Страница:
мира. Основания считать так есть по крайней мере уже потому, что ЦК ПЛСР
поддержал Ленина еще 18 февраля, когда даже большинство ЦК РСДРП (б)
голосовало против ленинского предложения. Вопрос затем был передан на
обсуждение фракций ВЦИК, заседавших всю ночь с 23 на 24 февраля то порознь,
то совместно. Небольшой зал, отведенный для фракции большевиков, был забит
до отказа. Кроме членов большевистской фракции ВЦИК, там находились члены
Петроградского Совета и партийный актив города. Ленина в начале заседания не
было. Он пришел позже. Заседание вел Свердлов. Большинством голосов
большевистская фракция приняла резолюцию о принятии германских условий мира.
Левые коммунисты пробовали добиться от фракции права свободного голосования.
Но потерпели поражение: фракцией была принята резолюция о дисциплине,
обязывающая всех членов большевистской фракции голосовать за мир или не
участвовать
в голосовании. Однако на объединенном заседании большевистской и
левоэсеровской фракций левые коммунисты снова выступили против подписания
мира.
Наконец, в три часа утра 24 февраля в большом зале Таврического дворца
открылось заседание ВЦИК. Фракций было четыре: большевики, левые эсеры,
эсеры и меньшевики. Ранним утром приступили к поименному голосованию.
Каждого из присутствующих вызывали на трибуну, где он, повернувшись лицом к
залу, должен был сказать, за мир он или за войну. Сцены разыгрывались самые
разные. Бухарин, несмотря на решение большевистской фракции голосовать за
мир, выступает против, "и слова его тонут в аплодисментах половины
зала".27 Его поддерживает Рязанов. Луначарский, наоборот, до
самой последней секунды не знает, что сказать: как левый коммунист, он
должен сказать "нет", но как дисциплинированный большевик -- обязан сказать
"да". Наконец, выйдя на трибуну, он произносит... "да" и, "закрывая руками
судорожно дергающееся лицо, сбегает с трибуны".28 Кажется, он
плачет. Большинство левых коммунистов, не желая голосовать за подписание
мира, но и не смея нарушить партийную дисциплину, покидают зал еще до
голосования и этим решают исход событий в пользу Ленина (но еще не
догадываются об этом).
У левых эсеров творится примерно то же, только в обратную сторону.
Фракция в целом решает голосовать против Брестского мира, но обязывает
сторонников Ленина не голосовать за подписание мира, а воздержаться. Как и у
большевиков, не все соглашаются соблюдать партийную дисциплину в ущерб своим
принципам. За подписание мира голосует Спиридонова, Малкин, ряд других
видных членов ЦК ПЛСР.29 Но в результате за ленинскую резолюцию
голосует 116 членов ВЦИК, против -- 85 (эсеры, меньшевики, анархисты, левые
эсеры, левые коммунисты) , 26 человек (все 26 левые эсеры, сторонники
подписания мира)30 воздерживаются.31 В 5.25 утра
заседание окончилось. Ленин победил. Через полтора часа в Берлин, Вену,
Софию и Константинополь было передано сообщение Совнаркома о принятии
германских условий и посылке в Брест-Литовск делегации.32 Однако
германское наступление, как и предусматривал
новый ультиматум Берлина, продолжалось до дня подписания мирного
договора 3 марта 1918 г. Однако договор мог вступить в силу лишь после
ратификации его съездом партии большевиков, назначенным еще на 20 февраля,
но так до сих пор и не созванным, Съездом Советов, до созыва которого
осталось примерно две недели, и немцами. В распоряжении сторонников и
противников ратификации оставалось, таким образом, время, которое каждая из
сторон хотела использовать в своих интересах.
6 марта в Таврическом дворце открылся съезд РКП (б). Он не был
представительным. В его выборах могли "принять участие лишь члены партии,
состоявшие в ней более трех месяцев",33 т.е. только те, кто
вступил в ряды РСДРП (б) до октябрьского переворота. Кроме того, делегатов
съехалось мало. Даже 5 марта не было еще известно, откроется ли съезд или
нет: будет ли он правомочным. Свердлов на предварительном совещании
откровенно признал, что "это конференция, совещание, но не
съезд".34 И поскольку такой "съезд" никак нельзя было назвать
"очередным", он получил титул "экстренного". Собирался он в страшной спешке,
суете. Нет точных данных о численности его делегатов,35 можно
предположить, однако, что в нем участвовало 47 депутатов с решающим голосом
и 59 с совещательным,36 представлявшие 169 200 членов РКП (б)
.37 Всего же, по данным непроверенным и неточным, в партии
большевиков насчитывалось в то время до 300 000 членов,38 не так
уж много, если учесть, что к моменту созыва Шестого съезда в июле 1917 г.,
когда партия еще даже не была правящей, в ее рядах числилось уже около 240
тысяч,39 причем численность партии с апреля по июль 1917 г.
возросла в три раза.40 Теперь же Ларин вынужден был признать, что
"многие организации фактически за последнее время не выросли".41
А Свердлов, выступивший на Седьмом съезде с отчетом ЦК, обратил внимание
партийного актива еще на два прискорбных обстоятельства в деле партийного
строительства: "членские взносы поступали крайне неаккуратно", а тираж
"Правды" упал с 220 тыс. в октябре 1917 г. до 85 тысяч к моменту созыва
Седьмого съезда, причем циркуляция газет ограничивалась теперь одним
Петроградом.42
Наверно, в любой другой момент именно эти вопросы и привлекли бы
внимание делегатов большевистского съезда
в первую очередь. Но только не в марте 1918 г., только не на Седьмом
съезде.43 Вопрос предстояло обсуждать куда более серьезный --
Брестский мир. 7 марта в 12 часов дня с первым докладом на эту тему выступил
Ленин. Задача его была сложна -убедить делегатов в том, что тяжелые условия
Брест-Литовского договора необходимо ратифицировать. В плане территориальных
изменений Брест-Литовский мирный договор предусматривал, что
"Россия сделает все от себя зависящее, чтобы обеспечить скорейшее
очищение провинций Восточной Анатолии и их упорядоченное возвращение Турции.
