Фейст Раймонд. Слуга Империи (Империя - 2)

   Наконец он сдался:
   - В добром ли ты здравии, госпожа?
   Мара коротко кивнула:
   - Благодарю, я в добром здравии. А ты в добром ли здравии, Джиро?
   Молодой гость улыбнулся, но его глаза оставались холодными, как у змеи.
   - Я также в добром здравии, как и мой отец, приславший меня к тебе. Он как бы невзначай взялся за ножны кинжала, притороченные к поясу. - Рад видеть тебя, Мара. Ты еще больше похорошела: материнство пошло тебе на пользу. Невыносимо думать, что такая прелестная женщина так рано овдовела. Это несправедливо.
   Его слова, произнесенные безупречно вежливым тоном, звучали почти оскорбительно. Стало ясно, что Джиро явился в Акому отнюдь не с целью примирения. Мара отметила, что такая манера была бы уместной при встрече верховного правителя и ничтожного вассала. Она подобрала складки платья и без лишних слов направилась к дверям, Джиро не оставалось ничего другого, как покорно следовать за ней. Если дать ему волю, сказала себе властительница, он, чего доброго, превратно истолкует ее гостеприимство. Текума наверняка поручил своему сынку вынюхивать любые мелочи, и Мара вовсе не собиралась оставлять гостя на ночлег.
   В парадном зале уже были поданы кушанья и напитки. Мара уселась на возвышение, указала Накойе на место справа от себя, а Джайкену разрешила к его несказанному облегчению - покинуть почтенное общество. Только после этого она жестом пригласила Джиро сесть напротив нее, тем самым признавая в нем равного. Поскольку гостю была оказана такая любезность, ему пришлось смириться с тем, что почетный караул во главе с Тасидо оказался у него за спиной. Ведь офицеры выстраивались на возвышении позади господского места только в тех случаях, когда в доме велись переговоры с врагами. Сейчас дело обстояло несколько иначе, и телохранители Джиро волей-неволей остались стоять у дверей. Особо доверенный слуга Мары подал Джиро чашу для омовения пальцев и мягкое полотенце, а затем почтительно осведомился, какие напитки предпочитает вельможный посетитель. Вся церемония была задумана с таким расчетом, чтобы не дать Джиро ни малейшей возможности перехватить инициативу. Властительница Акомы заговорила:
   - Чтобы утешить вдову своего брата, не обязательно приводить с собою целый гарнизон, отсюда я заключаю, что отец прислал тебя сюда с важным поручением. Это так?
   У Джиро напрягся каждый мускул, однако он совладал с собой и посмотрел Маре прямо в глаза. У нее замерло сердце - так он стал похож на своего покойного брата, которого пришлось принести в жертву ради возвышения Акомы. Но главное - его злой, холодный взгляд, более откровенный, чем допускали цуранские обычаи, красноречиво свидетельствовал, каким образом Джиро мог бы "утешить" невестку, будь на то его воля.
   Мара похолодела. Заметив, как Накойя поджала бескровные губы, она поняла, что совершила ошибку, недооценив врага. Он клокотал ненавистью и просто выжидал удобного случая, чтобы расправиться со своей жертвой ничуть не сомневаясь в победе.
   - Не хотелось бы верить слухам о любовных пристрастиях моей госпожи, проявившихся после кончины ее благородного супруга, - отчеканил Джиро, чтобы это слышали даже слуги, стоящие у дверей. - На твой вопрос отвечу: да, это так, я действительно прервал важные торговые дела в Сулан-Ку, чтобы передать тебе сообщение от моего отца. У него есть сведения, что кое-кто из членов Совета замышляет покушение на его внука Айяки. Отец счел нужным предупредить тебя, как регентшу наследника Акомы.
   - Уж больно это туманно, - вмешалась Накойя на правах почтенной наставницы, которая на своем веку перевидала много глупостей, творимых молодыми. - Анасати и Акома должны равно оберегать наследника Айяки. Будь милостив, объясни получше.
   Джиро опустил глаза и лишь этим выдал свою досаду.
   - Объясняю вам, дражайшая властительница и первая советница, что заговорщики не посвящают моего отца в свои планы. Даже его союзники не говорили с ним в открытую - видимо, им хорошо заплатили за молчание. Но у него повсюду есть глаза и уши, благодаря чему он узнал, что семейства, близкие к Минванаби, не раз собирались для тайных переговоров. Кое-кто из клана Омекан рассыпался в похвалах Десио, который твердо противостоит Акоме. Короче говоря, у тебя почти не осталось сторонников в Высшем Совете.
