Страница:
— К стрельбе готовы! — крикнул О'Мэлли и, не дожидаясь команды Эндрю, выпустил новый снаряд. С такого близкого расстояния было невозможно промахнуться. Стальной цилиндр ударился о броню «Оганкита» с таким звоном, словно одновременно загудели сто больших колоколов. В боку морского чудовища появилась дыра.
«Конститьюшн» сделал выстрел по корме «Оганкита». Снаряд попал в верхнюю часть орудийной башни, и железные осколки разлетелись во все стороны.
Эндрю посмотрел вперед. Им надо было сделать поворот — до берега оставалось меньше четверти мили. Прямо перед носом «Оганкита» «Генерал Шудер» открыл свой орудийный порт.
От раздавшегося грохота у Эндрю заложило уши. На мгновение ему почудилось, что пушку «Шудера» разорвало при взрыве. Казалось, батарейная палуба, приподнялась над своим основанием, ее стену вдавило внутрь, как будто она была сделана из фанеры. Весь корабль развернуло от такого удара.
— Боже мой, да что же у него там за пушка на носу? — выдохнул Эндрю.
Потрясенный, Тобиас обвел взглядом свою батарейную палубу. Первые снаряды, пришедшиеся в «Оганкит», оставляли небольшие вмятины, ломали кое-какие балки, и все. Но последние три выстрела нанесли ему серьезные повреждения. На полу лежал десяток окровавленных тел. Часть стены не выдержала удара, и тяжелый деревянный брус долетел аж до противоположного конца палубы.
Однако его носовая пушка потрудились на славу. Тобиас приободрился при этой мысли. Стофунтовое ядро пробило их броненосец насквозь.
Он все равно сильнее.
— Бой между галерами идет не в нашу пользу, — прокричал Хулагар, пытаясь перекрыть своим голосом стоны раненых и команды канониров, откатывавших орудия правого и левого бортов. — Они используют длинные доски, которые сцепляют между собой корабли.
— Когда мы покончим с этими броненосцами, можно будет двинуться на помощь нашим галерам! — отрезал Тобиас.
— Право руля! — выкрикнул Эндрю. — О'Мэлли, орудие к левому борту!
Едва они начали разворот, как порты «Оганкита» снова открылись. «Суздаль» продолжил начатый маневр и нацелился носом прямо на корму карфагенского броненосца, сопровождавшего флагман.
Над водой поднялся столб пламени. Протараненный броненосец, казалось, выпрыгнул из воды и развалился надвое.
Орудия «Оганкита» выпустили ядра, которые, по счастью, упали в воду рядом с левым бортом, обдав «Суздаль» брызгами.
Тобиас тоже начал разворачивать свой корабль.
Взгляду Эндрю предстал кормовой порт.
— Господи Иисусе, эта штука стреляет не пятидесятифунтовыми!
Раздался выстрел. Снаряд пролетел мимо «Суздаля» и врезался в корму «Конститьюшн», пробив броню, защищавшую гребные колеса. Дерево разлетелось в щепы, и подбитый корабль остановился.
Эндрю огляделся, ища подмоги. Всего за пару минут Тобиас вывел из строя два его драгоценных броненосца.
В четверти мили от них обменивалась выстрелами дюжина броненосцев. Один из них, чью принадлежность Эндрю не смог различить, уже зачерпнул носом воду и медленно погружался на дно.
«Оганкит» повернул на восток, направляясь к галерам.
— Прямо руля, направление на восток! — бросил в переговорную трубу Эндрю.
Они продирались сквозь скопление судов, которые были скреплены друг с другом, словно некий огромный понтон. В самом центре сражения, соединившись корвусами, бились с врагами две римские галеры; солдаты засели у бортов плавучей крепости и поливали ружейным огнем окружавшие их карфагенские корабли. Невдалеке дрейфовало еще одно карфагенское судно, его борт был пробит четырехфунтовым ядром.
— Возьмите на пару градусов левее.
«Суздаль» слегка изменил курс и походя протаранил одинокую галеру. Карфагеняне бросили весла и попрыгали за борт.
Множество моряков и солдат с потопленных кораблей, цепляясь за обломки судов, плыли к берегу. На узкой полоске песка уже собралось несколько сотен изможденных людей, одетых в белые русские мундиры и разнообразную римскую и карфагенскую одежду. Они держались отдельными группами, но было похоже, что после того, как они выбирались на берег, битва для них заканчивалась, и кое-где недавние противники сидели в нескольких футах друг от друга, наблюдая за продолжающимся морским боем. Казалось, там, на суше, уже наступило перемирие, словно люди, потерпевшие кораблекрушение и пережившие это безумие, не видели больше смысла во взаимном смертоубийстве.
«По крайней мере, их вражда не зашла пока слишком далеко», — подумал Эндрю, понимая, что если бы бой шел между людьми и ордой, то никто не дал бы другому пощады ни на море, ни на суше.
Открылся правый порт «Оганкита». Эндрю вдруг почувствовал себя голым — «Суздаль» остался единственным кораблем поблизости от чудовищного детища Тобиаса. Он отчаянно завертел головой, высматривая, нет ли рядом еще какого-нибудь броненосца, который смог бы их защитить.
Опомнившись, Эндрю нырнул обратно в рубку.
Корабль сотрясся от удара, за которым тут же последовало еще два. После второго Эндрю швырнуло через рубку прямо на юного горниста, который вскрикнул от боли.
Голова Эндрю гудела, как потревоженный улей. Шатаясь, он встал на нога. Лицо горниста было белым как мел. — Спускайся вниз, сынок, — сказал ему Эндрю и снова высунул голову из люка.
В паре футов от него была выворочена целая бронированная плита. Снизу раздавались стоны и вопли.
Мгновение спустя батарейная палуба «Суздаля» ответила выстрелом стального снаряда, который тоже отслоил от «Оганкита» кусок брони.
Одновременно раздались свистки обеих переговорных труб.
— Машинное отделение, полковник, — прохрипел Фергюсон. — У нас течь.
— Серьезная?
— Похоже, что да, вода прибывает быстро. Однако пока трудно судить — тут все в дыму. После того как у нас сбили трубу, не работает вытяжка одного из двигателей.
— Выкачивайте воду насосами.
— Батарейная палуба, полковник. Они пробили борт. Шестеро погибших и огромная дыра в борту!
— Держись, старина!
Эндрю бросил отчаянный взгляд назад. Основное поле битвы осталось у них за кормой, а здесь они с «Оганкитом» были один на один.
Тобиас опять начал разворачиваться.
— Фергюсон, задний ход! О'Мэлли, выкатывай орудие вперед! Они пройдут перед нашим носом!
По кораблю пробежала дрожь, и он резко замедлил ход.
«Оганкит» продолжал свой маневр, и Эндрю увидел его носовой орудийный порт.
