Страница:
----------------------------
1 Зиновьев А. Русский эксперимент. С.354
522
Глава седьмая
ГОРБАЧЕВ И ЕЛЬЦИН. ПРОДОЛЖЕНИЕ ''ПЕРЕСТРОЙКИ''
Осмысление событий, которые произошли в Советском Союзе и Российской Федерации с памятной осени 1991 года по нынешнее время, во многом зависит от того, как мы соотнесем М.С.Горбачева с Б.Н.Ельциным, горбачевскую ''перестройку'' с ельцинскими либерально-демократическими ''реформами''.1 На этот счет высказываются разные суждения и мнения. Например, А.Разумов решительно противопоставляет Горбачева Ельцину, не усматривая между ними никакой связи, а тем более преемственности. ''Горбачев закономерен, Ельцин случаен'', - утверждает он.2 Вместе с Ельциным случайными
-------------------------------
1 Эту тему мы уже отчасти затрагивали. Здесь она представлена в более развернутом виде.
2Разумов А. ''Ничто не возникает из ничего и ничто не исчезает бесследно''// Свободная мысль, 1995, No 11. С.57. - Идею закономерности выхода Горбачева на историческую сцену развивает и Г.Х.Шахназаров: ''Явление Горбачева - закономерный итог развития русской нации, ее самосознания после 70-летнего коммунистического господства''. Он есть ''внутренний голос самого народа, выражение его мудрости и осторожности, тревоги и надежды. Такой лидер должен был появиться именно так, как он появился, - из толщи народной, пройдя все ступени иерархии правящей партии и социалистического государства. Нужно было очень долго думать и делать дело по-старому, чтобы на каком-то этапе "очнуться", прийти к пониманию необходимости думать и делать дело по-новому. Решить задачу должен был сам русский народ, и он сделал это, выдвинув Горбачева'' (Шахназаров Г. Цена свободы. Реформация Горбачева глазами его помощника. М.,1993. С.344, 345). Нужно обладать болезненной фантазией, чтобы утверждать, будто Горбачева выдвинул русский народ. Его выдвинула прогнившая партийная номенклатура, чуждая народу, вызывавшая ненависть и презрение у народных масс. Правда, на короткое время народ поверил благим словам ''реформатора'', но быстро прозрел и, как отмечает сам Шахназаров, отвернулся от него (там же.С.345). Шахназаров невольно опровергает свой тезис о народности своего шефа как политика, подчеркивая, что ''Горбачев - один из первых, если не первый российский лидер, мыслящий как западный'' (там же). Мыслить по-западному, будучи в то же время внутренним голосом русского народа, - это нечто, на наш взгляд, трудно вообразимое.
523
являются и те, кто его окружает: ''Ныне имеем случайных людей во главе случайного процесса''.1 Такое противопоставление нам представляется поверхностным, исторически неверным и потому искажающим суть содеянного этими двумя "героями" российской истории.
Другое мнение принадлежит Ф.М.Бурлацкому: ''Если сопоставить двух крупнейших деятелей бывшего СССР, двух бывших партийных секретарей - Горбачева и Ельцина, - пишет он, - то может показаться, что история перепутала по ошибке их места. Ельцин внешне выглядит как могучий разрушитель старой системы. А Горбачев как будто специально был создан для созидательной работы. Но история - большая шутница, у нее свои цели. Вспомним, что Керенскому она отвела роль разрушителя русской монархии, а Ленину - создателя нового тоталитарного государства. Мне часто кажется, что Горбачев - наша Февральская революция, а Ельцин - Октябрьская, но с противоположными целями''.2 Стало быть, на деле Горбачев - разрушитель старой тоталитарной системы,3 а Ельцин - созидатель новой либеральной. ''Странно, однако, что именно Горбачеву история отвела эту роль, - с некоторым
-------------------------
1 Там же. С.58.
2Бурлацкий Ф. Глоток свободы. В 2 книгах. М., 1997. Кн.2. С 186.
3 ''Горбачев был отмечен харизмой разрушителя системы, которая произвела его на свет'' (там же. С. 185).
524
недоумением рассуждает Бурлацкий. По натуре он не разрушитель, а созидатель. Это талантливый, добрый, довольно уступчивый человек, не способный на резкие действия''. К тому же оказывается, что Горбачев ''скорее бессознательно подрубил фундаментальные сваи не только коммунизма, но и всего великого государства''.2 Во все это трудно поверить, если оставаться на почве реальных фактов.
Созидательное начало приметил в Ельцине генерал Д.А.Волкогонов. ''Горбачев и Ельцин, - читаем в его книге, -есть личностное олицетворение драматической реформации в гигантской стране. Первый начал свою утопическую попытку "обновления" социализма, невольно для себя открыв шлюзы естественному историческому потоку, который так мучительно трудно смывает развалины ленинизма. Второму, который впервые в многовековой российской истории стал всенародно избранным лидером, пришлось заняться не столько разрушением, сколько созиданием цивилизованного демократического общества на обломках и среди хаоса, оставшихся после большевистского эксперимента''.3 Созидать это ''цивилизованное демократическое общество'' Ельцину пришлось потому, что ''Горбачев не был готов, не мог и не хотел "перестройки", которая бы привела к смене старого, большевистского, тоталитарного (даже "улучшенного") строя новым - цивилизованным и демократическим. Но не социалистическим. Это - главное. А Ельцин, вначале подспудно, иногда невнятно, непоследовательно, но постепенно все определеннее выступал именно за смену строя. Два лидера, которые после осени 1987 года взглянули на перестройку разными глазами. Горбачев по-прежнему "обновленческо"-социалистическими, а Ельцин фактически "прокапиталистическими"''. Волкогонов, сопос
----------------------
1 Там же.
2 Там же. С. 184.
3Волкогонов Д.А. Семь вождей. В 2 книгах. М , 1996. Кн.2.
С 403.
4 Там же. С.396.
525
тавляя этих двух политических деятелей, отмечает со стороны Горбачева по отношению к Ельцину личную неприязнь, ''глухое, а затем и открытое неприятие не только как политического оппонента, но просто как человека''.1 С этим нельзя согласиться.