   Мара дала знак слуге унести поднос с яствами, которые так и остались нетронутыми. Она предвидела недовольство Джайкена, который не выносил, когда лучшие припасы шли в расход, но не хотела отвлекаться на еду. Джиро без зазрения совести стрелял глазами по сторонам, рассматривая убранство зала, одежду слуг и вооружение стражников, - так полководец изучает расположение вражеских войск перед решительным броском. Не в пример своему старшему брату Халеско, который всегда шел напролом, Джиро действовал более тонко и осмотрительно, хотя всегда помнил о собственной выгоде. Мара пока не могла разобраться, говорит ли он правду или преувеличивает опасность, чтобы ее запугать.
   - В общих чертах это мне известно, Джиро. - Мара решила прощупать почву. - Не думаю, что тебя оторвали от важных дел только ради того, чтобы сообщить мне эти расплывчатые сведения. Их мог бы передать доверенный посланник.
   Джиро не растерялся.
   - Это сугубо семейное дело, - ответил он. - Мой отец просил подчеркнуть, что заговор, который зреет внутри Совета, основан на безошибочных расчетах и скрыт от постороннего глаза. Отправить к тебе гонца значило бы выдать себя с головой. Если нанимать посланника по особым поручениям через гильдию курьеров, то счетовод сделает об этом запись в книгах. Десио платит учетчикам всех гильдий Сулан-Ку, чтобы иметь доступ к их реестрам. Конечно, у Анасати есть личные посланники, но любое их перемещение вызывает повышенный интерес. А вот если дядюшка заехал проведать осиротевшего племянника, - со скрытой иронией заключил Джиро, это ни у кого не вызовет подозрений.
   - Да ведь дядюшка-то бросил важные дела, чтоб только проведать трехлетнего мальчонку, - с деликатной настойчивостью заметила Накойя.
   Джиро даже не покраснел.
   - Первая советница вдовы моего брата, по-видимому, забывает, что нам не время сводить какие-то счеты. Пусть Десио считает, что у нас есть свои маленькие тайны. - Он в упор посмотрел на Мару, и в его взгляде читалась похоть, смешанная с ненавистью.
   Мара выдержала его взгляд. Покойный Бантокапи в родительском доме был последышем, на его воспитание всегда смотрели сквозь пальцы, что в конечном счете и предрешило его бесславную долю. Конечно, властительнице не делало чести, что она воспользовалась его неудовлетворенными желаниями и буйным нравом, но она по крайней мере не снимала с себя вины за его гибель.
   Напряжение возрастало с каждой минутой, к тому же Мару вывели из себя намеки на ее роман с Кевином. Она решила ускорить завершение этой родственной встречи.
   - Прими мою благодарность за рассказ о подкупе гильдий - я обязательно приму это к сведению, как и то, что клан Омекан заигрывает с Минванаби. Ты наилучшим образом выполнил отцовский наказ. Не смею тебя долее задерживать, ведь ты спешишь в Сулан-Ку.
   Джиро с желчной улыбкой предвосхитил следующую фразу:
   - Иначе ты бы непременно предложила мне остаться на обед, не так ли? Он отрицательно покачал головой. - Беседовать с тобой - редкостное удовольствие, однако дела не ждут. Мне пора отправляться в дорогу.
   - Сдается мне, кто-то собирался проведать осиротевшего племянника? вмешалась Накойя.
   Джиро изменился в лице, однако его не так-то легко было смутить. Коротко поклонившись в сторону Мары, он бросил:
   - Непонятно, почему какая-то старая брюзга имеет право голоса в доме наследника Акомы.
   - Да хотя бы потому, - ответила Мара, вставая, - что она умеет поставить на место любого нечестивца. Передай поклон отцу, Джиро.
   Молодой вельможа никак не мог смириться с тем, что у него нет титула. Провожая его до ворот, Мара догадалась, что отчасти по этой причине он зол на весь белый свет. Гость сел в паланкин, даже не оглянувшись. Как только Мара произнесла традиционное пожелание счастливого пути, занавески паланкина резко задернулись. Носильщики подняли свою драгоценную ношу, солдаты Анасати выстроились в походный порядок, и процессия тронулась в путь. У Накойи вырвался вздох облегчения.
   - Благодарение небесам, что ты не вышла замуж за этого спесивца, дочь моего сердца. От такого добра не жди.
   - Он готов меня стереть в порошок, это я знаю наверняка. Нахмурившись, Мара поспешила вернуться в благодатную прохладу дома.
