Страница:
другу".77 И большевики "ждали", "присматривались".
Как и любой другой съезд, Третий Всероссийский съезд Советов заканчивал
свою работу выбором нового состава ВЦИКа. Однако в этот раз выборы не были
обычными. ЦИК Советов крестьянских депутатов, в котором доминировали левые
эсеры, был лишен своего права входить в объединенный ВЦИК на паритетных
началах. Съездом избирался теперь общий ВЦИК, при котором была создана так
называемая Крестьянская секция. Ее председателем стала Спиридонова. Трудно
сказать, в обмен на что согласились левые эсеры добровольно лишить
руководимый ими ЦИК Советов крестьянских депутатов какой-либо
власти. Возможно, они сделали это в надежде, что большинство в
объединенном ВЦИКе будет принадлежать ПЛСР. Левые эсеры действительно были
близки к победе: из 306 членов, избранных во ВЦИК Третьим съездом,
большевиков было 160, а левых эсеров -- 125 человек. И все-таки большевикам
принадлежало абсолютное большинство. Левые эсеры прогадали или же -- просто
доверились большевикам, испугавшись, что ЦИК Советов крестьянских депутатов
может в какой-то момент повернуть "вправо", к эсерам. Для левых эсеров и для
большевиков было куда менее опасно распустить его, образовав Крестьянскую
секцию при ВЦИК.78
Уже после разгрома Учредительного собрания Ленин все-таки назвал
немудрым и крайне рискованным решение большевиков и левых эсеров не
откладывать созыв Учредительного собрания, но разогнать его. Ленин, впрочем,
считал, что в результате все сложилось благополучно и ликвидация
революционной диктатурой формальной демократии послужит хорошим уроком для
будущих коммунистических революций.79 Вместе с тем
большевистско-левоэсеровский союз в деле разгона Учредительного собрания
упрочил сотрудничество двух партий. Со дня разгона Собрания у левых эсеров
как бы не оставалось пути для отступления. Их политическая активность могла
продолжаться только в коалиции с большевиками. В этой коалиции в тот момент
были заинтересованы и большевики. По существу, только после Третьего съезда
Советов, принявшего решение об объединении ЦИКов, большевики могли сказать с
уверенностью, что их план захвата местных Советов близок к реализации.
Советский историк пишет:
"Объединение верховных органов власти вызвало усиление объединительного
движения на местах, и в скором времени по всей стране были созданы единые
Советы... В этот период соглашение большевиков с левыми эсерами сыграло
определенную положительную роль и в укреплении советской власти на местах.
Оно облегчило борьбу с правыми эсерами и меньшевиками в местных Советах...
Единство действий большевиков и левых эсеров в борьбе против правых эсеров и
меньшевиков имело большое
значение особенно там, где... имелись... значительные
фракции правых партий..."80
Однако и судьба левых эсеров уже была предрешена Лениным. Его курс на
однопартийную диктатуру никогда не знал отклонений, но лишь тактические
маневры.81 После разгона Учредительного собрания, после
завоевания власти на местах и ослабления враждебных большевикам партий
эсеров и меньшевиков очередной жертвой советской власти должны были
непременно стать сами левые эсеры. Их отношения с большевиками еще не
приняли острого характера. И два вопроса, оказавшихся для ПЛСР роковыми,-
крестьянский и германский -- еще не проступили во всей своей остроте.
ПРИМЕЧАНИЯ К ГЛАВЕ ЧЕТВЕРТОЙ
"Правда", 24 декабря 1917, No 223.
В. Д Бонч-Бруевич. Избранные сочинения. Т. 3: Воспоминания о
В. И. Ленине, 1917-1924 гг. Москва, 1963, стр.128.
См.: Всероссийское Учредительное собрание. Москва--Ленинград,
1930, стр.214.
Декреты советской власти. Т. 1, Москва, 1957, стр.323--324.
"Правда", 4 января 1917, No2.
Л. Троцкий. О Ленине. Материалы для биографа. Москва, 1924, стр.93.
Ленин в воспоминаниях революционеров Латвии. Рига, 1969, стр.113.
См.: В. М. Чернов. Перед бурей. Нью-Йорк, 1953, стр. 256, 355.
Из истории Всероссийской Чрезвычайной комиссии, 1917--1921.
Сборник документов. Москва, 1958, стр.88. -- "Правда", 4 января
1918, No2.
В. Д Бонч-Бруевич Избранные сочинения. Т. 3, стр. 127.
В.Д Бонч-Бруевич. Созыв Учредительного собрания. "Огонек", 1925,
No46 (137).
В. Бонч-Бруевич. На боевых постах Февральской и Октябрьской
революций. Москва, 1930, стр.246-247.
См.: Бонч-Бруевич. Избранные сочинения. Т. 3, глава "Страшное
в революции".
Цит. по кн.: О.Ф.Соловьев. Великий Октябрь и его противники.
Москва, 1968, стр.97-98.
См.: Н.Рубинштейн. Большевики и Учредительное собрание. Москва,
1938, стр.55. Несколько иные данные приводит О. Н, Знаменский:
Всероссийское Учредительное собрание. История созыва и полити
ческого крушения. Ленинград, 1976. (См. таблицы в конце книги).
См.: Н. Рубинштейн. Большевики и Учредительное собрание, стр.51;
В.И. Ленин. Сочинения. 4-е изд, Москва, 1941-1962, т. 30, стр.244.
См.: Чернов. Перед бурей, стр.356-359.
Цит. по кн.: А. Луначарский. Бывшие люди. Москва, 1922, стр,38.
См. также "Дело народа", 17 ноября 1917.
"Дело народа", 3 ноября 1917.
Б. Соколов. Зашита Учредительного собрания. "Архив русской рево
люции", 1924, т. XIII, стр.60.
Чернов. Перед бурей, стр.357.
Впрочем, Вишняк даже в 1946 г. считал, что в отношении Учредитель
ного собрания эсеры все делали исключительно правильно. (См.:
М. Вишняк. Дань прошлому. Нью-Йорк, 1954, стр. 348-351),
См.: Leon Trotzky. Lenin. (Authorized Translation). New York, 1925,
стр.123.
М.В. Вишняк. Всероссийское Учредительное собрание. Париж, 1932,
стр. 99-100.
См.: Н. Рубинштейн. К истории Учредительного собрания. Москва-
Ленинград, 1931, стр.104-105.
С. Мстиславский. Пять дней. Начало и конец Февральской революции.
2-е изд. Берлин-Петербург-Москва, 1922, стр.140.
См.: Чернов. Перед бурей, стр.359. - Вишняк, Дань прошлому, стр.
357-358.
См.: Владимир Ильич Ленин. Биографическая хроника. Т. 5. Москва,
1974, стр. 179.
См.: К.Т.Свердлова. Яков Михайлович Свердлов. Москва, 1976,
стр.295.
