Страница:
В книге мемуаров, вышедшей четыре года спустя, Горбачев настолько лапидарен, что умещает этот монолог, произнесенный перед гэкачепистами, в небольшой абзац: ''Вы и те, кто вас послал, обеспокоены ситуацией? Но я не хуже вас знаю обстановку в стране, и она тревожит меня не меньше, чем вас. Считаете, что нужны адекватные меры? Я такого же мнения. Главная из них уже подготовлена - это подписание Союзного договора. На заседании Совета Федерации 21 августа намечено обсудить ход выполнения экономической ре
-----------
1 Там же С. 11-13.
406
формы. Вы же спасение видите в чрезвычайных мерах. Я с этим не согласен. Давайте созывать Верховный Совет СССР, Съезд народных депутатов, раз у части руководства есть сомнения в правильности политического курса. Давайте обсуждать и решать. Но действовать только в рамках Конституции, закона. Иное для меня неприемлемо. То, что вы себя загубите, - черт с вами, но ведь дело может кончиться большой кровью. Не тот стал народ, чтобы мириться с вашей диктатурой, с потерей свободы, всего, что было добыто в эти годы''.1
У нас нет уверенности в том, сказал ли Горбачев все эти слова на самом деле, или выдумал их задним числом. Ведь протокольных записей тогда не велось. И все же, на наш взгляд, важнее не столько их полнота и даже конкретное содержание, сколько тон и стиль разговора Горбачева с ''заговорщиками''. Поучения и нотации, перемешанные с грубостью, - вот что сразу обращает внимание при знакомстве с тем, что говорил он гэкачепистам. Мы присутствуем при разговоре самоуверенного начальника с подчиненными, а отнюдь не испуганной жертвы заговора с заговорщиками и путчистами.2 Впрочем, допустим на минуту, что и здесь Горбачев сфантазировал, желая выглядеть героем. Но с геройством и тут ничего не выходит, поскольку такая фантазия разрушает представление о заговорщиках, создавая образ чересчур
-------------
1 Горбачев М.С. Жизнь и реформы. Кн.2. С.558.
2 Показателен здесь и рассказ В.И.Болдина - участника форосской делегации. Когда Горбачев спросил делегатов, с чем они прибыли, вперед выступил О.Д.Бакланов и сказал: ''Я хотел бы начать с обстановки в стране. Вы знаете, в каком трудном положении находятся сельское хозяйство и промышленность, а мы занимаемся сегодня не тем''. Горбачев грубо его прерывает: ''Что ты мне говоришь? Я все знаю, и знаю лучше вас''. По свидетельству В.И.Болдина, ''говорить Бакланову он не дает. В разговор вступает Варенников. С присущей ему решительностью он говорит о положении в стране и армии, о тяжелых испытаниях, ожидающих народ, офицерский корпус, всю армию, ее боеготовность, если не будут приняты чрезвычайные меры. Но и он прерван. . . '' (Болдин В. И. Крушение пьедестала. . .С. 16).
407
усердствующих недоумков, вызвавших недовольство своего хозяина. Однако в том-то и дело, что Горбачев воспроизводит тон и стиль форосского разговора правдиво. В.И.Варенников в одном телевизионном интервью возмущался по поводу того, что в Форосе Горбачев разговаривал с ним и его спутниками, как с холопами. Кажется, это подтверждает и сам Михаил Сергеевич, с удовлетворением сообщая, как в присущей ему манере обложил своих собеседников матом (''послал их туда, куда в подобных случаях посылают русские люди''; ''обругал их "по-русски"'').1 Так и хочется сказать: бедные ''заговорщики''.
М.С.Горбачев, как явствует из его рассказа, материл гэка-чепистов ''по-отечески'', поскольку не считал их кончеными людьми, полагая, что ''заговорщики'' образумятся. Вот его собственные признания: ''Мне не раз в последние годы удавалось гасить, предупреждать опасное развитие событий. И на этот раз рассчитывал, что поймут, одумаются'';2 ''18 августа я еще надеялся, что те, кто в Москве, выслушав сообщение о встрече со мной, одумаются, остановятся'';3 ''прежде всего, я рассчитывал, что мой отказ принять ультимативные требования ГКЧП отрезвят зачинщиков заговора. Не раз я удерживал этих людей от опрометчивых шагов... и оставалась надежда, что и на сей раз моя твердая позиция окажет свое воздействие. Да, я не терял надежду''.4 Но, увы, ''заговорщики'' не ''поняли'', не ''одумались'' и не ''отрезвели''. Горбачев вводит читателя в какой-то политический цирк, не замечая, как сам превращается в клоуна от политики.
Забавляет, как ''путчисты'' становятся у него преступниками. Горбачев отказался подписать указ о введении чрезвычайного положения, что и перевело гэкачепистов в разряд пре
------------------
1 Горбачев М.С. 1) Августовский путч... С.13: 2) Жизнь и реформы. Кн.2. С.559.
2 Горбачев М.С. Августовский путч... С.11.
3 Там же. С. 17.
4Горбачев М.С. Жизнь и реформы... С.559.
408
ступников: ''Мой решительный отказ сделать это сразу (подписать указ. И.Ф.} ставил их в положение преступников''.1 Значит, до ''требования'' гэкачепистов подписать указ они еще не находились в положении преступников. Не оказались бы ''путчисты'' в этом положении, подпиши Горбачев указ. Такую логику нельзя назвать иначе, как логикой политической эквилибристики и трюкачества. Но Горбачев продолжает одурачивать ею обывателя. ''Потерпев неудачу в противоборстве с президентом, заговорщики сникли'', - говорит он. Вот ведь какие эти ''заговорщики'': стоило ''жертве заговора'' прочитать им строгую нотацию и наградить их матом, как они, оробев, сникли.
Таким образом, горбачевские реминисценции ярко и убедительно свидетельствуют, вопреки их автору, об отсутствии заговора и путча в высшем советском руководстве в августе 1991 года.
В условиях лета 1991 года идею путча, переворота, заговора лелеяли в первую очередь демократы и зарубежные их патроны. Не случайно они, демократы и американцы, стали нагнетать эту идею за два месяца до выступления ГКЧП. Теперь мы знаем, что ''в разгар политического кризиса в Советском Союзе в июне 91-го года мэр Москвы нанес незапланированный визит в посольство Соединенных Штатов. После нескольких минут тривиальной беседы, предназначенной для подслушивающей аппаратуры КГБ, Гавриил Попов взял лист бумаги и написал: "Мне нужно срочно передать послание Борису Николаевичу Ельцину. Возможен переворот. Ему следует немедленно вернуться в Москву".2 Продолжая беседу, как ни в чем не бывало, американский посол Джек Мэтлок взял ручку и вывел одно слово: "Кто?" В ответ Попов написал имена трех лиц: премьер-министра Валентина Павлова, председателя КГБ Владимира Крючкова и министра обороны Дмитрия Язова. "Я
------------
1 Там же.
