Страница:
разрешению неотложных вопросов дня мы будем поддерживать''.2
Касаясь вопроса об отказе левых эсеров войти в состав советского
правительства, Карелин сказал, что "левые с.-р. отклонили предложение
вступить в министерство, так как вступление в большевистское министерство
создало бы пропасть между ними и ушедшими со съезда отрядами революционной
армии, -- пропасть, которая исключила бы возможность посредничества
их между большевиками и этими группами. А в этом посредничестве, в
использовании всех средств для сближения большевиков с покинувшими съезд
партиями, левые с.-р. в настоящий момент видят свою главную
задачу".3 И чтобы заверить большевиков в том, что среди этих
средств есть и средства давления, Карелин кончил свою речь жесткими нотками.
Он заявил, что список членов СНК, предложенный Каменевым, как председателем
съезда и большевистской фракции, не удовлетворяет левых эсеров, "так как он
не скреплен представителями Советов крестьянских депутатов", что фракция
левых эсеров будет голосовать "против образования власти Советов", и призвал
"к организации власти, основанной на союзе всех сил революционной
демократии".
Имея на Съезде Советов большинство, а своим главным оппонентом --
расколотую эсеровскую партию, Ленин с Троцким никогда не уступили бы ни в
мелочах, ни в главном и близко не подпустили бы к правительству членов
других партий. Но по-иному смотрели на революцию другие члены
большевистского ЦК. Большевистское руководство не было сплоченной,
однородной, единомыслящей группой.4 Постоянно разделенные на
лагери, большевики тратили в те дни на междоусобную войну больше энергии,
чем на столкновения со своими социалистическими оппонентами -- эсерами и
меньшевиками. В деле захвата власти до конца последовательными оставались
лишь двое: Троцкий и Ленин. Остальные колебались. И именно вследствие этих
колебаний большевистский ЦК дал согласие на ведение переговоров с
социалистическими партиями о создании однородного социалистического
правительства, причем, казалось, под давлением меньшевиков и эсеров,
большинство ЦК соглашалось на формирование многопартийного социалистического
правительства без Ленина и Троцкого. В протоколе заседания ЦК РСДРП (б) от
29 октября по этому вопросу было записано следующее: "Мы не делаем
ультиматума из вхождения в правительство всех социалистических партий до
народных социалистов включительно и соглашаемся отказаться от кандидатур
Троцкого и Ленина, если этого потребуют". При голосовании, однако, вторая
часть фразы была вычеркнута.5 Пойти столь далеко вопреки воле
Ленина и Троцкого ЦК не отважился.
Резолюция, принципиально допускающая возможность создания однородного
социалистического правительства, была принята большевиками не от хорошей
жизни. Дело в том, что 29 октября 1917 г. на заседании ВЦИК с ультиматумом о
прекращении в стране гражданской войны и партийных междоусобиц выступил
умиротворитель - Викжель (Всероссийский Исполнительный Комитет ж.-д.
профсоюза). Он заявил, что СНК, "как опирающийся только на одну партию, не
может встретить признания и опоры во всей стране" и что в связи с этим
"необходимо создать новое правительство". Викжель указал также, "что к
проведению своего решения он будет стремиться всеми имеющимися у него
средствами, вплоть до прекращения всякого движения на дорогах. Остановка
движения наступит в 12 час. ночи сегодня, с двадцать девятого на тридцатое
октября, если к тому времени в Петрограде и Москве боевые действия не будут
прекращены... Ввиду создавшегося положения железнодорожный союз предлагает
послать вам своих делегатов на совместное заседание ЦИК железнодорожного
союза, совместно с социалистическими партиями".6
От Викжеля тогда действительно зависело, быть или не быть
большевистскому правительству. Представитель Викжеля об этом напомнил:
"...Хотя Москва и окружена правительственными войсками, но, борясь с
контрреволюцией, мы не допустим правительственные войска ни в Москву, ни в
Петроград. Сейчас мы посылаем делегацию к Керенскому, чтобы сказать ему наше
решение, и если бы даже Керенский вошел в Петроград, то и в этом случае ему
пришлось бы сдаться, так как железнодорожный союз закроет все пути к
Петрограду".7
(Так уже было: в дни похода Корнилова, когда саботаж Викжеля стал
"одной из важнейших причин поражения корниловщины") .8
История повторялась. В критические дни октябрьского переворота Викжель
в который раз спасал левых радикалов:
"...Когда дошло известие, что армия Юго-Западного фронта сдвигает полки
на усмирение большевиков и когда определенно сказали, что недалеко от Москвы
эти
полки, и если они придут, они подавят большевиков, ...мы прибегли к
героическому средству, чтобы остановить это кровопролитие, и заявили, что...
в ночь с 29 на 30 будет объявлена всеобщая забастовка".9 Но в
критические дни октябрьского переворота Викжель не только не пускал в
столицы правительственные войска, Викжель еще и пропускал большевистские.
Представитель Викжеля в Моссовете рассказывал:
"Вы знаете, что дороги северные, фронтовые, давали телеграммы: сейчас
идут большевистские войска, мы хотим пустить их под откос, позвольте нам это
сделать.
Викжель говорил: не смейте этого делать Перед
нами стал вопрос: если мы допустим подавление большевиков, мы допустим
подавление пролетариата, подавление революции. Этого... мы не могли...
допустить..."10
Вот за это решение Викжеля, за эту неоценимую услугу платил теперь
председатель съезда Каменев вежливостью и покорностью. Хотя существенных
уступок он не сделал, ему пришлось обещать придти на "совместное
заседание".11
В 7 часов вечера в помещении Викжеля открылось первое совещание
представителей социалистических партий и организаций по вопросу о создании
многопартийного правительства. От ЦК РСДРП (б) на совещании присутствовали
Каменев и Сокольников; от ЦК меньшевиков --Дан и Эрлих; от
меньшевиков-интернационалистов -- Мартов, Мартынов, Абрамович и Семковский;
от ЦК ПСР -- Якобин и Гендельман; от левых эсеров -- Малкин; от объединенной
еврейской социалистической партии -- Гутман; от польской социалистической
партии -- Лапинский; от еврейской СДРП "Поалей-Цион" -- Бару; от
Центрального Бюро объединенных социал-демократов-интернационалистов --
Каттельи Блюм; от Совнаркома -- Рыков; от ВЦИК -- Рязанов и Сагарашвилли; от
Комитета Спасения Родины и революции -- народный социалист Знаменский и
меньшевик Вайнштейн; от Петроградской Думы и Исполкома Всероссийского Совета
крестьянских депутатов -- эсер Покровский; и другие -- всего 26 человек,
помимо членов Викжеля.12
Эта разношерстная компания начала бесплодные и заранее обреченные на
провал переговоры. Прежде всего Каменев от имени ВЦИК заявил, что
"соглашение возможно и необходимо". Условия: платформа Второго съезда
Советов; ответственность перед ВЦИКом; соглашение в пределах всех партий, от
большевиков до народных социалистов включительно. "Для ВЦИКа на первом месте
стоит программа правительства и его ответственность, а отнюдь не личный его
состав", - закончил Каменев, дав понять, что готов отказаться от кандидатур
Ленина и Троцкого. Но присутствовавших это явно не удовлетворило. Вайнштейн
и Ген-дельман высказались против участия большевиков в правительстве вообще.
