Фейст Раймонд. Повышение торгового принца

   -Ты хорошо знаешь почему, - произнес де Лонгвиль.
   Улыбка Джедоу сразу увяла.
   Каждый из них видел то, что видели все, каждый знал, какая ужасная армия готовится пересечь море, и понимал, что, каких бы успехов они ни добились за минувшие месяцы, борь-ба только начинается. До решающего столкновения может пройти десять лет, может пройти даже больше - но в конце концов любому мужчине, живущему в Королевстве, придется либо сражаться, либо умереть.
   - Проваливайте, - нарушил молчание де Лонгвиль и махнул рукой в сторону улицы. - Не слишком буяньте, - сказал он и добавил вслед уходящим: - Эрик, ты и Джедоу должны завтра вернуться сюда и получить свои бумаги. На день позже и вы дезертиры! А как вы знаете, дезертиров мы вешаем!
   - Ну и мужик, - сказал Джедоу, когда они отошли чуть дальше по улице. Вечно с угрозами. По-моему, у него противоестественная любовь к веревке, нет?
   Ру захохотал, и остальные присоединились к нему; и им стало еще веселее, когда, будто по волшебству, на углу перед ними возник трактир.
   Ру проснулся. Голова у него раскалывалась, во рту пере-сохло. В глаза словно насыпали песок, а дыхание было таким зловонным, будто кто-то заполз ему в рот и там помер. Он подвинулся, и застонал Эрик; он подвинулся в другую сторону - застонал Джедоу и отпихнул Ру обратно.
   Ему ничего не оставалось, как сесть, и, сев, Ру подумал, что лучше бы ему никогда не просыпаться. Он с трудом удер-жался от тошноты и наконец ухитрился сфокусировать взгляд.
   - Прекрасно, - пробормотал он и сразу же пожалел об этом. От собственного голоса у него еще сильнее заболела голова.
   Они находились в камере. И если Ру не ошибся, в камере, которую он хорошо знал. Она была длинная; вместо одной стены у нее были толстые железные прутья, а на двери висел тяжелый замок. Напротив прутьев, чуть выше уровня головы по всей стене тянулось узкое оконце. Камера была полуподвальной, Н это окон-це находилось как раз на уровне земли. Через него хорошо был виден внутренний двор, и на нем- виселица. Это была камера смертников, располагавшаяся непосредственно под дворцом прин-ца Крондорского.
   Ру толкнул Эрика, и тот опять застонал. Ру толкнул его снова, и Эрик наконец проснулся.
   - Что? - невнятно спросил он; глаза у него разбегались в разные стороны. Где мы?
   - Снова в камере смертников.
   Эрик сразу протрезвел. Оглядевшись, он увидел свернув-шегося в уголке Накора, а рядом с ним - Шо Пи.
   Проснувшись, все осмотрели себя и друг друга: каждый был в запекшейся крови, в синяках и порезах.
   - Что случилось? - прокаркал Ру. Его голос звучал так, будто он в это время жевал песок.
   - Это квегийские матросы, помнишь? - сказал Джедоу.
   Шо Пи и Накор, которые казались наименее потрепанны-ми из всей компании, посмотрели друг на друга, и Накор произнес:
   - Один попытался стащить какую-то девчонку у тебя с
   колен, Ру.
   Ру кивнул, подумав, что лучше бы этого не было.
   - Теперь вспоминаю, - пробормотал он.
   - Я ударил кого-то стулом, - сказал Джедоу.
   - Может, мы убили этих квегийцев? - сказал Накор.
   Эрик, держась за стену, попытался встать на ноги; колени у него с похмелья тряслись.
   - Видно, боги сыграли с нами мрачную шутку, - сказал он, - если, пройдя через весь этот ад, мы кончили тем, что снова ждем виселицы.
   Ру чувствовал себя виноватым, как всегда, когда накануне он выпивал лишнего. С его телосложением было глупо пытаться пить вровень с Эриком или Джедоу, даже если Эрик и сам пьянел быстро.
   - Если я кого-то убил, считайте, что я это вспомнил, - заявил Ру.
