Фарр Диана. Охотник за приданым

   Оливия опустилась на узенькую деревянную скамейку у входа в гостиницу. Как только Бесси приедет в Челси, немедленно пошлет за Калпеппером. Объявление о помолвке Оливии появится в газетах раньше чем через неделю. Какой кошмар! После объявления в газетах разрыв помолвки вызовет еще больше кривотолков, чем сама помолвка.
   Оливия попыталась сосредоточиться. Тяжело пережить скандал, но она не разрушит свою жизнь из страха перед сплетнями. Что же делать? Давно уже она не чувствовала себя такой одинокой.
   Она услышала шаги позади себя, но не повернула головы. Она знала, что это Джордж. Он остановился рядом с ней, но она продолжала смотреть в ту сторону, где скрылся экипаж.
   — Оливия!
   При звуке его голоса она задрожала, не то от любви, не то от страха, не то от обиды. Она сама не знала.
   — Оливия…
   Она не шелохнулась. Он приблизился к ней вплотную и опустился на одно колено, взяв ее ледяные руки в свои.
   — Ты боишься, — ласково сказал он. — Я слишком много с тобой шутил. Прости меня, любовь моя. Я в этом новичок, но со временем научусь, — улыбнулся он. — Я не могу пообещать, что всегда буду серьезен, но постараюсь отбрасывать время от времени свое привычное легкомыслие. При необходимости.
   Она посмотрела на него, мечтая, чтобы одним волшебным движением он вернул ей головокружительное счастье, которое она испытывала час назад.
   — Мне страшно, — произнесла она. — Сама не знаю, почему я согласилась выйти за тебя замуж. Ведь я тебя едва знаю. — Она перешла на шепот. — Не иначе как ты меня заколдовал.
   Он ухмыльнулся:
   — Если б мог, так бы и сделал. Но черной магии я, к несчастью, не обучен. — Он поднялся на ноги и протянул ей руку. — Пойдем прогуляемся.
   Она молча поднялась. Его прикосновение успокаивало. Он повел ее прочь от гостиницы, они обогнули изрезанный колдобинами пыльный дворик и оказались в небольшом садике, разбитом между зданием и дорогой на Брайтон. Неухоженные растения росли вдоль дома, а цветущих к октябрю почти не осталось, но Джордж искал уединения, и это было подходящее место.
   — Что ты хочешь обсудить? — глухо спросила она, когда он захлопнул за ними расшатанную калитку. — Брачный контракт? Условия? Не хотелось бы тебя разочаровывать, но приданого не будет. Я уже вступила в права наследства, и больше, мой друг, ты ничего не получишь. Вряд ли можно рассчитывать, что Ральф сделает нам хороший подарок к свадьбе.
   — Осмелюсь предположить, что мы выкарабкаемся и без его помощи.
   — И еще одно. — Она выпрямила плечи, готовясь к схватке. — Большая часть моего состояния — это наследство, оставленное мне матерью. Оно намного превосходит доход, который оставил мне отец. Но эти деньги связаны со школой. Ты не сможешь их и пальцем тронуть.
   — Я и не собираюсь. Разве я похож на человека, способного вырвать кусок хлеба изо рта у сирот?
   Она почувствовала стыд — и облегчение.
   — Не знаю, на кого ты похож, — призналась она. — Совершенно очевидно, что ты обаятельный негодяй, и я догадываюсь о скрытых чертах твоего характера. Но…
   — Что?
   — Я могу ошибаться. — Она взволнованно уставилась на него, надеясь, что он ее успокоит.
   — Бедная моя Оливия. — С грустной улыбкой он покачал головой. — Ты ищешь успокоения, которое я не могу тебе дать. Ты знаешь, как я жил. Я не могу привести тебе в пример ни одного добродетельного поступка, который доказал бы тебе, что за моей грубой наружностью скрывается золотое сердце.
   Она не знала, смеяться ей или злиться.