«Суздаль» наконец остановился и начал очень медленно пятиться назад. Канониры «Оганкита» в бешеном темпе возились со своей носовой пушкой, пытаясь выкатить ее на позицию. «Оганкит» прошел в нескольких футах от носа «Суздаля».
— Давай, О'Мэлли! — скомандовал Эндрю, ударив кулаком по стенке рубки.
Перед глазами Эндрю промелькнул первый орудийный порт, затем второй, третий. Он смог вблизи разглядеть результат их последнего удачного выстрела: из отверстия порта торчали обломки досок
Наконец мимо пронесся пятый порт, и О'Мэлли сделал выстрел в упор.
В борту «Оганкита» возникла дыра, в которую туг же хлынула вода.
— Пробоина на ватерлинии! — в восторге завопил Эндрю.
И тут уголком глаза он увидел открытый кормовой порт. В пылу схватки он на мгновение забыл о ядовитом жале в хвосте врага. Орудие выстрелило.
Сильные руки схватили его за волосы и вытащили из воды.
Кашляющего и отплевывающегося Винсента положили на скамью для гребцов.
— Марк?
— Его мы тоже спасли, господин.
У Винсента прояснилось в глазах, и он увидел почерневшее от пороха лицо суздальского солдата.
— Ну и драка! Мы надираем им задницу! Поднявшись на ноги, Винсент бросил взгляд на поле сражения, представлявшее собой запутанный лабиринт из поврежденных судов.
Множество галер, и римских и карфагенских, едва держались на плаву. Прямо на них неслось очередное вражеское судно. Выстрел картечью из небольшой пушки рядом с Винсентом смел с палубы карфагенской галеры кучку солдат.
Таран врезался в борт судна, и Винсент потерял равновесие.
За фальшбортом римского корабля укрывалось более сотни солдат. Выпрямившись, они подняли мушкеты и сделали залп с убойного расстояния. Пули легко пробивали деревянные борта. Десятки карфагенян упали как подкошенные.
На вражескую галеру упал носовой корвус. Первым на него взбежал знаменосец, размахивавший флагом, за ним устремились и все остальные.
— Если они нас потопят, мы просто возьмем их корабль, а дальше будет все то же самое! — гордо сообщил Винсенту его спаситель и поспешил присоединиться к своим товарищам.
— Никогда не думал, что все это будет происходить именно так, — воскликнул подошедший Марк. Его глаза сияли от восторга. — Клянусь богами, мы побеждаем!
— Не забудьте про «Оганкит», — умерил его пыл Винсент, показывая на чудовищный корабль Тобиаса в четверти мили от них. Ему противостоял один-единственный броненосец. Они увидели, как в борту «Оганкита» возникла пробоина.
— Он подбит! — воскликнул Марк.
С кормы «Оганкита» вырвался язык пламени, и орудийная башня русского броненосца, казалось, взлетела на воздух.
— Нет, — тихо возразил Винсент. — не подбит, а подбил.
Сердце Вуки готово было выпрыгнуть из груди. Он пытался хоть что-нибудь разглядеть в густом дыму, чтобы понять, кто одержал верх в этом безумною бою. Да разве это бой? Торчишь в этом гробу, где тебя может в любой момент разнести на куски, и никаких шансов скрестить с врагом мечи, чтобы выяснить, кто сильнее и искусней в схватке.
Жирный скот прошел мимо него, не удостоив Вуку даже взглядом.
— Рулевой, разворачивай корабль.
— Зачем? — воскликнул Хулагар. — Ты уничтожил их пушку. У нас есть другие цели.
— Это корабль Кина. Над ним развевается флаг Тридцать пятого полка. Я пущу их на дно и покончу с Кином.
— У нас пробоина на уровне ватерлинии. Нам скоро придется выйти из боя.
— Сначала уничтожим Эндрю. После этого мы вернемся к галерам, и бой будет закончен.
— Капитан, с востока подходит еще один броненосец, мы его уже видели раньше, — доложил рулевой.
— Черт с ним! — в бешенстве закричал Тобиас.
Пораженный масштабами разрушений, Эндрю осторожно шел по заваленной обломками батарейной палубе. В правой стене, рядом с орудийным портом, он заметил входное отверстие от последнего выстрела, сквозь которое он мог бы без труда вылезти наружу. Вырванные из стены шпалы беспорядочной грудой лежали у противоположной стены. Целая секция рельсов тоже была вдавлена внутрь батарейной палубы и пригвоздила к переборке одного из канониров. Эндрю чуть не стошнило, и он отвернулся.
Самое большое чудо заключалось в том, что карронада ничуть не пострадала и спокойно занимала свое место у носового порта.
— Эмил? Эмил, ты жив?
— Похоже, что да.
Старый доктор сидел в углу, бессильно прислонившись к стене.
— Все кости целы? Доктор вяло кивнул.
— Эта чертова болванка все здесь разнесла, — безжизненным голосом произнес он. — Я старался помочь горнисту.
У его ног лежало тело, от которого осталась только верхняя часть. Рядом тихо стонал Буллфинч, его лицо было скрыто повязкой.
— Ты не видел мои очки? — так же отстранено спросил Эмил.
Эндрю отвернулся.
О'Мэлли, пошатываясь, поднялся с пола, из его ушей и носа текла кровь. Остальные канониры были не в лучшем состоянии, чем он.
— Приди в себя! — воскликнул Эндрю. — Мы еще можем сражаться!
О'Мэлли уставился па него пустым взглядом.
— Возьми себя в руки! У нас есть пушка!
Эндрю подбежал к переговорной трубе у носового порта:
— Машинное отделение! Чак, пошли наверх несколько своих ребят. Мне здесь нужны люди.
— Вода прибывает все быстрее, полковник. После этого попадания течь увеличилась. — Пять минут — больше не потребуется.
— Постараюсь, сэр.
— Право руля — курс на юг.
Через пороховой погреб на батарейную палубу выбрались кочегары и солдаты, которые все это время сидели в трюме, дожидаясь своей очереди вступить в бой.
Эндрю взглянул на открытый орудийный порт, предоставив канонирам и их новым помощникам заряжать карронаду.
«Оганкит» летел прямо на них, из его изрешеченных осколками труб валом шел дым, под обеими гребными винтами бурлила вода.
— У нас остался последний выстрел. Постараемся, парни!
Эндрю прильнул к стволу орудия, и в этот момент заряжающий загнал в жерло стальной цилиндрический снаряд.
— Поднять ствол на одно деление.
Несколько человек подняли казенную часть, и Эндрю вытянул на одну зарубку деревянный клин.
— Опускай!
Сначала ему показалось, что ствол направлен слишком высоко и снаряд перелетит через судно Тобиаса. Однако, когда «Оганкит» подошел ближе, в поле зрения Эндрю возникла его верхняя часть.
