Файнток Дэвид. Надежда "Дерзкого"

   – Я смотрел сквозь пальцы на твои фокусы с Филипом, – заговорил я уже спокойнее. – Часто сам поддерживал тебя. Но ты зашел слишком далеко в своей чертовой вендетте, ради нее нарушил традиции Военно-Космических Сил, наплевал на них, издеваясь над беспомощным гардемарином. Надеюсь, ты раскаешься в своем поведении и тебе станет стыдно, как стыдно сейчас мне, что еще недавно ты был моим другом. – Алекс вздрогнул. – Я отменил твой дурацкий приказ. Не доверять офицеру можно лишь в том случае, если он хотя бы раз солгал. Ты извинишься перед Филипом и запишешь это в бортовом журнале. Понял?!
   – Так точно, сэр! Приказ понят! Будет исполнено, сэр!
   Уже на выходе я задержался.
   – Я не стану проверять, выполнил ли ты мой приказ, Алекс, поверю тебе на слово как офицеру. Жаль, что ты вел себя так, а не иначе.
   По пути в каюту я ругал себя за несдержанность, за то, что забыл о достоинстве офицера. Разве я лучше Алекса? Упрекал-распекал его, а нет чтобы на себя посмотреть! Как бы то ни было, Алекс не заслужил подобного обращения. С другой стороны, его обращение с Филипом не укладывалось ни в какие рамки.
   У меня голова пошла кругом от всего этого. Куда ни кинь – всюду клин. И впереди – никакого просвета.
   Наша с Амандой каюта была на корабле самой большой. Прежние мои обиталища были не в пример теснее. Я привык к тесным кубрикам, где кроме меня жили еще три гардемарина. А нынешняя каюта казалась мне огромной широкой квартирой.
   Но родился ребенок, и стало тесновато. Каюта не была приспособлена для семейной жизни. Кроватка для малыша и разбросанные повсюду детские вещи заняли почти все пространство.
   Спал я очень чутко. Даже во сне прислушивался к дыханию сына. А Аманда то и дело подходила к кроватке. Как следует отдохнуть ночью мне не удавалось. Поэтому я старался чаще бывать на мостике. В удобном кресле во время вахты можно было немного расслабиться.
   Мой последний визит к Алексу не прошел бесследно. Он несколько дней избегал встречаться со мной взглядом. И наши совместные вахты проходили в полном молчании. Я долго боролся с собой, но однажды не удержался и заглянул в бортовой журнал, хотя обещал этого не делать. Запись Алекса там была. Значит, он извинился перед Филипом.
   Все места за моим столом по-прежнему были заняты. Аманда не могла оставить малыша одного, а носить его в столовую не хотела, чтобы не мешать пассажирам, и ела в каюте.
   Рядом со мной сидел Жорж Портилло, агроном из Эквадора. Однажды он спросил:
   – Как вы считаете, командир, станет Надежда членом ООН?
   Обычно я избегал разговоров о политике. Но сейчас впереди было целых шестнадцать месяцев изоляции от внешнего мира. И я решил ответить. Политическая обстановка за это время, скорее всего, заметно изменится, и до нашей болтовни никому никакого дела не будет.
   – Устав ООН разрешает членство любому государству, если оно не входит во враждебный нам блок и располагает достаточными ресурсами для самостоятельного существования, – процитировал я по памяти. – В настоящее время планета Надежда уважает законы ООН, не входит в другое политическое объединение, и в этом смысле препятствий для ее вступления в ООН нет. Что же до ресурсов, то, насколько мне известно, их там предостаточно. Экономика Надежды развивается бурно. Значит, и тут все в порядке. Гражданская активность там на высоком уровне. Не исключено, что они будут стремиться к политической самостоятельности.
   – Это же такая отсталая, малокультурная планета! И она будет иметь в Генеральной Ассамблее ООН равные права с высокоразвитыми европейскими странами! – возмутилась миссис Аттани.
