Страница:
– Мы ловим какие-то странные сигналы, – объяснил Цы.
– Боже мой! – воскликнул Грегор.
– Что там, гардемарин?
– Чудище… Перед корабля… – забормотал он.
– Нос, а не перед! – поправил я его.
– Да, нос. Господи!
– Скажет наконец кто-нибудь из вас, что происходит?!
– Командир, вы не поверите, но… – вклинился в наш разговор Цы.
Грегор наконец установил датчик, и на экране появилось изображение той части корабля, которая располагалась за диском первого уровня. Носа корабля видно не было – он застрял в теле гигантской вибрирующей рыбины, заполнившей собой весь экран. Чудище больше не переливалось всеми цветами радуги, а приобрело мертвенно-серый цвет.
– Отойди подальше! – крикнул я Грегору, заметив, что от рыбины отделяется какой-то шар. Но шар вдруг остановился, а само чудовище перестало вибрировать.
–. Командир, позвольте включить трансляцию сигналов прямо на мостик, – попросил Цы.
– Ладно, давайте.
– Я определил координаты корабля, сэр, – доложил Керрен.
В этот момент включилась трансляция с поста связи и из динамика донесся голос диктора:
– Шесть часов, начинаем передачу новостей.
– Господи! – воскликнул я, не веря собственным ушам.
– Мы находимся в Солнечной системе, – докладывал Керрен, перекрывая сообщения диктора. – Расстояние от Солнца приблизительно равно радиусу орбиты Юпитера; угол относительно плоскости его орбиты равен примерно сорока пяти градусам.
Я откинулся в кресле, закрыл глаза. Звуки из динамика взметнули в памяти вихрь воспоминаний: Филип, таранящий шлюпкой чудовище; Аманда, качающая на руках мертвого Нэйта…
Господи Боже мой, почему ты не взял меня к себе?
Минутная слабость прошла.
– Мистер Цы.
– Слушаю, сэр.
– Передай по всем частотам Военно-Космических Сил следующее сообщение: корабль Военно-Космических Сил «Дерзкий» вернулся в Солнечную систему. Положение катастрофическое. На борту раненые и голодающие. Есть погибшие. Необходимы питание и медицинская помощь. Дезинфекция категории А. Пришлите военную разведку. Наш корабль застрял в теле существа внеземного происхождения. Примите меры противовирусной защиты. Существо, по всей видимости, снабжено органическим сверхсветовым двигателем. – Я провел по лицу вспотевшими ладонями. – В конце укажите наши координаты. Сообщение передавайте непрерывно, пока не получите ответ.
– Есть, сэр! – радостно ответил Цы. Вскоре вернулся Грегор.
– Ну, как прогулка? – спросил я.
– Нормально, – ответил он, как будто речь шла о чем-то само собой разумеющемся, и без моего разрешения уселся в кресло пилота. В обычной ситуации за такую вольность гардемарину полагалась порка. – Сэр, почему мы оказались в Солнечной системе, а не в какой-нибудь другой точке галактики? Вряд ли это случайно.
– Не знаю. Мы уже летели в этом направлении со скоростью, равной четверти световой. Может быть, рыбина хотела посмотреть, куда мы летим? Наш сверхсветовой двигатель тоже был настроен на координаты Солнечной системы. Не исключено, что чудовище это почуяло. Или же просто возвращалось по следу нашей эскадры.
– А зачем это ему понадобилось, сэр?
Я ответил вопросом на вопрос:
– А почему мошка летит на свет? Мы многого не знаем, мистер Аттани.
– Спасибо, – Я еще раз одернул мундир, пригладил пятерней волосы, как мальчишка-гардемарин, прежде чем впервые войти на мостик, святилище корабля.
Подойдя к столу, за которым сидел адмирал Брентли, я замер по стойке «смирно», отдал честь и, пораженный видом хозяина кабинета, задержал руку у фуражки. Как сильно он сдал, бедняга, за прошедшие полтора года. Он больше не походил на старого льва. Передо мной был просто старик.
– Вольно, – скомандовал адмирал, пристально в меня всматриваясь. – Теперь ты выглядишь куда лучше, Ник.
– Спасибо, сэр.
– Не помнишь моего визита?
– Честно говоря, нет, сэр.
Я был совсем плох.
– Неудивительно. Врачи сказали, что еще два дня – и ты умер бы с голоду.
– Возможно, хотя я сильно в этом сомневаюсь.
– Хватит хорохориться! Извини, что не предложил тебе сесть. – Он указал на стул.
– Ничего, сэр, я в порядке. – Тем не менее долго стоять мне было трудно, и я сел.
Адмирал устроился рядом на мягком диване, не сводя с меня глаз.
– Чертов полет, – произнес он наконец. Я кивнул.
– Жаль, что погибла твоя семья. Прими мои соболезнования, Ник.
– Благодарю.
На протяжении нескольких недель меня расспрашивали и допрашивали, с почтением и со строгостью, дотошно изучали бортовой журнал «Дерзкого» и сохранившуюся у меня копию бортового журнала «Порции». Я говорил правду и только правду, не заботясь о последствиях.
Допросы проводились в Лунаполисе. Карантин прошел, однако нас все еще не пускали на Землю, видимо, опасаясь распространения страшных вирусов.
После долгого расследования комиссия меня оправдала, признав невиновным в повреждениях, полученных «Дерзким».
Касавополус горячо меня защищал. Я отвечал на вопросы скупо, говорил только о фактах, по возможности избегая подробностей. После расследования мне дали квартиру в Лунаполисе, и я жил в полном одиночестве, медленно приходя в себя после длительного голодания.
– Скоро снова будешь в строю, командир. Какую работу предпочитаешь? На Земле? Или все еще хочешь летать?
– Летать. Если, конечно, вы не отправите меня в отставку, сэр. Другая работа меня не прельщает.
– В отставку? – переспросил Брентли. – С какой стати, если ты заслужил награду?
– Я дважды давал клятву и дважды нарушил ее, сэр. Сам лишил себя чести. – «И надежды на спасение души», чуть не вырвалось у меня.
– Ты имеешь в виду ту чокнутую бабу? – усмехнулся Брентли.
– Я поклялся не причинять ей вреда, а сам ее застрелил.
– Обычная военная хитрость, командир.
– Я смотрю на это иначе, сэр.
– Но ты был обязан спасти корабль!
– Да, – сдержанно ответил я, однако остался при своем мнении. Клятва есть клятва, и клятвопреступник обрекает свою душу на вечные муки в аду. Значит, теперь я великий грешник.
– А второй случай? Когда еще ты нарушил клятву?
Мне надоела эта игра. Он забавлялся со мной, как кот с полудохлой крысой.
– Думаю, это вам тоже известно, сэр.
– Возможно. Но я хочу услышать это от тебя, Сифорт! – настаивал адмирал. Пришлось рассказать.