Ф. Раскольников. Рассказы мичмана Ильина. Москва, 1934, стр.6.
См.: Владимир Ильич Ленин. Биографическая хроника. Т. 5, стр.
179-180.
П.Е. Дыбенко. Мятежники. Москва, 1923, стр. 108.
Бонч-Бруевич. Избранные сочинения. Т. 3, стр. 132.
См.: "Новый вечерний час", 5 января 1918, No4; "Народное слово",
6 января 1918, No 3; "Новая жизнь", 7 января 1918, No 5.
Бонч-Бруевич, Избранные сочинения. Т, 3, стр.135.
Раскольников. Рассказы мичмана Ильина, стр. 8-9.
Вишняк. Дань прошлому, стр. 362.
Всероссийское Учредительное собрание, стр. 3, 5-6.
Вишняк. Дань прошлому, стр.363; см. также: Свердлова, указ. соч.,
стр.297. Впрочем, эсеры быстро поняли, что дружное пение не всегда
спасает. Когда Третий съезд Советов стоя приветствовал чтение Декла
рации прав трудящихся, фракции эсеров и меньшевиков, несмотря
на возмущение зала, мужественно сидели,
Всероссийское Учредительное собрание, стр.9.
Чернов. Перед бурей, стр. 362.
М. Вишняк. Всероссийское Учредительное собрание. "Современные
записки", 1928, т. XXXIV, стр.373-374.
Отточие документа.
Всероссийское Учредительное собрание, стр. 14,17.
О.С. Минор. В сб.: Сборник статей разных авторов. Москва, 1918,
стр.128.
"Правда", 7 января 1918, No5.
Н. Ограновский. Дневник члена Учредительного собрания. "Голос
минувшего", 1918, No4--6, стр.15.
О. С. Минор. В сб.: Сборник статей разных авторов, стр. 128.
"Новая жизнь", 6 января 1918, No 4.
Знаменский. Всероссийское Учредительное собрание, стр.336.
ДСВ. Т. 1, стр. 320.
По выражению И. А. Бунина,
Вплоть до момента разгона Учредительного собрания Церетели все
не верил, что Собрание разгонят: "С трудом верится, чтобы боль
шевики осмелились разогнать Учредительное собрание -- ни народ,
ни история этого не простит", (Цит. по: Вишняк. Дань прошлому,
стр. 348).
Здесь и ниже отточие документа.
Всероссийское Учредительное собрание, стр. 36-37.
Вишняк. Дань прошлому, стр. 367.
Бонч-Бруевич. На боевых постах, стр. 249.
Д. Анин. Революция 1917 года глазами ее руководителей. Рим, 1971,
стр. 466-467.
Всероссийское Учредительное собрание, стр. 89-90.
Дыбенко. Мятежники, стр. ПО.
В.И. Ленин. Полное собрание сочинений. Москва, 1958-1962, т. 35,
стр.477--478, примечания.
Судя по воспоминаниям Ф. Раскольникова, заседание Совнаркома,
вероятно формальное, провели сразу же после вынесения во фракции
большевиков решения об уходе с заседаний Учредительного собрания.
(См.: Раскольников. Рассказы мичмана Ильина, стр. 18).
См.: Дыбенко. Мятежники, стр. 110.
Постановлением о государственном строе Россия объявлялась рес
публикой. (См.: Всероссийское Учредительное собрание, стр.113).
Вишняк почему-то считает, что это постановление, являвшееся
"результатом долгих и больших трудов, ...выдержало испытание
временем". (Вишняк. Дань прошлому, стр.345). Мемуары заканчи
вались автором в 1946 году!
Дыбенко. Мятежники, стр. ПО.
Всероссийское Учредительное собрание, стр. 110.
См.: С.Мстиславский. Пять дней, стр.158. - Обширный проект
"Основного закона о земле" не оглашался. Из проекта постановления
"О государственном устройстве России" были выброшены два пункта:
о лишении "царствующего дома Романовых" права на престол и об
уничтожении "монархического образа правления", а также пункт
четвертый, гласивший: "Отныне и впредь до установления основных
законов Российской демократической Федеративной республики
вся полнота государственной власти принадлежит Учредительному
собранию и отправляется его именем". (Цит. по кн.: Знаменский.
Всероссийское Учредительное собрание, стр. 345).
"Партия наша пропала", - проронил эсер Н.П.Ограновский, (См.:
Ограновский. Дневник члена Учредительного собрания, стр.161).
А меньшевики недоумевали: "Почему они испугались матроса Желез-
някова, почему не поставили его перед необходимостью насильствен
ного разгона, арестов, расстрела высокого собрания? -- спрашивал
Н. А, Рожков. -- Политически это был бы серьезный шаг. Надо
было объявить заседание непрерывным и бороться с мужеством отчаянья".
(Н. Рожков. Ход революции. В кн.: Октябрьский переворот. Факты и документы.
Петроград, 1918, стр.42).
Раскольников. Рассказы мичмана Ильина, стр. 21.
"Историк-марксист", 1929, No10, стр.56. В воспоминаниях левого
эсера Штейнберга сцена разгона Учредительного собрания просто
отсутствует. Штейнберг пишет: "Было около четырех часов утра
6 января, когда Чернов объявил заседание официально закрытым
и заявил, что Собрание соберется снова на следующий день Депутаты
покинули Таврический дворец... Попыток разогнать их силой совет
ская власть не предпринимала..." (I.N.Steinberg. In Workshop of the
Revolution. New-York-Toronto, 1953, стр.55).
Есть все основания полагать, что в советское издание стенограммы
Учредительного собрания были внесены изменения. Это признает и советская
историография: "В 1918 г. был издан отчет заседания Учредительного собрания.
На обложке этого издания напечатано, что он издан "по распоряжению
председателя Учредительного собрания". (Петроград, типография, аренд, акц.
о-вом "Дом Печати", 1918 г.). Сравнение этого печатного отчета с архивным
дает основание предполагать, что оба они в основе имеют одну и ту же
стенографическую запись, которая при издании подверглась некоторой
стилистической и значительной авторской правке, вносящей иногда и
исправления принципиального характера, причем конец этого печатного
стенографического отчета подвергся значительным изменениям, совершенно иначе
рисующим общую картину окончания заседания Учредительного собрания. В
настоящем издании в основу публикации стенографического отчета положен
сохранившийся неполный стенографический отчет заседания, с собственноручной
надписью "М.Урицкий"...". (Всероссийское Учредительное собрание, стр.
XXVII).
См.: "Ленинский сборник", XVIII. (Москва), 1931, стр.46-47, 50-51.
См.: Скрипилев. Всероссийское Учредительное собрание. Москва,
1982, стр. 203.
См.: "Правда", 7 января 1918; "Известия ЦИК", 7 января 1917.
По официальным советским данным в Москве было убито 9 мани
фестантов и ранено 30 (см.: "Пролетарская революция", 1928, No 1
/72/ стр. 127--128, 131), однако действительное число убитых было
больше.