Аналогично поступают В.Соловьев и Е.Клепикова. В книге, посвященной политическим метаморфозам Ельцина, они явно симпатизируют своему герою. В соответствии с их политической классификацией Горбачев олицетворяет реформатора-оппортуниста, а Ельцин - бунтаря-революционера.2 Ельцин начал борьбу, вооружившись ''новой программой народовластия - не защиты, а замены аппаратного социализма подлинной низовой демократией. Если стратегические уловки Горбачева все эти перестроечные годы сводились в основном к несбыточной цели - изменению системы внутри системы, то Ельцин готовился - и дал о том знать своим крамольным, авральным выступлением на XIX партконференции - к революции снизу''. Горбачев потерял доверие общества, тогда как в Ельцине народ ощутил нужду. ''Отчего ощущалась такая нужда народных масс в Ельцине?'', - спрашивают Соловьев и Клепикова. И они дают такой ответ: ''За полтора года, пока Ельцин практически находился в политическом изгнании, в стране возник кризис власти, кризис доверия к руководству, к партии, к самому процессу перестройки. Отказавшись от всяких конкретных, а тем более радикальных реформ - они велись только на "косметическом уровне" - Горбачев все более четко определялся как лидер Кремля, лидер партийных бюро
--------------------------------
1 Там же.
2 Соловьев В., Клепикова Е. Борис Ельцин. Политические метаморфозы. М,1992. С. 150. - Аналогичной терминологией пользуется Анат А.Громыко, называя Горбачева ''партийным аппаратчиком и оппортунистом'', а Ельцина ''революционером наизнанку'', который ''повел народ от общества государственного социализма советского образца к капитализму'' (Громыко А н а т. А. Андрей Громыко. В лабиринтах Кремля (воспоминания и размышления сына). М., 1997. С. 127),
3 Там же. С. 143
526
кратов, лидер номенклатуры. Что было вполне естественно -он сохранил верность тому классу, который выдвинул его на власть''.1
Авторы, стало быть, видят в Горбачеве охранителя выдвинувшей его системы, которую он ради внешней благопристойности подверг ''косметическому ремонту'', а в Ельцине - ее революционного сокрушителя. Тут мы имеем двух политических деятелей с противоположными целевыми установками. На наш взгляд, это - ложные образы, поскольку Горбачев и Ельцин заняты были общей работой. Именно так рассматривает их деятельность Г.Х.Шахназаров.
Он также пользуется терминами ''реформатор'' и ''революционер'', но вкладывает в них иной смысл, чем Соловьев и Клепикова. По природе своей Горбачев, полагает Шахназаров, является реформатором (без приставки ''оппортунист'', как у Соловьева и Клепиковой), крупным преобразователем.2 Что касается Ельцина, то по складу своего характера он революционер, настолько начиненный ''гремучей смесью'', что ''способен только на разрушение''.3 При всем том, однако, путь у Горбачева и Ельцина один, что позволяет говорить об их тандеме, который мог бы продержаться довольно долго, но распался, причем не под воздействием объективных причин, а в силу субъективных моментов, выразившихся в бессмысленном и беспощадном их личном неприятии друг друга. И все-таки Горбачев и Ельцин, по Шахназарову, - две ведущие фигуры ''нашей реформации'',5 олицетворение ''беспримерного тандема, родившегося на российской почве''.6 Отсюда и уверенность в том, что ''не разными историческими ролями следует характеризовать Горбачева и Ельцина, а разными подхо
----------------------
1 Там же. С. 144.
2Шахназаров Г. Цена свободы... С.88, 144, 172.
3 Там же. С 168, 172.
4ШахназаровГ. Цена свободы...С. 154, 156.
5 Там же С. 154.
6 Там же С. 15.
527
дами к стоящей перед страной задаче, которую они, разумеется, с нюансами все же понимают одинаково. Горбачев хотя и любил называть перестройку революцией, на самом деле был и остается реформатором по всем параметрам - по методу, стилю, по складу характера и нравственным установкам. Его природе противны ''большие скачки'', во всяком деле он предпочитает плавное течение событий. Стремится не рубить негодный сук, а подпиливать его, не вводить новые порядки в течение суток, а растянуть это мероприятие на достаточно долгий срок, чтобы не потрясти общество, не выбить его из колеи. Горбачев, если можно так выразиться, неисправимый центрист, а центристы никогда не были сторонниками лихих революционных наскоков. Центрист, если он не консерватор, значит, реформатор. Иное дело Ельцин. По складу своего политического дарования он революционер и чувствует себя в стихии только тогда, когда атакует''.1
Чтобы соединить реформатора и революционера, или, говоря языком поэта, впрячь ''в одну телегу коня и трепетную лань'', Шахназарову пришлось оспорить укоренившиеся в общественном сознании представления о революции и реформе. Он впечатлен тем, ''насколько искаженно, некорректно трактовались у нас понятия "революция" и "реформа". Согласно традиции, восходящей к сталинскому учебнику по истории ВКП(б), революция - это глубокий общественный переворот, в результате которого происходит смена производственных отношений и приходит к власти другой класс. А реформа - это всего лишь изменения, более или менее крупные, в рамках одного и того же строя. Между тем истории известно много случаев, когда реформы приводили к коренному изменению общественных отношений, а революции, напротив, сводились к верхушечным переворотам, не задевали общественных и государственных устоев. Гораздо плодотворней и ближе к истине понимание революции как насильственного изменения тех или
--------------------------
1 Там же С 172
528
иных общественных порядков, а реформы - как способа сделать то же самое мерами политическими, экономическими, социальными. Революции всегда совершаются снизу, реформы, напротив, сверху. Что же до глубины перемен, тот и другой методы мало чем отличаются''.1
Итак, по Шахназарову, различие Горбачева-реформатора и Ельцина-революционера состоит лишь в том, что один склонен к мирным реформаторским мерам, а другой - к насильственным революционным действиям. И это потому, что реформы и революции по своим перспективным целям и конечным результатам, согласно Шахназарову, однозначны, хотя и совершаются различным образом, первые сверху, а вторые снизу. Однако вряд ли можно отрицать тот факт, что "реформы" Горбачева и "революция" Ельцина осуществлялись сверху помимо воли народа, а нередко - вопреки его настроениям и ожиданиям. Отсюда ясно, что и Горбачев и Ельцин - реформаторы, производившие перемены в советском обществе сверху, используя принудительную силу государственной власти. Последнее означает, что их реформы нельзя противопоставлять насилию. Это насилие, несколько завуалированное в политике Горбачева2 и очевидное в действиях Ельцина, явилось главным инструментом проведения так называемых преобразований в нашей стране, означавших не что иное, как буржуазную реставрацию, т.е. социальный переворот. Насилие, направленное на смену общественного строя, придает реформам Горбачева и Ельцина революционный тонус.