   — В твоей наружности нет ничего грубого, — сердито произнесла она. — Совсем наоборот. Но ты какой-то странный охотник за приданым. Ни разу не спросил о размерах моего дохода.
   — Он мне уже известен. Ты, возможно, помнишь, что я навел справки о тебе, прежде чем знакомиться. Я подкупил банковского служащего.
   Она в ужасе застыла. Новость расстроила ее. На его губах играла таинственная улыбка.
   — Ты наверняка испытаешь облегчение, услышав, что этот служащий там больше не работает. Ты была не единственная, чьими секретами он жаждал поделиться. Мне повезло, я успел задать свой вопрос до того, как его уволили.
   — Тебе в принципе везет, — проговорила она.
   Джордж, по всей видимости, не услышал ужаса, прозвучавшего в ее голосе. Он рассеянно смотрел на линию горизонта.
   — Ты наверняка догадалась, что я живу на восемьсот фунтов Биба.
   Оливия рассмеялась:
   — Откровенно говоря, я вообще не задумывалась о твоих доходах. Заметь, еще несколько часов назад это меня совершенно не касалось.
   — Ах да! Глупо с моей стороны. Я так долго жил в бедности, что забыл, как можно воспринимать богатство как само собой разумеющееся. По-настоящему богатые люди никогда не задумываются о деньгах.
   — Но ты же живешь в Мейфэре. — Она окинула скептическим взглядом его отполированные ботинки и модную одежду. — У тебя наверняка есть какой-то доход. И что же ты сделал? Думаю, вложил все в поместье.
   У него дернулась щека, но голос оставался спокойным.
   — Нет, мадам, — сухо сказал он. — Каждый грош, который приносило поместье, был истрачен еще до того, как я вступил в наследство.
   — Ты говорил, что тебе нужны мои деньги, чтобы расплатиться с долгами, но не с твоими. Значит, ты это имел в виду?
   Он кивнул:
   — Совершенно верно. — На его лице вновь появилось рассеянное выражение. — Вообще-то мне не хотелось показывать тебе Рай-Вейл, — сказал он. — Но его вид, полагаю, потрясет меня сильнее, чем тебя. Когда я смотрю на поместье, то вижу его таким, каким оно должно быть.
   Оливия подняла на него глаза. Она ушам своим не поверила. Джордж любит свой дом! Какое это прекрасное чувство. Он никогда ей об этом не говорил.
   Он унаследовал разоренное поместье. Оно очень много значило для него, но у него не было средств привести поместье в порядок. Жалость пронзила Оливию. Она поняла, почему он искал богатую невесту.
   — Как ты мог покинуть поместье, ведь там же нужен хозяин!
   — Это уж точно. Но я совсем мальчишкой уехал в Лондон. После смерти отца я не вернулся. В поместье почти никого не осталось. К тому же в городе я мог найти хоть какое-то применение своим талантам. В Суссексе мне нечего было делать.
   — Понятно. — В тоне ее он услышал нотки осуждения.
   — Для тебя это слабое утешение, правда? — спросил он с присущей ему иронией.
   — Пожалуй. По правде говоря, Джордж, я очень сомневаюсь в правильности предпринятого мной шага. И склонна расторгнуть помолвку. Я тебе сочувствую и желаю всего самого лучшего, но не имею ни малейшего желания покинуть свой дом и принести себя в жертву.
   Реакция Джорджа оказалась весьма неожиданной. Он лишь погладил ее по руке и добродушно улыбнулся:
   — Да, знаю. О сделках, заключенных ночью, обычно жалеют. Днем они предстают совсем в ином виде.
   Оливия не сказала ни слова. Однако его равнодушное отношение к разрыву помолвки заставило ее передумать.
   Идя рядом с ним, она пыталась разобраться в обуревавших ее чувствах.
   Он остановился и повернул ее лицом к себе:
   — Прошу тебя лишь об одном. Поезжай со мной. — Голос его дрогнул. — Позволь показать тебе Рай-Вейл. Ведь мне нужна ты, Оливия, а не твое проклятое богатство. Мне нужен твой совет, твои организационные способности. Твоя помощь.