   - Но как, во имя всех дьяволов, мы снова очутились в этой камере, парень? - спросил Джедоу из своего угла; он был явно встревожен. - Не для того я проплыл вокруг света и вернулся, чтобы Бобби де Лонгвиль в конце концов все же вздернул меня.
   В этот момент дверь широко распахнулась, и от лязга, с которым она ударилась в стену, все содрогнулись.
   - Встать, вы, свиньи! - рявкнул, входя в камеру, де Лонгвиль.
   Не раздумывая, все, кроме Накора, вскочили на ноги и сразу же застонали. Джедоу отвернулся, и его вырвало; всех шатало, и Эрик ухватился за прутья камеры, чтобы не упасть.
   - Что за славная компания! - сказал, усмехнувшись, де Лонгвиль.
   - Что мы опять делаем тут, сержант? - спросил Накор. Де Лонгвиль подошел к двери и широко раскрыл ее, показы-вая, что она не заперта.
   - Мы подумали, что здесь вам будет удобнее всего, - ответил де Лонгвиль. Известно ли вам, что для вашего ареста потребовались лучшие городские стражники и еще часть охраны дворца? - Он сиял, словно гордый отец. - Это была знатная потасовка! И у вас хватило здравого смысла никого не убивать, хотя ущерб вы нанесли немалый. - Де Лонгвиль взмахом руки приказал им выходить из камеры. - Принц Патрик и его родственники решили, что оставшуюся часть ночи лучше держать вас поближе к себе, - объяснил он, ведя их по коридору.
   Ру огляделся, вспоминая, как тем же путем его вели на виселицу, и содрогнулся от ужаса. Им с Эриком пришлось бежать из родного Равенсбурга после того, как Эрик убил своего сводного брата Стефана, после смерти его отца ставшего бароном Даркмурским. Если бы они остались и предстали перед судом, то могли бы рассчитывать на снисхождение, но бегство усугубило их вину, и они были приговорены к смерти. Они достигли ступенек, которые вели наверх, во двор, где стояла виселица, но на этот раз ее миновали.
   - Вы запаршивели, поэтому я решил, что перед аудиен-цией вас надо как следует вымыть, - сказал де Лонгвиль, человек, в чьих руках находилась их жизнь с того момента, как они упали на доски у подножия виселицы, и до той минуты, когда они вчера сошли с корабля.
   - Аудиенция? - переспросил Эрик. После вчерашнего он все еще туго соображал. Вчера Эрик выбросил стражника в окно и тут же получил кувшином по голове, и трудно сказать, что причинило ему больший вред - большое количество вы-питого вина или этот удар; вообще говоря, он никогда не был пьяницей.
   - Важные персоны хотят с вами потолковать. В таком виде вам нельзя появляться при дворе. А теперь, - сказал де Лонгвиль, толчком открыв дверь, раздевайтесь!
   Лохани с горячей водой уже ждали их. Привыкнув за два года неукоснительно выполнять приказы де Лонгвиля, все пя-теро моментально разделись и через минуту сидели в лоханях, а дворцовые пажи накинулись на них с мочалками и. мылом.
   Принесли кувшины с холодной водой; приняв горячую ванну и напившись вдоволь, Ру почувствовал, что к нему возвраща-ется жизнь.
   Помывшись, они обнаружили, что их одежду унесли, а взамен принесли другую. Де Лонгвиль указал Эрику на чер-ную куртку; поднимая ее, Эрик увидел на груди знакомую эмблему.
   - Кровавый Орел?
   - Никлас предложил, и Кэлис не стал возражать, - сказал де Лонгвиль. - Это символ нашей новой армии, Эрик. Ты и Джедоу будете первыми моими капралами, так что надевай. - И велел остальным: - Вы тоже переодевайтесь.
   Накор и Шо Пи выглядели непривычно в чистых куртках и штанах вместо халатов, которые они обычно носили, а вот Ру был доволен. Правда, куртка была ему немного великовата, зато сшита из превосходного сукна, а штаны сидели велико-лепно.
