Страница:
партии большевиков.41
Украинский вопрос был для Ленина особенно болезненным. Он готов был
теперь признать свою ошибку по отношению к Украине, и 1 июля в интервью
корреспонденту шведской газеты дал понять, что переходит на позицию
революционной войны, что политика "передышки" подходит к своему концу:
"Положение немцев на Украине очень тяжелое. Они совсем не получают
хлеба от крестьян.42 Крестьяне вооружаются и большими группами
нападают на немецких солдат, где бы они ни встретились. Это движение
разрастается. Благодаря немецкой оккупации большевизм на Украине стал своего
рода национальным движением... Если бы немцы оккупировали всю Россию,
результат был бы тот же самый.
Немцам нужен мир. Показательно, что на Украине немцы больше хотят мира,
чем сами украинцы... Нам в России нужно теперь ждать развития революционного
движения в Европе... Рано или поздно дело повсюду должно дойти до
политического и социального краха..."43 Ленин говорил теперь
словами левых коммунистов и левых эсеров. Он предсказал народную
партизанскую войну на Украине, рост пробольшевистских настроений в
оккупированных районах страны, не боялся уже, казалось, и оккупации всей
России. Он указал уже не только на неизбежное поражение Германии, но и на
возможность победы. Политика передышки, так и не реализованная, подходила к
своему концу. Напористость Ленина спала. Теория Троцкого "ни мира, ни войны"
проступала в советско-германских отношениях во всей своей силе.
ПРИМЕЧАНИЯ К ГЛАВЕ ШЕСТОЙ
Л.Троцкий. О Ленине. Материалы для биографа. Москва, 1924, стр.
111,112.
Протоколы заседаний ВЦИК IV созыва. (Стенографический отчет).
Москва, 1920, стр.220.
На 73-й день существования советской власти Ленин торжественно
заявил корреспонденту "Манчестер Гардиан" в России Артуру Рэнсому,
что основная цель русской революции уже достигнута: большевики
продержались на один день дольше Парижской коммуны, и гибель
советской власти уже не страшна, так как основной вклад в мировое
революционное движение Россией уже сделан. (См.: Луис Фишер.
Жизнь Ленина. Лондон, 1970, стр.231).
Протоколы заседаний ВЦИК IV созыва, стр.224.
Там же, стр.234.
Там же, стр. 238-239.
Там же, стр. 288, 263-270.
Цит, по кн.: В.В.Аникеев. Деятельность ЦК РСДРП (б)-РКП (б) в
1917-1918 годах. Хроника событий. Москва, 1974, стр.244.
И.Горохов, Л. Замятин, И. Земсков. Г.В.Чичерин -- дипломат
ленинской школы. 2-е изд,, дополненное, под общей ред. А.А.Гро
мыко. Москва, 1974, стр.87. (Далее: Чичерин - дипломат ленинской
школы).
Д. Л. Голинков. Крушение антисоветского подполья в СССР (1917-
1925 гг.). Москва, 1975, стр.183.
Germany and the Revolution in Russia 1915-1918. Documents from
the Archives of the German Foreign Ministery. Edited by Z.A.B. Zeman,
London, 1958, док. No 120. (Далее: Земан, указ. соч.).
Земан, указ. соч., док. No 124.
См.: М.П. Ирошников. Председатель Совета народных комиссаров
Вл. Ульянов (Ленин). Очерки государственной деятельности в 1917--
1918 гг. Ленинград, 1974, стр.216-217.
См.: Земан, указ. соч., док. No 127 и No 129.
Там же, док. No 133 и No135.
Там же, док. No 136.
Там же, док. No 120.
П. Д Долгоруков. Национальная политика и партия Народной Свобо
ды. Ростов-на-Дону, 1919, стр.8.
Земан, указ. соч., док. No 136.
Документы-донесения Мирбаха. Опубл. С.М. Драбкиной в: "Вопросы
истории", 1971, No 9, стр. 120-129.
Советско-германские отношения. Т. 1. Москва, 1968, стр.567.
Цит. по кн.: Чичерин - дипломат ленинской школы, стр.8О.
Английское и французское правительства не желали, конечно, побе
ды коммунистического режима, но они косвенно способствовали
этой победе "нейтралитетом" в борьбе большевиков с правыми
партиями и движениями. Нейтралитет этот диктовался нежеланием
реставрации самодержавия. Среди идеологов-антимонархистов не
последнее место занимал Ллойд Джордж. Вот что писал о нем 15 июня
1917 г. германский посланник в Стокгольме: "Ллойд Джорджа просто
не волнует тот факт, что продолжение войны может привести к ре
волюции и смести монархию. На самом деле Линдман уверен, что
в этом и есть цель Ллойд Джорджа не только в отношении Англии, но
и в отношении всех прочих монархий". (Земан, указ. соч., док. No 63,
стр.62).
Переписка секретариата ЦК РСДРП (б) с местными партийными орга
низациями. Март-июль 1918 г. Сборник документов. Т. III. Москва,
1967, стр.32.
У. Черчилль. Мировой кризис. Госвоениздат, 1932, стр. 51.
См.: Протоколы заседаний ВЦИК IV созыва, стр. 171.
Не путать с его братом Владимиром Бонч-Бруевичем.
И. И. Вацетис. Июльское восстание в Москве б и 7 июля 1918 г. В сб.
"Память", т. 2. Москва, 1977-Париж, 1979, стр.24, 25.
См.: В.И.Ленин. Полное собрание сочинений. Москва, 1958-1965.
Т. 36, стр.315; т. 50, сгр.425.
Троцкий. О Ленине, стр. 88-89.
РСФСР. ВЦИК. Созыв V. Стенографический отчет. Москва, 1919,
стр.92.
См.: Г.В.Чичерин. Внешняя политика советской России за два года.
Москва, 1920, стр. 7.
См.: Ленин. ПСС, т. 36, стр.608.
См.: Аникеев, указ соч., стр.268.
Цит. по кн.: Аникеев, указ соч,, стр.271.
Ленин основывался в том числе на докладе большевика Скрыпника,
сделанном 1 апреля 1918 г. на третьем заседании ВЦИК, Скрыпник,
только что приехавший в РСФСР как представитель украинских боль
шевиков, соблюдая партийную дисциплину и не подвергая советское
правительство открытой критике за решение подписать и ратифициро
вать Брестский договор, "жаловался" ВЦИКу, что советскую власть на
Украине фактически принесли в жертву. (См.: Протоколы заседаний
Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета IV созыва.
Стенографический отчет, Москва, 1920, стр.60-61).