   Его неожиданная горячность застала ее врасплох. Оливия молча уставилась на него. Черт бы его побрал! Он все-таки нашел эти волшебные слова. Она не могла устоять перед прямой просьбой, особенно если та льстила качествам, которые она ценила в себе превыше всего. Не в силах произнести ни слова, она лишь кивнула.
   — Спасибо, — просто сказал он, целуя ее руку. Его теплые губы коснулись прохладной кожи, с неожиданной яркостью напомнив ей, почему она согласилась выйти за него прошлой ночью.
   Он женится на ней из-за денег. Прекрасно. Пусть забирает.
   На ее лице играла легкая улыбка. Она смотрела, как ветерок ласково играет с прядкой его темных волос. Поразмыслив, Оливия решила, что заключила не такую уж плохую сделку. Пусть он не любит ее, но хотя бы ценит. Это даже лучше. Уважение и дружба незыблемы. А романтическая любовь недолговечна.
   Но тут он поцеловал ее — при свете дня, как он однажды обещал. И дрожь, пробежавшая, по ее телу, ясно сказала ей, что уважение и дружба — лишь жалкая тень того, чего она хочет от этого мужчины.
   Когда он с улыбкой предложил ей руку, чтобы проводить к экипажу, она весело улыбнулась ему в ответ. Однако боль не утихла, даже когда экипаж покатил по брайтонской дороге.

Глава 23

   Джордж думал, что за два дня непрерывной езды в экипаже устанет, но этого не случилось. Чем ближе они подъезжали к поместью, тем бодрее он себя чувствовал. Окрестности приобретали все более знакомый вид, трава и небо будили в нем тысячи полузабытых воспоминаний.
   Джордж по натуре был скрытным, но сейчас ему захотелось поделиться самым сокровенным с Оливией. Слова рождались в дальнем уголке души и потоком лились из уст. Он хотел, чтобы она взглянула на поместье его глазами и поняла его мечту, прежде чем реальность вызовет у нее разочарование. Поэтому всю дорогу он рассказывал ей о своей семье.
   Она почти все время молчала, но слушала внимательно и иногда задавала вопросы. Он сообщил, что его титул, Райвал, — сокращенное название поместья, а оно, в свою очередь, произошло от древнего слова «ручей».
   Он рассказывал о древней истории поместья, о том, как оно пришло в упадок, как несколько поколений назад титул перешел к роду Карстерсов. Поведал он также о последних годах Рай-Вейл, о чрезмерной расточительности восемнадцатого века. С нескрываемой злобой он говорил о том, как, начиная со времен его прадеда, распродавали по кусочкам землю. В конце концов остался лишь главный особняк и окружавший его парк. Немногочисленные арендаторы с трудом наскребали свою ренту, и те небольшие суммы, которые все же получалось собрать, уходили на уплату налогов. Пожилая семейная пара, всю жизнь прослужившая семье, осталась жить в доме в качестве прислуги, но в основном их присутствие было необходимо для того, чтобы воры держались подальше от дома. Насколько ему было известно, особняк ни разу не грабили. Видимо, вся округа знает, что ничего ценного там нет. Он с горечью усмехнулся. После смерти отца заявились кредиторы. Они продали все, что можно было продать.
   — Этих денег хватило, чтобы расплатиться с долгами?
   — Нет. Отец умудрился заложить огромный участок земли. Я платил кредитору от случая к случаю, чтобы он не забрал заложенную землю. К счастью, он горожанин и понятия не имеет, что делать с землей. Этот джентльмен плоховато соображает. Никто в здравом уме не ссудил бы моего отца деньгами. Этот кредитор довольствуется тем, что время от времени запугивает меня предупреждениями. Я плачу ему, лишь когда карта хорошо ложится.