2 Президент РСФСР Ельцин находился тогда с визитом в Вашингтоне.
409
немедленно сообщу в Вашингтон'', - написал в ответ Мэтлок''.
Посол отправил, как и обещал, депешу американскому руководству, о чем А.Ф.Добрынин рассказывает так: ''Примерно в это же время (20 июня 1991 г.) американский посол Мэтлок прислал в Вашингтон сверхсрочную телеграмму о том, что его только что посетил мэр Москвы Попов и написал на бумаге (он не хотел говорить вслух, опасаясь подслушивания), что в столице готовится путч против Горбачева (он назвал имена заговорщиков - Павлова, Крючкова, Язова и Лукьянова) и что положение поэтому серьезное. Попов попросил срочно сообщить об этом Ельцину, находившемуся в то время с визитом в США. Президент Буш тут же поручил Мэтлоку встретиться лично с Горбачевым и передать эту важную информацию, не называя фамилий заговорщиков. Однако Горбачев, как телеграфировал затем посол в Белый дом, отнесся к этому сообщению весьма спокойно: он был уверен, что "никто не сможет сбросить его" (разговор этот был за два месяца до известных августовских событий). Тем временем Буш проинформировал о записке Попова и Ельцина, который как раз в этот момент находился в Вашингтоне''.2 Началась какая-то странная круговерть.
В.С.Павлов, имевший доступ в качестве обвиняемого к следственным материалам по делу ГКЧП, рассказывает о показании А.А.Бессмертных на допросе 6 ноября 1991 года: ''20 июня 1991 года, находясь в Берлине, он [Бессмертных] вернулся в советское посольство из американской резиденции после завершения раунда переговоров с господином Бейкером.
------------
1 Широкий В.С. КГБ - ЦРУ. Секретные пружины перестройки. С. 165. В.С.Широнин по поводу этой встречи и беседы Попова с Мэтлоком замечает: ''Примечательное откровение! Оно дает богатую пищу для размышлений о том, кто исподволь разжигал августовские события и кто был заинтересован в развязывании той драмы'' (там же).
2Добрынин А.Ф. Сугубо доверительно. Посол в Вашингтоне при шести президентах США (1962-1986). С.673.
410
Вдруг совершенно неожиданно ему перезвонил господин Бейкер и предложил приехать для неформальной беседы по очень срочному делу, организовав встречу так, чтобы о ней, по возможности, никто не узнал. А.Бессмертных очень удивился, так как они только что расстались. Но господин Бейкер очень настаивал и, чувствовалось по тону, был взволнован. Настолько господин Бейкер был настойчив и убедителен, что наш министр иностранных дел под благовидным предлогом сделал перерыв в беседе с министром иностранных дел Кипра и, оставив его ждать продолжения, через черный ход помчался к господину Бейкеру. Когда А.Бессмертных прибыл на место, сопровождавшего его начальника управления МИДа СССР по США и Канаде Г.Мамедова вежливо удалили, благо переводчик не требовался. После этого господин Бейкер, по словам А.Бессмертных, сказал: "Я только что - вот в промежутке между нашей беседой - получил из Вашингтона информацию. Я так понимаю, она может быть построена на разведывательных источниках, о том, что может быть попытка смещения Горбачева". Дальнейшее описание происходившего, я полагаю, для пользы дела лучше всего представить читателю со слов самого А.Бессмертных: "Я, конечно, совершенно опешил и так на него смотрю внимательно. В это время в руках у Бейкера находился листок бумаги. Он также сказал, что его слова подтверждает шифровка. Далее говорит: "Понятно, это дело сугубо деликатное и нам нужно как-то такую информацию передать. По нашим данным, - сказал он, - в смещении будут участвовать назвал - Павлов, Язов, Крючков". Возможно, Бейкер еще кого назвал, но троих он назвал точно. "И это, говорит, вопрос такой срочный. Его нужно сейчас довести до сведения Горбачева". Он спросил, есть ли у меня прямая, совершенно защищенная связь с президентом... "Нет, нет! - говорит Бейкер. - Мало ли что? Все же-таки надо передать..." Но ВЧ, как известно, находится под контролем КГБ. Тогда Бейкер предложил имеющуюся информацию передать, воспользовавшись американским посольством. Я в свою очередь обещал позво
411
нить Черняеву и попросить, чтобы быстро организовать встречу. Бейкер говорит: "Тогда мы поручим послу Мэтлоку. Вот он уже сейчас запрашивается. А вы звоните Черняеву, чтобы он обеспечил срочно прием. Таким образом, Горбачев получит те же сведения, что и я передал. Это абсолютно надежно и никто тогда ничего не перехватит". Так с Бейкером и условились... Я вернулся в совпосольство и быстро свернул беседу с мининдел Кипра. Позвонил Черняеву где-то минут через 30, поскольку пока ехал, пока шла беседа. Черняеву я сообщил о своем местонахождении, кратко о беседе с Бейкером, попросил его, что если на прием запросится посол Мэтлок, то желательно бы, не откладывая, принять его. Черняев ответил: "Вот какое совпадение. Как раз попросился и его принимаем..."''
О том, как прошла встреча Мэтлока с Горбачевым, рассказывает уже Черняев в своей дневниковой записи, датированной 21 июня 1991 года: ''Вдруг уже часов в 8 вечера опять названивают из посольства США. Мэтлок просит немедленной аудиенции у президента: срочное, секретное сообщение от Буша. Мне как раз в этот момент позвонил М.С. Я ему сказал. Он: "Давай!" Я помчался в Кремль. Спрашиваю у М.С. - мне присутствовать? "Обязательно"... Вошел Мэтлок. Лица не нем нет. М.С. начал с похвал послу, сожалений, что он уезжает, стал ему говорить всякие добрые слова: что он хорошо, честно работал, был настоящим партнером, много помог в этот сложнейший период отношений, "очень ценим вашу деятельность" и т.д. Мэтлок стоял, перебирая ногами: не терпелось выложить - с чем пришел. А пришел вот с чем: Господин президент, я получил только что личную закрытую шифровку от своего президента. Он велел мне тут же встретиться с вами и передать: американские службы располагают информацией, что завтра (т.е. сегодня, 21.VI) будет предпринята попытка отстранить вас от власти. Президент считает своим долгом предупредить вас". М.С. засмеялся. (Я - тоже!) Мэтлок смутился:
---------------------
1 Павлов В.С. Август изнутри. Горбачевпутч. С.81-82.
