Гаркушев Евгений Николаевич. Обойдемся без магии!

   «Нехорошо», – подумалось мне.
   С другой стороны, не в обнимку же со спеленатым паутиной трупом спускаться нам вниз? Пусть возятся те, кто на земле…
   Другой воин, незнакомый мне рыжий силач, ногой отшвырнул с ветки какую-то завернутую в паутину дрянь. Может быть, человеческую голову. Никогда не стал бы этого делать! Чутье меня не обмануло – дрянь вдруг взмахнула лапами и попыталась вцепиться в сапог пнувшего ее безопасника. Маленький паук – всего лишь с метровым размахом лап – удачно прикидывался куском мертвой плоти!
   Огромный воин закричал и взмахнул мечом. Еще немного – и он отсек бы себе ногу вместе с вцепившимся в нее пауком. Но меч прошел в волоске от носка сапога, смахнув несколько волосатых лап и часть туши. Оставшееся отвалилось от сапога и упало в паутинную сеть.
   Рыжий спецназовец трясся и бормотал что-то несвязное.
   – Быстро вниз, – приказал ему командир. – Пусть осмотрят ногу и пришлют людей с зажигательными бутылками.
   Я подумал, что, если пауку удалось прокусить сапог и он обладает хотя бы десятой частью ядовитости каракурта, рыжего уже ничто не спасет. Потому что избыток яда наверняка компенсирует концентрацию. А поджечь гнездо, конечно, было нужно. Горохов решил правильно.
   Баборыка между тем продолжал крушить паутину и сбрасывать вниз тела. Негоже было палить их вместе с остальным. Я, преодолевая отвращение, достиг дальней стенки гнезда и начал кромсать ее. Не исключено, что кто-то был вмурован в паутинную стену. Или что за ней скрывались другие норы.
   Лоскуты паутины шли в несколько слоев. Когда я прорубился наружу, вся одежда была в липких паутинных лентах. Но неприятных сюрпризов не обнаружилось. Ближайших орех с первого взгляда казался чистым.
   На дерево поднялись два человека, обвязанные зажигательными бутылками.
   – Может быть, стоит для начала поджечь все вокруг? Чтобы они не смогли вырваться? – спросил я лейтенанта.
   – Может быть, – кивнул он. – Но в такую пору роща не загорится. Да и как знать, сколько деревьев нужно спалить. Генерал отдал мне приказ сжечь все здесь. Потом мы исследуем место более тщательно и будем продолжать поиски.
   Горохов разбил несколько бутылок без зажигательного приспособления о ствол, вылил порядочно зажигательной смеси на паутину. Потом подал всем знак спускаться. Я ушел вниз предпоследним. Горохов швырнул на ветку бутылку с зажженным запалом и соскользнул по стволу вниз. Вверху вспыхнул яркий огонь. Пламя с гулом пожирало паутину и ветки.
   Внизу мы обнаружили, что солдаты валят близлежащие деревья, расчищая поляну. Пожалуй, сначала нужно было сделать это, а потом уже поджигать гнездо. Но все мы крепки задним умом.
   – Спасибо за помощь, господин Лунин, – поблагодарил меня генерал Гайдук. – Теперь мы займемся этой рощей сами. Следопыты чертовы, проворонили вражье гнездо!
   Для главы службы безопасности теократического государства генерал выразился очень крепко. Но его гнев, обращенный на подчиненных, можно было понять. Рощу они исследовали, но не нашли ничего подозрительного. Потому что пауки, передвигавшиеся поверху, над землей, следов не оставляли.
   Интересно, сколько их еще скрывается в кронах деревьев? И откуда они здесь взялись? Подозрительно к месту и ко времени. Я представил огромного паука, прилепившегося к днищу нашей кареты, и мне в очередной раз стало не по себе. Может быть, и правда мы с Касымом завезли сюда эту дрянь?
   Хотя угроза оставалась, она стала менее опасной. Предупрежденный – вооружен. Меньше ходите в одиночку по лесу, ищите… И вы победите нечисть.
   Я хлопнул Касыма по плечу, и мы пошли отсыпаться. Молодой человек пребывал в приподнятом настроении. Все же ему не пришлось лезть на дерево во второй раз. И пауков вроде бы всех перебили.
   Тутовник вырубали и жгли. Ректор вскользь заметил, что этим нужно было заняться давно. Шелкопряда в университете не разводили, а ягоды – слишком маленький барыш, чтобы из-за них держать столько плодородной земли рядом с университетом под непроходимыми тутовыми зарослями.