   - Что ж тут удивительного? - рассудила Накойя. - Ведь ты его отвергла, чтобы предпочесть младшего брата. Когда вы с Текумой договорились, что ты обручишься с Бантокапи, этого честолюбца обуяла злоба. Он по гроб жизни не простит, что ты отдала свой титул другому. Скажу тебе больше: его ненависть подогревается тем, что он спит и видит, как бы уложить тебя в постель. Старая советница глубоко вздохнула. - Да ведь он на этом не успокоится, дочь моя, и рука у него не дрогнет, когда представится случай с тобой разделаться.
   Мара поправила волосы, и у нее на руке зазвенели диковинные металлические браслеты.
   - Такими уж создала их Лашима: мужская гордыня не прощает ударов!
   Накойя погрозила ей скрюченным пальцем:
   - У тебя из головы не идет этот рыжий варвар.
   - Кевин здесь совершенно ни при чем. Скажи на милость, зачем понадобилось Джиро ехать в такую даль под надуманным предлогом - якобы предупредить о каком-то тайном сговоре?
   Советница поразилась такой наивности:
   - Не отмахивайся от послания Текумы, госпожа моя. Может, у него и поменьше осведомителей, чем у тебя, да они тоже не дремлют. Нашему незваному гостю страсть затуманила разум, а то бы он выразился яснее: тебе грозит нешуточная опасность.
   Мару только раздосадовали эти предостережения:
   - Послушай, Накойя, у меня и без того достаточно забот - не хватало еще обращать внимание на всякие домыслы. Если бы в Совете зрел заговор, Аракаси давно бы меня предостерег.
   Сквозь полураздвинутые перегородки прорывались лучи солнечного света. Падая на сморщенное лицо Накойи, они делали его похожим на маску.
   - Ах, госпожа, - мрачно произнесла советница, - не переоценивай возможности Аракаси и его шпионов. Они ведь простые смертные, откуда им знать, что у Десио на уме? Как подслушать тайные переговоры, что ведутся шепотом за закрытыми дверями? За всем не уследишь. К тому же их, как и прочих смертных, можно подкупить или сбить с толку.
   - Накойя, зачем, понапрасну нагнетать страх? Отправляйся-ка ты на отдых.
   Старуха с трудом согнула спину в поклоне и попятилась к двери. Маре не терпелось сбросить с себя тяжелые наряды и принять ванну, а потом, возможно, посмотреть выступление лицедеев, чтобы хоть как-то развеяться. Посещение улья чо-джайнов сейчас казалось делом давно минувшим. Ледяная враждебность Джиро вывела ее из себя гораздо сильнее, нежели расплывчатые предостережения Текумы. К тому же она невыносимо скучала по Кевину. Не до конца признаваясь себе в собственных намерениях, она велела позвать писца, вооруженного мелками и грифельными досками.
   - Отправляйся на новые пастбища, - распорядилась госпожа, - и подробнейшим образом опиши все, что увидишь и услышишь. Особое внимание обрати на рыжего невольника - он там главный над всеми рабами. Мне важно знать каждый его шаг, каждое слово, чтобы решить, не даром ли он ест свой хлеб.
   Писцу не дозволено было раскрывать рот, но на его лице отразилось изумление: не иначе как управляющий Джайкен чем-то провинился, если госпожа вынуждена сама вникать в такие мелочи. За все годы службы он никогда еще не получал подобных приказов от самой госпожи.
   Глава 8
   ПРИМИРЕНИЕ
   На лице Тасайо блуждала улыбка. Обеспокоенный непривычным выражением его лица, правитель Минванаби не спускал глаз со своего двоюродного брата, пока тот не спеша шел через Тронный зал, вернувшись из поездки вниз по реке.
   - Ну, что там? - нетерпеливо спросил Десио, подавшись вперед с постамента - не того, на котором стояло тронное кресло, а с небольшого, всего в одну ступень, однако позволившего ему выситься над всеми приближенными.
   Военачальник Ирриланди скромно стоял в стороне, готовый внимать человеку, который, по сути, оставил его не у дел.
   - Началось, мой господин, - вытянувшись в струнку, сообщил Тасайо.
   Десио замер в ожидании деталей. Вдохновленный примером родственника, он с недавних пор начал прилежно упражняться в боевых искусствах, научился сносно владеть оружием и уже не выглядел шутом, когда по торжественным случаям надевал доспехи. Старые слуги даже поговаривали, что молодой господин сравнялся с покойным отцом.
