– Вас это не…
   – Мистер Сифорт, – снова перебила она меня, – я решила поговорить с вами, пока вы еще командир. Потому что вам уже недолго оставаться в своей должности.
   – Наплевать, – выпалил я и тут же спохватился: зачем откровенничать с какой-то старухой.
   – Вас могут убить.
   – Наплевать, – повторил я.
   – А зря, молодой человек! – Она строго постучала тростью по столу, словно призывая нерадивого ученика исправиться и слушать внимательно. – Жизнь и без того слишком коротка, а вы перед этими людьми в долгу. И просто обязаны исправить допущенную ошибку, изменить свое отношение к подчиненным. Кто, кроме вас, способен командовать кораблем? Главный инженер? Но стоит дать ему свободу – и он напьется в стельку. Гардемарин? Так ведь он еще мальчишка и ведет себя соответствующим образом. Комитет пассажиров? Но они некомпетентны!
   – Я командую как умею, – словно оправдываясь, ответил я мрачно.
   – Зачем вы так часто объявляете тревоги, будоражите экипаж? Они как угорелые носятся по всему кораблю.
   – Это учения. Боевая подготовка.
   – Подготовка к чему? Хотите превратить экипаж в роботов, заставить подчиняться любому дурацкому приказу? Не этого следует требовать от людей. Пусть учатся жить дружно. Вместе трудиться, чтобы выстоять.
   – Это военный корабль, – возразил я.
   – Был.
   От этого короткого слова я вздрогнул, будто от выстрела.
   – Нас никто не отправлял в отставку. «Дерзкий» по-прежнему в строю, – не сдавался я. – У нас есть надежда добраться до дома.
   – Если лететь с такой скоростью, вряд ли кто-нибудь доживет до возвращения. Неужели не понимаете? Людям надо создать человеческие условия, не сталкивать их лбами друг с другом, не держать в постоянном страхе, не подвергать стрессам. Короче, не делать того, что постоянно делаете вы.
   – Миссис Ривс, мой долг не в том, чтобы создавать те или иные условия. Я обязан поддерживать на корабле воинскую дисциплину и армейский порядок.
   – Вы уверены, что выполняете долг, о котором говорите?
   – Уверен, – ответил я, не понимая, к чему она клонит. – По крайней мере стараюсь.
   – Тогда почему вы и ваш помощник, этот мальчик, стали носить при себе оружие?
   – Дело в том, что обстановка несколько обострилась. Видите ли, я боюсь…
   – Ага!
   Чертова старуха! Опять меня перебила. Едва сдерживая гнев, я забарабанил пальцами по столу.
   – Мне понятна ваша тревога, мадам, но вы не вправе вмешиваться в мои дела.
   – Господь с вами, молодой человек. Я не вмешиваюсь, только помогаю вам разглядеть зреющие плоды трудов ваших.
   – И что же это за плоды?
   – Вас свергнут. Возможно, просто убьют. А потом создадут мало-мальски приемлемые для жизни условия. – В наступившей тишине было слышно даже наше дыхание. – Знаете, людьми можно руководить, пока они этого хотят, – заговорила она наконец.
   Мне стало вдруг любопытно.
   – Вы по образованию историк?
   – Психолог, – лукаво усмехнулась она. – Я умею убеждать людей, но с вами почему-то не получается.
   – По крайней мере, вы дали мне пищу для размышлений, – улыбнулся я. Обстановка несколько разрядилась. – Возможно, вы правы. Члены экипажа не желают до конца дней своих подчиняться армейской дисциплине. Но я связан присягой. И обязан действовать по уставу, то есть поддерживать воинскую дисциплину. В этом я поклялся Правительству.
   – Присяга и уставы – дело, безусловно, святое. Но нельзя следовать только букве закона в ущерб здравому смыслу. Главное – дух закона, а он обязывает вас поддерживать на корабле такой порядок, при котором могли бы выжить и пассажиры, и экипаж. Но что толковать о порядке, если вас свергнут или убьют? Об этом вы думали?
