Их можно было проверить на детекторе лжи с применением наркотиков. Но устав запрещает подобные допросы, если к тому нет особых оснований. Кроме того, на борту не было врача, а сам я не знал, какие именно следует вводить наркотики и в каких дозах.
   Мои размышления были прерваны голосом из динамика:
   – Центр управления? Докладывает пост связи!
   – Что у вас, мистер Цы?
   – Кажется, с лазерами все в порядке., сэр. Разрешите проверку?
   – Можно без включения лазеров?
   – Нет. Только с включением, сэр. Иначе не проверить.
   – Пожалуй, верно. Постреляешь по метеору. Как только мистер Таер заступит на вахту, я прикажу ему выбросить за борт что-нибудь негодное.
   Мне подумалось, что неплохо использовать в качестве мусора убитого мною вора. Но я решил не обострять и без того непростые отношения с экипажем, несмотря на то что вор намеревался ограбить своих же товарищей.
   Пусть Филип выбросит за борт какую-нибудь рухлядь. Надо только не забыть ему это сказать. И я набрал на клавиатуре памятку самому себе. Теперь мои мысли занимал пост связи с пультом управления лазерами. Надо укомплектовать его людьми и научить их стрелять из лазерных пушек. Люди также нужны в зал гидропоники и для круглосуточного дежурства в отделении регенерации. А в моем распоряжении тринадцать человек!
   Постепенно весь экран заполнился моими записями. Прежде всего необходимо в зале гидропоники высадить новые растения. Иначе мы просто умрем с голоду. Теперь инженер… Как его все-таки зовут? Я порылся в журнале – ага, Андреас Касавополус. Ему придется нести вахты и выполнять другую работу. Далее, нужны круглосуточные дежурства на мостике, а офицеров всего трое – я, Филип и инженер. Как быть? Нести двенадцатичасовые вахты? Так мы долго не выдержим, ведь есть и другие дела. Кто-то должен присматривать за пассажирами. Везде нужен глаз да глаз, а людей нет.
   – Необходима помощь, – прошептал я, с тяжелым вздохом откинувшись в кресле.
   – Что, сэр? – спросил Керрен.
   – Нам нужна помощь, – повторил я громче.
   – Я уже прикинул ваши возможности. Всего на борту семнадцать человек экипажа. Если…
   – Шестнадцать. Одного я застрелил.
   Потрясенный Керрен умолк, но через секунду продолжил:
   – Что ж, тогда посчитаем заново. Чтобы решить все первоочередные проблемы, придется каждому работать по восемнадцать часов в сутки без выходных.
   – Это невозможно.
   – Другого выхода нет, поймите! Даже при восемнадцатичасовом рабочем дне у экипажа не останется времени на дела менее важные.
   – Хватит, Керрен!
   От навалившихся проблем пухла голова. Что делать? Как выжить?
   – Керрен, следи за обстановкой снаружи. Заметишь какой-нибудь объект – сразу поднимай тревогу. Не упускай из виду также системы регенерации и электростанцию. Докладывай о любых отклонениях от нормы. – Я с трудом встал.
   – Конечно, сэр. С удовольствием возьму на себя эти обязанности. Вы собираетесь уходить, командир? Мостик нельзя оставлять без присмотра, статья семнадцатая устава…
   – Вот ты и дежурь, а у меня других дел невпроворот.
   – Компьютер не всегда может заменить офицера, поэтому…
   Не дослушав его, я вышел.
   Матросы под наблюдением Акрита в коридоре второго уровня с унылым видом мели пол. При моем появлении они вытянулись по стойке «смирно». Я скомандовал:
   – Вольно! – И обратился к Акриту: – У вас есть список пассажиров и номера их кают?
   – Да, сэр. – Акрит поспешно извлек из кармана измятый листок бумаги и протянул мне.
   Нужная мне каюта находилась на этом же уровне, только на противоположной стороне корабля. По дороге я вспомнил, что не взял винтовку, но возвращаться не стал – воры струсили и вряд ли рискнут снова напасть на командира, по крайней мере сегодня.