   Это было не единственным его достижением. Он небезуспешно заявил о своих правах в качестве предводителя клана Хонсони и тем самым в открытую сделал первый шаг к обретению былого могущества дома Минванаби. Уверовав в свои силы, Десио ходил с гордо поднятой головой.
   - Расскажи подробнее, - потребовал он.
   Тасайо передал шлем одному из слуг, взъерошил прилипшие ко лбу волосы и принялся расстегивать краги на перчатках, не прекращая повествования.
   - Мы опять получили донесение от членов клана, к которому принадлежит Мара. Они считают, что полностью истребить ее род будет нелегко, но если уж такое случится, они не станут возмущаться, дабы не навлечь на себя наш гнев.
   Из боковой ниши послышался глуховатый голос Инкомо:
   - А ведь Барули Кеотара говорил то же самое, мой господин. - Вопреки своему обыкновению, Десио не оборвал первого советника, и тот продолжал:
   - Клан Хадама распался на мелкие группировки. Они передрались между собой и уже не могут действовать единым фронтом. Им не с руки вступать в противоборство с Хонсони, и все же осторожность нам не помешает. Нужно воспрепятствовать их объединению. Есть все основания полагать, что в решающую пору они отбросят личные амбиции и по первому зову Мары явятся ей на помощь. Тогда и нам придется поднимать весь клан Хонсони.
   - Столкновения такого масштаба не обходятся без вмешательства Ассамблеи магов, - заметил Тасайо. - Это нас погубит. Стало быть, мы должны действовать с оглядкой. После того как Мара и ее отпрыск будут уничтожены, члены клана Хадама начнут цокать языками и сокрушенно кивать, но не посмеют возвысить голос. Ты согласен?
   Десио поднял руку, чтобы ему не мешали размышлять.
   Инкомо не мог нарадоваться, что его господин наконец-то проявляет зрелость. Не иначе как сами боги послали к нему Тасайо, чтобы тот придал неопытному властителю уверенности и здравого смысла.
   Десио научился смотреть в корень.
   - Определил ли ты срок, когда мы расставим свой капкан?
   Ухмылка Тасайо походила на оскал молодого сарката.
   - Это можно будет сделать раньше, чем я предполагал. Но позже, чем хотелось бы. Пусть шпионы Акомы донесут своей госпоже, что мы готовим нападение на ее проклятые караваны с грузом шелков.
   - Разумно, - кивнул Десио. - Мы и так пострадали, когда из-за этой выскочки поднялась сумятица на шелковых торгах. Советники Мары не усомнятся, что мы собираемся вернуть себе потерянные прибыли.
   - Значит, ты позволяешь распространить слухи о скором нападении "разбойников"?
   Прежде Десио на радостях захлопал бы в ладоши, но теперь он сосредоточенно наморщил лоб:
   - Отрядов пехоты будет недостаточно. Распусти слухи, что мы также готовим флотилию к спуску на воду. Если хадонра Акомы вздумает сплавлять грузы по реке, дай ему понять, что от разбойников все равно не уйти.
   - Само собой разумеется, мой господин! - Тасайо мог больше не притворяться, что поражен дальновидностью правителя. - Кейок для отвода глаз отправит по главной дороге пустой караван и пошлет с ним надежную охрану, а сам с горсткой людей поведет небольшой маневренный обоз через земли Тускалоры.
   - Там-то ты его и прихлопнешь? - сообразил Десио.
   Тасайо подал знак рабу-посыльному, и в зал вошел оруженосец с тяжелым свитком пергамента в руках. Совершив ритуальные поклоны, он опустил свиток на пол, и слуги точно по команде кинулись его разворачивать.
   Вынув меч, Тасайо провел острием по извилистой голубой линии, изображавшей реку Гагаджин.
   - По выходе из Сулан-Ку караванщики отправятся на юг по Великому речному пути или же перегрузят товар на баржи. Мара обставит прохождение ложного каравана с большой помпой и не рискнет отправлять настоящий груз лесом в непосредственной близости от него. Вот здесь, - острие меча оставило царапину на обозначении развилки у южных границ Акомы, - Кейок свернет по горной дороге в сторону Тускалоры, переберется через болота, а оттуда - прямиком в Джамар, к южным рынкам.
   Склонившись над картой, Десио полюбопытствовал:
   - Ты настигнешь его в предгорьях?
   Тасайо указал мечом точное место:
   - Вот в этой теснине. Мы возьмем его в клещи с двух сторон. Если Красный бог будет к нам милостив, ни один из воинов Акомы не уйдет живым.