   – Присяга для меня превыше всего. Остальное второстепенно.
   – Молодой человек, вы уперлись и дальше своего носа не видите. Оглянитесь вокруг, взгляните на вещи шире, иначе зайдете в тупик.
   – Да, я уперся. И не желаю ничего видеть.
   – А что будет с людьми? – Она наклонилась ко мне, опершись на трость. – Присяга присягой, но сейчас речь идет о жизни людей на борту корабля. Некоторые совсем молоды и могут дожить до того счастливого дня, когда нас найдет спасательный корабль или же мы долетим до Земли. Не губите их.
   Я закрыл глаза и задумался. Возразить было нечего.
   – Что же я должен, по-вашему, сделать?
   – Не надо жестокой муштры, насилия, телесных наказаний. Не мучайте матросов, относитесь к ним почти так же, как к пассажирам.
   – И к чему это приведет?
   – Вы сами знаете. – Она посмотрела мне прямо в глаза. – Многим из нас придется провести на корабле всю оставшуюся жизнь. Мы ничего не хотим, только покоя и мира.
   Я задумчиво смотрел в пол. Мне показалось, будто Аманда сзади тронула меня за плечо и тут же растворилась.
   – Мир? Я не знаю, что это такое. Я видел мир, но не жил в нем. Я не штатский человек и не умею строить мирную жизнь.
   – Мир хрупок, – согласилась миссис Ривс. Наступило молчание.
   Миссис Ривс права. Ежедневная муштра и железная дисциплина делают жизнь невыносимой. Не надо бесконечных учений, проверок. Необходимо относиться к людям по-дружески. Может быть, даже избрать корабельное правительство.
   – Спасибо, что зашли, поговорили со мной, – сказал я, выйдя из глубокой задумчивости и подняв на нее глаза. – Я попробую…
   В этот момент завыла сирена. Из настенного динамика донесся испуганный голос Филипа:
   – Командир! Срочно на мостик! Тревога! Всем занять боевые посты!
   Миссис Ривс с удивительным проворством вскочила на ноги.
   – Пойду к себе…
   – Нет! – крикнул я, натягивая китель. – Коридорные двери вот-вот закроются. Оставайтесь здесь! – Я выскочил из каюты и помчался на мостик.
   Дверь была заперта, телекамеры над ней рыскали, осматривая коридор. Только я собрался забарабанить в дверь, как она открылась и я проскользнул внутрь.
   – Выруби свою хренову тревогу! – крикнул я на Филипа.
   Он мгновенно нажал на кнопки. Сирены умолкли. Филип молча показал на экран.
   – Господи! – Я схватил микрофон и заорал, перекрывая несущиеся из динамика доклады: – Боевая тревога! Занять места у лазерных пушек! Пассажирам и экипажу взять скафандры! Приготовиться к отражению атаки! – Я перевел дух и снова заорал: – Машинное отделение, отключить двигатель! Всю мощность подать на лазеры! Включить маневровые двигатели!
   С экрана казалось, что космические чудища совсем близко – изображение было сильно увеличено, – на самом же деле они находились в нескольких десятках километров от корабля. Одно направлялось к носу, другое – к центру корабля со стороны правого борта.
   – Первым подлетит чудище, которое впереди, – сказал Филип, хотя это было вполне очевидно.
   – Знаю. – Я соединился с постом связи и приказал: – Взять на прицел переднюю рыбу!
   – Есть, сэр! – ответил мистер Цы. – Но она пока слишком далеко.
   – Сам вижу, – рявкнул я.
   – Маневровые двигатели включены, сэр! – доложили из машинного отделения.
   – Хорошо, вас понял!
   – Я наблюдал на экране N-волны, – взволнованно рассказывал Филип. – С минуту они генерировались правильно, а потом вдруг появились чудовища.
   – Молчи, гард! – заорал я.
   – Есть, сэр.
   Чудища между тем приближались. Я взглянул на индикаторы топлива для маневровых двигателей и выругался, проклиная себя за то, что мало оставил.