См.: Ленин. ПСС, т. 36, стр. 322-326.
Цит. по кн.: Аникеев, указ. соч., стр.263.
"Правда", 9 мая 1918.
Аникеев, указ. соч., стр.263.
Для постановки перед украинскими большевиками основных
задач момента решено было созвать конференцию большевиков
Украины. Конференция проходила в Москве, и Ленин, формально
не имевший к ней никакого отношения, в самом начале июля
встречался с делегатами этого "Первого съезда большевистских орга
низаций Украины". (См.: Переписка секретариата ЦК. Т. III, стр.
70-72, 92-95, 99-101; Ленин. ПСС, т. 36, стр.722). Вместе с тем
большевик Бокий был назначен "агентом ЦК Российской Коммуни
стической партии, командируемым в ОК Западной области и Краевой
комитет для подробного ознакомления с постановкой и ведением
нелегальной работы в оккупированных местностях..." Щит, по
кн.: К.Т.Свердлова. Яков Михайлович Свердлов. Москва, 1976,
стр.370).
За все время германской оккупации Украины Центральные державы
вывезли 113 421 тонну продовольствия, в основном зерна. Этого
было, однако, совершенно недостаточно, чтобы удовлетворить нужды
Германии и Австрии. (См.: W.H.Chamberlin. The Russian Revolution
1917-1921. V. 1, New York, 1957, p. 410).
Ленин. ПСС, т. 36, стр.483-484,485-486.
Пар-гая конституционных демократов, разогнанная
большевистско-левоэсеровский властью еще до созыва Учредительного собрания,
стала первой партией "левого блока", принесенной в жертву мировой революции.
Но не последней. Весной 1918 года большевики, первоначально вместе с левыми
эсерами, начинают широкую кампанию борьбы с оппозиционными социалистическими
партиями как на местах, так и в центре. Беспощадно разгонялись, начиная с
апреля, оппозиционные большевикам и левым эсерам местные Советы и рабочие
конференции. А в ночь с 11 на 12 апреля молниеносным ударом были разгромлены
московские анархисты, и партия их перестала существовать как политическая
сила. 31 мая ВЦИК слушал доклад левого эсера Закса о разгроме "Союза родины
и свободы".1 А 14 июня были объявлены контрреволюционными и
исключены из ВЦИКа эсеровская и меньшевистская фракции. Исключение это было
произведено вопреки воле левых эсеров, занявших на заседании ВЦИК серединную
позицию.2 Но факт оставался фактом: с 14 июня левые эсеры
остались во ВЦИК и в местных Советах практически один на один с
большевиками. И, кажется, должно было быть понятно, чем грозит левым эсерам
такое одиночество. На что же надеялись левые эсеры?
Как открыто признавал Свердлов, после разгона Учредительного собрания и
после Третьего съезда Советов у большевиков и левых эсеров практически не
было никаких расхождений.3 Наоборот, впервые за все время
большевистско-левоэсеровский
блок чуть ли не ежедневно приносил богатые плоды. Эффектнее всего он
показал себя в борьбе большевиков и левых эсеров с эсерами и меньшевиками,
причем, по свидетельству советского историка, "во многих случаях блок на
местах был гораздо прочнее, чем в центральных органах, и местные
левоэсеровские организации вели себя подчас более последовательно, чем их
ЦК, в ряде случаев проводя решения, противоречащие линии ЦК левых эсеров".
(Подобные факты имели место и тогда, когда левые эсеры после Четвертого
съезда Советов вышли из состава правительства).4 В общем, как
указывает Гусев, "период январь -- март 1918 г. был периодом наиболее
полного осуществления соглашения большевиков и левых эсеров".5 Но
и мартовские расхождения левых эсеров и большевиков, вызванные прежде всего
заключением Брест-Литовского мирного договора, носили тактический, а не
принципиальный характер.
С одинаковым фанатизмом и преданностью идеям социализма большевики и
левые эсеры боролись за победу мировой революции. Вопрос был в сроках и
методах. Член ЦК ПЛСР Колегаев был совершенно прав, когда писал 19 апреля
1918 г.:
"Мы и большевики, партии социального переворота, можем лишь тактически
расходиться, ... идя вместе с большевиками во всех вопросах социальной
революции, хотя бы и подчиняясь их большинству, когда мы являемся
меньшинством в едином отряде революционного социализма*.6
Даже выход из советского правительства большинство ЦК левоэсеровской
партии считало ошибкой. Впрочем, неуверенность и колебания были присущи
главным образом членам ЦК, а не активу ПЛСР в ее среднем звене,
левоэсеровским делегатам Четвертого съезда Советов, большинство которых
голосовало на заседании фракции против ратификации Брестского мира. Это и
предопределило позицию ЦК и выход левых эсеров из СНК. ЦК ПЛСР пробовал
переубедить свою партию, но потерпел неудачу.
Собравшаяся после Съезда Советов Третья городская конференция левых
эсеров Петрограда вновь высказалась против ратификации Брестского договора и
заявила, что "петроградская
организация всемерно будет противодействовать проведению грабительского
мира".7 Это еще больше насторожило руководство ПЛСР. Все надежды
ЦК возлагал теперь на Второй партийный съезд, намеченный на 17--25 апреля.
Именно на этом съезде ЦК попытался переубедить делегатов в последний раз.
Спиридонова, Колегаев и Трутовский резко выступили против разрыва с
большевиками и выхода из состава правительства. Колегаев сказал:
"Выйти из состава правительства -- значит поставить перед крестьянством
вопрос: отойти от власти или отойти от нас, передав свои голоса тем, кто...
не может выявить волю крестьянства. Конечно, трудовое крестьянство
предпочитает отойти от нас".