-----------------------
1 Там же С 173 - Нам кажется, что в данном случае Г X Шахназаров чересчур упрощает проблему, прикрываясь, как фиговым листком, негативным и конъюнктурным сейчас отношением к ''сталинскому учебнику по истории ВКП(б)''. Не стоит делать из Краткого курса, по которому училось несколько поколений советских людей, какое-то пугало Время для объективной оценки ''сталинского учебника'' пока не пришло
О ''насильственных реформах'', о ''насильственной западнизации'' в период правления Горбачева говорит А А Зиновьев (Зиновьев АА Посткоммунистическая Россия Публицистика 1991-1995 гг. М, 1966 С 104, 147)
529
И тут мы снова упираемся в вопрос о соотношении понятий ''реформа'' и революция''. Предлагаемый Г.Х.Шахназаровым, не видящим существенной разницы между этими понятиями, способ разрешения данного вопроса нам представляется мало убедительным. Несравненно более предпочтительным по основательности и глубине мысли мы считаем ленинский подход. ''Понятие реформы, - писал В.И.Ленин, - несомненно, противоположно понятию революции; забвение этой противоположности, забвение той грани, которая разделяет оба понятия, постоянно приводит к самым серьезным ошибкам во всех исторических рассуждениях. Но эта противоположность не абсолютна, эта грань не мертвая, а живая, подвижная грань, которую надо уметь определять в каждом отдельном конкретном случае''.1
Вот эта живая, подвижная грань между понятиями реформы и революции как раз и обнаруживается при рассмотрении политики Горбачева-Ельцина. По осуществлению нововведений сверху она сродни реформе, а по радикальности перемен и массовому насилию, хотя и мирному,2 - революции. Перед нами, следовательно, своеобразный реформационно-револю-ционный симбиоз, возникший по странной прихоти истории. Впрочем, термин ''революция'' здесь едва ли подходит, поскольку в этом ''конкретном случае'' мы имеем дело не с утверждением новых основ жизни, а с реставрацией старых, отвергнутых в свое время Великим Октябрем. Поэтому уместнее тут термины ''контрреволюция'',3 ''термидор''.1 Стало быть, в
---------------------------
1 Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т.20. С. 167.
2 А.А.Зиновьев однажды справедливо заметил: ''Мирный и ненасильственный путь - это не одно и то же. Можно мирным путем, то есть без выстрелов и убийств, осуществить насилие'' (Зиновьев А.А. Посткоммунистическая Россия.. .С.247).
33иновьев А.А. 1) Посткоммунистическая Россия... С.222-228; 2) Советская контрреволюция// Советская Россия, 1998, 19 сентября. - Даже Г.Х.Шахназаров, ближайший сподвижник Горбачева, вынужден признать: ''В большом историческом плане это- контрреволюция'' (Шахназаров Г. Цена свободы... С, 174).
530
лице Горбачева и Ельцина мы имеем ''контрреволюционеров'' или, если угодно, ''термидорианцев''.
Итоги ''реформации'' Горбачева выразительно подвел В.В.Согрин: ''К концу его пребывания на президентском посту принятое им к реформированию общество лежало в руинах''.2
---------------------------------------------------------
1 П и с к у н Е.Е. ''Термидор'' в СССР: Идеи Л.Д.Троцкого и советская действительность 1920-1980-х гг. Рязань, 1997.
2 С о г р и н В. Политическая история современной России. 1985 -1994: От Горбачева до Ельцина. М.,1994. С. 106. - Сторонники и доброхоты Горбачева указывают на некоторые позитивные результаты его ''реформации''. Так, по Шахназарову, ''созидательный, героический этап реформации Горбачева завершился падением Берлинской стены. К тому времени он сделал все, что смог (или успел?): ввел свободу слова, сотворил парламент, положил начало обузданию милитаризма, снес железный занавес'' (Шахназаров Г. Цена свободы...С. 178). Ф.М.Бурлацкий убежден в неоспоримости заслуг Горбачева: ''Во всем мире не случайно полагают, что Горбачев вписал свое имя в историю современной эпохи. Нет больше страха перед ядерным апокалипсисом. И в этом его заслуга. Нет больше холодной войны - и в этом его заслуга. Нет больше в прежнем виде советского коммунизма - и в это он тоже внес свой решающий вклад. Общество пробудилось от брежневской летаргии, ищет пути приобщения к современной цивилизации - и это тоже Горбачев'' (Бурлацкий Ф. Глоток свободы. Кн. 2. С. 187). Все эти достижения меркнут по сравнению с теми бедами, в которые погрузила народ и страну горбачевская ''перестройка''. Да и сами по себе они не столь очевидны и безупречны, как это может показаться на первый взгляд. Скажем, ''свобода слова'' (''гласность'') обернулась разнузданным охаиванием и дискредитацией всего того, что было связано с советским периодом в нашей истории. Печать, оказавшаяся в руках демократов, безудержно раскачивала общественное мнение, лишая его традиционных ориентиров. ''Гласность'' стала средством тотального ''промывания мозгов'' с целью последующей пересадки в общественное сознание буржуазных ценностей. К тому же она вводилась прежде всего ради разрушения системы, а отнюдь не по каким-то идеальным, ''общечеловеческим'' соображениям. Если взять ''парламент'', то его создание в условиях отсутствия многопартийной системы было уродством. ''Сотворение парламента'' могло бы сойти за очередную ошибку или глупость ''реформатора'', не скрывайся за ним конкретная перспективная задача, связанная с ликвидацией советской власти. Начало ''обуздания милитаризма'' стало началом разрушения оборонной мощи СССР (Ахромеев С.Ф., Корниенко Г.М. Глазами маршала и дипломата. Критический взгляд на внешнюю политику СССР до и после 1985 года. М.,1992). Что касается ''холодной войны'', то всякие разговоры об ее окончании есть неправда и обман. Верно, что советское общество во время ''перестройки'' ''пробудилось от брежневской летаргии''. Но масс-медиа опрокинули его в иной, можно сказать, виртуальный мир. Верно и то, что нет теперь ''советского коммунизма''. Но вместе с тем не стало великой страны. Исчезла и уверенность народа в своем завтрашнем дне. Чистая правда, что Горбачев ''вписал свое имя в историю современной эпохи''. Следует только добавить: вписал как самый ''великий'' разрушитель ''всех времен и всех народов''.
531
Даже лица из ближайшего окружения ''генпрораба'' вынуждены были делать характерные признания. ''Непосредственные итоги реформации, - говорит Г.Х.Шахназаров, - пока неприглядны. Страна развалена, народ обнищал, повсюду льется кровь''.1 Картина поражала воображение наблюдателя. ''Перемены, которые произошли в Советском Союзе при Горбачеве, - пишет Дж. Сорос, - вполне можно назвать волшебными''.2 По восприятию Сороса, все горбачевские перемены очень ''похожи на сон''.