– Это произошло, когда Тремэн переправлял людей с «Порции» на «Дерзкий». Он отдал мне законный приказ, а я не подчинился и нарушил присягу.
– Тремэн! – Брентли хлопнул по дивану ладонью и вперил взгляд в стену. – Очень жаль, Ник, – сказал он после некоторого раздумья, – но я тогда ничего не мог поделать. При его назначении командиром эскадры мой голос не имел решающего значения. Вот все, что я могу сказать тебе по этому поводу.
– Он был моим законным командиром, – возразил я.
– Был! Вначале! – вспылил Брентли.
– Его никто не смещал.
– Пойми, Ник! То, что он сотворил, непростительно!
– Но на «Порции» не хватало места для всех. И часть людей ему пришлось оставить на «Дерзком».
– Он должен был послать «Порцию» за помощью и ждать ее на борту «Дерзкого». Или же на худой конец лететь на «Порции» вместе с тобой.
– На его месте я поступил бы именно так. Но как командир он имел право принять другое решение.
– Конечно, с формальной точки зрения его решение не противоречит уставу. Но вел он себя как подлый трус. Разумеется, он имел право переправить большую часть пассажиров на «Порцию». Но ограбить тебя, забрать еду, лазерные пушки… – Брентли горестно покачал головой. – Он оставил людей в открытом космосе в шлюпке, хотя знал, что, если ты их не примешь, они через несколько часов погибнут! Уму непостижимо!
– Он отобрал самых полезных пассажиров, сэр. То же можно сказать о членах экипажа.
– Оставить детей на верную гибель! Как он мог! – не переставал возмущаться старик. – Никки, мне стыдно. – Он закрыл лицо руками, но я успел заметить блеснувшие в его глазах слезы.
– Стыдно? – удивился я.
– Мне стыдно за Военно-Космические Силы. Он нас опозорил. Да, формально можно оправдать каждый его шаг. Но все его действия… Складывается чудовищная картина. Он отобрал у тебя корабль, скрыл повреждения правого борта «Дерзкого», оставил тебе всех беспризорников, отобрал лазеры, пищу, наконец, отнял врача. Его надо отдать под трибунал. И он, безусловно, будет признан виновным.
Наступила гнетущая тишина.
– Я изучил ваше дело, – сказал он наконец. – Причем очень тщательно.
– Спасибо, сэр.
– Парень, которого так ненавидели на «Гибернии», оказался героем. Не так ли?
– Да, сэр. Лейтенант Таер погиб с честью, выполняя свой долг. Мне будет его не хватать.
– Рад это слышать. – Адмирал Брентли тяжело поднялся, подошел к столу, вынул из ящика кожаную папку, протянул мне. – Вот возьми!
Я раскрыл папку и прочел вложенные в нее бумаги. Дело в том, что перед полетом каждый член экипажа оставляет завещание. Половину своего имущества я завещал Аманде, половину – отцу.
Филип все свое имущество завещал мне.
В папке была краткая опись – всего две страницы – его скудных пожитков, которые уместились в дорожной сумке. И эта сумка ждала меня на складе. Личные вещи Филипа и причитающаяся ему зарплата достались мне. Больше у него ничего не было.
Из глаз хлынули слезы.
Адмирал Брентли молча ждал. Прошло немало времени, прежде чем я смог взять себя в руки. Лишь тогда он позволил себе грустно улыбнуться.
– Слишком много крови. Слишком много смертей, – прошептал я.
– Понимаю. Ты повидал больше своих ровесников. Добыл бесценную информацию. Ксенобиологи прямо-таки очумели от космической рыбины, день и ночь ее изучают. – Адмирал хитро заулыбался. – Коллективный разум военной разведки дуреет при мысли, что эти космические чудища могли добраться до Солнечной системы, а разведка, к своему стыду, ничего о них не знала. Физики-теоретики бормочут что-то о новом способе генерации N-волн. Эти твои рыбы, Ник, летают быстрее наших кораблей. Та, в которой застрял твой «Дерзкий», долетела до Солнечной системы за шестьдесят с хвостиком дней, в то время как нашим кораблям пришлось бы преодолевать такое расстояние семь месяцев.
Адмирал Брентли встал и начал расхаживать по кабинету.
– Можно предположить, – продолжал он, – что, разобравшись в «рыбном» двигателе, физики смогут сконструировать такие быстроходные корабли. Это значительно сократит время перелетов между колониями. Итак, в мире снова грядут большие перемены. – Наконец он сел. – Но меня это уже не касается. Я ухожу в отставку, Ник. Сам видишь, здоровье уже не то. Я хочу… Знаешь, мои дочери похоронены на планете Вега-2. Сколько лет я их не навещал! По ночам я веду с ними долгие беседы. И когда наступит неизбежный для каждого момент, я хочу быть рядом с ними. Если разразится война, я уже не смогу… Короче говоря, пора старику на покой.
Он долго молчал, потом вымученно улыбнулся и снова заговорил:
– Когда я уйду в отставку, у меня больше не будет возможности помочь тебе, Николас Сифорт, у тебя не останется покровителя.
– Вы и так много для меня сделали, сэр.
– Возможно. Но сделаю еще больше. Отныне ты капитан первого ранга ВКС ООН.
– Спасибо, сэр! – Я постарался изобразить радость, чтобы не обидеть доброго старика равнодушием.
– Конечно, это не так много. Но есть еще кое-что. Хочешь снова летать?
– Да, сэр. – Я и в самом деле хотел отправиться в дальний полет, чтобы проводить долгие недели и месяцы в собственной каюте, в блаженном уединении и ничегонеделании.
– Могу предложить тебе на выбор два варианта. Примерно через четыре недели к Аркадии отбывает корабль «Черчилль». Это первый вариант. Второй корабль только что вернулся из Каледонии. Мы отправим его к Надежде.
– На этом я охотно полечу. – Мне не удалось долететь до Надежды ни на «Дерзком», ни на «Порции». Может, теперь все-таки доберусь. Поброжу по горам Вентура, вспомню счастливые дни с Амандой.
– Это «Гиберния», Ник.
Я уронил на пол папку, голова пошла кругом. «Гиберния»! Там в результате трагедии я стал командиром, успешно довел ее до Земли. Огромный корабль. Такой знакомый! До чего приятный будет полет!
– Но, сэр… – Я запнулся, подыскивая нужные слова. – Мое звание… Не слишком ли это роскошный корабль для меня?
– Разумеется, капитанам первого ранга обычно не дают корабли такого класса. Но я, как командующий оперативным соединением флота, вправе принимать любые решения. Ты заслужил этот корабль. Кроме того… – Он умолк.
– Что, сэр? – вырвалось у меня. Любопытство взяло верх на усталостью.