Вдруг Эндрю почувствовал, что у них упала скорость. Он немедленно склонился к переговорной трубе:
— Что происходит?
— Вода заливает котлы — здесь все наполнено паром, и мощность падает.
— Чак, мне сейчас не до ваших трудностей!
— Сэр, они открывают порт!
Эндрю моментально забыл про неполадки в машинном отделении.
Менее чем в сотне ярдов от них на «Оганките» открылся носовой орудийный порт. На огромную пушку Тобиаса было страшно даже смотреть. Эндрю кинулся обратно к своей карронаде. Нет, если выстрелить сейчас, снаряд пройдет выше.
Рядом с ним возник О'Мэлли, заслонив Эндрю весь обзор. Ирландец вогнал шомполом в ствол мешочек с порохом, откупорил пороховой рожок и насыпал пороха в запальное отверстие. Нагнувшись, он поднял сломанный пальник, резко помахал им, чтобы затлел вощеный фитиль, и перевел взгляд на Эндрю, ожидая его команды.
— Он идет прямо на нас! — испуганно закричал один из канониров.
— Еще рано! Ждем!
«Оганкит» выстрелил. Перед носом «Суздаля» поднялась водяная гора, и корабль подбросило вверх.
— Ждем!
Корабль опустился вниз и вновь начал плавно подниматься.
— Огонь!
Карронада откатилась назад, но Эндрю успел отпрыгнуть.
Мгновение спустя броненосцы столкнулись. «Оганкит» врезался в «Суздаль» чуть левее носа, проломив его броню и отделив от русского корабля изрядный кусок.
Эндрю почувствовал, как резко накренилось судно, заваливаясь на правый борт. Было похоже, что скоро оно перевернется совсем.
— Все наружу!
Чудовищная громада «Оганкита» прошла мимо. Долю секунды он видел старый американский флаг, демонстративно вывешенный Тобиасом на флагштоке.
Сквозь отверстие в правом борту батарейную палубу начало заливать водой.
— Вылезайте, вылезайте! — кричал Эндрю.
В общей суматохе он увидел, как Эмил пытается поставить на ноги Буллфинча.
— Эмил!
— Я его не брошу!
Эндрю бросился на помощь другу, и вдвоем они приподняли юношу. Карронада сорвалась с места и прокатилась как раз по тому участку палубы, где он был секунду назад. Вода, поступавшая через пробоину, забила всесокрушающей струей. На батарейную палубу словно ворвался горный поток.
Карронада вылетела в отверстие орудийного порта и исчезла в волнах.
Он увидел, как следом за своей любимицей сквозь порт выпрыгнул О'Мэлли.
— Эмил!
Доктор барахтался рядом с ним, все еще не выпуская Буллфинча.
Эндрю проклял свой бесполезный обрубок, которым он по привычке пытался загребать воду в этом водовороте.
Корабль накренился еще сильнее, лег на борт и стал медленно тонуть.
Вокруг тонущие люди изо всех сил пытались добраться до орудийного порта.
Сбоку Эндрю увидел открытый люк, ведущий в боевую рубку.
Он подтолкнул к нему Буллфинча.
— Давай, парень, выбирайся через рубку, а то нам всем тут крышка! — напутствовал его Эндрю.
— Эмил, теперь ты! Из люка потекла вода.
— Выбирайся, Эндрю!
Истерически расхохотавшись, Эндрю протолкнул доктора сквозь люк и, потеряв равновесие, упал обратно в воду.
Стоя на четвереньках, Тобиас смотрел на свою пушку.
Ее лафет перевернулся, и длинный ствол стофунтовки задрался в небо. Вокруг орудия лежало множество тел, раздавались жалобные стоны раненых. Тобиас оторвал от палубы руку. Она была измазана чем-то теплым и липким.
Повернув голову, он увидел рядом с собой мертвого канонира. Его невидящие глаза смотрели прямо на Тобиаса.
Дрожа от ужаса, он поднялся на ноги и осмотрелся вокруг.
Корабль продолжал идти вперед, направляясь прямо к берегу.
Надо было что-то предпринять. Что-то сделать.
Он знал, что они не сводят с него глаз и презирают его за страх, охвативший его при виде крови, залившей всю палубу и стены, запачкавшей ему руки.
— Разворачивай! — приказал Тобиас срывающимся голосом.
— Влево или вправо? — спросил рулевой, глядя на него сверху из рубки.
— Влево, влево, сукин сын! Его затрясло, и он повернулся.
Перед ним стоял Хулагар. Дьявол, ну почему этот снаряд не укокошил его и всю эту меркскую шайку!
— Мы покончили с Кином, — произнес Тобиас, пытаясь скрыть дрожь в своем голосе.
— Пока ты тут топил вышедший из строя корабль, — загремел Хулагар, — мы проиграли битву!
— Капитан, этот отставший броненосец идет прямо на нас, — прокричал дозорный, высунувшись из верхнего люка.
— Какой еще броненосец?
— Тот самый, с востока.
Не ответив Хулагару, Тобиас поднялся по трапу в рубку и посмотрел в смотровую щель. — Боже милосердный, — прошептал он.
Последним усилием Эндрю выкинул вверх руку и случайно ухватился за край люка. В отверстие продолжала поступать вода, и сильная струя могла в любую секунду оторвать его.
Эндрю сделал судорожный вдох, и вода накрыла его с головой.
Вдруг все потемнело. Поток сдавил его грудь.
«Ты можешь все это бросить и прекратить свои страдания», — нашептывал ему внутренний голос. Долгие годы войны, бесконечные убийства коверкали его душу. Каждое утро, просыпаясь, он испытывал муки неуверенности, и теперь все это должно было закончиться. Вдруг Эндрю почувствовал, будто все это происходит с кем-то другим. Тысячи лиц, снившихся ему все эти годы, те мальчики, которых он посылал на смерть, казалось, собрались вокруг него. Мимо него проплыло лицо Джонни, его брата, убитого под Геттисбергом, и Эндрю знал, что ему больше никогда не привидится это кошмар. Мэри, его первая невинная любовь, невеста, которая так жестоко предала его, оставив в его сердце незаживающую рану, взглянула на него из темной воды, прощаясь.
А затем он увидел Кэтлин и свое еще не рожденное дитя. Поймет ли она когда-нибудь?
— Кэтлин!
Внезапно перед ним замаячил свет. Эндрю из последних сил устремился к нему. Вода словно засверкала, и он понял, что поднимается.
Его голова пробила поверхность воды, и он жадно вдохнул драгоценный воздух.
— Эндрю!
Его тут же потащило обратно в глубину, и он отчаянно попытался удержаться на плаву. Тяжелый шерстяной мундир увлекал его вниз.
— Держитесь, сэр!