Ленин. ПСС. Т. 35, стр.285.
См.: К. Гусев. Крах партии левых эсеров. Москва, 1963, стр. 135.
Возможно, следует читать "умеренностью", По крайней мере в храня
щемся в архиве Троцкого документе буква "в" зачеркнута каранда
шом и над ней написана буква "м". Архив Троцкого. Хогтонская
библиотека Гарвардского университета. Т-3815, папка 1, лист "Левые
эсеры".
Секция пользовалась некоторой автономией: имела свой президиум,
свои фракционные бюро и печатный орган. Большинство в ней
всегда принадлежало ПЛСР. После июльских событий секция была
преобразована в Крестьянский отдел ВЦИК и потеряла свои авто
номные права. Затем большевики объединили "отдел" с наркоматом
земледелия. Таким нехитрым образом ЦИК Советов крестьянских
депутатов в несколько месяцев был большевиками уничтожен.
См.: Trotzky. Lenin, стр. 123.
Гусев. Крах партии левых эсеров, стр. 141--142.
В лице левых эсеров Ленин не думал иметь ни верных союзников
(впрочем, союзник для Ленина всегда был потенциальным завтраш
ним врагом), ни стойких противников: "Здесь, в этом лагере, мы
имеем главную оппозицию очередным и текущим задачам момента
в более точном смысле слова; тут оппозиция людей, которые не
отказываются в принципиальном согласии с нами, которые поддер
живают нас по более существенным вопросам, чем те, по которым
критикуют, - оппозиция, соединенная с поддержкой". (Ленин.
Сочинения. 4-е изд., т. 27, стр.253). Левым эсерам не доверял и
Свердлов. Свердлова-Новгородцева в своих воспоминаниях пи
шет: "Как и Ильич, Яков Михайлович считал, что доверять левым
эсерам полностью нельзя, хотя блок с ними в настоящее время и
необходим. Он говорил, что сама по себе партия левых эсеров и
особенно ее головка крайне ненадежны..." (Свердлова, указ. соч.,
стр.286).
В советской и западной историографии о левых эсерах было создано
несколько устоявшихся уже и всеми принятых легенд. Одна из них -- левые
эсеры как принципиальные противники заключения мира с Германией. Даже Дойчер
указывает, что идею мира с Германией не приветствовал никто из левых
эсеров.1 Однако такое утверждение в корне неверно. На том
начальном этапе переговоров, когда речь шла о заключении "демократического
мира без аннексий и контрибуций", левые эсеры заключение мира
приветствовали. Об этом пишет в своих воспоминаниях Троцкий:
"Небезынтересно, может быть, тут же отметить, что левые эсеры вовсе не
сразу выступили против брест-литовского мира. По крайней мере, Спиридонова
была в первое время решительной сторонницей подписания: "Мужик не хочет
войны, -- говорила она, -- и примет какой угодно мир". "Подпишите сейчас же
мир", -- говорила она мне в первый мой приезд из Бреста..."2
На заседании ВЦИК 8 декабря 1917 г. Спиридонова в речи о мирных
переговорах заявила, что Совнаркому левые эсеры в этом вопросе оказывают
"полное доверие" и "всемерную поддержку".3 Левые эсеры не верили
в возможность получения помощи от пролетариата Запада,4 считали,
что российские "ресурсы не так велики, как требовали бы этого стоящие на
очереди вопросы",5 и о войне с Германией даже не заикались. За
подписание мира в прениях по докладу о переговорах в Брест-Литовске
ПЛСР высказалась и на Третьем Всероссийском съезде Советов. Выступавший
от имени левоэсеровской фракции Камков заявил, что голосующие за продолжение
войны "в данный момент русской революции на плечи взваливают непомерно
тяжелое бремя", что "осуществление в несколько дней лозунга -- мир без
аннексий и контрибуций, на основе самоопределения народов -- почти
невозможно, ибо разрешение полностью и целиком всех этих мировых задач под
силу только мировой революции". Обращаясь к противникам заключения мира,
Камков сказал: "Для вас необходимо одно: воюй во что бы то ни стало, воюй до
последнего солдата, воюй, хотя бы это вело к гибели революции... Если на
время нам придется сделать уступки, то это не наша вина..."6
Подобные заявления руководящих деятелей ПЛСР дали Ленину основания
считать, что его точка зрения будет поддержана левыми эсерами. Ленин, как
оказалось, не ошибся. На состоявшемся 18 февраля объединенном заседании
Центральных Комитетов большевиков и левых эсеров последние проголосовали за
точку зрения Ленина, за принятие германских условий мира.7 Ленин
поэтому поспешил назначить на 19 февраля совместное заседание большевистской
и левоэсеровской фракций ВЦИК, согласившись считать вынесенное совместно
решение окончательным. Уверенный в своей победе, Ленин в ночь на 19 февраля
составил текст радиообращения к немцам. Совнарком протестовал против
возобновления германского наступления, но в создавшейся ситуации соглашался
подчиниться насилию и формально подписать мир на предложенных Германией
условиях. Текст этот был передан по радио утром 19 февраля и уже в 9.12
получен немцами, о чем был немедленно информирован генерал
Гофман.8 Все это Ленин проделал еще до того, как было принято
формальное совместное решение большевистской и левоэсеровской фракций ВЦИКа.
Но там, где Ленин смог обойти формальную сторону с левыми эсерами, он не
смог сделать того же с немцами. Последние, не заинтересованные в
приостановке успешного наступления, потребовали официального письменного
документа; и Ленин ответил, что курьер находится в пути.9
Германия приняла это заявление к сведению, но наступления не
прекратила.
Немцами были заняты в те дни несколько городов: 18 февраля -- Двинск;
19-го -- Минск; 20-го -- Полоцк: 21-го -- Режица и Орша; 22-го -- Вольмар,
Венден и Гапсаль; в ночь на 24-е --Псков и Юрьев; 25 февраля -- Борисов и
Ревель; 2 марта -- Нарва. Если б не сеял Ленин панику, а разобрался в
происходившем, если бы попытался получить хоть какие-то сведения о том, что
за войска берут один за другим российские города, он без труда понял бы, что
никакой опасности не существует, что нет угрозы, так как нет наступающей
германской армии. Немцы действовали небольшими разрозненными отрядами в
100--200 человек, даже не регулярными частями, а сборными, из добровольцев.