   Когда-нибудь здесь посадят яблоневый сад или разведут виноградник, а сейчас солдаты и крестьяне теснили заросли, проверяя каждую пядь земли. Мало кто видел огромных пауков, никто не представлял, как выглядят их яйца, но все надеялись извести жутких тварей. Только этой напасти не хватало на Земле!
   Мне же предстоял последний опыт. Я задумал его еще во время блужданий по роще и битвы с пауками в гнезде. Просто удивительно, каким образом нас иногда посещают идеи. Казалось бы, я должен был забыть обо всем, кроме опасности. Но мозг работал, размышлял, не желая сконцентрироваться только на непосредственной опасности. Пожалуй, опасность даже подстегивала воображение.
   Без проблем работать в лаборатории было совершенно невозможно. Стук топоров и крики крестьян со стороны рощи, постоянно бродящие по лабораторному корпусу люди. Как ни противился профессор Слуцкий, здание его лаборатории на время отдали под склад тем, кто вырубал тутовник. Но для моего опыта нужен был самый минимум аппаратуры. Большая бочка с водой, поплавок, кинжал Лузгаша с рубиновой рукоятью. Вот, пожалуй, и все.
   Только помощников у меня не было. Иван как сквозь землю провалился. То ли попал в конце концов в паучьи лапы, то ли сидел в вырытой землянке в ожидании огненного дождя. Хотелось бы верить во второе, хотя и в этом мало радости. Константин тоже бесследно исчез. Касым, прогулявший несколько лекций, торопливо наверстывал упущенное. Прочие студенты и лаборанты были заняты на вырубке рощи. Не горбатого же профессора Слуцкого просить вынести в поле, подальше от всех железок и магнитов, бочку с водой?
   Кто ищет, тот всегда найдет. Я имею в виду выход из сложившейся ситуации. Если у тебя нет помощника, сделай все сам.
   Конечно, бочку, наполненную водой, я бы далеко от лаборатории не утащил. Но пустую – запросто. А где вдали от жилья ее можно наполнить водой? Конечно, около реки.
   В первую ходку я отнес к речке Шумелке пустую бочку. Во вторую прихватил все необходимые инструменты. В частности, маленький компас, кружку, чтобы наливать в бочку воду, поплавок и тетрадь с карандашом.
   Бочку я установил на ровном илистом бережке. Здесь роща еще не была вырублена. Стук топоров слышался в отдалении. Деревня Хопровка лежала на полкилометра ниже по течению. Мне никто нет мешал. А я не торопился, наслаждаясь покоем.
   Пауков можно было не бояться. В результатах опыта я был уверен. Еще несколько спокойных дней золотой осени, лекции в университете, прощальный банкет – и я уеду в Бештаун. Домой. Откуда попытаюсь вернуться в самый настоящий дом. А если не выйдет – буду строить железные дороги и развивать воздухоплавание. Но у меня должно получиться!
   За двадцать минут я наполнил бочку. Кто-то может сказать, что достаточно было бы опустить ее в реку. Я такой вольности позволить себе не мог. В микротрещины могла заходить вода, течение обязательно раскручивало бы бочку, вызывая действие на кинжал Кориолисовых сил. На берегу я мог отследить и устранить все нежелательные воздействия.
   (Кориолисовы силы обусловлены вращением. В частности, Кориолисовы силы, связанные с вращением Земли, заставляют реки подмывать только один берег. Благодаря им вода в ванной при сливе закручивается против часовой стрелки Кориолисова сила собирает чаинки в середине чашки после того, как вы помешали чай. Если бы в бочке была какая-то трещина, заливающаяся в нее вода закручивалась бы, создавая самые разные токи и течения, просчитать которые довольно сложно. Да и вращение самой бочки, плавающей на воде, может привести к трудно прогнозируемым результатам.)
   Приладив кинжал к поплавку, я опустил его на гладкую поверхность воды Он покружился немного и указал на восток – юго-восток. Точно в той стороне, по моим подсчетам, располагались Врата. Кинжал указывал в одном направлении неуклонно. Когда я подталкивал его, после некоторых колебаний он вновь обретал устойчивое положение. И показывал все в том же направлении.
   Мой карманный компас в это время вращался, словно обезумев. Таким образом, магнитную составляющую, действующую на стальной кинжал, можно было исключить. Дело было в другой силе. Силе магии, так или иначе пронизывающей любой мир. Линии силы шли к Вратам. Именно вдоль этих силовых линий и повернулся кинжал.
