Страница:
Герцог объявил о начале совещания, и эльфы встали по обе стороны от кресла, которое заняла королева Агларанна. Советники уселись на стулья за большим столом. Паг и Томас остались у дверей.
— Дорогие гости, — сказал Боуррик, — из моего послания вам известно о тревожном происшествии, приключившемся у наших берегов несколько дней тому назад. Вы имели возможность ознакомиться и с вещественными доказательствами оного. Если вы сочтете это необходимым, присутствующие здесь мальчики могут рассказать о том, чему они стали свидетелями.
Королева слегка кивнула головой, и Тэйтар, повинуясь этому жесту, с расстановкой проговорил:
— Мы хотели бы выслушать обоих мальчиков, ваше сиятельство.
Боуррик велел Пагу и Томасу приблизиться к столу. Оба они охотно повиновались. Окинув их проницательным взглядом, Тэйтар спросил:
— Кто из вас первым увидел этого чужеземца?
Томас с мольбой взглянул на Пага, и тот поспешно выпалил:
— Мы оба, сэр. — Не зная толком, как следовало обращаться к знатному эльфу, Паг с тревогой взглянул на советника королевы. Тот, по-видимому, вполне удовольствовался услышанным и невозмутимо продолжал задавать ему вопросы. Паг пересказал ему все, что помнил, вплоть до мельчайших подробностей, которые, успев стереться из его памяти, теперь, когда он как бы заново пережил случившееся, вновь обрели былую яркость.
Тэйтар поблагодарил его за обстоятельный рассказ и повернулся к Томасу. Паг отступил назад и весь обратился в слух. Бедняга Томас без конца сбивался и бормотал нечто бессвязное. Лицо его покрылось мелкими каплями пота и то бледнело, то становилось багровым. Королева, видя замешательство юного воина, ласково улыбнулась ему и ободряюще кивнула, но это привело Томаса в еще большее смущение. Отчаявшись добиться от него связного рассказа, Тэйтар кивком велел ему вернуться на прежнее место.
Среди деталей, о которых мальчики упомянули, лишь повинуясь дотошным расспросам Тэйтара, были и замеченные ими на уцелевшей части судна ящики с песком для тушения огня и стойки для копий. Это послужило лишним доказательством правоты принца Аруты, еще прежде предположившего, что корабль был не чем иным, как боевой галерой.
Тэйтар обменялся взглядом с королевой и после недолгого размышления мрачно проговорил:
— Мы никогда не слыхали о корабле подобной конструкции. Мы убеждены, что он не мог быть построен и оснащен на Мидкемии. Мы согласны с выводами его сиятельства герцога и отца Тулли.
Повинуясь безмолвному приказу матери, слово взял принц Калин:
— После смерти моего отца короля я стал главным военачальником Эльвандара. В мои обязанности помимо прочих входит и надзор за несением разведывательной и пограничной служб. Согласно сообщениям некоторых из разведчиков, в последнее время в обширном лесу к югу от реки Крайди творятся странные вещи. Несколько раз наши поисковые отряды обнаруживали следы пребывания человека в глухих, труднодоступных частях этого леса. Следы эти находили по всей территории от границ Эльвандара до Северного перевала у Каменной Горы. Наши разведчики по несколько недель кряду пытались найти этих незваных пришельцев, но все их усилия оказывались напрасными. Таинственные незнакомцы, вторгшиеся в лесные заросли, в отличие от случайных путников, порой забредающих в эти места, со всем тщанием старались скрыть свидетельства своего пребывания там и направление своих перемещений. Не случись им очутиться на столь близком расстоянии от наших границ, возможно, мы никогда и не узнали бы об их появлении. Но никто не может обмануть бдительность эльфов, охраняющих Эльвандар от вторжений чужаков! И вот несколько дней тому назад один из разведчиков выследил небольшой отряд чужеземцев, перебиравшихся через ручей неподалеку от нашего леса и направлявшихся к Северному перевалу. Он преследовал их в течение многих часов, пока они не исчезли.
Мастер Фэннон воскликнул, удивленно вскинув густые брови:
— Разведчик-эльф потерял след? Впервые слышу о подобном!
Калин покачал головой:
— О нет! Все обстояло иначе. Он шел за ними по пятам, оставаясь незамеченным, но те исчезли, словно растаяв в воздухе, посреди болотистого участка, заросшего высокой травой. Наш разведчик обнаружил последние из оставленных ими следов неподалеку от поляны, граничившей с болотом.
— Мне думается, мы теперь знаем, куда делись эти пришельцы,
— хмуро проговорил принц Лиам. Утратив свой обычный веселый и добродушный вид, старший из принцев внезапно стал гораздо более, чем когда-либо прежде, походить лицом на герцога.
Калин задумчиво кивнул и вернулся к рассказу:
— За четыре дня до того, как нам доставили ваше послание, возглавляемый мною пограничный отряд заметил еще одну группу чужеземцев неподалеку от тех мест, где была обнаружена предыдущая. Все десятеро незваных гостей, среди которых мы заметили блондинов и брюнетов, смуглолицых и белокожих, были приземистыми, мускулистыми и безбородыми. Они пробирались сквозь лес с величайшей осторожностью. При малейшем шуме все как один останавливались и начинали с тревогой озираться по сторонам. Но им все же не удалось заметить нас. Они даже не заподозрили, что их преследуют. Чужеземцы были одеты в яркое платье разных цветов — кто в синее, кто в желтое, зеленое, красное. Лишь один из них был облачен в аспидночерный балахон. Оружие их составляли мечи, подобные этому — он кивнул в сторону маленького стола у окна, — а также более длинные, с гладкими, без зазубрин, лезвиями, круглые щиты и какие-то странные короткие луки с несколькими изгибами.
Мастер Элгон наклонился вперед и не без гордости проговорил:
— Оборотные луки! Это, скажу я вам, занятные штуковины! Ими ловко орудуют кешианские воины.
Калин развел руками.
— Кешианцы давно оставили эти края. А прежде, насколько мне известно, и они вооружались обычными луками из тиса и ясеня.
Элгон взволнованно перебил его:
— Они откуда-то вызнали секрет изготовления оборотных луков и делают их из дерева и коровьих рогов. Оружие это надежно и долговечно, ничего не скажешь, но дальность полета стрелы все же меньше, чем у длинного лука, хотя его небольшой вес и легкость значительно…
Боуррик нарочито громко откашлялся, явно не желая выслушивать разглагольствования своего главного конюха об особенностях вооружения кешианцев.
— Будьте любезны, продолжайте, ваше высочество! — негромко проговорил он.