Из-за царившей у большевиков паники, из-за слухов о приближении мифических
германских войск города и станции оставлялись без боя, еще до приближения
противника. Двинск, например, был взят немецким отрядом в 60--100 человек. А
в Режице германский отряд был столь малочислен, что не смог занять даже
телеграф, который работал еще целые сутки.10 И получалось, что
прав был Радек, утверждавший все это время, с конца января, что "новый поход
немецкого империализма вглубь России, ввиду его политической бесцельности и
даже опасности, которыми он угрожает немецкому империализму,
...невозможен".11 А ранее того на другом фронте, дипломатическом,
не все уже у немцев шло гладко. Сразу же после начала германского
наступления австрийское правительство высказалось против возобновления
военных действий.12
Но нашло в те дни на Ленина затмение. И нельзя уже было сказать,
действительно ли верил он в германское нашествие, или иные, недоступные
никому более соображения толкали его на заключение немедленного фиктивного
мира. 19 февраля он выступил с защитой своих лозунгов на объединенном
заседании большевистской и левоэсеровской фракций ВЦИК с двухчасовой речью.
Но неожиданно для Ленина, как и для многих членов ЦК ПЛСР, большинство
членов ВЦИК высказалось против принятия германских условий мира. Протокол
заседания ВЦИК от 19 февраля, конечно же, "не сохранился", но на следующий
день орган московской большевистской организации газета "Социал-демократ"
поместила краткий отчет о заседании
фракций. "Большинство стояло на той точке зрения, -- писала газета, -
что русская революция выдержит испытание; решено сопротивляться до последней
возможности".13
Каким же нужно было быть Ленину находчивым, чтобы изловчиться и не
подчиниться даже такому решению -- высшего органа советской власти. Чтобы
перекрыть постановление ВЦИК Ленин 19 февраля собрал заседание Совнаркома,
на котором были обсуждены "вопросы внешней политики в связи с наступлением,
начатым Германией, и телеграммой, посланной сегодня ночью ЦК партии
большевиков и левых с.-р, в Берлин на имя правительства Германии".
Большинством голосов против двух большевистско-левоэсеровский Совнарком
содержание ночной телеграммы, посланной Лениным самовольно, преждевременно и
вопреки воле ВЦИК -- утвердил.14 Впервые за много дней борьбы
внутри своего правительства Ленин мог вздохнуть спокойно.
Видимо, в связи с принятой ВЦИКом Советов резолюцией, в тот же день, 19
февраля по н.с, Совнарком обсудил вопрос об организации обороны и ведении
революционной войны, "если революция будет поставлена перед этой
необходимостью".15 Этот вопрос было поручено изучить Военной
комиссии в составе Крыленко, комиссара по военным делам Подвойского,
начальника морского штаба Альфатера и комиссаров Дыбенко и Расколь-никова.
Доклады Крыленко и Альфатера Совнарком заслушал 20 февраля. В тот же день
Петроград был объявлен на военном положении.16 21 февраля был
создан Комитет революционной обороны Петрограда. Он был образован
Петроградским Советом из 15 человек, в том числе всего состава Чрезвычайного
штаба Петроградского военного округа, одного представителя от комиссариата
по военным делам, пяти членов ВЦИКа и по паре представителей от партий
большевиков и левых эсеров.17 Из большевиков в комитет вошли
Зиновьев, Лашевич, Трубачев, Васильев, В.Володарский, С.И.Гусев,
К.С.Еремеев, Н.И.Подвойский, М.С.Урицкий.18 Во главе комитета
встал Свердлов.19 Затем туда единогласно был кооптирован
Радек.20 Тогда же постановлением СНК было объявлено об
организации социалистической армии, поголовной мобилизации всех рабочих и об
отправке всей
буржуазии на рытье окопов под Петроградом.21 На следующий
день в "Правде", за подписью Крыленко, было опубликовано еще и воззвание о
создании, в дополнение к мобилизованным, добровольческих частей Красной
армии.22
Под давлением обстоятельств, к объявлению революционной войны в
какой-то момент склонился Ленин. Троцкий вспоминает, что, получив телеграмму
о подавлении немцами революции в Финляндии, Ленин сказал: "По-видимому,
придется драться, хотя и нечем. Но иного выхода на этот раз, кажется,
нет..." Троцкий отмечает, что "никогда, ни раньше, ни позже", он не видел
Ленина в таком возбуждении.23 Реакция Ленина объяснялась,
возможно, еще и царившей среди большевиков и левых эсеров уверенностью, что
Антанта договорится со странами Четверного союза и мир на Западном фронте,
по выражению Троцкого, "будет построен на костях русской
революции".24
Впрочем, от идеи заключения мира с Германией ЦК не отказался, а потому
на заседании 22 февраля произошел фактический раскол большевистской партии.
Бухарин вышел из состава ЦК и сложил с себя обязанности редактора "Правды",
а группа в составе Ломова, Урицкого, Бубнова, С.Смирнова, Ин.Стукова, М.
Брон-ского, В.Яковлевой, Спунде, М.Покровского и Г.Пятакова подали в ЦК
заявление о своем несогласии с решением, оставив за собой право вести в
партийных кругах широкую агитацию против политики ЦК. Иоффе, Дзержинский и
Крестинский также заявили о своем несогласии с решением ЦК подписать мир, но
воздержались от присоединения к группе Бухарина, так как это означало бы
окончательно расколоть партию, а делать это они считали
недопустимым.25 В этот период необыкновенного разброда в партии
большевиков ПЛСР оставалась верным и преданным союзником и делала все от
себя зависящее для поддержания обороноспособности страны и укрепления
большевистско-лево-эсеровского блока. Когда 21 февраля Совнаркомом был
утвержден декрет-воззвание "Социалистическое отечество в опасности!" и
вечером того же дня передан на обсуждение во ВЦИК, левые эсеры поддержали
декрет против эсеров, меньшевиков и левых коммунистов, а на следующий день,
вместе с большевиками, приняли участие в работе чрезвычайного заседания
расширенного
президиума ЦИК, на котором большевистские и левоэсеровские руководители
выслушали соображения военных специалистов, только что прибывших из Ставки,
об обороне Петрограда. В течение всего 23 февраля большевики и левые эсеры
еще делали жалкие попытки сформировать хоть какие-то вооруженные
отряды.26 Безуспешно.
23 февраля состоялось очередное заседание ЦК РСДРП (б). Обсуждались
предложенные Германией новые мирные условия. Их огласил Свердлов. Ленин
потребовал немедленного согласия на германские условия и заявил, что в
противном случае уйдет в отставку. Это заявление обеспечило Ленину победу:
из восьми противников заключения Брестского мира четверо - Троцкий,
Дзержинский, Крестинский и Иоффе -- воздержались при голосовании. Против
мира голосовали только Бухарин, Ломов, Урицкий и Бубнов. Стасова, Зиновьев,
Сталин, Свердлов, Сокольников и Смилга поддержали Ленина. В результате,
семью голосами против четырех при четырех воздержавшихся германский
ультиматум был ЦК РСДРП (б) принят.
