Фейст Раймонд. Слуга Империи (Империя - 2)

   Мара кивнула, сохраняя на лице маску полнейшего бесстрастия.
   - У меня бывают моменты...
   Накойя вновь завладела рукой Мары.
   - Моменты, о которых не жалеет никто из тех, кто любит тебя, дочка. Но настанет срок, когда тебе придется искать прочного союза - если не с Хокану из Шиндзаваи, то с сыном какого-нибудь другого благородного вельможи. Этот новый консорт должен стать отцом твоего ребенка, чтобы по-настоящему скрепить союз между вашими двумя домами. Оставаясь правящей госпожой, ты сможешь приглашать к себе в постель любого, кто тебе придется по сердцу, и никто не посмеет сказать "нет"... но только после того, как ты подаришь ребенка своему супругу. А до того, придется позаботиться, чтобы ни у кого не возникал вопрос, кто отец ребенка. На сей счет нельзя допустить и тени сомнения, ибо это дитя должно быть словно каменный мост, переброшенный через глубокую пропасть.
   - Знаю, - вздохнула Мара. - Но до тех пор я буду притворяться...
   Она замолчала, не закончив фразы.
   Поскольку Накойя явно не собиралась уходить, Мара заставила себя побороть меланхолию:
   - У тебя какие-то новости?
   Бывшая нянька нахмурилась, чтобы скрыть горделивую улыбку:
   - Наш гость из Кеды, посланник тамошнего властителя, уже рвет и мечет от нетерпения. Он настаивает, чтобы соглашение было заключено сегодня и ни днем позже. Тебе надо бы поесть, привести себя в порядок, а потом выйти к нему, потому что Джайкен истощил весь запас возможных отговорок. Пора тебе самой повести переговоры.
   Мара ехидно улыбнулась:
   - Неотложное и до крайности неприятное дело о зерновых складах. Я о нем не забыла.
   Она встала сама, помогла подняться Накойе и проследовала в свои покои, где ее уже ожидали служанки с ворохом одежд, подходящих для предстоящей аудиенции.
   * * *
   Двумя часами позже, одетая и причесанная как подобает, Мара вошла в Тронный зал. Находившийся там важный чиновник пребывал в крайней степени раздражения, хотя и пытался это скрыть, как видно, два дня, потерянные в бесплодных препирательствах с хадонрой, возымели свое действие. Джайкен, в равной мере издерганный и готовый в любой момент взорваться, при ее появлении встал и возвестил:
   - Властительница Акомы!
   Посетитель круто обернулся и, немедленно подтянувшись, церемонно поклонился. Его многочисленные писцы и приказчики, имевшие довольно помятый вид, также вскочили - по примеру начальника - и отвесили положенные поклоны, хотя и не смогли столь же быстро стереть с собственных лиц следы раздражения и досады.
   Мара дождалась, пока посланец завершит серию поклонов, предусмотренную этикетом, и лишь после этого взошла на возвышение. Все глаза обратились к ней: мерный стук костыля Кейока, следовавшего по пятам за госпожой, создавал внушительный контрапункт с поскрипыванием доспехов Люджана.
   Сохраняя все внешние признаки почтения, эмиссар учтиво осведомился:
   - В добром ли ты здравии, властительница Акомы?
   Легчайший налет заносчивости в интонации посетителя, очевидно, должен был напомнить хозяйке дома о том, что семья Кеда, которой он служит, относится к Пяти Великим Семьям и потому превосходит Мару рангом.
   Отлично уловив этот оттенок, но соблюдая осторожность, чтобы не нарушить собственную изысканную прическу, Мара лишь слегка склонила голову:
   - Я вполне здорова, первый советник Хантиго. Здоров ли твой хозяин, властитель Кеды?
   Ответ прозвучал несколько натянуто:
   - Могу сказать лишь, что он был здоров, когда я в последний раз его видел.
   В голосе господина Хантиго сквозила такая обида, что Мара с трудом сдерживала улыбку. Его хозяин, состоящий в отдаленном родстве с Шиндзаваи, был могущественным человеком. Властитель Кеды не просто стоял выше Мары в иерархии знатных родов, помимо того, он был также полководцем клана Каназаваи. У нее и в мыслях не было нанести оскорбление властителю Кеды, хотя по ее указанию Джайкен последние полтора дня только тем и занимался, что морочил голову первому советнику этого вельможи.