Элгон побагровел от смущения. Калин, дружески улыбнувшись ему, продолжил свой рассказ:
— Мы преследовали их два дня. С приближением ночи они разбили лагерь, но огня не развели. Чужеземцы старались уничтожить все следы своего пребывания в лесу. Все объедки и даже нечистоты, извергнутые их телами, они собрали в кожаный мешок, который нес один из воинов. Они передвигались с величайшей осторожностью, но нам все же не составляло труда следить за ними с довольно близкого расстояния, не будучи замеченными. У самого края леса, неподалеку от Северного перевала, они остановились, чтобы сделать какие-то пометки на листе пергамента. Пришельцы поступали подобным образом уже не впервые. Затем тот из них, кто был одет во все черное, достал из-за пояса какой-то странный предмет — по-видимому, то был магический амулет невиданной силы, — пробормотал несколько слов на своем наречии, и все десятеро вмиг исчезли.
Герцог, оба принца, советники и Паг с Томасом глядели на Калина в немом изумлении. Кулган удрученно покачивал головой. Эльфийский принц поспешил добавить:
— Однако больше всего меня поразило даже не это, а язык чужеземцев. По тем немногим словам, что донеслись до нашего слуха — ведь все они переговаривались шепотом или вполголоса, — мы смогли определить, что язык этот даже отдаленно не напоминает ни одно из мидкемийских наречий.
— Узнав обо всем этом от сына, я не на шутку встревожилась,
— сказала королева Агларанна. — Ведь судя по всему, чужеземцы составляли карту Западных земель, свободно перемещаясь по лесам и болотам, подходя к Северному перевалу, а теперь, как явствует из рассказа мальчиков, даже к крайдийскому берегу. Мы сами собирались известить вас об этих вторжениях, заметно участившихся в последние дни. Знайте, что несколько отрядов пришельцев было замечено у перевала накануне нашего отъезда из Эльвандара.
Арута подался вперед и мрачно проговорил:
— Если они преодолеют перевал, то обнаружат единственный путь в Вабон и Вольные города. К тому времени может начаться снегопад, и они без труда поймут, что в зимние месяцы мы будем отрезаны от остального мира и лишены надежды на подмогу.
На мгновение бесстрастное лицо герцога исказила гримаса ужаса и отчаяния, но он быстро овладел собой и спокойно произнес:
— Не будем забывать и о Южном перевале, который, возможно, еще не отмечен на карте незваных пришельцев. Появись они в тех краях, их непременно увидели бы разведчики из племени гномов. Ведь поселения маленького народца у Серых Башен разбросаны гораздо шире, чем у подножия Каменной Горы.
— Ваше сиятельство, — проговорила Агларанна, печально взглянув на герцога своими светло-голубыми глазами, -я ни за что не покинула бы пределы Эльвандара, если бы положение, в котором все мы оказались, не представлялось мне критическим. И услышанное здесь подтвердило мои самые худшие опасения. Ведь если империя этих инопланетных жителей и в самом деле сильна и могущественна, тогда все вольные народы Запада могут столкнуться с реальной угрозой порабощения. Мы, эльфы, не питая симПагий к Королевству в целом, с приязнью относимся к жителям Крайди. Вы всегда были нам добрыми соседями, вели себя достойно и миролюбиво, уважая наши законы и не посягая на наши владения. И мы обещаем вам свою всемерную поддержку, если армия чужеземцев начнет завоевательную войну против Крайди.
Помолчав, Боуррик ответил:
— Благодарю вас, ваше величество, за обещанную помощь в случае нападения чужеземцев. Мы в большом долгу перед вами также и за ваш приезд к нам, и за ценнейшие сведения, которые вы сообщили. Ибо теперь мы начнем действовать. Не узнай мы о происшествиях на границе ваших земель, мы скорее всего промедлили бы с ответными мерами и тем самым предоставили бы противнику преимущество во времени. — Он снова умолк, ненадолго задумавшись, и на лицо его набежала тень. Герцог явно старался не показывать вида, что находится в состоянии величайшего волнения. И когда он вновь заговорил, голос его звучал по-прежнему ровно и бесстрастно: — Я убежден, что эти цурани злоумышляют против нас. Появиться инкогнито в чужой стране, на чужой планете, чтобы исподволь изучить быт и нравы ее жителей — это еще куда ни шло, но то, что они тайком обследуют наши леса и перевалы, нанося увиденное на карту, ясно указывает на их враждебные намерения. Все это может служить лишь подготовкой к нападению на нас.
Кулган со вздохом поддержал его высочество:
— И они наверняка двинут против нас огромную армию!
Отец Тулли задумчиво покачал головой:
— Возможно, все обстоит иначе. — Все взгляды с надеждой обратились к нему, и старый священник пояснил: — Я не вполне уверен в правоте своих выводов. Многое из того, что я узнал от погибшего Ксомича, по-прежнему остается для меня неясным. Все сведения о его стране и населяющих ее людях, запечатлевшиеся в моей памяти, кратки и разрозненны, и все же мне представляется, что империя Цурануани, откуда этот воин был родом, не походит своим устройством и законами ни на одно из наших мидкемийских государств. Понятия чести и долга, которые они исповедуют, разнятся с теми, коим привержены мы с вами. Их политические и военные союзы строятся на весьма причудливых основах, недоступных нашему пониманию. Не зная в точности, на чем зиждется моя уверенность, я все же рискну утверждать, что они навряд ли сразу двинут против нас мощную армию, а скорее предпримут некую разведку боем, послав сюда лишь незначительную часть своих войск. Сдается мне, что главными для себя они считают какие-то иные цели, мы же — то есть, наша Мидкемия — являемся объектом их второстепенного, едва ли не косвенного интереса. — Отец Тулли снова покачал головой и беспомощно добавил: — Я не располагаю никакими доказательствами в подтверждение своих слов. Я просто чувствую, что все обстоит именно так.
Герцог резко выпрямился на своем стуле и отчеканил:
— И все же мы не можем терять времени. Я нынче же отправлю гонцов в Вабон к герцогу Брукалу и снова попытаюсь связаться с гномами Серых Башен и Каменной Горы.
— Я тоже хотела бы узнать, что они думают обо всем этом, — сказала королева.
— Ни гонцы, посланные к ним, ни почтовые голуби до сих пор не вернулись, — ответил Боуррик. — Это меня очень тревожит.
— Скорее всего, твои голуби погибли в ястребиных когтях, отец, — сказал Лиам. — А возможно, гонцы задержались в пути.
Боуррик взглянул на Калина:
— Со времени осады Карса прошло без малого сорок лет. За эти годы нам нечасто доводилось встречаться с гномами. Кто теперь главенствует над их кланами?
