконец. Ну?
   – Есть одна существенная разница, – сказал серьезно Александр.
   – Какая?
   – А такая, что моя игра на компьютере ни к чему не обязывает. Поиграл, выключил и спать иди. Или обедать. А эти после своих игр начинают живыми людьми двигать.
   – Это да, – согласился Дитц. – Кстати, насчет живых людей. Ты не задумывался, мой друг, о нашем ближайшем будущем?
   – Задумывался, – хмуро кивнул Велга и выключил игру совсем. – Ну вот, все настроение мне испортил.
   – Уход от действительности, – наставительно заметил Дитц, – еще никогда и никому пользы не прино-сил. Ты не ответил на мой вопрос.
   – Почему это не ответил? Ответил. Ты спросил, не задумывался ли я над нашим будущим. Я ответил: задумывался.
   – Ну и?
   – Что?
   – Тьфу ты… Что ты надумал, лейтенант? План есть какой, нет? Или ты предпочитаешь покорно отправиться в подвалы НКВД, где тебя и твоих бойцов без долгих разговоров поставят к стенке? Хотя нет, вру. Разговоры, конечно, будут. Долгие и очень болезненные.
   – Ну, знаешь ли… подвалы гестапо ненамного лучше. Если вообще лучше.
   – Полностью с тобой согласен. А почему и спрашиваю: что ты надумал?
   – Ничего пока. Куда ни кинь, бля, везде клин, то есть, полный п…ц кругом.
   – Так что же делать?
   – А хрен его знает. Ты-то сам что думаешь?
   – Я? Лично я собираюсь попросить, чтобы меня и моих солдат высадили в Южной Америке. Лучше всего в Аргентине.
   – Та-ак. А почему, позволь спросить, именно в Южной Америке да еще именно в Аргентине?
   – А ты сам подумай. Европа отпадает и вообще вся Евразия тоже. Африка? Хрена там делать среди дикарей… Австралия отпадает, потому что мы немцы. Северная Америка тоже и по той же причине. В Антарктиде, сам понимаешь, одни пингвины. Ну и что остается? Правильно. Южная Америка. Очень хороший материк, по-моему. А почему Аргентина… В Бразилии слишком много джунглей этих амазонских, в Чили – гор, и вообще мне Чили что-то не очень нравится. Колумбия? Не знаю, не знаю… Кофе там, конечно, хороший, но… В общем, я решил, что лично мне и моим парням больше всего подходит Аргентина.
   – А язык?
   – А что язык? Выучим, не впервой. А война кончится, вернемся, кто захочет, в Германию. Если будет куда возвращаться, потому как я хоть и простой "обер", а понимаю, что тысячелетний рейх протянет еще от силы год-два, не больше. – Дитц как-то не очень весело усмехнулся,
   – Насчет рейха ты прав, – охотно согласился Алек-сандр. – А вот насчет Аргентины… Ты уже говорил об этом со своими?
   – А как же, говорил. Они согласны. Жить-то всем хочется, а национал-фанатиков среди нас нет.
   – Жить… Смотря как жить.
   – Да брось ты! Что, лучше будет, если тебя свои же и расстреляют на родной земле? Подумай, марксист чертов!
   – Маркс, между прочим, был немцем…
   – Евреем, – безапелляционно вставил Дитц.
   – Какая разница? Жил-то и теорию свою придумал в Германии! И вообще ты меня с мысли сбил… А, так вот, для себя я пока не решил, но если кто из моих н захочет возвращаться в Россию, насильно держать н стану.
   – Уже прогресс, товарищ лейтенант. – Хельмут потянулся всем своим длинным худощавым телом, отчетливо хрустнув суставами. – Ладно, Саша, пошли обедать. Что-то я проголодался.
   Лейтенант Александр Велга без особого энтузиазм ковырялся вилкой в тарелке и продолжал размышлять над словами Хельмута Дитца.
   Счастливчик обер-лейтенант, все уже для себя решил и в ус не дует. И немцы его тоже все решили. Тупа: тевтонская решительность. Без комплексов. Аргентина… Страна на краю света, где, кажется, говорят по-испански и неплохо играют в футбол. Немцам хорошо, них и до войны был капитализм, когда границу пересечь, что два пальца… А у нас… Нет, если выбирать тоже Аргентину, то с Россией можно распрощаться навсегда. А я, черт возьми, не люблю этого слова. И мама… с ней-то как быть?
   – О чем закручинились, товарищ лейтенант?
   Александр вздрогнул и поднял голову. Прямо на него через стол смотрели темно-карие глаза Михаила Малышева. Рядом Стихарь и Вешняк перестали жевать тоже выжидательно смотрели на своего командира.