Поэтому Колегаев предложил "войти в центральную советскую власть" и
заявил, что в противном случае "революция пройдет мимо нас".8
Колегаева поддержала Спиридонова:
"Уходом от власти мы предали крестьянство. Выявление нашей
революционной позиции в вопросе о войне не собрало массы: они остались за
большевиками, которые, я утверждаю, не изменяют социальной революции, а
только временно пригнулись вместе с народом, не имея в руках никаких сил и
возможностей защищать целиком все наши завоевания". Трутовский продолжил: из
создавшейся ситуации
"может быть только один выход, цельный и договоренный: либо совместная
работа с большевиками в центральной власти -- для осуществления социальной
революции... либо свергать большевиков, т.е. во главе
контрреволюции".9
Подобная поляризация была произведена выступавшими членами ЦК, особенно
Трутовским, умышленно, с целью заставить депутатов поддержать резолюцию,
осуждавшую выход из советского правительства. Но несмотря на красноречивые
выступления левоэсеровского руководства и приравнивание разрыва с
большевиками к контрреволюционному акту, большинство делегатов съезда
одобрило выход левых эсеров
из правительства и призвало местные партийные организации "выпрямить
общую линию советской политики". Принятая съездом новая программа ПЛСР
призывала отстаивать "диктатуру трудового народа", 8-часовой рабочий день,
социальное страхование и создание инспекций труда. В целом программа
предлагала двигаться "через многогранные формы коллективизма от социализации
земли к полному осуществлению идеалов социализма".10
Для осуществления этой программы в самом начале мая Спиридонова и
Карелин от имени ЦК ПЛСР предложили большевикам во избежание партийных
междоусобиц по земельным вопросам передать в распоряжение ПЛСР комиссариат
земледелия. Но у Ленина были другие планы. 3 мая, после совещания с членами
коллегии наркомзема, Ленин счел соображения левых эсеров "неосновательными и
их предложение неприемлемым".11 В тот же день на состоявшемся
заседании ЦК РКП (б) "притязания левых эсеров на передачу им комиссариата
земледелия" были отклонены.12 Такая реакция большевиков на
предложение левых эсеров, еще недавно руководивших наркоматом земледелия и
покинувших его добровольно, не была случайной. Ленин готовился к созданию
комитетов бедноты. 9 мая в докладе на заседании ВЦИК нарком продовольствия
Цюрупа открыто заявил о том, что следующим шагом комиссариата продовольствия
будет "организация беднейшей части населения в целях отбирания от держателей
запасов хлеба".13 При таких намерениях отдавать левым эсерам
комиссариат земледелия было крайне рискованно, тем более, что Цюрупа
поспешил предложить на утверждение ВЦИК текст соответствующего декрета. 13
мая предложенный Цюрупой проект был утвержден ВЦИКом и СНК в качестве
закона.14 Несколько позже, 4 июня, Троцкий выбросил лозунг "Да
здравствует гражданская война" с крестьянством, а Свердлов, между тем,
призвал большевиков организовать в деревне собственные революционные
советские организации, "объединяющие действительно революционную деревенскую
бедноту".15 Наконец, 11 июня ВЦИК принял решение о создании в
сельских местностях параллельных сельским Советам "комитетов бедноты",
работающих под руководством большевиков".16
Решение большевиков о создании комитетов бедноты летом 1918 г. не было
случайным. В конце мая 1918 г. кризис охватил саму большевистскую партию,
причем не только в верхах ее, но и в низах. 29 мая ЦК большевиков вынужден
был в связи с этим опубликовать в "Правде" циркулярное письмо ко всем
партийным комитетам, в котором указывалось, что положение в партии
большевиков весьма серьезно, число ее членов падает, качественный состав
ухудшается, случаи внутренних конфликтов неимоверно часты, а дисциплина
слаба.17
По сравнению с большевиками партия левых эсеров выглядела куда
монолитней. Позиции ее фактически усилились, так как будущее большевистского
правительства зависело в тот момент во многом от крестьянского хлеба, а
сельскими Советами, через которые намеревалось правительство получать хлеб,
управляли левые эсеры, а не большевики. Созданные декретом 11 июня комитеты
бедноты как раз и должны были стать чисто большевистской партийной
организацией, противостоящей левоэсеровским Советам. Столь грубого хода
большевиков левые эсеры, конечно же, не понять не могли, а потому, осознав
для себя всю опасность положения, выступили против декрета. От участия в
голосовании они решили отказаться, чтобы "снять с себя полную
ответственность" за этот декрет. Когда же декрет большинством голосов был
принят, представитель фракции ПЛСР во ВЦИК Карелин заявил, что левые эсеры
"всеми средствами через Советы, всем влиянием... партии, всем партийным
авторитетом" будут "вести решительную борьбу с теми вредными мерами, которые
сегодня приняты ВЦИК".18
Заявление Карелина не было пустой фразой. За ПЛСР все еще стояла
реальная сила. В июне левые эсеры имели в 21 губернском исполкоме 208
человек из 786,19 причем после введения декрета об организации
комитетов бедноты ПЛСР стала пользоваться большим влиянием даже в тех
Советах, где за левыми эсерами не было численного большинства. Плохим
симптомом для большевиков были и резолюции губернских съездов Советов. Так,
в резолюции Олонецкого губернского съезда Советов указывалось, что в
"вопросах внутренней политики советской власти, проводимой Советом народных
комиссаров, съезд осуждает
продовольственные декреты и декреты об организации комитетов
деревенской бедноты, а также о посылке продовольственных комиссаров и
вооруженных отрядов в деревню". На уездном съезде Советов Каргопольского
уезда той же губернии все было проще. Там резолюция заканчивалась словами:
"Долой комитеты бедноты! Долой карательные отряды!"20 Но
большевики решили не отступать. На разрыв с левыми эсерами, с одной стороны,
и с крестьянством, с другой, они шли вполне осознанно.
Для обсуждения сложившейся ситуации ПЛСР провела в Москве, в Малом зале
консерватории, свой третий партийный съезд. Он работал всего четыре дня, с
28 июня по 1 июля, и закончился перед самым открытием Пятого съезда Советов.
В это время в рядах ПЛСР числилось около 80 тыс. членов, что было не так уж
мало, если учесть, что двумя месяцами ранее, в апреле, ПЛСР насчитывала
всего 62 561 человек.21 Процент роста ПЛСР был, следовательно,
очень высоким, а большевикам был страшен вдвойне, так как рост ПЛСР шел во
многом за счет РКП (б).
Большевиков, терявших свою популярность, настораживало и то, что на
предстоящем Съезде Советов левые эсеры могли оказаться партией большинства.
Результаты выборов на Съезд Советов ни большевикам, ни левым эсерам известны
еще не были. Обе партии пребывали в состоянии неопределенности. Впрочем, ЦК
ПЛСР всерьез рассчитывал на победу. Еще на съезде ПЛСР Спиридонова заявила,
что левым эсерам
"надлежит взять руководящее место во всей дальнейшей борьбе
крестьянства и рабочих со своим классовым врагом... Мы вступаем в новую
стадию политического продвижения вперед, когда, наверно, мы будем партией
господствующей".22
В резолюции съезда указывалось также на несогласие с заключением
Брестского мира и организацией в деревнях комбедов, но подчеркивался мирный
характер борьбы против этих актов большевистского правительства: "Третий
съезд признает необходимым, чтобы партия без промедления всей силой своего
влияния и партийного аппарата выпрямила линию советской
политики".23
Многое, конечно же, зависело теперь от хода событий на Пятом
Всероссийском съезде Советов. Решение о его созыве ВЦИК принял 10 июня. На
обсуждение съезда выносились отчеты ВЦИК и Совнаркома, продовольственный
вопрос, вопрос об организации Красной армии, выборы нового ВЦИК и
утверждение первой советской конституции. Этот последний пункт был еще одной
причиной, толкавшей большевиков на скорое и радикальное решение
левоэсеровской проблемы.