   – Кто там? – отозвался на стук Уолтер Дакко и, не дожидаясь ответа, открыл. – А, это вы, командир! Входите. – Он закрыл за мной дверь и молча ждал, когда я заговорю. На кровати валялись его одежда и личные вещи.
   – Мистер Дакко, в моем распоряжении всего тринадцать солдат, причем не все они надежны, и только два офицера. Один постоянно пьян, это инженер.
   – И что? – тревожно спросил Уолтер, присаживаясь на кровать.
   – Не хватает людей, чтобы поддерживать порядок на корабле.
   В этот момент дверь распахнулась, и в каюту влетел Крис Дакко:
   – Пап! Мы с Грегом… – Тут он увидел меня. – Что вы здесь делаете, Сифорт?!
   – Крис! – сурово одернул я наглого юнца.
   – Но это наша каюта! – твердил балбес.
   – Моя, – возразил Уолтер Дакко с нажимом.
   – Не все ли равно?
   – Пошел вон! – вскипел папаша. – Убирайся в свою каюту!
   Забыв обо мне, отец и сын сверлили друг друга глазами.
   – На этот раз ты меня не запрешь, – бросил наконец Крис и вышел.
   Уолтер Дакко облегченно выдохнул.
   – С ним всегда проблемы, – пожаловался Уолтер. Он так до конца и не успокоился. – Итак, что вы хотели сказать?
   – Мне нужна помощь.
   – Помощь?
   – Экипажу со всем не справиться, нас слишком мало. Нужно пополнить личный состав.
   – Зачем? Пусть ваши люди выполняют самую ответственную работу, а пассажиры будут выращивать растения, готовить пищу, поддерживать чистоту.
   – Нет, – покачал я головой, – так дело не пойдет. Даже для самой ответственной работы не хватает людей. Нужно следить за системами регенерации, дежурить на посту связи, на мостике и так далее. По уставу всем этим должен заниматься экипаж, точнее военные, а не пассажиры.
   – По уставу? При чем тут устав?! Какие могут быть уставы в нашем положении?
   – Это военный корабль, – сказал я с расстановкой. – И устав следует соблюдать в любой ситуации.
   – Нас бросили на произвол судьбы! – Он в гневе швырнул на пол пиджак, но тут же поднял его, отряхнул и аккуратно положил на кровать. – Давайте работать вместе, чтобы выжить. К черту уставы! Нам надо выжить. Понимаете?
   – Именно для этого и нужна железная дисциплина, – просто сказал я, не находя нужных слов. Как объяснить это штатскому? – Офицеры Военно-Космических Сил честно выполняют свой долг, хранят верность присяге, знают, что такое честь; умеют держать слово. Некоторые офицеры с «Порции» хотели перейти сюда, хотя отдавали себе отчет в опасности подобного шага. Но с матросами все обстоит иначе. Вы и сами это знаете. Самое трудное для правительства – это укомплектовать корабли личным составом, и потому в экипаж берут любого и выдают жалованье за полгода вперед. На военную службу многие идут не по призванию, а лишь ради заработка. Чтобы держать их в руках, разработаны жесткие инструкции, предусмотрены суровые наказания; командиру на время полета даются чрезвычайные полномочия, он фактически диктатор на своем корабле. И все это для предотвращения бунта экипажа. – Я разволновался, вскочил и зашагал по всей каюте. – Вам, наверно, известно, что матросам категорически запрещается даже прикасаться к командиру без его особого разрешения. – Я остановился перед Уолтером и посмотрел ему прямо в глаза. – Стоит дать матросам поблажку, пусть даже в виде исключения, и тогда с ними не справиться. Дисциплина рухнет. Она уже дала серьезную трещину. Одного матроса я бросил в карцер, другого пришлось пристрелить. Его застали на месте преступления, он напал на меня. Матрос воровал в трюме консервы.
   – Я слышал об этой истории.