   Эрик влез в свои изношенные сапоги, а все остальные оста-лись босыми. Де Лонгвиль привел их в знакомый зал; когда-то они стояли здесь перед тогдашним принцем Крондорским, Ник-ласом, а тот вершил суд. В тот раз Ру трясся от страха и не слишком приглядывался, но все же сейчас подумал, что с тех пор зал ничуть не изменился.
   Древние знамена свисали с каждой потолочной балки, по-гружая зал в темноту; несмотря на стрельчатые окошки вверху, на большие окна в противоположной стене и факелы, горящие вдоль других стен, здесь было так темно, что Ру подумал: "На месте принца я велел бы убрать знамена".
   Церемониймейстер ударил об пол жезлом, окованным же-лезом, объявляя Робера де Лонгвиля, барона двора, и Ру удив-ленно покачал головой: в отряде Кэлиса де Лонгвиль был все-го лишь сержантом, и воспринимать его в новом качестве было весьма не просто.
   Под взглядами членов королевской семьи бывшие осуж-денные подошли к трону и остановились перед ним. Заметив, что держаки для факелов сделаны из чистого золота, Ру при-кинул его стоимость: лично он заменил бы золото медью, а освободившиеся средства вложил в какое-нибудь выгодное пред-приятие. Интересно, подумал он, представится ли случай пого-ворить с принцем на эту тему?
   Мысль о принце вернула внимание Ру к человеку, который когда-то вынес ему смертный приговор. Никлас, ныне адмирал Западного флота, стоял по правую руку от трона, рядом со своим преемником, принцем Патриком. По другую сторону стояли Кэлис и Джеймс, герцог Крондорский; они разговари-вали с человеком, которого Ру видел на причале, - с дядей Патрика, принцем Эрландом. А на троне сидел его двойник. Ру на мгновение растерялся, внезапно осознав, что их пред-ставляют самому королю!
   - Ваше величество, ваши высочества, - произнес де Лонгвиль с изысканным поклоном, - позвольте представить вам пять человек, выполнивших свой долг храбро и с честью.
   - Уцелели всего лишь пятеро? - спросил король Бор-рик. И он, и его брат были мужчинами крупными, но король все же выглядел более могучим; Ру, хотя и не мог должным образом судить о таких вещах, инстинктивно счел короля более опасным противником, чем принц Эрланд.
   - Есть и другие, - сказал де Лонгвиль. - Солдаты из гарнизонов будут представлены ко двору днем. Но эти - единственные уцелевшие из числа осужденных.
   - И мы это знаем, - вставил Накор.
   Де Лонгвиль с гневом обернулся к нему, возмущенный подобной вольностью, но Боррик лишь улыбнулся:
   - Накор, это ты в такой одежде?
   Улыбнувшись королю в ответ, Накор вышел вперед.
   - Да, это я, ваше величество. Я тоже уходил и тоже вернулся. Грейлок сейчас на другом корабле, и с ним те, кто уцелел и успел добраться до Города на Змеиной Реке.
   Слова, которые де Лонгвиль собирался сказать Накору, застряли у него в горле. Было очевидно, что Накор и король хорошо знают друг друга. Накор дружески кивнул Эрланду, который тоже приветливо улыбнулся при виде маленького иза-ланца.
   - Вы все получили прощение, - сказал король четверым бывшим узникам. Ваши преступления забыты, и ваши при-говоры отменены. - И он добавил, взглянув на Эрика и Джедоу: - Мы видим, что вы избрали военную службу.
   Эрик просто кивнул, а Джедоу, запинаясь, сказал:
   - Д-да, ваше величество.
   Король перевел взгляд на Шо Пи и на Ру:
   - А вы нет.
   Шо Пи наклонил голову:
   - Я последую за своим учителем, ваше величество.
   - Прекрати называть меня учителем! - воскликнул На-кор и повернулся к королю: - Этот малый считает меня ка-ким-то особенным мудрецом и настаивает на том, что должен повсюду таскаться за мной.
   - Хотел бы я знать почему, - сказал принц Эрланд. - Не потому ли, что ты показал ему свои "проделки мистическо-го мудреца", Накор?
   - Или парочку фокусов "странствующего жреца"? - подхватил король.
   Погладив подбородок, Накор улыбнулся.