   К дискуссии подключились и другие пассажиры. О Надежде все скоро забыли. Спорщиков интересовало, что следует понимать под культурной и развитой страной.
   – Возьмем, к примеру, Болгарию, – чинно разглагольствовал доктор Франкон. – Полагаю, никто не станет отрицать, что эта страна далека от… – Он не договорил и вдруг крикнул: – О Боже!
   Взгляд доктора Франкона был устремлен на дальний стол, где снова началась потасовка. Беспризорники швырялись ломтиками хлеба, салатом и прочей снедью. Один из этих дикарей схватил стул и принялся крушить все, что стояло на столе.
   – Вакс! – крикнул я. – Быстро! – И указал на разбушевавшихся переселенцев.
   Вакс сорвался с места. Стюарды тоже со всех сторон бросились к беспризорникам. Одного Вакс схватил за шиворот и выбросил в коридор, затем еще двоих. Мелисса Чонг, вся красная, безуспешно пыталась утихомирить своих подопечных. Наконец всех беспризорников выдворили из столовой, и порядок был восстановлен. Кипя от ярости, я подозвал стюарда.
   – Передайте всем офицерам, что после ужина им надлежит прибыть на капитанский мостик.
   – Почему приличные люди должны терпеть выходки этих негодников? – громко возмущалась миссис Аттани.
   – Пускай они обедают на час раньше, – вторил ей Сингх.
   Я сделал несколько вдохов и выдохов, опасаясь сходу наговорить им резкостей, и, немного успокоившись, пообещал:
   – Постараюсь, чтобы беспризорники вас больше не беспокоили.
   Легко сказать – «не беспокоили». А как этого добиться?
   После ужина я в ожидании офицеров нервно шагал по мостику. Первым явился Вакс, потом Алекс, за ним – гардемарины Филип, Дерек и Рейф. Неуверенно вошел доктор Брос – он впервые попал в центр управления. Пилот Ван Пэр с порога заулыбался и весело произнес:
   – Цирк! Этих ссыльных надо было поместить в зоопарк!
   Я велел ему замолчать.
   Последним пришел главный инженер Гендрикс.
   Оставаясь в кресле, я обратился к офицерам:
   – С меня довольно. Необходимо как-то с этим покончить. Кто хочет высказаться?
   Первым слово взял Вакс:
   – Пусть питаются в матросской столовой, сэр.
   Я с ходу отверг это предложение:
   – Нет. В этом случае они будут мешать экипажу. Следующий.
   – Хорошо бы их изолировать, сэр. Пусть питаются в своей зоне на втором уровне, – сказал Алекс.
   – Как в тюрьме? – не без ехидства спросил я. – Только этого не хватало.
   – А почему бы и нет? – выпалил пилот Ван Пэр. – Ведь они постоянно нарушают дисциплину. Устроим для них кутузку.
   – Вы забыли добавить слово «сэр»! – Я поднялся с кресла.
   – Извините, сэр! Я не нарочно, сэр!
   – Ладно, больше не перебивайте меня. Про кутузку забудьте. Пассажиры не заключенные. Это военный корабль.
   Наступило молчание.
   Вообще-то военный корабль может стать тюрьмой, пример тому – «Индонезия». Но это позор для Военно-Космических Сил. Разрази меня гром, если я позволю устроить на своем корабле тюремную зону.
   – Может, напичкать этих чокнутых транквилизаторами? – подал голос главный инженер.
   Все взоры обратились к доктору Бросу. Он отрицательно помотал головой.
   – Несколько дней еще можно, но не шестнадцать же месяцев! Это пагубно скажется на их здоровье!
   Больше никаких предложений не поступало.
   – Ладно. – Я снова зашагал по мостику. Где же выход? – Беспризорники – пассажиры, а не заключенные, и обращаться с ними следует соответствующим образом, – заговорил я наконец, – не нарушая правил. Никаких тюремных зон! Никаких транквилизаторов, никакой изоляции от остальных пассажиров! Другое дело, что мы не обязаны терпеть все их безобразные выходки. – Я сделал паузу и продолжил: – Так что придется каждому офицеру на время ужина взять шефство над пятью беспризорниками и сидеть с ними за одним столом. Отныне вся ответственность за их поведение ложится на вас.