Другой кремлевский ''волшебник'' - президент Ельцин, не ''посрамил'' дело Горбачева. Теперь мы знаем, к чему привела
----------------------------------
1 Шахназаров Г. Цена свободы... С.350. - Ответственность за все это Шахназаров не хочет возлагать только на Горбачева. ''Перестройка была коллективным деянием партии и народа, - пишет он, - значит, и последствия этого предприятия не могут быть связаны с именем и деятельностью одного лишь Горбачева. Независимо от того, как их оценивать - со знаком плюс или минус, они также представляют собой результат коллективного действия. Причем не одной партии, но и государственного аппарата, профсоюзов, Академии наук, творческих организаций, прессы, трудовых коллективов - всех, кто так или иначе поддержал курс радикальных перемен и участвовал в его реализации'' (там же. С.347). Конечно, ''мы в упадке нашем много-много виноваты сами'' (А.И.Солженицын). Но мера тут все же разная. Горбачев - ''вожак'', направивший страну по ''перестро-ечному'' пути, который привел к распаду общества и государства, к гибели великой державы. Поэтому основной спрос - с него, главная вина - на нем. Закрывать глаза на это и перекладывать ответственность по принципу круговой поруки на тех, кто оказался в положении ''без вины виноватых'', можно лишь в состоянии крайней предвзятости и цинизма.
2СоросДж. Концепция Горбачева// Знамя, 1989, No 6. С. 176.
3 Там же,
532
''революция'' Ельцина. Она привела к еще большему хаосу, распаду и разрушениям, в результате чего Россия оказалась, по выражению А.И.Солженицына, в ''обвале''. Нас, замечает писатель, ''дёрнули двумя безразумными, никак не рассчитанными Большими Скачками - Горбачева и Ельцина''.1 Вот почему и Горбачев, и Ельцин относятся, по нашему убеждению, к разряду разрушителей, но отнюдь не созидателей. Разрушение - главное и основное в их политическом балансе. Именно тут они сходятся.2 Эти правители войдут в историю в облике разорителей и губителей России и таковыми навсегда останутся в памяти русского народа.3
----------------------------------------------
1 Солженицын А. Россия в обвале. М., 1998. С, 172.
2 По мнению Г.Х.Шахназарова, ''целью Горбачева как реформатора был демонтаж тоталитарной системы. Целью Ельцина как революционера стало ее разрушение'' (Ш ахназаров Г. Цена свободы... С. 174). -Это - игра в слова, поскольку горбачевский демонтаж обернулся разрушительными процессами во всех сферах жизни советского общества, которое на исходе пребывания Горбачева у власти лежало, по приведенному уже выражению В.В.Согрина, в руинах. Добавим к этому, что А.А.Зиновьев назвал ''перестройку'' Горбачева ''катастройкой'', подчеркнув ее катастрофический и, стало быть, разрушительный для страны характер: ''Слово "перестройка" на греческий язык переводится словом "катастрофа". На этой основе возникло новое слово "катастройка"'' (Зиновьев А. А. Смута. М., 1995. С.69). Социальный строй и систему государственности в СССР начал разрушать именно Горбачев (Зиновьев А.А. Посткоммунистическая Россия... С 152). Даже В.В.Бакатин считает Горбачева, как и Ельцина, разрушителем, а не созидателем. Отвечая на вопросы корреспондента ''Комсомольской правды в мае 1991 года, он говорил: ''Считаю, при нашем масштабе страны не нужны резкие движения Они требуются, когда надо ломать, что и сделал Горбачев (потом, правда, начались колебания и шараханья). Потом эстафету подхватил Ельцин, разбивая позиции "вчерашних". Но пора думать и о созидании...'' (Бакатин В. Избавление от КГБ. М., 1992. С.265).
Поэтому нас могут лишь позабавить те мемуаристы и сочинители, которые пытаются тесными узами соединить Горбачева и Ельцина с русским народом и его культурой. Волкогонов, например, желая подчеркнуть связь Ельцина с народом, именует его ''народником'', чьи ''успехи, популярность, взлеты связаны с прямым, непосредственным общением с массами людей, которых он умеет поднимать, зажигать и вдохновлять'' (Волкогонов Д. А Семь вождей. Кн.2. С.377). По Шахназарову, Горбачев и Ельцин, эти два ''могучих характера'', представляют собой ''как бы два лика русской культуры, и оба имеют глубокие народные корни. Когда они схватываются, это Россия схватывается сама с собой, пытаясь нащупать свой истинный, не иллюзорный, интерес, подлинное, а не мнимое свое величие'' (Ш ахназаров Г. Цена свободы... С. 15). Реальная политика Горбачева и Ельцина указывает на их связь не с русским народом, а с теми силами, которые сгрояг ''новый мировой порядок'', где русскому народу нет достойного места, она свидетельствует о принадлежности их не к русской культуре, а к культуре ''мирового гражданства'', базирующейся на ''общечеловеческих ценностях''. Да и в качестве политиков они во многом порождение Запада. ''Сам факт образования сначала горбачевской клики, а затем ельцинской, вся их деятельность, - говорит А.А.Зиновьев, - могут служить классическим примером мощи и принципов работы сверхгосударственности Запада. Они появились не в результате некоего имманентного развития советского общества, а в результате планомерной, целенаправленной деятельности системы сверхгосударственности Запада'' (Зиновьев А. А. Посткоммунистическая Россия...С. 165).