   – Прости, Филип, нервы, – сказал я уже спокойнее.
   – Спасибо, сэр. – Голос Филипа дрогнул, лицо побледнело.
   – Не трусь, гардемарин, – приказал я, стараясь его подбодрить.
   – Цель приближается к радиусу стрельбы! – доложил компьютер.
   – Спасибо, Керрен. Пост связи, открыть огонь, как только я включу лазеры, – сказал я в микрофон, приготовившись нажать на кнопку.
   – Цель приблизилась на расстояние радиуса стрельбы! – доложил компьютер.
   Я решил подпустить чудищ поближе, чтобы добить, если они начнут удирать.
   Керрен не выпускал чудищ из поля зрения, их изображения не сходили с экрана. У первой рыбины из пузыря вылез щупалец и стал целиться в корабль. Я включил лазеры.
   – Огонь!
   Лазерные лучи не видны в космическом вакууме, но я изо всех сил всматривался в экран. Настенный динамик был переключен на пост связи. Вначале оттуда доносилось какое-то бормотание, потом раздался радостный крик Уолтера Дакко:
   – Попал!
   Чудовище вздрогнуло и уплыло в сторону.
   – Вот тебе! – завопил Деке.
   Я судорожно вцепился в подлокотник кресла и, почувствовав боль, с трудом разжал пальцы.
   Лучи трех лазеров скрестились на чудище, подплывшем к носу корабля, оно дернулось несколько раз и затихло, выпустив струи то ли газа, то ли жидкости.
   – Прикончили! Прикончили! – загалдели стрелки, но Цы на них прикрикнул.
   Чудище по своим габаритам уступало тому, что напало тогда на «Гибернию».
   – Приближается цель по курсу ноль-восемь-четыре, сэр, – доложил Керрен.
   – Взять на прицел следующую рыбину! – приказал я.
   Снова взревели сирены. Неподалеку от корабля появились еще три чудища. И тут же четвертое, затем пятое. Керрен едва успевал докладывать:
   – Цель у кормы на расстоянии двести метров! Цель у среднего шлюза! Цель…
   – Стрелять по всем целям! – орал я. – Стрелять без приказа! Всем! Из всех лазеров!
   Одно чудище приблизилось вплотную к корпусу корабля и выпустило зловещий щупалец. Щупалец свернулся в спираль и прилип к обшивке. Я начал молиться.
   «Господь – Пастырь мой».
   – Огонь по третьей цели!
   «Я ни в чем не буду нуждаться».
   – Жгите его!
   «Он покоит меня на злачных пажитях».
   – Около шахты двигателя две рыбы!
   «И водит меня к водам тихим».
   – Центр, докладывает машинное отделение! Чудище совсем близко. За ним еще одно!
   «Подкрепляет душу мою».
   – Я вижу их, Касавополус.
   Несколько лазерных пушек адмирал Тремэн перенес на «Порцию», и теперь корма «Дерзкого», где расположено машинное отделение, осталась почти незащищенной. Что делать? Маневрировать! Вот что!
   – Разворачиваемся! – заорал я. – Курс ноль-девять-ноль.
   «Направляет меня на стези правды ради имени Своего».
   – Попал!
   Одна из рыб отдала концы. Раздался победный вопль.
   «Если пойду я долиною смертной тени, не убоюсь зла».
   – Еще две!
   «Дерзкий» маневрировал с невероятной быстротой, чудище отцепилось от корпуса и плавало на расстоянии нескольких метров от корабля. Слава Богу, что я выбросил из трюма весь хлам, иначе нам не удалось бы так лихо поворачиваться.
   «Потому что Ты со мною».
   Опять взвыли сирены.
   – КОРПУС ПРОБИТ! ДЫРА В СТЕНЕ ТРЮМА! – доложил Керрен.
   «Твой жезл и твой посох – они успокаивают меня».
   – Смотри, две по центру!
   – Торможу вращение! – Я включил боковые двигатели на полную мощность, расходуя остатки топлива.