   За соседним столом притихли немцы, и в этой неожиданно наступившей тишине буквально грянул веселый голос невесть когда появившегося на пороге старшего советника Карсса:
   – Поздравляю, друзья! Через час мы выходим из гиперпространства в Солнечной системе где-то на орбите вашей десятой планеты!
   Из выжидательной тишина сначала превратилась радостно-изумленную, а потом и вовсе кончилась.
   – Что?! Ух ты…
   – Наконец-то!
   – Не верится даже…
   – А я, братцы, как-то уже привык… это… в космосе-то!
   – Не, дома все одно лучше. Пусть и в Аргентине Земля как-никак…
   – А посмотреть можно будет?
   – На что смотреть, чудило?
   – Ну, это… на планеты разные, на Землю нашу. Не будет же больше такого случая никогда.
   – И то верно… Эй, Карсс, посмотреть дадите?
   – Почему нет? Капитан даст вам картинку на экран в кают-компании. В рубку, извините, нам всем сейчас нельзя – у экипажа много работы.
   Шум голосов отвлекал Велгу от какой-то очень важной мысли, не давал сосредоточиться. Что-то такое сказал старший советник в самом начале, что теперь мешало Александру вместе со всеми радостно обсуждать это долгожданное известие.
   – Послушайте, Карсс! – позвал он уже в спину уходящему советнику. Тот обернулся.
   – Что вы сказали, когда вошли, не можете повторить?
   – Могу, конечно, а что?
   – Повторите, пожалуйста.
   – Извольте. Я сказал, что примерно через час корабль выходит из гиперпространства в районе орбиты десятой планеты Солнечной системы.
   – Вот! – Лейтенант энергично щелкнул пальцами. – Это меня и насторожило. Только сразу не сообра-зил. Конечно же!
   – Что тебя насторожило? – вкрадчиво осведомился неожиданно очутившийся совсем рядом Дитц.
   – Орбита десятой планеты. Насколько я помню из школьного курса астрономии, в Солнечной системе девять планет.
   Велга говорил довольно громко, и теперь, после его слов, в столовой снова возникла тишина. На этот раз нехорошая.
   – А ведь верно, – подал голос Карл Хейниц и непроизвольно оглянулся на дверь. – Я теперь тоже вспомнил. Девять планет. Плутон – девятая и последняя.
   – Та-ак, – произнес Дитц, и глаза его сделались льдисто-прозрачными. – Я в астрономии не силен, но могу предупредить, что, если ваши объяснения, Карсс, нас не удовлетворят, лично я буду очень и очень разочарован, советник. Мы разрешили принцессе Стане перейти из разряда заложниц в разряд пассажиров, потому что вместе дрались там, на "спасательной планете" вейнов, а это сближает и обязывает. И если теперь вы таким вот образом решили нам отплатить: Не дай бог, Карсс, не дай вам бог!
   – Э-э… – растерянно огляделся вокруг себя старший советник, натыкаясь взглядом на вмиг ставшие отчужденными и недобрыми лица землян. Подобное выражение он уже видел тогда, на Пейане, и воспоминания о том, что последовало дальше, отнюдь не являлись теперь лучшими воспоминаниями в его жизни.
   – Погодите, господа, – уже несколько тверже сказал он, сообразив наконец, что не врет людям и, значит, ему нечего опасаться. – Тут какая-то ошибка. Давайте разберемся. Пошли в кают-компанию, я оттуда свяжусь с капитаном, и он все вам…
   – Во-первых, связаться с капитаном можно и отсюда, – остановил его Велга. – А во-вторых, это ни к чему, потому что мы все идем сейчас в рубку.
   – Но…
   – К черту, Карсс. Скажите спасибо, что я не приказываю взять оружие. Пока не приказываю.
   – Это черт знает что! – возмутился капитан Грапп, когда восемь человек землян и Карсс без разрешения решительно вошли в святая святых "Невредимого" – рубку управления. – Это не рубка боевого крейсера, а проходной двор и зал заседаний одновременно! В чем дело, советник? Вам отлично известно, что через час мы выходим из гиперпространства и…
   – Прошу прощения, капитан, – прервал Граппа Хельмут Дитц. – Просто у нас возникли некоторые сомнения, требующие немедленных объяснений. Дело в том, что Карсс утверждает, что вокруг НАШЕГО Солнца обращается десять планет, в то время как нам известно, что их только девять.
   – Что за чепуха! – фыркнул Грапп. – Разумеется, десять! Только десятая очень далеко, и ваши астрономы ее еще просто не обнаружили. Такие случаи бывали. Но я понимаю ваше беспокойство. Ладно. Кто из вас хоть немного разбирается в строении вашей Солнечной системы?
   Люди переглянулись.
   – Я помню кое-что со школы, – неуверенно признался Велга.
   – Я интересовался астрономией, – шагнул вперед обычно молчаливый Карл Хейниц. – Даже читал книги помимо школьного курса.