— Все у них осталось по-прежнему, — ответил эльфийский принц. — Каменная Гора с центром в селении Делмория осталась верна знаменам Харторна из рода Хогара, а жители Серых Башен подчиняются Долгану, потомку Тоулина. Их столица — он позволил себе слегка улыбнуться, — селение Калдара.
— Я знаком с обоими, — кивнул герцог, не ответив на улыбку Калина. — Правда, в те далекие времена, когда они помогли карсийцам в битве с темными братьями, я был еще ребенком. Маленький народ — сильные, надежные союзники в случае беды.
— А как насчет Вольных городов и принца Крондо-ра? — спросил Арута.
Боуррик пожал плечами:
— Я еще не готов ответить на этот вопрос. Если верить слухам, дела на Востоке обстоят не вполне благополучно. Нынешней ночью я должен буду поразмыслить об этом. — Он поднялся со своего стула. — Благодарю вас всех за участие в сегодняшнем совещании. Я предлагаю дорогим гостям расположиться в отведенных для них покоях, чтобы как следует отдохнуть с дороги. Во время завтрашней встречи мы более подробно обсудим наши планы по отражению возможной атаки чужеземцев.
Следом за герцогом вышли из-за стола и все остальные. Боуррик предложил королеве Агларанне руку, и та оперлась на нее, выходя из зала. Паг и Томас распахнули двери настежь и, дождавшись, когда все участники совета покинули кабинет герцога, выскользнули в коридор. Томас последовал за мастером Фэнноном в воинские казармы. Паг в нерешительности остановился поодаль от Кулгана, беседовавшего с отцом Тулли и двумя эльфами.
Заметив своего ученика, чародей поманил его к себе:
— Паг, принц Калин хотел бы взглянуть на твои книги и свитки. Не будешь ли ты так любезен показать их ему?
Паг повел принца в свою каморку в башне. Открыв дверь, он пропустил гостя вперед и сам вошел за ним следом. Дремавший на постели Фантус встрепенулся и с подозрением оглядел Калина.
Принц неторопливо приблизился к нему и произнес несколько слов на своем родном языке. Фантус издал довольное ворчание и вытянул шею, милостиво позволив Калину потреПагь себя по голове.
Через несколько мгновений дракон вопросительно скосил глаза на Пага.
— Да, обед закончился, и со столов уже наверняка успели убрать, — с улыбкой проговорил Паг. — На кухне должно быть полно вкусных объедков.
Фантус плотоядно оскалился, вперевалку подошел к окну, толкнул мордой незапертые створки и вылетел наружу, держа курс на кухонную дверь.
Паг предложил своему гостю табурет, но принц помотал головой:
— Спасибо, но мы, эльфы, привыкли обходиться без мебели. Если ты не против, я предпочел бы устроиться на полу. Какое у тебя, однако, необычное домашнее животное, сквайр Паг!
Паг смущенно улыбнулся в ответ на дружескую усмешку Калина. Сперва ему было очень неловко принимать эльфийского принца в своей тесной, скудно обставленной каморке, но Калин держался с такой подкупающей простотой и непринужденностью, что мало-помалу напряжение, владевшее Пагом, исчезло без следа, и он стал чувствовать себя гораздо более свободно и раскованно.
— Сам Фантус, похоже, не считает себя домашним животным. Он ведет себя скорее как гость и порой не появляется здесь по целым неделям. Теперь, когда Мичема нет, он кормится на кухне.
— А кто такой Мичем? — поинтересовался принц.
— Слуга и правая рука Кулгана. Мастер отправил его в Бордон с несколькими воинами замкового гарнизона. Они должны вернуться, пока Северный перевал не замело снегом. Он не говорил мне, зачем Кулган послал его туда, ваше высочество.
— Называй меня по имени, Паг.
Паг кивнул, чрезвычайно польщенный этим предложением.
— Калин, как вы думаете, что предпримет герцог?
По алым губам эльфа скользнула загадочная усмешка.
— Думаю, сам герцог скоро расскажет нам об этом. Но я почти не сомневаюсь, что Мичем и сопровождающие его воины отправились к перевалу, чтобы обследовать его и доложить герцогу о возможности продвижения на восток. Потерпи до завтра, и ты наверняка услышишь об этом из уст самого герцога Боуррика. — Он указал на одну из книг, лежавших на полке. — Ты читал ее? Она показалась тебе интересной?
Паг взял книгу в руки и вслух прочел ее заглавие:
— Доркас. Трактат об оживлении предметов. Да, она меня заинтересовала, хотя многое в рассуждениях Доркаса показалось мне неясным.
— Справедливое суждение, — кивнул Калин. Насколько я помню, Доркас всегда любил изъясняться туманно и слишком витиевато.
Паг изумленно вскинул брови:
— Но ведь он умер тридцать лет тому назад!
Калин широко улыбнулся, обнажив два ряда ровных белых зубов.
— Выходит, ты почти ничего не знаешь о нас, эльфах?
— Боюсь, что да. — Паг смущенно потупился. — Вы — первый из эльфов, кого мне довелось увидеть вблизи. — Калин отложил книгу и внимательно взглянул на Пага. Тот, ободренный его взглядом, торопливо продолжил: — Я слыхал кое-что о вашем народе от Мартина Длинного Лука. Он говорил, что вы понимаете язык животных и призраков, что вы никогда не покидаете пределов своих владений и не допускаете к себе людей, за исключением немногих.
Эльф добродушно рассмеялся. Звуки его нежного, мелодичного смеха напомнили Пагу и песни менестрелей, и шелест листьев на ветру, и журчание лесного ручья. Он словно зачарованный смотрел на своего удивительного гостя.
— Почти все верно, — сказал Калин. — Зная Мартина, я не удивился бы, если бы в его рассказах о нас содержалась значительная доля преувеличений, ведь не будучи лжецом, он обладает истинно эльфийским чувством юмора. — Паг взглянул на Калина с недоумением, и тот неторопливо продолжил: — Видишь ли, наш век гораздо продолжительнее вашего, человеческого. И на протяжении всей своей долгой жизни мы учимся подмечать забавное там, где вы, люди, его не видите, просто не успеваете увидеть и подметить. Для этого у вас, похоже, слишком мало времени. При желании это можно назвать иным взглядом на мир. Мне думается, Мартин перенял эту нашу черту.
Паг кивнул:
— Насмешливый взгляд.
Калин вопросительно поднял тонкие брови, и Паг пояснил:
— Многие в Крайди терпеть не могут Мартина, потому что он не такой, как они. Я слыхал однажды, как один солдат сказал, что у него насмешливый взгляд.
