Гаркушев Евгений Николаевич. Обойдемся без магии!

   – Касым! Скачи вперед! Пусть приготовят хотя бы легкий обед, – приказал Салади Нахартеку.
   Неунывающий Касым – то ли адъютант, то ли вновь заведующий провиантом – поскакал вверх по улице. Мы тронулись следом.
   – Главное – захватить Врата, – объяснил я, когда мы остановились на полчаса во дворце Валии.
   Княжна привычно устроилась на троне, с которого, правда, были ободраны драгоценные камни и золотые пластины. Салади мерил шагами комнату. Адольмина присела на подушке у ног своей госпожи, Тахмина, которая примкнула к отряду Салади вместе с гвардией через несколько дней после бегства из Железноводска, устроилась на своем месте распорядительницы в зале. В креслах сидели и генералы отца Кондрата.
   – Захватить несложно, – усмехнулся Юдин. – Не думаю, что они держат на охране Врат сильный гарнизон. Проблема не в том, чтобы захватить, а в том, чтобы удержать.
   – Что нам помешает это сделать? – спросил я.
   – Отсутствие угля и пуль. Воду можно добывать из ледников, хотя это требует дополнительных затрат энергии. Пули теоретически можно подвозить – не так много их надо. А угля, чтобы получать энергию, взять неоткуда. Возить его невозможно – очень далеко.
   – А если я найду уголь на месте? – поинтересовался я.
   – В районе Врат нет месторождений угля, – в один голос заявили Валия и Корнеев.
   – Да если бы и были – не будем же мы рыть шахту? – ехидно осведомился Юдин. – Дело перспективное, но долгое.
   – Я добуду уголь. Было бы кому его возить за несколько сотен метров. Он будет лежать прямо на земле, – пообещал я. – Сможем ли мы перебросить к Вратам человек тридцать, каждого – с тачкой? И организовать регулярный подвоз пуль – их я сделать не сумею…
   – Ты хочешь сказать, что сделаешь уголь? – осведомился Салади. – При всем моем уважении к тебе, Сергей, это похоже на сказку… У нас здесь не действует магия…
   Он осекся, задумавшись. Соображал командующий повстанческими войсками быстро.
   – Вот именно. А за Вратами она действует.
   – И вы надеетесь, что сможете сотворить уголь из ничего? – воскликнул, словно не веря своим ушам, Корнеев.
   – Из другой субстанции, – пояснил я. – Из ничего тоже возможно, но не для меня. Это высший пилотаж. Я же пока ремесленник в том, что касается магии.
   Генералы отца Кондрата переглянулись, недоверчиво улыбаясь.
   – А этот уголь… Он не рассыплется в прах? – спросила Валия. – Как колдовские алмазы?
   – Не знаю. Какая разница? Мы ведь не собираемся его хранить. Просто сожжем.
   – Он будет гореть? – осведомился Салади.
   – Будет, – успокоил его я.
   Юдин, поднявшись с места, остановился, покачиваясь на пятках и сцепив пальцы рук за спиной, – обдумывал мое предложение. О дворцовом этикете он совершенно забыл.
   – Два транспортных дирижабля перевезут тридцать человек и тачки. Три боевых аэростата, сменяя друг друга, смогут закрывать проход к Вратам. Насколько я знаю, он не широк.
   – Пятнадцать метров, – уточнил Салади.
   – Стало быть, его удержат без проблем. И еще есть курьерская «Ласточка» – для экстренных полетов.
   – На «Ласточке» тоже можно возить уголь из-за Врат, – предложил я.
   – А разве дирижабли будут летать за Вратами? – спросил Корнеев, который, видимо, представлял мир, где действует магия, как дикую и сказочную страну, где все совершенно по-другому.
   – Почему бы и нет? – поинтересовался я. – Другое дело, их там можно сбить при помощи магии. Но мне почему-то кажется, что магов за Вратами не будет. Во всяком случае, сразу. А если кто-то и будет, мы постараемся с ними справиться.