   – Кто бы мог подумать, – пробормотал Курт Шнай-дер, с уважением глядя на товарища. – Лично мне известно только, что есть такие планеты, как Марс и Венера. И еще, кажется, Сатурн, – подумав, добавил он. – Это планета с кольцом.
   – Точно! – обрадовался Валерка Стихарь. – Я еще помню, тоже где-то читал, что такое кольцо вокруг планеты должно быть во Вселенной крайне редким явлением.
   – Тогда смотрите на экран, – предложил капитан Грапп, и его пальцы забегали по клавиатуре на пульте, давая команду бортовому компьютеру.
   Они были первыми из всех живущих и когда-либо живших на Земле людей, кто видел это своими глазами.
   Конечно, запись, фильм, но отчего-то ни у кого не возникло ни малейших сомнений в том, что запись эта подлинная, и теперь они, словно дети, сгрудились перед громадным экраном внешнего обзора, на который бортовой компьютер посылал картинку за картинкой из глубин своей воистину необъятной памяти.
   Они видели наполовину залитый сжигающим светом и наполовину погруженный во тьму Меркурий; укутанную в плотный плед облаков Венеру; красно-рыжий пустынный Марс; грандиозный Юпитер; Сатурн с его сказочно красивыми кольцами; сумрачный Уран; пятнистый Нептун.
   – У нас нет съемок девятой и десятой планет, – сказал Грапп – Они слишком далеки от Солнца и не представляют никакого интереса. А вот и ваша Земля…
   Они с детским восторгом различали знакомые по картам очертания материков, извивы рек, линии полуостровов, горные пики и лесные массивы, пятна озер. Над Европой навис темно-сизый грозовой фронт, но восточное побережье Африки просматривалось отлично, и солнце слепило глаза, отражаясь в глубокой сини Индийского океана.
   – Как она прекрасна, господи, – прошептал Карл Хейниц и украдкой вытер заблестевшие глаза.
   – Да, хороша, – согласился Карсс. – Впрочем, все кислородные планеты смотрятся из космоса очень неплохо. Но ваша, в силу, видимо, того, что на ней необычайно много воды, особенно. Ну что, вы убедились?
   – На самом деле показать можно все, что угодно, – заметил Дитц. – Вы же сами признаете, что это только запись, сделанная вами в прошлые посещения. Но мне почему-то хочется вам верить.
   – Часа через три я могу показать вам Землю в телескоп, – сообщил Грапп, выключая экран общего обзоpa. – Но у него не очень-то мощная оптика, так что вы увидите голубоватый шарик размером с горошину, не больше, а уж различить детали можно будет дня через два-три.
   – Мы подождем, – заверил капитана Велга – У нас говорят так: доверяй, но проверяй.
   – Ладно, – буркнул Грапп, – я, в общем-то, не обижаюсь. Но теперь, господа, экипажу нужно работать и…
   – Все, мы уходим.
   И люди вместе с Карссом покинули рубку.

ГЛАВА 2

   Сигнал аварийной тревоги застал старшего советника Карсса непосредственно в постели единственной дочери Императора "северных" сварогов, Ее Высочества принцессы Станы, в каковую постель он был коварно затащен самой принцессой буквально в считанные минуты, когда явился в ее каюту по ее же вызову.
   Принцесса еще с начала полета положила глаз на старшего советника. И дело тут было вовсе не в романтической, равно как и страстной, влюбленности или в неуемной похоти Ее Высочества. Просто Стана была нормальной женщиной – кстати, незамужней, – которой, естественно, время от времени требовался мужчина, и Карсс на эту роль подходил лучше всего, поскольку был, во-первых, соплеменником, а во-вторых, наиболее соответствовал ее вкусам. Конечно, был еще экипаж "Невредимого" во главе с бравым капитаном Траппом (людей Стана намеренно не принимала в расчет), но, обжегшись несколько лет назад на большой и бурной любви к молодому военному астронавту в чине лейтенанта, принцесса зареклась на будущее дарить свое сердце и тело представителям этой романтичной, но опасной профессии.
   Пока Стана оставалась заложницей, планам ее было, прямо скажем, трудновато осуществиться, но после "спасательной планеты" земляне в знак доброй воли ее отпустили, и принцесса не замедлила воспользоваться своей свободой и красотой. Карсс был обречен.
   То, что тревога не учебная, было ясно хотя бы потому, что перед тем, как взахлеб взвыла аварийная сирена, корпус крейсера сотряс взрыв, от которого старший советник, не выпуская, впрочем, из объятий прекрасную Стану (в том, что принцесса прекрасна, он не сомневался и раньше, а теперь убедился в этом, что называется, самолично и окончательно), рухнул с кровати на пол. Сложность ситуации усугублялась еще и тем, что Ее Высочество объятий тоже не разжала и в категорической форме потребовала продолжить столь успешно начатое ими дело.