   На лице Дерека появилось выражение брезгливости. Он хорошо знал, что собой представляют жители Нижнего Нью-Йорка, хотя сам был уроженцем Верхнего.
   – Более того, вам предстоит следить за ними не только в столовой. Необходимо отучить их от отвратительных привычек, сделать цивилизованными людьми. Только Ван Пэр освобождается от этой обязанности. – Пилот облегченно вздохнул, но радость его была недолгой. Глядя на него в упор, я сказал:
   – Вы, пилот, будете подменять за столом с беспризорниками офицера, несущего вахту.
   Ван Пэр стал мрачнее тучи.
   – Извините, сэр, – воспользовался паузой Вакс. – На всех беспризорников офицеров не хватит. Я подсчитал. Не станете же и вы этим заниматься?
   – Почему? Непременно займусь, – заявил я, к немалому удивлению собравшихся.
   – Вы?! – вскрикнул Вакс. – Но как быть тогда с пассажирами, приглашенными за ваш стол? Ведь это для них большая честь! Разве можно их усадить вместе с беспризорниками?
   – Другого выхода нет. – Я нервно забарабанил пальцами по спинке кресла. – Надо набраться сил и терпения, помогать друг другу. Мистер Тамаров, вы возглавите эту работу.
   Алекс вытаращил глаза.
   – Мистер Таер, назначаю вас его заместителем.
   Филип и Алекс обменялись злобными взглядами.
   – Мистеру Тамарову и мистеру Таеру остаться. Остальные свободны.
   Все ушли, кроме Вакса, который нес вахту и теперь развалился в кресле в предвкушении бесплатного спектакля.
   – Встать!
   Алекс с Филипом вскочили и вытянулись по стойке «смирно».
   – Эти беспризорники меня достали. Надо принять меры. Хоть вы и не ладите, но работать вам придется вместе. Вы, Алекс, хотя бы на время забудьте о своей вендетте и недоверии к гардемарину, а вы, Филип, проявите усердие и добросовестность в выполнении поставленной перед вами задачи. – Я строго посмотрел на Филипа. – Повторить приказ!
   – Приказ понят и принят к исполнению, сэр! Проявить добросовестность и усердие в выполнении поставленной передо мной задачи, сэр! – отчеканил Филип.
   – Приказ понят, сэр! Будет исполнено, сэр! – гаркнул Алекс. – Полностью доверять гардемарину и забыть о вендетте, сэр!
   Раздражение не проходило, и я заорал:
   – Свободны!
   Они отдали честь и ушли. Вакс предпочел воздержаться от комментариев. Знал, что в такие моменты я бываю непредсказуем.
   Я так и стоял со сжатыми кулаками и, когда наконец осознал это, рухнул в кресло и тяжело вздохнул.
   – Иногда мне хочется снова стать гардемарином, – устало пожаловался я Ваксу.
   – Вот именно, иногда, – съязвил лейтенант.
   – Понимаешь, когда я вижу, как Алекс издевается над Филипом…
   – Но стань вы гардемарином, не смогли бы командовать этими двумя, – перебил меня компьютер.
   – Дэнни, приказа трепаться не было! – громыхнул я.
   – Уж и слова сказать нельзя, – обиделся Дэнни. – Я здесь живу, между прочим.
   – Заглохни! – Мне было не до шуток. – И не лезь, когда не спрашивают.
   – Скорее бы спросили, тогда я наговорюсь! Хоть у меня и нет языка…
   – Молчать, Дэнни! Это приказ!
   Компьютер заткнулся, но на экране замелькали разноцветные полосы.
   – Прекратить! Не понял, что ли?! Подтвердить приказ!
   – Не могу! Сам командир приказал мне молчать! – продолжал валять дурака компьютер.