   Она подробно расспрашивала его о поместье, ее острый ум и глубокое понимание принципов землевладения поразили его. Оливия напомнила ему, что не всю жизнь прожила в городе. Она выросла в имении отца, и эти годы не прошли для нее впустую. Она всем интересовалась и впитывала знания как губка. В итоге, по ее словам, она узнала больше, чем следовало. Ее смиренный вид подпортила искорка, сверкнувшая в ее глазах.
   Его лицо приобрело суровое выражение.
   — Ты захватила принадлежавшую отцу власть и стала управлять имением вместо него? Полагаю, наказание было суровым.
   — Более чем, — заверила она. — Управляющий без единого звука воспользовался моими советами, но ему же досталась и похвала. Ужасно сложно было держать язык за зубами, когда отец дивился, как хорошо организовано поместье и производство.
   Джордж рассмеялся.
   — Задевает, наверное, — сочувственно сказал он.
   — Да, но я заслужила. Все в семье говорили, что мне надо было родиться мальчиком.
   — Не смею возражать, но я благодарен Богу за то, что ты девочка.
   Она засмеялась, но что-то промелькнуло в глубине ее глаз, и он почувствовал, что она немного отстранилась. Он понимал причины ее сдержанности. Она не отказалась от мысли бросить его. В этом он не сомневался и не имел ни малейшего намерения везти ее назад в Челси до тех пор, пока она не отдаст ему всю себя без остатка. К тому времени объявление о помолвке уже будет опубликовано во всех газетах, мисс Фэрфакс, уехавшая в Лондон, позаботится об этом.
   Он должен получить ее. Сейчас он хотел ее саму почти так же сильно, как и ее деньги. Он бросил на нее взгляд, и кровь быстрее побежала по жилам. Черты ее лица безупречны, впрочем, хорошенькой ее не назовешь. В ней есть нечто большее, что не подается описанию. Одни глаза чего стоят. Не говоря уже о нежной, шелковистой коже.
   Они свернули на проселочную дорогу, петлявшую меж полей и лугов, где паслись овцы, и больших пустошей. Вскоре Джордж замолчал под бременем воспоминаний. Каждая травинка, каждый камешек и каждый колышек были ему знакомы. Высокая трава колыхалась на ветру, громко пели птицы. Дорога шла то вверх, то вниз, и Джордж знал, что с гребня невысокого холма их взгляду предстанет Рай-Вейл, сам особняк. Эмоции переполняли его. Он остановил лошадей, чтобы немного успокоиться.
   Вокруг стояла тишина, дул свежий морской ветер.
   — Что случилось? — спросила Оливия.
   — Прислушайся, — прошептал он, закрыв глаза. — Есть ли еще где-нибудь в Англии чайки, которые так кричат?
   Ее тихий смех согрел его.
   — Чайки везде кричат одинаково. Твой дом уже близко?
   — Очень. — Он открыл глаза и повернулся к ней. Ее щеки слегка порозовели от ветра. Серые лучистые глаза сверкали весельем и пониманием. Он улыбнулся. — Я люблю эту землю, — просто сказал он.
   — Здесь красиво.
   — Я рад, что тебе нравится. — Он огляделся. — Некоторые не могут жить без городских радостей и любят Лондон. Здесь они чувствуют себя некомфортно. Тем, кто привык к лесам, эта часть Англии кажется слишком пустынной.
   — Могу только посочувствовать им, — сказала Оливия. — Это свидетельствует о бедности их души. Бог мой! Какой свежий воздух!
   Порывом ветра качнуло экипаж, и она едва успела удержать шляпу.
   — Здесь просто чудесно, — заметила она. Он рассмеялся:
   — Делаешь хорошую мину при плохой игре?
   — Ничего подобного! — Ее глаза светились от удовольствия. — Радуюсь всей душой.
   Благодарность переполняла его сердце.
   — Знаешь, почему мы остановились? — спросил он.
   — Догадываюсь. За вершиной холма находится то, что ты боишься увидеть.
   Как же она близка к истине, удивился он.