   - На самом деле я уже давненько этим не занимался. - Затем его лицо потемнело. - И кажется, я не рассказывал вам о них, когда мы возвращались из Кеша.
   - Ладно, раз так, забирай его с собой. В дороге тебе пригодится лишняя пара рук, - сказал король.
   - В дороге? Я возвращаюсь на Остров Мага, - заявил Накор.
   - Не сразу, - возразил король. - Интересы короны требуют, чтобы ты отправился в Стардок и встретился с руко-водителями Академии.
   Накор помрачнел.
   - Вы знаете, Боррик, что я покинул Стардок, и не сомне-ваюсь, что вам хорошо известно, по какой причине.
   Если королю и не понравилось столь фамильярное обраще-ние, то виду он не показал.
   - Нам это известно, но ты дважды бывал в Новиндусе и видел, какие силы нам противостоят. Нам нужно, чтобы ты объяснил магам в Стардоке, кто выступил против нас. Нам необходима их помощь.
   - Найдите Пуга. Его они станут слушать, - сказал Накор.
   - Если бы мы могли его найти, мы бы нашли, - ответил король. Откинувшись на спинку трона, он вздохнул. - Послания ему оставлены повсеместно, но тем не менее он не удосужился прибыть сюда лично.
   - Постарайтесь еще, - ответил Накор.
   Боррик улыбнулся:
   - Дружище, лучшего человека нам не найти. И если ты не хочешь, чтобы во всех игорных домах Королевства стало известно, что ты передергиваешь карты и жульничаешь в кос-ти, ты окажешь старому другу эту маленькую услугу.
   Накор презрительно махнул рукой, словно отметая слова ко-роля.
   - Ба! Вы мне нравились больше, когда были просто Беше-ным. - Лицо его выразило отвращение, а Боррик и Эрланд обменялись веселыми взглядами.
   Потом король перенес свое внимание на Ру:
   - А ты, Руперт Эйвери? На твою помощь мы тоже не можем рассчитывать?
   Оттого что король обратился непосредственно к нему, Ру на мгновение онемел; наконец, с трудом совладав с собой, он ответил:
   - Простите, ваше величество, но я дал себе клятву, что если уцелею, то вернусь в Крондор, чтобы разбогатеть. Я намерен заняться торговлей, а в армии как я это сделаю?
   Король кивнул:
   - Торговлей? Мы полагаем, что этот выбор едва ли не лучший из всех, что ты мог избрать. - Он воздержался от любых замечаний относительно прошлого Ру. - И все же ты видел то, что довелось увидеть лишь очень немногим из наших людей. Мы надеемся на твою скромность, а чтобы ты лучше нас понял, мы рассчитываем на твою скромность.
   Ру улыбнулся.
   - Я понимаю, ваше величество. И обещаю, что, когда придет время, я помогу вам всем, чем сумею. Если эти змеи явятся сюда, я буду сражаться. - Он прищурил глаза и доба-вил: - Кроме того, может настать день, когда я пригожусь вам больше, чем просто как еще одна рука, держащая меч.
   - Возможно, Руперт Эйвери, - произнес король Бор-рик. - Ты явно не страдаешь от недостатка честолюбия. - Подав знак лорду Джеймсу, он сказал: Если это не повре-дит нашему достоинству, подумайте, не можем ли мы немного поспособствовать карьере господина Эйвери. Может быть, что-нибудь вроде рекомендательного письма. - Затем король мах-нул рукой оруженосцу, державшему в руках пять мешочков, и тот вручил по мешочку каждому из бывших осужденных на смерть. - Примите же благодарность от вашего короля.
   По тяжести мешочка Ру понял, что там было золото; он даже сумел оценить его стоимость и быстро подсчитать, что в своем плане разбогатеть уже на год опередил график. Тут он заметил, что остальные, поклонившись, двинулись к вы-ходу, сам отвесил неуклюжий поклон королю и поспешил за ними.