– Тебя просто преследует удача, Сифорт. У тебя развита интуиция. Ты верен присяге. – Тут я едва не фыркнул, но адмирал продолжал, словно ничего не замечая: – Ты всегда оказываешься в нужном месте в нужное время, всегда действуешь правильно.
– Я совершил непростительные ошибки, – возразил я. – Зачем вы меня поощряете?
– Ты вернул «Гибернию», хотя шансы были ничтожны. Чудом спас «Дерзкий».
– Его спасло чудище! Я тут ни при чем. Неужели вы не понимаете? Случайное стечение обстоятельств. Вот и все.
– Или Провидение. Не к каждому оно благоволит. Вспомним хотя бы командира фон Вальтера. Он был живой легендой, когда полвека назад я поступил на службу. Такого не было и больше не будет. Тот самый Хьюго фон Вальтер, командир поискового судна «Армстронг», который нашел останки «Селестины», открыл две пригодные для жизни планеты, дрался на дуэли с презренным правителем колонии «Гастингс», стал адмиралом флота, а потом Генеральным секретарем ООН. Сынок, – адмирал неловко дотронулся до моего колена, – порой я вижу в тебе второго фон Вальтера. А может быть, ты превзойдешь его, кто знает?
– Чушь собачья! – вспылил я, забыв о приличиях.
– Думай что хочешь. Но посмотри на себя: тебе чуть больше двадцати, а как много ты успел сделать! Нет, Сифорт, ты второй фон Вальтер!
– Я проклят Богом. В полном смысле этого слова. Вокруг меня гибнут люди. Почему… – Я так и не решился открыть адмиралу свое жгучее, горькое желание умереть.
– Когда я одряхлею и впаду в старческий маразм, а этого осталось ждать недолго, буду всем хвастаться, что знал тебя. Неважно, что никто не поверит, ведь это действительно правда.
– Какая ерунда!
– Думаю, что я прав. – Он с трудом встал, медленно выпрямился. – «Гиберния» отправится в полет через два дня. У тебя не будет времени спуститься. – Очевидно, он имел в виду полет с Луны на Землю.
– Обойдусь. – И тут мне в голову пришла важная мысль. – Сэр, когда я прилечу на Надежду, адмирал Тремэн может отстранить меня от должности. Однажды он уже отобрал у меня корабль.
– Тогда у него была такая возможность. А теперь ты повезешь с собой приказ об его отставке. Это последнее, что я могу для тебя сделать. Когда вернешься в Солнечную систему, меня здесь уже не будет.
– Сэр, я поклялся убить Тремэна.
– Вызовешь его на дуэль?
– Да, сэр.
– Ну что ж, – пожал он плечами, – вызывай. Я не буду о нем горевать. Но дуэль между вами возможна лишь после его отставки. Если убьешь его, избавишь нас от хлопот, связанных с трибуналом. – Вдруг адмирал посмотрел мне прямо в глаза. – По правилам выбирать оружие будет он.
– Я готов.
– Он очень метко стреляет из старинных пистолетов с пороховыми патронами. И не упустит шанса тебя убить.
– Это меня не беспокоит, – честно признался я. Он долго смотрел на меня и наконец произнес:
– Жаль, что тебе столько пришлось пережить, мальчик. Ну а теперь к делу. Завтра я выдам тебе полетное задание. Кстати, наши специалисты считают, что рыбины чуют корабли только в моменты входа и выхода из сверхсветового состояния. Поэтому на сей раз полет к Надежде приказываю совершить одним длинным прыжком.
– Это разумно, – согласился я.
– Некоторые пассажиры «Дерзкого» еще слишком слабы, чтобы лететь, прежде всего старики. Чета Ривсов, однако, выразила желание отправиться к Надежде, но только с тобой.
В ответ я лишь удивленно тряхнул головой. Поистине непостижима душа человеческая!
– Теперь об экипаже, – продолжал Брентли. – Почти всем новым его членам разрешено уволиться со службы, но двое изъявили желание лететь к Надежде, и тоже непременно с тобой.
– Кто же это?
– Дакко, отец и сын. Ты не возражаешь?
– Нет, сэр.
– Даже кое-кто из беспризорников решил остаться на службе. По-моему, это самое лучшее, чтобы избежать ожидающей их незавидной участи. Я не мог отказать ребятам, пожалел их. Хотя не в восторге от такой перспективы.
– Что ж, я рад.
– Остальные беспризорники… – Он отвел глаза. – Полагаю, программа их переселения будет прекращена. Вздорность этой затеи очевидна. Но политика есть политика. Тех, кого ты доставил на «Дерзком», снова направят на Окраинную колонию. Не возражаешь, если они полетят с тобой?
– Не возражаю, сэр.
– Так я и думал. Похоже, они боготворят тебя, как, впрочем, и пассажиры, и экипаж.
– Сколько беспризорников будет жить в каюте, сэр? – осторожно поинтересовался я.
– Не знаю. Наверно, шесть, как и раньше.
– Нет, – набравшись духу, выпалил я.
– Сифорт, тебе придется взять на борт большое количество пассажиров. Мы потеряли несколько кораблей и не можем предоставить каждому роскошные апартаменты. А беспризорники уже привыкли к тесноте.
– Нет, – стоял я на своем.
– Чего же ты хочешь?
– Я не допущу, чтобы ребята страдали от тесноты больше других. Однажды Тремэн заставил меня на это пойти, и я знаю, каковы были последствия.
У Брентли вытянулось лицо.
– Капитан Сифорт, – жестко заговорил он, – не забывайте, что перед вами адмирал флота.
– Так точно, сэр.
– Это приказ!
– Нет, сэр.
Адмирал с сердитым видом уселся за стол.
– Выполняйте приказ, командир! Иначе не видать вам «Гибернии».
– Простите, сэр, но при всем желании лететь на «Гибернии» беспризорников я взять не могу.
– Я отдам тебя под трибунал!
– Это ваша прерогатива, сэр.
Он долго сверлил меня взглядом, но я выдержал.
– Тебе действительно все равно, Николас? – спросил он наконец.
– Хотите знать правду, сэр?
Он кивнул.
– Да, все равно.
Адмирал Брентли вышел из-за стола.
– Ладно, по четыре беспризорника в каюте. Я откажу некоторым пассажирам.
– Нет, сэр.
– Да как ты смеешь, упрямый щенок?! После всего, что я для тебя сделал!
– Беспризорники – тоже люди, сэр. Меня учили, что на военно-космических кораблях пассажиров не делят на классы.
– Да, не делят! Но это случай особый. Ладно, по три.
– Нет, сэр.
– Хочешь испортить себе карьеру ради шпаны? Отвечай!
– Вы вынуждаете меня это сделать!
– По двое!
Я упрямо мотнул головой.
– Так ведь супруги тоже живут по двое! Одумайся! – в ярости закричал адмирал.
Ну разумеется, он прав! Какой же я идиот.