Округа Ардагана, Карса и Батума также незамедлительно очищаются от русских
войск. Россия... предоставит населению этих округов установить новый строй в
соответствии с соседними государствами, особенно с Турцией... Россия
обязывается немедленно заключить мир с Украинской Народной республикой и
признать мирный договор между этим государством и державами Четверного
союза. Территория Украины незамедлительно очищается от русских войск и
русской Красной гвардии... Эстляндия и Лифляндия также незамедлительно
очищаются от русских войск и русской Красной гвардии. Восточная граница
Эстляндии проходит в общем по реке Нарве. Восточная граница Лифляндии
проходит в общем через озеро Чудское и Псковское озеро... Финляндия и
Аландские острова также будут немедленно очищены от русских войск и русской
Красной гвардии, а финские порты -- от русского флота и русских
военно-морских сил..."44 Россия, таким образом, теряла всю
Прибалтику, Украину, часть Белоруссии, отдавала ряд территорий Турции,
окончательно отказывалась от мысли присоединить Польшу и Финляндию. На
отторгнутых от России территориях общей площадью в 780 тыс. кв. км. с
населением 56 млн.45 человек (треть населения Российской империи)
до революции находилось 27% обрабатываемой в стране земли, 26% всей
железнодорожной сети, 33% текстильной промышленности, выплавлялось 73%
железа и стали, добывалось 75% каменного угля.46 Ленин совершенно
справедливо
сравнил этот мир с Тильзитским: по Тильзитскому миру Пруссия лишалась
примерно половины своей территории и 50% населения. Россия - лишь трети. Но
в абсолютных цифрах территориальные и людские потери были несравнимы. Именно
этот мир и был ратифицирован съездом РКП (б) большинством голосов.
Если партийный съезд провести в Петрограде большевики отважились, то
Съезд Советов они решили созвать в Москве, куда постановлением правительства
была перенесена столица советской России, поскольку над Петроградом нависла
угроза германской оккупации и падения там советской власти. 10-го марта в
Москву прибыл Свердлов. 11-го -- с поездом Совнаркома -- Ленин. Сразу же
после переезда начали они подготовку к открытию съезда, намеченного на 12
марта, но открывшегося только 14-го. Как и съезд большевиков, Съезд Советов
представительным не был и получил название "чрезвычайного".
Для Ленина те дни спокойными не были. В оппозиции к ратификации
Брестского договора стояли эсеры, меньшевики, большая часть левоэсеровской
партии, анархисты-коммунисты. Наконец, действительную и главную оппозицию
Ленину составляло левое крыло большевистской партии. И все еще не было ясно,
как поведет себя фракция РКП (б). Поэтому 13 марта, за день до начала работы
съезда, Ленин и Свердлов провели генеральную репетицию голосования по
вопросу о ратификации Брест-Литовского мирного договора: на состоявшемся
заседании фракции большевиков Четвертого Чрезвычайного съезда Советов, после
выступления Ленина, 453 голосами против 36 заключение мира было
одобрено.47
Однако на открывавшемся на следующий день съезде Советов присутствовало
много большее число депутатов: 1172, в том числе 814 большевиков и 238 левых
эсеров.48 Вопрос о ратификации мира с точки зрения Ленина еще
оставался открытым. Опасения Ленина подтверждались и телеграммами,
присланными в адрес съезда местными партийными организациями большевиков и
левых эсеров. На местах не было единого мнения, и между сторонниками и
противниками ратификации установилось известное равновесие.49
Вместе с левыми коммунистами против мира решили высказаться и левые эсеры,
не слишком, впрочем, уверенно. Они
заняли "промежуточное положение между большевиками и
оборонцами".50 Промежуточное, но не враждебное, причем ЦК ПЛСР
был настроен к Брестскому миру куда менее негативно, чем левоэсеровские
низы. Перед ЦК ПЛСР в связи с этим встала довольно неприятная дилемма. Не
поддержать низы своей партии он не мог даже в том случае, если бы
большинство членов ЦК встало на сторону Ленина. И ЦК ПЛСР большинством
голосов проголосовал выступить против ратификации Брестского договора.
Камков, еще недавно так горячо поддерживавший идею мира, теперь высказывался
против:
"Совершенно независимо от того, какие цели преследует партия
господствующих, в данном случае партия большевиков , которая стоит за
ратификацию,... объективно -- это ведет к полному удушению русской
революции..."51 Большевиков Камков обвинил в соглашательстве.
Было очевидно, однако, что речь Камкова не может изменить общего
настроения съезда, большинство делегатов которого намеревались поддержать
резолюцию Ленина. Предвидя свое поражение, Камков в заключительной речи
сказал, что ПЛСР слагает с себя
"ответственность за ратификацию так называемых мирных условий... Все
наши силы, которыми располагаем, все то влияние, которое мы имеем, ...
бросим на весы, чтобы оказать вооруженное сопротивление нажиму
империализма... Как правительственная партия, мы не имели бы права
предпринимать шагов к нарушению этих условий; как партия политическая, не
ответственная за ратификацию, мы берем на себя смелость утверждать, что мы
сделаем все от себя зависящее, чтобы оказать вооруженное партизанское
сопротивление на всех фронтах... Как это ни тяжело для левых
социалистов-революционеров, после длительной совместной честной коалиции с
партией большевиков на пути укрепления русской революции, мы должны сложить
с себя ответственность за центральную политику правительства".52
Решение левоэсеровской фракции съезда диктовалось скорее всего
тактическими соображениями. Кроме причин догматического
характера, здесь, конечно же, выступали и конъюнктурные: считаться в
оппозиции к Брестскому миру было левым эсерам выгодно. В глазах прочих
социалистических партий они, в этом смысле, оставались не запятнанными.
Большевики же, наоборот, скомпрометировали себя даже в глазах своей
собственной партии. А за ее пределами увеличили число сторонников левых
эсеров из числа советских избирателей, тем более что Камков от имени своей
партии не замедлил объявить на Съезде Советов, что ПЛСР согласна
поддерживать большевиков по всем остальным вопросам.
Левых эсеров на Съезде Советов поддержали не только
социалисты-революционеры, но и меньшевики. Они выдвинули резолюцию, в
которой требовали отклонения мирного договора, создания "всенародного
ополчения", выражения недоверия советскому правительству и передачи власти
Учредительному собранию.53 Но несмотря на протесты меньшевиков,
эсеров и левых эсеров большинством в 785 голосов против 261 при 115
воздержавшихся Брест-Литовский мирный договор был
ратифицирован,54 после чего Штейнберг огласил декларацию левых
эсеров, в которой говорилось, что
"при создавшихся после ратификации договора условиях партия отзывает
своих представителей из Совета народных комиссаров. Вместе с тем партия
левых социалистов-революционеров считает своим долгом подчеркнуть, что,
поскольку Совет народных комиссаров будет проводить в жизнь программу
Октябрьской революции, партия обещает ему свое содействие и
поддержку..."55 Против выхода из СНК и за подписание Брестского
мира высказалось по крайней мере 78 левоэсеровских делегатов
съезда.56
Уже 15 марта все левоэсеровские наркомы покинули свои посты. Выйдя из
правительства, они, подобно левым коммунистам, оставили за собой право
свободной критики Брестского мира. Жест левых эсеров не был ни "вызывающим",
ни тем более "предательским" или "коварным", как пытается это представить
советская историография. В той обстановке он казался тактически оправданным,
естественным, с одной стороны, и вынужденным и единственно возможным, с
другой. В противоположность расколотой партии большевиков, ПЛСР осталась
единой, избежала
партийного кризиса, и в этом, казалось, была известная мудрость
руководства ПЛСР.