Калин вздохнул:
— Жизнь сурово обошлась с Мартином. Он рано осиротел, а монахи Сильбанского аббатства, хотя и были добры к нему, плохо представляли себе, как следует воспитывать мальчишек. При любой возможности он убегал от них и прятался в лесной чаще. Однажды он подрался с двумя маленькими эльфами. Знаешь, в раннем детстве мы мало чем отличаемся от людей. Я случайно оказался поблизости и разнял их. Мартин вырос и стал одним из немногих людей, кто может приходить к нам в Эльвандар, когда пожелает. Мы любим его и ценим его дружбу. Но несмотря на это он очень одинок. Ведь Мартин вовсе не эльф, но и не вполне человек. Он словно бы заплутался между двумя мирами — эльфийским и человеческим — и очутился в тупике.
Паг вспомнил Мартина, его добрую, грустную улыбку, и дал себе слово покороче сойтись с этим загадочным человеком, чтобы тот больше не чувствовал себя таким одиноким.
— Но то, что он рассказывал об эльфах, правда?
— Отчасти да. Мы не понимаем языка животных, но без труда угадываем их настроения и передаем им наши с помощью интонаций, жестов, движений рук. Мартин вполне овладел этим умением. Мы не разговариваем с призраками, хотя и общаемся с некоторыми существами, которых люди почитают за призраков — с дриадами, феями, лесными оборотнями. Но это вполне реальные, живые создания, чье волшебство немного сродни нашему.
— Волшебство? — переспросил Паг. В глазах его загорелось любопытство.
Калин улыбнулся и охотно пояснил:
— Волшебство является неотъемлемой частью нашего существования, основой всей нашей жизни. Наиболее явственно оно дает о себе знать в Эльвандаре, где мы ведем замкнутую и уединенную жизнь в течение многих столетий, бережно храня наши традиции, которые уходят корнями в седую старину. Поверь, ничем особенным мы не занимаемся — просто охотимся, ухаживаем за растениями и животными, пируем в дни празднеств, воспитываем малышей. Время в Эльвандаре движется медленнее, чем где бы то ни было, и потому живем мы подолгу. Мне, если согласовать мой возраст с вашим человеческим измерением, немногим больше сотни лет.
— Больше сотни? — вздрогнув, пробормотал Паг и с опаской взглянул на принца. — Ах, бедняга Томас! — вздохнул он. — У него лицо вытянулось, когда он узнал, что вы — сын королевы. Он-то принял ее за совсем молоденькую девушку. Что же будет с ним, когда ему станет известно, сколько вам лет?
Калин склонил голову набок. На лице его появилась загадочная полуулыбка:
— Ты говоришь о том светловолосом пареньке, который присутствовал на совете?
Паг кивнул. Калин развел руками.
— Что ж, королева не впервые пленяет воображение сына вашего племени. Правда, зрелые мужчины гораздо лучше умеют скрывать свои чувства.
— Надеюсь, вы не держите зла на Томаса? — осторожно спросил Паг.
— Нет, Паг, нисколько. Весь Эльвандар боготворит свою королеву, справедливо считая ее редкостной красавицей. Меня нисколько не удивляет, что твой друг очарован ею. После кончины короля многие из знатных и богатых жителей вашего Королевства дерзали домогаться ее руки. Срок ее траура окончился, и королева вольна избрать себе нового спутника жизни. Однако навряд ли им окажется кто-либо из людей. Подобные союзы весьма редки и всегда заканчиваются печально, ведь человеческая жизнь так коротка! — Калин улыбнулся приунывшему Пагу и с улыбкой предположил: — Скорее всего твой белокурый друг Томас, возмужав, сумеет побороть свою детскую влюбленность в королеву эльфов. Мне думается, что и чувства принцессы к тебе окажутся не намного долговечнее.
Последние слова Калина застали Пага врасплох. Щеки его зарделись, и он неуверенно пробормотал:
— Я заметил, что за обедом вы долго о чем-то беседовали с ее высочеством.
— После ее рассказов о твоих подвигах я представлял тебя широкоплечим великаном семи футов ростом. Каролина поведала мне, что ты на ее глазах умертвил целую стаю троллей.
Щеки Пага окончательно побагровели.
— Всего двоих, — едва слышно прошептал он и опустил голову.
— Да и то случайно.
Калин ласково потрепал его по плечу.
— Тебе есть чем гордиться, сквайр Паг. Ведь справиться даже с двумя этими существами — уже великий подвиг для ученика придворного чародея. Ты просто молодчина! А я, признаться, подумал, что история с троллями — от начала и до конца вымысел принцессы.
Приободрившись от этой похвалы, Паг подробно рассказал принцу о происшествии на берегу реки.
— Случай и впрямь удивительный, Паг, — сказал Калин, внимательно выслушав его. — Я мало знаком с магическим искусством людей, но похоже, что Кулган был прав. Полагаю, что тебе удалось осуществить невозможное лишь потому, что сила твоего внутреннего сосредоточения была необыкновенно высока. Она и помогла тебе направить действие заклинания на троллей.
— Мне тоже кажется, что так все и было. Но я хотел бы лучше понять и законы магии, да и себя самого тоже.
— Со временем ты обязательно этого добьешься.
— И Каролину, — со вздохом добавил Паг.
— Это — задача посложнее, — улыбнулся Калин. — Думаю, ты еще некоторое время будешь оставаться объектом ее внимания, а потом, возможно, она увлечется кем-нибудь другим. К примеру, сквайром Роландом. По-моему, он к ней неравнодушен.
Паг негодующе засопел:
— Роланд! Уж этот мне… шут гороховый!
— Так ты, выходит, влюблен в принцессу? — пряча улыбку, спросил Калин.
Паг пожал плечами, и из груди его вырвался тяжелый вздох.
— Право, не знаю. Она мне очень нравится. Но влюблен ли я в нее? Иногда мне кажется, что да, а порой я бываю совершенно уверен, что нет. При ней у меня путаются мысли и заплетается язык. Поэтому я веду себя глупо и смешно, и меня это просто бесит!
— А сквайр Роланд не допускает подобных оплошностей, — предположил Калин.
— В том-то и дело! Он ведь воспитывался при дворе. Слов нет, манеры у него блестящие, и мне до него далеко. Но он нарочно старается выставить меня в дурацком свете перед Каролиной, и я себя чувствую так, как будто у меня клешни вместо рук и бревна вместо ног.
Калин понимающе кивнул:
— Я не очень хорошо знаком с вашими нравами и обычаями, но мне думается, вся твоя беда в том, что ты внутренне пасуешь перед сквайром Роландом, и это дает ему преимущество перед тобой. Он всего лишь заставляет тебя острее почувствовать те недостатки, которые ты сам за собой признаешь. Послушайся моего совета, попробуй взглянуть на ситуацию с другой стороны. Возможно, Роланд завидует твоему прямодушию, твоей отваге и честности. Во всем этом он явно уступает тебе, не так ли?