   «Ты приготовил предо мною трапезу в виду врагов моих».
   На крапчатой коже ближайшей рыбы вздулся вращающийся пузырь, отделился от нее и направился к «Дерзкому».
   – Огонь по пузырю! – Я включил сирены. – Угроза заражения! Всем надеть скафандры!
   «Умаслил елеем голову мою».
   – Попала в гадину! – воскликнула Елена Бартель. Пузырь вспыхнул и лопнул недалеко от корпуса перед самой мертвой зоной, где лазеры уже не могли его достать.
   «Чаша моя переполнена».
   – Еще рыба!
   «Так, благость и милость да сопровождают меня во все дни жизни моей».
   – Я врезал ей! Врезал!
   – Полегче, Деке. Подпусти рыбу поближе, дальность стрельбы не бесконечна, – поучал его Уолтер Дакко.
   «И я пребуду в доме Господнем многие дни».
   – Попал!
   – Молодец!
   – ВО ДАЕТ!
   «Аминь».
   Наконец воцарилась благословенная тишина.
* * *
   Выключив дрожащей рукой сирены, я в полном изнеможении рухнул в кресло, схватил микрофон и потребовал, чтобы мне доложили о повреждениях.
   – Докладывает машинное отделение. Повреждений нет. Маневровые двигатели работают, но топлива почти не осталось.
   – Знаю, – услышал я собственный голос как будто издалека. – Но без маневров нам бы не спастись.
   – Докладывает отделение гидропоники. Повреждений нет, сэр.
   – Докладывает пост связи. Повреждений нет, сэр.
   В кресле, рядом со мной, замер Филип, вцепившись в подлокотники кресла.
   – Системы регенерации не пострадали, сэр, – неслись доклады из динамика.
   – Камбуз в порядке, сэр.
   – Керрен, теперь докладывай ты, – приказал я.
   – Параметры всех систем в норме. Герметичность помещений не нарушена. Только в стене трюма образовалось отверстие в тридцати метрах от шлюпочного отделения, в направлении носа. Из трюма вышел воздух.
   Филип судорожно вздохнул, откинулся в кресле, все еще сжимая подлокотники.
   – Каков характер разрушений? – спросил я Керрена.
   – Я не могу ответить на ваш вопрос. Часть датчиков выведена из строя, а остатки груза мешают телекамерам.
   Я нахмурился. Филип попытался улыбнуться, но получилась гримаса; он закрыл лицо руками и беззвучно зарыдал.
   – Осмотрите коридор, мистер Таер, – приказал я, – нет ли там разрушений. И гардемаринскую каюту тоже. Найдите кадета; выясните, все ли с ним в порядке.
   – Есть, сэр. – Филип обрадовался и поспешил уйти. Это был, конечно, пустяк, но что еще я мог для него сделать? Пусть отдохнет у себя в каюте.
   Я подумал, что неплохо бы собрать своих ближайших помощников в офицерской столовой для неформальной беседы, но потом решил пригласить их на мостик, опасаясь, после нападения чудищ, покинуть его даже на минуту. Филип сидел во вращающемся кресле рядом со мной, напротив, в креслах, принесенных из комнаты отдыха, расположились главный инженер Касавополус и Грегор Аттани.
   – Что будем делать? – спросил я.
   Все молчали. Несколько часов я продержал экипаж на постах, опасаясь нового нападения чудищ. Но они, слава Богу, не появились. Пришлось дать отбой. Не держать же людей и дальше в напряжении.
   Первым заговорил инженер:
   – То же, что делали раньше, сэр! Или вы имеете в виду что-то другое?
   – По-вашему, ситуация не изменилась? – спросил я с большим сарказмом, чем мне самому хотелось.
   – Изменилась, конечно. На время. – Касавополус махнул рукой в сторону трюма. – Через пару часов Ковакс с Клингером заделают дыру. И все снова будет как прежде.