18 марта 1918г., через день после окончания работы Четвертого съезда
Советов, СНК рассмотрел вопрос "об общеминистерском кризисе в связи с уходом
из правительства всех левых эсеров и некоторых тт. большевиков: Коллонтай,
В.М.Смирнова, Оболенского (Осинского), Дыбенко". С сообщением по этому
поводу выступил Свердлов. Заменить ушедших было нелегко. Совнарком принял
решение начать переговоры о вхождении в правительство вышедших из него ранее
членов Московского областного комитета РСДРП (б), стоявшего в оппозиции к
Брестскому миру. Свердлову одновременно поручалось лично переговорить с СП.
Середой и рядом других большевиков, чьи кандидатуры намечались на посты
наркомов земледелия, имуществ, юстиции и на пост председателя ВСНХ вместо
ушедших в отставку. На том же заседании было заслушано и сообщение Свердлова
о Высшем военном совете. В связи с уходом левых эсеров из СНК из Совета был
выведен левый эсер П.П.Прошьян, а на его место назначен Н. И. Подвойский.
Через несколько дней были сделаны и все прочие назначения.
Выйдя из Совнаркома, левые эсеры, однако, не порвали своих отношений с
большевиками и остались их преданными союзниками, а левоэсеровские
функционеры во ВЦИК и на местах продолжали свою обычную деятельность в
тесном сотрудничестве с большевиками. Так, из 207 членов ВЦИК четвертого
созыва (март-июль 1918 г.), избранного Четвертым съездом Советов, левых
эсеров было 48 человек (а большевиков - 141). Левые эсеры работали в военном
ведомстве, различных комитетах, комиссиях и советах. В Коллегии ВЧК,
например, к июлю 1918 г. из 20 человек 7 были левыми эсерами. Раскол между
большевиками и левыми эсерами длился недолго. Уже через неделю после выхода
левых эсеров из СНК, 22 марта, на заседании Петроградского бюро ЦК был
поднят вопрос о вхождении левых эсеров в Совнарком Петроградской
коммуны.57 А еще через неделю, 30 марта, ЦК РКП (б) на своем
заседании рассмотрел возможность привлечения Прошьяна, как представителя
левых эсеров, к работе в Высшем военном совете республики (ВВС). (Переговоры
с левыми
эсерами по этому поводу должен был вести Свердлов) .58 4
апреля решено было оставить левых эсеров членами коллегий ряда наркоматов, а
Прошьяна включить в состав ВВС на условиях лояльного отношения к Брестскому
миру, подчинения общим решениям правительства и выхода из ВВС в случае
больших разногласий с большевиками без какой-либо политической
демонстрации.59 О согласии на эти условия левые эсеры должны были
дать подписку.60 Большевистско-левоэсеровский союз входил,
казалось, в свое обычное русло.
См.: Isaac Deutscher. The Prophet Armed. Trotsky. 1879-1921. Oxford,
1979, стр. 373.
Л. Троцкий. О Ленине. Материалы для биографа. Москва, 1924, стр.84.
Протоколы заседаний Всероссийского Центрального Исполн. Комитета
Советов рабочих, солдатских, крестьянских и каз. депутатов II созыва.
Москва, 1918, стр. 125.
Закс, например, еще 4 ноября угрюмо проронил, что "Западная Европа
позорно молчит" (там же, стр. 32), за что получил нагоняй от Ленина.
Там же, стр.130.
Третий Всероссийский съезд Советов рабочих, солдатских и крестьян
ских депутатов. Петроград, 1918, стр.65-66.
См.: Переписка Секретариата ЦК РСДРП (б) с местными партийны
ми организациями. Сборник документов. Т.Н. Москва, 1957, стр.
220-221.
См.: Louis Fischer. The Soviets in World Affairs. A History of the Rela
tions between the Soviet Union and the Rest of the World, 1917-1929.
V. 1. Princeton, 1951, p.61.
См.: А. Авторханов. Происхождение партократии. T.1. Франкфурт-
на-Майне, 1973, стр.448-449.
См.: Протоколы съездов и конференций Всесоюзной коммунисти
ческой партии (б). Седьмой съезд. Март 1918 года. Под ред. Д.Кина
и В. Сорина. Москва-Ленинград, 1928, стр.258.
Из статьи К. Радека "Брест-Литовск". "Социал-демократ", 25 января
1918,No 18.
См.: Седьмой экстренный съезд РКП (б). Март 1918 года. Стеногра
фический отчет. Москва, 1962, стр.375. Протоколы съездов и конфе
ренций, стр. 266.
См.: "Социал-демократ", 20 февраля 1918, No28. Советский хронограф
истории партии Аникеев указывает, что это единственный источник
об объединенном заседании фракций ВЦИКа от 19 февраля. (См.:
В.В.Аникеев. Деятельность ЦК РСДРП (б)-РКП (б) в 1917-1918
годах. Хроника событий. Москва, 1974, стр. 196).
СМ. Майоров. Борьба советской России за выход из империалисти
ческой войны. Москва, 1959, стр.221.
А. Чубарьян. Брестский мир. Москва, 1964, стр. 167.
См.: О.Ф.Соколов. Великий Октябрь и его противники. Москва,
1968, стр.109.
См.: Протоколы съездов и конференций, стр.268.
См.: Седьмой экстренный съезд РКП (б), стр. 377.
См.: Соколов. Великий Октябрь и его противники, стр. 109.
См.: Протоколы съездов и конференций, стр.268.
См. там же, стр.262; Майоров. Борьба советской России, стр.223.
См.: "Правда", 22 февраля 1918, No 32.
См.: Троцкий. О Ленине, стр.86.
Цит. по кн.: Robert D.Warth. Soviet Russia in World Politics. New York,
1963, p.51.
См.: Протоколы Центрального Комитета РСДРП (б). Август 1917 -
февраль 1918 г. ГИЗ, 1929, стр. 206-210.
См.: М. Д. Бонч-Бруевич. Вся власть Советам. Москва, 1964, стр. 251-
252. В этот день присутствовавший на заседании в качестве военного
специалиста М. Бонч-Бруевич впервые увидел Марию Спиридоно
ву: "Некрасивая, с узким лбом и напоминающими парик гладкими
волосами, она производила впечатление озлобленной и мстительной
истерички". (Там же).
См.: К.Т.Свердлова. Яков Михайлович Свердлов. Москва, 1976,
стр. 312-313.