   – Еще немного – и начнется хаос, матросы выйдут из-под контроля и будут действовать по принципу «каждый за себя». Начнутся жестокие драки за кусок хлеба, корабль превратится в поле битвы. Мой долг – это предотвратить. У меня нет выбора. Я связан клятвой.
   – Какой еще клятвой?
   – Присягой. Я поклялся соблюдать устав. Статья 204-я, параграф 1-й: «Командир следит за соблюдением на корабле всех законов Правительства до тех пор, пока не будет отстранен приказом вышестоящего командира или до момента своей смерти».
   – Командир Сифорт, забудьте ваши законы! Вам нужны не параграфы, а наша помощь. Разве устав разрешает бросать людей на произвол судьбы? Нам почти не оставили еды, забрали всех офицеров и матросов, а вы толкуете об уставах.
   – Устав нарушен не будет, – пожал плечами я.
   – «Устав! Устав!» – вскричал Уолтер Дакко. – Подумайте хорошенько! Если мы все здесь подохнем, на кой черт нам ваши уставы?! Зачем вам на том свете присяга?
   – Мне не улыбается перспектива оказаться клятвопреступником. Даже на том свете. Однажды я уже обошел приказ, покривив душой, потом отказался выполнить прямой приказ адмирала, хотя и весьма сомнительный. Но это не оправдание. И такое больше не повторится. – Я подошел к двери и взялся за ручку. – Я рассчитывал на вашу помощь, но… – Не успел я выйти, как Уолтер Дакко спросил:
   – Чего вы от меня хотели?
   – Чтобы вы согласились нести военную службу, а также поговорили на эту тему с Грегором и Крисом. Но теперь я вижу, что сделать это придется мне самому.
   После этих слов я отправился к Грегору Аттани, по пути проклиная свою вспыльчивость. Зачем я так грубо обошелся с Дакко? Ведь мне необходима его помощь. Надо быть подипломатичнее. Я заставил себя успокоиться и постучал в дверь.
   – Что надо? – неприветливо спросил Грегор с порога.
   – Можно войти?
   – Ладно, входите. – На кровати сидел его дружок Крис Дакко, явно недовольный моим появлением.
   – Хорошо, что вы тут оба, – миролюбиво начал я. – Мне необходимо поговорить с вами. – Я вкратце изложил им суть дела и сказал: – Теперь вам ясна цель моего прихода. Мне нужны люди для пополнения экипажа.
   Некоторое время оба молчали, пораженные столь неожиданным поворотом дела.
   – Вы хотите зачислить нас на военную службу? – спросил Крис, не скрывая своего удивления.
   – Да, – без обиняков ответил я. – С вашим образованием вы будете полезны.
   – А в каком качестве? Офицеров или матросов? – поинтересовался Грегор.
   Этот вопрос застал меня врасплох.
   – Желательно в качестве матросов. Но тебя я готов зачислить офицером.
   – А меня? – удивился Крис.
   – Ты не сможешь быть офицером, слишком слабый характер. – Я решил сказать все начистоту.
   Крис швырнул в стену подушку, и на лице его отразилось презрение. Грегор между тем заявил:
   – Мне не хотелось бы вам подчиняться, командир. – Он покраснел: – Извините, что встретил вас так неучтиво; спасибо за предложение. Но поймите, мы перешли на этот корабль лишь для того, чтобы избавиться от вас. Это единственная причина. И я ни за что не соглашусь находиться у вас в подчинении.
   – Я тоже, – поддакнул Крис, вставая. – Попросите об этом ваших друзей ссыльных. Польза от них будет огромная, – хихикнул он. – Пошли, Грег, в нашу комнату отдыха.
   – Ладно, спасибо, что хоть выслушали, – сказал я на прощание.
   Я с трудом сдерживал бушевавшую во мне ярость и ничего вокруг не замечал, когда у лестницы неожиданно столкнулся с Эдди Боссом.
   – Ты! – ткнул он мне в грудь своим толстым, как сосиска, пальцем. – Ты не лучше верхних гадов. Дал нам отдельные комнаты, добрый, да?! А почему не летим?! Почему на месте?!