412
мол, глупость принес на такой верх. Стал извиняться: "я не мог не выполнить поручение своего президента, хотя сказал ему (каким способом, интересно), что у меня в Москве таких сведений нет и вряд ли это правда". М.С.: "Это невероятно на все 1000%. Но я ценю, что Джордж сообщает мне о своей тревоге. Раз поступила такая информация, долг друга - предупредить. Успокойте его. Но повторяю - в этом его сообщении я вижу подтверждение настоящих наших отношений. Значит, действительно мы далеко ушли вперед во взаимном доверии. Это очень ценно". Говорил он по-доброму, но с внутренней иронией, как бы уверенный в том, что все это чепуха''.1
Однако этим дело не кончилось. ''Страхи продолжались,-свидетельствует Черняев. - Ночью стал названивать Горбачеву Буш. Из приемной меня спрашивают: что делать? Я: "Соединяйте". Но М.С. гулял с Р.М. (было около 12-ти). Вернувшись, велел связаться с Белым домом. Теперь уже Буш был "занят"... и, видно, отчаявшись соединиться с другой "сверхдержавой" на информационном уровне конца XX века, послал депешу. Она пришла рано утром''.2
Наконец, в канун событий 19-21 августа Буш снова предупреждает Горбачева о возможном перевороте.
Такая спазматическая активность американских политиков нуждается, конечно, в объяснении. Может показаться, что все тут предельно ясно: добрый Джордж, встревоженный за судьбу дорогого друга Майкла, предупреждает его о грозящей опасности, демонстрируя свое участливое к нему отношение. Майкл хочет этому верить, но в душе у него, вероятно, поселился червь сомнения. Вот почему Черняев уловил в голосе М.С. нотки внутренней иронии в разговоре с Мэтлоком, вполне понятной, если учесть, что Горбачев уже тогда подозревал
----------------
1 Черняев А.С. 1991 год: Дневник помощника Президента СССР. С.156-157.
2 Там же. С.158. Лукьянов А.И. Переворот мнимый и настоящий. С. 16.
413
американцев в двуличии, находя подтверждения своим догадкам об их сотрудничестве с Ельциным.1
Предупреждая Горбачева о замышляемом отстранении его от власти, американцы тем самым стремились, по-видимому, создать себе алиби, как бы заявляя заранее, что ко всем возможным попыткам подобного отстранения они не имеют никакого отношения. Здесь, похоже, проглядывает элемент игры. Заметен он и в поведении Мэтлока.
По А.Ф.Добрынину, президент США Буш поручил Мэт-локу встретиться с Горбачевым после того, как он получил от посла сверхсрочную телеграмму, в которой со ссылкой на мэра Москвы Попова говорилось о подготовке путча против советского президента.2 Следовательно, Мэтлок, находясь в Москве, располагал сведениями об этом путче. Но в разговоре с Горбачевым он заявил, что не имеет подобных сведений, о чем уведомил президента Буша. ''Каким способом, интересно'', -отметил про себя присутствующий при разговоре Черняев, уловив неискренность американского посла.3 Мэтлок, на наш взгляд, играл. И это, вероятно, было отражением общей игры Вашингтона с Горбачевым. Ее кульминацией, как нам представляется, стали августовские события.
Весьма правдоподобно предположение В.С.Широнина: ''Прикрываясь недомоганием, Горбачев просто выжидал. Кто-то "не посоветовал" ему прежде времени покидать Форос. Чем же был продиктован такой совет? Не сомневаюсь, что в будущем различного рода государственные комиссии найдут четкий ответ на все форосские вопросы. Я же позволю себе вы- | сказать личную точку зрения профессионала-контрразведчика. На мой взгляд, с Горбачевым в тот момент "вели игру". События в Москве разворачивались таким образом, что у американ
-----------------
1 Черняев А.С. 1991 год: Дневник помощника Президента СССР. 1 С.151.
2 Добрынин А.Ф. Сугубо доверительно... С.673.
3 Ч е р н я е в А.С. 1991 год: Дневник помощника Президента СССР. С.157.
414
ских спецслужб появилась возможность воспользоваться ситуацией и совершить такой переворот, который помог бы разом покончить с КПСС. Но для этого пришлось бы пожертвовать Горбачевым. И очень с большой долей вероятности можно предположить, что, связавшись по срочной связи с Вашингтоном, посольство США в Москве запросило согласие на переориентацию своей политической ставки с Горбачева на другого лидера. Вскоре такое согласие было дано. На мой взгляд, в результате августовских событий, как говорится, в дураках оказался сам Горбачев. По такому поводу в народе обычно говорят: пошел за шерстью, а вернулся стриженным''.1 Принимая догадку В.С.Широнина о том, что с Горбачевым ''вели игру'', мы при этом полагаем: переориентация политической ставки с Горбачева на другого лидера, в частности на Ельцина, произошла несколько ранее, по всей видимости, в июне 1991 года с избранием последнего Президентом РСФСР. Внешним проявлением ее следует, по нашему мнению, считать визит Ельцина в США и устроенную одновременно с данным визитом суету по поводу замышляемого кем-то смещения Горбачева.2
---------------------
1 Ш и р о н и н В.С. Под колпаком контрразведки. . . С. 180.
2 Сама стремительность визита российского президента в Вашингтон довольно примечательна. Вот как его прокомментировал М.Я.Геллер: ''Едва избранный, Борис Ельцин отправляется к президенту США Дж.Бушу. Еще совсем недавно после избрания очередного генерального секретаря ЦК КПСС в Москву, как некогда в Орду за ярлыком на правление, направлялись главы иностранных держав. Теперь за ярлыком, который может обернуться займом, едут из Москвы. Вслед за неутомимым "глобтроттером" Горбачевым едет Борис Ельцин. Как если бы сегодня единственной практической легитимностью советского лидера являлось признание заграницы, материализованное в долларах'' (Геллер М. История России 1917-1995. В 4 т. М., 1996. Т.4. С.113). Ассоциация визита Ельцина в США с поездкой за ярлыком на правление, по нашему мнению, вполне правомерна. Едва ли можно сомневаться в том, что новоиспеченный российский президент прибыл в Америку за советами, наставлениями и, возможно, инструкциями американского президента.