Свердлова, указ. соч., стр.314.
См.: Гусев. Крах партии левых эсеров. Москва, 1963, стр. 152.
См.: Протоколы съездов и конференций, стр.262. Возможно, что
двое из тех 26 были анархистами.
См.: В.И.Ленин. Полное собрание сочинений. Москва, 1958--1962,
т. 35, стр.490, примечание; стр.147.
См.: Майоров. Борьба советской России, стр.230-231.
Седьмой экстренный съезд РКП (б), стр.235.
Седьмой экстренный съезд РКП (б), стр. 191.
См.: Протоколы съездов и конференций, стр. VIII.
См.: Седьмой экстренный съезд РКП (б), стр. XXI,
См.: Протоколы съездов и конференций, стр. I.
См.: Седьмой экстренный съезд РКП (б), стр. XXI,
См.: Протоколы съездов я конференций, стр.4. Седьмой экстренный
съезд РКП (б), стр.357. История коммунистической партии Советско
го Союза, в шести томах. Т. 3, кн. 1. Москва, 1967, стр. 180.
См.: История коммунистической партии Советского Союза. Т. 3,
кн. 1, стр. 180.
Седьмой экстренный съезд РКП (б), стр.192. Ларин указал также
на то, что в связи с передачей Германии огромных территорий чис
ленность большевистской партии резко падает. (См. там же).
См.: Протоколы съездов и конференций, стр.4.
На съезде, впрочем, делегатам была раздана анкета, состоявшая из
44 пунктов. Советские источники указывают, что поскольку "анкеты
найдены не все", они до сих пор не могут быть опубликованы. (См.:
Седьмой экстренный съезд РКП (б), стр. 194-195).
Документы внешней политики СССР. Т. 1. Москва, 1959, док. No78,
стр. 121-122.
Д.Флеминг указывает цифру в 62 млн. человек. (См.: D.F.Fleming.
The Cold War and its Origins, 1917-1960. V.1, 1917-1950, New York,
1961, p.17.
См.: Georg von Rauch. A History of Soviet Russia. Six Edition, New
York,
1976, p. 76. -- Чубарьян, указ. соч., стр. 189--190. Статистические дан
ные, указанные Раухом и Чубарьяном несколько расходятся.
См.: Ленин. ПСС, т. 36, стр.583.
25 февраля СНК разослал всем местным Советам и земельным коми
тетам запрос об отношении к подписанию мира. За мир высказались
262 Совета и организации, против - 233. При общем цифровом
перевесе в сторону мира позиции сторонников войны были сильнее.
За войну, в частности, высказалось 20 Советов губернских горо
дов (против - только 6). А ведь именно крупные города считали
большевики своей опорой.
См.: История СССР с древнейших времен до наших дней, в двух сериях,
в 12 томах. Т. 7. Москва, 1967, стр. 347.
См.: Г.Зиновьев. Сочинения. Т. 7. Ленинград, 1925, часть 1, стр.535,
примечание.
Четвертый Чрезвычайный Всероссийский съезд Советов рабочих,
солдатских, крестьянских и казачьих депутатов. Москва, 1920, стр.23.
Там же, стр.23, 48-51.
См.: "Партийные известия", No6-7 (13-14), 20 мая 1918, стр. 15.
См.: Стенографический отчет Четвертого Чрезвычайного съезда Сове
тов рабочих, солдатск., крестьянск. и каз. депутатов. Москва, 1920,
стр.64. 22 марта Брестский мир был ратифицирован Германией и
вступил в силу. (См.: Warth. Soviet Russia in World Politics, p.54).
Стенографический отчет Четвертого Чрезвычайного съезда Советов,
стр.61.
См.: Зиновьев. Сочинения. Т, 7, часть 1, стр.537.
См.: Переписка Секретариата ЦК. Т. III, стр. 153-154.
Цит. по кн.: Аникеев, указ. соч., стр.240.
Там же, стр. 243.
Там же, стр. 240.
Весною 1918 года Ленин все время защищал "свой" Брестский мир. Но
каждый раз подразумевал под этим не то, что ранее. В каждом конкретном
промежутке времени, в каждый конкретный день и час своей жизни он был
уверен, что прав, и прав абсолютно. "В наиболее острые моменты он как бы
становился глухим и слепым по отношению ко всему, что выходило за пределы
поглощавшего его интереса... Он верил в то, что говорил".1 Эта
несокрушимая вера в себя не подходила под понятие "самоуверенность". Это
было нечто большее, не поддающееся ни осмыслению, ни логике. Он не видел
того пути, по которому шел сам и вел других. Но каждый свой последующий шаг
он видел отчетливо. Его охватывала паника, или вдруг -- необъяснимый
оптимизм, в зависимости от того, перед кем он выступал, какие цели
преследовал своим выступлением. Но каждый раз -- или только казалось так
окружающим -- он искренне верил в то, что говорил. И эта вера захватывала
других, опьяняла, гипнотизировала. Так вело его шаг за шагом, слепо. 29
апреля во ВЦИК, как давно уже не выступал там, он выступил с обширной речью,
злой, разъяренной, снова о Брестском мире, против левых эсеров и левых
коммунистов.
Но, казалось, не окружающим, а себе доказывал Ленин правоту своих
собственных мыслей в нудной, тянувшейся час 20 минут речи.2 И не
осталось незамеченным это для Мартова. Он понял, что в Ленине боролись два
человека -- безудержный революционер семьдесят третьего дня парижской
коммуны3 и
трезвый государственный деятель. Эти два порыва не могли
совмещаться даже в дьявольской натуре Ленина. Мартов сказал:
"Непропорционально много места он посвятил в своих
рассуждениях ничтожной, по его словам, группе Бухарина
и Радека. Вам покажется с первого взгляда странным это
обстоятельство, но только на первый взгляд. По существу
дела здесь не борьба гражд[анина] Ленина с какой-то левее
его стоящей группой, -- это внутренняя борьба двух душ,
из которых состоит современный большевизм".4
Ленину предоставили слово для защиты мирного договора. Он
стал отрицать, "что пролетариат замучен в Европе, что в Германии
пролетариат испорчен"; сказал, что такая точка зрения есть "точка
зрения национальной дикости, такой глупости, что уже и не
знаю, куда идти дальше..."5 А свою точку зрения о передышке
и Брестском мире защищать не стал. Сдался.
С этой бесконечно тянувшейся оппозицией во ВЦИКе трудно было сладить.