533
Между ними, конечно, есть различие. Оно в масштабах и темпах развала русского государства и общества. Горбачев шел к цели сравнительно медленно, вкрадчиво и осторожно, избегая резких и радикальных перемен. Иначе он действовать не мог, ибо степень риска была огромной: один поспешный, непродуманный шаг, - и ему конец, как говорится, крышка. Надо признать, что Горбачев выполнил самую сложную, самую тяжелую, самую ответственную и, надо сказать, самую опасную для себя часть задачи, проявив при этом необыкновенную ловкость, политическую изворотливость, умение лицедействовать, обманывать и одурачивать людей. С этой точки зрения Горбачев - политик экстракласса, так сказать, номенклатурный Макиавелли,1 великолепно усвоивший сталинские приемы подковерной борьбы с неугодными в Политбюро и ЦК КПСС.2 Как замечает Ф.М.Бурлацкий, он показал себя
1 Зиновьев А. Русский эксперимент. С.354
522
Глава седьмая
ГОРБАЧЕВ И ЕЛЬЦИН. ПРОДОЛЖЕНИЕ ''ПЕРЕСТРОЙКИ''
Осмысление событий, которые произошли в Советском Союзе и Российской Федерации с памятной осени 1991 года по нынешнее время, во многом зависит от того, как мы соотнесем М.С.Горбачева с Б.Н.Ельциным, горбачевскую ''перестройку'' с ельцинскими либерально-демократическими ''реформами''.1 На этот счет высказываются разные суждения и мнения. Например, А.Разумов решительно противопоставляет Горбачева Ельцину, не усматривая между ними никакой связи, а тем более преемственности. ''Горбачев закономерен, Ельцин случаен'', - утверждает он.2 Вместе с Ельциным случайными
-------------------------------
1 Эту тему мы уже отчасти затрагивали. Здесь она представлена в более развернутом виде.
2Разумов А. ''Ничто не возникает из ничего и ничто не исчезает бесследно''// Свободная мысль, 1995, No 11. С.57. - Идею закономерности выхода Горбачева на историческую сцену развивает и Г.Х.Шахназаров: ''Явление Горбачева - закономерный итог развития русской нации, ее самосознания после 70-летнего коммунистического господства''. Он есть ''внутренний голос самого народа, выражение его мудрости и осторожности, тревоги и надежды. Такой лидер должен был появиться именно так, как он появился, - из толщи народной, пройдя все ступени иерархии правящей партии и социалистического государства. Нужно было очень долго думать и делать дело по-старому, чтобы на каком-то этапе "очнуться", прийти к пониманию необходимости думать и делать дело по-новому. Решить задачу должен был сам русский народ, и он сделал это, выдвинув Горбачева'' (Шахназаров Г. Цена свободы. Реформация Горбачева глазами его помощника. М.,1993. С.344, 345). Нужно обладать болезненной фантазией, чтобы утверждать, будто Горбачева выдвинул русский народ. Его выдвинула прогнившая партийная номенклатура, чуждая народу, вызывавшая ненависть и презрение у народных масс. Правда, на короткое время народ поверил благим словам ''реформатора'', но быстро прозрел и, как отмечает сам Шахназаров, отвернулся от него (там же.С.345). Шахназаров невольно опровергает свой тезис о народности своего шефа как политика, подчеркивая, что ''Горбачев - один из первых, если не первый российский лидер, мыслящий как западный'' (там же). Мыслить по-западному, будучи в то же время внутренним голосом русского народа, - это нечто, на наш взгляд, трудно вообразимое.
523
являются и те, кто его окружает: ''Ныне имеем случайных людей во главе случайного процесса''.1 Такое противопоставление нам представляется поверхностным, исторически неверным и потому искажающим суть содеянного этими двумя "героями" российской истории.
Другое мнение принадлежит Ф.М.Бурлацкому: ''Если сопоставить двух крупнейших деятелей бывшего СССР, двух бывших партийных секретарей - Горбачева и Ельцина, - пишет он, - то может показаться, что история перепутала по ошибке их места. Ельцин внешне выглядит как могучий разрушитель старой системы. А Горбачев как будто специально был создан для созидательной работы. Но история - большая шутница, у нее свои цели. Вспомним, что Керенскому она отвела роль разрушителя русской монархии, а Ленину - создателя нового тоталитарного государства. Мне часто кажется, что Горбачев - наша Февральская революция, а Ельцин - Октябрьская, но с противоположными целями''.2 Стало быть, на деле Горбачев - разрушитель старой тоталитарной системы,3 а Ельцин - созидатель новой либеральной. ''Странно, однако, что именно Горбачеву история отвела эту роль, - с некоторым
-------------------------
1 Там же. С.58.
2Бурлацкий Ф. Глоток свободы. В 2 книгах. М., 1997. Кн.2. С 186.
3 ''Горбачев был отмечен харизмой разрушителя системы, которая произвела его на свет'' (там же. С. 185).
524
недоумением рассуждает Бурлацкий. По натуре он не разрушитель, а созидатель. Это талантливый, добрый, довольно уступчивый человек, не способный на резкие действия''. К тому же оказывается, что Горбачев ''скорее бессознательно подрубил фундаментальные сваи не только коммунизма, но и всего великого государства''.2 Во все это трудно поверить, если оставаться на почве реальных фактов.
Созидательное начало приметил в Ельцине генерал Д.А.Волкогонов. ''Горбачев и Ельцин, - читаем в его книге, -есть личностное олицетворение драматической реформации в гигантской стране. Первый начал свою утопическую попытку "обновления" социализма, невольно для себя открыв шлюзы естественному историческому потоку, который так мучительно трудно смывает развалины ленинизма. Второму, который впервые в многовековой российской истории стал всенародно избранным лидером, пришлось заняться не столько разрушением, сколько созиданием цивилизованного демократического общества на обломках и среди хаоса, оставшихся после большевистского эксперимента''.3 Созидать это ''цивилизованное демократическое общество'' Ельцину пришлось потому, что ''Горбачев не был готов, не мог и не хотел "перестройки", которая бы привела к смене старого, большевистского, тоталитарного (даже "улучшенного") строя новым - цивилизованным и демократическим. Но не социалистическим. Это - главное. А Ельцин, вначале подспудно, иногда невнятно, непоследовательно, но постепенно все определеннее выступал именно за смену строя. Два лидера, которые после осени 1987 года взглянули на перестройку разными глазами. Горбачев по-прежнему "обновленческо"-социалистическими, а Ельцин фактически "прокапиталистическими"''. Волкогонов, сопос
----------------------
1 Там же.
2 Там же. С. 184.
3Волкогонов Д.А. Семь вождей. В 2 книгах. М , 1996. Кн.2.
С 403.
4 Там же. С.396.
525
тавляя этих двух политических деятелей, отмечает со стороны Горбачева по отношению к Ельцину личную неприязнь, ''глухое, а затем и открытое неприятие не только как политического оппонента, но просто как человека''.1 С этим нельзя согласиться.