   – Нет, не все, – возразил я. – У нас почти не осталось топлива для маневровых двигателей. Трюм, возможно, заражен, а там хранятся консервы.
   Поскольку я сказал, что совещание должно пройти в форме свободной дискуссии, Филип заговорил, не спрашивая у меня разрешения:
   – Оборудование для дезинфекции в шлюпочном отделении, консервы хранятся за герметично закрытыми дверями, и до них можно добраться без всякого риска, Так что проблем тут не должно быть.
   – Значит, все останется как прежде? – Я ожидал от него другого.
   – А что мы можем сделать? – поинтересовался Касавополус.
   – Есть хоть какой-то шанс, что двигатель удастся починить? – обратился к нему Филип.
   – Сэр, я… – заговорил вдруг Грегор.
   – Молчать, кадет! – прикрикнул на него Филип. – Если вас здесь терпят, это не значит, что вы можете открывать рот, когда заблагорассудится. Только попробуйте еще раз, и вы пожалеете, что родились на свет!
   – Ни единого шанса на починку сверхсветового двигателя нет, – ответил Касавополус сердито. – Но испытания надо продолжить, чтобы не лишать людей последней надежды.
   – Но как долго вы сможете морочить им голову? – спросил я.
   – Очень долго, если понадобится.
   Я вздохнул.
   – Боюсь, это кончится раньше, чем вы думаете. Керрен, прокрути, пожалуйста, запись.
   – Есть, сэр.
   Вначале на экране появились пляшущие синусоиды, потом первая рыба. Она казалась неправдоподобной, так неожиданно возникла.
   – Еще раз, только медленнее, – приказал я.
   Кадры следовали один за другим с большими промежутками, но я все равно никак не мог уловить момента появления рыбы. Она возникла как-то сразу на пустом месте.
   – Как они нас находят? – пробормотал Филип.
   – Первый раз чудища напали на «Дерзкий», когда им командовал Тремэн. Второй раз, когда началось испытание сверхсветового двигателя, – в раздумье произнес я, наблюдая за медленно плывущей на экране рыбой. – Пока мы ускорялись обычными двигателями, рыбы нас не трогали.
   Мы наблюдали за тем, как рыбы корчатся под лучами наших лазеров. Только одна, последняя, успела исчезнуть так же внезапно, как появилась.
   – Но почему? – воскликнул Филип. – Что заставляет их на нас нападать?
   – Сэр… – снова попытался заговорить Грегор.
   – Тебе слова не давали, – осадил его Филип.
   Я понимал, что нападками на кадета Филип пытается скрыть собственный страх, а потому мягко сказал:
   – Мне хотелось бы послушать, что скажет Грегор, если вы разрешите.
   – Есть, сэр. – Филип покраснел и кивнул Грегору. – Говорите, кадет.
   – Как они нас находят? – спросил Грегор.
   – Это неизвестно, – пожал я плечами.
   – Однажды дома я смотрел научно-популярный фильм об изобретении сверхсветового двигателя. Из него я узнал, как исчезают и появляются корабли, когда входят в сверхсветовое состояние и выходят из него. Это очень напоминает появление и исчезновение рыб.
   – Но рыбы живые, у них нет сверхсветовых двигателей, – возразил я.
   – Птицы тоже живые, не имеют ни пропеллеров, ни реактивных двигателей, однако же летают, – парировал Грегор.
   Эта простая мысль так меня поразила, что на секунду-другую я лишился дара речи.
   – Органические сверхсветовые двигатели? – удивился я.
   – Не знаю, сэр. А почему бы и нет?
   – Лично я, – вмешался инженер, – не вижу способа, которым органическое существо могло бы генерировать N-волны.
   – Летучие мыши генерируют ультразвуковые волны, – заметил Филип.
   – Дело не в том, как космические чудища генерируют N-волны и генерируют ли их вообще, а в том, как они нас находят, – напомнил я, чтобы ввести обсуждение в конструктивное русло.