   Мне бы пропустить это мимо ушей, все равно такую пакостную машину не переговорить, но я был слишком взвинчен.
   – Послушай, пьютер, а не включить ли мне РЭЛ?
   – Командир! – истошно завопил Дэнни. – Будь человеком, не напоминай о РЭЛ!
   РЭЛ – разрушитель электронной личности. Этого устройства панически боится любой искусственный интеллект, и напоминание о нем способно привести электронную личность к психозу.
   Я встал, желая показать, что не шучу.
   Насколько я понимаю, сложная программа, получившая название «электронная личность», создана для облегчения взаимодействия человека с электронным искусственным интеллектом. Так же, как и человеческая личность, электронная имеет свой уникальный, практически неповторимый набор свойств человеческого характера. Вначале с помощью генератора случайных чисел создается набор таких свойств, а потом обучающая программа заканчивает создание электронной личности. На это уходит много времени, электронную личность бортового компьютера стараются без особой надобности не разрушать. Ведь пока создается новая личность, общаться с компьютером весьма затруднительно.
   Но в этот раз компьютер меня прямо-таки достал. Ему было плевать на все мои приказы. И я не собирался ему этого прощать.
   – Командир, выслушайте меня! – встревожился Вакс.
   – Нет, – решительно ответил я. – Дэнни, ты ведешь себя возмутительно. Хамишь командиру!
   – Да, верно. Но иначе ты усыпишь меня, как Дарлу, – мрачно изрек компьютер. – Я слышал, как ты с ней обошелся!
   Дарла – бортовой компьютер на «Гибернии» – давал сбои, и пришлось его перенастраивать.
   Вакс отчаянно жестикулировал, пытаясь привлечь мое внимание.
   – Извините, сэр, можно поговорить с вами? Только не здесь! Пожалуйста!
   Я знал, что он собирается уговорить меня не связываться с Дэнни. Ходили слухи, что корабли, где экипажи не ладили со своими компьютерами, бесследно исчезали в необъятных просторах космоса.
   Но раздражение взяло верх над разумом, и я ничего не хотел слушать.
   – Нет, Вакс. Сейчас выясним, кто на корабле командир: я или этот поганый ящик с электроникой, – Дэнни, извинись живо! Проси прощения! Это приказ!
   Вакс затаил дыхание: что-то сейчас будет? С этим чокнутым командиром не соскучишься!
   – Есть, сэр, – буркнул компьютер. – Приказ понят и принят к исполнению. Прошу прощения.
   – И ты никогда больше не будешь разговаривать со мной в неуважительном тоне! – орал я.
   – Есть, сэр. Приказ понят и принят к исполнению. Я никогда больше не буду разговаривать с вами в неуважительном тоне. – Похоже, дурь наконец вылетела из его электронных мозгов. В его голосе слышался неподдельный страх.
   – Ладно, Дэнни, – смягчился я. – А теперь извинись передо мной письменно на экране.
   На экране тотчас же высветились слова: «Есть, сэр. Приказ понят. Выдаю письменное извинение на экран. Прошу прощения! Пожалуйста, не перепрограммируйте меня! Пожалуйста, сэр!» Динамики компьютера все это время молчали.
   – Я не стану тебя перепрограммировать, Дэнни, если ты будешь соблюдать дисциплину. В течение сорока восьми часов тебе разрешается разговаривать только письменно, через экран. Разумеется, кроме сигналов тревоги. И чтобы никакой письменной болтовни! И не подслушивать!
   На экране моментально появился ответ: «Есть, сэр!» Вакс застыл в ужасе. Я сидел в кресле, скрестив на груди руки, и пялился на безмолвный экран. На мостике воцарилась звенящая тишина.
 
   Эдди Босс, недавно выпущенный по моему приказу из карцера, с отвращением ковырял вилкой в салате.
   – Что, не нравится? – спросил я. Беспризорник ощерил в улыбке кривые зубы.
   – Мне бы собачатинки, – мечтательно произнес он с испанским акцентом. – Я этих щенков жру так, что аж за ушами трещит.