Дан в дополнение к этому предложил распустить ВРК и объявить Второй съезд
Советов несостоявшимся и потребовал прекратить террор. Прочие были менее
жестки. Мартов в примирительной речи призвал к соглашению "обоих лагерей
демократии". Малкин предложил пропорции для будущего правительства: 40%
большевиков, 40% оборонцев и 20% интернационалистов. В принципе никто не
возражал. Сокольников же заявил, что ЦК большевиков в основном разделяет
позицию Викжеля и любезно предложил -- сам! -- социалистическим партиям
разделить власть вместе с большевиками. Все конфликты, кажется, были
разрешены, и для конкретизирования внесенных предложений избрали очередную
комиссию в составе Дана, Каменева, Рязанова, Сокольникова, представителей
Викжеля, Петроградской Думы и ЦК ПСР. Комиссия работала всю ночь с 29 на 30
октября.13
Утром 30-го состоялось новое заседание. От большевиков были Рязанов,
Каменев, Сокольников, Рыков; от левых эсеров -- Закс, Калегаев, Спиро,
Карелин, Шрейдер. Но к соглашению так и не пришли. Вопрос о включении
большевиков в состав однородного социалистического правительства не был
решен совещанием ввиду разногласий. Заслушали доклад комиссии, избранной
совещанием для переговоров с Керенским, и отложили заседание до вечера. А
вечером опять заседали. И под угрозой вторжения войск Керенского и из-за
боязни рвать с Викжелем большевики дали согласие на создание "Временного
Народного Совета" из 420 человек, формируемого вместо распускаемого ВЦИКа
Советов. Томились, сидели до утра.
Начали обсуждать кандидатуры будущего правительства, причем все партии
заявили, что не уполномочены выражать окончательное мнение. На пост
министра-председателя выдвинули Чернова и Авксентьева, но кандидатура
последнего была снята, так как против высказались большевики. На кандидатуре
Ленина никто из большевиков всерьез даже не настаивал. На пост министра
иностранных дел выдвинули первоначально Авксентьева, Скобелева, Троцкого и
Покровского. Двое последних предложены были большевиками. Но после краткого
обмена мнений кандидатуры Троцкого и Скобелева были сняты. Намечены были и
кандидатуры других министров. И в этом духе составлен был с одобрения
представителей большевиков проект соглашения, после чего совещание
прервали.14
Ленин, однако, был далек от того, чтобы отдать Чернову власть. Свой
первый бой он дал 1 ноября на заседании Петербургского комитета РСДРП (б),
посвятив свой доклад кризису в большевистской партии:
"Зиновьев и Каменев говорят, что мы не захватим власти. Я не в
состоянии спокойно выслушивать это. Рассматриваю как измену...15
...Соглашение?..15 Я не могу даже говорить об этом серьезно.
Троцкий давно сказал, что объединение невозможно...
Нам бы еще стали предлагать соглашение... с Викжелем... Это
торгашество... Согласиться с соглашателями, а потом они будут вставлять
палки в колеса... Если будет раскол -- пусть. Если будет их большинство --
берите власть в Центральном Исполнительном Комитете и действуйте, а мы
пойдем к матросам. Мы у власти... Они говорят, что мы одни не удержим
власти... Но мы не одни. Перед нами целая Европа. Мы должны начать. Теперь
возможна только социалистическая революция. ...Необходимо арестовывать, -- и
мы будем. И пускай нам это будут говорить ужасы о диктатуре пролетариата.
Вот викже-левцев арестовать -- это я понимаю. Пускай вопят об арестах... Наш
лозунг теперь: без соглашений, т.е. за однородное большевистское
правительство!"16 Ленина поддержал Троцкий:
"Нельзя, говорят, сидеть на штыках. Но и без штыков нельзя... Ведь
никто еще не знает, какие жесткие меры мы вынуждены будем проводить...
Почему, на каком основании, эту партию, которая захватила власть с бою,
...они хотят обезглавить, отстранив Ленина? ... Всякая власть есть насилие,
а не соглашение".17 В эти первые дни своей власти Ленин успел
соответствующе зарекомендовать себя. И у тех большевиков, что по наивности
сохраняли еще веру в нетираническую форму коммунистического правления, Ленин
стал вызывать беспокойство, недоверие и раздражение. Кое-кто из большевиков
видел в нем Бонапарта. Кое-кто из эсеров и меньшевиков -- Робеспьера. А
Ленин, между тем, боролся за власть, отстаивал ее в борьбе не только с
врагами, но и с друзьями. Лишь Троцкий был верной опорой Ленина и
поддерживал его во всем. Когда 1 ноября на долгом, томительном заседании ЦК
РСДРП (б), тянувшемся весь вечер, да еще и ночь на 2-е, Каменев, как
председатель большевистской делегации на переговорах, делал доклад о
совещании с Вик-желем, он знал, что самой резкой критике его подвергнут два
радикала -- Ленин и Троцкий, настроенные против соглашения, поговаривавшие
не об отставке, не об обороне, но о самых решительных акциях в отношении
своих социалистических оппонентов.