   – Сэр, разрешите еще раз…
   – Вы уже высказались, кадет, – одернул я его и посмотрел на инженера: – Ну что ж, продолжайте испытания двигателя до тех пор…
   – Выслушайте меня! – вскочил Грегор, сильно побледнев.
   Филип и Касавополус переглянулись, изумленные дерзостью кадета, потом уставились на него.
   – Два наряда! – заорал Филип. – Вы обязаны…
   – Они чувствуют наши N-волны! – выпалил Грегор. Мы умолкли, потрясенные.
   – Простите, сэр, что осмелился вас перебить, – продолжил Грегор. – Сами посудите: рыбы нас нашли, как только наш двигатель начал излучать N-волны. Все ясно. Раз чудища способны генерировать волны, значит, они способны и чувствовать их.
   – Это пока лишь предположение, мы не… – Я запнулся, лихорадочно соображая. Когда чудища чуют корабли? Только во время «ныряния» в сверхсветовое состояние и во время выхода из него? Или же во время сверхсветового перелета тоже? Может быть, рыбы и напали на остальные корабли эскадры во время их сверхсветового полета, но мы об этом вряд ли когда-нибудь узнаем. – Боже мой! Человечество использует сверхсветовые двигатели уже больше сотни лет. Почему же до сих пор рыбы не чуяли кораблей?
   – Возможно, рыбы пришли в это пространство издалека, – предположил Грегор. – И им потребовалось на это много времени.
   У меня по телу побежали мурашки.
   – Если предположить, что рыбы чувствуют N-волны во время «ныряния» и «всплытия» кораблей, становится понятно, почему они находили нас в местах сбора, – сказал я.
   – Разве можно чувствовать N-волны? – возразил инженер.
   Но я уже не слушал его; бросился к пульту управления и выключил питание сверхсветового двигателя.
   – Керрен, заблокируй подачу электропитания на сверхсветовой двигатель в машинном отделении! – приказал я.
   – Есть, сэр.
   – Твоя гипотеза не доказана, – обратился я к Грегору. – Будем пока считать ее верной, а там посмотрим. Другие предложения есть?
   – Нет, сэр.
   – Садись, кадет!
   Больше обсуждать было нечего. Я приказал инженеру объяснить экипажу, почему прекращаются испытания двигателя.
   – Недовольных присылайте ко мне. Электростанция должна работать в таком режиме, чтобы оставалось достаточно мощности для лазеров, – добавил я. Потом соединился с постом связи: – Мистер Цы, прикажите первому и второму стрелковым отрядам в течение недели дежурить по очереди у лазеров. – Отложив микрофон, я объявил: – Ближайшую вахту на мостике буду стоять я. Только схожу в каюту, сменю рубашку. Побудьте здесь, инженер, пока не вернусь. А вы, Филип, идите отдыхать. И вы, кадет, тоже.
   Близилось утро. Я потащился к себе в каюту, по пути размышляя, сидит ли там все еще миссис Ривс. Но только я подошел к двери, как завыли сирены. Я помчался обратно на мостик. На экране опять появились чудища.
   – Инженер, вниз! – скомандовал я.
   Касавополус со всех ног бросился в машинное отделение.
   Чудищ на этот раз было восемь.
   Посыпались доклады, прибежал Филип. Мостик был его боевым постом.
   – Лазеры включены!
   – Взять гадов на прицел!
   Я приготовился маневрировать.
   – Держу цель в направлении один-пять-четыре, расстояние пятьсот метров, – донесся из динамика голос Елены Бартель.
   – Убейте чудовище!
   – Они заходят сзади, командир! – заорал Деке.
   Но я и сам это видел; включил реактивные двигатели. Корабль стал невыносимо медленно вращаться. Из динамика неслись яростные крики:
   – По центру! Господи! Совсем близко!
   – Стреляй же!
   Монотонно долдонил Керрен:
   – Появилась цель в направлении ноль-пять-ноль, расстояние пятьсот метров. Появилась цель в направлении два-шесть-один, расстояние сто метров. Появилась цель…
   Сколько же их! И как они близко! Спаси нас, Господи!