   – Эдди, послушай…
   – Куда ты нас полетишь, верхний командир? Сунешь нас домой, да? Назад в Нью-Йорк? – с обидой говорил беспризорник. – Ты позволил им запихнуть нас в этот корабль, чтоб мы подохли, вот! – Он яростно толкнул меня к стене, схватил за руку и завел ее за спину так, что я скорчился от боли. – Учить читать, как же! Будешь учить ссыльных на дохлом корабле! Нет жратвы, ничего нет!
   – Эдди, разве я бросил вас? Я тоже здесь! – Я вертел шеей во все стороны, чтобы смотреть ему в глаза.
   – Твой матрос бил Деке сильно, очень сильно! – все больше распалялся Эдди. – Я нашел Деке на полу, он лежал как труп, все зубы выбиты! Мы не будем терпеть! Сломаем корабль, убьем тебя!
   Я как-то изловчился и стукнул его свободной рукой в грудь и заорал на жаргоне Нижнего Нью-Йорка:
   – Трус! Ты не босс, ты сраный трус! Пудрил мне мозги, что не трус! Всегда пудрил! Нет помощи, трепло, одна болтовня от тебя!
   Пораженный, Эдди отпустил мою руку и застыл в изумлении.
   – Чего хочешь, командир? – спросил он уже тише. – Зачем говоришь как ссыльный? Ты не ссыльный, командир. Говори как командир, тогда буду слушать.
   – Эдди, «Дерзкий» попал в беду. У нас мало еды, мы не можем лететь, не хватает матросов. Я просил о помощи пассажиров, но они не хотят идти на военную службу. Не знаю, что делать. Если и дальше так пойдет, мы все умрем. Может, вы мне поможете? Ты и твои товарищи? Я дам вам самые лучшие каюты, буду защищать от матросов. Мне очень жаль, что Деке избили. Но не я виноват в том, что с нами случилась беда.
   Эдди упрямо замотал головой:
   – Я убивать того матроса, я найду его. Деке мне друг. Никто не будет бить моих друзей.
   – Погоди убивать его, Эдди, у меня и так не хватает матросов. Пожалуйста, не делай этого. Ради меня.
   – Ладно, не буду, но ты звать меня трус, сраный трус. А Эдди не трус.
   – Прости, погорячился. Ты ведь собрался меня побить и не желал слушать. Вот я и заговорил, как все вы!
   Эдди пристально смотрел на меня: можно ли мне верить? И решил наконец, что можно.
   – Хорошо, – согласился он, – Эдди не будет тебе делать проблем. У тебя их много и без меня. Только не называй меня трусом! Никогда!
   – Конечно, Эдди.
   В знак примирения я протянул ему руку, но он не пожал ее.
   – Не, – покачал он головой, – ты мне не друг. Ты позволил главному командиру запихнуть нас сюда. Убери свою поганую руку. – Он отвернулся и гордо зашагал прочь.
   Я вернулся на мостик очень расстроенный. Пассажиры отказали мне в помощи. Я стал ждать Филипа, который пошел устраиваться в гардемаринскую каюту, и вдруг вспомнил, что даже не заглянул в собственную сумку. Она так и валялась в углу, там, где я ее бросил, придя впервые на мостик. Вконец вымотанный, я взял сумку, вышел с мостика и поплелся по коридору. Проходя мимо лейтенантской каюты с кнутом и скамьей для порки, я постарался прогнать воспоминания о своем идиотском поступке. Миновал еще две каюты и очутился перед командирской. Она оказалась огромной, больше, чем на «Гибернии» и на «Порции», и совершенно пустой, если не считать письменного стола, нескольких кресел и стульев.
   О командире Хэсселбраде здесь уже ничто не напоминало. Я распаковал сумку, повесил над койкой фотографию Аманды и сел.
   Я не спал двое суток. Можно было наконец отдохнуть.
   Проснувшись, я не сразу понял, где нахожусь. Взглянул на часы. Черт возьми! Уже почти полдень. Проклиная все на свете, я вскочил как ужаленный. Так долго спать – непозволительная роскошь! Бросился в ванную, сунул под холодную струю голову, так и не нашел полотенца и вытерся рукавом. Перед входом на мостик нетерпеливо прохаживался Филип. Видимо, заждался меня.