Ленин считал, что переговоры, которые вел Каменев, "должны были быть
как дипломатическое прикрытие военных действий", что во что бы то ни стало
"нужно отправить солдат в Москву" и что "политика Каменева должна быть
прекращена в тот же момент". Троцкий заявил, что из хода переговоров с
социалистическими партиями "ясно только, как партии, в восстании участия не
принимавшие, хотят вырвать власть у тех, кто их сверг". Троцкий продолжал:
"Незачем было устраивать восстания, если мы не получим большинства [в
правительстве]: если они этого не захотят, ясно, что они не хотят нашей
программы. Мы должны иметь 75%. Ясно, что мы не можем дать права отвода,
точно также мы не можем уступить председательства Ленина; ибо отказ от этого
совершенно недопустим".18
На заседании ЦК в тот день мнения разделились. Ленина и Троцкого
поддержали Урицкий и Дзержинский. Зиновьев считал, "что было бы весьма
важным, если бы партия наша теперь добилась соглашения" с другими
социалистическими партиями, что для большевиков "ультимативны два пункта:
наша программа и ответственность власти перед Советом как источником
власти".19 Зиновьев, таким образом, допускал возможность
отстранения Ленина и Троцкого от руководства советским правительством.
Рязанов считал, что "соглашение неизбежно".
"В Питере даже власть не в наших руках, но в руках Советов, от этого
отвертеться нельзя. Если сойти с этого пути, то мы останемся совершенно одни
и безнадежно одни. Мы уже сделали ошибку, когда возглавили правительство и
заостряли на именах;20 если бы мы этого не сделали, за нас были
бы средние бюрократические круги". Рязанов далее сообщил, что через два-три
дня большевики будут стоять перед необходимостью выдавать по 1/4 фунта хлеба
в день. "Если мы сегодня отказываемся от соглашения, то мы остаемся без
левых эсеров, без всего, остаемся перед фактом, что мы обманули массы,
обещав им советское правительство. ...Следствия наступления будут еще
ужасней наступления 18-го [июня]. Начнется раскол внутри".21
За соглашение высказался и Милютин, который поставил вопрос, "будем ли
мы настаивать на том, чтобы удержать власть исключительно в наших руках.
Если да, то все эти переговоры ни к чему. Но если мы не будем слишком
увлекаться не только в военном отношении, то нам станет ясно, что длительную
гражданскую войну мы выдержать не сможем. Объективно мы уже провели нашу
программу. Власть советская необходима, при этой власти необходимо
соглашение". О том же говорил и Рыков, относившийся к переговорам
"серьезно": "Если мы прекратим их, то от нас отшатнутся и те группы, которые
нас поддерживают, и мы не в состоянии будем удержать власть. Каменев
совершенно правильно вел переговоры".22
В те критические для большевиков дни полураскола левые эсеры все больше
смыкались с ними. 1 ноября Петроградская
эсеровская конференция, 99 делегатов которой из 103-х были левыми
эсерами, призвала левых к полному подчинению Совнаркому и к совместной с
большевиками работе в Военно-Революционном Комитете. О том же заявила и
фракция левых эсеров во ВЦИК.23 На переговорах о формировании
коалиционного социалистического правительства, после устроенного Лениным и
Троцким разгона "согласительной" комиссии, левые эсеры взяли на себя роль
посредников, согласились представлять интересы большевиков и вести
переговоры с эсерами, меньшевиками и Викжелем от имени двух партий -- ПЛСР и
РСДРП (б). В связи с этим на заседании ЦК РСДРП (б) от 1 ноября решено было
переговоры о создании однородного социалистического правительства
продолжать. В резолюции, принятой по этому поводу, говорилось:
"ЦК постановляет: разрешить членам нашей партии, ввиду уже
состоявшегося решения ЦИК, принять сегодня участие в последней попытке левых
с.-р. создать так называемую однородную власть с целью последнего
разоблачения несостоятельности этой попытки и окончательного прекращения
дальнейших переговоров о коалиционной власти".24
Параллельно с заседанием ЦК РСДРП (б) шло и заседание ВЦИК, в порядке
дня которого также стоял вопрос о ходе переговоров на совещании при Викжеле.
Из-за того, что заняты были большевики, все откладывалось вциковское
совещание, открылось лишь поздно вечером и длилось всю ночь с 1 на 2 ноября.
Представитель Викжеля М. Ф. Крушинский в речи своей лишь подтвердил позицию
профсоюза железнодорожников. За создание однородного социалистического
правительства вновь высказались левые эсеры.25 На все это
большевики ответили резким отказом. И Володарский прочитал только что
заготовленный на заседании ЦК РСДРП (б) проект резолюции ВЦИК, существенно
изменявший проект соглашения, достигнутого Каменевым на совещании при
Викжеле. Карелин, однако, заявил, что "резолюция Володарского левых эсеров
не удовлетворяет: в ней очень много категоричности и формальной
непримиримости". Он сказал также, что Второй съезд Советов нельзя считать
единственным
источником власти до тех пор, пока во ВЦИК не введены представители ЦИК
Советов крестьянских депутатов. Вместе с этим ПЛСР настаивала на увеличении
представительства ЦИК до 150 человек при одновременном сокращении
представительства городов до 50.26 Но это означало для
большевиков если не мгновенную, то скорую потерю большинства во ВЦИК, и
РСДРП (б) ответила категорическим отказом.
При поименном голосовании за резолюцию большевиков высказалось 38
человек. За резолюцию левых эсеров -- 29. Голосовали строго по партийному
признаку, и исход голосования поэтому был предрешен, так как большевиков
было существенно больше.27 После объявленного по просьбе левых
эсеров часового перерыва голосовали снова, теперь уже по пунктам, но все
поправки, кроме одной -- "включение ушедших из съезда во ВЦИК по
пропорциональному представительству" -- также были отклонены большевиками.