Аналогично поступают В.Соловьев и Е.Клепикова. В книге, посвященной политическим метаморфозам Ельцина, они явно симпатизируют своему герою. В соответствии с их политической классификацией Горбачев олицетворяет реформатора-оппортуниста, а Ельцин - бунтаря-революционера.2 Ельцин начал борьбу, вооружившись ''новой программой народовластия - не защиты, а замены аппаратного социализма подлинной низовой демократией. Если стратегические уловки Горбачева все эти перестроечные годы сводились в основном к несбыточной цели - изменению системы внутри системы, то Ельцин готовился - и дал о том знать своим крамольным, авральным выступлением на XIX партконференции - к революции снизу''. Горбачев потерял доверие общества, тогда как в Ельцине народ ощутил нужду. ''Отчего ощущалась такая нужда народных масс в Ельцине?'', - спрашивают Соловьев и Клепикова. И они дают такой ответ: ''За полтора года, пока Ельцин практически находился в политическом изгнании, в стране возник кризис власти, кризис доверия к руководству, к партии, к самому процессу перестройки. Отказавшись от всяких конкретных, а тем более радикальных реформ - они велись только на "косметическом уровне" - Горбачев все более четко определялся как лидер Кремля, лидер партийных бюро
--------------------------------
1 Там же.
2 Соловьев В., Клепикова Е. Борис Ельцин. Политические метаморфозы. М,1992. С. 150. - Аналогичной терминологией пользуется Анат А.Громыко, называя Горбачева ''партийным аппаратчиком и оппортунистом'', а Ельцина ''революционером наизнанку'', который ''повел народ от общества государственного социализма советского образца к капитализму'' (Громыко А н а т. А. Андрей Громыко. В лабиринтах Кремля (воспоминания и размышления сына). М., 1997. С. 127),
3 Там же. С. 143
526
кратов, лидер номенклатуры. Что было вполне естественно -он сохранил верность тому классу, который выдвинул его на власть''.1
Авторы, стало быть, видят в Горбачеве охранителя выдвинувшей его системы, которую он ради внешней благопристойности подверг ''косметическому ремонту'', а в Ельцине - ее революционного сокрушителя. Тут мы имеем двух политических деятелей с противоположными целевыми установками. На наш взгляд, это - ложные образы, поскольку Горбачев и Ельцин заняты были общей работой. Именно так рассматривает их деятельность Г.Х.Шахназаров.
Он также пользуется терминами ''реформатор'' и ''революционер'', но вкладывает в них иной смысл, чем Соловьев и Клепикова. По природе своей Горбачев, полагает Шахназаров, является реформатором (без приставки ''оппортунист'', как у Соловьева и Клепиковой), крупным преобразователем.2 Что касается Ельцина, то по складу своего характера он революционер, настолько начиненный ''гремучей смесью'', что ''способен только на разрушение''.3 При всем том, однако, путь у Горбачева и Ельцина один, что позволяет говорить об их тандеме, который мог бы продержаться довольно долго, но распался, причем не под воздействием объективных причин, а в силу субъективных моментов, выразившихся в бессмысленном и беспощадном их личном неприятии друг друга. И все-таки Горбачев и Ельцин, по Шахназарову, - две ведущие фигуры ''нашей реформации'',5 олицетворение ''беспримерного тандема, родившегося на российской почве''.6 Отсюда и уверенность в том, что ''не разными историческими ролями следует характеризовать Горбачева и Ельцина, а разными подхо
----------------------
1 Там же. С. 144.
2Шахназаров Г. Цена свободы... С.88, 144, 172.
3 Там же. С 168, 172.
4ШахназаровГ. Цена свободы...С. 154, 156.
5 Там же С. 154.
6 Там же С. 15.
527
дами к стоящей перед страной задаче, которую они, разумеется, с нюансами все же понимают одинаково. Горбачев хотя и любил называть перестройку революцией, на самом деле был и остается реформатором по всем параметрам - по методу, стилю, по складу характера и нравственным установкам. Его природе противны ''большие скачки'', во всяком деле он предпочитает плавное течение событий. Стремится не рубить негодный сук, а подпиливать его, не вводить новые порядки в течение суток, а растянуть это мероприятие на достаточно долгий срок, чтобы не потрясти общество, не выбить его из колеи. Горбачев, если можно так выразиться, неисправимый центрист, а центристы никогда не были сторонниками лихих революционных наскоков. Центрист, если он не консерватор, значит, реформатор. Иное дело Ельцин. По складу своего политического дарования он революционер и чувствует себя в стихии только тогда, когда атакует''.1
Чтобы соединить реформатора и революционера, или, говоря языком поэта, впрячь ''в одну телегу коня и трепетную лань'', Шахназарову пришлось оспорить укоренившиеся в общественном сознании представления о революции и реформе. Он впечатлен тем, ''насколько искаженно, некорректно трактовались у нас понятия "революция" и "реформа". Согласно традиции, восходящей к сталинскому учебнику по истории ВКП(б), революция - это глубокий общественный переворот, в результате которого происходит смена производственных отношений и приходит к власти другой класс. А реформа - это всего лишь изменения, более или менее крупные, в рамках одного и того же строя. Между тем истории известно много случаев, когда реформы приводили к коренному изменению общественных отношений, а революции, напротив, сводились к верхушечным переворотам, не задевали общественных и государственных устоев. Гораздо плодотворней и ближе к истине понимание революции как насильственного изменения тех или
--------------------------
1 Там же С 172
528
иных общественных порядков, а реформы - как способа сделать то же самое мерами политическими, экономическими, социальными. Революции всегда совершаются снизу, реформы, напротив, сверху. Что же до глубины перемен, тот и другой методы мало чем отличаются''.1
Итак, по Шахназарову, различие Горбачева-реформатора и Ельцина-революционера состоит лишь в том, что один склонен к мирным реформаторским мерам, а другой - к насильственным революционным действиям. И это потому, что реформы и революции по своим перспективным целям и конечным результатам, согласно Шахназарову, однозначны, хотя и совершаются различным образом, первые сверху, а вторые снизу. Однако вряд ли можно отрицать тот факт, что "реформы" Горбачева и "революция" Ельцина осуществлялись сверху помимо воли народа, а нередко - вопреки его настроениям и ожиданиям. Отсюда ясно, что и Горбачев и Ельцин - реформаторы, производившие перемены в советском обществе сверху, используя принудительную силу государственной власти. Последнее означает, что их реформы нельзя противопоставлять насилию. Это насилие, несколько завуалированное в политике Горбачева2 и очевидное в действиях Ельцина, явилось главным инструментом проведения так называемых преобразований в нашей стране, означавших не что иное, как буржуазную реставрацию, т.е. социальный переворот. Насилие, направленное на смену общественного строя, придает реформам Горбачева и Ельцина революционный тонус.