   — Скорее, жажду увидеть. Но боюсь показать тебе. — Он попытался улыбнуться. — С вершины холма виден особняк. Думаю, он в ужасном состоянии.
   — Не надо бояться, — бодро произнесла она. — Мы здесь, чтобы это исправить, не так ли?
   Она права. Нет смысла оттягивать неизбежное. Он вновь пустил лошадей, и они быстро оказались на вершине холма.
   Все оказалось хуже, чем он предполагал. Он смотрел на дом, где прошло его детство, за бесстрастным выражением его лица притаилась боль. Раньше были лужайка, сад, выложенная гравием аллея и цветущая живая изгородь. Теперь все поросло бурьяном. Там, где была подъездная аллея, все еще стояли окаймлявшие ее тисы, но они сильно разрослись. От аллеи не осталось и следа. Дом стоял в море травы, похожий на тонущего, вынырнувшего из пучины, чтобы глотнуть воздуха. Крыша в южном крыле провалилась. Почему Рагглсфорды ему об этом не написали?
   При виде дома Оливия тихонько вскрикнула и коснулась его ноги, выражая сочувствие, и он ощутил благодарность. Он молча направил экипаж к особняку. Им пришлось ехать по неровной гужевой дороге, которая привела к задней стороне дома. Здесь был расчищен небольшой дворик.
   Джордж остановил экипаж у низких каменных ступеней, ведущих в кухню. Он не верил собственным глазам. Под ногами кудахтали и хлопали крыльями цыплята. Впереди, напротив курятника, рядами росли бобы и редис.
   Старинный особняк поместья Рай-Вейл превратился в ферму.
   Бессильный гнев охватил Джорджа. Рагглсфорды не виноваты. Как еще могли они выжить? Они делали все возможное, чтобы дом окончательно не разрушился. Вряд ли бедный старик мог самостоятельно починить крышу. Чтобы свести концы с концами, они разводили цыплят и сажали овощи. Джордж сидел в экипаже, не в силах пошевелиться, когда на пороге кухни появилась миссис Рагглсфорд, часто крестясь и сияя от радости.
   Джордж был бесконечно благодарен Оливии, которая с присущим ей тактом приняла удар на себя. Она улыбнулась миссис Рагглсфорд, похвалила запахи, доносившиеся из кухни. Добрая женщина зарделась от удовольствия и разразилась тирадой. Подробно рассказала о многочисленных способах, которыми они с мужем пытались спасти дом от разрушения, и уже совсем некстати сообщила рецепт выпечки хлеба. Оливия внимательно выслушала ее, дав Джорджу возможность прийти в себя.
   Джорджу Карстерсу всегда везло. В тот день он понял, что встреча с леди Оливией Фэрфакс — самая большая удача в его жизни. При этом он осознавал, что недостоин ее. Ни один мужчина недостоин Оливии Фэрфакс.
   Она — настоящее чудо. Чудо, которое ходит, говорит и дышит. Она вошла в скромный дом Рагглсфордов, который когда-то был кухней, буфетной и комнатой камердинера в особняке Рай-Вейл, и сразу же завоевала сердца слуг. Десять минут горячего одобрения и восторженных восклицаний о мелочах, на которые Джордж никогда не обратил бы внимания, и дело сделано. Рагглсфорды наперебой старались угодить ей.
   Он был поражен, когда миссис Рагглсфорд предложила показать им главные комнаты особняка. Они отправились л центральное крыло через главный холл вслед за миссис Рагглсфорд, которая гремела висящими на талии ключами.
   Немногочисленная мебель особняка была покрыта чехлами. Пахло затхлостью и пылью. Джордж расстроился, однако у Оливии глаза сверкали. Она восхищалась остатками былой красоты. Ничто не могло укрыться от ее испытующего взгляда. Она уже представляла себе, как будет выглядеть дом, если привести его в порядок.
   После осмотра дома Джордж отпустил Рагглсфордов и подвел Оливию к оконному проему.
   — Дорогая Оливия! — воскликнул он. — Я готов пасть к твоим ногам.