   Десио подумал, шевеля пухлыми губами.
   - Не исключено, что Мара оставит военачальника при себе, в усадьбе. Что, если на месте Кейока окажется Люджан, командир авангарда?
   Тасайо только пожал плечами.
   - Возможно, Мара кое-что смыслит в торговых делах, но она никогда не возьмет на себя смелость отдавать приказы командирам. На кого ей рассчитывать, кроме Кейока и Люджана? На полуслепого старца или на пару желторотых выскочек? Она примет единственно разумное решение: поставит проверенных офицеров на охрану караванов, а свои владения поручит заботам чо-джайнов.
   Но Десио не удовлетворился такими объяснениями:
   - Надо бы для верности разделаться и с Люджаном.
   Его затея не вызвала у Тасайо особого интереса.
   - К чему нам лишние сложности? Солдаты Мары будут начеку, даже опытный убийца вряд ли доберется до их командира.
   - А что, если... - Десио поднялся с подушек и присел на корточки, чтобы лучше видеть карту. - Что, если наш юный командир авангарда примчится на помощь своему военачальнику?
   Тасайо вытаращил глаза:
   - Что ты имеешь в виду, господин?
   Десио был несказанно рад, что ему наконец удалось хоть чем-то удивить брата.
   - Мы "внезапно" разоблачим одного из шпионов Акомы, передадим его в руки палачей, чтобы те слегка попортили ему шкуру и убедили в серьезности наших намерений, а сами при нем как бы невзначай проболтаемся о расставленной ловушке. Когда Кейок уйдет подальше от усадьбы, мы позволим шпиону бежать. - Десио выпрямился во весь рост и ткнул в карту большим пальцем ноги. - Где-то здесь, к югу от Сулан-Ку, наш беглец встретится с обозом Люджана. К тому времени доблестный командир авангарда уже будет вздрагивать от каждого шороха. Услышав, что над Кейоком нависла смертельная опасность, он ринется ему на помощь. - Выдержав паузу, правитель самодовольно заключил:
   - Когда придет подмога, Кейок уже будет покойником, а Люджан угодит прямо в засаду.
   Тасайо поджал губы, что выражало серьезные сомнения.
   - Это весьма рискованный план, мой господин. Убрать Кейока с жалкой горсткой людей будет нетрудно, но ведь Люджан приведет с собой три роты, каждая по сто с лишним воинов, готовых к бою.
   Но Десио не желал слушать никакие возражения:
   - Если даже Люджан окажется нам не по зубам, что из этого? Мы спокойно уберемся восвояси, кости Кейока останутся гнить в земле, а новоявленный военачальник Акомы никогда не смоет с себя такой позор. - Правитель назидательно поднял палец. - Зато если повезет, мы одним ударом прихлопнем двоих. Ради такого дела стоит пойти на риск.
   - Осмелюсь заметить... - начал Тасайо.
   - Действуй! - отрезал Десио, а затем, успокоившись, повторил свой приказ с горделивым достоинством:
   - Действуй, брат.
   Тасайо склонил голову и направился к двери, следом заспешил оруженосец, не успев даже прихватить карту. Десио подозвал к себе Инкомо:
   - Сейчас у меня время занятий с телохранителем, потом я приму ванну. Пусть хадонра через час направит ко мне прислужниц. А после можно будет и пообедать.
   Такие распоряжения впору было отдавать камердинеру, Десио и не подумал, что больно задел самолюбие первого советника.
   Властитель Минванаби поднялся со своего возвышения. Рабы принялись взбивать примятые подушки и убирать подносы с остатками яств. Военачальник Ирриланди, покачивая оранжевым плюмажем, ненавязчиво следовал по пятам за своим повелителем.
   Задержавшись в зале, где оставались только рабы и слуги, Инкомо склонился над обширной картой. Потом он поставил одну ногу на провинцию Лаш, а другую - на границу владений Акомы.
   - Если Люджан круглый дурак, тогда наш властитель просто гений, пробормотал он себе под нос. - Но если у Люджана есть голова на плечах, тогда... - Инкомо прищурился. - Не упрямился бы наш молодой господин, слушал бы, что ему советуют...
   - У нас, кажется, возникли сложности, - прозвучал у него над ухом резкий голос.
   Инкомо вздрогнул от неожиданности: Тасайо подкрался тихо, как тень.
   - Какие сложности, господин?
   Вместо ответа Тасайо указал на карту:
   - Я вернулся за этим.