-----------------------
1 Там же С 173 - Нам кажется, что в данном случае Г X Шахназаров чересчур упрощает проблему, прикрываясь, как фиговым листком, негативным и конъюнктурным сейчас отношением к ''сталинскому учебнику по истории ВКП(б)''. Не стоит делать из Краткого курса, по которому училось несколько поколений советских людей, какое-то пугало Время для объективной оценки ''сталинского учебника'' пока не пришло
О ''насильственных реформах'', о ''насильственной западнизации'' в период правления Горбачева говорит А А Зиновьев (Зиновьев АА Посткоммунистическая Россия Публицистика 1991-1995 гг. М, 1966 С 104, 147)
529
И тут мы снова упираемся в вопрос о соотношении понятий ''реформа'' и революция''. Предлагаемый Г.Х.Шахназаровым, не видящим существенной разницы между этими понятиями, способ разрешения данного вопроса нам представляется мало убедительным. Несравненно более предпочтительным по основательности и глубине мысли мы считаем ленинский подход. ''Понятие реформы, - писал В.И.Ленин, - несомненно, противоположно понятию революции; забвение этой противоположности, забвение той грани, которая разделяет оба понятия, постоянно приводит к самым серьезным ошибкам во всех исторических рассуждениях. Но эта противоположность не абсолютна, эта грань не мертвая, а живая, подвижная грань, которую надо уметь определять в каждом отдельном конкретном случае''.1
Вот эта живая, подвижная грань между понятиями реформы и революции как раз и обнаруживается при рассмотрении политики Горбачева-Ельцина. По осуществлению нововведений сверху она сродни реформе, а по радикальности перемен и массовому насилию, хотя и мирному,2 - революции. Перед нами, следовательно, своеобразный реформационно-револю-ционный симбиоз, возникший по странной прихоти истории. Впрочем, термин ''революция'' здесь едва ли подходит, поскольку в этом ''конкретном случае'' мы имеем дело не с утверждением новых основ жизни, а с реставрацией старых, отвергнутых в свое время Великим Октябрем. Поэтому уместнее тут термины ''контрреволюция'',3 ''термидор''.1 Стало быть, в
---------------------------
1 Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т.20. С. 167.
2 А.А.Зиновьев однажды справедливо заметил: ''Мирный и ненасильственный путь - это не одно и то же. Можно мирным путем, то есть без выстрелов и убийств, осуществить насилие'' (Зиновьев А.А. Посткоммунистическая Россия.. .С.247).
33иновьев А.А. 1) Посткоммунистическая Россия... С.222-228; 2) Советская контрреволюция// Советская Россия, 1998, 19 сентября. - Даже Г.Х.Шахназаров, ближайший сподвижник Горбачева, вынужден признать: ''В большом историческом плане это- контрреволюция'' (Шахназаров Г. Цена свободы... С, 174).
530
лице Горбачева и Ельцина мы имеем ''контрреволюционеров'' или, если угодно, ''термидорианцев''.
Итоги ''реформации'' Горбачева выразительно подвел В.В.Согрин: ''К концу его пребывания на президентском посту принятое им к реформированию общество лежало в руинах''.2
---------------------------------------------------------
1 П и с к у н Е.Е. ''Термидор'' в СССР: Идеи Л.Д.Троцкого и советская действительность 1920-1980-х гг. Рязань, 1997.
2 С о г р и н В. Политическая история современной России. 1985 -1994: От Горбачева до Ельцина. М.,1994. С. 106. - Сторонники и доброхоты Горбачева указывают на некоторые позитивные результаты его ''реформации''. Так, по Шахназарову, ''созидательный, героический этап реформации Горбачева завершился падением Берлинской стены. К тому времени он сделал все, что смог (или успел?): ввел свободу слова, сотворил парламент, положил начало обузданию милитаризма, снес железный занавес'' (Шахназаров Г. Цена свободы...С. 178). Ф.М.Бурлацкий убежден в неоспоримости заслуг Горбачева: ''Во всем мире не случайно полагают, что Горбачев вписал свое имя в историю современной эпохи. Нет больше страха перед ядерным апокалипсисом. И в этом его заслуга. Нет больше холодной войны - и в этом его заслуга. Нет больше в прежнем виде советского коммунизма - и в это он тоже внес свой решающий вклад. Общество пробудилось от брежневской летаргии, ищет пути приобщения к современной цивилизации - и это тоже Горбачев'' (Бурлацкий Ф. Глоток свободы. Кн. 2. С. 187). Все эти достижения меркнут по сравнению с теми бедами, в которые погрузила народ и страну горбачевская ''перестройка''. Да и сами по себе они не столь очевидны и безупречны, как это может показаться на первый взгляд. Скажем, ''свобода слова'' (''гласность'') обернулась разнузданным охаиванием и дискредитацией всего того, что было связано с советским периодом в нашей истории. Печать, оказавшаяся в руках демократов, безудержно раскачивала общественное мнение, лишая его традиционных ориентиров. ''Гласность'' стала средством тотального ''промывания мозгов'' с целью последующей пересадки в общественное сознание буржуазных ценностей. К тому же она вводилась прежде всего ради разрушения системы, а отнюдь не по каким-то идеальным, ''общечеловеческим'' соображениям. Если взять ''парламент'', то его создание в условиях отсутствия многопартийной системы было уродством. ''Сотворение парламента'' могло бы сойти за очередную ошибку или глупость ''реформатора'', не скрывайся за ним конкретная перспективная задача, связанная с ликвидацией советской власти. Начало ''обуздания милитаризма'' стало началом разрушения оборонной мощи СССР (Ахромеев С.Ф., Корниенко Г.М. Глазами маршала и дипломата. Критический взгляд на внешнюю политику СССР до и после 1985 года. М.,1992). Что касается ''холодной войны'', то всякие разговоры об ее окончании есть неправда и обман. Верно, что советское общество во время ''перестройки'' ''пробудилось от брежневской летаргии''. Но масс-медиа опрокинули его в иной, можно сказать, виртуальный мир. Верно и то, что нет теперь ''советского коммунизма''. Но вместе с тем не стало великой страны. Исчезла и уверенность народа в своем завтрашнем дне. Чистая правда, что Горбачев ''вписал свое имя в историю современной эпохи''. Следует только добавить: вписал как самый ''великий'' разрушитель ''всех времен и всех народов''.
531
Даже лица из ближайшего окружения ''генпрораба'' вынуждены были делать характерные признания. ''Непосредственные итоги реформации, - говорит Г.Х.Шахназаров, - пока неприглядны. Страна развалена, народ обнищал, повсюду льется кровь''.1 Картина поражала воображение наблюдателя. ''Перемены, которые произошли в Советском Союзе при Горбачеве, - пишет Дж. Сорос, - вполне можно назвать волшебными''.2 По восприятию Сороса, все горбачевские перемены очень ''похожи на сон''.