   – Срочно делаем, собираем у населения и закупаем тачки. Набираем добровольцев для работы за Вратами, – сказал Юдин. – Дирижабли смогут уйти вечером. Ночь придется переждать где-то в стороне. Утром вы перекроете Врата.
   – Но войскам придется наступать без поддержки с воздуха, – вздохнул Корнеев.
   – Я прошу вас, главнокомандующий! – Валия умоляюще сложила руки. – Мои конные отряды пойдут впереди ваших танков. Мы не можем допустить, чтобы столько людей были угнаны в рабство.
   – Да будет так, – склонил голову Корнеев.
   – 
   Эскадра из пяти дирижаблей на полном ходу двигалась к Баксанскому ущелью. Ничего лишнего в гондолах. Уголь, пули для парометов, небольшой запас воды и люди с легким холодным оружием и пневматическими винтовками. Грузовые дирижабли везли еще больше угля, еще больше пуль и людей с тачками.
   Мы не останавливались, чтобы уничтожить какую-нибудь небольшую группу противника, попавшуюся нам на пути. Наше преимущество заключалось в скорости. Никто не должен был оказаться рядом с Вратами раньше нас. Никто не должен был предупредить Лузгаша о грядущей диверсии. Мы не могли позволить властителю Луштамга подтянуть магов из Рамсворда к обратной стороне Врат.
   Поздним вечером, когда солнце уже село, мы отвели дирижабли в сторону Кавказского хребта. Садиться и сворачивать подъемные шары было слишком долго и трудоемко. Поэтому пришлось примириться с расходом угля для горелок, нагревавших воздух в аэростатах.
   Наши воздушные корабли повисли над скалами. Люди выбрались из гондол и выбросили на камни весь груз, который можно было легко поднять обратно. Это позволило кочегарам обходиться совсем малым количеством топлива. Пустые гондолы было легко удерживать в воздухе даже на полуспущенном подъемном шаре.
   Едва только небо стало сереть, мы вновь загрузились и полетели в сторону Врат. Дул легкий попутный ветер, и мы неслись с приличной скоростью.
   Уже через час мы прошли над невысокими холмами, перевалили через скалы и оказались в Баксанском ущелье. Внизу грохотала речка и шумели людские толпы. Полчища врагов и пленников двигались к Вратам. В нашу сторону они посылали проклятия, но на большее не были способны. Дирижабли шли на высоте около полукилометра. Никакая баллиста нас достать не могла. Зато парометчик с «Ястреба» уложил сверху боевого слона и нескольких быков, впряженных в тяжелые телеги, создав на дороге затор.
   Что и говорить, диверсия получилась удачная. Правда, пленникам – бештаунцам теперь придется поработать. Вряд ли солдаты Лузгаша будут растаскивать трупы и сломанные телеги сами, когда рядом столько даровой рабочей силы. Но, в конце концов, мы ведь стараемся ради спасения этих людей!
   На приличной скорости мы прошли над отрядом, охранявшим Лузгаша. То, что командующий вражеским войском находится там, можно было понять по большому количеству отлично вооруженных гвардейцев на конях и на верблюдах, а также пеших ратников в одинаковой одежде, шедших строем. Мы с капитаном «Сокола» запомнили место, прикинули скорость, с которой Лузгаш приближался к Вратам, но не стали стрелять и передали запрет открывать огонь на другие дирижабли. Нам не нужно было уничтожать повелителя Луштамга сейчас. Напротив, чуть позже, собрав побольше козырей, я собирался вступить с ним в переговоры.
   Около Врат дежурил караульный отряд врагов – человек триста. Он находился в полной боевой готовности. В руках часовых – обнаженные шашки, рядом с отдыхающими – копья в пирамидах, на длинных дальнобойных луках стрелков натянута тетива. Отпускать врагов за Врата мы не имели права. Брать вражеских солдат в плен не было никакой возможности. Поэтому одновременно заработали все три паромета. Солдаты с дальнобойными духовыми ружьями с грузовых дирижаблей палили по одиночкам, прятавшимся в кустах, засевшим на скалах в дозоре. Сверху их было видно отлично.