Решение о написании конституции было принято еще на Третьем съезде
Советов в январе 1918 г. 1 апреля ВЦИК создал межпартийную комиссию по
составлению текста.24 Комиссия уже утвердила проект "Основных
начал" конституции, когда 28 июня, за несколько дней до открытия Съезда
Советов, комиссия ЦК РКП (б) под председательством Ленина внесла в проект
ряд изменений.25 Если верить воспоминаниям Ю. Стеклова, 3 июля,
перед самым съездом, Свердлов, в тайне от левых эсеров, поручил Стеклову и
Шейнкману составить проект конституции заново. Те провели в запертой комнате
"Метрополя", где усадил их Свердлов, весь день. Стеклов вспоминает:
"Так как основные положения у меня уже были намечены, а тов.Лениным, со
своей стороны, тоже были даны нам принципиальные указания насчет
формулировки вопроса о "свободах", то в тот же день проект конституции и был
выработан".26
Зачем понадобилось менять проект конституции, да еще в тайне от левых
эсеров, и какие именно изменения были внесены в проект, впервые прочитанный
на съезде уже после разгрома ПЛСР, Стеклов не рассказывает. Но возможно, что
именно при обсуждении советской конституции и должен был с какой-то
определенностью зафиксироваться вопрос о многопартийной системе правления
РСФСР. Он как бы оставался открытым. И в результате конституция тактично
обошла его.
Удельный вес ПЛСР в советском аппарате был большой. Несмотря на разгоны
небольшевистских Советов, репрессии и террор комбедов, обрушивавшийся часто
и на левоэсеровских активистов, партия левых эсеров сохранила свое влияние в
Советах. Во время уездных съездов Советов, проходивших в период
между Четвертым и Пятым Всероссийскими съездами, ПЛСР в среднем
получала по 26% голосов советских избирателей (большевики -- примерно по
45%). На Пятом Всероссийском съезде Советов, открывшемся 4 июля, левым
эсерам принадлежала почти треть депутатских мест: из 1 164 делегатов 773
были коммунистами-большевиками и 353 - левыми эсерами. Между тем,
соотношение делегатов съезда не отражало влияния партийных функционеров этих
партий в местных Советах. Как указывает Уильям Чамберлин, большевики
получили на съезде большинство отчасти благодаря тому, что предоставили
созданным ими комитетам бедноты непропорционально большой процент мест,
предназначенных для крестьянских депутатов.27 Кроме того,
городские Советы вообще получали большее количество мест, чем сельские. В
этом смысле большевикам было гарантировано большинство депутатских мест
съезда даже тогда, когда за ними шло меньшинство советских избирателей. Это
был еще один пункт первой советской конституции, который, вероятно,
собирались оспаривать на съезде левые эсеры.
Дискуссии между большевиками и левыми эсерами разгорелись еще до начала
работы Съезда Советов. Так, 30 июня, на заседании Крестьянской секции ВЦИК,
Спиридонова обвинила большевиков в том, что в момент голода они по
ультимативному требованию Германии отправили туда 36 вагонов с хлебом и
готовят отправку мануфактуры на два миллиарда рублей. 1 июля, выступая перед
коммунистической фракцией Пятого съезда Советов, Свердлов на вопрос, "правда
ли, что 36 вагонов хлеба было отправлено в Германию", ответил
утвердительно.28 Но несмотря на это Ленин, уже на самом съезде,
назвал заявление Спиридоновой клеветническим:
"Та партия, которая доводит своих наиболее искренних представителей до
того, что они падают в столь ужасное болото обмана и лжи, такая партия
является окончательно погибшей".29
На следующий день ПЛСР действительно погибла -- от руки большевиков. И
в свете последующей ликвидации партии левых эсеров столь резкая и
откровенная отповедь Ленина заявлению Спиридоновой кажется не случайной.
Своей речью перед больше-
вистской фракцией Пятого съезда к предстоящему разрыву между ПЛСР и РКП
(б) большевиков подготавливал и Свердлов, указывавший, что "отношения с
левыми эсерами испортились с тех пор, как мы объявили войну кулакам в
деревне".30
Атмосфера первого дня работы Съезда Советов была крайне напряженной.
Еще до утверждения порядка дня съезда слово для приветствия от делегатов
Украины взял левый эсер Александров. Он подверг резкой критике заключение
Брестского мира и потребовал возобновления войны с Германией. Речь его была
эмоциональна и встретила аплодисменты всего зала. Свердлов заволновался:
"Я верю, что политический вопрос, который был поднят в приветственной
речи, несомненно найдет свое отражение во вполне определенной воле съезда, а
не в тех или иных восклицаниях... Я не сомневаюсь в том, что преобладающее
число тех оваций и аплодисментов, которые заслужил оратор, относятся не к
его словам, а целиком и полностью к борющимся [против германской оккупации]
украинским рабочим и крестьянам".31
Однако справиться с противниками Брестского мира было не так-то просто
ввиду их многочисленности и практически неуязвимой для критики позиции.
Сотрудничество ленинского правительства с немцами зашло, с точки зрения
революционеров, очень далеко. "На западной границе в районе Пскова были
случаи, когда для усмирения взбунтовавшихся красных частей приглашались
германские войска".32 И чтобы не допустить огласки невыгодной для
большевиков информации, Свердлов решил перейти в наступление и предоставить
слово для "внеочередного заявления" Троцкому. Последний обвинил противников
Брестского мира, прежде всего левых эсеров, в провоцировании пограничных
столкновений с немцами. То, что левые эсеры были виноваты в этом не больше,
чем сами большевики, было очевидно и Ленину, и Троцкому, и
Свердлову,33 но желаемый для большевиков пропагандистский эффект
был заявлением Троцкого достигнут. Умело маневрируя вопросом о пограничных
столкновениях, Троцкий прочитал с трибуны заранее заготовленную в тайне от
большевистской и левоэсеровской фракций съезда
резолюцию, являвшуюся чем-то вроде приказа или неподлежащего обсуждению
Украинский вопрос был для Ленина особенно болезненным. Он готов был
теперь признать свою ошибку по отношению к Украине, и 1 июля в интервью
корреспонденту шведской газеты дал понять, что переходит на позицию
революционной войны, что политика "передышки" подходит к своему концу:
"Положение немцев на Украине очень тяжелое. Они совсем не получают
хлеба от крестьян.42 Крестьяне вооружаются и большими группами
нападают на немецких солдат, где бы они ни встретились. Это движение
разрастается. Благодаря немецкой оккупации большевизм на Украине стал своего
рода национальным движением... Если бы немцы оккупировали всю Россию,
результат был бы тот же самый.