Совместное заседание ЦК РСДРП (б) и ЦК ПЛСР было назначено на вечер 23
февраля. Протокол его числится в ненайденных, возможно потому, что, вопреки
утверждениям советских историков, левые эсеры поддержали ленинскую идею
Как и любой другой съезд, Третий Всероссийский съезд Советов заканчивал
свою работу выбором нового состава ВЦИКа. Однако в этот раз выборы не были
обычными. ЦИК Советов крестьянских депутатов, в котором доминировали левые
эсеры, был лишен своего права входить в объединенный ВЦИК на паритетных
началах. Съездом избирался теперь общий ВЦИК, при котором была создана так
называемая Крестьянская секция. Ее председателем стала Спиридонова. Трудно
сказать, в обмен на что согласились левые эсеры добровольно лишить
руководимый ими ЦИК Советов крестьянских депутатов какой-либо
власти. Возможно, они сделали это в надежде, что большинство в
объединенном ВЦИКе будет принадлежать ПЛСР. Левые эсеры действительно были
близки к победе: из 306 членов, избранных во ВЦИК Третьим съездом,
большевиков было 160, а левых эсеров -- 125 человек. И все-таки большевикам
принадлежало абсолютное большинство. Левые эсеры прогадали или же -- просто
доверились большевикам, испугавшись, что ЦИК Советов крестьянских депутатов
может в какой-то момент повернуть "вправо", к эсерам. Для левых эсеров и для
большевиков было куда менее опасно распустить его, образовав Крестьянскую
секцию при ВЦИК.78
Уже после разгрома Учредительного собрания Ленин все-таки назвал
немудрым и крайне рискованным решение большевиков и левых эсеров не
откладывать созыв Учредительного собрания, но разогнать его. Ленин, впрочем,
считал, что в результате все сложилось благополучно и ликвидация
революционной диктатурой формальной демократии послужит хорошим уроком для
будущих коммунистических революций.79 Вместе с тем
большевистско-левоэсеровский союз в деле разгона Учредительного собрания
упрочил сотрудничество двух партий. Со дня разгона Собрания у левых эсеров
как бы не оставалось пути для отступления. Их политическая активность могла
продолжаться только в коалиции с большевиками. В этой коалиции в тот момент
были заинтересованы и большевики. По существу, только после Третьего съезда
Советов, принявшего решение об объединении ЦИКов, большевики могли сказать с
уверенностью, что их план захвата местных Советов близок к реализации.
Советский историк пишет:
"Объединение верховных органов власти вызвало усиление объединительного
движения на местах, и в скором времени по всей стране были созданы единые
Советы... В этот период соглашение большевиков с левыми эсерами сыграло
определенную положительную роль и в укреплении советской власти на местах.
Оно облегчило борьбу с правыми эсерами и меньшевиками в местных Советах...
Единство действий большевиков и левых эсеров в борьбе против правых эсеров и
меньшевиков имело большое
значение особенно там, где... имелись... значительные
фракции правых партий..."80
Однако и судьба левых эсеров уже была предрешена Лениным. Его курс на
однопартийную диктатуру никогда не знал отклонений, но лишь тактические
маневры.81 После разгона Учредительного собрания, после
завоевания власти на местах и ослабления враждебных большевикам партий
эсеров и меньшевиков очередной жертвой советской власти должны были
непременно стать сами левые эсеры. Их отношения с большевиками еще не
приняли острого характера. И два вопроса, оказавшихся для ПЛСР роковыми,-
крестьянский и германский -- еще не проступили во всей своей остроте.
ПРИМЕЧАНИЯ К ГЛАВЕ ЧЕТВЕРТОЙ
"Правда", 24 декабря 1917, No 223.
В. Д Бонч-Бруевич. Избранные сочинения. Т. 3: Воспоминания о
В. И. Ленине, 1917-1924 гг. Москва, 1963, стр.128.
См.: Всероссийское Учредительное собрание. Москва--Ленинград,
1930, стр.214.
Декреты советской власти. Т. 1, Москва, 1957, стр.323--324.
"Правда", 4 января 1917, No2.
Л. Троцкий. О Ленине. Материалы для биографа. Москва, 1924, стр.93.
Ленин в воспоминаниях революционеров Латвии. Рига, 1969, стр.113.
См.: В. М. Чернов. Перед бурей. Нью-Йорк, 1953, стр. 256, 355.
Из истории Всероссийской Чрезвычайной комиссии, 1917--1921.
Сборник документов. Москва, 1958, стр.88. -- "Правда", 4 января
1918, No2.
В. Д Бонч-Бруевич Избранные сочинения. Т. 3, стр. 127.
В.Д Бонч-Бруевич. Созыв Учредительного собрания. "Огонек", 1925,
No46 (137).
В. Бонч-Бруевич. На боевых постах Февральской и Октябрьской
революций. Москва, 1930, стр.246-247.
См.: Бонч-Бруевич. Избранные сочинения. Т. 3, глава "Страшное
в революции".
Цит. по кн.: О.Ф.Соловьев. Великий Октябрь и его противники.
Москва, 1968, стр.97-98.
См.: Н.Рубинштейн. Большевики и Учредительное собрание. Москва,
1938, стр.55. Несколько иные данные приводит О. Н, Знаменский:
Всероссийское Учредительное собрание. История созыва и полити
ческого крушения. Ленинград, 1976. (См. таблицы в конце книги).
См.: Н. Рубинштейн. Большевики и Учредительное собрание, стр.51;
В.И. Ленин. Сочинения. 4-е изд, Москва, 1941-1962, т. 30, стр.244.
См.: Чернов. Перед бурей, стр.356-359.
Цит. по кн.: А. Луначарский. Бывшие люди. Москва, 1922, стр,38.
См. также "Дело народа", 17 ноября 1917.
"Дело народа", 3 ноября 1917.
Б. Соколов. Зашита Учредительного собрания. "Архив русской рево
люции", 1924, т. XIII, стр.60.
Чернов. Перед бурей, стр.357.
Впрочем, Вишняк даже в 1946 г. считал, что в отношении Учредитель
ного собрания эсеры все делали исключительно правильно. (См.:
М. Вишняк. Дань прошлому. Нью-Йорк, 1954, стр. 348-351),
См.: Leon Trotzky. Lenin. (Authorized Translation). New York, 1925,
стр.123.
М.В. Вишняк. Всероссийское Учредительное собрание. Париж, 1932,
стр. 99-100.
См.: Н. Рубинштейн. К истории Учредительного собрания. Москва-
Ленинград, 1931, стр.104-105.
С. Мстиславский. Пять дней. Начало и конец Февральской революции.
2-е изд. Берлин-Петербург-Москва, 1922, стр.140.
См.: Чернов. Перед бурей, стр.359. - Вишняк, Дань прошлому, стр.
357-358.
См.: Владимир Ильич Ленин. Биографическая хроника. Т. 5. Москва,
1974, стр. 179.
См.: К.Т.Свердлова. Яков Михайлович Свердлов. Москва, 1976,
стр.295.
Ф. Раскольников. Рассказы мичмана Ильина. Москва, 1934, стр.6.