   После того как Мара расположилась на подушках, а служанки расправили ее одеяния, так что слои ткани легли поверх ее ног в несколько рядов, подобно цветочным лепесткам, она мановением руки позволила сесть своим советникам и приезжим из Кеды и сразу же перешла к делу:
   - Накойя говорит, что мы уже почти достигли взаимного понимания.
   Первый советник властителя Кеды сохранил свою безупречную осанку, но тон его ответа не оставлял сомнений насчет того, что он думает на самом деле.
   - При всем моем уважении к твоей высокочтимой первой советнице, госпожа Мара, должен признать, что дело еще далеко не улажено.
   Мара подняла брови:
   - В самом деле? А что же тут еще нужно обсуждать?
   Опытному политику потребовалось все его самообладание, чтобы сдержать раздражение.
   - Нам требуется доступ к пристаням в Силмани, Сулан-Ку и Джамаре, госпожа. По-видимому, твои торговые агенты закупили так много складских помещений, что по сути все прибрежные территории в этих городах перешли в твое монопольное владение.
   Воспользовавшись секундной паузой в речи Хантиго, в разговор вклинился один из его спутников, который добавил с желчным сарказмом:
   - В тех краях не видно признаков бурной коммерческой деятельности Акомы, а это значит, госпожа, что дело не в твоей сверхъестественной прозорливости. Вряд ли ты заранее предвидела, что у семьи Кеда возникнет нужда в этих складах, и заблаговременно предприняла шаги, дабы чинить нам препятствия. Позволь напомнить тебе, что сезон кончается и мы вынуждены спешить, чтобы подготовиться к приему и размещению товаров на складах около пристаней. Коммерция семьи Кеда не должна страдать из-за прискорбных задержек.
   Опасаясь, как бы рассерженный приказчик не сболтнул лишнего, Хантиго снова взял дело в свои руки:
   - Мой господин приказал мне выяснить, каковы твои требования, и столковаться о выкупе заключенных тобой контрактов на аренду складов в трех вышеупомянутых городах. После двухдневных переговоров мы так и не смогли точно установить, какую цену ты назначаешь.
   В дальнем конце зала в тени возникло какое-то движение, которое привлекло внимание Мары: это вошел - как всегда, тихо и незаметно Аракаси. Он сразу понял, что госпожа его заметила, и подал ей знак, чтобы она не отрывалась от своего дела.
   Мара в упор взглянула на посланца из Кеды:
   - Хантиго, планы Акомы относительно тех хранилищ - это дело Акомы. Скажу только, что мы лишимся серьезных преимуществ на осенних ярмарках будущего года, если не сохраним за собой ныне действующие контракты.
   - Госпожа моя, да позволено мне будет заметить, - возразил он, интересы семьи Кеда не распространяются на осенние ярмарки будущего года. Речь идет только о нынешней весне: наше зерно должно быть отправлено по реке при первой же возможности. Когда твой торговый агент в Джамаре пренебрег предложениями нашего агента, мы попытались начать переговоры о краткосрочной передаче арендных прав... - Он прокашлялся и постарался, чтобы в его голосе не прозвучала нотка снисходительности: перед ним сидела не капризная девочка, а опытная участница Большой Игры. - Мы не сразу обратились к тебе, поскольку обычно властительницы не утруждают себя мелкими коммерческими заботами, но, госпожа, времени осталось так мало, что каждый день может стать решающим!
   - Да, решающим... для Кеды, - уточнила Мара. Из донесений, поступающих от разведчиков Аракаси, можно было понять, что зерно весеннего урожая, собранного на полях Кеды, лежит в житницах на фермах, расположенных в верховьях реки, и управляющие ждут лишь известия, что зерно пора отправлять в портовые хранилища. К началу весенних паводков предполагалось приготовить все таким образом, чтобы можно было быстро погрузить зерно на лодки и баржи для доставки на рынки Священного Города, Сулан-Ку и Джамара. Сухие зимы в низменных областях Келевана были единственным временем года, когда река Гагаджин - главная транспортная артерия и торговый путь Империи становилась почти несудоходной. Зимой по реке могли передвигаться легкие челны торговцев рыбой, но отмели, расположенные между Сулан-Ку и Джамаром, оказывались непреодолимым препятствием для глубоко сидящих груженых барж. И только по весне, когда начиналось таяние снегов в горах Высокой Стены, вода в реке поднималась и грузовые суда могли пуститься в путь. Мара пыталась завладеть портовыми территориями и в Кентосани, Священном Городе, но потерпела неудачу: согласно одному из имперских эдиктов, никому не дозволялось единолично распоряжаться портовыми складами по долгосрочным контрактам, поскольку это могло нанести урон интересам Империи.