К Эндрю подплыл Фергюсон и подтолкнул полковнику обломок весла.
Он отчаянно схватился за спасительное дерево, зацепился за него обрубком левой руки и плотно прижался к нему грудью.
— Эмил?
— Позади тебя.
Повернув голову, Эндрю увидел доктора, сидящего на обломке борта корабля. Рядом с ним лежал Буллфинч.
Фергюсон, все еще держась за весло, помог Эндрю выбраться из воды и залезть на импровизированный плот.
Сквозь залитые водой стекла очков Эндрю не отрываясь смотрел на «Суздаль». Корабль ударился о дно и встал торчком. Корма с флагштоком оказалась над водой, и над морем опять зареяли знамя 35-го и американский флаг.
— Что с тобой случилось? — нетвердым голосом спросил Эмил. — Последнее, что я помню, — это как я выбирался в рубку, меня заливало водой, а ты остался внизу.
— Я не знаю, — глухо ответил Эндрю. — Слушай, я думал, что ты не умеешь плавать.
— Я быстро учусь, — слабо отозвался Эмил. — Ты был под водой несколько минут, — добавил он, и из глаз доктора потекли слезы облегчения.
— Я действительно не знаю, что со мной было, — повторил Эндрю. — А что с «Оганкитом»?
Фергюсон показал на запад.
Вражеский флагман был в самой гуще сражения галер.
— Он все еще на ходу, и мы не можем остановить его, — грустно произнес Эндрю и улегся на плоту.
К востоку от них прозвучал пушечный выстрел, за которым последовал звук ядра, падающего в воду, но полковник даже не счел нужным поднять голову.
— По-моему, Тобиас выходит из боя! — воскликнул Эмил.
Эндрю резко сел.
Стекла его очков еще не высохли, но он и так видел, что «Оганкит», не останавливаясь, направляется на запад.
Вслед за ним из скопления галер вырвался еще один карфагенский броненосец, пристроившийся в кильватере своего флагмана.
— Что на него нашло? — недоуменно спросил Эндрю. — Он же мог бы раздавить все наши галеры и переломить ход всего сражения!
— Я потерял носовое орудие, — орал Тобиас. — Вода в трюме прибывает так быстро, что мы почти не успеваем ее выкачивать!
— Ты бросаешь все свои галеры! — заревел Хулагар.
— Большинство из них и так уже пошли ко дну.
— Владея «Оганкитом», ты можешь сокрушить любого врага, — гневным голосом воскликнул щитоносец кар-карта.
— Любого? А это чудовище ты видел? Ты только посмотри на него!
— Этот корабль такой же большой, как и наш.
— Он больше! И у нас уже нет самого мощного орудия. Если мы атакуем его, он раздавит нас. — Это невозможно, — возразил Хулагар. — Только на переделку твоего корабля понадобился год. Они не могли построить такую громадину.
— Не могли? Вон он плывет! У тебя ведь тоже есть глаза, так неужели ты не видишь того, что вижу я?
Тон Тобиаса привел мерка в ярость. Хулагар метнул в капитана тяжелый взгляд. Тобиас отступил на шаг. — Ты напуган, — тихо произнес Хулагар.
— Я не боюсь, — пискнул Тобиас. — Ты видел, как их пушка выстрелила с расстояния больше мили? Это значит, что у них на борту тяжелая артиллерия, может быть даже стреляющая стофунтовыми ядрами. Если Кин смог сделать такого монстра, то он настоящий дьявол.
— Сражайся! Кин мертв — мы потопили его. Ты отказываешься от победы, которая уже у тебя в руках!
— У этого броненосца три носовые орудия. Посмотри, вон высовываются их стволы, — сказал Тобиас, пытаясь овладеть своим голосом. — У нас — ни одной. Мы отойдем в Карфаген, отремонтируем нашу стофунтовку и устраним повреждения в трюме. Тогда можно будет схватиться с этим гигантом. Ты когда-нибудь раньше был в морском бою? — не выдержал он.
Хулагар покачал головой.
— А я был, и я знаю, о чем говорю. Мы еще успеем вывести отсюда много галер и броненосцев. Ремонт займет две недели, после чего мы вернемся и закончим дело.
Тобиас на секунду прервался и вновь испуганно уставился в смотровую щель. Подняв к глазам подзорную трубу, он быстро оглядел русский корабль и опять повернулся к Хулагару:
— Три носовые пушки, две дымовые трубы. И у него еще наверняка около десяти-пятнадцати бортовых орудий. Они сделают из нас котлету!
— Тогда почему их командир Кин плыл не на этом корабле?
— Это был ложный ход. Они хотели обмануть нас, нанести нам большой ущерб, чтобы после этого появился этот монстр и добил нас. Кин на нем.
Хулагар ответил не сразу.
— Мы возвращаемся в Суздаль.
— Почему туда?
— Ты забыл, что оставил там Гамилькара и четыре тысячи солдат?
Тобиас смутился:
— Мы не успеем там починить корабль.
— Русский броненосец медлителен. Мы сможем опередить его на день. У тебя будет время для ремонта.
Не дожидаясь ответа, Хулагар презрительно фыркнул и вышел наружу, пригнув голову, чтобы не задеть низкой притолоки.
— Он в панике, — шепнул ему по-меркски Тамука, последовавший за старшим товарищем.
— У врага большой корабль.
— Победа почти у нас в руках. В такой момент мы должны идти в атаку и протаранить его, как в последний раз.
— Он лучше разбирается в морских сражениях, чем мы, — холодно заметил Хулагар. — Мы должны доверять его решениям.
— Он трус.
— Вушка будет в Суздале, а остатки армии янки снаружи. Мы можем захватить эти фабрики с суши. Все, что нам нужно, — это судно, которое три-четыре дня контролировало бы реку, пока не закончится наша операция.
— Надеюсь, что ты прав, — прошептал Тамука. Хулагар повернулся к молодому носителю щита и краем глаза заметил пристально смотрящего на него Вуку. Он хотел отослать Вуку на одну из галер, но Тамука возразил ему, что главные события развернутся на «Оганките». Это была роковая ошибка. В проигранной битве могла разрешиться хотя бы одна из проблем, стоящих перед ордой. Если Тамука будет медлить с решением, Хулагару придется все сделать самому, не думая больше о чести Вуки. Во благо всей орды.
— Он улепетывает от несчастного бутафорского корабля, — не веря своим глазам, выдохнул Эндрю. Шум битвы сменялся радостными криками победивших. Позади «Оганкита» на запад уходили пять броненосцев и небольшая группа галер.
Эндрю устало растянулся на плоту и посмотрел на Буллфинча:
— Как он?
— Жить будет, — прошептал Эмил. Эндрю показал на свои глаза.
— Не знаю.
— Все будет нормально, сэр, — просипел Буллфинч.