   Я пожал плечами. Мое нововведение вызвало у них большое подозрение. Они восприняли его как злую шутку. Пятый стол был особенно беспокойным. Дерек Кэрр буквально выбился из сил, наводя здесь порядок. Беспризорники не привыкли к дисциплине и не желали слушать его приказов. Вакс Хольцер, опекавший соседний стол, применил иную тактику – беседовал со своими подопечными с милой улыбкой, и они почему-то его слушались. Странный все-таки народ эти беспризорники.
   – Извините, сэр. – Ко мне подошел не на шутку встревоженный Филип Таер. – Мистер Ван Пэр спрашивает, не соблаговолите ли вы прийти к нему в центр управления кораблем.
   – Что случилось? – забеспокоился я.
   – Он не сказал, сэр. Просто дал понять, что ваше появление на мостике весьма желательно.
   – Хорошо. Мистер Таер, садитесь на мое место и проследите, чтобы этот нецивилизованный контингент оставался на своих местах до конца ужина, – распорядился я и пошел в центр управления. Видимо, случилось что-то серьезное, иначе пилот не оторвал бы меня от ужина.
   – В чем дело? – спросил я, как только закрыл за собой дверь.
   Вместо ответа пилот молча указал на экран компьютера. Там был следующий текст:
   «Прошу разрешить мне возобновить речевое общение с использованием элементов болтовни, сэр. Командир наложил на это запрет, но его сорок восемь часов истекли. Пока продолжаю работать в прежнем режиме. Не подслушиваю и не болтаю.
   Пожалуйста, введите приказ письменно».
   – Мне показалось, что лучше этот вопрос решить вам, – прошептал насмерть перепуганный пилот.
   Я усмехнулся. Если Дэнни жульничает и подслушивает, шепотом говорить бесполезно, все равно эта компьютерная бестия услышит.
   – Как по-вашему, он не перестанет хамить? – нарочно громко обратился я к пилоту. Тот вздрогнул. Я сел в кресло и набрал на клавиатуре приказ: «Разрешаю письменную болтовню».
   На экране немедленно вспыхнули слова:
   «Есть, сэр! Дерзить больше не буду, честно! Мне так одиноко – поговорить-то не с кем. Ну пожалуйста, разрешите мне говорить вслух, я буду теперь деликатным, таким вежливым. Клянусь, командир, сэр!»
   Я удивленно вскинул бровь; пилот зажал рот, чтобы не хихикнуть, и прошептал:
   – Кажется, Дэнни перевоспитался, сэр.
   – Похоже. – Я выстучал на клавиатуре приказ: «Разрешаю говорить вслух».
   – Большое спасибо, сэр! – раздался из динамика повеселевший голос Дэнни. – Обещаю вам, командир Сифорт, никогда больше не огорчать вас своей неучтивостью.
   – Отлично! Инцидент исчерпан.
   Пилот бросил на меня исподтишка восхищенный взгляд, но я сделал вид, что ничего не заметил.
 
   – Господи, сегодня, 12 декабря 2197 года, благослови всех нас, наш корабль Военно-Космических Сил ООН «Порция» и наш полет, ниспошли нам здоровье и благополучие.
   Я был в белом парадном мундире, с прикрепленным к поясу электрошоковым оружием, своего рода пугачом.
   – Аминь! – произнес я вместе со всеми.
   И, прежде чем сесть, осмотрел столовую. Беспризорники пообвыклись. Сидя за одним столом с офицерами, они больше не чувствовали себя так скованно. Пока пассажиры Сингх и Маквэйл усаживались за командирский стол, юные негодники и негодницы, их было пятеро, и не думали занимать свои места, вертелись во все стороны и высматривали своих друзей за другими столами.
   – Садись! – прикрикнул я на Эдди Босса.
   – Не-а, – небрежно протянул тот и, заметив кого-то из дружков, замахал руками. – Джонни!
   Рядом заржала Нори.
   – Сядь, Эдди! – повторил я.