   – Извини. Долго ждешь?
   – Около часа, сэр. Не решался постучаться к вам.
   Таков корабельный обычай – никто не вправе беспокоить командира без особых на то причин. Но и в этом случае его вызывают либо по телефону, либо по рации. Филип, видимо, решил, что я занят какими-то неотложными делами.
   – Можешь стучаться ко мне в любое время, гард, – как бы между прочим по-дружески заметил я. – А хочешь – звони. Как тебе удобнее. Мы ведь с тобой единственные офицеры на корабле. Ты да я, да мы с тобой.
   – Хорошо, сэр. Спасибо, – поблагодарил Филип, хотя я сильно сомневался, что он когда-нибудь решится постучать ко мне в каюту. Не так-то легко преодолеть долголетние привычки. Чтобы гардемарин заявился в командирскую каюту! В обычной ситуации такое просто невозможно представить!
   – Матросы с камбуза доложили, – сообщил Филип, когда мы вошли на мостик, – что ужин будет готов к семи часам. Они что-то наскребли в буфете.
   – Отлично!
   Я стал просматривать свои записи на экране. Итак, необходимо разобраться с инженером, с постом связи, с гидропоникой. С чего начать? Я щелкнул тумблером внутренней связи.
   – Мистер Друкер, доложите в центр управления, – приказал я в микрофон.
   – Матрос Друкер докладывает, сэр, – прозвучал ответ, но не из зала гидропоники, а из каюты. Голос показался мне то ли слабым, то ли дрожащим.
   – Сколько часов вы провели на вахте?
   – Э… три… нет, четыре, сэр. Мистер Таер приказал мне отдежурить ночью и идти спать!
   Пока я отлеживался и приводил в порядок свои нервишки, Филип исполнял мои обязанности!
   – Хорошо. Извини, что разбудил. Спи дальше.
   – Есть, сэр.
   – Филип, – повернулся я к гардемарину. – Сходи посмотри, не спит ли мистер Цы. Если он отдежурил ночь, я не стану его будить.
   – Он все еще на посту связи, сэр, – с виноватым видом ответил Филип. – Я приказал ему отдежурить две смены, чтобы пост не оставался без присмотра.
   – Не много ли на себя берете? – упрекнул я Филипа и снова почувствовал себя неблагодарной свиньей. Опять все свалил с больной головы на здоровую. Я соединился с постом связи. – Мистер Цы!
   Молчание. Видимо, Цы дремал.
   – Матрос Цы докладывает, – донесся наконец из динамика его голос.
   – Идите спать. И не забудьте запереть дверь, – приказал я.
   – Есть, сэр. Спасибо.
   Я выключил связь. Наступившая тишина казалась гнетущей. У меня вырвался вздох.
   – Спасибо, Филип, извини, что напустился на тебя. Я недоволен собой и пытался сорвать свою злость на тебе.
   – Спасибо, сэр. – Филип слегка покраснел. – Вам тоже надо было отдохнуть. Работать сутками никому не под силу. – Он отвел глаза и уставился на стену, прикидывая, не допустил ли какой-нибудь бестактности.
   Разумеется, допустил. Намек на то, что я проспал, был более чем прозрачным и в обычной ситуации мог привести к скандалу. В обычной, но не нынешней.
   – Ладно, забудем об этом. – Мне не терпелось сменить пластинку. – Сходи в столовую и спроси у мистера Бри, что ему нужно на завтра. Назначь кого-нибудь присматривать за пассажирами. Потом доложишь об исполнении.
   – Есть, сэр. – Он отдал честь, лихо повернулся кругом и вышел.
   Ему было восемнадцать, а мне двадцать один – разница невелика. Но его бьющая через край мальчишеская энергия вызывала у меня белую зависть, как у старика.