   В роще после сражения с пауками я подумал, что магическая энергия в принципе не отличается от какой бы то ни было другой. Точнее, любая энергия – суть производная магической энергии, проявляющаяся в разных взаимодействиях. Если вы имеете подходящую магическую вещь, так называемый «магический компас», то с его помощью можете найти место, где совершается крупное колдовство. Если маг работает долго и позволяет себя засечь.
   В нашем мире, который должен представлять собой, по нынешним теориям, «мир без магии», сооруженный мною наспех магический компас работал. И указывал на Врата. Я предполагал, что так оно и будет. Потому что именно Врата были средоточием и источником магии. А не просто странным объектом, ведущим напрямую в другой мир.
   Но нужно было не только выяснить роль Врат, но и проверить некоторые другие теории. У меня была и еще одна задумка.
   Я сорвал травинку, взял ее в руку и, обратившись к ней, прошептал:
   – Фихнит.
   Короткое заклинание, превращающее живую материю в уголь, здесь не сработало. Травинка осталась такой же зеленой, как прежде. Но кинжал дрогнул, слегка отклонившись в мою сторону. Я попытался изменить баланс магических сил, и магический компас тотчас же на это отреагировал! Я обратился к ближайшему кусту и приказал:
   – Эшма хали!
   Кинжал вновь дрогнул, уже сильнее. По воде пошла рябь. Компас крутнулся несколько раз, словно тоже возбудившись.
   Я рассмеялся. Теперь я точно знал, что представляют собой Врата. И надеялся, что, обретя это знание, смогу изменить мир. Смеялся я рано.
 
   Позади меня, в роще, раздался звонкий треск ломаемых кустов. Кто-то очень спешил выбраться из рощи и встретиться со мной.
   Я давно никого не боялся. Только слегка опасался дурных вестей. Поэтому спокойно обернулся, ожидая увидеть в худшем случае гонца от митрополита, а в лучшем – согнанного с лежки медведя.
   То, что я увидел, потрясло меня. Думаю, несколько секунд я просто не отдавал отчета в своих действиях и не контролировал ситуацию. Из леса вышел паук. До сих пор я полагал, что уже повидал огромных пауков. Действительно, они были раз в двадцать больше встречающихся на Земле сородичей. Этот превосходил все, что я видел до сих пор. Он был в полтора раза выше любого человека и смотрел на меня сверху вниз. Огромные мощные лапы глубоко проваливались в землю, волосатое брюхо колыхалось. Паук в нетерпении перебирал жвалами. Он очень спешил. Это было видно по тому, как неаккуратно он переставляет конечности. Естественно, чудище спешило ко мне.
   В долю секунды я понял, кто такой Схильт. Вспомнил слова Вискульта о том, что Схильт силен, но медлителен. И его мерзкий смешок, когда мы разговаривали в Баксанском ущелье. Он знал о пауке, а я не знал. Черный маг был уверен, что рано или поздно Схильт отыщет меня.
   Терентий да и прочие жертвы не были выманены из зданий гипнозом. Они не шли к ореху сами. Туда их тащила эта тварь. Тащила на корм своим отпрыскам. Ко всему прочему, Схильт оказалась самкой. И наплодила здесь паучат. Те, кого мы с Касымом рубили с таким остервенением, были ее мерзкие детеныши. Скорее всего, нескольких дней от роду. Только поэтому они так легко дали себя убить.
   Впрочем, даже с таким ужасным противником все было не безнадежно. Да, я был смертельно напуган. К горлу подступала тошнота. Мозг отказывался принимать факт существования такого непотребства на земле. Но я мог убежать. Даже потеряв контроль над собой, даже не будучи в состоянии перейти на второй или третий уровень сознания. Паук двигался быстро, но не быстрее, чем человек. Теплокровные шустрее насекомых, членистоногих и прочих ящеров. И лучше соображают. Именно поэтому они победили в борьбе за существование.
   Только бы добраться до паромета! Искрошить эту тварь, вогнать в ненавидящие глаза несколько килограммов свинца. Подпалить ее из огнемета. Забросать бутылками с зажигательной смесью.
   Следя за движениями монстра, я понял, что паук не просто возбужден – он в ярости. Люди разорили его гнездо, убили детенышей. Не знаю, есть ли пауки, которые заботятся о своем потомстве и охраняют его. Наверное, есть. Этот был из их числа.
   Я перепрыгнул через бочку и собрался было броситься в реку, но вовремя понял, что в воде паук с его тонкими лапами будет быстрее, чем я. Бежать нужно было в сторону.