   Приказ особы королевской крови – закон для подданного Империи, и Карсс не посмел отказаться, проявив при этом истинно мужской сварожий характер. Так что, когда полуодетая парочка выскочила из каюты в коридор, тревога была в полном разгаре.
   Накануне Имперский крейсер класса "А" "Невредимый" благополучно вышел на орбиту вокруг Земли, экипаж и пассажиры – за исключением Станы и Карсса – активно готовились к высадке, и ничего не предвещало беды. Да и какой беды можно опасаться возле планеты, цивилизация которой не доросла еще даже до искусственных спутников?
   Позже старший советник Карсс с горечью заметит, что катастрофа случилась из-за значительной недоукомплектованности экипажа, то есть, в сущности, взвалит часть вины за происшедшее на людей, но принцесса Стана возразит, что ответственность целиком и полностью лежит на них, сварогах, поскольку на крейсере самым грубым образом нарушался Боевой Устав, каковой, как известно, написан кровью и должен был выполняться, невзирая ни на какую недоукомплектованность. Но все это было позже, а пока…
   – В рубку! – скомандовал Карсс и, застегивая одной рукой комбинезон, другой потащил еще не пришедшую в себя принцессу по коридору.
   И тут их настиг второй взрыв, а следом за ним и третий.
   Пол встал дыбом.
   Погас свет.
   Явственно запахло горелым.
   Зажглось аварийное освещение, и в его тусклом желтоватом свете вдруг зазвучал по громкой связи до неузнаваемости измененный болью голос капитана Граппа:
   – Внимание всем! Корабль подвергся неожиданной ракетной атаке! Выведены из строя рубка управления, главный реактор и грузовой отсек! Уничтожены оба космокатера! Повторяю: уничтожены оба космокатера! Над реактором утрачен контроль, и с минуты на минуту ожидается взрыв! Я тяжело ранен. Приказываю всем без исключения немедленно покинуть корабль в аварийных модулях! Повторяю: всем немедленно покинуть корабль в аварийных модулях!!! Штурман и первый пилот погибли. Я теряю сознание… прощайте… Карсс, позаботься…
   Голос капитана прервался.
   – Это невозможно, – прошептала принцесса, и Карсс, как ни странно, расслышал ее сквозь вой сирены. Он быстро огляделся, судорожно соображая, где находится ближайший люк аварийного модуля, и, сообразив, рванул по коридору, таща за собой принцессу, словно большую механическую куклу, которая, к счастью, умеет самостоятельно передвигать ногами.
   Аварийные модули на боевых кораблях – это последняя надежда экипажа, точнее, тех членов экипажа, кто к моменту, когда модули уже совсем необходимо использовать, сумели остаться в живых. Если выброс модулей осуществляется в открытом космосе, то остается шанс, что их подберет спасательная команда или про-тивник. Если же сие происходит вблизи планеты, то модули, снабженные одноразовыми двигательными установками, а также необходимым запасом кислорода и пищи, способны совершить посадку в автоматическом режиме, причем не сильно при этом удаляясь друг от друга, видимо, для того, чтобы, опустившись на поверхность, временно спасенный не чувствовал себя одино-ким.
   Когда в "Невредимый" попали первый раз, люди, что называется, собирали вещички, которые, в общем-то, и собирать было нечего. Кроме личного оружия, с которым они покидали Пейану, и скудных остатков боеприпасов, они взяли лишь кое-какие продукты на первое время из продовольственных запасов крейсера и еще удобные рабочие комбинезоны из прочной, но весьма обычной ткани, чтобы не смущать жителей мирной Аргентины советской и немецкой военной формой. Конечно, велик был соблазн захватить с собой парочку-тройку, например, импульсных излучателей, а также миниатюрных и крайне полезных "переводчиков"; но капитан Грапп и старший советник Карсс, поддержанные экипажем, провели серьезную разъяснительную работу, убедительно рассказав, к каким непоправимым последствиям может привести появление на технически слабо развитой планете образцов оружия, действие которого основано на еще не открытых местной наукой физических законах.
   Вопрос с районом высадки был уже решен в пользу Аргентины. Немцы решили его для себя давно. Русские же находились в свойственных им тяжких сомнениях вплоть до последнего момента, пока здравый смысл, инстинкт самосохранения и чувство товарищества по отношению к немцам не взяли верх: все прекрасно понимали, что в Советском Союзе тысяча девятьсот сорок третьего года их ждала только смерть.
 
   – По-моему, это тревога, – догадался Михаил Ма-лышев, упав на Рудольфа Майера.
   – Миша, подымись, – попросил пулеметчик охрипшим от напряжения голосом, – эдак ведь и раздавить человека недолго.
   – Связи с рубкой нет, – доложил Стихарь, безуспешно тыча пальцем в клавишу на пульте дисплея.