Когда были поражения -- особенно не хотелось Ленину там выступать. Но и
нельзя было выставлять кроме себя никого -- не сказал бы оратор
необходимого. Когда нужно было выступать во ВЦИК 9 мая, вскоре после
организованного немцами переворота на Украине, невозможно было выпустить на
поддержал Ленина еще 18 февраля, когда даже большинство ЦК РСДРП (б)
голосовало против ленинского предложения. Вопрос затем был передан на
обсуждение фракций ВЦИК, заседавших всю ночь с 23 на 24 февраля то порознь,
то совместно. Небольшой зал, отведенный для фракции большевиков, был забит
до отказа. Кроме членов большевистской фракции ВЦИК, там находились члены
Петроградского Совета и партийный актив города. Ленина в начале заседания не
было. Он пришел позже. Заседание вел Свердлов. Большинством голосов
большевистская фракция приняла резолюцию о принятии германских условий мира.
Левые коммунисты пробовали добиться от фракции права свободного голосования.
Но потерпели поражение: фракцией была принята резолюция о дисциплине,
обязывающая всех членов большевистской фракции голосовать за мир или не
участвовать
в голосовании. Однако на объединенном заседании большевистской и
левоэсеровской фракций левые коммунисты снова выступили против подписания
мира.
Наконец, в три часа утра 24 февраля в большом зале Таврического дворца
открылось заседание ВЦИК. Фракций было четыре: большевики, левые эсеры,
эсеры и меньшевики. Ранним утром приступили к поименному голосованию.
Каждого из присутствующих вызывали на трибуну, где он, повернувшись лицом к
залу, должен был сказать, за мир он или за войну. Сцены разыгрывались самые
разные. Бухарин, несмотря на решение большевистской фракции голосовать за
мир, выступает против, "и слова его тонут в аплодисментах половины
зала".27 Его поддерживает Рязанов. Луначарский, наоборот, до
самой последней секунды не знает, что сказать: как левый коммунист, он
должен сказать "нет", но как дисциплинированный большевик -- обязан сказать
"да". Наконец, выйдя на трибуну, он произносит... "да" и, "закрывая руками
судорожно дергающееся лицо, сбегает с трибуны".28 Кажется, он
плачет. Большинство левых коммунистов, не желая голосовать за подписание
мира, но и не смея нарушить партийную дисциплину, покидают зал еще до
голосования и этим решают исход событий в пользу Ленина (но еще не
догадываются об этом).
У левых эсеров творится примерно то же, только в обратную сторону.
Фракция в целом решает голосовать против Брестского мира, но обязывает
сторонников Ленина не голосовать за подписание мира, а воздержаться. Как и у
большевиков, не все соглашаются соблюдать партийную дисциплину в ущерб своим
принципам. За подписание мира голосует Спиридонова, Малкин, ряд других
видных членов ЦК ПЛСР.29 Но в результате за ленинскую резолюцию
голосует 116 членов ВЦИК, против -- 85 (эсеры, меньшевики, анархисты, левые
эсеры, левые коммунисты) , 26 человек (все 26 левые эсеры, сторонники
подписания мира)30 воздерживаются.31 В 5.25 утра
заседание окончилось. Ленин победил. Через полтора часа в Берлин, Вену,
Софию и Константинополь было передано сообщение Совнаркома о принятии
германских условий и посылке в Брест-Литовск делегации.32 Однако
германское наступление, как и предусматривал
новый ультиматум Берлина, продолжалось до дня подписания мирного
договора 3 марта 1918 г. Однако договор мог вступить в силу лишь после
ратификации его съездом партии большевиков, назначенным еще на 20 февраля,
но так до сих пор и не созванным, Съездом Советов, до созыва которого
осталось примерно две недели, и немцами. В распоряжении сторонников и
противников ратификации оставалось, таким образом, время, которое каждая из
сторон хотела использовать в своих интересах.
6 марта в Таврическом дворце открылся съезд РКП (б). Он не был
представительным. В его выборах могли "принять участие лишь члены партии,
состоявшие в ней более трех месяцев",33 т.е. только те, кто
вступил в ряды РСДРП (б) до октябрьского переворота. Кроме того, делегатов
съехалось мало. Даже 5 марта не было еще известно, откроется ли съезд или
нет: будет ли он правомочным. Свердлов на предварительном совещании
откровенно признал, что "это конференция, совещание, но не
съезд".34 И поскольку такой "съезд" никак нельзя было назвать
"очередным", он получил титул "экстренного". Собирался он в страшной спешке,
суете. Нет точных данных о численности его делегатов,35 можно
предположить, однако, что в нем участвовало 47 депутатов с решающим голосом
и 59 с совещательным,36 представлявшие 169 200 членов РКП (б)
.37 Всего же, по данным непроверенным и неточным, в партии
большевиков насчитывалось в то время до 300 000 членов,38 не так
уж много, если учесть, что к моменту созыва Шестого съезда в июле 1917 г.,
когда партия еще даже не была правящей, в ее рядах числилось уже около 240
тысяч,39 причем численность партии с апреля по июль 1917 г.
возросла в три раза.40 Теперь же Ларин вынужден был признать, что
"многие организации фактически за последнее время не выросли".41
А Свердлов, выступивший на Седьмом съезде с отчетом ЦК, обратил внимание
партийного актива еще на два прискорбных обстоятельства в деле партийного
строительства: "членские взносы поступали крайне неаккуратно", а тираж
"Правды" упал с 220 тыс. в октябре 1917 г. до 85 тысяч к моменту созыва
Седьмого съезда, причем циркуляция газет ограничивалась теперь одним
Петроградом.42
Наверно, в любой другой момент именно эти вопросы и привлекли бы
внимание делегатов большевистского съезда
в первую очередь. Но только не в марте 1918 г., только не на Седьмом
съезде.43 Вопрос предстояло обсуждать куда более серьезный --
Брестский мир. 7 марта в 12 часов дня с первым докладом на эту тему выступил
Ленин. Задача его была сложна -убедить делегатов в том, что тяжелые условия
Брест-Литовского договора необходимо ратифицировать. В плане территориальных
изменений Брест-Литовский мирный договор предусматривал, что
"Россия сделает все от себя зависящее, чтобы обеспечить скорейшее
очищение провинций Восточной Анатолии и их упорядоченное возвращение Турции.