См.: Владимир Ильич Ленин. Биографическая хроника. Т. 5, стр.
179-180.
П.Е. Дыбенко. Мятежники. Москва, 1923, стр. 108.
Бонч-Бруевич. Избранные сочинения. Т. 3, стр. 132.
См.: "Новый вечерний час", 5 января 1918, No4; "Народное слово",
6 января 1918, No 3; "Новая жизнь", 7 января 1918, No 5.
Бонч-Бруевич, Избранные сочинения. Т, 3, стр.135.
Раскольников. Рассказы мичмана Ильина, стр. 8-9.
Вишняк. Дань прошлому, стр. 362.
Всероссийское Учредительное собрание, стр. 3, 5-6.
Вишняк. Дань прошлому, стр.363; см. также: Свердлова, указ. соч.,
стр.297. Впрочем, эсеры быстро поняли, что дружное пение не всегда
спасает. Когда Третий съезд Советов стоя приветствовал чтение Декла
рации прав трудящихся, фракции эсеров и меньшевиков, несмотря
на возмущение зала, мужественно сидели,
Всероссийское Учредительное собрание, стр.9.
Чернов. Перед бурей, стр. 362.
М. Вишняк. Всероссийское Учредительное собрание. "Современные
записки", 1928, т. XXXIV, стр.373-374.
Отточие документа.
Всероссийское Учредительное собрание, стр. 14,17.
О.С. Минор. В сб.: Сборник статей разных авторов. Москва, 1918,
стр.128.
"Правда", 7 января 1918, No5.
Н. Ограновский. Дневник члена Учредительного собрания. "Голос
минувшего", 1918, No4--6, стр.15.
О. С. Минор. В сб.: Сборник статей разных авторов, стр. 128.
"Новая жизнь", 6 января 1918, No 4.
Знаменский. Всероссийское Учредительное собрание, стр.336.
ДСВ. Т. 1, стр. 320.
По выражению И. А. Бунина,
Вплоть до момента разгона Учредительного собрания Церетели все
не верил, что Собрание разгонят: "С трудом верится, чтобы боль
шевики осмелились разогнать Учредительное собрание -- ни народ,
ни история этого не простит", (Цит. по: Вишняк. Дань прошлому,
стр. 348).
Здесь и ниже отточие документа.
Всероссийское Учредительное собрание, стр. 36-37.
Вишняк. Дань прошлому, стр. 367.
Бонч-Бруевич. На боевых постах, стр. 249.
Д. Анин. Революция 1917 года глазами ее руководителей. Рим, 1971,
стр. 466-467.
Всероссийское Учредительное собрание, стр. 89-90.
Дыбенко. Мятежники, стр. ПО.
В.И. Ленин. Полное собрание сочинений. Москва, 1958-1962, т. 35,
стр.477--478, примечания.
Судя по воспоминаниям Ф. Раскольникова, заседание Совнаркома,
вероятно формальное, провели сразу же после вынесения во фракции
большевиков решения об уходе с заседаний Учредительного собрания.
(См.: Раскольников. Рассказы мичмана Ильина, стр. 18).
См.: Дыбенко. Мятежники, стр. 110.
Постановлением о государственном строе Россия объявлялась рес
публикой. (См.: Всероссийское Учредительное собрание, стр.113).
Вишняк почему-то считает, что это постановление, являвшееся
"результатом долгих и больших трудов, ...выдержало испытание
временем". (Вишняк. Дань прошлому, стр.345). Мемуары заканчи
вались автором в 1946 году!
Дыбенко. Мятежники, стр. ПО.
Всероссийское Учредительное собрание, стр. 110.
См.: С.Мстиславский. Пять дней, стр.158. - Обширный проект
"Основного закона о земле" не оглашался. Из проекта постановления
"О государственном устройстве России" были выброшены два пункта:
о лишении "царствующего дома Романовых" права на престол и об
уничтожении "монархического образа правления", а также пункт
четвертый, гласивший: "Отныне и впредь до установления основных
законов Российской демократической Федеративной республики
вся полнота государственной власти принадлежит Учредительному
собранию и отправляется его именем". (Цит. по кн.: Знаменский.
Всероссийское Учредительное собрание, стр. 345).
"Партия наша пропала", - проронил эсер Н.П.Ограновский, (См.:
Ограновский. Дневник члена Учредительного собрания, стр.161).
А меньшевики недоумевали: "Почему они испугались матроса Желез-
някова, почему не поставили его перед необходимостью насильствен
ного разгона, арестов, расстрела высокого собрания? -- спрашивал
Н. А, Рожков. -- Политически это был бы серьезный шаг. Надо
было объявить заседание непрерывным и бороться с мужеством отчаянья".
(Н. Рожков. Ход революции. В кн.: Октябрьский переворот. Факты и документы.
Петроград, 1918, стр.42).
Раскольников. Рассказы мичмана Ильина, стр. 21.
"Историк-марксист", 1929, No10, стр.56. В воспоминаниях левого
эсера Штейнберга сцена разгона Учредительного собрания просто
отсутствует. Штейнберг пишет: "Было около четырех часов утра
6 января, когда Чернов объявил заседание официально закрытым
и заявил, что Собрание соберется снова на следующий день Депутаты
покинули Таврический дворец... Попыток разогнать их силой совет
ская власть не предпринимала..." (I.N.Steinberg. In Workshop of the
Revolution. New-York-Toronto, 1953, стр.55).
Есть все основания полагать, что в советское издание стенограммы
Учредительного собрания были внесены изменения. Это признает и советская
историография: "В 1918 г. был издан отчет заседания Учредительного собрания.
На обложке этого издания напечатано, что он издан "по распоряжению
председателя Учредительного собрания". (Петроград, типография, аренд, акц.
о-вом "Дом Печати", 1918 г.). Сравнение этого печатного отчета с архивным
дает основание предполагать, что оба они в основе имеют одну и ту же
стенографическую запись, которая при издании подверглась некоторой
стилистической и значительной авторской правке, вносящей иногда и
исправления принципиального характера, причем конец этого печатного
стенографического отчета подвергся значительным изменениям, совершенно иначе
рисующим общую картину окончания заседания Учредительного собрания. В
настоящем издании в основу публикации стенографического отчета положен
сохранившийся неполный стенографический отчет заседания, с собственноручной
надписью "М.Урицкий"...". (Всероссийское Учредительное собрание, стр.
XXVII).
См.: "Ленинский сборник", XVIII. (Москва), 1931, стр.46-47, 50-51.
См.: Скрипилев. Всероссийское Учредительное собрание. Москва,
1982, стр. 203.
См.: "Правда", 7 января 1918; "Известия ЦИК", 7 января 1917.
По официальным советским данным в Москве было убито 9 мани
фестантов и ранено 30 (см.: "Пролетарская революция", 1928, No 1
/72/ стр. 127--128, 131), однако действительное число убитых было
больше.