415
За всей этой суетой американских политиков и дипломатов угадывается возня западных спецслужб, осуществлявших не только сбор разведывательных данных, но и разрабатывавших тайные планы типа августовских событий. Показательно, что президент Буш по прошествии этих событий заявил, что завоевана не только победа демократии, но и ''наша победа -победа ЦРУ''.1
Американский президент явно поскромничал, поскольку в достижение названной победы он внес и значительный личный вклад. Начиная с Мальты, Буш в отношениях с Горбачевым проявил себя (и в этом нужно отдать ему должное) как виртуоз политической игры. Знаковым, можно сказать, был его приезд в Москву в конце июля, т.е. за три недели до пресловутого ''путча''. Официально то был ответный визит в СССР президента Соединенных Штатов, связанный с подписанием Договора по СНВ. По свидетельству А.С.Черняева, сначала Горбачев с Бушем ''общались в Кремле один на один,2 потом в "расширенном составе"''. Горбачев ''подробно охарактеризовал ситуацию в стране, с большой долей оптимизма уверял, что общество будет реагировать спокойно на предстоящие "очень ответственные, драматические шаги", связанные с "тремя главными" задачами: заключением союзного договора, стабилизацией финансов, активным разгосударствлением и приватизацией. Сообщил, что "вчера" (29 июля. -И. Ф.3) у него была большая встреча втроем с Ельциным и Назарбаевым в Ново-Огареве... В подробности не посвящал,4 но
---------------------
1 Лукьянов А.И. Переворот мнимый и настоящий. С. 16. Понятно, почему ''бывший директор ЦРУ Гейтс на Красной площади в Москве провел свой парад победы''. (Качановский Ю.В. Куда идет Россия? М, 1999.С.110).
2 Горбачев называет эту встречу ''доверительной беседой'' (Горбачев М.С. Жизнь и реформы. Кн.2. С.301.
3 Е л ь ц и н Б.Н. Записки президента. С.55.
4 Эти подробности воспроизводит в своем Дневнике А.С.Черняев, рассказывая со слов Горбачева, как тот с Ельциным и Назарбаевым ''пьянствовал до 3 утра и договаривался о Союзном договоре и о последующих выборах''. Горбачев не жалел красок: ''Ох, Толя. До чего же мелкая, пошлая провинциальная публика. Что тот, что другой. Смотришь на них и думаешь - с кем, для кого?.. Бросить бы все. Но на них ведь бросить-то придется.. ''. (Ч е р н я е в А.С, 1991 год: Дневник помощника Президента СССР. С.183).
416
о двух выводах проинформировал: не торопиться с парламентскими выборами и принятием конституции, чтобы дать время для некоторой стабилизации обстановки; более решительно, более быстро проводить реформы, включая либерализацию цен и конвертируемость рубля''.1 М.С.Горбачев, как видим, развернул перед американским президентом план буржуазного переустройства советского общества, предполагающий ''очень ответственные и драматические шаги'': разгосударствление, приватизацию и либерализацию цен. Бушу это не могло, конечно, не импонировать. Но президент США уже определился в том, кто будет претворять в жизнь план реставрации капитализма в России. И это был не Горбачев, а другой, более решительный политик.
В своих мемуарах Горбачев не раскрывает содержание кремлевских бесед с Бушем, повествуя главным образом о встрече с ним ''без галстуков'', проходившей ''на веранде в Ново-Огареве''. Отдаваясь воспоминаниям по поводу визита ''друга Джорджа'', Горбачев пишет: ''Вспоминаю я сейчас об этом визите Президента США, последнем в Советский Союз, с некоторой горечью (курсив наш. И.Ф.). Не знали мы тогда, что произойдет всего через три недели. Жили будущим. Говоря о множестве актуальных проблем, мы вместе с тем как бы подводили итог пройденного за 5-6 лет пути''.2 Вот ведь как: не знали, что произойдет всего через три недели, а уже подводили итог пройденному. Положим, однако, ''не знали'' и ''жили будущим''. Как они собирались строить это будущее? Каким видели его? Президент Буш ''счел необходимым еще раз заявить, что Соединенные Штаты хотели бы видеть Советский
------------
1 Ч е р н я е в А.С. Шесть лет с Горбачевым... С.461-462.
2Горбачев М.С. Жизнь и реформы. Кн.2. С.307.
417
Союз сильным, экономически крепким, способным к коренным изменениям в демократическом духе''. Но эти слова развеялись, как дым, когда Горбачев попытался перевести беседу в практическую плоскость: ''Апеллируя к доверительному характеру наших личных отношений, я напомнил Бушу о серьезных препятствиях, которые создают для нашей экономики дискриминационные законы США и запретительные списки КОКОМ. Обратил его внимание на наиболее разительные примеры. Буш признал, что в ряде случаев речь, видимо, идет о наследии "холодной войны", обещал разобраться. Однако вопрос о дискриминационном американском законодательстве и запретительных списках КОКОМ не был решен ни тогда, ни спустя два года... Перед Бушем я поставил вопрос - как обойтись без "испытательного срока" при вступлении СССР в Международный валютный фонд; для нас важно воспользоваться его услугами именно сейчас, а не когда-нибудь потом. Из его рассуждений я понял, что на серьезную поддержку со стороны США рассчитывать не следует''.1 Как видим, делу не помог даже ''доверительный характер отношений'' двух президентов, а почему - понятно: Буш никоим образом не был заинтересован в восстановлении экономики Советского Союза, а тем более - в ее процветании.
Скрытая цель приезда Буша в Москву приобретает рельефные очертания на фоне его поездки из Москвы в Киев. С какой-то наивностью Горбачев пишет: ''В связи с предстоявшей поездкой в Киев Буш заверил меня: ни он, ни кто-либо из сопровождавших его лиц не допустят ничего такого, что могло быть интерпретировано как поддержка сепаратистских тенденций''. Неужели Горбачев не разумел, что сам по себе визит в Киев в условиях парада суверенитетов и деклараций о независимости является обнадеживающим для сепаратистов событием. Ведь недаром ''Ландсбергис активно добивался того,
----------------
1 Там же. С.305.
2 Там же. С.304.