— Дорогие гости, — сказал Боуррик, — из моего послания вам известно о тревожном происшествии, приключившемся у наших берегов несколько дней тому назад. Вы имели возможность ознакомиться и с вещественными доказательствами оного. Если вы сочтете это необходимым, присутствующие здесь мальчики могут рассказать о том, чему они стали свидетелями.
Королева слегка кивнула головой, и Тэйтар, повинуясь этому жесту, с расстановкой проговорил:
— Мы хотели бы выслушать обоих мальчиков, ваше сиятельство.
Боуррик велел Пагу и Томасу приблизиться к столу. Оба они охотно повиновались. Окинув их проницательным взглядом, Тэйтар спросил:
— Кто из вас первым увидел этого чужеземца?
Томас с мольбой взглянул на Пага, и тот поспешно выпалил:
— Мы оба, сэр. — Не зная толком, как следовало обращаться к знатному эльфу, Паг с тревогой взглянул на советника королевы. Тот, по-видимому, вполне удовольствовался услышанным и невозмутимо продолжал задавать ему вопросы. Паг пересказал ему все, что помнил, вплоть до мельчайших подробностей, которые, успев стереться из его памяти, теперь, когда он как бы заново пережил случившееся, вновь обрели былую яркость.
Тэйтар поблагодарил его за обстоятельный рассказ и повернулся к Томасу. Паг отступил назад и весь обратился в слух. Бедняга Томас без конца сбивался и бормотал нечто бессвязное. Лицо его покрылось мелкими каплями пота и то бледнело, то становилось багровым. Королева, видя замешательство юного воина, ласково улыбнулась ему и ободряюще кивнула, но это привело Томаса в еще большее смущение. Отчаявшись добиться от него связного рассказа, Тэйтар кивком велел ему вернуться на прежнее место.
Среди деталей, о которых мальчики упомянули, лишь повинуясь дотошным расспросам Тэйтара, были и замеченные ими на уцелевшей части судна ящики с песком для тушения огня и стойки для копий. Это послужило лишним доказательством правоты принца Аруты, еще прежде предположившего, что корабль был не чем иным, как боевой галерой.
Тэйтар обменялся взглядом с королевой и после недолгого размышления мрачно проговорил:
— Мы никогда не слыхали о корабле подобной конструкции. Мы убеждены, что он не мог быть построен и оснащен на Мидкемии. Мы согласны с выводами его сиятельства герцога и отца Тулли.
Повинуясь безмолвному приказу матери, слово взял принц Калин:
— После смерти моего отца короля я стал главным военачальником Эльвандара. В мои обязанности помимо прочих входит и надзор за несением разведывательной и пограничной служб. Согласно сообщениям некоторых из разведчиков, в последнее время в обширном лесу к югу от реки Крайди творятся странные вещи. Несколько раз наши поисковые отряды обнаруживали следы пребывания человека в глухих, труднодоступных частях этого леса. Следы эти находили по всей территории от границ Эльвандара до Северного перевала у Каменной Горы. Наши разведчики по несколько недель кряду пытались найти этих незваных пришельцев, но все их усилия оказывались напрасными. Таинственные незнакомцы, вторгшиеся в лесные заросли, в отличие от случайных путников, порой забредающих в эти места, со всем тщанием старались скрыть свидетельства своего пребывания там и направление своих перемещений. Не случись им очутиться на столь близком расстоянии от наших границ, возможно, мы никогда и не узнали бы об их появлении. Но никто не может обмануть бдительность эльфов, охраняющих Эльвандар от вторжений чужаков! И вот несколько дней тому назад один из разведчиков выследил небольшой отряд чужеземцев, перебиравшихся через ручей неподалеку от нашего леса и направлявшихся к Северному перевалу. Он преследовал их в течение многих часов, пока они не исчезли.
Мастер Фэннон воскликнул, удивленно вскинув густые брови:
— Разведчик-эльф потерял след? Впервые слышу о подобном!
Калин покачал головой:
— О нет! Все обстояло иначе. Он шел за ними по пятам, оставаясь незамеченным, но те исчезли, словно растаяв в воздухе, посреди болотистого участка, заросшего высокой травой. Наш разведчик обнаружил последние из оставленных ими следов неподалеку от поляны, граничившей с болотом.
— Мне думается, мы теперь знаем, куда делись эти пришельцы,
— хмуро проговорил принц Лиам. Утратив свой обычный веселый и добродушный вид, старший из принцев внезапно стал гораздо более, чем когда-либо прежде, походить лицом на герцога.
Калин задумчиво кивнул и вернулся к рассказу:
— За четыре дня до того, как нам доставили ваше послание, возглавляемый мною пограничный отряд заметил еще одну группу чужеземцев неподалеку от тех мест, где была обнаружена предыдущая. Все десятеро незваных гостей, среди которых мы заметили блондинов и брюнетов, смуглолицых и белокожих, были приземистыми, мускулистыми и безбородыми. Они пробирались сквозь лес с величайшей осторожностью. При малейшем шуме все как один останавливались и начинали с тревогой озираться по сторонам. Но им все же не удалось заметить нас. Они даже не заподозрили, что их преследуют. Чужеземцы были одеты в яркое платье разных цветов — кто в синее, кто в желтое, зеленое, красное. Лишь один из них был облачен в аспидночерный балахон. Оружие их составляли мечи, подобные этому — он кивнул в сторону маленького стола у окна, — а также более длинные, с гладкими, без зазубрин, лезвиями, круглые щиты и какие-то странные короткие луки с несколькими изгибами.
Мастер Элгон наклонился вперед и не без гордости проговорил:
— Оборотные луки! Это, скажу я вам, занятные штуковины! Ими ловко орудуют кешианские воины.
Калин развел руками.
— Кешианцы давно оставили эти края. А прежде, насколько мне известно, и они вооружались обычными луками из тиса и ясеня.
Элгон взволнованно перебил его:
— Они откуда-то вызнали секрет изготовления оборотных луков и делают их из дерева и коровьих рогов. Оружие это надежно и долговечно, ничего не скажешь, но дальность полета стрелы все же меньше, чем у длинного лука, хотя его небольшой вес и легкость значительно…
Боуррик нарочито громко откашлялся, явно не желая выслушивать разглагольствования своего главного конюха об особенностях вооружения кешианцев.
— Будьте любезны, продолжайте, ваше высочество! — негромко проговорил он.