— Конечно, сынок.
— Тебе уже лучше, чем раньше, — заверил его Эмил. — Ты меня чуть не потопил, когда мы выбирались с этого корабля.
«Конститьюшн» сделал выстрел по корме «Оганкита». Снаряд попал в верхнюю часть орудийной башни, и железные осколки разлетелись во все стороны.
Эндрю посмотрел вперед. Им надо было сделать поворот — до берега оставалось меньше четверти мили. Прямо перед носом «Оганкита» «Генерал Шудер» открыл свой орудийный порт.
От раздавшегося грохота у Эндрю заложило уши. На мгновение ему почудилось, что пушку «Шудера» разорвало при взрыве. Казалось, батарейная палуба, приподнялась над своим основанием, ее стену вдавило внутрь, как будто она была сделана из фанеры. Весь корабль развернуло от такого удара.
— Боже мой, да что же у него там за пушка на носу? — выдохнул Эндрю.
Потрясенный, Тобиас обвел взглядом свою батарейную палубу. Первые снаряды, пришедшиеся в «Оганкит», оставляли небольшие вмятины, ломали кое-какие балки, и все. Но последние три выстрела нанесли ему серьезные повреждения. На полу лежал десяток окровавленных тел. Часть стены не выдержала удара, и тяжелый деревянный брус долетел аж до противоположного конца палубы.
Однако его носовая пушка потрудились на славу. Тобиас приободрился при этой мысли. Стофунтовое ядро пробило их броненосец насквозь.
Он все равно сильнее.
— Бой между галерами идет не в нашу пользу, — прокричал Хулагар, пытаясь перекрыть своим голосом стоны раненых и команды канониров, откатывавших орудия правого и левого бортов. — Они используют длинные доски, которые сцепляют между собой корабли.
— Когда мы покончим с этими броненосцами, можно будет двинуться на помощь нашим галерам! — отрезал Тобиас.
— Право руля! — выкрикнул Эндрю. — О'Мэлли, орудие к левому борту!
Едва они начали разворот, как порты «Оганкита» снова открылись. «Суздаль» продолжил начатый маневр и нацелился носом прямо на корму карфагенского броненосца, сопровождавшего флагман.
Над водой поднялся столб пламени. Протараненный броненосец, казалось, выпрыгнул из воды и развалился надвое.
Орудия «Оганкита» выпустили ядра, которые, по счастью, упали в воду рядом с левым бортом, обдав «Суздаль» брызгами.
Тобиас тоже начал разворачивать свой корабль.
Взгляду Эндрю предстал кормовой порт.
— Господи Иисусе, эта штука стреляет не пятидесятифунтовыми!
Раздался выстрел. Снаряд пролетел мимо «Суздаля» и врезался в корму «Конститьюшн», пробив броню, защищавшую гребные колеса. Дерево разлетелось в щепы, и подбитый корабль остановился.
Эндрю огляделся, ища подмоги. Всего за пару минут Тобиас вывел из строя два его драгоценных броненосца.
В четверти мили от них обменивалась выстрелами дюжина броненосцев. Один из них, чью принадлежность Эндрю не смог различить, уже зачерпнул носом воду и медленно погружался на дно.
«Оганкит» повернул на восток, направляясь к галерам.
— Прямо руля, направление на восток! — бросил в переговорную трубу Эндрю.
Они продирались сквозь скопление судов, которые были скреплены друг с другом, словно некий огромный понтон. В самом центре сражения, соединившись корвусами, бились с врагами две римские галеры; солдаты засели у бортов плавучей крепости и поливали ружейным огнем окружавшие их карфагенские корабли. Невдалеке дрейфовало еще одно карфагенское судно, его борт был пробит четырехфунтовым ядром.
— Возьмите на пару градусов левее.
«Суздаль» слегка изменил курс и походя протаранил одинокую галеру. Карфагеняне бросили весла и попрыгали за борт.
Множество моряков и солдат с потопленных кораблей, цепляясь за обломки судов, плыли к берегу. На узкой полоске песка уже собралось несколько сотен изможденных людей, одетых в белые русские мундиры и разнообразную римскую и карфагенскую одежду. Они держались отдельными группами, но было похоже, что после того, как они выбирались на берег, битва для них заканчивалась, и кое-где недавние противники сидели в нескольких футах друг от друга, наблюдая за продолжающимся морским боем. Казалось, там, на суше, уже наступило перемирие, словно люди, потерпевшие кораблекрушение и пережившие это безумие, не видели больше смысла во взаимном смертоубийстве.
«По крайней мере, их вражда не зашла пока слишком далеко», — подумал Эндрю, понимая, что если бы бой шел между людьми и ордой, то никто не дал бы другому пощады ни на море, ни на суше.
Открылся правый порт «Оганкита». Эндрю вдруг почувствовал себя голым — «Суздаль» остался единственным кораблем поблизости от чудовищного детища Тобиаса. Он отчаянно завертел головой, высматривая, нет ли рядом еще какого-нибудь броненосца, который смог бы их защитить.
Опомнившись, Эндрю нырнул обратно в рубку.
Корабль сотрясся от удара, за которым тут же последовало еще два. После второго Эндрю швырнуло через рубку прямо на юного горниста, который вскрикнул от боли.
Голова Эндрю гудела, как потревоженный улей. Шатаясь, он встал на нога. Лицо горниста было белым как мел. — Спускайся вниз, сынок, — сказал ему Эндрю и снова высунул голову из люка.
В паре футов от него была выворочена целая бронированная плита. Снизу раздавались стоны и вопли.
Мгновение спустя батарейная палуба «Суздаля» ответила выстрелом стального снаряда, который тоже отслоил от «Оганкита» кусок брони.
Одновременно раздались свистки обеих переговорных труб.
— Машинное отделение, полковник, — прохрипел Фергюсон. — У нас течь.
— Серьезная?
— Похоже, что да, вода прибывает быстро. Однако пока трудно судить — тут все в дыму. После того как у нас сбили трубу, не работает вытяжка одного из двигателей.
— Выкачивайте воду насосами.
— Батарейная палуба, полковник. Они пробили борт. Шестеро погибших и огромная дыра в борту!
— Держись, старина!
Эндрю бросил отчаянный взгляд назад. Основное поле битвы осталось у них за кормой, а здесь они с «Оганкитом» были один на один.
Тобиас опять начал разворачиваться.
— Фергюсон, задний ход! О'Мэлли, выкатывай орудие вперед! Они пройдут перед нашим носом!
По кораблю пробежала дрожь, и он резко замедлил ход.
«Оганкит» продолжал свой маневр, и Эндрю увидел его носовой орудийный порт.
«Суздаль» наконец остановился и начал очень медленно пятиться назад. Канониры «Оганкита» в бешеном темпе возились со своей носовой пушкой, пытаясь выкатить ее на позицию. «Оганкит» прошел в нескольких футах от носа «Суздаля».