418
чтобы по пути домой Буш совершил посадку в Вильнюсе''. Буш не стал этого делать вовсе не потому, что не хотел поддержать литовского сепаратиста, а потому, что для него важнее в плане мировой политики была Украина, без которой существование Советского Союза являлось весьма и весьма проблематичным. Можно предположить, что для изучения обстановки на месте перед августовскими событиями и прибыл Буш в Киев.
-----------
1 Там же С. 11-13.
406
формы. Вы же спасение видите в чрезвычайных мерах. Я с этим не согласен. Давайте созывать Верховный Совет СССР, Съезд народных депутатов, раз у части руководства есть сомнения в правильности политического курса. Давайте обсуждать и решать. Но действовать только в рамках Конституции, закона. Иное для меня неприемлемо. То, что вы себя загубите, - черт с вами, но ведь дело может кончиться большой кровью. Не тот стал народ, чтобы мириться с вашей диктатурой, с потерей свободы, всего, что было добыто в эти годы''.1
У нас нет уверенности в том, сказал ли Горбачев все эти слова на самом деле, или выдумал их задним числом. Ведь протокольных записей тогда не велось. И все же, на наш взгляд, важнее не столько их полнота и даже конкретное содержание, сколько тон и стиль разговора Горбачева с ''заговорщиками''. Поучения и нотации, перемешанные с грубостью, - вот что сразу обращает внимание при знакомстве с тем, что говорил он гэкачепистам. Мы присутствуем при разговоре самоуверенного начальника с подчиненными, а отнюдь не испуганной жертвы заговора с заговорщиками и путчистами.2 Впрочем, допустим на минуту, что и здесь Горбачев сфантазировал, желая выглядеть героем. Но с геройством и тут ничего не выходит, поскольку такая фантазия разрушает представление о заговорщиках, создавая образ чересчур
-------------
1 Горбачев М.С. Жизнь и реформы. Кн.2. С.558.
2 Показателен здесь и рассказ В.И.Болдина - участника форосской делегации. Когда Горбачев спросил делегатов, с чем они прибыли, вперед выступил О.Д.Бакланов и сказал: ''Я хотел бы начать с обстановки в стране. Вы знаете, в каком трудном положении находятся сельское хозяйство и промышленность, а мы занимаемся сегодня не тем''. Горбачев грубо его прерывает: ''Что ты мне говоришь? Я все знаю, и знаю лучше вас''. По свидетельству В.И.Болдина, ''говорить Бакланову он не дает. В разговор вступает Варенников. С присущей ему решительностью он говорит о положении в стране и армии, о тяжелых испытаниях, ожидающих народ, офицерский корпус, всю армию, ее боеготовность, если не будут приняты чрезвычайные меры. Но и он прерван. . . '' (Болдин В. И. Крушение пьедестала. . .С. 16).
407
усердствующих недоумков, вызвавших недовольство своего хозяина. Однако в том-то и дело, что Горбачев воспроизводит тон и стиль форосского разговора правдиво. В.И.Варенников в одном телевизионном интервью возмущался по поводу того, что в Форосе Горбачев разговаривал с ним и его спутниками, как с холопами. Кажется, это подтверждает и сам Михаил Сергеевич, с удовлетворением сообщая, как в присущей ему манере обложил своих собеседников матом (''послал их туда, куда в подобных случаях посылают русские люди''; ''обругал их "по-русски"'').1 Так и хочется сказать: бедные ''заговорщики''.
М.С.Горбачев, как явствует из его рассказа, материл гэка-чепистов ''по-отечески'', поскольку не считал их кончеными людьми, полагая, что ''заговорщики'' образумятся. Вот его собственные признания: ''Мне не раз в последние годы удавалось гасить, предупреждать опасное развитие событий. И на этот раз рассчитывал, что поймут, одумаются'';2 ''18 августа я еще надеялся, что те, кто в Москве, выслушав сообщение о встрече со мной, одумаются, остановятся'';3 ''прежде всего, я рассчитывал, что мой отказ принять ультимативные требования ГКЧП отрезвят зачинщиков заговора. Не раз я удерживал этих людей от опрометчивых шагов... и оставалась надежда, что и на сей раз моя твердая позиция окажет свое воздействие. Да, я не терял надежду''.4 Но, увы, ''заговорщики'' не ''поняли'', не ''одумались'' и не ''отрезвели''. Горбачев вводит читателя в какой-то политический цирк, не замечая, как сам превращается в клоуна от политики.
Забавляет, как ''путчисты'' становятся у него преступниками. Горбачев отказался подписать указ о введении чрезвычайного положения, что и перевело гэкачепистов в разряд пре
------------------
1 Горбачев М.С. 1) Августовский путч... С.13: 2) Жизнь и реформы. Кн.2. С.559.
2 Горбачев М.С. Августовский путч... С.11.
3 Там же. С. 17.
4Горбачев М.С. Жизнь и реформы... С.559.
408
ступников: ''Мой решительный отказ сделать это сразу (подписать указ. И.Ф.} ставил их в положение преступников''.1 Значит, до ''требования'' гэкачепистов подписать указ они еще не находились в положении преступников. Не оказались бы ''путчисты'' в этом положении, подпиши Горбачев указ. Такую логику нельзя назвать иначе, как логикой политической эквилибристики и трюкачества. Но Горбачев продолжает одурачивать ею обывателя. ''Потерпев неудачу в противоборстве с президентом, заговорщики сникли'', - говорит он. Вот ведь какие эти ''заговорщики'': стоило ''жертве заговора'' прочитать им строгую нотацию и наградить их матом, как они, оробев, сникли.
Таким образом, горбачевские реминисценции ярко и убедительно свидетельствуют, вопреки их автору, об отсутствии заговора и путча в высшем советском руководстве в августе 1991 года.
В условиях лета 1991 года идею путча, переворота, заговора лелеяли в первую очередь демократы и зарубежные их патроны. Не случайно они, демократы и американцы, стали нагнетать эту идею за два месяца до выступления ГКЧП. Теперь мы знаем, что ''в разгар политического кризиса в Советском Союзе в июне 91-го года мэр Москвы нанес незапланированный визит в посольство Соединенных Штатов. После нескольких минут тривиальной беседы, предназначенной для подслушивающей аппаратуры КГБ, Гавриил Попов взял лист бумаги и написал: "Мне нужно срочно передать послание Борису Николаевичу Ельцину. Возможен переворот. Ему следует немедленно вернуться в Москву".2 Продолжая беседу, как ни в чем не бывало, американский посол Джек Мэтлок взял ручку и вывел одно слово: "Кто?" В ответ Попов написал имена трех лиц: премьер-министра Валентина Павлова, председателя КГБ Владимира Крючкова и министра обороны Дмитрия Язова. "Я
------------
1 Там же.