Немцам нужен мир. Показательно, что на Украине немцы больше хотят мира,
чем сами украинцы... Нам в России нужно теперь ждать развития революционного
движения в Европе... Рано или поздно дело повсюду должно дойти до
политического и социального краха..."43 Ленин говорил теперь
словами левых коммунистов и левых эсеров. Он предсказал народную
партизанскую войну на Украине, рост пробольшевистских настроений в
оккупированных районах страны, не боялся уже, казалось, и оккупации всей
России. Он указал уже не только на неизбежное поражение Германии, но и на
возможность победы. Политика передышки, так и не реализованная, подходила к
своему концу. Напористость Ленина спала. Теория Троцкого "ни мира, ни войны"
проступала в советско-германских отношениях во всей своей силе.
ПРИМЕЧАНИЯ К ГЛАВЕ ШЕСТОЙ
Л.Троцкий. О Ленине. Материалы для биографа. Москва, 1924, стр.
111,112.
Протоколы заседаний ВЦИК IV созыва. (Стенографический отчет).
Москва, 1920, стр.220.
На 73-й день существования советской власти Ленин торжественно
заявил корреспонденту "Манчестер Гардиан" в России Артуру Рэнсому,
что основная цель русской революции уже достигнута: большевики
продержались на один день дольше Парижской коммуны, и гибель
советской власти уже не страшна, так как основной вклад в мировое
революционное движение Россией уже сделан. (См.: Луис Фишер.
Жизнь Ленина. Лондон, 1970, стр.231).
Протоколы заседаний ВЦИК IV созыва, стр.224.
Там же, стр.234.
Там же, стр. 238-239.
Там же, стр. 288, 263-270.
Цит, по кн.: В.В.Аникеев. Деятельность ЦК РСДРП (б)-РКП (б) в
1917-1918 годах. Хроника событий. Москва, 1974, стр.244.
И.Горохов, Л. Замятин, И. Земсков. Г.В.Чичерин -- дипломат
ленинской школы. 2-е изд,, дополненное, под общей ред. А.А.Гро
мыко. Москва, 1974, стр.87. (Далее: Чичерин - дипломат ленинской
школы).
Д. Л. Голинков. Крушение антисоветского подполья в СССР (1917-
1925 гг.). Москва, 1975, стр.183.
Germany and the Revolution in Russia 1915-1918. Documents from
the Archives of the German Foreign Ministery. Edited by Z.A.B. Zeman,
London, 1958, док. No 120. (Далее: Земан, указ. соч.).
Земан, указ. соч., док. No 124.
См.: М.П. Ирошников. Председатель Совета народных комиссаров
Вл. Ульянов (Ленин). Очерки государственной деятельности в 1917--
1918 гг. Ленинград, 1974, стр.216-217.
См.: Земан, указ. соч., док. No 127 и No 129.
Там же, док. No 133 и No135.
Там же, док. No 136.
Там же, док. No 120.
П. Д Долгоруков. Национальная политика и партия Народной Свобо
ды. Ростов-на-Дону, 1919, стр.8.
Земан, указ. соч., док. No 136.
Документы-донесения Мирбаха. Опубл. С.М. Драбкиной в: "Вопросы
истории", 1971, No 9, стр. 120-129.
Советско-германские отношения. Т. 1. Москва, 1968, стр.567.
Цит. по кн.: Чичерин - дипломат ленинской школы, стр.8О.
Английское и французское правительства не желали, конечно, побе
ды коммунистического режима, но они косвенно способствовали
этой победе "нейтралитетом" в борьбе большевиков с правыми
партиями и движениями. Нейтралитет этот диктовался нежеланием
реставрации самодержавия. Среди идеологов-антимонархистов не
последнее место занимал Ллойд Джордж. Вот что писал о нем 15 июня
1917 г. германский посланник в Стокгольме: "Ллойд Джорджа просто
не волнует тот факт, что продолжение войны может привести к ре
волюции и смести монархию. На самом деле Линдман уверен, что
в этом и есть цель Ллойд Джорджа не только в отношении Англии, но
и в отношении всех прочих монархий". (Земан, указ. соч., док. No 63,
стр.62).
Переписка секретариата ЦК РСДРП (б) с местными партийными орга
низациями. Март-июль 1918 г. Сборник документов. Т. III. Москва,
1967, стр.32.
У. Черчилль. Мировой кризис. Госвоениздат, 1932, стр. 51.
См.: Протоколы заседаний ВЦИК IV созыва, стр. 171.
Не путать с его братом Владимиром Бонч-Бруевичем.
И. И. Вацетис. Июльское восстание в Москве б и 7 июля 1918 г. В сб.
"Память", т. 2. Москва, 1977-Париж, 1979, стр.24, 25.
См.: В.И.Ленин. Полное собрание сочинений. Москва, 1958-1965.
Т. 36, стр.315; т. 50, сгр.425.
Троцкий. О Ленине, стр. 88-89.
РСФСР. ВЦИК. Созыв V. Стенографический отчет. Москва, 1919,
стр.92.
См.: Г.В.Чичерин. Внешняя политика советской России за два года.
Москва, 1920, стр. 7.
См.: Ленин. ПСС, т. 36, стр.608.
См.: Аникеев, указ соч., стр.268.
Цит. по кн.: Аникеев, указ соч,, стр.271.
Ленин основывался в том числе на докладе большевика Скрыпника,
сделанном 1 апреля 1918 г. на третьем заседании ВЦИК, Скрыпник,
только что приехавший в РСФСР как представитель украинских боль
шевиков, соблюдая партийную дисциплину и не подвергая советское
правительство открытой критике за решение подписать и ратифициро
вать Брестский договор, "жаловался" ВЦИКу, что советскую власть на
Украине фактически принесли в жертву. (См.: Протоколы заседаний
Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета IV созыва.
Стенографический отчет, Москва, 1920, стр.60-61).