Округа Ардагана, Карса и Батума также незамедлительно очищаются от русских
войск. Россия... предоставит населению этих округов установить новый строй в
соответствии с соседними государствами, особенно с Турцией... Россия
обязывается немедленно заключить мир с Украинской Народной республикой и
признать мирный договор между этим государством и державами Четверного
союза. Территория Украины незамедлительно очищается от русских войск и
русской Красной гвардии... Эстляндия и Лифляндия также незамедлительно
очищаются от русских войск и русской Красной гвардии. Восточная граница
Эстляндии проходит в общем по реке Нарве. Восточная граница Лифляндии
проходит в общем через озеро Чудское и Псковское озеро... Финляндия и
Аландские острова также будут немедленно очищены от русских войск и русской
Красной гвардии, а финские порты -- от русского флота и русских
военно-морских сил..."44 Россия, таким образом, теряла всю
Прибалтику, Украину, часть Белоруссии, отдавала ряд территорий Турции,
окончательно отказывалась от мысли присоединить Польшу и Финляндию. На
отторгнутых от России территориях общей площадью в 780 тыс. кв. км. с
населением 56 млн.45 человек (треть населения Российской империи)
до революции находилось 27% обрабатываемой в стране земли, 26% всей
железнодорожной сети, 33% текстильной промышленности, выплавлялось 73%
железа и стали, добывалось 75% каменного угля.46 Ленин совершенно
справедливо
сравнил этот мир с Тильзитским: по Тильзитскому миру Пруссия лишалась
примерно половины своей территории и 50% населения. Россия - лишь трети. Но
в абсолютных цифрах территориальные и людские потери были несравнимы. Именно
этот мир и был ратифицирован съездом РКП (б) большинством голосов.
Если партийный съезд провести в Петрограде большевики отважились, то
Съезд Советов они решили созвать в Москве, куда постановлением правительства
была перенесена столица советской России, поскольку над Петроградом нависла
угроза германской оккупации и падения там советской власти. 10-го марта в
Москву прибыл Свердлов. 11-го -- с поездом Совнаркома -- Ленин. Сразу же
после переезда начали они подготовку к открытию съезда, намеченного на 12
марта, но открывшегося только 14-го. Как и съезд большевиков, Съезд Советов
представительным не был и получил название "чрезвычайного".
Для Ленина те дни спокойными не были. В оппозиции к ратификации
Брестского договора стояли эсеры, меньшевики, большая часть левоэсеровской
партии, анархисты-коммунисты. Наконец, действительную и главную оппозицию
Ленину составляло левое крыло большевистской партии. И все еще не было ясно,
как поведет себя фракция РКП (б). Поэтому 13 марта, за день до начала работы
съезда, Ленин и Свердлов провели генеральную репетицию голосования по
вопросу о ратификации Брест-Литовского мирного договора: на состоявшемся
заседании фракции большевиков Четвертого Чрезвычайного съезда Советов, после
выступления Ленина, 453 голосами против 36 заключение мира было
одобрено.47
Однако на открывавшемся на следующий день съезде Советов присутствовало
много большее число депутатов: 1172, в том числе 814 большевиков и 238 левых
эсеров.48 Вопрос о ратификации мира с точки зрения Ленина еще
оставался открытым. Опасения Ленина подтверждались и телеграммами,
присланными в адрес съезда местными партийными организациями большевиков и
левых эсеров. На местах не было единого мнения, и между сторонниками и
противниками ратификации установилось известное равновесие.49
Вместе с левыми коммунистами против мира решили высказаться и левые эсеры,
не слишком, впрочем, уверенно. Они
заняли "промежуточное положение между большевиками и
оборонцами".50 Промежуточное, но не враждебное, причем ЦК ПЛСР
был настроен к Брестскому миру куда менее негативно, чем левоэсеровские
низы. Перед ЦК ПЛСР в связи с этим встала довольно неприятная дилемма. Не
поддержать низы своей партии он не мог даже в том случае, если бы
большинство членов ЦК встало на сторону Ленина. И ЦК ПЛСР большинством
голосов проголосовал выступить против ратификации Брестского договора.
Камков, еще недавно так горячо поддерживавший идею мира, теперь высказывался
против:
"Совершенно независимо от того, какие цели преследует партия
господствующих, в данном случае партия большевиков , которая стоит за
ратификацию,... объективно -- это ведет к полному удушению русской
революции..."51 Большевиков Камков обвинил в соглашательстве.
Было очевидно, однако, что речь Камкова не может изменить общего
настроения съезда, большинство делегатов которого намеревались поддержать
резолюцию Ленина. Предвидя свое поражение, Камков в заключительной речи
сказал, что ПЛСР слагает с себя
"ответственность за ратификацию так называемых мирных условий... Все
наши силы, которыми располагаем, все то влияние, которое мы имеем, ...
бросим на весы, чтобы оказать вооруженное сопротивление нажиму
империализма... Как правительственная партия, мы не имели бы права
предпринимать шагов к нарушению этих условий; как партия политическая, не
ответственная за ратификацию, мы берем на себя смелость утверждать, что мы
сделаем все от себя зависящее, чтобы оказать вооруженное партизанское
сопротивление на всех фронтах... Как это ни тяжело для левых
социалистов-революционеров, после длительной совместной честной коалиции с
партией большевиков на пути укрепления русской революции, мы должны сложить
с себя ответственность за центральную политику правительства".52
Решение левоэсеровской фракции съезда диктовалось скорее всего
тактическими соображениями. Кроме причин догматического
характера, здесь, конечно же, выступали и конъюнктурные: считаться в
оппозиции к Брестскому миру было левым эсерам выгодно. В глазах прочих
социалистических партий они, в этом смысле, оставались не запятнанными.
Большевики же, наоборот, скомпрометировали себя даже в глазах своей
собственной партии. А за ее пределами увеличили число сторонников левых
эсеров из числа советских избирателей, тем более что Камков от имени своей
партии не замедлил объявить на Съезде Советов, что ПЛСР согласна
поддерживать большевиков по всем остальным вопросам.
Левых эсеров на Съезде Советов поддержали не только
социалисты-революционеры, но и меньшевики. Они выдвинули резолюцию, в
которой требовали отклонения мирного договора, создания "всенародного
ополчения", выражения недоверия советскому правительству и передачи власти
Учредительному собранию.53 Но несмотря на протесты меньшевиков,
эсеров и левых эсеров большинством в 785 голосов против 261 при 115
воздержавшихся Брест-Литовский мирный договор был
ратифицирован,54 после чего Штейнберг огласил декларацию левых
эсеров, в которой говорилось, что
"при создавшихся после ратификации договора условиях партия отзывает
своих представителей из Совета народных комиссаров. Вместе с тем партия
левых социалистов-революционеров считает своим долгом подчеркнуть, что,
поскольку Совет народных комиссаров будет проводить в жизнь программу
Октябрьской революции, партия обещает ему свое содействие и
поддержку..."55 Против выхода из СНК и за подписание Брестского
мира высказалось по крайней мере 78 левоэсеровских делегатов
съезда.56
Уже 15 марта все левоэсеровские наркомы покинули свои посты. Выйдя из
правительства, они, подобно левым коммунистам, оставили за собой право
свободной критики Брестского мира. Жест левых эсеров не был ни "вызывающим",
ни тем более "предательским" или "коварным", как пытается это представить
советская историография. В той обстановке он казался тактически оправданным,
естественным, с одной стороны, и вынужденным и единственно возможным, с
другой. В противоположность расколотой партии большевиков, ПЛСР осталась
единой, избежала
партийного кризиса, и в этом, казалось, была известная мудрость
руководства ПЛСР.