   – Филип, проследи, чтоб у всех пассажиров были скафандры! – приказал я.
   – Есть, сэр.
   От одного чудовища отделился щупалец и полетел к шлюпочному отделению.
   – Чтоб его! Пали! – орал Уолтер Дакко.
   – Стараюсь! Он дергается! – орал Деке.
   – Вошел в мертвую зону!
   Я маневрировал как мог, пытаясь избежать столкновения.
   – Топлива осталось на две минуты, командир, – доложил Керрен.
   – Чтоб им всем провалиться!
   – У кормы! – крикнул Деке. – У шахты!
   Огромная рыбина вплотную подплыла к тому месту на корабле, где находилась шахта сверхсветового двигателя. Мне удалось немного повернуть корабль, но чудище упорно двигалось к своей цели, вибрируя и переливаясь всеми цветами радуги. Вдруг кожа на одном участке потемнела и образовался волдырь; волдырь лопнул, на его месте появились три бесформенных тела, которые тотчас же устремились в сторону шахты двигателя.
   – Попал!
   Одно чудище развалилось под лазерными лучами, и во все стороны полетели внутренности, в то время как второе у машинного отделения оказалось вне досягаемости лазерных пушек.
   – Докладывает машинное отделение. – Голос инженера Касавополуса. Почему-то очень спокойный. – Чудища штурмуют корпус в районе шахты.
   – Старшина полиции! Уничтожить врага в машинном отделении! Касавополус, выдать людям скафандры! – приказал я.
   Одно из раненых чудищ вдруг исчезло.
   – Смотри! Паразит растворился! – воскликнула мисс Бартель.
   – Мы надели скафандры, – доложил Касавополус. – Черт! Эти сволочи совсем рядом!
   Я бросил взгляд на индикаторы – топлива оставалось всего на один маневр.
   – Господи! Боже мой! – завопил Филип, подскочив в кресле.
   Я в ужасе смотрел на экран. В трехстах метрах от правого борта появилась рыбина таких габаритов, каких я еще не видел.
   – Обнаружилась цель в направлении ноль-девять-три, расстояние триста метров, – доложил Керрен.
   Из рыбины вылез щупалец.
   – Командир! Они проплавляют стену! – крикнул Ка-савополус.
   Может случиться непоправимое. Из машинного отделения выйдет воздух, и люди окажутся незащищенными перед чудищами.
   – Дакко у вас?!
   – Да, сэр!
   – Справитесь?
   – Попробуем сжечь их лазерами. Сюда лезут три мелкие гадины. Но если прорвется рыбина, тогда не знаю…
   Касавополус не договорил – и так было ясно, что оружие Уолтера Дакко бессильно против космического чудища. Рыбины атаковали нас со всех сторон, но наибольшая опасность исходила от двух: той, что выпустила трех мелких гадов, и самой большой, приближавшейся к середине корабля. Одна рыбина, у кормы, уже находилась в метре от корпуса. На память пришли погибшие от рыб на «Гибернии». Уолтер Дакко со своим маленьким отрядом вряд ли сможет что-либо сделать. Если корпус проплавится – все пропало.
   – Надо вывести людей из машинного отделения, – тихо сказал я Филипу, не решаясь отдать приказ.
   – Нет! – взвился Филип.
   – А что делать?!
   – Но мы лишимся электроэнергии для лазеров!
   – Нельзя допустить, чтобы погибли люди! Машинное отделение мы все равно не можем спасти!
   От исполинской рыбины, устремившейся к центру корабля, отделился какой-то предмет.
   – Можем!! – горячился Филип.
   – Ручными лазерами чудищ не убьешь! – возразил я.
   – Рыба вот-вот коснется корпуса! – заорал Касавополус.
   – Разрешите взять шлюпку, – сказал побледневший Филип.
   – В ней нет оружия.
   – Попробую пойти на таран!
   На мгновение я онемел.
   – Позвольте, сэр, – настаивал Филип, – возможно, я их отпугну.