   Я принялся составлять расписание дежурств. Задача не из легких при таком-то экипаже. Но поддерживать на корабле жизнеобеспечение хотя бы на минимальном уровне просто необходимо. Что же делать? Я ничего не мог придумать и понапрасну тратил время.
   Положение сложилось прямо-таки безвыходное: как ни крути, то мостик на какое-то время оставался без дежурного, то пульт управления лазерами. А ведь в любой момент можно было ждать нападения космических чудищ.
   Очевидно, они каким-то образом умудрялись обнаруживать наши корабли издалека. Иначе не объяснишь их нападения. В бескрайних просторах космоса вероятность случайной встречи близка к нулю. Непонятно, как чудовища могли приближаться к нам с такой скоростью и куда исчезали? Один раз они уже напали на «Дерзкого»; если еще раз нападут, с нашими малыми силами хорошего ждать не приходится.
   Нельзя же приказать мистеру Цы круглосуточно находиться на вахте. Как быть?
   Мои бесплодные размышления прервал стук в дверь. Я подумал было об украденном оружии, но потом увидел на экране монитора матроса Друкера. Сколько же я просидел, ломая голову? Неужели уже четыре часа?
   – Мистер Друкер, восстановите зал гидропоники правого борта! – приказал я, едва матрос возник на пороге.
   – Есть, сэр. Но, если помните, у нас нет аппаратуры, поэтому выращивать что-либо в том зале нельзя.
   – Будем это делать вручную. Возьми себе двух помощников и приступай к делу. Металлические детали, которые могут для чего-то пригодиться, отнесете в инженерное отделение. Песок не выбрасывайте. Надо сделать новые ящики и посадить в них семена и ростки, взятые из зала гидропоники на левом борту. Составьте список всех имеющихся семян; прикиньте, сколько побегов можно взять из левого зала без ущерба для урожая. Об исполнении доложите. Сколько времени вам на это потребуется?
   Друкер не спешил отвечать, долго думал. Значит, относится к делу серьезно.
   – Все зависит от того, кого вы дадите мне в помощники, – ответил он наконец. – Дело в том, что…
   – Понимаю. Кого бы вы хотели?
   – Если можно, Грошнева и Джабура, сэр. Они добросовестные, не то что некоторые.
   – Ладно, – усмехнулся я, – они в твоем распоряжении. Начинайте. До ужина еще два часа.
   – Есть, сэр.
   Не успел уйти Друкер, как вернулся Филип. Я вполуха слушал его доклад, просматривая свои записи на экране. Дел было по горло.
   Поручив Филипу избавиться от тела убитого в трюме матроса, я принялся изучать перечень грузов на борту корабля. Там могло обнаружиться что-нибудь полезное.
   Как только Филип вернулся, я объявил в микрофон по всему кораблю:
   – Внимание, внимание. Всем собраться в пассажирской столовой. Экипажу и пассажирам, всем без исключения.
   Вначале мы с Филипом зашли в оружейный склад. Я дал ему лазерный пистолет взамен пропавшего и сказал:
   – Больше не теряй, гард.
   – Есть, сэр! Не буду, – покраснел Филип.
   Члены экипажа привыкли к столовой для матросов и в пассажирской чувствовали себя неловко. Теперь они, сбившись в кучу, стояли у двери. При нашем появлении сразу воцарилась тишина.
   Инженер стоял, скрестив на руки груди. Надо будет непременно поговорить с ним после ужина. Рядом расположилась группа пассажиров, в основном пожилых. Беспризорница Жанна прижималась к Эдди Боссу, рядом с обиженным видом топталась Анни. Едва я вошел, она, забыв о сопернице, мне подмигнула.
   Я остановился посреди зала и объявил:
   – Леди и джентльмены! Я, Николас Сифорт, командир «Дерзкого»! Прежде чем мы приступим к ужину, я хочу кратко обрисовать наше положение. Основная часть сверхсветового двигателя корабля повреждена, и о том, чтобы лететь со сверхсветовой скоростью, не может быть и речи. Топлива для световых двигателей, слава Богу, достаточно, но, к несчастью, поблизости нет ни одной населенной планеты. Остается надеяться лишь на помощь. Когда «Порция» достигнет Надежды, сюда отправят спасательные корабли.