18 марта 1918г., через день после окончания работы Четвертого съезда
Советов, СНК рассмотрел вопрос "об общеминистерском кризисе в связи с уходом
из правительства всех левых эсеров и некоторых тт. большевиков: Коллонтай,
В.М.Смирнова, Оболенского (Осинского), Дыбенко". С сообщением по этому
поводу выступил Свердлов. Заменить ушедших было нелегко. Совнарком принял
решение начать переговоры о вхождении в правительство вышедших из него ранее
членов Московского областного комитета РСДРП (б), стоявшего в оппозиции к
Брестскому миру. Свердлову одновременно поручалось лично переговорить с СП.
Середой и рядом других большевиков, чьи кандидатуры намечались на посты
наркомов земледелия, имуществ, юстиции и на пост председателя ВСНХ вместо
ушедших в отставку. На том же заседании было заслушано и сообщение Свердлова
о Высшем военном совете. В связи с уходом левых эсеров из СНК из Совета был
выведен левый эсер П.П.Прошьян, а на его место назначен Н. И. Подвойский.
Через несколько дней были сделаны и все прочие назначения.
Выйдя из Совнаркома, левые эсеры, однако, не порвали своих отношений с
большевиками и остались их преданными союзниками, а левоэсеровские
функционеры во ВЦИК и на местах продолжали свою обычную деятельность в
тесном сотрудничестве с большевиками. Так, из 207 членов ВЦИК четвертого
созыва (март-июль 1918 г.), избранного Четвертым съездом Советов, левых
эсеров было 48 человек (а большевиков - 141). Левые эсеры работали в военном
ведомстве, различных комитетах, комиссиях и советах. В Коллегии ВЧК,
например, к июлю 1918 г. из 20 человек 7 были левыми эсерами. Раскол между
большевиками и левыми эсерами длился недолго. Уже через неделю после выхода
левых эсеров из СНК, 22 марта, на заседании Петроградского бюро ЦК был
поднят вопрос о вхождении левых эсеров в Совнарком Петроградской
коммуны.57 А еще через неделю, 30 марта, ЦК РКП (б) на своем
заседании рассмотрел возможность привлечения Прошьяна, как представителя
левых эсеров, к работе в Высшем военном совете республики (ВВС). (Переговоры
с левыми
эсерами по этому поводу должен был вести Свердлов) .58 4
апреля решено было оставить левых эсеров членами коллегий ряда наркоматов, а
Прошьяна включить в состав ВВС на условиях лояльного отношения к Брестскому
миру, подчинения общим решениям правительства и выхода из ВВС в случае
больших разногласий с большевиками без какой-либо политической
демонстрации.59 О согласии на эти условия левые эсеры должны были
дать подписку.60 Большевистско-левоэсеровский союз входил,
казалось, в свое обычное русло.
См.: Isaac Deutscher. The Prophet Armed. Trotsky. 1879-1921. Oxford,
1979, стр. 373.
Л. Троцкий. О Ленине. Материалы для биографа. Москва, 1924, стр.84.
Протоколы заседаний Всероссийского Центрального Исполн. Комитета
Советов рабочих, солдатских, крестьянских и каз. депутатов II созыва.
Москва, 1918, стр. 125.
Закс, например, еще 4 ноября угрюмо проронил, что "Западная Европа
позорно молчит" (там же, стр. 32), за что получил нагоняй от Ленина.
Там же, стр.130.
Третий Всероссийский съезд Советов рабочих, солдатских и крестьян
ских депутатов. Петроград, 1918, стр.65-66.
См.: Переписка Секретариата ЦК РСДРП (б) с местными партийны
ми организациями. Сборник документов. Т.Н. Москва, 1957, стр.
220-221.
См.: Louis Fischer. The Soviets in World Affairs. A History of the Rela
tions between the Soviet Union and the Rest of the World, 1917-1929.
V. 1. Princeton, 1951, p.61.
См.: А. Авторханов. Происхождение партократии. T.1. Франкфурт-
на-Майне, 1973, стр.448-449.
См.: Протоколы съездов и конференций Всесоюзной коммунисти
ческой партии (б). Седьмой съезд. Март 1918 года. Под ред. Д.Кина
и В. Сорина. Москва-Ленинград, 1928, стр.258.
Из статьи К. Радека "Брест-Литовск". "Социал-демократ", 25 января
1918,No 18.
См.: Седьмой экстренный съезд РКП (б). Март 1918 года. Стеногра
фический отчет. Москва, 1962, стр.375. Протоколы съездов и конфе
ренций, стр. 266.
См.: "Социал-демократ", 20 февраля 1918, No28. Советский хронограф
истории партии Аникеев указывает, что это единственный источник
об объединенном заседании фракций ВЦИКа от 19 февраля. (См.:
В.В.Аникеев. Деятельность ЦК РСДРП (б)-РКП (б) в 1917-1918
годах. Хроника событий. Москва, 1974, стр. 196).
СМ. Майоров. Борьба советской России за выход из империалисти
ческой войны. Москва, 1959, стр.221.
А. Чубарьян. Брестский мир. Москва, 1964, стр. 167.
См.: О.Ф.Соколов. Великий Октябрь и его противники. Москва,
1968, стр.109.
См.: Протоколы съездов и конференций, стр.268.
См.: Седьмой экстренный съезд РКП (б), стр. 377.
См.: Соколов. Великий Октябрь и его противники, стр. 109.
См.: Протоколы съездов и конференций, стр.268.
См. там же, стр.262; Майоров. Борьба советской России, стр.223.
См.: "Правда", 22 февраля 1918, No 32.
См.: Троцкий. О Ленине, стр.86.
Цит. по кн.: Robert D.Warth. Soviet Russia in World Politics. New York,
1963, p.51.
См.: Протоколы Центрального Комитета РСДРП (б). Август 1917 -
февраль 1918 г. ГИЗ, 1929, стр. 206-210.
См.: М. Д. Бонч-Бруевич. Вся власть Советам. Москва, 1964, стр. 251-
252. В этот день присутствовавший на заседании в качестве военного
специалиста М. Бонч-Бруевич впервые увидел Марию Спиридоно
ву: "Некрасивая, с узким лбом и напоминающими парик гладкими
волосами, она производила впечатление озлобленной и мстительной
истерички". (Там же).
См.: К.Т.Свердлова. Яков Михайлович Свердлов. Москва, 1976,
стр. 312-313.