Элгон побагровел от смущения. Калин, дружески улыбнувшись ему, продолжил свой рассказ:
— Мы преследовали их два дня. С приближением ночи они разбили лагерь, но огня не развели. Чужеземцы старались уничтожить все следы своего пребывания в лесу. Все объедки и даже нечистоты, извергнутые их телами, они собрали в кожаный мешок, который нес один из воинов. Они передвигались с величайшей осторожностью, но нам все же не составляло труда следить за ними с довольно близкого расстояния, не будучи замеченными. У самого края леса, неподалеку от Северного перевала, они остановились, чтобы сделать какие-то пометки на листе пергамента. Пришельцы поступали подобным образом уже не впервые. Затем тот из них, кто был одет во все черное, достал из-за пояса какой-то странный предмет — по-видимому, то был магический амулет невиданной силы, — пробормотал несколько слов на своем наречии, и все десятеро вмиг исчезли.
Герцог, оба принца, советники и Паг с Томасом глядели на Калина в немом изумлении. Кулган удрученно покачивал головой. Эльфийский принц поспешил добавить:
— Однако больше всего меня поразило даже не это, а язык чужеземцев. По тем немногим словам, что донеслись до нашего слуха — ведь все они переговаривались шепотом или вполголоса, — мы смогли определить, что язык этот даже отдаленно не напоминает ни одно из мидкемийских наречий.
— Узнав обо всем этом от сына, я не на шутку встревожилась,
— сказала королева Агларанна. — Ведь судя по всему, чужеземцы составляли карту Западных земель, свободно перемещаясь по лесам и болотам, подходя к Северному перевалу, а теперь, как явствует из рассказа мальчиков, даже к крайдийскому берегу. Мы сами собирались известить вас об этих вторжениях, заметно участившихся в последние дни. Знайте, что несколько отрядов пришельцев было замечено у перевала накануне нашего отъезда из Эльвандара.
Арута подался вперед и мрачно проговорил:
— Если они преодолеют перевал, то обнаружат единственный путь в Вабон и Вольные города. К тому времени может начаться снегопад, и они без труда поймут, что в зимние месяцы мы будем отрезаны от остального мира и лишены надежды на подмогу.
На мгновение бесстрастное лицо герцога исказила гримаса ужаса и отчаяния, но он быстро овладел собой и спокойно произнес:
— Не будем забывать и о Южном перевале, который, возможно, еще не отмечен на карте незваных пришельцев. Появись они в тех краях, их непременно увидели бы разведчики из племени гномов. Ведь поселения маленького народца у Серых Башен разбросаны гораздо шире, чем у подножия Каменной Горы.
— Ваше сиятельство, — проговорила Агларанна, печально взглянув на герцога своими светло-голубыми глазами, -я ни за что не покинула бы пределы Эльвандара, если бы положение, в котором все мы оказались, не представлялось мне критическим. И услышанное здесь подтвердило мои самые худшие опасения. Ведь если империя этих инопланетных жителей и в самом деле сильна и могущественна, тогда все вольные народы Запада могут столкнуться с реальной угрозой порабощения. Мы, эльфы, не питая симПагий к Королевству в целом, с приязнью относимся к жителям Крайди. Вы всегда были нам добрыми соседями, вели себя достойно и миролюбиво, уважая наши законы и не посягая на наши владения. И мы обещаем вам свою всемерную поддержку, если армия чужеземцев начнет завоевательную войну против Крайди.
Помолчав, Боуррик ответил:
— Благодарю вас, ваше величество, за обещанную помощь в случае нападения чужеземцев. Мы в большом долгу перед вами также и за ваш приезд к нам, и за ценнейшие сведения, которые вы сообщили. Ибо теперь мы начнем действовать. Не узнай мы о происшествиях на границе ваших земель, мы скорее всего промедлили бы с ответными мерами и тем самым предоставили бы противнику преимущество во времени. — Он снова умолк, ненадолго задумавшись, и на лицо его набежала тень. Герцог явно старался не показывать вида, что находится в состоянии величайшего волнения. И когда он вновь заговорил, голос его звучал по-прежнему ровно и бесстрастно: — Я убежден, что эти цурани злоумышляют против нас. Появиться инкогнито в чужой стране, на чужой планете, чтобы исподволь изучить быт и нравы ее жителей — это еще куда ни шло, но то, что они тайком обследуют наши леса и перевалы, нанося увиденное на карту, ясно указывает на их враждебные намерения. Все это может служить лишь подготовкой к нападению на нас.
Кулган со вздохом поддержал его высочество:
— И они наверняка двинут против нас огромную армию!
Отец Тулли задумчиво покачал головой:
— Возможно, все обстоит иначе. — Все взгляды с надеждой обратились к нему, и старый священник пояснил: — Я не вполне уверен в правоте своих выводов. Многое из того, что я узнал от погибшего Ксомича, по-прежнему остается для меня неясным. Все сведения о его стране и населяющих ее людях, запечатлевшиеся в моей памяти, кратки и разрозненны, и все же мне представляется, что империя Цурануани, откуда этот воин был родом, не походит своим устройством и законами ни на одно из наших мидкемийских государств. Понятия чести и долга, которые они исповедуют, разнятся с теми, коим привержены мы с вами. Их политические и военные союзы строятся на весьма причудливых основах, недоступных нашему пониманию. Не зная в точности, на чем зиждется моя уверенность, я все же рискну утверждать, что они навряд ли сразу двинут против нас мощную армию, а скорее предпримут некую разведку боем, послав сюда лишь незначительную часть своих войск. Сдается мне, что главными для себя они считают какие-то иные цели, мы же — то есть, наша Мидкемия — являемся объектом их второстепенного, едва ли не косвенного интереса. — Отец Тулли снова покачал головой и беспомощно добавил: — Я не располагаю никакими доказательствами в подтверждение своих слов. Я просто чувствую, что все обстоит именно так.
Герцог резко выпрямился на своем стуле и отчеканил:
— И все же мы не можем терять времени. Я нынче же отправлю гонцов в Вабон к герцогу Брукалу и снова попытаюсь связаться с гномами Серых Башен и Каменной Горы.
— Я тоже хотела бы узнать, что они думают обо всем этом, — сказала королева.
— Ни гонцы, посланные к ним, ни почтовые голуби до сих пор не вернулись, — ответил Боуррик. — Это меня очень тревожит.
— Скорее всего, твои голуби погибли в ястребиных когтях, отец, — сказал Лиам. — А возможно, гонцы задержались в пути.
Боуррик взглянул на Калина:
— Со времени осады Карса прошло без малого сорок лет. За эти годы нам нечасто доводилось встречаться с гномами. Кто теперь главенствует над их кланами?
— Все у них осталось по-прежнему, — ответил эльфийский принц. — Каменная Гора с центром в селении Делмория осталась верна знаменам Харторна из рода Хогара, а жители Серых Башен подчиняются Долгану, потомку Тоулина. Их столица — он позволил себе слегка улыбнуться, — селение Калдара.