— Давай, О'Мэлли! — скомандовал Эндрю, ударив кулаком по стенке рубки.
Перед глазами Эндрю промелькнул первый орудийный порт, затем второй, третий. Он смог вблизи разглядеть результат их последнего удачного выстрела: из отверстия порта торчали обломки досок
Наконец мимо пронесся пятый порт, и О'Мэлли сделал выстрел в упор.
В борту «Оганкита» возникла дыра, в которую туг же хлынула вода.
— Пробоина на ватерлинии! — в восторге завопил Эндрю.
И тут уголком глаза он увидел открытый кормовой порт. В пылу схватки он на мгновение забыл о ядовитом жале в хвосте врага. Орудие выстрелило.
Сильные руки схватили его за волосы и вытащили из воды.
Кашляющего и отплевывающегося Винсента положили на скамью для гребцов.
— Марк?
— Его мы тоже спасли, господин.
У Винсента прояснилось в глазах, и он увидел почерневшее от пороха лицо суздальского солдата.
— Ну и драка! Мы надираем им задницу! Поднявшись на ноги, Винсент бросил взгляд на поле сражения, представлявшее собой запутанный лабиринт из поврежденных судов.
Множество галер, и римских и карфагенских, едва держались на плаву. Прямо на них неслось очередное вражеское судно. Выстрел картечью из небольшой пушки рядом с Винсентом смел с палубы карфагенской галеры кучку солдат.
Таран врезался в борт судна, и Винсент потерял равновесие.
За фальшбортом римского корабля укрывалось более сотни солдат. Выпрямившись, они подняли мушкеты и сделали залп с убойного расстояния. Пули легко пробивали деревянные борта. Десятки карфагенян упали как подкошенные.
На вражескую галеру упал носовой корвус. Первым на него взбежал знаменосец, размахивавший флагом, за ним устремились и все остальные.
— Если они нас потопят, мы просто возьмем их корабль, а дальше будет все то же самое! — гордо сообщил Винсенту его спаситель и поспешил присоединиться к своим товарищам.
— Никогда не думал, что все это будет происходить именно так, — воскликнул подошедший Марк. Его глаза сияли от восторга. — Клянусь богами, мы побеждаем!
— Не забудьте про «Оганкит», — умерил его пыл Винсент, показывая на чудовищный корабль Тобиаса в четверти мили от них. Ему противостоял один-единственный броненосец. Они увидели, как в борту «Оганкита» возникла пробоина.
— Он подбит! — воскликнул Марк.
С кормы «Оганкита» вырвался язык пламени, и орудийная башня русского броненосца, казалось, взлетела на воздух.
— Нет, — тихо возразил Винсент. — не подбит, а подбил.
Сердце Вуки готово было выпрыгнуть из груди. Он пытался хоть что-нибудь разглядеть в густом дыму, чтобы понять, кто одержал верх в этом безумною бою. Да разве это бой? Торчишь в этом гробу, где тебя может в любой момент разнести на куски, и никаких шансов скрестить с врагом мечи, чтобы выяснить, кто сильнее и искусней в схватке.
Жирный скот прошел мимо него, не удостоив Вуку даже взглядом.
— Рулевой, разворачивай корабль.
— Зачем? — воскликнул Хулагар. — Ты уничтожил их пушку. У нас есть другие цели.
— Это корабль Кина. Над ним развевается флаг Тридцать пятого полка. Я пущу их на дно и покончу с Кином.
— У нас пробоина на уровне ватерлинии. Нам скоро придется выйти из боя.
— Сначала уничтожим Эндрю. После этого мы вернемся к галерам, и бой будет закончен.
— Капитан, с востока подходит еще один броненосец, мы его уже видели раньше, — доложил рулевой.
— Черт с ним! — в бешенстве закричал Тобиас.
Пораженный масштабами разрушений, Эндрю осторожно шел по заваленной обломками батарейной палубе. В правой стене, рядом с орудийным портом, он заметил входное отверстие от последнего выстрела, сквозь которое он мог бы без труда вылезти наружу. Вырванные из стены шпалы беспорядочной грудой лежали у противоположной стены. Целая секция рельсов тоже была вдавлена внутрь батарейной палубы и пригвоздила к переборке одного из канониров. Эндрю чуть не стошнило, и он отвернулся.
Самое большое чудо заключалось в том, что карронада ничуть не пострадала и спокойно занимала свое место у носового порта.
— Эмил? Эмил, ты жив?
— Похоже, что да.
Старый доктор сидел в углу, бессильно прислонившись к стене.
— Все кости целы? Доктор вяло кивнул.
— Эта чертова болванка все здесь разнесла, — безжизненным голосом произнес он. — Я старался помочь горнисту.
У его ног лежало тело, от которого осталась только верхняя часть. Рядом тихо стонал Буллфинч, его лицо было скрыто повязкой.
— Ты не видел мои очки? — так же отстранено спросил Эмил.
Эндрю отвернулся.
О'Мэлли, пошатываясь, поднялся с пола, из его ушей и носа текла кровь. Остальные канониры были не в лучшем состоянии, чем он.
— Приди в себя! — воскликнул Эндрю. — Мы еще можем сражаться!
О'Мэлли уставился па него пустым взглядом.
— Возьми себя в руки! У нас есть пушка!
Эндрю подбежал к переговорной трубе у носового порта:
— Машинное отделение! Чак, пошли наверх несколько своих ребят. Мне здесь нужны люди.
— Вода прибывает все быстрее, полковник. После этого попадания течь увеличилась. — Пять минут — больше не потребуется.
— Постараюсь, сэр.
— Право руля — курс на юг.
Через пороховой погреб на батарейную палубу выбрались кочегары и солдаты, которые все это время сидели в трюме, дожидаясь своей очереди вступить в бой.
Эндрю взглянул на открытый орудийный порт, предоставив канонирам и их новым помощникам заряжать карронаду.
«Оганкит» летел прямо на них, из его изрешеченных осколками труб валом шел дым, под обеими гребными винтами бурлила вода.
— У нас остался последний выстрел. Постараемся, парни!
Эндрю прильнул к стволу орудия, и в этот момент заряжающий загнал в жерло стальной цилиндрический снаряд.
— Поднять ствол на одно деление.
Несколько человек подняли казенную часть, и Эндрю вытянул на одну зарубку деревянный клин.
— Опускай!
Сначала ему показалось, что ствол направлен слишком высоко и снаряд перелетит через судно Тобиаса. Однако, когда «Оганкит» подошел ближе, в поле зрения Эндрю возникла его верхняя часть.
Вдруг Эндрю почувствовал, что у них упала скорость. Он немедленно склонился к переговорной трубе:
— Что происходит?