   - Ну что ж, теперь вы опять свободные люди, - промолвил де Лонгвиль, когда все вышли из зала. - По-старайтесь не попадать в переделки, - сказал он Джедоу и Эрику, - и будьте здесь первого числа следующего меся-ца. - Де Лонгвиль повернулся к Накору и Шо Пи: - Письма короля будут готовы завтра. Зайдите к секретарю герцога Джеймса, он выдаст вам проездные документы и деньги. - После этого Робер посмотрел на Ру. - Ты смахиваешь на крысу, Эйвери, - сказал он, но я полю-бил твою узкую мордочку. Если передумаешь, я не отка-жусь от еще одного опытного солдата.
   Ру покачал головой:
   - Спасибо, сержант, но я отправляюсь на поиски купца, у которого есть скромница дочь, и начинаю наживать состояние.
   На прощание де Лонгвиль сказал им всем:
   - Если перед тем, как вернуться Домой, вам захочется женщин, идите в "Росчерк Белого Крыла", что возле Купе-ческих ворот. Это бордель высшего класса, так что не насле-дите внутри. Даме, которая вас встретит, скажите, что послал вас я. Она, может быть, никогда меня не простит, но услугу мне оказать должна. Только смотрите не устройте скандала - выручить вас второй раз подряд я вряд ли смогу. - Посмот-рев каждому в лицо, он добавил: - Судя по всему, вы вели себя правильно, ребята.
   Все промолчали, и только Эрик проговорил:
   - Спасибо, сержант.
   Ему и Джедоу де Лонгвиль сказал:
   - По дороге загляните в кабинет рыцаря-маршала и возьми-те свои приказы о производстве. Отныне вы - люди принца Патрика и с этого дня подчиняетесь только ему, Кэлису и мне.
   - А где это? - спросил Эрик.
   - Вниз, направо, вторая дверь слева. А теперь проваливай-те, - заявил де Лонгвиль, - прежде чем я изменю свое мнение и арестую вас снова как банду головорезов. - С этими словами он отвесил Ру подзатыльник, затем повернулся и ушел.
   Спускаясь по лестнице, Накор произнес:
   - Я хочу есть.
   - Ты всегда хочешь есть, дружище, - со смехом заме-тил Джедоу. - Моя голова напоминает мне, что прошлой ночью я вел себя не слишком умно. Да и желудок меня еще не простил. - Помолчав, он добавил: - Но несмотря на это, я справлюсь с приличным куском.
   Эрик засмеялся:
   - Я тоже.
   - Тогда пошли искать трактир, - предложил Накор.
   - Тихий трактир, - вмешался Ру.
   - Тихий трактир и еду, - подвел итог Накор.
   - А что потом, учитель? - спросил Шо Пи.
   Накор скорчил рожу, но сказал на удивление спокойно:
   - Потом, малыш, мы отправимся в "Росчерк Белого Кры-ла". - Он покачал головой и, ткнув пальцем в Шо Пи, ска-зал: - Ему еще многому предстоит научиться.
   "Росчерк Белого Крыла" был вовсе не похож на то, что Ру ожидал увидеть. Впрочем, он сразу поймал себя на мысли, что, в сущности, не знал, чего ожидать. Он знал только армей-ских шлюх, которые, едва получив деньги, отправлялись ис-кать следующего клиента.
   Но здесь был другой мир. Пять слегка подвыпивших пар-ней несколько раз спрашивали дорогу, и после двух-трех не-удачных попыток в конце концов обнаружили скромный дом на краю Купеческого квартала. Вывеска - жестяное крыло, выкрашенное в белый цвет, - ничего не говорила о профиле этого заведения.
   Двери открыл слуга; не говоря ни слова, он впустил всех пятерых и жестом попросил подождать в крошечной передней, лишенной мебели и украшенной лишь невзрачными гобеленами на двух боковых стенах. Напротив входа была еще одна дверь. Когда она открылась, они увидели хорошо одетую и весьма почтенную на вид даму.
   - Что вам угодно? - спросила она.
   Они посмотрели друг на друга, и наконец ответил Накор:
   - Нам сказали, чтобы мы сюда пришли.
   - Кто? - подозрительно спросила она.
   - Робер де Лонгвиль, - тихо произнес Эрик, словно боясь говорить во весь голос.