   С величайшей осторожностью, словно шагая по яичной скорлупе, Инкомо сошел с расстеленного пергамента. Тасайо явно был вне себя, если он и собирался дать какие-то разъяснения, понукать его было опасно.
   По знаку Тасайо оруженосец опустился на колени, чтобы свернуть карту. Первый советник терпеливо ждал.
   - Где нас может подстерегать неудача? - вырвалось у воина. Забрав у оруженосца свиток, он небрежно сунул его под мышку. - Решительность моего кузена делает ему честь - таким и надлежит быть предводителю клана. Однако он привык уповать на везенье, а между тем события не всегда развиваются так, как выгодно Минванаби. По опыту знаю, что нужно готовиться к худшему.
   - Как я понимаю, ты опасаешься, что двойной налет может обернуться неудачей. - В этих словах содержался скрытый намек на то, что Тасайо предпочел бы смерть, нежели позорное поражение.
   Тасайо метнул на советника пронзительно-беспощадный взгляд.
   - Я не смогу возглавить это нападение. Меня уже ждут в Дустари, чтобы на месте подготовить операцию и предусмотреть все до мельчайших деталей. Впрочем, не зря говорится, что исход битвы решается задолго до полета первой стрелы. В любом случае Акома обречена на тяжелые потери. Наш военачальник получит от меня подробнейшие указания на любой случай. Ирриланди воспитывался вместе с Кейоком и досконально изучил его характер. Это позволит ему предугадать любой ответный ход Кейока, а точное следование моим инструкциям обеспечит нам победу.
   Инкомо ощетинился от такого принижения боевых талантов Ирриланди, однако успехи молодого Тасайо, ставшего наместником Имперского Стратега, давали ему все основания для самонадеянности. Тасайо и его оруженосец, чеканя шаг, вышли из зала. Пожалуй, двоюродный брат властителя не имел себе равных среди боевых офицеров всей Империи. Когда династия Минванаби - еще в правление Джингу - возвысилась над другими, он уже прославился доблестью и изощренным умом. Впоследствии Тасайо отшлифовал свои природные таланты до совершенства, в течение четырех лет возглавляя Военный Альянс против варваров.
   Инкомо оставалось только сокрушаться, что перед атакой этот блистательный воин отправится по реке в сторону Моря Крови, а оттуда к развалинам Банганока, чтобы осуществить вторую часть заговора. Что же до властителя, тот, видно, мыслями был уже среди смазливых прислужниц. Первый советник шаркающей походкой поплелся выполнять приказы господина.
   * * *
   Мара нервно расхаживала из угла в угол. Она едва удержалась, чтобы не пнуть ногой шелковую подушку, и вдруг повелела:
   - Вызвать его сюда. Немедленно!
   Писец, склонившийся над стопкой грифельных табличек, вскочил и ударил челом.
   - На все твоя воля, госпожа.
   Он даже не успел сообразить, что его - будто раба-скорохода отправляют на самую окраину поместья, хотя он давно отвык бегать.
   Дождавшись, пока шаги бедняги смолкли в конце коридора, Накойя разразилась упреками:
   - Дочь моя, ты несешь тяжкое бремя, но разве можно так распускаться? Посмотри, до какого состояния ты себя довела!
   Побледнев от ярости, Мара резко обернулась:
   - Тебя никто не спрашивает!
   Накойя нахмурилась:
   - У тебя помутился рассудок от ежедневных забот. - Сузив глаза, старая советница словно силилась заглянуть своей воспитаннице в самое сердце. - А может, это от любви.
   Мара все-таки не удержалась и что есть сил поддала подушку, которая плавно пролетела сквозь раздвинутые перегородки и, подняв столбик цветочной пыльцы, приземлилась где-то в кустах.
   - Прекрати испытывать мое терпение! При чем тут любовь? Я злюсь на себя только потому, что отослала его прочь из страха, а малодушие в любой форме непростительно.
   Накойя ухватилась за эти слова:
   - Из страха? Перед рабом?
   - Меня напугали его крамольные речи о Колесе Судьбы. Ведь он и моего сына мог научить этому святотатству. Между тем Кевин - моя собственность, верно? Я могла его продать, а то и казнить. - Мара удрученно вздохнула. Вот уже несколько месяцев за ним ведется наблюдение. Он не совершил ни одного предосудительного поступка. Пастбища наконец-то расчищены. Кевин ни разу не позволил себе выпада против начальников. Более того, один его земляк, который отлынивал от работы, был повешен.