   Ни луки, ни короткие копья, ни метательные топоры не могли причинить нам вреда. Враги пытались скрыться от пуль, но не могли. Мне не очень это нравилось. Даже когда ты двигаешься с огромной скоростью, а воины вокруг тебя словно спят, это – честный поединок. Ты все-таки уязвим и преимущество получил благодаря долгим тренировкам. К тому же всегда есть вероятность встретить настоящего мастера, еще более сильного, чем ты. Расстрел с воздуха в чем-то глубоко порочен. Как и охота с вертолета.
   Через три минуты боеспособных солдат у Врат не осталось. По штормовым трапам с грузовых дирижаблей высаживался десант. Остальные солдаты поспешно вышвыривали уголь прямо на землю. Конечно, пилоты выбрали ровные площадки, с которых топливо будет легко собрать.
   Десантники занимали оборону, блокировали Врата, располагались в скалах над дорогой. С «Орла», дирижабля, оборудованного двумя паровыми котлами – для паромета и для пропеллера, – демонтировали паромет и устанавливали его на большой скале, господствующей над местностью. Раньше здесь возвышалась сторожевая башня. В бою с Сотней-у-Врат армия Лузгаша сровняла ее с землей. Только фундамент остался цел, да вокруг были разбросаны огромные камни.
   На площадке перед башней ссыпали почти весь уголь. Теперь его хватит надолго. А «Орел», ставший транспортником, мы собирались отослать назад – за боеприпасами.
   Через пятнадцать минут после боя транспортный дирижабль «Тетерев» разгрузился и ушел обратно на север за топливом и пулями для паромета. С ним было также отправлено донесение о захвате Врат.
   По канату я спустился на каменистый склон. Воздух здесь был разреженный, дышалось с трудом. Ледяная шапка вечных снегов начиналась в нескольких десятках метров от Врат. От нее веяло холодом. Сами Врата – две огромные, стоящие торчком базальтовые скалы, напоминали уснувших в медитации стариков. Скалы едва заметно светились. Ночью это свечение было мертвенно-бледным, жутковатым. Сейчас его мог различить только опытный глаз. Посвященному было понятно, что перед ним – не обычные скалы, а Врата. Действующие Врата.
   Негоже вступать в чужой мир с обнаженным оружием. Но еще хуже лезть навстречу неприятностям с голыми руками. Я обнажил свой длинный клинок и перешагнул незримую линию, отделявшую наш мир от Рамсворда.
 
   Человеку, стоявшему за моей спиной, могло показаться, что я исчез во вспышке света. Наблюдателю спереди показалось бы, что меня внезапно отбросило далеко назад, прямо за горизонт. А я даже ничего не почувствовал. Сделал шаг – и очутился в степи Рамсворда, поросшей высокой травой да колючим кустарником. В этих диких местах водилось много волков, а воды не было на многие километры вокруг. Поэтому Врата не пользовались особой популярностью среди местных жителей. У них хватало своих проблем, а в другой мир они могли переправиться из любой точки, воспользовавшись услугами колдуна средней руки.
   Ни солдат Лузгаша, ни волков поблизости не было заметно. Пыльный тракт, который вел к городам Рамсворда и еще дальше, к соленому внутреннему морю, был пустынен.
   Пора было приниматься за дело.
   – Эшма хали, – обратился я к ближайшему терновому кусту.
   Заклинание простое, действенное и, к сожалению, не слишком доброе.
   Куст съежился, поник и осыпался на землю прахом листвы и кусочками дерева.
   – Фихнит, – добавил я, и кусочки дерева превратились в угольки. Их было немного – с полведра. Но кустов вокруг оставалось предостаточно.
   – Эшма хали, – ласково сказал я следующему кусту.
   Сзади блеснула вспышка, и между двумя полупрозрачными камнями – так выглядели Врата здесь – появился солдат с мечом. За ним – еще один, с длинным ружьем.