– Согласен, – сдался я наконец, – по два беспризорника в каюте. Но в большой, а не одноместной.
– С тобой лучше не связываться, – проворчал Брентли. – Даже на собственную жизнь тебе наплевать. Слава Богу, подвернулся случай услать тебя подальше от Солнечной системы.
Мы оба улыбнулись, радуясь примирению.
– Да, вот еще что, – сказал Брентли. – Во-первых, уже несколько недель к тебе рвутся журналисты. Некоторые получили разрешение взять у тебя интервью. Они сейчас в зале для пресс-конференций.
– У меня? – Я вытаращил глаза.
– Да, у тебя. Я не пускал их, так они прямо взбесились. Твои фотографии облетели все средства массовой информации. И репортеры просто жаждут встречи с тобой.
– Но почему именно со мной?
– Ты, Ник, теперь знаменитость. – Он взглянул на меня не то лукаво, не то с насмешкой. – Неужели не знаешь?
Я покачал головой, не находя слов от возмущения. Что за балаган?!
– Собираешься что-нибудь сделать с этим? – Он ткнул пальцем в мою обожженную щеку.
– Не знаю, не думал. Скорее всего, нет. Внешность для меня не имеет значения.
– Ну-ну. Дело твое. Только боюсь, родители всего мира возненавидят тебя, если их детки начнут лепить себе на рожи такие же пятна.
Мы покинули кабинет и пошли по длинному коридору в зал для пресс-конференций.
– Сэр, говоря о журналистах, вы сказали «во-первых», – напомнил я адмиралу. – А что во-вторых?
Он не успел ответить, потому что мы уже входили в переполненный зап. При моем появлении поднялся шум, заработали видеокамеры. Я замер, потрясенный, не зная, как вести себя в такой ситуации. Этому нас в Академии не учили. Мне стали задавать вопросы.
– Командир! Какие чувства вы испытали, когда вторично увидели чудовищ?
– Что нового вы внесли в стратегию Военно-Космических Сил?
– Что вы чувствовали, когда…
– Ваша жена…
– Погибшие члены экипажа…
– Ваша семья…
Я, как испуганный ребенок, схватил за руку адмирала и взмолился:
– УВЕДИТЕ МЕНЯ ОТСЮДА!
Стоило адмиралу взглянуть на мою перекошенную физиономию, как он все понял, послал в зал улыбку и, помахав рукой журналистам, выполнил мою просьбу.
Вскоре я уже сидел в какой-то небольшой комнате, уронив голову на колени, и пытался унять бивший меня озноб.
– Прости, сынок. Не ожидал, что они набросятся на тебя, как голодные волки.
– Простите, сэр. Не беспокойтесь, – забормотал я. – Сейчас все пройдет.
– Хорошо. Теперь скажу, что во-вторых… Может, следовало бы это отложить на потом…
– Нет, сейчас.
– Тут гость. Твой отец.
– Отец? – Я с трудом поднялся. – Он здесь, на Луне?
– Да. Как только о тебе начали трубить в новостях, он связался с нами и попросил ненадолго тебя отпустить. Но узнав, что твой корабль вылетает в ближайшие дни, изъявил желание встретиться с тобой здесь. Я не видел причин для отказа.
Отец на Луне? Просто невероятно. Неужели этот суровый человек, покинувший свой родной Кардифф лишь однажды, чтобы отвезти меня в Академию, решился слетать на Луну, где сила притяжения в шесть раз меньше, чем на Земле? Что побудило его это сделать?
– Где он? – спросил я, плохо соображая.
– Там, сынок. Дальше по коридору. – Адмирал Брентли напустил на себя растерянный вид. – Отвести тебя к нему?
– Не беспокойтесь ради бога. Я сам дойду. Только скажите где.
– В западном крыле здания, в комнате ожидания для офицеров в конце коридора.
– Разрешите идти, сэр?
– Иди. Знаешь, Ник… – Он заколебался. – Возможно, мы с тобой больше не увидимся. – Он, смущаясь, протянул мне руку. – Удачи тебе, командир Сифорт. Бог в помощь.
– Спасибо, сэр.
Я поспешил по коридору.
Военно-космическая станция представляла собой район густо застроенного нового города, расположенного рядом со старой частью Лунаполиса. На станции были две главные улицы, своего рода огромные коридоры, протянувшиеся сквозь нагромождения жилых и административных зданий, солдатских казарм и офицерских общежитии. Эта станция в Лунаполисе была второй по величине после Лунной Академии, расположенной на обратной стороне Луны. Земная Академия на Военно-космической базе около Дувра по сравнению с этими двумя станциями казалась совсем маленькой.
Словно в тумане, брел я по главной улице-коридору, рассеянно отдавая честь попадавшимся навстречу офицерам. Гардемарины и лейтенанты почтительно уступали мне дорогу. Время от времени меня останавливали равные по званию командиры, о чем-то спрашивали. Я не сразу понял, что им просто хотелось поговорить со мной под любым предлогом. Они таращились на меня, жали руку, старались дотронуться.
Наконец я добрался до конца коридора, вошел в комнату ожидания, где было полно народу, и робко спросил:
– Простите, есть здесь мистер…
Отец поднялся мне навстречу. Как сильно он постарел с того момента, как мы последний раз виделись!
– Отец? – прошептал я.
– Николас. – Он медленно подошел ко мне, провел ладонью по моей обожженной щеке. – Сильно тебе досталось!
– Было дело.
– Мне рассказывали. Жаль, что погибла твоя семья. Жена была такая красавица! А ребенка я так и не видел. Может быть, Господь смилостивится над ними.
– Спасибо, отец.
– Я читал о тебе. – Он едва заметно улыбнулся, что было для него редкостью. – Не проходит и дня, чтобы о тебе не писали. Многое, конечно, выдумывают.
– Еще бы. Воображаю, что они насочиняли.
Мы не могли насмотреться друг на друга – ведь почти не встречались в последние годы.
– Ты возмужал, – произнес отец с уважением, смешанным с восхищением.
– Очень может быть.
– Мне скоро улетать. – Он посмотрел на часы. – Вечером.
– Можно сдать билет, отложить полет…
– Не стоит. Мы повидались, а сейчас я скажу тебе то, ради чего сюда прилетел. Ты выполнил свой долг, Николас. Фантазии журналистов не могли мне помешать понять это. Ты с честью выдержал выпавшие на твою долю испытания.
– Ты прилетел на Луну только для того, чтобы мне это сказать?
– Возможно, меня не будет в живых, когда ты вернешься из полета. Пути Господни неисповедимы. Я не мог откладывать. И решил сказать тебе об этом сейчас.
– Спасибо, сэр, – вымолвил я под шквалом нахлынувших на меня чувств.
– Теперь я могу спокойно возвратиться домой. Это место, – он махнул рукой, – не для меня.
– Боже мой! – воскликнул Грегор.