— Я знаком с обоими, — кивнул герцог, не ответив на улыбку Калина. — Правда, в те далекие времена, когда они помогли карсийцам в битве с темными братьями, я был еще ребенком. Маленький народ — сильные, надежные союзники в случае беды.
— А как насчет Вольных городов и принца Крондо-ра? — спросил Арута.
Боуррик пожал плечами:
— Я еще не готов ответить на этот вопрос. Если верить слухам, дела на Востоке обстоят не вполне благополучно. Нынешней ночью я должен буду поразмыслить об этом. — Он поднялся со своего стула. — Благодарю вас всех за участие в сегодняшнем совещании. Я предлагаю дорогим гостям расположиться в отведенных для них покоях, чтобы как следует отдохнуть с дороги. Во время завтрашней встречи мы более подробно обсудим наши планы по отражению возможной атаки чужеземцев.
Следом за герцогом вышли из-за стола и все остальные. Боуррик предложил королеве Агларанне руку, и та оперлась на нее, выходя из зала. Паг и Томас распахнули двери настежь и, дождавшись, когда все участники совета покинули кабинет герцога, выскользнули в коридор. Томас последовал за мастером Фэнноном в воинские казармы. Паг в нерешительности остановился поодаль от Кулгана, беседовавшего с отцом Тулли и двумя эльфами.
Заметив своего ученика, чародей поманил его к себе:
— Паг, принц Калин хотел бы взглянуть на твои книги и свитки. Не будешь ли ты так любезен показать их ему?
Паг повел принца в свою каморку в башне. Открыв дверь, он пропустил гостя вперед и сам вошел за ним следом. Дремавший на постели Фантус встрепенулся и с подозрением оглядел Калина.
Принц неторопливо приблизился к нему и произнес несколько слов на своем родном языке. Фантус издал довольное ворчание и вытянул шею, милостиво позволив Калину потреПагь себя по голове.
Через несколько мгновений дракон вопросительно скосил глаза на Пага.
— Да, обед закончился, и со столов уже наверняка успели убрать, — с улыбкой проговорил Паг. — На кухне должно быть полно вкусных объедков.
Фантус плотоядно оскалился, вперевалку подошел к окну, толкнул мордой незапертые створки и вылетел наружу, держа курс на кухонную дверь.
Паг предложил своему гостю табурет, но принц помотал головой:
— Спасибо, но мы, эльфы, привыкли обходиться без мебели. Если ты не против, я предпочел бы устроиться на полу. Какое у тебя, однако, необычное домашнее животное, сквайр Паг!
Паг смущенно улыбнулся в ответ на дружескую усмешку Калина. Сперва ему было очень неловко принимать эльфийского принца в своей тесной, скудно обставленной каморке, но Калин держался с такой подкупающей простотой и непринужденностью, что мало-помалу напряжение, владевшее Пагом, исчезло без следа, и он стал чувствовать себя гораздо более свободно и раскованно.
— Сам Фантус, похоже, не считает себя домашним животным. Он ведет себя скорее как гость и порой не появляется здесь по целым неделям. Теперь, когда Мичема нет, он кормится на кухне.
— А кто такой Мичем? — поинтересовался принц.
— Слуга и правая рука Кулгана. Мастер отправил его в Бордон с несколькими воинами замкового гарнизона. Они должны вернуться, пока Северный перевал не замело снегом. Он не говорил мне, зачем Кулган послал его туда, ваше высочество.
— Называй меня по имени, Паг.
Паг кивнул, чрезвычайно польщенный этим предложением.
— Калин, как вы думаете, что предпримет герцог?
По алым губам эльфа скользнула загадочная усмешка.
— Думаю, сам герцог скоро расскажет нам об этом. Но я почти не сомневаюсь, что Мичем и сопровождающие его воины отправились к перевалу, чтобы обследовать его и доложить герцогу о возможности продвижения на восток. Потерпи до завтра, и ты наверняка услышишь об этом из уст самого герцога Боуррика. — Он указал на одну из книг, лежавших на полке. — Ты читал ее? Она показалась тебе интересной?
Паг взял книгу в руки и вслух прочел ее заглавие:
— Доркас. Трактат об оживлении предметов. Да, она меня заинтересовала, хотя многое в рассуждениях Доркаса показалось мне неясным.
— Справедливое суждение, — кивнул Калин. Насколько я помню, Доркас всегда любил изъясняться туманно и слишком витиевато.
Паг изумленно вскинул брови:
— Но ведь он умер тридцать лет тому назад!
Калин широко улыбнулся, обнажив два ряда ровных белых зубов.
— Выходит, ты почти ничего не знаешь о нас, эльфах?
— Боюсь, что да. — Паг смущенно потупился. — Вы — первый из эльфов, кого мне довелось увидеть вблизи. — Калин отложил книгу и внимательно взглянул на Пага. Тот, ободренный его взглядом, торопливо продолжил: — Я слыхал кое-что о вашем народе от Мартина Длинного Лука. Он говорил, что вы понимаете язык животных и призраков, что вы никогда не покидаете пределов своих владений и не допускаете к себе людей, за исключением немногих.
Эльф добродушно рассмеялся. Звуки его нежного, мелодичного смеха напомнили Пагу и песни менестрелей, и шелест листьев на ветру, и журчание лесного ручья. Он словно зачарованный смотрел на своего удивительного гостя.
— Почти все верно, — сказал Калин. — Зная Мартина, я не удивился бы, если бы в его рассказах о нас содержалась значительная доля преувеличений, ведь не будучи лжецом, он обладает истинно эльфийским чувством юмора. — Паг взглянул на Калина с недоумением, и тот неторопливо продолжил: — Видишь ли, наш век гораздо продолжительнее вашего, человеческого. И на протяжении всей своей долгой жизни мы учимся подмечать забавное там, где вы, люди, его не видите, просто не успеваете увидеть и подметить. Для этого у вас, похоже, слишком мало времени. При желании это можно назвать иным взглядом на мир. Мне думается, Мартин перенял эту нашу черту.
Паг кивнул:
— Насмешливый взгляд.
Калин вопросительно поднял тонкие брови, и Паг пояснил:
— Многие в Крайди терпеть не могут Мартина, потому что он не такой, как они. Я слыхал однажды, как один солдат сказал, что у него насмешливый взгляд.