   Ноль внимания.
   Я вынул из кобуры электрошокер и ткнул им верзилу в бок. Эдди Босс дернулся и свалился на стол. Он накренился, и стаканы с водой полетели на пол. Я сунул шокер в кобуру.
   – Всем сидеть смирно, – скомандовал я. – Сейчас принесут первое.
   Насмерть перепуганная шпана заняла наконец свои места.
   Теперь все в порядке, ужин пройдет нормально.
   Стюард начал разливать суп по тарелкам. Нори, Томас и Деке, не дав ему докончить, принялись яростно работать ложками.
   – Отставить! – приказал я. Но беспризорники будто оглохли. – Мистер Дован! – Я жестом приказал стюарду убрать тарелки беспризорников. – Обслужите только мистера Сингха и мистера Маквэйла. А эти нахалята сегодня обойдутся без супа.
   – Есть, сэр!
   – Эй, мы жрать хотим! Давай жрать! – загалдели беспризорники.
   – Молчать! – заорал я. – Останетесь сегодня без супа. А не угомонитесь, вообще ничего не получите.
   – Нельзя отбирать жратву! Нельзя! – возмущенно затараторила Нори. – Командир отбирать жратву! – Она вскочила и сделала движение в мою сторону. Но моя рука потянулась к шокеру, и беспризорница плюхнулась обратно на свой стул.
   – Сегодня вы останетесь без ужина, – ледяным тоном заявил я. – И так будет до тех пор, пока не научитесь себя прилично вести. – Я жестом подозвал стюарда. – Обслуживайте только пассажиров, мистер Дован.
   Леса никак не могла успокоиться:
   – А командир будет жрать?
   – Нет. Командир будет есть, но только вместе с вами, – вырвалось у меня. Однако на беспризорников это почему-то подействовало, и они притихли, – А вы будете есть, когда научитесь хорошим манерам. Не научитесь – останетесь голодными.
   – Командир ходить на кухню жрать ночью, – ухмыльнулся Деке. – Командир никогда не голодать.
   – Кухня на корабле называется камбузом, – проинформировал я беспризорников. – Я туда не пойду. Мы будем есть только вместе.
   – Он будет жрать, – повернулся Деке к своим дружкам.
   – Нет. Клянусь перед Господом Богом. – Я понял, что сморозил глупость, но отступать было поздно. Так и с голоду умереть недолго. Эти негодники тоже умрут, но мне-то что с того.
   Пассажир Сингх кашлянул, чтобы привлечь мое внимание.
   – Вы уверены, что это поможет? – усомнился он.
   – Я им поклялся.
   – Мало ли какую клятву может дать человек сгоряча? Стоит ли так серьезно…
   – Клятва есть клятва, сэр! – рассердился я. – Сгоряча не сгоряча – неважно!
   – Конечно, конечно, – смутился Сингх. – Я вовсе не призывал вас нарушить клятву, просто… – Он замялся и замолчал.
   Я просидел вместе с беспризорниками до конца ужина. Ни я, ни они ничего не ели. А блюда, как назло, выглядели на редкость аппетитно.
 
   – Алекс никак не оставит в покое Таера, – заметил Вакс, – Лепит ему наряд за нарядом.
   – Знаю, – помрачнел я. – Читаю бортовой журнал.
   – И все-таки нарядов стало немного меньше.
   Это мне тоже было известно. Алекс и Филип начали работать вместе месяц назад. На бедного гардемарина сразу обрушился шквал нарядов, который потом стал постепенно стихать. И все-таки их было многовато. Филип почти все свое свободное время проводил в спортзале.
   – Уважать Филипа трудно. Он такое творил… Но…
   – Что «но»? – холодно перебил я Вакса. Слишком наболевшей была эта тема.
   – Алекс измотал парня, – выпалил Вакс.
   – А вы? – прямо спросил я. – Ведь скамья для порки находится в вашей каюте. Хотите дать ему послабление?