– Что там, гардемарин?
– Чудище… Перед корабля… – забормотал он.
– Нос, а не перед! – поправил я его.
– Да, нос. Господи!
– Скажет наконец кто-нибудь из вас, что происходит?!
– Командир, вы не поверите, но… – вклинился в наш разговор Цы.
Грегор наконец установил датчик, и на экране появилось изображение той части корабля, которая располагалась за диском первого уровня. Носа корабля видно не было – он застрял в теле гигантской вибрирующей рыбины, заполнившей собой весь экран. Чудище больше не переливалось всеми цветами радуги, а приобрело мертвенно-серый цвет.
– Отойди подальше! – крикнул я Грегору, заметив, что от рыбины отделяется какой-то шар. Но шар вдруг остановился, а само чудовище перестало вибрировать.
–. Командир, позвольте включить трансляцию сигналов прямо на мостик, – попросил Цы.
– Ладно, давайте.
– Я определил координаты корабля, сэр, – доложил Керрен.
В этот момент включилась трансляция с поста связи и из динамика донесся голос диктора:
– Шесть часов, начинаем передачу новостей.
– Господи! – воскликнул я, не веря собственным ушам.
– Мы находимся в Солнечной системе, – докладывал Керрен, перекрывая сообщения диктора. – Расстояние от Солнца приблизительно равно радиусу орбиты Юпитера; угол относительно плоскости его орбиты равен примерно сорока пяти градусам.
Я откинулся в кресле, закрыл глаза. Звуки из динамика взметнули в памяти вихрь воспоминаний: Филип, таранящий шлюпкой чудовище; Аманда, качающая на руках мертвого Нэйта…
Господи Боже мой, почему ты не взял меня к себе?
Минутная слабость прошла.
– Мистер Цы.
– Слушаю, сэр.
– Передай по всем частотам Военно-Космических Сил следующее сообщение: корабль Военно-Космических Сил «Дерзкий» вернулся в Солнечную систему. Положение катастрофическое. На борту раненые и голодающие. Есть погибшие. Необходимы питание и медицинская помощь. Дезинфекция категории А. Пришлите военную разведку. Наш корабль застрял в теле существа внеземного происхождения. Примите меры противовирусной защиты. Существо, по всей видимости, снабжено органическим сверхсветовым двигателем. – Я провел по лицу вспотевшими ладонями. – В конце укажите наши координаты. Сообщение передавайте непрерывно, пока не получите ответ.
– Есть, сэр! – радостно ответил Цы. Вскоре вернулся Грегор.
– Ну, как прогулка? – спросил я.
– Нормально, – ответил он, как будто речь шла о чем-то само собой разумеющемся, и без моего разрешения уселся в кресло пилота. В обычной ситуации за такую вольность гардемарину полагалась порка. – Сэр, почему мы оказались в Солнечной системе, а не в какой-нибудь другой точке галактики? Вряд ли это случайно.
– Не знаю. Мы уже летели в этом направлении со скоростью, равной четверти световой. Может быть, рыбина хотела посмотреть, куда мы летим? Наш сверхсветовой двигатель тоже был настроен на координаты Солнечной системы. Не исключено, что чудовище это почуяло. Или же просто возвращалось по следу нашей эскадры.
– А зачем это ему понадобилось, сэр?
Я ответил вопросом на вопрос:
– А почему мошка летит на свет? Мы многого не знаем, мистер Аттани.
* * *
– Входите, командир Сифорт, – сказал лейтенант, распахнув передо мной дверь в огромный кабинет адмирала в его резиденции на базе Лунаполиса. – Вас ждут.– Спасибо, – Я еще раз одернул мундир, пригладил пятерней волосы, как мальчишка-гардемарин, прежде чем впервые войти на мостик, святилище корабля.
Подойдя к столу, за которым сидел адмирал Брентли, я замер по стойке «смирно», отдал честь и, пораженный видом хозяина кабинета, задержал руку у фуражки. Как сильно он сдал, бедняга, за прошедшие полтора года. Он больше не походил на старого льва. Передо мной был просто старик.
– Вольно, – скомандовал адмирал, пристально в меня всматриваясь. – Теперь ты выглядишь куда лучше, Ник.
– Спасибо, сэр.
– Не помнишь моего визита?
– Честно говоря, нет, сэр.
Я был совсем плох.
– Неудивительно. Врачи сказали, что еще два дня – и ты умер бы с голоду.
– Возможно, хотя я сильно в этом сомневаюсь.
– Хватит хорохориться! Извини, что не предложил тебе сесть. – Он указал на стул.
– Ничего, сэр, я в порядке. – Тем не менее долго стоять мне было трудно, и я сел.
Адмирал устроился рядом на мягком диване, не сводя с меня глаз.
– Чертов полет, – произнес он наконец. Я кивнул.
– Жаль, что погибла твоя семья. Прими мои соболезнования, Ник.
– Благодарю.
На протяжении нескольких недель меня расспрашивали и допрашивали, с почтением и со строгостью, дотошно изучали бортовой журнал «Дерзкого» и сохранившуюся у меня копию бортового журнала «Порции». Я говорил правду и только правду, не заботясь о последствиях.
Допросы проводились в Лунаполисе. Карантин прошел, однако нас все еще не пускали на Землю, видимо, опасаясь распространения страшных вирусов.
После долгого расследования комиссия меня оправдала, признав невиновным в повреждениях, полученных «Дерзким».
Касавополус горячо меня защищал. Я отвечал на вопросы скупо, говорил только о фактах, по возможности избегая подробностей. После расследования мне дали квартиру в Лунаполисе, и я жил в полном одиночестве, медленно приходя в себя после длительного голодания.
– Скоро снова будешь в строю, командир. Какую работу предпочитаешь? На Земле? Или все еще хочешь летать?
– Летать. Если, конечно, вы не отправите меня в отставку, сэр. Другая работа меня не прельщает.
– В отставку? – переспросил Брентли. – С какой стати, если ты заслужил награду?
– Я дважды давал клятву и дважды нарушил ее, сэр. Сам лишил себя чести. – «И надежды на спасение души», чуть не вырвалось у меня.
– Ты имеешь в виду ту чокнутую бабу? – усмехнулся Брентли.
– Я поклялся не причинять ей вреда, а сам ее застрелил.
– Обычная военная хитрость, командир.
– Я смотрю на это иначе, сэр.
– Но ты был обязан спасти корабль!
– Да, – сдержанно ответил я, однако остался при своем мнении. Клятва есть клятва, и клятвопреступник обрекает свою душу на вечные муки в аду. Значит, теперь я великий грешник.
– А второй случай? Когда еще ты нарушил клятву?
Мне надоела эта игра. Он забавлялся со мной, как кот с полудохлой крысой.
– Думаю, это вам тоже известно, сэр.