Другой кремлевский ''волшебник'' - президент Ельцин, не ''посрамил'' дело Горбачева. Теперь мы знаем, к чему привела
----------------------------------
1 Шахназаров Г. Цена свободы... С.350. - Ответственность за все это Шахназаров не хочет возлагать только на Горбачева. ''Перестройка была коллективным деянием партии и народа, - пишет он, - значит, и последствия этого предприятия не могут быть связаны с именем и деятельностью одного лишь Горбачева. Независимо от того, как их оценивать - со знаком плюс или минус, они также представляют собой результат коллективного действия. Причем не одной партии, но и государственного аппарата, профсоюзов, Академии наук, творческих организаций, прессы, трудовых коллективов - всех, кто так или иначе поддержал курс радикальных перемен и участвовал в его реализации'' (там же. С.347). Конечно, ''мы в упадке нашем много-много виноваты сами'' (А.И.Солженицын). Но мера тут все же разная. Горбачев - ''вожак'', направивший страну по ''перестро-ечному'' пути, который привел к распаду общества и государства, к гибели великой державы. Поэтому основной спрос - с него, главная вина - на нем. Закрывать глаза на это и перекладывать ответственность по принципу круговой поруки на тех, кто оказался в положении ''без вины виноватых'', можно лишь в состоянии крайней предвзятости и цинизма.
2СоросДж. Концепция Горбачева// Знамя, 1989, No 6. С. 176.
3 Там же,
532
''революция'' Ельцина. Она привела к еще большему хаосу, распаду и разрушениям, в результате чего Россия оказалась, по выражению А.И.Солженицына, в ''обвале''. Нас, замечает писатель, ''дёрнули двумя безразумными, никак не рассчитанными Большими Скачками - Горбачева и Ельцина''.1 Вот почему и Горбачев, и Ельцин относятся, по нашему убеждению, к разряду разрушителей, но отнюдь не созидателей. Разрушение - главное и основное в их политическом балансе. Именно тут они сходятся.2 Эти правители войдут в историю в облике разорителей и губителей России и таковыми навсегда останутся в памяти русского народа.3
----------------------------------------------
1 Солженицын А. Россия в обвале. М., 1998. С, 172.
2 По мнению Г.Х.Шахназарова, ''целью Горбачева как реформатора был демонтаж тоталитарной системы. Целью Ельцина как революционера стало ее разрушение'' (Ш ахназаров Г. Цена свободы... С. 174). -Это - игра в слова, поскольку горбачевский демонтаж обернулся разрушительными процессами во всех сферах жизни советского общества, которое на исходе пребывания Горбачева у власти лежало, по приведенному уже выражению В.В.Согрина, в руинах. Добавим к этому, что А.А.Зиновьев назвал ''перестройку'' Горбачева ''катастройкой'', подчеркнув ее катастрофический и, стало быть, разрушительный для страны характер: ''Слово "перестройка" на греческий язык переводится словом "катастрофа". На этой основе возникло новое слово "катастройка"'' (Зиновьев А. А. Смута. М., 1995. С.69). Социальный строй и систему государственности в СССР начал разрушать именно Горбачев (Зиновьев А.А. Посткоммунистическая Россия... С 152). Даже В.В.Бакатин считает Горбачева, как и Ельцина, разрушителем, а не созидателем. Отвечая на вопросы корреспондента ''Комсомольской правды в мае 1991 года, он говорил: ''Считаю, при нашем масштабе страны не нужны резкие движения Они требуются, когда надо ломать, что и сделал Горбачев (потом, правда, начались колебания и шараханья). Потом эстафету подхватил Ельцин, разбивая позиции "вчерашних". Но пора думать и о созидании...'' (Бакатин В. Избавление от КГБ. М., 1992. С.265).
Поэтому нас могут лишь позабавить те мемуаристы и сочинители, которые пытаются тесными узами соединить Горбачева и Ельцина с русским народом и его культурой. Волкогонов, например, желая подчеркнуть связь Ельцина с народом, именует его ''народником'', чьи ''успехи, популярность, взлеты связаны с прямым, непосредственным общением с массами людей, которых он умеет поднимать, зажигать и вдохновлять'' (Волкогонов Д. А Семь вождей. Кн.2. С.377). По Шахназарову, Горбачев и Ельцин, эти два ''могучих характера'', представляют собой ''как бы два лика русской культуры, и оба имеют глубокие народные корни. Когда они схватываются, это Россия схватывается сама с собой, пытаясь нащупать свой истинный, не иллюзорный, интерес, подлинное, а не мнимое свое величие'' (Ш ахназаров Г. Цена свободы... С. 15). Реальная политика Горбачева и Ельцина указывает на их связь не с русским народом, а с теми силами, которые сгрояг ''новый мировой порядок'', где русскому народу нет достойного места, она свидетельствует о принадлежности их не к русской культуре, а к культуре ''мирового гражданства'', базирующейся на ''общечеловеческих ценностях''. Да и в качестве политиков они во многом порождение Запада. ''Сам факт образования сначала горбачевской клики, а затем ельцинской, вся их деятельность, - говорит А.А.Зиновьев, - могут служить классическим примером мощи и принципов работы сверхгосударственности Запада. Они появились не в результате некоего имманентного развития советского общества, а в результате планомерной, целенаправленной деятельности системы сверхгосударственности Запада'' (Зиновьев А. А. Посткоммунистическая Россия...С. 165).
533
Между ними, конечно, есть различие. Оно в масштабах и темпах развала русского государства и общества. Горбачев шел к цели сравнительно медленно, вкрадчиво и осторожно, избегая резких и радикальных перемен. Иначе он действовать не мог, ибо степень риска была огромной: один поспешный, непродуманный шаг, - и ему конец, как говорится, крышка. Надо признать, что Горбачев выполнил самую сложную, самую тяжелую, самую ответственную и, надо сказать, самую опасную для себя часть задачи, проявив при этом необыкновенную ловкость, политическую изворотливость, умение лицедействовать, обманывать и одурачивать людей. С этой точки зрения Горбачев - политик экстракласса, так сказать, номенклатурный Макиавелли,1 великолепно усвоивший сталинские приемы подковерной борьбы с неугодными в Политбюро и ЦК КПСС.2 Как замечает Ф.М.Бурлацкий, он показал себя