   Она засмеялась, оттерев с перчатки пыль.
   — Это не понадобится, милорд, — спокойно сказала она. — Ты совершил бы огромную ошибку! Ты еще не видел моих вспышек энтузиазма. Их невозможно вынести.
   — Меня не так-то легко запугать. Она смерила его взглядом:
   — Пожалуй, ты прав.
   Он обнял ее и привлек к себе:
   — На самом деле я отозвал тебя в сторонку, чтобы поговорить. Мне нужно объяснить тебе кое-что, пока ты не просчитала цену занавесок, ковров и обоев и не начала отправлять заказы на лондонские склады.
   — Правда? — разочарованно спросила она.
   — Это очень важно, Айви. — В конце концов, речь идет о ее деньгах. — Я рад, что ты смогла разглядеть красоту этой развалины и хочешь привести ее в надлежащий вид. Но я решительно против, чтобы ты вложила все средства в особняк.
   Глаза ее засверкали.
   — Да как ты смеешь мне указывать? Ведь я еще не решила, выйду ли за тебя замуж.
   Он поморщился:
   — Ты не поняла. Я хотел сказать, что есть более насущные нужды.
   — Не понимаю, о чем ты, — недовольно произнесла она.
   — Когда мы отремонтируем крышу и сделаем дом пригодным для жизни, нам будет хорошо и без особой роскоши. Мне больно оттого, что приходится отказывать тебе. Но даже твоего дохода не хватит, чтобы сделать все сразу. Сейчас наш долг — позаботиться о людях, которые живут в поместье. Помочь им.
   Она ошеломленно уставилась на него. Потом взяла в ладони его лицо, поднялась на цыпочки и поцеловала.
   — Когда мы сможем встретиться с твоим управляющим? Именно это Джордж хотел от нее услышать.

Глава 24

   Не зря она полюбила его. Сейчас она в этом не сомневалась и была счастлива. Он хоть и повеса, но по сути своей человек в высшей степени благородный.
   Арендаторы приветствовали Джорджа. Они не винили его в своих бедах. Рагглсфорды любили и уважали его, а когда он пришел к старому управляющему отца, человеку преклонных лет, тот заявил, что возвращение лорда — Божье благословение. Без сомнения, уважение, которое питали к нему те, кто зависел от него, даже в то время, когда он почти ничего не мог для них сделать, показывало Джорджа с совершенно иной стороны, о которой не имело представления светское общество.
   Страхи и сомнения не покидали ее, но она не поддавалась им. Она влюблена, собирается замуж, и к черту все остальное! Сложнее было не замечать острую боль, которая терзала ее, как больной зуб. Он охотник за приданым. К тому же не любит ее.
   Возможно, она будет несчастлива в браке, но и без него никогда не станет счастливой.
   Эта часть Суссекса на границе с Кентом казалась ей страной неба и ветра. Она так долго жила под Лондоном, что забыла, как живут вдалеке от шума и дыма. Небо казалось бездонным. Прекрасным. На второй день Джордж прискакал в гостиницу, где она остановилась, соблюдая правила приличий. Лошадь для нее уже оседали, и они с Джорджем поскакали галопом. Она смеялась от радости, когда ветер трепал волосы, а одежда развевалась, словно флаг. Давно она не каталась на лошади. Это было истинное наслаждение, особенно когда рядом скакал Джордж.
   Она полюбила это место. Даже полуразвалившийся особняк казался ей красивым, старинным и гордым. Вместе с Джорджем они строили планы, как вернуть утерянное богатство его семьи, расплатившись с долгами и вдохнув новую жизнь в землю. После необходимых денежных вливаний поместье станет себя окупать. И воплощать замысел будет интересно — они восстановят земли, а потом и дом. Создадут семью. Энергия в ней била через край. Она всей душой хотела начать новую жизнь. Не важно, что замысел принадлежит Джорджу: придумай она все сама, большего счастья ей бы достичь не удалось.
   И теперь будущее рисовалось в радужных тонах.