   – Кажется, чисто. Врагов нет. Пусть подходят люди с тачками, – крикнул я им.
   Солдат в ужасе посмотрел на обуглившиеся кусты и задом отступил во Врата.
   Я вновь обратился к кустам. Небольшие горки угля лежали там, где когда-то зеленел терн. Ломать – не строить. Превращать живую материю в мертвую всегда легче, чем наоборот. Для этого даже не нужно быть мастером.
   Первый солдат с тачкой, саперной лопаткой и винтовкой через плечо прошел через Врата и принялся невозмутимо сгребать уголь. Скоро к нему присоединился еще один, и еще. Я отходил все дальше от Врат, оставляя за собой ровные травяные поляны с черными проплешинами, на которых лежали горстки угольков.
   Мой труд свершался со скорбью, но был необходим. Зелени становилось меньше, угля – больше. Когда-то мне придется вернуться в этот мир и посадить сад. Или, по крайней мере, высадить кусты терна. Сейчас я только брал у здешнего мира. Но брал не беззастенчиво и нагло, а уговаривая каждый куст умереть раньше времени. Умереть, чтобы могли жить другие. И обещая восполнить утрату его вида – то, что для любого растения важнее всего.
 
   Мы закрепились у Врат и отбили атаку небольшого отряда конницы Лузгаша, который он послал на разведку, заподозрив неладное. Тридцать всадников без доспехов, вооружейные саблями, на резвых степных скакунах были перебиты все до единого. Нельзя было, чтобы Лузгаш получил точные сведения о наших действиях раньше времени. «Сокол» преследовал конников и уничтожал их с воздуха. Может быть, какой-то лазутчик затаился в кустах и уполз потом с донесением к своему господину. Но коней поблизости не было, и добираться до ставки ему придется долго.
   Под прикрытием меченосцев и стрелков с пневматическими ружьями мы собрали достаточно угля для трех дней осады. Впрочем, в Рамсворде никто даже не пытался на нас напасть. Лузгаш не оставил с другой стороны Врат заградительного отряда, опасаясь магов.
   Вместо отбывших к основным нашим силам «Тетерева» и «Орла» с попутным ветром прилетела быстроходная «Ласточка». С ней пришла весть от Валии и главнокомандующего Корнеева. Войска были в полутора сутках пути от Баксанского ущелья. Практически все войска Лузгаша вошли в него. Если нам удастся запереть вражескую армию, мы сможем диктовать ее командирам свои условия.
   «Ласточка» привезла пули. Теперь их должно было хватить на два дня интенсивных боев. Впрочем, познакомившиеся с парометной техникой луштамговцы вряд ли будут лезть на наши пулеметные установки, как одержимые. Разве что если с другой стороны их будут давить танками.
   Я очень устал губить кусты и низкие деревца в Рамсворде, но отдохнуть не мог. Нужно было помогать солдатам возводить укрепления на дороге. Парометы парометами, а заградительная стена никогда не помешает. Тем более что на нас смогут напасть и сзади. А следующий день обещал быть особенно горячим. Когда Лузгаш поймет, что его войска оказались в ловушке, от него можно ожидать чего угодно.
   Передовой отряд главных сил врага – двести конников в тяжелой броне – подошел к нашим укреплениям ночью. Луштамговцы пытались с налета прорваться к Вратам, но им помешали бдительность наших часовых и наспех возведенные стены. Парометы на дальнем расстоянии плохо справлялись с добротными доспехами. Некоторых всадников просто выбивало из седла, но они поднимались и вновь лезли на укрепления в пешем строю. Ситуация изменилась, когда поставленный на прикол «Ястреб» раздул топки, поднялся со скалы и завис прямо над атакующими. Вплотную паромет прошивал стальные панцири, как град – газетную бумагу. Баллист с конницей не прислали, поэтому дирижаблям ничто не угрожало.