Тогда сдались и левые эсеры. При окончательном голосовании они, вместе с
большевиками, выступили за принятие резолюции Володарского, которая и была
одобрена единогласно при одном воздержавшемся. Меньшевики в голосовании не
участвовали, а после принятия резолюции большевиков покинули зал
заседаний.28
Эту победу Ленин не рассматривал как значительную. Было привычно уже,
что, поупрямившись и поломавшись, ПЛСР в конце концов во всем с большевиками
соглашалась. Другое дело -- оппозиция внутри РСДРП (б). Именно здесь
подстерегала Ленина главная опасность. И в борьбе с нею он пробовал сочетать
кнут и пряник. 2 ноября на заседании большевистского ЦК он предложил к
рассмотрению написанную им резолюцию "По вопросу об оппозиции внутри ЦК". В
резолюции, в частности, указывалось, что "без измены лозунгу советской
власти нельзя отказываться от чисто большевистского правительства... победа
социализма в России и Европе обеспечивается только неуклонным продолжением
политики теперешнего правительства..." Но еще уступал Ленин вот в чем:
"Центральный Комитет подтверждает, что, не исключая никого со Второго
Всероссийского съезда Советов, он и сейчас вполне готов вернуть ушедших и
признать коалицию
этих ушедших в пределах Советов, что, следовательно, абсолютно ложны
речи, будто большевики ни с кем не хотят разделить власти.. ."29
Пункт этот был основной ленинской уступкой и оппозиции внутри ЦК, и
левым эсерам, хотя в целом резолюция предназначалась прежде всего для
очередного заседания ВЦИК, начавшего свою работу вечером 2 ноября и
продолжавшегося до раннего утра 3-го. Заседание было малочисленным.
Присутствовало (судя по результатам голосований) 39 человек. Но на этом
заседании, которому ни Ленин, ни Троцкий не уделили должного внимания,
большевистские диктаторы понесли одно из самых тяжких своих поражений.
Сначала Малкин от имени фракции левых эсеров огласил ультиматум о
необходимости пересмотра резолюции ВЦИК от 1 ноября по вопросу о платформе
соглашения социалистических партий. Протоколы заседаний ВЦИК далее отмечают:
"Затем тов. Зиновьев читает заявление ЦК партии и прибавляет, что это
заявление фракцией большевиков еще не обсуждалось".30 Вероятно,
речь шла о резолюции по вопросу об оппозиции внутри ЦК, принятой на
заседании ЦК РСДРП (б)
ноября.31 Резолюция эта действительно во вциковской фракции
большевиков не обсуждалась. И фракция попросила о часовом
перерыве, во время которого ленинская резолюция была
фракцией отвергнута, а вместо нее принята новая, оглашенная
Каменевым во ВЦИК в форме проекта в 3 часа 15 минут утра
ноября: ВЦИК
"считает желательным, чтобы в правительство вошли представители тех
социалистических партий.., которые признают завоевания революции 24/25
октября... [ВЦИК] постановляет поэтому продолжать переговоры о власти со
всеми советскими партиями и настаивает на следующих условиях соглашения.
Центральный Исполнительный Комитет расширяется до 150
человек...32 В правительстве не менее половины мест должно быть
предоставлено большевикам. Министерство труда, внутренних дел и иностранных
дел должны быть предоставлены большевистской партии во всяком случае...
Постановляется настаивать на кандидатурах товарищей Ленина и
Троцкого".33
И уже уступив левым эсерам в главном -- расширении состава ВЦИК до 150
человек, и более -- предоставив в правительстве половину мест левым эсерам,
эсерам и меньшевикам, фракция большевиков все еще боялась, что левые эсеры
таким проектом резолюции не удовлетворятся. Поэтому большевик Стеклов
обратился к левым эсерам с призывом не отклонять проекта, подчеркнув
"необходимость для делегации ВЦИК выступать не с двумя, а с одной
резолюцией":
"Наши противники стремятся нас разъединить, но если большевики и левые
с.-р, расходятся в частностях, то в общем [и] целом они согласны. Поэтому
предлагаю товарищам левым с.-р, голосовать за большевистскую резолюцию.
Моральное значение такого шага будет велико". Карелин со Стекловым
согласился:
"Резолюция большевиков является шагом в сторону соглашения. Мы поэтому
голосуем за эту резолюцию, оставляя за собой право изменения некоторых
деталей, как, например, вопроса о представительстве крестьян". Большинством
голосов против шести при одном воздержавшемся большевистская резолюция была
принята ВЦИКом. Тогда же "для продолжения ведения переговоров о составлении
правительства" была избрана комиссия в составе пяти человек: от большевиков
-- Каменев, Зиновьев и Рязанов; от левых эсеров - Карелин и Прошьян. Но уже
сейчас левым эсерам передавался наркомат земледелия. В протоколах об этом
было записано следующее: "Тов. Прошьян от имени с.-р, предлагает, чтобы
министерство земледелия было предоставлено левым с.-р. Заявление с.-р,
принимается единогласно".34
Ленина эти события привели в бешенство. 3 ноября он предъявил
"Ультиматум большинства ЦК РСДРП (б) меньшинству". О том, как Ленин добился
"большинства" в ЦК, писал А. Бубнов: Ленин приглашал к себе в кабинет
отдельно каждого члена ЦК из находившихся в тот период в Петрограде,
знакомил с текстом ультиматума и требовал подписать его.35
Ультиматум был оглашен на заседании ЦК 4 (17) ноября.36 ЦК
предложило меньшинству "подчиниться партийной дисциплине и проводить ту
политику, которая формулирована в принятой ЦК резолюции" от
2 ноября. Ультиматум подписали Ленин, Троцкий, Сталин, Свердлов,
М.Урицкий, Дзержинский, А.Иоффе, А.Бубнов, В.Сокольников и
М.Муранов.37
В ответ на этот ультиматум меньшинство в составе Ю. Каменева,
А.И.Рыкова, В.Милютина, Г.Зиновьева и В.Ногина опубликовало заявление о
выходе из состава ЦК РСДРП (б).38 Только теперь понял Ленин, что
пренебрегал оппозицией зря, что недооценил ее решимость, а на заседания ВЦИК
не являлся напрасно. Эти ошибки он решил исправить 4 ноября. В тот день на
заседание ВЦИК явился весь цвет большевистской партии: бой предстояло дать
по всему комплексу вопросов, причем как левым эсерам, так и оппозиционерам
из РСДРП (б).
В порядке дня первым стоял вопрос об обсуждении принятого большевиками
27 октября декрета о печати, против которого выступила
оппозиция.39 Выступавший от ее имени Ларин попробовал, однако,
подойти к проблеме несколько шире:
"Вопрос о печати нельзя выделить из всех остальных стеснений,
применяемых революционной властью, -- арестов, обысков и тому подобное...
Вопрос о печати один из частных вопросов, который нельзя вырывать из общей
необеспеченности граждан..."
Ларин в заключение предложил резолюцию, отменяющую декрет о печати. Но
ему возразил большевик-ленинец Аванесов, пытавшийся взять большевистской
диалектикой:
"...Я должен заявить, что право на закрытия буржуазных газет в период
боевых действий в момент восстания как будто никем не оспаривалось...