— Вода заливает котлы — здесь все наполнено паром, и мощность падает.
— Чак, мне сейчас не до ваших трудностей!
— Сэр, они открывают порт!
Эндрю моментально забыл про неполадки в машинном отделении.
Менее чем в сотне ярдов от них на «Оганките» открылся носовой орудийный порт. На огромную пушку Тобиаса было страшно даже смотреть. Эндрю кинулся обратно к своей карронаде. Нет, если выстрелить сейчас, снаряд пройдет выше.
Рядом с ним возник О'Мэлли, заслонив Эндрю весь обзор. Ирландец вогнал шомполом в ствол мешочек с порохом, откупорил пороховой рожок и насыпал пороха в запальное отверстие. Нагнувшись, он поднял сломанный пальник, резко помахал им, чтобы затлел вощеный фитиль, и перевел взгляд на Эндрю, ожидая его команды.
— Он идет прямо на нас! — испуганно закричал один из канониров.
— Еще рано! Ждем!
«Оганкит» выстрелил. Перед носом «Суздаля» поднялась водяная гора, и корабль подбросило вверх.
— Ждем!
Корабль опустился вниз и вновь начал плавно подниматься.
— Огонь!
Карронада откатилась назад, но Эндрю успел отпрыгнуть.
Мгновение спустя броненосцы столкнулись. «Оганкит» врезался в «Суздаль» чуть левее носа, проломив его броню и отделив от русского корабля изрядный кусок.
Эндрю почувствовал, как резко накренилось судно, заваливаясь на правый борт. Было похоже, что скоро оно перевернется совсем.
— Все наружу!
Чудовищная громада «Оганкита» прошла мимо. Долю секунды он видел старый американский флаг, демонстративно вывешенный Тобиасом на флагштоке.
Сквозь отверстие в правом борту батарейную палубу начало заливать водой.
— Вылезайте, вылезайте! — кричал Эндрю.
В общей суматохе он увидел, как Эмил пытается поставить на ноги Буллфинча.
— Эмил!
— Я его не брошу!
Эндрю бросился на помощь другу, и вдвоем они приподняли юношу. Карронада сорвалась с места и прокатилась как раз по тому участку палубы, где он был секунду назад. Вода, поступавшая через пробоину, забила всесокрушающей струей. На батарейную палубу словно ворвался горный поток.
Карронада вылетела в отверстие орудийного порта и исчезла в волнах.
Он увидел, как следом за своей любимицей сквозь порт выпрыгнул О'Мэлли.
— Эмил!
Доктор барахтался рядом с ним, все еще не выпуская Буллфинча.
Эндрю проклял свой бесполезный обрубок, которым он по привычке пытался загребать воду в этом водовороте.
Корабль накренился еще сильнее, лег на борт и стал медленно тонуть.
Вокруг тонущие люди изо всех сил пытались добраться до орудийного порта.
Сбоку Эндрю увидел открытый люк, ведущий в боевую рубку.
Он подтолкнул к нему Буллфинча.
— Давай, парень, выбирайся через рубку, а то нам всем тут крышка! — напутствовал его Эндрю.
— Эмил, теперь ты! Из люка потекла вода.
— Выбирайся, Эндрю!
Истерически расхохотавшись, Эндрю протолкнул доктора сквозь люк и, потеряв равновесие, упал обратно в воду.
Стоя на четвереньках, Тобиас смотрел на свою пушку.
Ее лафет перевернулся, и длинный ствол стофунтовки задрался в небо. Вокруг орудия лежало множество тел, раздавались жалобные стоны раненых. Тобиас оторвал от палубы руку. Она была измазана чем-то теплым и липким.
Повернув голову, он увидел рядом с собой мертвого канонира. Его невидящие глаза смотрели прямо на Тобиаса.
Дрожа от ужаса, он поднялся на ноги и осмотрелся вокруг.
Корабль продолжал идти вперед, направляясь прямо к берегу.
Надо было что-то предпринять. Что-то сделать.
Он знал, что они не сводят с него глаз и презирают его за страх, охвативший его при виде крови, залившей всю палубу и стены, запачкавшей ему руки.
— Разворачивай! — приказал Тобиас срывающимся голосом.
— Влево или вправо? — спросил рулевой, глядя на него сверху из рубки.
— Влево, влево, сукин сын! Его затрясло, и он повернулся.
Перед ним стоял Хулагар. Дьявол, ну почему этот снаряд не укокошил его и всю эту меркскую шайку!
— Мы покончили с Кином, — произнес Тобиас, пытаясь скрыть дрожь в своем голосе.
— Пока ты тут топил вышедший из строя корабль, — загремел Хулагар, — мы проиграли битву!
— Капитан, этот отставший броненосец идет прямо на нас, — прокричал дозорный, высунувшись из верхнего люка.
— Какой еще броненосец?
— Тот самый, с востока.
Не ответив Хулагару, Тобиас поднялся по трапу в рубку и посмотрел в смотровую щель. — Боже милосердный, — прошептал он.
Последним усилием Эндрю выкинул вверх руку и случайно ухватился за край люка. В отверстие продолжала поступать вода, и сильная струя могла в любую секунду оторвать его.
Эндрю сделал судорожный вдох, и вода накрыла его с головой.
Вдруг все потемнело. Поток сдавил его грудь.
«Ты можешь все это бросить и прекратить свои страдания», — нашептывал ему внутренний голос. Долгие годы войны, бесконечные убийства коверкали его душу. Каждое утро, просыпаясь, он испытывал муки неуверенности, и теперь все это должно было закончиться. Вдруг Эндрю почувствовал, будто все это происходит с кем-то другим. Тысячи лиц, снившихся ему все эти годы, те мальчики, которых он посылал на смерть, казалось, собрались вокруг него. Мимо него проплыло лицо Джонни, его брата, убитого под Геттисбергом, и Эндрю знал, что ему больше никогда не привидится это кошмар. Мэри, его первая невинная любовь, невеста, которая так жестоко предала его, оставив в его сердце незаживающую рану, взглянула на него из темной воды, прощаясь.
А затем он увидел Кэтлин и свое еще не рожденное дитя. Поймет ли она когда-нибудь?
— Кэтлин!
Внезапно перед ним замаячил свет. Эндрю из последних сил устремился к нему. Вода словно засверкала, и он понял, что поднимается.
Его голова пробила поверхность воды, и он жадно вдохнул драгоценный воздух.
— Эндрю!
Его тут же потащило обратно в глубину, и он отчаянно попытался удержаться на плаву. Тяжелый шерстяной мундир увлекал его вниз.
— Держитесь, сэр!
К Эндрю подплыл Фергюсон и подтолкнул полковнику обломок весла.
Он отчаянно схватился за спасительное дерево, зацепился за него обрубком левой руки и плотно прижался к нему грудью.