Калин вздохнул:
— Жизнь сурово обошлась с Мартином. Он рано осиротел, а монахи Сильбанского аббатства, хотя и были добры к нему, плохо представляли себе, как следует воспитывать мальчишек. При любой возможности он убегал от них и прятался в лесной чаще. Однажды он подрался с двумя маленькими эльфами. Знаешь, в раннем детстве мы мало чем отличаемся от людей. Я случайно оказался поблизости и разнял их. Мартин вырос и стал одним из немногих людей, кто может приходить к нам в Эльвандар, когда пожелает. Мы любим его и ценим его дружбу. Но несмотря на это он очень одинок. Ведь Мартин вовсе не эльф, но и не вполне человек. Он словно бы заплутался между двумя мирами — эльфийским и человеческим — и очутился в тупике.
Паг вспомнил Мартина, его добрую, грустную улыбку, и дал себе слово покороче сойтись с этим загадочным человеком, чтобы тот больше не чувствовал себя таким одиноким.
— Но то, что он рассказывал об эльфах, правда?
— Отчасти да. Мы не понимаем языка животных, но без труда угадываем их настроения и передаем им наши с помощью интонаций, жестов, движений рук. Мартин вполне овладел этим умением. Мы не разговариваем с призраками, хотя и общаемся с некоторыми существами, которых люди почитают за призраков — с дриадами, феями, лесными оборотнями. Но это вполне реальные, живые создания, чье волшебство немного сродни нашему.
— Волшебство? — переспросил Паг. В глазах его загорелось любопытство.
Калин улыбнулся и охотно пояснил:
— Волшебство является неотъемлемой частью нашего существования, основой всей нашей жизни. Наиболее явственно оно дает о себе знать в Эльвандаре, где мы ведем замкнутую и уединенную жизнь в течение многих столетий, бережно храня наши традиции, которые уходят корнями в седую старину. Поверь, ничем особенным мы не занимаемся — просто охотимся, ухаживаем за растениями и животными, пируем в дни празднеств, воспитываем малышей. Время в Эльвандаре движется медленнее, чем где бы то ни было, и потому живем мы подолгу. Мне, если согласовать мой возраст с вашим человеческим измерением, немногим больше сотни лет.
— Больше сотни? — вздрогнув, пробормотал Паг и с опаской взглянул на принца. — Ах, бедняга Томас! — вздохнул он. — У него лицо вытянулось, когда он узнал, что вы — сын королевы. Он-то принял ее за совсем молоденькую девушку. Что же будет с ним, когда ему станет известно, сколько вам лет?
Калин склонил голову набок. На лице его появилась загадочная полуулыбка:
— Ты говоришь о том светловолосом пареньке, который присутствовал на совете?
Паг кивнул. Калин развел руками.
— Что ж, королева не впервые пленяет воображение сына вашего племени. Правда, зрелые мужчины гораздо лучше умеют скрывать свои чувства.
— Надеюсь, вы не держите зла на Томаса? — осторожно спросил Паг.
— Нет, Паг, нисколько. Весь Эльвандар боготворит свою королеву, справедливо считая ее редкостной красавицей. Меня нисколько не удивляет, что твой друг очарован ею. После кончины короля многие из знатных и богатых жителей вашего Королевства дерзали домогаться ее руки. Срок ее траура окончился, и королева вольна избрать себе нового спутника жизни. Однако навряд ли им окажется кто-либо из людей. Подобные союзы весьма редки и всегда заканчиваются печально, ведь человеческая жизнь так коротка! — Калин улыбнулся приунывшему Пагу и с улыбкой предположил: — Скорее всего твой белокурый друг Томас, возмужав, сумеет побороть свою детскую влюбленность в королеву эльфов. Мне думается, что и чувства принцессы к тебе окажутся не намного долговечнее.
Последние слова Калина застали Пага врасплох. Щеки его зарделись, и он неуверенно пробормотал:
— Я заметил, что за обедом вы долго о чем-то беседовали с ее высочеством.
— После ее рассказов о твоих подвигах я представлял тебя широкоплечим великаном семи футов ростом. Каролина поведала мне, что ты на ее глазах умертвил целую стаю троллей.
Щеки Пага окончательно побагровели.
— Всего двоих, — едва слышно прошептал он и опустил голову.
— Да и то случайно.
Калин ласково потрепал его по плечу.
— Тебе есть чем гордиться, сквайр Паг. Ведь справиться даже с двумя этими существами — уже великий подвиг для ученика придворного чародея. Ты просто молодчина! А я, признаться, подумал, что история с троллями — от начала и до конца вымысел принцессы.
Приободрившись от этой похвалы, Паг подробно рассказал принцу о происшествии на берегу реки.
— Случай и впрямь удивительный, Паг, — сказал Калин, внимательно выслушав его. — Я мало знаком с магическим искусством людей, но похоже, что Кулган был прав. Полагаю, что тебе удалось осуществить невозможное лишь потому, что сила твоего внутреннего сосредоточения была необыкновенно высока. Она и помогла тебе направить действие заклинания на троллей.
— Мне тоже кажется, что так все и было. Но я хотел бы лучше понять и законы магии, да и себя самого тоже.
— Со временем ты обязательно этого добьешься.
— И Каролину, — со вздохом добавил Паг.
— Это — задача посложнее, — улыбнулся Калин. — Думаю, ты еще некоторое время будешь оставаться объектом ее внимания, а потом, возможно, она увлечется кем-нибудь другим. К примеру, сквайром Роландом. По-моему, он к ней неравнодушен.
Паг негодующе засопел:
— Роланд! Уж этот мне… шут гороховый!
— Так ты, выходит, влюблен в принцессу? — пряча улыбку, спросил Калин.
Паг пожал плечами, и из груди его вырвался тяжелый вздох.
— Право, не знаю. Она мне очень нравится. Но влюблен ли я в нее? Иногда мне кажется, что да, а порой я бываю совершенно уверен, что нет. При ней у меня путаются мысли и заплетается язык. Поэтому я веду себя глупо и смешно, и меня это просто бесит!
— А сквайр Роланд не допускает подобных оплошностей, — предположил Калин.
— В том-то и дело! Он ведь воспитывался при дворе. Слов нет, манеры у него блестящие, и мне до него далеко. Но он нарочно старается выставить меня в дурацком свете перед Каролиной, и я себя чувствую так, как будто у меня клешни вместо рук и бревна вместо ног.
Калин понимающе кивнул:
— Я не очень хорошо знаком с вашими нравами и обычаями, но мне думается, вся твоя беда в том, что ты внутренне пасуешь перед сквайром Роландом, и это дает ему преимущество перед тобой. Он всего лишь заставляет тебя острее почувствовать те недостатки, которые ты сам за собой признаешь. Послушайся моего совета, попробуй взглянуть на ситуацию с другой стороны. Возможно, Роланд завидует твоему прямодушию, твоей отваге и честности. Во всем этом он явно уступает тебе, не так ли?