Касаясь вопроса об отказе левых эсеров войти в состав советского
правительства, Карелин сказал, что "левые с.-р. отклонили предложение
вступить в министерство, так как вступление в большевистское министерство
создало бы пропасть между ними и ушедшими со съезда отрядами революционной
армии, -- пропасть, которая исключила бы возможность посредничества
их между большевиками и этими группами. А в этом посредничестве, в
использовании всех средств для сближения большевиков с покинувшими съезд
партиями, левые с.-р. в настоящий момент видят свою главную
задачу".3 И чтобы заверить большевиков в том, что среди этих
средств есть и средства давления, Карелин кончил свою речь жесткими нотками.
Он заявил, что список членов СНК, предложенный Каменевым, как председателем
съезда и большевистской фракции, не удовлетворяет левых эсеров, "так как он
не скреплен представителями Советов крестьянских депутатов", что фракция
левых эсеров будет голосовать "против образования власти Советов", и призвал
"к организации власти, основанной на союзе всех сил революционной
демократии".
Имея на Съезде Советов большинство, а своим главным оппонентом --
расколотую эсеровскую партию, Ленин с Троцким никогда не уступили бы ни в
мелочах, ни в главном и близко не подпустили бы к правительству членов
других партий. Но по-иному смотрели на революцию другие члены
большевистского ЦК. Большевистское руководство не было сплоченной,
однородной, единомыслящей группой.4 Постоянно разделенные на
лагери, большевики тратили в те дни на междоусобную войну больше энергии,
чем на столкновения со своими социалистическими оппонентами -- эсерами и
меньшевиками. В деле захвата власти до конца последовательными оставались
лишь двое: Троцкий и Ленин. Остальные колебались. И именно вследствие этих
колебаний большевистский ЦК дал согласие на ведение переговоров с
социалистическими партиями о создании однородного социалистического
правительства, причем, казалось, под давлением меньшевиков и эсеров,
большинство ЦК соглашалось на формирование многопартийного социалистического
правительства без Ленина и Троцкого. В протоколе заседания ЦК РСДРП (б) от
29 октября по этому вопросу было записано следующее: "Мы не делаем
ультиматума из вхождения в правительство всех социалистических партий до
народных социалистов включительно и соглашаемся отказаться от кандидатур
Троцкого и Ленина, если этого потребуют". При голосовании, однако, вторая
часть фразы была вычеркнута.5 Пойти столь далеко вопреки воле
Ленина и Троцкого ЦК не отважился.
Резолюция, принципиально допускающая возможность создания однородного
социалистического правительства, была принята большевиками не от хорошей
жизни. Дело в том, что 29 октября 1917 г. на заседании ВЦИК с ультиматумом о
прекращении в стране гражданской войны и партийных междоусобиц выступил
умиротворитель - Викжель (Всероссийский Исполнительный Комитет ж.-д.
профсоюза). Он заявил, что СНК, "как опирающийся только на одну партию, не
может встретить признания и опоры во всей стране" и что в связи с этим
"необходимо создать новое правительство". Викжель указал также, "что к
проведению своего решения он будет стремиться всеми имеющимися у него
средствами, вплоть до прекращения всякого движения на дорогах. Остановка
движения наступит в 12 час. ночи сегодня, с двадцать девятого на тридцатое
октября, если к тому времени в Петрограде и Москве боевые действия не будут
прекращены... Ввиду создавшегося положения железнодорожный союз предлагает
послать вам своих делегатов на совместное заседание ЦИК железнодорожного
союза, совместно с социалистическими партиями".6
От Викжеля тогда действительно зависело, быть или не быть
большевистскому правительству. Представитель Викжеля об этом напомнил:
"...Хотя Москва и окружена правительственными войсками, но, борясь с
контрреволюцией, мы не допустим правительственные войска ни в Москву, ни в
Петроград. Сейчас мы посылаем делегацию к Керенскому, чтобы сказать ему наше
решение, и если бы даже Керенский вошел в Петроград, то и в этом случае ему
пришлось бы сдаться, так как железнодорожный союз закроет все пути к
Петрограду".7
(Так уже было: в дни похода Корнилова, когда саботаж Викжеля стал
"одной из важнейших причин поражения корниловщины") .8
История повторялась. В критические дни октябрьского переворота Викжель
в который раз спасал левых радикалов:
"...Когда дошло известие, что армия Юго-Западного фронта сдвигает полки
на усмирение большевиков и когда определенно сказали, что недалеко от Москвы
эти
полки, и если они придут, они подавят большевиков, ...мы прибегли к
героическому средству, чтобы остановить это кровопролитие, и заявили, что...
в ночь с 29 на 30 будет объявлена всеобщая забастовка".9 Но в
критические дни октябрьского переворота Викжель не только не пускал в
столицы правительственные войска, Викжель еще и пропускал большевистские.
Представитель Викжеля в Моссовете рассказывал:
"Вы знаете, что дороги северные, фронтовые, давали телеграммы: сейчас
идут большевистские войска, мы хотим пустить их под откос, позвольте нам это
сделать.
Викжель говорил: не смейте этого делать Перед
нами стал вопрос: если мы допустим подавление большевиков, мы допустим
подавление пролетариата, подавление революции. Этого... мы не могли...
допустить..."10
Вот за это решение Викжеля, за эту неоценимую услугу платил теперь
председатель съезда Каменев вежливостью и покорностью. Хотя существенных
уступок он не сделал, ему пришлось обещать придти на "совместное
заседание".11
В 7 часов вечера в помещении Викжеля открылось первое совещание
представителей социалистических партий и организаций по вопросу о создании
многопартийного правительства. От ЦК РСДРП (б) на совещании присутствовали
Каменев и Сокольников; от ЦК меньшевиков --Дан и Эрлих; от
меньшевиков-интернационалистов -- Мартов, Мартынов, Абрамович и Семковский;
от ЦК ПСР -- Якобин и Гендельман; от левых эсеров -- Малкин; от объединенной
еврейской социалистической партии -- Гутман; от польской социалистической
партии -- Лапинский; от еврейской СДРП "Поалей-Цион" -- Бару; от
Центрального Бюро объединенных социал-демократов-интернационалистов --
Каттельи Блюм; от Совнаркома -- Рыков; от ВЦИК -- Рязанов и Сагарашвилли; от
Комитета Спасения Родины и революции -- народный социалист Знаменский и
меньшевик Вайнштейн; от Петроградской Думы и Исполкома Всероссийского Совета
крестьянских депутатов -- эсер Покровский; и другие -- всего 26 человек,
помимо членов Викжеля.12
Эта разношерстная компания начала бесплодные и заранее обреченные на
провал переговоры. Прежде всего Каменев от имени ВЦИК заявил, что
"соглашение возможно и необходимо". Условия: платформа Второго съезда
Советов; ответственность перед ВЦИКом; соглашение в пределах всех партий, от
большевиков до народных социалистов включительно. "Для ВЦИКа на первом месте
стоит программа правительства и его ответственность, а отнюдь не личный его
состав", - закончил Каменев, дав понять, что готов отказаться от кандидатур
Ленина и Троцкого. Но присутствовавших это явно не удовлетворило. Вайнштейн
и Ген-дельман высказались против участия большевиков в правительстве вообще.