   И все же, невзирая на эту неувязку, Мара сумела поставить мощный барьер на пути торговых конкурентов, но сделала это, не прибегая к каким-либо явным акциям или угрозам. Уже одно то, что властитель Кеды прислал своего первого советника в чужой дом для заключения сделки, говорило о многом. Замысел, рожденный по какому-то наитию, позволил Маре нащупать слабое место у могущественного аристократа. "Зерновой тупик" мог сослужить хорошую службу.
   Мара сделала следующий шаг.
   - Ну хорошо, раз мои советники не дали тебе ясного ответа, позволь мне самой определить условия. - Она помолчала, словно что-то считая в уме. - Мы передадим вам все права на наши склады в Силмани без каких-либо ограничений, начиная с сегодняшнего дня и кончая днем после того, как ваш урожай будет отправлен со складов на юг. Точно так же вы получите неограниченный доступ к складам во всех южных торговых городах, где вы ведете дела, и будете пользоваться этими складами, пока не закончите продажу зерна последнего урожая этого года, но не позднее первого дня лета.
   Первый советник не шевельнулся. Затаив дыхание, он ждал, какую цену назначит Мара за эту уступку.
   Жаль было разочаровывать его, но пришлось:
   - Со своей стороны, ваш властитель должен дать мне обещание, что при одном из голосований в Высшем Совете он отдаст свой голос в пользу того решения, на котором буду настаивать я, - безоговорочно и не задавая вопросов.
   Забыв о требованиях протокола, первый советник властителя Кеды выпалил:
   - Невозможно!
   Мара подчеркнуто промолчала. Для Накойи это послужило сигналом, и она сурово одернула дерзкого:
   - Первый советник! Ты забываешься!
   Пристыженный Хантиго покраснел и постарался загладить неловкость:
   - Прошу у госпожи прощения. - Затем он снова скрылся за броней хладнокровия. - Однако я был бы недостоин доверия своего господина, если бы на подобное требование дал любой другой ответ, кроме решительного "нет".
   Чувствуя на себе одобрительные взгляды Аракаси и Люджана, скрывающего несвоевременную улыбку, Мара безупречно играла свою роль:
   - Такова наша цена.
   Чиновники и приказчики заметно приуныли. Их предводителя кинуло из жара в холод.
   - Госпожа, ты требуешь слишком многого.
   - Можно взять в аренду фургоны и доставить зерно на южные рынки по суше, - шепнул возмущенный приказчик.
   - Если бы даже у нас была такая возможность, - процедил сквозь зубы Хантиго, - я бы и шагу не сделал за порог господского дома! Время, которое у нас было в запасе, растрачено впустую. Допустим, мы бы сумели отправить такой караван прямо сейчас, сию минуту... и что тогда? Зерно поступит на рынок слишком поздно, и мы будем вынуждены продавать его за любую цену, какую предложат посредники! - Он в упор взглянул на Мару:
   - Честь семьи Кеда не может служить разменной монетой.
   А ведь Аракаси разведал, что в этом году властитель Кеды оказался в затруднительных обстоятельствах. Если гордость для него превыше всего, он может продать зерно себе в убыток и дождаться следующего года, чтобы возместить потери. При этом чутье подсказывало Маре, что загонять его в угол опасно: незачем наживать себе еще одного сильного врага. Лучезарно улыбнувшись, она сменила тон:
   - Первый советник Хантиго, ты неверно понял меня. Я не имела в виду оказывать хотя бы малейшее неуважение к господину Андеро из Кеды. Позволь заверить тебя при всех этих свидетелях, что я попрошу твоего хозяина поддержать меня только в таком деле, которое жизненно важно для семьи Акома, и поданный им голос не сможет нанести урон чести семьи Кеда. Я не попрошу ни военной помощи Акоме, ни нападения на какую-либо третью сторону. И речи быть не может об акции, которая сопряжена с риском для собственности или благосостояния Кеды. Я просто стараюсь заручиться гарантиями, которые позволят мне поставить заслон против любых будущих попыток ослабить мое положение в Высшем Совете. Ты, безусловно, припоминаешь, какие трудности выпали на долю моего дома из-за повеления Света Небес выступить с войском на защиту границы?