2 Президент РСФСР Ельцин находился тогда с визитом в Вашингтоне.
409
немедленно сообщу в Вашингтон'', - написал в ответ Мэтлок''.
Посол отправил, как и обещал, депешу американскому руководству, о чем А.Ф.Добрынин рассказывает так: ''Примерно в это же время (20 июня 1991 г.) американский посол Мэтлок прислал в Вашингтон сверхсрочную телеграмму о том, что его только что посетил мэр Москвы Попов и написал на бумаге (он не хотел говорить вслух, опасаясь подслушивания), что в столице готовится путч против Горбачева (он назвал имена заговорщиков - Павлова, Крючкова, Язова и Лукьянова) и что положение поэтому серьезное. Попов попросил срочно сообщить об этом Ельцину, находившемуся в то время с визитом в США. Президент Буш тут же поручил Мэтлоку встретиться лично с Горбачевым и передать эту важную информацию, не называя фамилий заговорщиков. Однако Горбачев, как телеграфировал затем посол в Белый дом, отнесся к этому сообщению весьма спокойно: он был уверен, что "никто не сможет сбросить его" (разговор этот был за два месяца до известных августовских событий). Тем временем Буш проинформировал о записке Попова и Ельцина, который как раз в этот момент находился в Вашингтоне''.2 Началась какая-то странная круговерть.
В.С.Павлов, имевший доступ в качестве обвиняемого к следственным материалам по делу ГКЧП, рассказывает о показании А.А.Бессмертных на допросе 6 ноября 1991 года: ''20 июня 1991 года, находясь в Берлине, он [Бессмертных] вернулся в советское посольство из американской резиденции после завершения раунда переговоров с господином Бейкером.
------------
1 Широкий В.С. КГБ - ЦРУ. Секретные пружины перестройки. С. 165. В.С.Широнин по поводу этой встречи и беседы Попова с Мэтлоком замечает: ''Примечательное откровение! Оно дает богатую пищу для размышлений о том, кто исподволь разжигал августовские события и кто был заинтересован в развязывании той драмы'' (там же).
2Добрынин А.Ф. Сугубо доверительно. Посол в Вашингтоне при шести президентах США (1962-1986). С.673.
410
Вдруг совершенно неожиданно ему перезвонил господин Бейкер и предложил приехать для неформальной беседы по очень срочному делу, организовав встречу так, чтобы о ней, по возможности, никто не узнал. А.Бессмертных очень удивился, так как они только что расстались. Но господин Бейкер очень настаивал и, чувствовалось по тону, был взволнован. Настолько господин Бейкер был настойчив и убедителен, что наш министр иностранных дел под благовидным предлогом сделал перерыв в беседе с министром иностранных дел Кипра и, оставив его ждать продолжения, через черный ход помчался к господину Бейкеру. Когда А.Бессмертных прибыл на место, сопровождавшего его начальника управления МИДа СССР по США и Канаде Г.Мамедова вежливо удалили, благо переводчик не требовался. После этого господин Бейкер, по словам А.Бессмертных, сказал: "Я только что - вот в промежутке между нашей беседой - получил из Вашингтона информацию. Я так понимаю, она может быть построена на разведывательных источниках, о том, что может быть попытка смещения Горбачева". Дальнейшее описание происходившего, я полагаю, для пользы дела лучше всего представить читателю со слов самого А.Бессмертных: "Я, конечно, совершенно опешил и так на него смотрю внимательно. В это время в руках у Бейкера находился листок бумаги. Он также сказал, что его слова подтверждает шифровка. Далее говорит: "Понятно, это дело сугубо деликатное и нам нужно как-то такую информацию передать. По нашим данным, - сказал он, - в смещении будут участвовать назвал - Павлов, Язов, Крючков". Возможно, Бейкер еще кого назвал, но троих он назвал точно. "И это, говорит, вопрос такой срочный. Его нужно сейчас довести до сведения Горбачева". Он спросил, есть ли у меня прямая, совершенно защищенная связь с президентом... "Нет, нет! - говорит Бейкер. - Мало ли что? Все же-таки надо передать..." Но ВЧ, как известно, находится под контролем КГБ. Тогда Бейкер предложил имеющуюся информацию передать, воспользовавшись американским посольством. Я в свою очередь обещал позво
411
нить Черняеву и попросить, чтобы быстро организовать встречу. Бейкер говорит: "Тогда мы поручим послу Мэтлоку. Вот он уже сейчас запрашивается. А вы звоните Черняеву, чтобы он обеспечил срочно прием. Таким образом, Горбачев получит те же сведения, что и я передал. Это абсолютно надежно и никто тогда ничего не перехватит". Так с Бейкером и условились... Я вернулся в совпосольство и быстро свернул беседу с мининдел Кипра. Позвонил Черняеву где-то минут через 30, поскольку пока ехал, пока шла беседа. Черняеву я сообщил о своем местонахождении, кратко о беседе с Бейкером, попросил его, что если на прием запросится посол Мэтлок, то желательно бы, не откладывая, принять его. Черняев ответил: "Вот какое совпадение. Как раз попросился и его принимаем..."''
О том, как прошла встреча Мэтлока с Горбачевым, рассказывает уже Черняев в своей дневниковой записи, датированной 21 июня 1991 года: ''Вдруг уже часов в 8 вечера опять названивают из посольства США. Мэтлок просит немедленной аудиенции у президента: срочное, секретное сообщение от Буша. Мне как раз в этот момент позвонил М.С. Я ему сказал. Он: "Давай!" Я помчался в Кремль. Спрашиваю у М.С. - мне присутствовать? "Обязательно"... Вошел Мэтлок. Лица не нем нет. М.С. начал с похвал послу, сожалений, что он уезжает, стал ему говорить всякие добрые слова: что он хорошо, честно работал, был настоящим партнером, много помог в этот сложнейший период отношений, "очень ценим вашу деятельность" и т.д. Мэтлок стоял, перебирая ногами: не терпелось выложить - с чем пришел. А пришел вот с чем: Господин президент, я получил только что личную закрытую шифровку от своего президента. Он велел мне тут же встретиться с вами и передать: американские службы располагают информацией, что завтра (т.е. сегодня, 21.VI) будет предпринята попытка отстранить вас от власти. Президент считает своим долгом предупредить вас". М.С. засмеялся. (Я - тоже!) Мэтлок смутился:
---------------------
1 Павлов В.С. Август изнутри. Горбачевпутч. С.81-82.