   Мгновенно лицо женщины преобразилось: подозрительность уступила место радости.
   - Бобби де Лонгвиль! Боже мои, если вы - друзья Бобби, то милости прошу!
   Она хлопнула в ладоши, и дверь, через которую она во-шла, распахнулась, открыв короткий коридор, в котором сто-яли два вооруженных охранника.
   - Я - Джамила, ваша хозяйка, и теперь, - произнесла она, подходя к еще одной двери и широко ее открывая, - мы вступаем в Дом Белого Крыла.
   От удивления все пятеро разинули рты. Даже Накор, ви-девший пышность двора императрицы Великого Кеша, застыл в благоговейном изумлении. Комната была не так уж богато обставлена, здесь, наоборот, не было кричащей роскоши, но именно это делало ее столь привлекательной. Все в ней дыша-ло утонченностью и хорошим вкусом, хотя Ру, незнакомый с такими определениями, вряд ли бы смог объяснить свое впе-чатление. Диваны и кресла были расставлены так, чтобы посе-тители могли видеть друг друга и при этом быть в уединении. На одном из диванов развалился богато одетый мужчина; он потягивал из кубка вино, а две хорошенькие девушки ухажива-ли за ним. Одна сидела у его ног, позволяя ему гладить ей плечи и шею, а вторая склонилась над ним, протягивая золоче-ный поднос с засахаренными фруктами.
   Словно по волшебству, из-за нескольких портьер появи-лись девушки. Как и первые две, одеты они были скромно, в свободные платья из легкой материи, оттеняющие волнующие линии их фигур. Девушки направились к новым гостям, и не успел Ру опомниться, как его проводили к дивану, усадили и вложили в руку кубок с вином; прежде чем он сумел произне-сти хоть слово, одна девушка начала массировать ему плечи, а другая принесла фрукты.
   - Когда будете готовы, - сказала Джамила, - девушки покажут вам ваши комнаты.
   Джедоу, сильной рукой обхватив за талию одну из деву-шек, притянул ее к себе, крепко поцеловал и воскликнул:
   - Люди и боги, я умер и попал в рай!
   Это вызвало дружный взрыв смеха, и Ру откинулся на диван, чувствуя невыразимое облегчение, которое не испыты-вал уже многие годы.
   ГЛАВА 2 ДОМА
   Ру проснулся.
   Девушка, лежащая рядом с ним, сонно пошевелилась, и он сообразил, где находится. Ру улыбнулся, вспом-нив прошедшую ночь, и, нырнув рукой под простыню, погла-дил девушку по спине. Он не мог думать о ней как о шлюхе - это слово подходило женщинам, которые ловили солдат возле лагеря или с балконов Бедного квартала выкрикивали неприс-тойности морякам и рабочим, - а эти дамы, решил он, не имели с ними ничего общего.
   Они были кокетливы, казались хорошо образованными, об-ладали безупречными манерами, и, как обнаружил Ру этой ночью, подходили к своей работе творчески и с энтузиазмом. Девушка, что сейчас лежала с ним рядом, за одну ночь научи-ла его большему количеству способов доставить удовольствие женщине и себе самому, чем все шлюхи, с которыми он имел дело за свою недолгую жизнь. Ру почувствовал желание и, улыбаясь, продолжал поглаживать девушку.
   Она проснулась и, даже если ей не понравилось такое пробуждение, ничем этого не показала; казалось, она была счастлива оттого, что рядом с ней лежит Ру.
   - Доброе утро, - сказала она с широкой улыбкой и пробежалась пальцами по его животу. - Как чудесно просы-паться вот так.
   Обняв ее, Ру почувствовал себя счастливым. Он. не питал иллюзий относительно своей внешности; вероятно, он был са-мым некрасивым парнем в Равенсбурге, но до того, как им с Эриком пришлось бежать из города, ухитрился затащить к себе в постель двух тамошних девушек. Ру знал, что при нали-чии времени можно очаровать любую, но времени ему всегда было жаль. А сейчас он был жив, в поясе у него была уйма золота, и женщина сама хотела, чтобы он почувствовал себя красивым. Так начался этот чудесный день.