– Возможно. Но я хочу услышать это от тебя, Сифорт! – настаивал адмирал. Пришлось рассказать.
– Это произошло, когда Тремэн переправлял людей с «Порции» на «Дерзкий». Он отдал мне законный приказ, а я не подчинился и нарушил присягу.
– Тремэн! – Брентли хлопнул по дивану ладонью и вперил взгляд в стену. – Очень жаль, Ник, – сказал он после некоторого раздумья, – но я тогда ничего не мог поделать. При его назначении командиром эскадры мой голос не имел решающего значения. Вот все, что я могу сказать тебе по этому поводу.
– Он был моим законным командиром, – возразил я.
– Был! Вначале! – вспылил Брентли.
– Его никто не смещал.
– Пойми, Ник! То, что он сотворил, непростительно!
– Но на «Порции» не хватало места для всех. И часть людей ему пришлось оставить на «Дерзком».
– Он должен был послать «Порцию» за помощью и ждать ее на борту «Дерзкого». Или же на худой конец лететь на «Порции» вместе с тобой.
– На его месте я поступил бы именно так. Но как командир он имел право принять другое решение.
– Конечно, с формальной точки зрения его решение не противоречит уставу. Но вел он себя как подлый трус. Разумеется, он имел право переправить большую часть пассажиров на «Порцию». Но ограбить тебя, забрать еду, лазерные пушки… – Брентли горестно покачал головой. – Он оставил людей в открытом космосе в шлюпке, хотя знал, что, если ты их не примешь, они через несколько часов погибнут! Уму непостижимо!
– Он отобрал самых полезных пассажиров, сэр. То же можно сказать о членах экипажа.
– Оставить детей на верную гибель! Как он мог! – не переставал возмущаться старик. – Никки, мне стыдно. – Он закрыл лицо руками, но я успел заметить блеснувшие в его глазах слезы.
– Стыдно? – удивился я.
– Мне стыдно за Военно-Космические Силы. Он нас опозорил. Да, формально можно оправдать каждый его шаг. Но все его действия… Складывается чудовищная картина. Он отобрал у тебя корабль, скрыл повреждения правого борта «Дерзкого», оставил тебе всех беспризорников, отобрал лазеры, пищу, наконец, отнял врача. Его надо отдать под трибунал. И он, безусловно, будет признан виновным.
Наступила гнетущая тишина.
– Я изучил ваше дело, – сказал он наконец. – Причем очень тщательно.
– Спасибо, сэр.
– Парень, которого так ненавидели на «Гибернии», оказался героем. Не так ли?
– Да, сэр. Лейтенант Таер погиб с честью, выполняя свой долг. Мне будет его не хватать.
– Рад это слышать. – Адмирал Брентли тяжело поднялся, подошел к столу, вынул из ящика кожаную папку, протянул мне. – Вот возьми!
Я раскрыл папку и прочел вложенные в нее бумаги. Дело в том, что перед полетом каждый член экипажа оставляет завещание. Половину своего имущества я завещал Аманде, половину – отцу.
Филип все свое имущество завещал мне.
В папке была краткая опись – всего две страницы – его скудных пожитков, которые уместились в дорожной сумке. И эта сумка ждала меня на складе. Личные вещи Филипа и причитающаяся ему зарплата достались мне. Больше у него ничего не было.
Из глаз хлынули слезы.
Адмирал Брентли молча ждал. Прошло немало времени, прежде чем я смог взять себя в руки. Лишь тогда он позволил себе грустно улыбнуться.
– Слишком много крови. Слишком много смертей, – прошептал я.
– Понимаю. Ты повидал больше своих ровесников. Добыл бесценную информацию. Ксенобиологи прямо-таки очумели от космической рыбины, день и ночь ее изучают. – Адмирал хитро заулыбался. – Коллективный разум военной разведки дуреет при мысли, что эти космические чудища могли добраться до Солнечной системы, а разведка, к своему стыду, ничего о них не знала. Физики-теоретики бормочут что-то о новом способе генерации N-волн. Эти твои рыбы, Ник, летают быстрее наших кораблей. Та, в которой застрял твой «Дерзкий», долетела до Солнечной системы за шестьдесят с хвостиком дней, в то время как нашим кораблям пришлось бы преодолевать такое расстояние семь месяцев.
Адмирал Брентли встал и начал расхаживать по кабинету.
– Можно предположить, – продолжал он, – что, разобравшись в «рыбном» двигателе, физики смогут сконструировать такие быстроходные корабли. Это значительно сократит время перелетов между колониями. Итак, в мире снова грядут большие перемены. – Наконец он сел. – Но меня это уже не касается. Я ухожу в отставку, Ник. Сам видишь, здоровье уже не то. Я хочу… Знаешь, мои дочери похоронены на планете Вега-2. Сколько лет я их не навещал! По ночам я веду с ними долгие беседы. И когда наступит неизбежный для каждого момент, я хочу быть рядом с ними. Если разразится война, я уже не смогу… Короче говоря, пора старику на покой.
Он долго молчал, потом вымученно улыбнулся и снова заговорил:
– Когда я уйду в отставку, у меня больше не будет возможности помочь тебе, Николас Сифорт, у тебя не останется покровителя.
– Вы и так много для меня сделали, сэр.
– Возможно. Но сделаю еще больше. Отныне ты капитан первого ранга ВКС ООН.
– Спасибо, сэр! – Я постарался изобразить радость, чтобы не обидеть доброго старика равнодушием.
– Конечно, это не так много. Но есть еще кое-что. Хочешь снова летать?
– Да, сэр. – Я и в самом деле хотел отправиться в дальний полет, чтобы проводить долгие недели и месяцы в собственной каюте, в блаженном уединении и ничегонеделании.
– Могу предложить тебе на выбор два варианта. Примерно через четыре недели к Аркадии отбывает корабль «Черчилль». Это первый вариант. Второй корабль только что вернулся из Каледонии. Мы отправим его к Надежде.
– На этом я охотно полечу. – Мне не удалось долететь до Надежды ни на «Дерзком», ни на «Порции». Может, теперь все-таки доберусь. Поброжу по горам Вентура, вспомню счастливые дни с Амандой.
– Это «Гиберния», Ник.
Я уронил на пол папку, голова пошла кругом. «Гиберния»! Там в результате трагедии я стал командиром, успешно довел ее до Земли. Огромный корабль. Такой знакомый! До чего приятный будет полет!
– Но, сэр… – Я запнулся, подыскивая нужные слова. – Мое звание… Не слишком ли это роскошный корабль для меня?
– Разумеется, капитанам первого ранга обычно не дают корабли такого класса. Но я, как командующий оперативным соединением флота, вправе принимать любые решения. Ты заслужил этот корабль. Кроме того… – Он умолк.
– Что, сэр? – вырвалось у меня. Любопытство взяло верх на усталостью.