См.: Ленин. ПСС, т. 36, стр. 322-326.
Цит. по кн.: Аникеев, указ. соч., стр.263.
"Правда", 9 мая 1918.
Аникеев, указ. соч., стр.263.
Для постановки перед украинскими большевиками основных
задач момента решено было созвать конференцию большевиков
Украины. Конференция проходила в Москве, и Ленин, формально
не имевший к ней никакого отношения, в самом начале июля
встречался с делегатами этого "Первого съезда большевистских орга
низаций Украины". (См.: Переписка секретариата ЦК. Т. III, стр.
70-72, 92-95, 99-101; Ленин. ПСС, т. 36, стр.722). Вместе с тем
большевик Бокий был назначен "агентом ЦК Российской Коммуни
стической партии, командируемым в ОК Западной области и Краевой
комитет для подробного ознакомления с постановкой и ведением
нелегальной работы в оккупированных местностях..." Щит, по
кн.: К.Т.Свердлова. Яков Михайлович Свердлов. Москва, 1976,
стр.370).
За все время германской оккупации Украины Центральные державы
вывезли 113 421 тонну продовольствия, в основном зерна. Этого
было, однако, совершенно недостаточно, чтобы удовлетворить нужды
Германии и Австрии. (См.: W.H.Chamberlin. The Russian Revolution
1917-1921. V. 1, New York, 1957, p. 410).
Ленин. ПСС, т. 36, стр.483-484,485-486.
Пар-гая конституционных демократов, разогнанная
большевистско-левоэсеровский властью еще до созыва Учредительного собрания,
стала первой партией "левого блока", принесенной в жертву мировой революции.
Но не последней. Весной 1918 года большевики, первоначально вместе с левыми
эсерами, начинают широкую кампанию борьбы с оппозиционными социалистическими
партиями как на местах, так и в центре. Беспощадно разгонялись, начиная с
апреля, оппозиционные большевикам и левым эсерам местные Советы и рабочие
конференции. А в ночь с 11 на 12 апреля молниеносным ударом были разгромлены
московские анархисты, и партия их перестала существовать как политическая
сила. 31 мая ВЦИК слушал доклад левого эсера Закса о разгроме "Союза родины
и свободы".1 А 14 июня были объявлены контрреволюционными и
исключены из ВЦИКа эсеровская и меньшевистская фракции. Исключение это было
произведено вопреки воле левых эсеров, занявших на заседании ВЦИК серединную
позицию.2 Но факт оставался фактом: с 14 июня левые эсеры
остались во ВЦИК и в местных Советах практически один на один с
большевиками. И, кажется, должно было быть понятно, чем грозит левым эсерам
такое одиночество. На что же надеялись левые эсеры?
Как открыто признавал Свердлов, после разгона Учредительного собрания и
после Третьего съезда Советов у большевиков и левых эсеров практически не
было никаких расхождений.3 Наоборот, впервые за все время
большевистско-левоэсеровский
блок чуть ли не ежедневно приносил богатые плоды. Эффектнее всего он
показал себя в борьбе большевиков и левых эсеров с эсерами и меньшевиками,
причем, по свидетельству советского историка, "во многих случаях блок на
местах был гораздо прочнее, чем в центральных органах, и местные
левоэсеровские организации вели себя подчас более последовательно, чем их
ЦК, в ряде случаев проводя решения, противоречащие линии ЦК левых эсеров".
(Подобные факты имели место и тогда, когда левые эсеры после Четвертого
съезда Советов вышли из состава правительства).4 В общем, как
указывает Гусев, "период январь -- март 1918 г. был периодом наиболее
полного осуществления соглашения большевиков и левых эсеров".5 Но
и мартовские расхождения левых эсеров и большевиков, вызванные прежде всего
заключением Брест-Литовского мирного договора, носили тактический, а не
принципиальный характер.
С одинаковым фанатизмом и преданностью идеям социализма большевики и
левые эсеры боролись за победу мировой революции. Вопрос был в сроках и
методах. Член ЦК ПЛСР Колегаев был совершенно прав, когда писал 19 апреля
1918 г.:
"Мы и большевики, партии социального переворота, можем лишь тактически
расходиться, ... идя вместе с большевиками во всех вопросах социальной
революции, хотя бы и подчиняясь их большинству, когда мы являемся
меньшинством в едином отряде революционного социализма*.6
Даже выход из советского правительства большинство ЦК левоэсеровской
партии считало ошибкой. Впрочем, неуверенность и колебания были присущи
главным образом членам ЦК, а не активу ПЛСР в ее среднем звене,
левоэсеровским делегатам Четвертого съезда Советов, большинство которых
голосовало на заседании фракции против ратификации Брестского мира. Это и
предопределило позицию ЦК и выход левых эсеров из СНК. ЦК ПЛСР пробовал
переубедить свою партию, но потерпел неудачу.
Собравшаяся после Съезда Советов Третья городская конференция левых
эсеров Петрограда вновь высказалась против ратификации Брестского договора и
заявила, что "петроградская
организация всемерно будет противодействовать проведению грабительского
мира".7 Это еще больше насторожило руководство ПЛСР. Все надежды
ЦК возлагал теперь на Второй партийный съезд, намеченный на 17--25 апреля.
Именно на этом съезде ЦК попытался переубедить делегатов в последний раз.
Спиридонова, Колегаев и Трутовский резко выступили против разрыва с
большевиками и выхода из состава правительства. Колегаев сказал:
"Выйти из состава правительства -- значит поставить перед крестьянством
вопрос: отойти от власти или отойти от нас, передав свои голоса тем, кто...
не может выявить волю крестьянства. Конечно, трудовое крестьянство
предпочитает отойти от нас".