   Позже, прощаясь с девушкой, Ру поймал себя на том, что не может вспомнить, как точно ее зовут - Мэри или Мари. Эрик уже сидел в коридоре и ждал его, беседуя с на удивление симпатичной юной блондинкой.
   Эрик взглянул на Ру:
   - Ты готов?
   Ру кивнул.
   - А остальные?
   - Увидимся с ними, когда вернемся из Равенсбурга - во всяком случае, я.
   Он встал, задержав в своей руке руку девушки,. Это пока-залось Ру странным, и когда они вышли на улицу, он заметил:
   - Похоже, ты влюбился в эту красотку.
   Эрик покраснел.
   - Ничего подобного. Она...
   Повисло молчание, и наконец Ру закончил за него:
   - Шлюха?
   В этот утренний час город был уже на ногах, и дм при-шлось проталкиваться через толпу.
   - Наверное, - произнес Эрик. - Только она больше похожа на настоящую леди.
   Ру пожал плечами, но Эрик не заметил этого жеста.
   - Платят им хорошо, это уж точно.
   Содержимое его кошелька уменьшилось, и теперь Ру тер-зался сомнениями, стоило удовольствие той цены, которую он за него заплатил. Надо экономнее расходовать капитал, сказал он себе. Можно было найти шлюх и подешевле.
   - Куда теперь? - спросил он.
   - Мне нужно встретиться с Себастьяном Лендером.
   Ру оживился. Он давно мечтал побывать в кофейне Барре-та и при возможности воспользоваться случаем потолковать с кем-нибудь из стряпчих о своем плане.
   Они направились в район, известный горожанам как Купе-ческий квартал, несмотря на то что торговая деятельность там велась не намного активнее, чем в остальных частях города. Отличали его только большое количество дорогих домов, сто-ящих над складами, создавшими состояние их владельцам, и тем, что почти все жители этого квартала пользовались огром-ным влиянием, хотя не принадлежали к дворянству.
   Для каждого ремесла имелась своя гильдия; существовала даже Гильдия воров - Мошенники. Дворяне получали привилегии по праву рождения, но те, кто пробивал себе дорогу на поприще ком-мерции, располагали только умом. Некоторые объединялись между собой, но другие предпочитали оставаться независимыми предпри-нимателями, у которых нет союзников, а одни конкуренты.
   У тех, кто выжил в этой борьбе и добился успеха, были соратники, вместе с которыми они гордились своими достиже-ниями, и приятели, вместе с которыми они хвастали своим богатством и проницательностью. Немногие, такие, как купец по имени Гельмут Гриндаль, которого Ру с Эриком встретили по дороге в Крондор, когда бежали из Равенсбурга, предпочи-тали оставаться в тени, боясь привлекать к себе лишнее внима-ние, но большинство обожали во всеуслышание заявлять о сво-их успехах и строить по всему городу огромные дома, способные поспорить с роскошью нобилей. Но с течением времени харак-тер Купеческого квартала менялся.
   Все больше и больше состоятельных купцов приобретали в этом районе собственность, и цена на землю поднялась так высоко, что теперь лишь немногие заведения в Купеческом квартале принадлежали старожилам - пекарь на одной улице, сапожник на другой, - но и они быстро уступали место мага-зинам, торгующим предметами роскоши: модным портным, ювелирным и антикварным лавкам. Сегодня в Купеческом квар-тале жили почти одни лишь очень богатые люди, чьи торговые связи охватывали и провинции, и отдаленные города, а тех, кто добился успехов поскромнее, дороговизна жизни заставляла переселяться в предместья, за пределы стен Старого города.
   Кофейня Баррета находилась на углу улицы Аруты, переиме-нованной не так давно в честь бывшего принца Крондорского, отца нынешнего короля, которую местные жители по привычке все еще называли Песчаной Дорогой, и Мельничной улицы, ко-торая когда-то шла от мельницы, более не существующей, к давно снесенным воротам какой-то фермы. Кофейня представляла собой трехэтажное здание с дверями, выходившими на обе улицы. У каждой двери стоял официант в белой куртке, черных брюках, черных же башмаках и фартуке в бело-синюю полоску.