Дан в дополнение к этому предложил распустить ВРК и объявить Второй съезд
Советов несостоявшимся и потребовал прекратить террор. Прочие были менее
жестки. Мартов в примирительной речи призвал к соглашению "обоих лагерей
демократии". Малкин предложил пропорции для будущего правительства: 40%
большевиков, 40% оборонцев и 20% интернационалистов. В принципе никто не
возражал. Сокольников же заявил, что ЦК большевиков в основном разделяет
позицию Викжеля и любезно предложил -- сам! -- социалистическим партиям
разделить власть вместе с большевиками. Все конфликты, кажется, были
разрешены, и для конкретизирования внесенных предложений избрали очередную
комиссию в составе Дана, Каменева, Рязанова, Сокольникова, представителей
Викжеля, Петроградской Думы и ЦК ПСР. Комиссия работала всю ночь с 29 на 30
октября.13
Утром 30-го состоялось новое заседание. От большевиков были Рязанов,
Каменев, Сокольников, Рыков; от левых эсеров -- Закс, Калегаев, Спиро,
Карелин, Шрейдер. Но к соглашению так и не пришли. Вопрос о включении
большевиков в состав однородного социалистического правительства не был
решен совещанием ввиду разногласий. Заслушали доклад комиссии, избранной
совещанием для переговоров с Керенским, и отложили заседание до вечера. А
вечером опять заседали. И под угрозой вторжения войск Керенского и из-за
боязни рвать с Викжелем большевики дали согласие на создание "Временного
Народного Совета" из 420 человек, формируемого вместо распускаемого ВЦИКа
Советов. Томились, сидели до утра.
Начали обсуждать кандидатуры будущего правительства, причем все партии
заявили, что не уполномочены выражать окончательное мнение. На пост
министра-председателя выдвинули Чернова и Авксентьева, но кандидатура
последнего была снята, так как против высказались большевики. На кандидатуре
Ленина никто из большевиков всерьез даже не настаивал. На пост министра
иностранных дел выдвинули первоначально Авксентьева, Скобелева, Троцкого и
Покровского. Двое последних предложены были большевиками. Но после краткого
обмена мнений кандидатуры Троцкого и Скобелева были сняты. Намечены были и
кандидатуры других министров. И в этом духе составлен был с одобрения
представителей большевиков проект соглашения, после чего совещание
прервали.14
Ленин, однако, был далек от того, чтобы отдать Чернову власть. Свой
первый бой он дал 1 ноября на заседании Петербургского комитета РСДРП (б),
посвятив свой доклад кризису в большевистской партии:
"Зиновьев и Каменев говорят, что мы не захватим власти. Я не в
состоянии спокойно выслушивать это. Рассматриваю как измену...15
...Соглашение?..15 Я не могу даже говорить об этом серьезно.
Троцкий давно сказал, что объединение невозможно...
Нам бы еще стали предлагать соглашение... с Викжелем... Это
торгашество... Согласиться с соглашателями, а потом они будут вставлять
палки в колеса... Если будет раскол -- пусть. Если будет их большинство --
берите власть в Центральном Исполнительном Комитете и действуйте, а мы
пойдем к матросам. Мы у власти... Они говорят, что мы одни не удержим
власти... Но мы не одни. Перед нами целая Европа. Мы должны начать. Теперь
возможна только социалистическая революция. ...Необходимо арестовывать, -- и
мы будем. И пускай нам это будут говорить ужасы о диктатуре пролетариата.
Вот викже-левцев арестовать -- это я понимаю. Пускай вопят об арестах... Наш
лозунг теперь: без соглашений, т.е. за однородное большевистское
правительство!"16 Ленина поддержал Троцкий:
"Нельзя, говорят, сидеть на штыках. Но и без штыков нельзя... Ведь
никто еще не знает, какие жесткие меры мы вынуждены будем проводить...
Почему, на каком основании, эту партию, которая захватила власть с бою,
...они хотят обезглавить, отстранив Ленина? ... Всякая власть есть насилие,
а не соглашение".17 В эти первые дни своей власти Ленин успел
соответствующе зарекомендовать себя. И у тех большевиков, что по наивности
сохраняли еще веру в нетираническую форму коммунистического правления, Ленин
стал вызывать беспокойство, недоверие и раздражение. Кое-кто из большевиков
видел в нем Бонапарта. Кое-кто из эсеров и меньшевиков -- Робеспьера. А
Ленин, между тем, боролся за власть, отстаивал ее в борьбе не только с
врагами, но и с друзьями. Лишь Троцкий был верной опорой Ленина и
поддерживал его во всем. Когда 1 ноября на долгом, томительном заседании ЦК
РСДРП (б), тянувшемся весь вечер, да еще и ночь на 2-е, Каменев, как
председатель большевистской делегации на переговорах, делал доклад о
совещании с Вик-желем, он знал, что самой резкой критике его подвергнут два
радикала -- Ленин и Троцкий, настроенные против соглашения, поговаривавшие
не об отставке, не об обороне, но о самых решительных акциях в отношении
своих социалистических оппонентов.