– Тебя просто преследует удача, Сифорт. У тебя развита интуиция. Ты верен присяге. – Тут я едва не фыркнул, но адмирал продолжал, словно ничего не замечая: – Ты всегда оказываешься в нужном месте в нужное время, всегда действуешь правильно.
– Я совершил непростительные ошибки, – возразил я. – Зачем вы меня поощряете?
– Ты вернул «Гибернию», хотя шансы были ничтожны. Чудом спас «Дерзкий».
– Его спасло чудище! Я тут ни при чем. Неужели вы не понимаете? Случайное стечение обстоятельств. Вот и все.
– Или Провидение. Не к каждому оно благоволит. Вспомним хотя бы командира фон Вальтера. Он был живой легендой, когда полвека назад я поступил на службу. Такого не было и больше не будет. Тот самый Хьюго фон Вальтер, командир поискового судна «Армстронг», который нашел останки «Селестины», открыл две пригодные для жизни планеты, дрался на дуэли с презренным правителем колонии «Гастингс», стал адмиралом флота, а потом Генеральным секретарем ООН. Сынок, – адмирал неловко дотронулся до моего колена, – порой я вижу в тебе второго фон Вальтера. А может быть, ты превзойдешь его, кто знает?
– Чушь собачья! – вспылил я, забыв о приличиях.
– Думай что хочешь. Но посмотри на себя: тебе чуть больше двадцати, а как много ты успел сделать! Нет, Сифорт, ты второй фон Вальтер!
– Я проклят Богом. В полном смысле этого слова. Вокруг меня гибнут люди. Почему… – Я так и не решился открыть адмиралу свое жгучее, горькое желание умереть.
– Когда я одряхлею и впаду в старческий маразм, а этого осталось ждать недолго, буду всем хвастаться, что знал тебя. Неважно, что никто не поверит, ведь это действительно правда.
– Какая ерунда!
– Думаю, что я прав. – Он с трудом встал, медленно выпрямился. – «Гиберния» отправится в полет через два дня. У тебя не будет времени спуститься. – Очевидно, он имел в виду полет с Луны на Землю.
– Обойдусь. – И тут мне в голову пришла важная мысль. – Сэр, когда я прилечу на Надежду, адмирал Тремэн может отстранить меня от должности. Однажды он уже отобрал у меня корабль.
– Тогда у него была такая возможность. А теперь ты повезешь с собой приказ об его отставке. Это последнее, что я могу для тебя сделать. Когда вернешься в Солнечную систему, меня здесь уже не будет.
– Сэр, я поклялся убить Тремэна.
– Вызовешь его на дуэль?
– Да, сэр.
– Ну что ж, – пожал он плечами, – вызывай. Я не буду о нем горевать. Но дуэль между вами возможна лишь после его отставки. Если убьешь его, избавишь нас от хлопот, связанных с трибуналом. – Вдруг адмирал посмотрел мне прямо в глаза. – По правилам выбирать оружие будет он.
– Я готов.
– Он очень метко стреляет из старинных пистолетов с пороховыми патронами. И не упустит шанса тебя убить.
– Это меня не беспокоит, – честно признался я. Он долго смотрел на меня и наконец произнес:
– Жаль, что тебе столько пришлось пережить, мальчик. Ну а теперь к делу. Завтра я выдам тебе полетное задание. Кстати, наши специалисты считают, что рыбины чуют корабли только в моменты входа и выхода из сверхсветового состояния. Поэтому на сей раз полет к Надежде приказываю совершить одним длинным прыжком.
– Это разумно, – согласился я.
– Некоторые пассажиры «Дерзкого» еще слишком слабы, чтобы лететь, прежде всего старики. Чета Ривсов, однако, выразила желание отправиться к Надежде, но только с тобой.
В ответ я лишь удивленно тряхнул головой. Поистине непостижима душа человеческая!
– Теперь об экипаже, – продолжал Брентли. – Почти всем новым его членам разрешено уволиться со службы, но двое изъявили желание лететь к Надежде, и тоже непременно с тобой.
– Кто же это?
– Дакко, отец и сын. Ты не возражаешь?
– Нет, сэр.
– Даже кое-кто из беспризорников решил остаться на службе. По-моему, это самое лучшее, чтобы избежать ожидающей их незавидной участи. Я не мог отказать ребятам, пожалел их. Хотя не в восторге от такой перспективы.
– Что ж, я рад.
– Остальные беспризорники… – Он отвел глаза. – Полагаю, программа их переселения будет прекращена. Вздорность этой затеи очевидна. Но политика есть политика. Тех, кого ты доставил на «Дерзком», снова направят на Окраинную колонию. Не возражаешь, если они полетят с тобой?
– Не возражаю, сэр.
– Так я и думал. Похоже, они боготворят тебя, как, впрочем, и пассажиры, и экипаж.
– Сколько беспризорников будет жить в каюте, сэр? – осторожно поинтересовался я.
– Не знаю. Наверно, шесть, как и раньше.
– Нет, – набравшись духу, выпалил я.
– Сифорт, тебе придется взять на борт большое количество пассажиров. Мы потеряли несколько кораблей и не можем предоставить каждому роскошные апартаменты. А беспризорники уже привыкли к тесноте.
– Нет, – стоял я на своем.
– Чего же ты хочешь?
– Я не допущу, чтобы ребята страдали от тесноты больше других. Однажды Тремэн заставил меня на это пойти, и я знаю, каковы были последствия.
У Брентли вытянулось лицо.
– Капитан Сифорт, – жестко заговорил он, – не забывайте, что перед вами адмирал флота.
– Так точно, сэр.
– Это приказ!
– Нет, сэр.
Адмирал с сердитым видом уселся за стол.
– Выполняйте приказ, командир! Иначе не видать вам «Гибернии».
– Простите, сэр, но при всем желании лететь на «Гибернии» беспризорников я взять не могу.
– Я отдам тебя под трибунал!
– Это ваша прерогатива, сэр.
Он долго сверлил меня взглядом, но я выдержал.
– Тебе действительно все равно, Николас? – спросил он наконец.
– Хотите знать правду, сэр?
Он кивнул.
– Да, все равно.
Адмирал Брентли вышел из-за стола.
– Ладно, по четыре беспризорника в каюте. Я откажу некоторым пассажирам.
– Нет, сэр.
– Да как ты смеешь, упрямый щенок?! После всего, что я для тебя сделал!
– Беспризорники – тоже люди, сэр. Меня учили, что на военно-космических кораблях пассажиров не делят на классы.
– Да, не делят! Но это случай особый. Ладно, по три.
– Нет, сэр.
– Хочешь испортить себе карьеру ради шпаны? Отвечай!
– Вы вынуждаете меня это сделать!
– По двое!
Я упрямо мотнул головой.
– Так ведь супруги тоже живут по двое! Одумайся! – в ярости закричал адмирал.
Ну разумеется, он прав! Какой же я идиот.