— Эмил?
— Позади тебя.
Повернув голову, Эндрю увидел доктора, сидящего на обломке борта корабля. Рядом с ним лежал Буллфинч.
Фергюсон, все еще держась за весло, помог Эндрю выбраться из воды и залезть на импровизированный плот.
Сквозь залитые водой стекла очков Эндрю не отрываясь смотрел на «Суздаль». Корабль ударился о дно и встал торчком. Корма с флагштоком оказалась над водой, и над морем опять зареяли знамя 35-го и американский флаг.
— Что с тобой случилось? — нетвердым голосом спросил Эмил. — Последнее, что я помню, — это как я выбирался в рубку, меня заливало водой, а ты остался внизу.
— Я не знаю, — глухо ответил Эндрю. — Слушай, я думал, что ты не умеешь плавать.
— Я быстро учусь, — слабо отозвался Эмил. — Ты был под водой несколько минут, — добавил он, и из глаз доктора потекли слезы облегчения.
— Я действительно не знаю, что со мной было, — повторил Эндрю. — А что с «Оганкитом»?
Фергюсон показал на запад.
Вражеский флагман был в самой гуще сражения галер.
— Он все еще на ходу, и мы не можем остановить его, — грустно произнес Эндрю и улегся на плоту.
К востоку от них прозвучал пушечный выстрел, за которым последовал звук ядра, падающего в воду, но полковник даже не счел нужным поднять голову.
— По-моему, Тобиас выходит из боя! — воскликнул Эмил.
Эндрю резко сел.
Стекла его очков еще не высохли, но он и так видел, что «Оганкит», не останавливаясь, направляется на запад.
Вслед за ним из скопления галер вырвался еще один карфагенский броненосец, пристроившийся в кильватере своего флагмана.
— Что на него нашло? — недоуменно спросил Эндрю. — Он же мог бы раздавить все наши галеры и переломить ход всего сражения!
— Я потерял носовое орудие, — орал Тобиас. — Вода в трюме прибывает так быстро, что мы почти не успеваем ее выкачивать!
— Ты бросаешь все свои галеры! — заревел Хулагар.
— Большинство из них и так уже пошли ко дну.
— Владея «Оганкитом», ты можешь сокрушить любого врага, — гневным голосом воскликнул щитоносец кар-карта.
— Любого? А это чудовище ты видел? Ты только посмотри на него!
— Этот корабль такой же большой, как и наш.
— Он больше! И у нас уже нет самого мощного орудия. Если мы атакуем его, он раздавит нас. — Это невозможно, — возразил Хулагар. — Только на переделку твоего корабля понадобился год. Они не могли построить такую громадину.
— Не могли? Вон он плывет! У тебя ведь тоже есть глаза, так неужели ты не видишь того, что вижу я?
Тон Тобиаса привел мерка в ярость. Хулагар метнул в капитана тяжелый взгляд. Тобиас отступил на шаг. — Ты напуган, — тихо произнес Хулагар.
— Я не боюсь, — пискнул Тобиас. — Ты видел, как их пушка выстрелила с расстояния больше мили? Это значит, что у них на борту тяжелая артиллерия, может быть даже стреляющая стофунтовыми ядрами. Если Кин смог сделать такого монстра, то он настоящий дьявол.
— Сражайся! Кин мертв — мы потопили его. Ты отказываешься от победы, которая уже у тебя в руках!
— У этого броненосца три носовые орудия. Посмотри, вон высовываются их стволы, — сказал Тобиас, пытаясь овладеть своим голосом. — У нас — ни одной. Мы отойдем в Карфаген, отремонтируем нашу стофунтовку и устраним повреждения в трюме. Тогда можно будет схватиться с этим гигантом. Ты когда-нибудь раньше был в морском бою? — не выдержал он.
Хулагар покачал головой.
— А я был, и я знаю, о чем говорю. Мы еще успеем вывести отсюда много галер и броненосцев. Ремонт займет две недели, после чего мы вернемся и закончим дело.
Тобиас на секунду прервался и вновь испуганно уставился в смотровую щель. Подняв к глазам подзорную трубу, он быстро оглядел русский корабль и опять повернулся к Хулагару:
— Три носовые пушки, две дымовые трубы. И у него еще наверняка около десяти-пятнадцати бортовых орудий. Они сделают из нас котлету!
— Тогда почему их командир Кин плыл не на этом корабле?
— Это был ложный ход. Они хотели обмануть нас, нанести нам большой ущерб, чтобы после этого появился этот монстр и добил нас. Кин на нем.
Хулагар ответил не сразу.
— Мы возвращаемся в Суздаль.
— Почему туда?
— Ты забыл, что оставил там Гамилькара и четыре тысячи солдат?
Тобиас смутился:
— Мы не успеем там починить корабль.
— Русский броненосец медлителен. Мы сможем опередить его на день. У тебя будет время для ремонта.
Не дожидаясь ответа, Хулагар презрительно фыркнул и вышел наружу, пригнув голову, чтобы не задеть низкой притолоки.
— Он в панике, — шепнул ему по-меркски Тамука, последовавший за старшим товарищем.
— У врага большой корабль.
— Победа почти у нас в руках. В такой момент мы должны идти в атаку и протаранить его, как в последний раз.
— Он лучше разбирается в морских сражениях, чем мы, — холодно заметил Хулагар. — Мы должны доверять его решениям.
— Он трус.
— Вушка будет в Суздале, а остатки армии янки снаружи. Мы можем захватить эти фабрики с суши. Все, что нам нужно, — это судно, которое три-четыре дня контролировало бы реку, пока не закончится наша операция.
— Надеюсь, что ты прав, — прошептал Тамука. Хулагар повернулся к молодому носителю щита и краем глаза заметил пристально смотрящего на него Вуку. Он хотел отослать Вуку на одну из галер, но Тамука возразил ему, что главные события развернутся на «Оганките». Это была роковая ошибка. В проигранной битве могла разрешиться хотя бы одна из проблем, стоящих перед ордой. Если Тамука будет медлить с решением, Хулагару придется все сделать самому, не думая больше о чести Вуки. Во благо всей орды.
— Он улепетывает от несчастного бутафорского корабля, — не веря своим глазам, выдохнул Эндрю. Шум битвы сменялся радостными криками победивших. Позади «Оганкита» на запад уходили пять броненосцев и небольшая группа галер.
Эндрю устало растянулся на плоту и посмотрел на Буллфинча:
— Как он?
— Жить будет, — прошептал Эмил. Эндрю показал на свои глаза.
— Не знаю.
— Все будет нормально, сэр, — просипел Буллфинч.
— Конечно, сынок.
— Тебе уже лучше, чем раньше, — заверил его Эмил. — Ты меня чуть не потопил, когда мы выбирались с этого корабля.