Поэтому Колегаев предложил "войти в центральную советскую власть" и
заявил, что в противном случае "революция пройдет мимо нас".8
Колегаева поддержала Спиридонова:
"Уходом от власти мы предали крестьянство. Выявление нашей
революционной позиции в вопросе о войне не собрало массы: они остались за
большевиками, которые, я утверждаю, не изменяют социальной революции, а
только временно пригнулись вместе с народом, не имея в руках никаких сил и
возможностей защищать целиком все наши завоевания". Трутовский продолжил: из
создавшейся ситуации
"может быть только один выход, цельный и договоренный: либо совместная
работа с большевиками в центральной власти -- для осуществления социальной
революции... либо свергать большевиков, т.е. во главе
контрреволюции".9
Подобная поляризация была произведена выступавшими членами ЦК, особенно
Трутовским, умышленно, с целью заставить депутатов поддержать резолюцию,
осуждавшую выход из советского правительства. Но несмотря на красноречивые
выступления левоэсеровского руководства и приравнивание разрыва с
большевиками к контрреволюционному акту, большинство делегатов съезда
одобрило выход левых эсеров
из правительства и призвало местные партийные организации "выпрямить
общую линию советской политики". Принятая съездом новая программа ПЛСР
призывала отстаивать "диктатуру трудового народа", 8-часовой рабочий день,
социальное страхование и создание инспекций труда. В целом программа
предлагала двигаться "через многогранные формы коллективизма от социализации
земли к полному осуществлению идеалов социализма".10
Для осуществления этой программы в самом начале мая Спиридонова и
Карелин от имени ЦК ПЛСР предложили большевикам во избежание партийных
междоусобиц по земельным вопросам передать в распоряжение ПЛСР комиссариат
земледелия. Но у Ленина были другие планы. 3 мая, после совещания с членами
коллегии наркомзема, Ленин счел соображения левых эсеров "неосновательными и
их предложение неприемлемым".11 В тот же день на состоявшемся
заседании ЦК РКП (б) "притязания левых эсеров на передачу им комиссариата
земледелия" были отклонены.12 Такая реакция большевиков на
предложение левых эсеров, еще недавно руководивших наркоматом земледелия и
покинувших его добровольно, не была случайной. Ленин готовился к созданию
комитетов бедноты. 9 мая в докладе на заседании ВЦИК нарком продовольствия
Цюрупа открыто заявил о том, что следующим шагом комиссариата продовольствия
будет "организация беднейшей части населения в целях отбирания от держателей
запасов хлеба".13 При таких намерениях отдавать левым эсерам
комиссариат земледелия было крайне рискованно, тем более, что Цюрупа
поспешил предложить на утверждение ВЦИК текст соответствующего декрета. 13
мая предложенный Цюрупой проект был утвержден ВЦИКом и СНК в качестве
закона.14 Несколько позже, 4 июня, Троцкий выбросил лозунг "Да
здравствует гражданская война" с крестьянством, а Свердлов, между тем,
призвал большевиков организовать в деревне собственные революционные
советские организации, "объединяющие действительно революционную деревенскую
бедноту".15 Наконец, 11 июня ВЦИК принял решение о создании в
сельских местностях параллельных сельским Советам "комитетов бедноты",
работающих под руководством большевиков".16
Решение большевиков о создании комитетов бедноты летом 1918 г. не было
случайным. В конце мая 1918 г. кризис охватил саму большевистскую партию,
причем не только в верхах ее, но и в низах. 29 мая ЦК большевиков вынужден
был в связи с этим опубликовать в "Правде" циркулярное письмо ко всем
партийным комитетам, в котором указывалось, что положение в партии
большевиков весьма серьезно, число ее членов падает, качественный состав
ухудшается, случаи внутренних конфликтов неимоверно часты, а дисциплина
слаба.17
По сравнению с большевиками партия левых эсеров выглядела куда
монолитней. Позиции ее фактически усилились, так как будущее большевистского
правительства зависело в тот момент во многом от крестьянского хлеба, а
сельскими Советами, через которые намеревалось правительство получать хлеб,
управляли левые эсеры, а не большевики. Созданные декретом 11 июня комитеты
бедноты как раз и должны были стать чисто большевистской партийной
организацией, противостоящей левоэсеровским Советам. Столь грубого хода
большевиков левые эсеры, конечно же, не понять не могли, а потому, осознав
для себя всю опасность положения, выступили против декрета. От участия в
голосовании они решили отказаться, чтобы "снять с себя полную
ответственность" за этот декрет. Когда же декрет большинством голосов был
принят, представитель фракции ПЛСР во ВЦИК Карелин заявил, что левые эсеры
"всеми средствами через Советы, всем влиянием... партии, всем партийным
авторитетом" будут "вести решительную борьбу с теми вредными мерами, которые
сегодня приняты ВЦИК".18
Заявление Карелина не было пустой фразой. За ПЛСР все еще стояла
реальная сила. В июне левые эсеры имели в 21 губернском исполкоме 208
человек из 786,19 причем после введения декрета об организации
комитетов бедноты ПЛСР стала пользоваться большим влиянием даже в тех
Советах, где за левыми эсерами не было численного большинства. Плохим
симптомом для большевиков были и резолюции губернских съездов Советов. Так,
в резолюции Олонецкого губернского съезда Советов указывалось, что в
"вопросах внутренней политики советской власти, проводимой Советом народных
комиссаров, съезд осуждает
продовольственные декреты и декреты об организации комитетов
деревенской бедноты, а также о посылке продовольственных комиссаров и
вооруженных отрядов в деревню". На уездном съезде Советов Каргопольского
уезда той же губернии все было проще. Там резолюция заканчивалась словами:
"Долой комитеты бедноты! Долой карательные отряды!"20 Но
большевики решили не отступать. На разрыв с левыми эсерами, с одной стороны,
и с крестьянством, с другой, они шли вполне осознанно.
Для обсуждения сложившейся ситуации ПЛСР провела в Москве, в Малом зале
консерватории, свой третий партийный съезд. Он работал всего четыре дня, с
28 июня по 1 июля, и закончился перед самым открытием Пятого съезда Советов.
В это время в рядах ПЛСР числилось около 80 тыс. членов, что было не так уж
мало, если учесть, что двумя месяцами ранее, в апреле, ПЛСР насчитывала
всего 62 561 человек.21 Процент роста ПЛСР был, следовательно,
очень высоким, а большевикам был страшен вдвойне, так как рост ПЛСР шел во
многом за счет РКП (б).
Большевиков, терявших свою популярность, настораживало и то, что на
предстоящем Съезде Советов левые эсеры могли оказаться партией большинства.
Результаты выборов на Съезд Советов ни большевикам, ни левым эсерам известны
еще не были. Обе партии пребывали в состоянии неопределенности. Впрочем, ЦК
ПЛСР всерьез рассчитывал на победу. Еще на съезде ПЛСР Спиридонова заявила,
что левым эсерам
"надлежит взять руководящее место во всей дальнейшей борьбе
крестьянства и рабочих со своим классовым врагом... Мы вступаем в новую
стадию политического продвижения вперед, когда, наверно, мы будем партией
господствующей".22
В резолюции съезда указывалось также на несогласие с заключением
Брестского мира и организацией в деревнях комбедов, но подчеркивался мирный
характер борьбы против этих актов большевистского правительства: "Третий
съезд признает необходимым, чтобы партия без промедления всей силой своего
влияния и партийного аппарата выпрямила линию советской
политики".23
Многое, конечно же, зависело теперь от хода событий на Пятом
Всероссийском съезде Советов. Решение о его созыве ВЦИК принял 10 июня. На
обсуждение съезда выносились отчеты ВЦИК и Совнаркома, продовольственный
вопрос, вопрос об организации Красной армии, выборы нового ВЦИК и
утверждение первой советской конституции. Этот последний пункт был еще одной
причиной, толкавшей большевиков на скорое и радикальное решение
левоэсеровской проблемы.