   На следующий день враги подтягивались к Вратам, но овладеть проходом не спешили. Шевелившаяся в нескольких сотнях метров от наших укреплений темная масса вражьего воинства нервировала людей. Еще бы – нас было только пятьдесят человек, из них семь – офицеры: капитаны дирижаблей, стрелки – парометчики и дьякон-глашатай. Противостоять таким количеством нескольким тысячам воинов возможно, но крайне некомфортно психологически.
   С донесением о сложившейся ситуации мы отправили к своим второй грузовой дирижабль – «Голубь». Таким образом, у нас осталось два боевых аэростата и курьерский дирижабль. «Голубь» должен был вернуться с боеприпасами и топливом.
   Пора было начинать переговоры с Лузгашем. Мы согласовали действия еще в Бештауне. Планировалось захватить Врата, загнать вражескую армию в Баксанское ущелье и поставить ультиматум: беспрепятственный проход через Врата в обмен на свободу всех пленных. Неплохо было бы также добиться сдачи оружия всеми вражескими частями, но вряд ли Лузгаш пойдет на это. Все-таки десять тысяч пленных – серьезный аргумент.
   Оставив держать оборону Врат капитана Терентьева (он был капитаном «Ястреба», но возглавлял группировку и находился в должности полковника), я поднялся в «Ласточку». Мы пошли против ветра высоко над ущельем. Продвижение было медленным, капитан «Ласточки» отец Василий с тоской наблюдал, как уменьшаются запасы угля, прикидывая, как далеко мы сможем продвинуться и удастся ли нам вернуться. Дьякон Фалалей пил сырые яйца, готовясь общаться с вражьим воинством.
   Ставка Лузгаша располагалась километрах в трех от Врат. Я узнал красный шатер, к которому как-то подбирался неподалеку от Бештауна, зеленую палатку офицеров и гвардию на верблюдах, караулившую главнокомандующего.
   – Зови, – сказал я Фалалею.
   Тот неспешно поднялся со скамьи, прокашлялся, тихо пропел несколько слов и посмотрел на нас:
   – Уши слегка прикройте…
   Я не боялся оглохнуть, но уши ладонями прикрыл.
   – Вызываю на переговоры Лузгаша, именуемого правителем Луштамга! – проревел Фалалей громовым басом. Плохо закрепленные металлические части гондолы задребезжали, несколько верблюдов под нами испуганно шарахнулись в стороны. – Мы без оружия, и упомянутому Лузгашу ничего не угрожает! С Лузгашем намеревается говорить регент Бештаунского княжества, прозванный у вас Призраком!
   Внизу появились признаки активности. Между палатками забегали курьеры, офицеры спешно строили в боевые порядки отряды ближних телохранителей. Напрасная суета! Если бы мы прибыли на боевом дирижабле, никакие телохранители не могли бы помешать нам расстрелять любого внизу. Лузгаш, должно быть, чувствовал себя крайне неуютно.
   Минут через десять на площадке появились старик-маг Вискульт, знакомый мне по встрече на коронации Лузгаша, и глашатай с луженой глоткой, выступавший там же.
   – Я говорю за Вискульта, первого министра Луштамга, которому властелин поручил вести переговоры! – прокричал он не тише, чем наш дьяк. Фалалея это явно задело, и он выжидательно посмотрел на меня – что отвечать, чтобы перекричать выскочку, орущего фальцетом?
   – Ты можешь принимать решения? – тихо спросил я.
   Наш дьяк прокричал это же басом.
   – Не обязательно кричать! – проорал глашатай. – Наш министр слышит тебя и так! Говори без посредника!
   Что ж, не один Вискульт умел слушать. Внизу было много шума, а рядом со мной гудел паровой двигатель дирижабля, что гораздо хуже, но я не собирался отстать от мага Лузгаша. Сделав знак, чтобы наш дьякон молчал, я сказал:
   – Ты тоже можешь и обязан говорить без посредника. Разговор пойдет о вещах тайных. Войску знать о них ни к чему.