412
мол, глупость принес на такой верх. Стал извиняться: "я не мог не выполнить поручение своего президента, хотя сказал ему (каким способом, интересно), что у меня в Москве таких сведений нет и вряд ли это правда". М.С.: "Это невероятно на все 1000%. Но я ценю, что Джордж сообщает мне о своей тревоге. Раз поступила такая информация, долг друга - предупредить. Успокойте его. Но повторяю - в этом его сообщении я вижу подтверждение настоящих наших отношений. Значит, действительно мы далеко ушли вперед во взаимном доверии. Это очень ценно". Говорил он по-доброму, но с внутренней иронией, как бы уверенный в том, что все это чепуха''.1
Однако этим дело не кончилось. ''Страхи продолжались,-свидетельствует Черняев. - Ночью стал названивать Горбачеву Буш. Из приемной меня спрашивают: что делать? Я: "Соединяйте". Но М.С. гулял с Р.М. (было около 12-ти). Вернувшись, велел связаться с Белым домом. Теперь уже Буш был "занят"... и, видно, отчаявшись соединиться с другой "сверхдержавой" на информационном уровне конца XX века, послал депешу. Она пришла рано утром''.2
Наконец, в канун событий 19-21 августа Буш снова предупреждает Горбачева о возможном перевороте.
Такая спазматическая активность американских политиков нуждается, конечно, в объяснении. Может показаться, что все тут предельно ясно: добрый Джордж, встревоженный за судьбу дорогого друга Майкла, предупреждает его о грозящей опасности, демонстрируя свое участливое к нему отношение. Майкл хочет этому верить, но в душе у него, вероятно, поселился червь сомнения. Вот почему Черняев уловил в голосе М.С. нотки внутренней иронии в разговоре с Мэтлоком, вполне понятной, если учесть, что Горбачев уже тогда подозревал
----------------
1 Черняев А.С. 1991 год: Дневник помощника Президента СССР. С.156-157.
2 Там же. С.158. Лукьянов А.И. Переворот мнимый и настоящий. С. 16.
413
американцев в двуличии, находя подтверждения своим догадкам об их сотрудничестве с Ельциным.1
Предупреждая Горбачева о замышляемом отстранении его от власти, американцы тем самым стремились, по-видимому, создать себе алиби, как бы заявляя заранее, что ко всем возможным попыткам подобного отстранения они не имеют никакого отношения. Здесь, похоже, проглядывает элемент игры. Заметен он и в поведении Мэтлока.
По А.Ф.Добрынину, президент США Буш поручил Мэт-локу встретиться с Горбачевым после того, как он получил от посла сверхсрочную телеграмму, в которой со ссылкой на мэра Москвы Попова говорилось о подготовке путча против советского президента.2 Следовательно, Мэтлок, находясь в Москве, располагал сведениями об этом путче. Но в разговоре с Горбачевым он заявил, что не имеет подобных сведений, о чем уведомил президента Буша. ''Каким способом, интересно'', -отметил про себя присутствующий при разговоре Черняев, уловив неискренность американского посла.3 Мэтлок, на наш взгляд, играл. И это, вероятно, было отражением общей игры Вашингтона с Горбачевым. Ее кульминацией, как нам представляется, стали августовские события.
Весьма правдоподобно предположение В.С.Широнина: ''Прикрываясь недомоганием, Горбачев просто выжидал. Кто-то "не посоветовал" ему прежде времени покидать Форос. Чем же был продиктован такой совет? Не сомневаюсь, что в будущем различного рода государственные комиссии найдут четкий ответ на все форосские вопросы. Я же позволю себе вы- | сказать личную точку зрения профессионала-контрразведчика. На мой взгляд, с Горбачевым в тот момент "вели игру". События в Москве разворачивались таким образом, что у американ
-----------------
1 Черняев А.С. 1991 год: Дневник помощника Президента СССР. 1 С.151.
2 Добрынин А.Ф. Сугубо доверительно... С.673.
3 Ч е р н я е в А.С. 1991 год: Дневник помощника Президента СССР. С.157.
414
ских спецслужб появилась возможность воспользоваться ситуацией и совершить такой переворот, который помог бы разом покончить с КПСС. Но для этого пришлось бы пожертвовать Горбачевым. И очень с большой долей вероятности можно предположить, что, связавшись по срочной связи с Вашингтоном, посольство США в Москве запросило согласие на переориентацию своей политической ставки с Горбачева на другого лидера. Вскоре такое согласие было дано. На мой взгляд, в результате августовских событий, как говорится, в дураках оказался сам Горбачев. По такому поводу в народе обычно говорят: пошел за шерстью, а вернулся стриженным''.1 Принимая догадку В.С.Широнина о том, что с Горбачевым ''вели игру'', мы при этом полагаем: переориентация политической ставки с Горбачева на другого лидера, в частности на Ельцина, произошла несколько ранее, по всей видимости, в июне 1991 года с избранием последнего Президентом РСФСР. Внешним проявлением ее следует, по нашему мнению, считать визит Ельцина в США и устроенную одновременно с данным визитом суету по поводу замышляемого кем-то смещения Горбачева.2
---------------------
1 Ш и р о н и н В.С. Под колпаком контрразведки. . . С. 180.
2 Сама стремительность визита российского президента в Вашингтон довольно примечательна. Вот как его прокомментировал М.Я.Геллер: ''Едва избранный, Борис Ельцин отправляется к президенту США Дж.Бушу. Еще совсем недавно после избрания очередного генерального секретаря ЦК КПСС в Москву, как некогда в Орду за ярлыком на правление, направлялись главы иностранных держав. Теперь за ярлыком, который может обернуться займом, едут из Москвы. Вслед за неутомимым "глобтроттером" Горбачевым едет Борис Ельцин. Как если бы сегодня единственной практической легитимностью советского лидера являлось признание заграницы, материализованное в долларах'' (Геллер М. История России 1917-1995. В 4 т. М., 1996. Т.4. С.113). Ассоциация визита Ельцина в США с поездкой за ярлыком на правление, по нашему мнению, вполне правомерна. Едва ли можно сомневаться в том, что новоиспеченный российский президент прибыл в Америку за советами, наставлениями и, возможно, инструкциями американского президента.