Решение о написании конституции было принято еще на Третьем съезде
Советов в январе 1918 г. 1 апреля ВЦИК создал межпартийную комиссию по
составлению текста.24 Комиссия уже утвердила проект "Основных
начал" конституции, когда 28 июня, за несколько дней до открытия Съезда
Советов, комиссия ЦК РКП (б) под председательством Ленина внесла в проект
ряд изменений.25 Если верить воспоминаниям Ю. Стеклова, 3 июля,
перед самым съездом, Свердлов, в тайне от левых эсеров, поручил Стеклову и
Шейнкману составить проект конституции заново. Те провели в запертой комнате
"Метрополя", где усадил их Свердлов, весь день. Стеклов вспоминает:
"Так как основные положения у меня уже были намечены, а тов.Лениным, со
своей стороны, тоже были даны нам принципиальные указания насчет
формулировки вопроса о "свободах", то в тот же день проект конституции и был
выработан".26
Зачем понадобилось менять проект конституции, да еще в тайне от левых
эсеров, и какие именно изменения были внесены в проект, впервые прочитанный
на съезде уже после разгрома ПЛСР, Стеклов не рассказывает. Но возможно, что
именно при обсуждении советской конституции и должен был с какой-то
определенностью зафиксироваться вопрос о многопартийной системе правления
РСФСР. Он как бы оставался открытым. И в результате конституция тактично
обошла его.
Удельный вес ПЛСР в советском аппарате был большой. Несмотря на разгоны
небольшевистских Советов, репрессии и террор комбедов, обрушивавшийся часто
и на левоэсеровских активистов, партия левых эсеров сохранила свое влияние в
Советах. Во время уездных съездов Советов, проходивших в период
между Четвертым и Пятым Всероссийскими съездами, ПЛСР в среднем
получала по 26% голосов советских избирателей (большевики -- примерно по
45%). На Пятом Всероссийском съезде Советов, открывшемся 4 июля, левым
эсерам принадлежала почти треть депутатских мест: из 1 164 делегатов 773
были коммунистами-большевиками и 353 - левыми эсерами. Между тем,
соотношение делегатов съезда не отражало влияния партийных функционеров этих
партий в местных Советах. Как указывает Уильям Чамберлин, большевики
получили на съезде большинство отчасти благодаря тому, что предоставили
созданным ими комитетам бедноты непропорционально большой процент мест,
предназначенных для крестьянских депутатов.27 Кроме того,
городские Советы вообще получали большее количество мест, чем сельские. В
этом смысле большевикам было гарантировано большинство депутатских мест
съезда даже тогда, когда за ними шло меньшинство советских избирателей. Это
был еще один пункт первой советской конституции, который, вероятно,
собирались оспаривать на съезде левые эсеры.
Дискуссии между большевиками и левыми эсерами разгорелись еще до начала
работы Съезда Советов. Так, 30 июня, на заседании Крестьянской секции ВЦИК,
Спиридонова обвинила большевиков в том, что в момент голода они по
ультимативному требованию Германии отправили туда 36 вагонов с хлебом и
готовят отправку мануфактуры на два миллиарда рублей. 1 июля, выступая перед
коммунистической фракцией Пятого съезда Советов, Свердлов на вопрос, "правда
ли, что 36 вагонов хлеба было отправлено в Германию", ответил
утвердительно.28 Но несмотря на это Ленин, уже на самом съезде,
назвал заявление Спиридоновой клеветническим:
"Та партия, которая доводит своих наиболее искренних представителей до
того, что они падают в столь ужасное болото обмана и лжи, такая партия
является окончательно погибшей".29
На следующий день ПЛСР действительно погибла -- от руки большевиков. И
в свете последующей ликвидации партии левых эсеров столь резкая и
откровенная отповедь Ленина заявлению Спиридоновой кажется не случайной.
Своей речью перед больше-
вистской фракцией Пятого съезда к предстоящему разрыву между ПЛСР и РКП
(б) большевиков подготавливал и Свердлов, указывавший, что "отношения с
левыми эсерами испортились с тех пор, как мы объявили войну кулакам в
деревне".30
Атмосфера первого дня работы Съезда Советов была крайне напряженной.
Еще до утверждения порядка дня съезда слово для приветствия от делегатов
Украины взял левый эсер Александров. Он подверг резкой критике заключение
Брестского мира и потребовал возобновления войны с Германией. Речь его была
эмоциональна и встретила аплодисменты всего зала. Свердлов заволновался:
"Я верю, что политический вопрос, который был поднят в приветственной
речи, несомненно найдет свое отражение во вполне определенной воле съезда, а
не в тех или иных восклицаниях... Я не сомневаюсь в том, что преобладающее
число тех оваций и аплодисментов, которые заслужил оратор, относятся не к
его словам, а целиком и полностью к борющимся [против германской оккупации]
украинским рабочим и крестьянам".31
Однако справиться с противниками Брестского мира было не так-то просто
ввиду их многочисленности и практически неуязвимой для критики позиции.
Сотрудничество ленинского правительства с немцами зашло, с точки зрения
революционеров, очень далеко. "На западной границе в районе Пскова были
случаи, когда для усмирения взбунтовавшихся красных частей приглашались
германские войска".32 И чтобы не допустить огласки невыгодной для
большевиков информации, Свердлов решил перейти в наступление и предоставить
слово для "внеочередного заявления" Троцкому. Последний обвинил противников
Брестского мира, прежде всего левых эсеров, в провоцировании пограничных
столкновений с немцами. То, что левые эсеры были виноваты в этом не больше,
чем сами большевики, было очевидно и Ленину, и Троцкому, и
Свердлову,33 но желаемый для большевиков пропагандистский эффект
был заявлением Троцкого достигнут. Умело маневрируя вопросом о пограничных
столкновениях, Троцкий прочитал с трибуны заранее заготовленную в тайне от
большевистской и левоэсеровской фракций съезда
резолюцию, являвшуюся чем-то вроде приказа или неподлежащего обсуждению