Свердлова, указ. соч., стр.314.
См.: Гусев. Крах партии левых эсеров. Москва, 1963, стр. 152.
См.: Протоколы съездов и конференций, стр.262. Возможно, что
двое из тех 26 были анархистами.
См.: В.И.Ленин. Полное собрание сочинений. Москва, 1958--1962,
т. 35, стр.490, примечание; стр.147.
См.: Майоров. Борьба советской России, стр.230-231.
Седьмой экстренный съезд РКП (б), стр.235.
Седьмой экстренный съезд РКП (б), стр. 191.
См.: Протоколы съездов и конференций, стр. VIII.
См.: Седьмой экстренный съезд РКП (б), стр. XXI,
См.: Протоколы съездов и конференций, стр. I.
См.: Седьмой экстренный съезд РКП (б), стр. XXI,
См.: Протоколы съездов я конференций, стр.4. Седьмой экстренный
съезд РКП (б), стр.357. История коммунистической партии Советско
го Союза, в шести томах. Т. 3, кн. 1. Москва, 1967, стр. 180.
См.: История коммунистической партии Советского Союза. Т. 3,
кн. 1, стр. 180.
Седьмой экстренный съезд РКП (б), стр.192. Ларин указал также
на то, что в связи с передачей Германии огромных территорий чис
ленность большевистской партии резко падает. (См. там же).
См.: Протоколы съездов и конференций, стр.4.
На съезде, впрочем, делегатам была раздана анкета, состоявшая из
44 пунктов. Советские источники указывают, что поскольку "анкеты
найдены не все", они до сих пор не могут быть опубликованы. (См.:
Седьмой экстренный съезд РКП (б), стр. 194-195).
Документы внешней политики СССР. Т. 1. Москва, 1959, док. No78,
стр. 121-122.
Д.Флеминг указывает цифру в 62 млн. человек. (См.: D.F.Fleming.
The Cold War and its Origins, 1917-1960. V.1, 1917-1950, New York,
1961, p.17.
См.: Georg von Rauch. A History of Soviet Russia. Six Edition, New
York,
1976, p. 76. -- Чубарьян, указ. соч., стр. 189--190. Статистические дан
ные, указанные Раухом и Чубарьяном несколько расходятся.
См.: Ленин. ПСС, т. 36, стр.583.
25 февраля СНК разослал всем местным Советам и земельным коми
тетам запрос об отношении к подписанию мира. За мир высказались
262 Совета и организации, против - 233. При общем цифровом
перевесе в сторону мира позиции сторонников войны были сильнее.
За войну, в частности, высказалось 20 Советов губернских горо
дов (против - только 6). А ведь именно крупные города считали
большевики своей опорой.
См.: История СССР с древнейших времен до наших дней, в двух сериях,
в 12 томах. Т. 7. Москва, 1967, стр. 347.
См.: Г.Зиновьев. Сочинения. Т. 7. Ленинград, 1925, часть 1, стр.535,
примечание.
Четвертый Чрезвычайный Всероссийский съезд Советов рабочих,
солдатских, крестьянских и казачьих депутатов. Москва, 1920, стр.23.
Там же, стр.23, 48-51.
См.: "Партийные известия", No6-7 (13-14), 20 мая 1918, стр. 15.
См.: Стенографический отчет Четвертого Чрезвычайного съезда Сове
тов рабочих, солдатск., крестьянск. и каз. депутатов. Москва, 1920,
стр.64. 22 марта Брестский мир был ратифицирован Германией и
вступил в силу. (См.: Warth. Soviet Russia in World Politics, p.54).
Стенографический отчет Четвертого Чрезвычайного съезда Советов,
стр.61.
См.: Зиновьев. Сочинения. Т, 7, часть 1, стр.537.
См.: Переписка Секретариата ЦК. Т. III, стр. 153-154.
Цит. по кн.: Аникеев, указ. соч., стр.240.
Там же, стр. 243.
Там же, стр. 240.
Весною 1918 года Ленин все время защищал "свой" Брестский мир. Но
каждый раз подразумевал под этим не то, что ранее. В каждом конкретном
промежутке времени, в каждый конкретный день и час своей жизни он был
уверен, что прав, и прав абсолютно. "В наиболее острые моменты он как бы
становился глухим и слепым по отношению ко всему, что выходило за пределы
поглощавшего его интереса... Он верил в то, что говорил".1 Эта
несокрушимая вера в себя не подходила под понятие "самоуверенность". Это
было нечто большее, не поддающееся ни осмыслению, ни логике. Он не видел
того пути, по которому шел сам и вел других. Но каждый свой последующий шаг
он видел отчетливо. Его охватывала паника, или вдруг -- необъяснимый
оптимизм, в зависимости от того, перед кем он выступал, какие цели
преследовал своим выступлением. Но каждый раз -- или только казалось так
окружающим -- он искренне верил в то, что говорил. И эта вера захватывала
других, опьяняла, гипнотизировала. Так вело его шаг за шагом, слепо. 29
апреля во ВЦИК, как давно уже не выступал там, он выступил с обширной речью,
злой, разъяренной, снова о Брестском мире, против левых эсеров и левых
коммунистов.
Но, казалось, не окружающим, а себе доказывал Ленин правоту своих
собственных мыслей в нудной, тянувшейся час 20 минут речи.2 И не
осталось незамеченным это для Мартова. Он понял, что в Ленине боролись два
человека -- безудержный революционер семьдесят третьего дня парижской
коммуны3 и
трезвый государственный деятель. Эти два порыва не могли
совмещаться даже в дьявольской натуре Ленина. Мартов сказал:
"Непропорционально много места он посвятил в своих
рассуждениях ничтожной, по его словам, группе Бухарина
и Радека. Вам покажется с первого взгляда странным это
обстоятельство, но только на первый взгляд. По существу
дела здесь не борьба гражд[анина] Ленина с какой-то левее
его стоящей группой, -- это внутренняя борьба двух душ,
из которых состоит современный большевизм".4
Ленину предоставили слово для защиты мирного договора. Он
стал отрицать, "что пролетариат замучен в Европе, что в Германии
пролетариат испорчен"; сказал, что такая точка зрения есть "точка
зрения национальной дикости, такой глупости, что уже и не
знаю, куда идти дальше..."5 А свою точку зрения о передышке
и Брестском мире защищать не стал. Сдался.
С этой бесконечно тянувшейся оппозицией во ВЦИКе трудно было сладить.
Когда были поражения -- особенно не хотелось Ленину там выступать. Но и
нельзя было выставлять кроме себя никого -- не сказал бы оратор
необходимого. Когда нужно было выступать во ВЦИК 9 мая, вскоре после
организованного немцами переворота на Украине, невозможно было выпустить на