415
За всей этой суетой американских политиков и дипломатов угадывается возня западных спецслужб, осуществлявших не только сбор разведывательных данных, но и разрабатывавших тайные планы типа августовских событий. Показательно, что президент Буш по прошествии этих событий заявил, что завоевана не только победа демократии, но и ''наша победа -победа ЦРУ''.1
Американский президент явно поскромничал, поскольку в достижение названной победы он внес и значительный личный вклад. Начиная с Мальты, Буш в отношениях с Горбачевым проявил себя (и в этом нужно отдать ему должное) как виртуоз политической игры. Знаковым, можно сказать, был его приезд в Москву в конце июля, т.е. за три недели до пресловутого ''путча''. Официально то был ответный визит в СССР президента Соединенных Штатов, связанный с подписанием Договора по СНВ. По свидетельству А.С.Черняева, сначала Горбачев с Бушем ''общались в Кремле один на один,2 потом в "расширенном составе"''. Горбачев ''подробно охарактеризовал ситуацию в стране, с большой долей оптимизма уверял, что общество будет реагировать спокойно на предстоящие "очень ответственные, драматические шаги", связанные с "тремя главными" задачами: заключением союзного договора, стабилизацией финансов, активным разгосударствлением и приватизацией. Сообщил, что "вчера" (29 июля. -И. Ф.3) у него была большая встреча втроем с Ельциным и Назарбаевым в Ново-Огареве... В подробности не посвящал,4 но
---------------------
1 Лукьянов А.И. Переворот мнимый и настоящий. С. 16. Понятно, почему ''бывший директор ЦРУ Гейтс на Красной площади в Москве провел свой парад победы''. (Качановский Ю.В. Куда идет Россия? М, 1999.С.110).
2 Горбачев называет эту встречу ''доверительной беседой'' (Горбачев М.С. Жизнь и реформы. Кн.2. С.301.
3 Е л ь ц и н Б.Н. Записки президента. С.55.
4 Эти подробности воспроизводит в своем Дневнике А.С.Черняев, рассказывая со слов Горбачева, как тот с Ельциным и Назарбаевым ''пьянствовал до 3 утра и договаривался о Союзном договоре и о последующих выборах''. Горбачев не жалел красок: ''Ох, Толя. До чего же мелкая, пошлая провинциальная публика. Что тот, что другой. Смотришь на них и думаешь - с кем, для кого?.. Бросить бы все. Но на них ведь бросить-то придется.. ''. (Ч е р н я е в А.С, 1991 год: Дневник помощника Президента СССР. С.183).
416
о двух выводах проинформировал: не торопиться с парламентскими выборами и принятием конституции, чтобы дать время для некоторой стабилизации обстановки; более решительно, более быстро проводить реформы, включая либерализацию цен и конвертируемость рубля''.1 М.С.Горбачев, как видим, развернул перед американским президентом план буржуазного переустройства советского общества, предполагающий ''очень ответственные и драматические шаги'': разгосударствление, приватизацию и либерализацию цен. Бушу это не могло, конечно, не импонировать. Но президент США уже определился в том, кто будет претворять в жизнь план реставрации капитализма в России. И это был не Горбачев, а другой, более решительный политик.
В своих мемуарах Горбачев не раскрывает содержание кремлевских бесед с Бушем, повествуя главным образом о встрече с ним ''без галстуков'', проходившей ''на веранде в Ново-Огареве''. Отдаваясь воспоминаниям по поводу визита ''друга Джорджа'', Горбачев пишет: ''Вспоминаю я сейчас об этом визите Президента США, последнем в Советский Союз, с некоторой горечью (курсив наш. И.Ф.). Не знали мы тогда, что произойдет всего через три недели. Жили будущим. Говоря о множестве актуальных проблем, мы вместе с тем как бы подводили итог пройденного за 5-6 лет пути''.2 Вот ведь как: не знали, что произойдет всего через три недели, а уже подводили итог пройденному. Положим, однако, ''не знали'' и ''жили будущим''. Как они собирались строить это будущее? Каким видели его? Президент Буш ''счел необходимым еще раз заявить, что Соединенные Штаты хотели бы видеть Советский
------------
1 Ч е р н я е в А.С. Шесть лет с Горбачевым... С.461-462.
2Горбачев М.С. Жизнь и реформы. Кн.2. С.307.
417
Союз сильным, экономически крепким, способным к коренным изменениям в демократическом духе''. Но эти слова развеялись, как дым, когда Горбачев попытался перевести беседу в практическую плоскость: ''Апеллируя к доверительному характеру наших личных отношений, я напомнил Бушу о серьезных препятствиях, которые создают для нашей экономики дискриминационные законы США и запретительные списки КОКОМ. Обратил его внимание на наиболее разительные примеры. Буш признал, что в ряде случаев речь, видимо, идет о наследии "холодной войны", обещал разобраться. Однако вопрос о дискриминационном американском законодательстве и запретительных списках КОКОМ не был решен ни тогда, ни спустя два года... Перед Бушем я поставил вопрос - как обойтись без "испытательного срока" при вступлении СССР в Международный валютный фонд; для нас важно воспользоваться его услугами именно сейчас, а не когда-нибудь потом. Из его рассуждений я понял, что на серьезную поддержку со стороны США рассчитывать не следует''.1 Как видим, делу не помог даже ''доверительный характер отношений'' двух президентов, а почему - понятно: Буш никоим образом не был заинтересован в восстановлении экономики Советского Союза, а тем более - в ее процветании.
Скрытая цель приезда Буша в Москву приобретает рельефные очертания на фоне его поездки из Москвы в Киев. С какой-то наивностью Горбачев пишет: ''В связи с предстоявшей поездкой в Киев Буш заверил меня: ни он, ни кто-либо из сопровождавших его лиц не допустят ничего такого, что могло быть интерпретировано как поддержка сепаратистских тенденций''. Неужели Горбачев не разумел, что сам по себе визит в Киев в условиях парада суверенитетов и деклараций о независимости является обнадеживающим для сепаратистов событием. Ведь недаром ''Ландсбергис активно добивался того,
----------------
1 Там же. С.305.
2 Там же. С.304.
418
чтобы по пути домой Буш совершил посадку в Вильнюсе''. Буш не стал этого делать вовсе не потому, что не хотел поддержать литовского сепаратиста, а потому, что для него важнее в плане мировой политики была Украина, без которой существование Советского Союза являлось весьма и весьма проблематичным. Можно предположить, что для изучения обстановки на месте перед августовскими событиями и прибыл Буш в Киев.