– Согласен, – сдался я наконец, – по два беспризорника в каюте. Но в большой, а не одноместной.
– С тобой лучше не связываться, – проворчал Брентли. – Даже на собственную жизнь тебе наплевать. Слава Богу, подвернулся случай услать тебя подальше от Солнечной системы.
Мы оба улыбнулись, радуясь примирению.
– Да, вот еще что, – сказал Брентли. – Во-первых, уже несколько недель к тебе рвутся журналисты. Некоторые получили разрешение взять у тебя интервью. Они сейчас в зале для пресс-конференций.
– У меня? – Я вытаращил глаза.
– Да, у тебя. Я не пускал их, так они прямо взбесились. Твои фотографии облетели все средства массовой информации. И репортеры просто жаждут встречи с тобой.
– Но почему именно со мной?
– Ты, Ник, теперь знаменитость. – Он взглянул на меня не то лукаво, не то с насмешкой. – Неужели не знаешь?
Я покачал головой, не находя слов от возмущения. Что за балаган?!
– Собираешься что-нибудь сделать с этим? – Он ткнул пальцем в мою обожженную щеку.
– Не знаю, не думал. Скорее всего, нет. Внешность для меня не имеет значения.
– Ну-ну. Дело твое. Только боюсь, родители всего мира возненавидят тебя, если их детки начнут лепить себе на рожи такие же пятна.
Мы покинули кабинет и пошли по длинному коридору в зал для пресс-конференций.
– Сэр, говоря о журналистах, вы сказали «во-первых», – напомнил я адмиралу. – А что во-вторых?
Он не успел ответить, потому что мы уже входили в переполненный зап. При моем появлении поднялся шум, заработали видеокамеры. Я замер, потрясенный, не зная, как вести себя в такой ситуации. Этому нас в Академии не учили. Мне стали задавать вопросы.
– Командир! Какие чувства вы испытали, когда вторично увидели чудовищ?
– Что нового вы внесли в стратегию Военно-Космических Сил?
– Что вы чувствовали, когда…
– Ваша жена…
– Погибшие члены экипажа…
– Ваша семья…
Я, как испуганный ребенок, схватил за руку адмирала и взмолился:
– УВЕДИТЕ МЕНЯ ОТСЮДА!
Стоило адмиралу взглянуть на мою перекошенную физиономию, как он все понял, послал в зал улыбку и, помахав рукой журналистам, выполнил мою просьбу.
Вскоре я уже сидел в какой-то небольшой комнате, уронив голову на колени, и пытался унять бивший меня озноб.
– Прости, сынок. Не ожидал, что они набросятся на тебя, как голодные волки.
– Простите, сэр. Не беспокойтесь, – забормотал я. – Сейчас все пройдет.
– Хорошо. Теперь скажу, что во-вторых… Может, следовало бы это отложить на потом…
– Нет, сейчас.
– Тут гость. Твой отец.
– Отец? – Я с трудом поднялся. – Он здесь, на Луне?
– Да. Как только о тебе начали трубить в новостях, он связался с нами и попросил ненадолго тебя отпустить. Но узнав, что твой корабль вылетает в ближайшие дни, изъявил желание встретиться с тобой здесь. Я не видел причин для отказа.
Отец на Луне? Просто невероятно. Неужели этот суровый человек, покинувший свой родной Кардифф лишь однажды, чтобы отвезти меня в Академию, решился слетать на Луну, где сила притяжения в шесть раз меньше, чем на Земле? Что побудило его это сделать?
– Где он? – спросил я, плохо соображая.
– Там, сынок. Дальше по коридору. – Адмирал Брентли напустил на себя растерянный вид. – Отвести тебя к нему?
– Не беспокойтесь ради бога. Я сам дойду. Только скажите где.
– В западном крыле здания, в комнате ожидания для офицеров в конце коридора.
– Разрешите идти, сэр?
– Иди. Знаешь, Ник… – Он заколебался. – Возможно, мы с тобой больше не увидимся. – Он, смущаясь, протянул мне руку. – Удачи тебе, командир Сифорт. Бог в помощь.
– Спасибо, сэр.
Я поспешил по коридору.
Военно-космическая станция представляла собой район густо застроенного нового города, расположенного рядом со старой частью Лунаполиса. На станции были две главные улицы, своего рода огромные коридоры, протянувшиеся сквозь нагромождения жилых и административных зданий, солдатских казарм и офицерских общежитии. Эта станция в Лунаполисе была второй по величине после Лунной Академии, расположенной на обратной стороне Луны. Земная Академия на Военно-космической базе около Дувра по сравнению с этими двумя станциями казалась совсем маленькой.
Словно в тумане, брел я по главной улице-коридору, рассеянно отдавая честь попадавшимся навстречу офицерам. Гардемарины и лейтенанты почтительно уступали мне дорогу. Время от времени меня останавливали равные по званию командиры, о чем-то спрашивали. Я не сразу понял, что им просто хотелось поговорить со мной под любым предлогом. Они таращились на меня, жали руку, старались дотронуться.
Наконец я добрался до конца коридора, вошел в комнату ожидания, где было полно народу, и робко спросил:
– Простите, есть здесь мистер…
Отец поднялся мне навстречу. Как сильно он постарел с того момента, как мы последний раз виделись!
– Отец? – прошептал я.
– Николас. – Он медленно подошел ко мне, провел ладонью по моей обожженной щеке. – Сильно тебе досталось!
– Было дело.
– Мне рассказывали. Жаль, что погибла твоя семья. Жена была такая красавица! А ребенка я так и не видел. Может быть, Господь смилостивится над ними.
– Спасибо, отец.
– Я читал о тебе. – Он едва заметно улыбнулся, что было для него редкостью. – Не проходит и дня, чтобы о тебе не писали. Многое, конечно, выдумывают.
– Еще бы. Воображаю, что они насочиняли.
Мы не могли насмотреться друг на друга – ведь почти не встречались в последние годы.
– Ты возмужал, – произнес отец с уважением, смешанным с восхищением.
– Очень может быть.
– Мне скоро улетать. – Он посмотрел на часы. – Вечером.
– Можно сдать билет, отложить полет…
– Не стоит. Мы повидались, а сейчас я скажу тебе то, ради чего сюда прилетел. Ты выполнил свой долг, Николас. Фантазии журналистов не могли мне помешать понять это. Ты с честью выдержал выпавшие на твою долю испытания.
– Ты прилетел на Луну только для того, чтобы мне это сказать?
– Возможно, меня не будет в живых, когда ты вернешься из полета. Пути Господни неисповедимы. Я не мог откладывать. И решил сказать тебе об этом сейчас.
– Спасибо, сэр, – вымолвил я под шквалом нахлынувших на меня чувств.
– Теперь я могу спокойно возвратиться домой. Это место, – он махнул рукой, – не для меня.