   Хантиго отер пот со лба, признавать справедливость ее резонов ему не хотелось. Что и говорить, одна эта акция, упомянутая Марой, едва не сорвала ей выход на рынок торговли шелком, да и вообще интриги Минванаби сильно осложняли жизнь Акомы в последние три года. Но даже если бы первый советник и проникся сочувствием к властительнице, он не имел полномочий дать такое обязательство без позволения господина.
   В голосе Хантиго звучало искреннее сожаление, когда он сказал:
   - Даже принимая во внимание эти уточнения, я сомневаюсь, что мой господин согласится на такие условия.
   То, что он прекратил ссылаться на "невозможность", само по себе было важно. Уверенная в победе, Мара сочла, что аудиенцию пора заканчивать:
   - Тогда будет лучше всего, если ты поспешишь вернуться к своему хозяину и передашь ему мои условия. Мы с интересом будем ожидать его решения. Сообщи ему, что мы отправляемся на празднование в Кентосани не позже чем через неделю. Доведи до его сведения, что - здесь или в Священном Городе - я буду в его распоряжении... - тут она ослепительно улыбнулась, чтобы выслушать его ответ.
   Первый советник властителя Кеды встал и поклонился, искусно скрывая свое разочарование, после чего с достоинством покинул зал в сопровождении своего многочисленного штата.
   Мара отрядила Джайкена проводить посланцев Кеды с должным почетом. Выждав пару минут, она жестом подозвала Аракаси и, когда он приблизился, спросила:
   - Ну как, мы можем рассчитывать на голос Кеды в Совете?
   Мастер тайного знания бросил пронзительный ястребиный взгляд в сторону двери, за которой скрылось посольство Кеды:
   - Я подозреваю, что властитель может и согласиться, но тебе придется предоставить ему какие-то гарантии. Он является полководцем клана, и его положение весьма прочно. Он не сделает ничего такого, что пойдет вразрез с интересами Каназаваи - или его собственными. И в любом случае он не станет ввязываться ни в какой конфликт с Минванаби.
   Люджан сделал шаг к дверям, чтобы вернуться к исполнению своих обязанностей, но остановился и заметил:
   - И вот еще что. Семейство Кеда формально состоит в Партии Нефритового Ока, но многие их родственники примкнули к Партии Синего Колеса. Если господа из Кеды действительно так глубоко увязли в Игре Совета, как считается, то неужели им не все равно - будет у Десио еще один повод их ненавидеть или не будет?
   Это рассуждение вызвало у Мары лишь слабую улыбку. Измотанная после всех событий и усилий дня, она выдернула из прически шпильку, царапавшую кожу.
   - Мы сделали все, что могли, в пределах дозволенного. - Она повертела шпильку в руках, рассеянно наблюдая, как играет свет, отражаясь от маленькой бусинки на конце. - Не нахожу никакого удовольствия в том, чтобы дергать за хвост предводителя клана, но мне понадобится вся поддержка, которую я сумею собрать, если я хочу потеснить Минванаби в Высшем Совете. Мы не можем допустить повторения того, что случилось в Цубаре, а ведь наш дом тогда был на волосок от гибели.
   Вытащив еще одну шпильку, Мара знаком приказала горничной освободить ее от головного убора. Темные вьющиеся волосы каскадом упали на спину.
   Так было удобнее, но гораздо более жарко.
   - Итак, чем мы теперь располагаем?
   После недолгого размышления Накойя ответила:
   - Если все данные тебе обещания будут исполнены, ты сможешь перетянуть на свою сторону примерно треть Высшего Совета.
   Взвесив соотношение сил, как он прежде делал на поле боя, Кейок добавил:
   - Я готов побиться об заклад, что кое-кто нарушит свою клятву, если дела обернутся скверно.
   Но в дебрях цуранской политики ничего нельзя знать наверняка, Мара постигла эту истину еще в детские годы.
   Она села, подперев кулачками подбородок, и позволила горничной заплести свои волосы в удобную косу.
   - Но если полководец клана Каназаваи передаст мне свой голос, то другие, которые до того колебались, могут последовать примеру более могущественного правителя.