Ленин считал, что переговоры, которые вел Каменев, "должны были быть
как дипломатическое прикрытие военных действий", что во что бы то ни стало
"нужно отправить солдат в Москву" и что "политика Каменева должна быть
прекращена в тот же момент". Троцкий заявил, что из хода переговоров с
социалистическими партиями "ясно только, как партии, в восстании участия не
принимавшие, хотят вырвать власть у тех, кто их сверг". Троцкий продолжал:
"Незачем было устраивать восстания, если мы не получим большинства [в
правительстве]: если они этого не захотят, ясно, что они не хотят нашей
программы. Мы должны иметь 75%. Ясно, что мы не можем дать права отвода,
точно также мы не можем уступить председательства Ленина; ибо отказ от этого
совершенно недопустим".18
На заседании ЦК в тот день мнения разделились. Ленина и Троцкого
поддержали Урицкий и Дзержинский. Зиновьев считал, "что было бы весьма
важным, если бы партия наша теперь добилась соглашения" с другими
социалистическими партиями, что для большевиков "ультимативны два пункта:
наша программа и ответственность власти перед Советом как источником
власти".19 Зиновьев, таким образом, допускал возможность
отстранения Ленина и Троцкого от руководства советским правительством.
Рязанов считал, что "соглашение неизбежно".
"В Питере даже власть не в наших руках, но в руках Советов, от этого
отвертеться нельзя. Если сойти с этого пути, то мы останемся совершенно одни
и безнадежно одни. Мы уже сделали ошибку, когда возглавили правительство и
заостряли на именах;20 если бы мы этого не сделали, за нас были
бы средние бюрократические круги". Рязанов далее сообщил, что через два-три
дня большевики будут стоять перед необходимостью выдавать по 1/4 фунта хлеба
в день. "Если мы сегодня отказываемся от соглашения, то мы остаемся без
левых эсеров, без всего, остаемся перед фактом, что мы обманули массы,
обещав им советское правительство. ...Следствия наступления будут еще
ужасней наступления 18-го [июня]. Начнется раскол внутри".21
За соглашение высказался и Милютин, который поставил вопрос, "будем ли
мы настаивать на том, чтобы удержать власть исключительно в наших руках.
Если да, то все эти переговоры ни к чему. Но если мы не будем слишком
увлекаться не только в военном отношении, то нам станет ясно, что длительную
гражданскую войну мы выдержать не сможем. Объективно мы уже провели нашу
программу. Власть советская необходима, при этой власти необходимо
соглашение". О том же говорил и Рыков, относившийся к переговорам
"серьезно": "Если мы прекратим их, то от нас отшатнутся и те группы, которые
нас поддерживают, и мы не в состоянии будем удержать власть. Каменев
совершенно правильно вел переговоры".22
В те критические для большевиков дни полураскола левые эсеры все больше
смыкались с ними. 1 ноября Петроградская
эсеровская конференция, 99 делегатов которой из 103-х были левыми
эсерами, призвала левых к полному подчинению Совнаркому и к совместной с
большевиками работе в Военно-Революционном Комитете. О том же заявила и
фракция левых эсеров во ВЦИК.23 На переговорах о формировании
коалиционного социалистического правительства, после устроенного Лениным и
Троцким разгона "согласительной" комиссии, левые эсеры взяли на себя роль
посредников, согласились представлять интересы большевиков и вести
переговоры с эсерами, меньшевиками и Викжелем от имени двух партий -- ПЛСР и
РСДРП (б). В связи с этим на заседании ЦК РСДРП (б) от 1 ноября решено было
переговоры о создании однородного социалистического правительства
продолжать. В резолюции, принятой по этому поводу, говорилось:
"ЦК постановляет: разрешить членам нашей партии, ввиду уже
состоявшегося решения ЦИК, принять сегодня участие в последней попытке левых
с.-р. создать так называемую однородную власть с целью последнего
разоблачения несостоятельности этой попытки и окончательного прекращения
дальнейших переговоров о коалиционной власти".24
Параллельно с заседанием ЦК РСДРП (б) шло и заседание ВЦИК, в порядке
дня которого также стоял вопрос о ходе переговоров на совещании при Викжеле.
Из-за того, что заняты были большевики, все откладывалось вциковское
совещание, открылось лишь поздно вечером и длилось всю ночь с 1 на 2 ноября.
Представитель Викжеля М. Ф. Крушинский в речи своей лишь подтвердил позицию
профсоюза железнодорожников. За создание однородного социалистического
правительства вновь высказались левые эсеры.25 На все это
большевики ответили резким отказом. И Володарский прочитал только что
заготовленный на заседании ЦК РСДРП (б) проект резолюции ВЦИК, существенно
изменявший проект соглашения, достигнутого Каменевым на совещании при
Викжеле. Карелин, однако, заявил, что "резолюция Володарского левых эсеров
не удовлетворяет: в ней очень много категоричности и формальной
непримиримости". Он сказал также, что Второй съезд Советов нельзя считать
единственным
источником власти до тех пор, пока во ВЦИК не введены представители ЦИК
Советов крестьянских депутатов. Вместе с этим ПЛСР настаивала на увеличении
представительства ЦИК до 150 человек при одновременном сокращении
представительства городов до 50.26 Но это означало для
большевиков если не мгновенную, то скорую потерю большинства во ВЦИК, и
РСДРП (б) ответила категорическим отказом.
При поименном голосовании за резолюцию большевиков высказалось 38
человек. За резолюцию левых эсеров -- 29. Голосовали строго по партийному
признаку, и исход голосования поэтому был предрешен, так как большевиков
было существенно больше.27 После объявленного по просьбе левых
эсеров часового перерыва голосовали снова, теперь уже по пунктам, но все
поправки, кроме одной -- "включение ушедших из съезда во ВЦИК по
пропорциональному представительству" -- также были отклонены большевиками.
Тогда сдались и левые эсеры. При окончательном голосовании они, вместе с
большевиками, выступили за принятие резолюции Володарского, которая и была
одобрена единогласно при одном воздержавшемся. Меньшевики в голосовании не
участвовали, а после принятия резолюции большевиков покинули зал
заседаний.28
Эту победу Ленин не рассматривал как значительную. Было привычно уже,
что, поупрямившись и поломавшись, ПЛСР в конце концов во всем с большевиками
соглашалась. Другое дело -- оппозиция внутри РСДРП (б). Именно здесь
подстерегала Ленина главная опасность. И в борьбе с нею он пробовал сочетать
кнут и пряник. 2 ноября на заседании большевистского ЦК он предложил к
рассмотрению написанную им резолюцию "По вопросу об оппозиции внутри ЦК". В
резолюции, в частности, указывалось, что "без измены лозунгу советской
власти нельзя отказываться от чисто большевистского правительства... победа
социализма в России и Европе обеспечивается только неуклонным продолжением
политики теперешнего правительства..." Но еще уступал Ленин вот в чем:
"Центральный Комитет подтверждает, что, не исключая никого со Второго
Всероссийского съезда Советов, он и сейчас вполне готов вернуть ушедших и
признать коалицию
этих ушедших в пределах Советов, что, следовательно, абсолютно ложны
речи, будто большевики ни с кем не хотят разделить власти.. ."29
Пункт этот был основной ленинской уступкой и оппозиции внутри ЦК, и
левым эсерам, хотя в целом резолюция предназначалась прежде всего для
очередного заседания ВЦИК, начавшего свою работу вечером 2 ноября и
продолжавшегося до раннего утра 3-го. Заседание было малочисленным.