   После этого я удесятерил внимание, повернув ухо в сторону старика-мага.
   – Но тогда мой повелитель не будет знать, о чем мы говорим, – шепеляво заявил Вискульт. Борода его дергалась в такт произносимым словам.
   – Вызови его сюда. Мы не намереваемся его убивать. Сам понимаешь – я давно мог бы это сделать.
   – Повелитель не разговаривает с такими, как ты, – объяснил маг. – Он – государь, а ты – червь всего лишь в ранге министра вассального княжества.
   – Тогда слушай меня ты. Передашь мои слова Лузгашу, получишь его одобрение. И вновь скажешь мне. Мы не собираемся уничтожать вашу армию. Вы отпустите всех пленных. За каждого обнаруженного мертвеца мы убьем с воздуха вашего солдата, а лучше – офицера. Потом сдадите оружие и уберетесь за Врата. Мы не будем чинить вам препятствий.
   Глашатай Лузгаша проорал так, что я от неожиданности едва не вывалился из гондолы дирижабля.
   – Пленных не убивать! Приказ повелителя! При попытке к бегству тяжко калечить!
   – Не переусердствуйте, – посоветовал я Вискульту. – За калеченных мы тоже будем калечить. Око за око.
   – Зуб за зуб, – подтвердил маг, хихикнув. – Ты хорошо устроился, Призрак! Или Лунин? Тоже ведь наверняка кличка! Сидишь, как ворона на ветке, и каркаешь оттуда. Может, спустишься? Моя рука не так слаба, как могло тебе показаться, когда ты украл корону. Кстати, где она теперь? Старичок Вискульт забрал ее у тебя!
   – Корону вы тоже вернете, – заметил я. – Хорошо, что напомнил.
   – В обмен на кинжал, – прошептал маг.
   Глаза его при этом жадно полыхнули, и это не укрылось от моего взгляда. Старик очень хотел получить кинжал обратно. Стало быть, кинжал должен остаться у меня!
   – Но спускаться я не буду. Дурак тот, кто отказывается от преимуществ своего положения.
   – Дурак. – Старичок скорчил кислую мину. – Но разве ты не таков, Лунин? Помогаешь неизвестно кому, вместо того чтобы властвовать над этими людишками…
   – Ты ведь тоже не властвуешь, Вискульт! Кстати, ты подозрительно напоминаешь мне одного моего знакомого мага из Черных. Может быть, ты его захудалая и захиревшая реинкарнация? Столько лет прошло…
   Вискульт насупился и замолчал.
   – Впрочем, все черные колдуны похожи, – продолжал я. – Нелогичность действий, мерзость поступков…
   – Если уж ты заговорил о логике, то мне непонятно кое-что, – скривившись, заявил Вискульт. – Зачем вы хотите нас выпустить, если, как ты утверждаешь, в состоянии уничтожить? Это наводит на мысль о блефе…
   – Не хотим, чтобы погибли наши люди, пленные, – ответил я. – Парометы – довольно слабое оружие. Они перегреваются, и слишком много времени уйдет на то, чтобы истребить вас всех. А применение глобального оружия приведет к серьезным потерям и разрушениям. Да и боеприпасы на паромет дороги. Дешевле вас всех выпустить – обратно вы не сунетесь. Ваша армия не стоит пуль, которые мы на нее затратим.
   Вискульт хрипло захохотал:
   – В следующий раз мы просто лучше подготовимся. О каком оружии ты говоришь? О ядовитых газах? Я люблю ядовитые газы. Жаль, мы не догадались взять их сюда.
   – Обычные газы здесь не действуют, – заявил я, хотя и не был в этом уверен. – Я говорю о гораздо более действенных и ужасных средствах.
   – Что ж, я доложу повелителю о твоем предложении, – объявил Вискульт на удивление быстро, как-то странно прищелкнув зубами. Наверное, несмотря на браваду, он все же опасался, что я передумаю.