   Она ничего не сказала о своих страхах, хотя и опасалась, что зашла слишком далеко и сама толкнула полководца в лагерь своих врагов. Если он сочтет себя оскорбленным, то будет мстить, невзирая на то что Акома и Кеда принадлежат к одной и той же Партии Нефритового Ока.
   Но нерешительность не приводит к величию. Когда горничная закрепила конец косы бархатным шнурком, Мара попросила подать платье полегче и попроще, а затем обратилась к своим советникам:
   - Нам еще многое надо успеть, чтобы приготовиться к путешествию. Взглянув в окно, она поняла, что до темноты осталось несколько часов. Люджан, собери, пожалуйста, эскорт. Позаботься о надежной охране для Айяки и священного натами на случай нападения во время отсутствия. В каждый из тех складов нужно отправить по несколько тюков шелка, так чтобы не дать Кеде основания для жалоб, будто мы специально монополизировали все помещения из желания им навредить. А я должна еще до темноты потолковать с королевой чо-джайнов.
   * * *
   Словно патруль, пересекающий границу неприятельских владений, кортеж Акомы вошел в Священный Город. От высоких складов, выстроившихся вдоль берега реки, до величественных проспектов между садами, Кентосани был украшен словно невеста перед свадьбой. Свежевыкрашенные стены, цветочные гирлянды и яркие флаги превращали каждую улицу в настоящий праздник для глаз. Город, хранивший следы вкусов и стилей, сменявших друг друга на протяжении столетий, не знал себе равных во всей Империи. Многоэтажные каменные здания соседствовали с разноцветными ажурными пагодами, фонарные столбы с хитроумно использованной древесиной и керамикой поднимались над цветниками бульваров, окаймляющих проспекты. Всюду, куда ни обращал взгляд Кевин, его поражал невероятный контраст красоты и уродства. Запах благовонных курений из храмов смешивался с всепроникающими миазмами сточных вод. Отвратительные нищие, имеющие правительственную лицензию на занятие попрошайничеством, сидели чинными рядами, выставив напоказ открытые язвы и культи от утраченных конечностей. Немало их стояло, опираясь на костыли и привалившись обнаженными спинами к фрескам стен, расписанных прославленными художниками. Грязные уличные мальчишки, сбивающиеся в шайки, орали, кривлялись и вытягивали шеи, стараясь хоть одним глазком взглянуть на знатную даму, а бдительные охранники Мары отгоняли их, пользуясь щитами и древками пик. Городские матроны с корзинами на коромыслах отпускали язвительные замечания и тыкали пальцем в сторону рослого рыжего раба-варвара, который словно башня возвышался над остальной свитой.
   Группы беседующих купцов, пробегающие курьеры, процессии жрецов в сутанах с капюшонами и с поясами, увешанными реликвиями, бойкие домашние посыльные и городские стражники в белых мундирах - все это пестрое многолюдье создавало атмосферу бьющего через край процветания. Однако Кевин замечал и другое: настороженные взгляды мужчин, которые жались в темных уголках, стараясь не привлекать к себе внимания. Были то шпионы, доносчики или собиратели слухов, по сходной цене продающие новости любому прохожему, - оставалось только гадать. Опытные дозорные Акомы вглядывались в каждый дверной проем и в каждую аллею по пути следования кортежа, Люджан держал своих воинов в готовности ответить мгновенной атакой на малейший признак какой-либо угрозы. Объявленный "имперский мир" сулил наказание любому, кто его нарушит, но беспечным не давал никаких гарантий.
   Однако при этом проход через торговый квартал давал возможность наблюдать красочное и захватывающее зрелище, к которому остался равнодушным лишь один человек из всей свиты Акомы - Кейок. Вынужденный передвигаться на носилках, он восседал на них с застывшим лицом, неподвижный, как каменное изваяние.
   Кортеж Мары вступил на храмовую площадь - гигантский квадрат, где размещались двадцать огромных зданий. Здесь воздавались почести цуранским богам и жили многочисленные жрецы и монахи, посвятившие себя служению небесным владыкам.
   Арки ворот, облицованные перламутром, и глянцевые плитки кровельной черепицы ярко блестели на солнце, образуя причудливо-неповторимые сочетания с мрамором, малахитом и ониксом величественных колонн в окружении горшочков с благовонными куреньями и алтарей, на которых громоздились горы пожертвований, принесенных в дар божествам.