Присутствовало (судя по результатам голосований) 39 человек. Но на этом
заседании, которому ни Ленин, ни Троцкий не уделили должного внимания,
большевистские диктаторы понесли одно из самых тяжких своих поражений.
Сначала Малкин от имени фракции левых эсеров огласил ультиматум о
необходимости пересмотра резолюции ВЦИК от 1 ноября по вопросу о платформе
соглашения социалистических партий. Протоколы заседаний ВЦИК далее отмечают:
"Затем тов. Зиновьев читает заявление ЦК партии и прибавляет, что это
заявление фракцией большевиков еще не обсуждалось".30 Вероятно,
речь шла о резолюции по вопросу об оппозиции внутри ЦК, принятой на
заседании ЦК РСДРП (б)
ноября.31 Резолюция эта действительно во вциковской фракции
большевиков не обсуждалась. И фракция попросила о часовом
перерыве, во время которого ленинская резолюция была
фракцией отвергнута, а вместо нее принята новая, оглашенная
Каменевым во ВЦИК в форме проекта в 3 часа 15 минут утра
ноября: ВЦИК
"считает желательным, чтобы в правительство вошли представители тех
социалистических партий.., которые признают завоевания революции 24/25
октября... [ВЦИК] постановляет поэтому продолжать переговоры о власти со
всеми советскими партиями и настаивает на следующих условиях соглашения.
Центральный Исполнительный Комитет расширяется до 150
человек...32 В правительстве не менее половины мест должно быть
предоставлено большевикам. Министерство труда, внутренних дел и иностранных
дел должны быть предоставлены большевистской партии во всяком случае...
Постановляется настаивать на кандидатурах товарищей Ленина и
Троцкого".33
И уже уступив левым эсерам в главном -- расширении состава ВЦИК до 150
человек, и более -- предоставив в правительстве половину мест левым эсерам,
эсерам и меньшевикам, фракция большевиков все еще боялась, что левые эсеры
таким проектом резолюции не удовлетворятся. Поэтому большевик Стеклов
обратился к левым эсерам с призывом не отклонять проекта, подчеркнув
"необходимость для делегации ВЦИК выступать не с двумя, а с одной
резолюцией":
"Наши противники стремятся нас разъединить, но если большевики и левые
с.-р, расходятся в частностях, то в общем [и] целом они согласны. Поэтому
предлагаю товарищам левым с.-р, голосовать за большевистскую резолюцию.
Моральное значение такого шага будет велико". Карелин со Стекловым
согласился:
"Резолюция большевиков является шагом в сторону соглашения. Мы поэтому
голосуем за эту резолюцию, оставляя за собой право изменения некоторых
деталей, как, например, вопроса о представительстве крестьян". Большинством
голосов против шести при одном воздержавшемся большевистская резолюция была
принята ВЦИКом. Тогда же "для продолжения ведения переговоров о составлении
правительства" была избрана комиссия в составе пяти человек: от большевиков
-- Каменев, Зиновьев и Рязанов; от левых эсеров - Карелин и Прошьян. Но уже
сейчас левым эсерам передавался наркомат земледелия. В протоколах об этом
было записано следующее: "Тов. Прошьян от имени с.-р, предлагает, чтобы
министерство земледелия было предоставлено левым с.-р. Заявление с.-р,
принимается единогласно".34
Ленина эти события привели в бешенство. 3 ноября он предъявил
"Ультиматум большинства ЦК РСДРП (б) меньшинству". О том, как Ленин добился
"большинства" в ЦК, писал А. Бубнов: Ленин приглашал к себе в кабинет
отдельно каждого члена ЦК из находившихся в тот период в Петрограде,
знакомил с текстом ультиматума и требовал подписать его.35
Ультиматум был оглашен на заседании ЦК 4 (17) ноября.36 ЦК
предложило меньшинству "подчиниться партийной дисциплине и проводить ту
политику, которая формулирована в принятой ЦК резолюции" от
2 ноября. Ультиматум подписали Ленин, Троцкий, Сталин, Свердлов,
М.Урицкий, Дзержинский, А.Иоффе, А.Бубнов, В.Сокольников и
М.Муранов.37
В ответ на этот ультиматум меньшинство в составе Ю. Каменева,
А.И.Рыкова, В.Милютина, Г.Зиновьева и В.Ногина опубликовало заявление о
выходе из состава ЦК РСДРП (б).38 Только теперь понял Ленин, что
пренебрегал оппозицией зря, что недооценил ее решимость, а на заседания ВЦИК
не являлся напрасно. Эти ошибки он решил исправить 4 ноября. В тот день на
заседание ВЦИК явился весь цвет большевистской партии: бой предстояло дать
по всему комплексу вопросов, причем как левым эсерам, так и оппозиционерам
из РСДРП (б).
В порядке дня первым стоял вопрос об обсуждении принятого большевиками
27 октября декрета о печати, против которого выступила
оппозиция.39 Выступавший от ее имени Ларин попробовал, однако,
подойти к проблеме несколько шире:
"Вопрос о печати нельзя выделить из всех остальных стеснений,
применяемых революционной властью, -- арестов, обысков и тому подобное...
Вопрос о печати один из частных вопросов, который нельзя вырывать из общей
необеспеченности граждан..."
Ларин в заключение предложил резолюцию, отменяющую декрет о печати. Но
ему возразил большевик-ленинец Аванесов, пытавшийся взять большевистской
диалектикой:
"...Я должен заявить, что право на закрытия буржуазных газет в период
боевых действий в момент восстания как будто никем не оспаривалось...