Ленин. ПСС. Т. 35, стр.285.
См.: К. Гусев. Крах партии левых эсеров. Москва, 1963, стр. 135.
Возможно, следует читать "умеренностью", По крайней мере в храня
щемся в архиве Троцкого документе буква "в" зачеркнута каранда
шом и над ней написана буква "м". Архив Троцкого. Хогтонская
библиотека Гарвардского университета. Т-3815, папка 1, лист "Левые
эсеры".
Секция пользовалась некоторой автономией: имела свой президиум,
свои фракционные бюро и печатный орган. Большинство в ней
всегда принадлежало ПЛСР. После июльских событий секция была
преобразована в Крестьянский отдел ВЦИК и потеряла свои авто
номные права. Затем большевики объединили "отдел" с наркоматом
земледелия. Таким нехитрым образом ЦИК Советов крестьянских
депутатов в несколько месяцев был большевиками уничтожен.
См.: Trotzky. Lenin, стр. 123.
Гусев. Крах партии левых эсеров, стр. 141--142.
В лице левых эсеров Ленин не думал иметь ни верных союзников
(впрочем, союзник для Ленина всегда был потенциальным завтраш
ним врагом), ни стойких противников: "Здесь, в этом лагере, мы
имеем главную оппозицию очередным и текущим задачам момента
в более точном смысле слова; тут оппозиция людей, которые не
отказываются в принципиальном согласии с нами, которые поддер
живают нас по более существенным вопросам, чем те, по которым
критикуют, - оппозиция, соединенная с поддержкой". (Ленин.
Сочинения. 4-е изд., т. 27, стр.253). Левым эсерам не доверял и
Свердлов. Свердлова-Новгородцева в своих воспоминаниях пи
шет: "Как и Ильич, Яков Михайлович считал, что доверять левым
эсерам полностью нельзя, хотя блок с ними в настоящее время и
необходим. Он говорил, что сама по себе партия левых эсеров и
особенно ее головка крайне ненадежны..." (Свердлова, указ. соч.,
стр.286).
В советской и западной историографии о левых эсерах было создано
несколько устоявшихся уже и всеми принятых легенд. Одна из них -- левые
эсеры как принципиальные противники заключения мира с Германией. Даже Дойчер
указывает, что идею мира с Германией не приветствовал никто из левых
эсеров.1 Однако такое утверждение в корне неверно. На том
начальном этапе переговоров, когда речь шла о заключении "демократического
мира без аннексий и контрибуций", левые эсеры заключение мира
приветствовали. Об этом пишет в своих воспоминаниях Троцкий:
"Небезынтересно, может быть, тут же отметить, что левые эсеры вовсе не
сразу выступили против брест-литовского мира. По крайней мере, Спиридонова
была в первое время решительной сторонницей подписания: "Мужик не хочет
войны, -- говорила она, -- и примет какой угодно мир". "Подпишите сейчас же
мир", -- говорила она мне в первый мой приезд из Бреста..."2
На заседании ВЦИК 8 декабря 1917 г. Спиридонова в речи о мирных
переговорах заявила, что Совнаркому левые эсеры в этом вопросе оказывают
"полное доверие" и "всемерную поддержку".3 Левые эсеры не верили
в возможность получения помощи от пролетариата Запада,4 считали,
что российские "ресурсы не так велики, как требовали бы этого стоящие на
очереди вопросы",5 и о войне с Германией даже не заикались. За
подписание мира в прениях по докладу о переговорах в Брест-Литовске
ПЛСР высказалась и на Третьем Всероссийском съезде Советов. Выступавший
от имени левоэсеровской фракции Камков заявил, что голосующие за продолжение
войны "в данный момент русской революции на плечи взваливают непомерно
тяжелое бремя", что "осуществление в несколько дней лозунга -- мир без
аннексий и контрибуций, на основе самоопределения народов -- почти
невозможно, ибо разрешение полностью и целиком всех этих мировых задач под
силу только мировой революции". Обращаясь к противникам заключения мира,
Камков сказал: "Для вас необходимо одно: воюй во что бы то ни стало, воюй до
последнего солдата, воюй, хотя бы это вело к гибели революции... Если на
время нам придется сделать уступки, то это не наша вина..."6
Подобные заявления руководящих деятелей ПЛСР дали Ленину основания
считать, что его точка зрения будет поддержана левыми эсерами. Ленин, как
оказалось, не ошибся. На состоявшемся 18 февраля объединенном заседании
Центральных Комитетов большевиков и левых эсеров последние проголосовали за
точку зрения Ленина, за принятие германских условий мира.7 Ленин
поэтому поспешил назначить на 19 февраля совместное заседание большевистской
и левоэсеровской фракций ВЦИК, согласившись считать вынесенное совместно
решение окончательным. Уверенный в своей победе, Ленин в ночь на 19 февраля
составил текст радиообращения к немцам. Совнарком протестовал против
возобновления германского наступления, но в создавшейся ситуации соглашался
подчиниться насилию и формально подписать мир на предложенных Германией
условиях. Текст этот был передан по радио утром 19 февраля и уже в 9.12
получен немцами, о чем был немедленно информирован генерал
Гофман.8 Все это Ленин проделал еще до того, как было принято
формальное совместное решение большевистской и левоэсеровской фракций ВЦИКа.
Но там, где Ленин смог обойти формальную сторону с левыми эсерами, он не
смог сделать того же с немцами. Последние, не заинтересованные в
приостановке успешного наступления, потребовали официального письменного
документа; и Ленин ответил, что курьер находится в пути.9
Германия приняла это заявление к сведению, но наступления не
прекратила.
Немцами были заняты в те дни несколько городов: 18 февраля -- Двинск;
19-го -- Минск; 20-го -- Полоцк: 21-го -- Режица и Орша; 22-го -- Вольмар,
Венден и Гапсаль; в ночь на 24-е --Псков и Юрьев; 25 февраля -- Борисов и
Ревель; 2 марта -- Нарва. Если б не сеял Ленин панику, а разобрался в
происходившем, если бы попытался получить хоть какие-то сведения о том, что
за войска берут один за другим российские города, он без труда понял бы, что
никакой опасности не существует, что нет угрозы, так как нет наступающей
германской армии. Немцы действовали небольшими разрозненными отрядами в
100--200 человек, даже не регулярными частями, а сборными, из добровольцев.