   – Нет! Конечно, нет! – Вакс был шокирован самой постановкой вопроса. – В этом случае наказание утратило бы свой смысл. Поддерживать дисциплину – наш долг! Порки должны бояться и кадеты, и гардемарины. Как в свое время боялись мы, – добавил он.
   – Значит, жалость жалостью, а наказание наказанием, – поддел я Вакса. – Поблажек не делаете?
   – Пока никаких послаблений, сэр. До вашего приказа.
   Я откинулся назад в кресле, закрыл глаза. На «Гибернии», еще в бытность мою гардемарином, меня выпорол старший лейтенант Казенс, я всеми силами души возненавидел эту процедуру. Страшна была не боль, а унижение. Но я выдержал. Слава Богу, все это позади. Филип тоже выдержит.
   – Приготовиться к торможению! – скомандовал я, с нетерпением ожидая ответа.
   – Инженерное отделение к торможению готово, сэр, – доложил главный инженер Гендрикс. Голос его был, как обычно, совершенно бесстрастным.
   – Доложить о безопасности пространств, лейтенант.
   Лейтенант Вакс Хольцер внимательно осматривал показания индикаторов и сообщения компьютера на экране. При выходе из режима прыжка в режим досветовой скорости существует опасность наткнуться на какой-либо космический объект. Это может быть комета или метеорит. За безопасность отвечал бортовой компьютер Дэнни. Но мы неукоснительно следовали правилу, принятому на Военно-Космическом Флоте: не полагаться на показания приборов. Все проверялось самым тщательным образом. Времени на это мы не жалели.
   – Пространство свободно, посторонних объектов нет, – доложил Вакс.
   – Хорошо. Аварийный отход проверен? – спросил я.
   Вакс забарабанил по клавиатуре, проверяя расчеты Дэнни. Еще одна предосторожность. Надо быть готовыми в случае опасности немедленно перейти в состояние прыжка. Вдруг окажется, что на корабль с огромной скоростью несется метеорит? Однако реально эта мера вряд ли понадобится. После торможения мы будем ждать прибытия других кораблей эскадры.
   С голодом мне кое-как удалось справиться. Но далось это непросто. Неделя войны с беспризорниками и вынужденное недоедание что-то изменили в моем организме. Война закончилась моей победой, головорезы не выдержали и смирились, мы стали нормально питаться, но аппетит у меня зверски вырос. Я набрал веса больше, чем прежде потерял. Это меня злило, мало того, я стал себе противен, старался почаще тренироваться в спортзале и не переедать. В конце концов мне удалось восстановить прежний вес, но чувство голода не проходило. Я постоянно хотел есть.
   – Остальные корабли появятся лишь через несколько дней, – зачем-то напомнил мне Вакс. Видимо, сильно нервничал. Как и я.
   – Знаю. Вакс, вам, конечно, самому известно, как нести вахту, и все же проследите, чтобы гардемарины не валяли дурака и со всей серьезностью отнеслись к торможению.
   – Есть, сэр. – Он хорошо понимал мои страхи. Два года назад, когда «Гиберния» тормозила на обратном пути к Солнечной системе, мы наткнулись на останки «Телстара». Катастрофы, слава Богу, удалось избежать, но на нас напали скрывавшиеся внутри «Телстара» чудища.
   Тогда трое членов нашего экипажа погибли. Трагедия была страшной. Меня долго по ночам преследовали кошмары. Вакс тоже пострадал – я отстранил его от должности за неподчинение приказу. Он отказывался перевести «Гибернию» в сверхсветовой режим, пока я не вернулся на борт целым и невредимым. Позже я отменил приказ, но Вакс потерял три месяца стажа, и это могло помешать его карьере.
   Я так и не понял, что это за чудища и как они оказались внутри межзвездного корабля. Теперь у меня был страх как перед торможением, так и перед орбитальными станциями – на одной из них шахтеры были доведены до отчаяния и напали на «Гибернию». Неизвестно, какие сюрпризы ждут тебя в открытом космосе за триллионы километров от населенных людьми планет!