   За эти дни они переделали кучу дел. С помощью Рагглсфордов наняли слуг, которые сразу же начали приводить дом в порядок. Джордж, видимо, все продумал, заготовил с дюжину планов, и им оставалось лишь выбрать, с чего начать. Они нашли работников для расчистки парка, приведения в порядок дорожек и аллей, ремонта крыши. Необходимо было тщательно прибрать центральную часть дома, снять с мебели чехлы. Под строгим контролем миссис Рагглсфорд, женщины остроглазой, честной и бережливой, купить новые матрасы, белье и другие хозяйственные принадлежности. Оливия с Джорджем собирались вернуться в Лондон, где Джорджу предстояло получить специальную лицензию. В течение двух недель они поженятся, подготовят все в школе к временному отсутствию Оливии и сразу же вернутся в Рай-Вейл.
   Оливию не покидало чувство счастья, когда она возвращалась в Челси. Завтра он последует за ней. Она ехала домой в покачивающейся повозке, мечтая о чудесах, которые приберегла для нее судьба.
   Она верила, что в конце концов завоюет его любовь. Пусть даже он не будет любить ее так же сильно, как она его. Будь что будет, они станут друзьями, партнерами.
   Осенний день клонился к вечеру, когда заляпанная грязью повозка остановилась у ее дома. Она выбралась, напевая себе что-то под нос, и принялась давать указания относительно своего багажа вознице, когда дверь распахнулась. Бесси и Эдит бросились к ней, а миссис Пратт, улыбаясь, ждала на залитом светом пороге. Оливия, едва сдерживая слезы, крепко обняла сначала Эдит, потом Бесси.
   — Господи! Не обращайте на меня внимания. Не знаю, с чего это я так расчувствовалась. Я прекрасно провела время.
   — Как хорошо, что ты вернулась, милая. — Бесси критически оглядела ее. — Твоя мантилья вся помялась.
   — Да. Ужасно, правда? Я носила ее три дня кряду и теперь похожа на трубочиста. Эдит, пожалуйста, не тяни за этот рукав, а то как бы он не оторвался. Ты уже поговорила с Калпеппером?
   Воцарилась тишина. Бесси и Эдит переглянулись. Миссис Пратт сказала:
   — Леди Оливия, не стойте на пороге, войдите в дом. Я принесу вам чаю.
   Оливия, сдержав любопытство, улыбнулась экономке:
   — Спасибо, миссис Пратт, я воспользуюсь вашим любезным предложением. В библиотеку, будьте добры. — Она поднялась по ступенькам, на ходу стягивая перчатки, и прошла в библиотеку. Бесси и Эдит последовали за ней. Закрыв дверь, она обернулась к ним, приподняв бровь. — Почему вы не ответили на мой вопрос? Только не говорите, что вы три дня не можете поговорить с Калпеппером.
   — Мы встретились с Калпеппером в тот же день, как вернулись домой, — в сердцах сказала Бесси. — Но…
   — Калпеппер немного поворчал, — вступила в разговор Эдит, — но Бесси уломала его. И как только у нее смелости хватило? Теперь с моим браком все решится наилучшим образом. Я получу деньги на карманные расходы, и мы с Бесси будем жить в одном доме.
   — Бог мой! Как быстро!
   — Это Розовый коттедж, Айви. Ты наверняка его помнишь.
   — Помню. — Он принадлежит семье и находится неподалеку от имения Ральфа. Последней в нем жила ее бабушка. — Там вы будете в безопасности?
   Бесси усмехнулась:
   — Мы наймем крупного камердинера, чтобы мог защитить нас.
   Оливия рассмеялась:
   — Понятно.
   — Так что бояться нам нечего. Лорд Райвал не рассказал тебе о разговоре, который состоялся у них с Ральфом? Нет? Лорд Райвал, очевидно, оказался достаточно убедительным. — Бесси покачала головой, притворяясь, что теряется в догадках. — Я никогда не видела Ральфа таким запуганным.