   Кевину было трудно соблюдать спокойствие. Он разрывался между желанием полюбоваться великолепием древней и чуждой культуры и необходимостью глядеть под ноги, поскольку мостовая оказалась предательски неровной.
   Городской дом Мары находился в тихом квартале имперских резиденций. Тень цветущих деревьев защищала его от палящего солнца. Над фасадом, выложенным великолепными изразцами, возносилась многоярусная крыша, каждый пролет которой украшало резное изображение птицы шетра. Широкие полукруглые порталы скрывались под сплошным ковром из пурпурных лоз на шпалерах, вырезанных из тысяч гигантских морских раковин.
   Подобно многим семьям Империи, Акома владела домом близ центра Кентосани, неподалеку от дворца императора. От одного наезда в Священный Город до другого могли проходить годы, но величественные резиденции, построенные несколько столетий назад, всегда содержались в порядке на тот случай, если господам понадобится прожить здесь несколько недель. За каждой семьей, глава которой входил в Высший Совет, были закреплены апартаменты в Имперском дворце, но большинство правителей, желая обеспечить себе удобства и развлечения по собственному вкусу, предпочитали свободу и простор собственного жилища.
   У входа в городской дом Акомы ожидал Джайкен в компании с ливрейным слугой. Когда процессия Мары остановилась перед воротами, хадонра поклонился и доложил:
   - Госпожа, все готово к твоему прибытию.
   Он взмахнул рукой, и ворота широко распахнулись.
   Носильщики внесли госпожу в сад резиденции, и только тогда, когда Джайкен со своим помощником последовали за ними, Кевин с изумлением сообразил, что человек в ливрее - не кто иной, как Аракаси. Улучив минуту, когда свита вступила под тень живого пурпурного полога и мерная поступь солдат из почетного эскорта заглушила менее громкие звуки, мастер тайного знания склонился к носилкам.
   Он обменялся с Марой несколькими словами. Один лишь Кевин находился достаточно близко, чтобы обратить на это внимание.
   Когда вся процессия оказалась внутри стен резиденции, ворота были закрыты и заперты на засов.
   Кевин подал Маре руку и, помогая ей подняться с подушек, заметил, что она с трудом заставляет себя сохранять показное спокойствие.
   - Какая у нас беда? - спросил он. - Аракаси принес плохие новости?
   Мара метнула на него предостерегающий взгляд.
   - Не здесь, - тихо проговорила она, делая вид, что рассматривает крошечный декоративный садик, и сразу обратилась к управляющему:
   - В доме как будто порядок, Джайкен.
   Кевину не пришлось долго гадать о причинах скрытности хозяйки. Из замешательства его вывел Аракаси, чуть заметным кивком указав на выступающие галереи дома, расположенного напротив, по другую сторону улицы. Там, в тени, могли скрываться соглядатаи, и мидкемиец вспомнил, что в этом мире следует опасаться зорких шпионов, обученных искусству читать по губам.
   Заняв подобающее место - на шаг позади госпожи, - он проследовал за ней в дом.
   В зале пахло мебельным воском и пряностями. Везде, куда ни падал взгляд Кевина, он видел образчики старинной обстановки, любовно отполированные поколениями слуг. Резиденция в Кентосани была более старой, чем городской дом в Сулан-Ку. Большинство стенных панелей со стороны улицы были затянуты узорным шелком, противоположная стена открывалась во внутренний двор, затененный кронами вековых деревьев. Винтовые лесенки вели через высокие потолки на второй этаж, резьба на их перилах изображала мифических животных. Первый этаж был возведен из камня, а стены трех верхних этажей состояли из деревянных рам, затянутых тканью. Кевин оглядывался по сторонам с неподдельным изумлением: ничего подобного он не видел ни по ту, ни по эту сторону космического коридора. Хотя по сравнению с господским домом в усадьбе Акомы здешняя резиденция могла показаться маленькой, однако размерами она не уступала любому постоялому двору в его родном Королевстве. Благодаря тщательно продуманным формам массивных балок и опор помещения резиденции казались просторными и полными воздуха.
   Многочисленные горшки с цветами теснились на балконах, выходящих во внутренний сад с фонтаном и крошечными водоемами, где резвились пестрые рыбки. Двое рабов отскребали мох с дорожек, выложенных каменными плитками, и сердитый садовник размахивал перед ними граблями.