   По столовой пронесся ропот – тревожные слухи, будоражившие пассажиров, подтвердились. Одна из пожилых пассажирок тихо заплакала.
   – Электроэнергии хватит надолго, – продолжил я, – а вот запасов пищи всего на три месяца, если не считать овощей из зала гидропоники.
   – Почему нас бросили?! – заголосила какая-то женщина.
   – Потому что «Порция» не могла забрать всех. Системы жизнеобеспечения не выдержали бы, – объяснил я.
   – А если «Порция» не доберется до той планеты? – спросил рядовой Клингер. – А если и доберется, то где гарантия, что спасательный корабль нас найдет?
   – Помолчите, Клингер! – прикрикнул я. Увы, люди волновались все сильнее.
   – Пусть говорит! Не мешайте! – потребовал мужчина средних лет, крепкого телосложения. – Мы хотим знать, как в действительности обстоят дела.
   – Кто вы? – спросил я.
   – Эммет Бранстэд. Дайте ему сказать! Может, хоть от него узнаем правду!
   – Я все вам сказал!
   Но в ответ послышались смешки. Тут до меня дошло, что всем закрыть рты не удастся, и я уступил:
   – Говори, Клингер.
   – Если на «Порцию» нападут чудища и уничтожат ее, никто никогда не узнает о нас и не придет нам на помощь. А если «Порция» и доберется до какой-нибудь планеты и сообщит о случившемся, пока спасательный корабль найдет нас, мы все тут погибнем. – Заплакала еще одна женщина. – Но самое страшное, – с остервенением продолжал Клингер, – что до Надежды «Порция» будет лететь одиннадцать месяцев; столько же потребуется спасательному кораблю, чтобы долететь от Надежды до нас. А еды у нас всего на три месяца!
   Послышались испуганные возгласы.
   – Мы вырастим пищу! – громко сказал я, перекрывая шум.
   – Как?! – не унимался Эммет Бранстэд. – Половина гидропоники разрушена!
   – Да! – Я подождал пока страсти улягутся, и снова заговорил: – У нас есть где выращивать овощи! Десятки кают пустуют. Мы поставим там ящики и флуоресцентные лампы. Для этого у нас есть все необходимое.
   – Флуоресцентные лампы не очень подходят для растений…
   – Но все-таки годятся! С растениями все будет в порядке!
   Эммет больше не возражал.
   – А питательный раствор для растений? – выкрикнул кто-то. – Как подвести его ко всем каютам?
   – Будем поливать вручную. Люди тысячелетиями так ухаживали за своими огородами. Конечно, это нелегко. Зато выживем.
   – Ну да! Скорее, сожрем друг друга! – проворчал Клингер. – Уже сейчас готовы.
   – Прекратить!
   – Он правду говорит! – проверещала молодая женщина с парезом лицевого нерва. Остальные тоже поддержали Клингера.
   – Кто здесь командир! – заорал я.
   – Мы тоже имеем право голоса! Наши жизни в опасности! – загалдели пассажиры.
   – И наши тоже! – крикнул один из матросов, на всякий случай добавив: – Сэр.
   – Я сказал: прекратить! Экипаж, смирно!
   Лишь некоторые подчинились, в том числе Цы и Акрит.
   – Не время сейчас приказывать, командир, – заявил Сайкес. Послышался одобрительный гул.
   – Отставить разговоры! Смирно!
   – Послушайте, командир, – не унимался Сайкес, – мы понимаем, что попали сюда не по вашей вине. Но зачем суетиться? Все равно – смерть.
   – Корабль жизнеспособен, вы обязаны подчиняться приказам…
   – Нет, не обязаны, – перебил меня Клингер. – Какой, к черту, военный корабль! Слышали, что сказал тот самый, которого вы упрятали в карцер? Нас, рядовых, всего тринадцать, да еще беспризорники. Гидропоника работает вполсилы. К тому же на одних помидорах и огурцах не проживешь!