Из-за царившей у большевиков паники, из-за слухов о приближении мифических
германских войск города и станции оставлялись без боя, еще до приближения
противника. Двинск, например, был взят немецким отрядом в 60--100 человек. А
в Режице германский отряд был столь малочислен, что не смог занять даже
телеграф, который работал еще целые сутки.10 И получалось, что
прав был Радек, утверждавший все это время, с конца января, что "новый поход
немецкого империализма вглубь России, ввиду его политической бесцельности и
даже опасности, которыми он угрожает немецкому империализму,
...невозможен".11 А ранее того на другом фронте, дипломатическом,
не все уже у немцев шло гладко. Сразу же после начала германского
наступления австрийское правительство высказалось против возобновления
военных действий.12
Но нашло в те дни на Ленина затмение. И нельзя уже было сказать,
действительно ли верил он в германское нашествие, или иные, недоступные
никому более соображения толкали его на заключение немедленного фиктивного
мира. 19 февраля он выступил с защитой своих лозунгов на объединенном
заседании большевистской и левоэсеровской фракций ВЦИК с двухчасовой речью.
Но неожиданно для Ленина, как и для многих членов ЦК ПЛСР, большинство
членов ВЦИК высказалось против принятия германских условий мира. Протокол
заседания ВЦИК от 19 февраля, конечно же, "не сохранился", но на следующий
день орган московской большевистской организации газета "Социал-демократ"
поместила краткий отчет о заседании
фракций. "Большинство стояло на той точке зрения, -- писала газета, -
что русская революция выдержит испытание; решено сопротивляться до последней
возможности".13
Каким же нужно было быть Ленину находчивым, чтобы изловчиться и не
подчиниться даже такому решению -- высшего органа советской власти. Чтобы
перекрыть постановление ВЦИК Ленин 19 февраля собрал заседание Совнаркома,
на котором были обсуждены "вопросы внешней политики в связи с наступлением,
начатым Германией, и телеграммой, посланной сегодня ночью ЦК партии
большевиков и левых с.-р, в Берлин на имя правительства Германии".
Большинством голосов против двух большевистско-левоэсеровский Совнарком
содержание ночной телеграммы, посланной Лениным самовольно, преждевременно и
вопреки воле ВЦИК -- утвердил.14 Впервые за много дней борьбы
внутри своего правительства Ленин мог вздохнуть спокойно.
Видимо, в связи с принятой ВЦИКом Советов резолюцией, в тот же день, 19
февраля по н.с, Совнарком обсудил вопрос об организации обороны и ведении
революционной войны, "если революция будет поставлена перед этой
необходимостью".15 Этот вопрос было поручено изучить Военной
комиссии в составе Крыленко, комиссара по военным делам Подвойского,
начальника морского штаба Альфатера и комиссаров Дыбенко и Расколь-никова.
Доклады Крыленко и Альфатера Совнарком заслушал 20 февраля. В тот же день
Петроград был объявлен на военном положении.16 21 февраля был
создан Комитет революционной обороны Петрограда. Он был образован
Петроградским Советом из 15 человек, в том числе всего состава Чрезвычайного
штаба Петроградского военного округа, одного представителя от комиссариата
по военным делам, пяти членов ВЦИКа и по паре представителей от партий
большевиков и левых эсеров.17 Из большевиков в комитет вошли
Зиновьев, Лашевич, Трубачев, Васильев, В.Володарский, С.И.Гусев,
К.С.Еремеев, Н.И.Подвойский, М.С.Урицкий.18 Во главе комитета
встал Свердлов.19 Затем туда единогласно был кооптирован
Радек.20 Тогда же постановлением СНК было объявлено об
организации социалистической армии, поголовной мобилизации всех рабочих и об
отправке всей
буржуазии на рытье окопов под Петроградом.21 На следующий
день в "Правде", за подписью Крыленко, было опубликовано еще и воззвание о
создании, в дополнение к мобилизованным, добровольческих частей Красной
армии.22
Под давлением обстоятельств, к объявлению революционной войны в
какой-то момент склонился Ленин. Троцкий вспоминает, что, получив телеграмму
о подавлении немцами революции в Финляндии, Ленин сказал: "По-видимому,
придется драться, хотя и нечем. Но иного выхода на этот раз, кажется,
нет..." Троцкий отмечает, что "никогда, ни раньше, ни позже", он не видел
Ленина в таком возбуждении.23 Реакция Ленина объяснялась,
возможно, еще и царившей среди большевиков и левых эсеров уверенностью, что
Антанта договорится со странами Четверного союза и мир на Западном фронте,
по выражению Троцкого, "будет построен на костях русской
революции".24
Впрочем, от идеи заключения мира с Германией ЦК не отказался, а потому
на заседании 22 февраля произошел фактический раскол большевистской партии.
Бухарин вышел из состава ЦК и сложил с себя обязанности редактора "Правды",
а группа в составе Ломова, Урицкого, Бубнова, С.Смирнова, Ин.Стукова, М.
Брон-ского, В.Яковлевой, Спунде, М.Покровского и Г.Пятакова подали в ЦК
заявление о своем несогласии с решением, оставив за собой право вести в
партийных кругах широкую агитацию против политики ЦК. Иоффе, Дзержинский и
Крестинский также заявили о своем несогласии с решением ЦК подписать мир, но
воздержались от присоединения к группе Бухарина, так как это означало бы
окончательно расколоть партию, а делать это они считали
недопустимым.25 В этот период необыкновенного разброда в партии
большевиков ПЛСР оставалась верным и преданным союзником и делала все от
себя зависящее для поддержания обороноспособности страны и укрепления
большевистско-лево-эсеровского блока. Когда 21 февраля Совнаркомом был
утвержден декрет-воззвание "Социалистическое отечество в опасности!" и
вечером того же дня передан на обсуждение во ВЦИК, левые эсеры поддержали
декрет против эсеров, меньшевиков и левых коммунистов, а на следующий день,
вместе с большевиками, приняли участие в работе чрезвычайного заседания
расширенного
президиума ЦИК, на котором большевистские и левоэсеровские руководители
выслушали соображения военных специалистов, только что прибывших из Ставки,
об обороне Петрограда. В течение всего 23 февраля большевики и левые эсеры
еще делали жалкие попытки сформировать хоть какие-то вооруженные
отряды.26 Безуспешно.
23 февраля состоялось очередное заседание ЦК РСДРП (б). Обсуждались
предложенные Германией новые мирные условия. Их огласил Свердлов. Ленин
потребовал немедленного согласия на германские условия и заявил, что в
противном случае уйдет в отставку. Это заявление обеспечило Ленину победу:
из восьми противников заключения Брестского мира четверо - Троцкий,
Дзержинский, Крестинский и Иоффе -- воздержались при голосовании. Против
мира голосовали только Бухарин, Ломов, Урицкий и Бубнов. Стасова, Зиновьев,
Сталин, Свердлов, Сокольников и Смилга поддержали Ленина. В результате,
семью голосами против четырех при четырех воздержавшихся германский
ультиматум был ЦК РСДРП (б) принят.
Совместное заседание ЦК РСДРП (б) и ЦК ПЛСР было назначено на вечер 23
февраля. Протокол его числится в ненайденных, возможно потому, что, вопреки
утверждениям советских историков, левые эсеры поддержали ленинскую идею