 
   Злобный старичок-маг скрылся в алом шатре и не показывался оттуда минут пятнадцать. Я уже с подозрением поглядывал по сторонам, ожидая подвоха, когда из шатра появилась массивная фигура, окруженная телохранителями. Похоже, это был Лузгаш. Он с трудом двигался под тяжестью доспехов.
   – Спускайся ниже, враг, – предложил он. – Я слышу не так хорошо, как мой маг, но не хочу говорить при свидетелях.
   Я кивнул дьяку Фалалею, и тот следом за мной прокричал:
   – Опасаемся ловушки. Останемся над схваткой. Мне нечего скрывать. Если желаешь, мы сбросим канат, и ты поднимешься.
   Лузгаш рассмеялся:
   – Вы считаете меня полным идиотом?
   – Не полным. Умеренно толстым и наряженным в доспехи, – не удержался я. – Но мы могли бы пристрелить тебя и сверху. Несмотря на все железо, что ты нацепил на себя.
   – Я опасаюсь не вашего вероломства, хотя в честности тоже не уверен. Оставь я войско хоть на минуту при таких странных обстоятельствах, вспыхнет бунт. Враги будут орать, что меня подменили. Что я – это не я. И прочую чушь, – спокойно объяснил Лузгаш, естественно, не пользуясь услугами глашатая.
   – Да у тебя мания преследования, – тихо сказал я.
   – Да у тебя… – трубно заорал Фалалей, но я дернул его за рукав, и он замолчал на полуслове.
   Воины Лузгаша ловили каждое слово дьяка, обратив взоры к нашему дирижаблю. Ведь слов своего повелителя они слышать не могли, а исход переговоров очень их волновал.
   – Принимаешь условия? – спросил я, кивнув дьяку. Тот громогласно повторил вопрос.
   – Не верю, что вы отпускаете мою армию просто так. После всего, что мои люди здесь сделали.
   – Поверь мне, это не так легко, – честно заявил я. – Но мы ставим соображения разума выше чувства мести. Уходите, оставив пленных, и вас не тронут.
   – Хорошо, – согласился Лузгаш. – Я оставлю ваших людишек. Не хочется терять войска в схватке у Врат. Но оружие мы возьмем с собой. Без него нас истребят даже в Луштамге. Если вы настаиваете на нашем разоружении, мы перебьем пленных и пойдем на штурм. Ты понимаешь, что рано или поздно мы сметем ваши малочисленные отряды у Врат. Каким бы оружием они ни были оснащены.
   – Не сметете. Но мы не хотим чумы из-за обилия гниющих трупов. Ваших трупов. Так и быть, вы пройдете с оружием. Корону княжества Бештаун ты отдашь мне сейчас.
   – А ты отдашь мне украденный тобой кинжал, – сказал Лузгаш.
   – Нет, – твердо ответил я. – Этот кинжал я подарил своей возлюбленной, которая погибла из-за тебя. Пусть он будет вирой за мои потери.
   Лузгаш задумался. Войско напряженно ожидало. Каждый понимал, что от решения повелителя зависит его собственная жизнь. Ведь именно им придется грудью идти на парометы и своими телами засыпать вражеские рвы.
   Через две минуты повелитель Луштамга кивнул ординарцу, и тот вынес из шатра корону.
   – Спустись и возьми, – предложил он. – Ведь ты – тот великий воин, который сдерживал мою армию в ущелье? Я до сих пор полагаю, что там не обошлось без хитрого колдовского трюка… Или парочки парометов, установленных в горах…
   Мне было наплевать на то, что думает Лузгаш. Но сбить спесь с него и его приближенных не мешало. Для укрепления морального превосходства наших сил над его армией. По моей просьбе капитан отец Василий сбросил вниз легкий прочный канат.
   – Если они попытаются за канат стянуть «Ласточку» вниз, обрубайте его и уходите, – приказал я. – Возможно, я сумею позаботиться о себе сам. А когда корона будет в моих руках, а сам я возьмусь за канат – поднимайтесь еще выше, не дожидаясь, пока я взберусь в гондолу.