   До чудовищного членистоногого оставалось еще метра три. Оскальзываясь, я побежал вдоль берега. Не буду скрывать – меня гнал ужас. Я даже не сообразил достать из бочки кинжал. Другого оружия у меня не было.
   Раздался резкий щелчок, и я влетел во что-то липкое. Паук выстрелил в меня своей паутиной. Перебирая жвалами, помогая себе членистыми лапами, он попытался подтащить меня к себе.
   Чудовищным усилием я освободился от липкой ленты, рванувшись обратно к бочке. Расстояние между мной и Схильтом неуклонно сокращалось.
   Я выхватил из бочки кинжал, на ходу обрывая с него поплавок. Но что можно сделать кинжалом против такого монстра? Даже мой длинный меч вряд ли смог бы мне помочь…
   Раздался еще один щелчок, и я вновь влетел в липкую ленту. На этот раз увяз крепко. Паук был уже в метре от меня. Я видел зеленый яд возле жвал, чувствовал жуткое зловоние. Одна из лап вытянулась и впилась мне в куртку. Паук тащил меня к себе!
   Я перешел на второй уровень сознания, на третий, на четвертый. Без остановки, без подготовки. Время словно бы остановилось. Но как это могло мне помочь? Я был в плену и только оттягивал расплату. Сейчас он меня укусит, и я буду в его власти. Точнее, мертв, как полено. А может быть, он просто сломает меня своими лапами. Похоже, эту лапу не перерубишь даже мечом!
   Мне случалось попадать в переделки, но никогда еще я не ощущал смерть так близко. На четвертом уровне сознания соображаешь быстро. И это очень мучительно – знать, что выхода нет. Конечно, я надеялся на то, что моя следующая жизнь будет лучше, чем эта. Но все равно было очень обидно. И жаль тех, кто останется без моей поддержки и помощи. Жаль погибшие по моей вине миры. Авенор, который теперь не удастся спасти.
   Кролик, которого тащили в пасть удава, возможно, уже сдался бы. Но я был человеком, существом общественным. Что мне нужно было сделать, так это нанести пауку наибольший ущерб. Для того чтобы сохранялся мой вид и мой род.
   Лапу я ему не отрублю. Тем более этим кинжалом. Но одного из восьми глаз лишу. Если бы каждая жертва выбила ему глаз, эта тварь была бы уже слепой. И ее было бы легче прикончить.
   Я размахнулся. Паук вновь выстрелил липкой лентой, надеясь перехватить мою руку. Для членистоногого он был очень сообразителен и проворен. Но, хотя лента летела очень быстро, я все равно успевал. Кинжал устремился в ближайший глаз Схильта.
   Жвалы паука ходили ходуном. Похоже, ему не терпелось попробовать меня на вкус. Или просто растерзать – ведь мои сапоги наверняка пахли кровью его паучат. Как-то не пришлось их помыть после всех приключений.
   Кинжал Лузгаша с хрустом вошел в фасетчатый глаз. Жвалы резко двинулись, мохнатая лапа дернулась. Я едва не упал на землю – удержали липкие паутинные ленты. Паук замер.
 
   Я висел в воздухе пару долей секунды. Схильт словно бы превратился в статую. Он не упал, не остановил свою лапу на полпути к жвалам. Просто замер. Я не мог поверить своему счастью.
   Потом одним движением высвободился, соскользнул, обдирая кожу, с жестких крючков паучьей лапы. В падении едва не задел ядовитые жвалы. На земле я сорвал с себя прилипшую ленту паутины и бросился прочь.
   Кто-то более любопытный подошел бы к чудищу и потрогал его ногой или палкой. Заглянул бы в глаза. Пнул ногой и произнес пару ругательств. Или даже начал бы объяснять, что он думает о таких тварях.
   Я просто отбежал на двадцать метров в сторону. Отсюда паук смотрелся все так же ужасно, но я решил, что нахожусь уже в большей безопасности.
   Более продвинутый герой срочно сбегал бы за мечом и начал рубить нечисть, время от времени повторяя:
   – Умри, гадина!
   Более отважный вынул бы свой кинжал из паучьего глаза, вытер его о штанину, отряхнул бы руки и, посвистывая, пошел прочь.
   Всякий другой мог бы заподозрить, что кинжал Лузгаша каким-то образом парализовал моего врага. И сколько будет длиться паралич – неизвестно. Поэтому практичный герой поспешил бы за танком. Я решил поступить именно так.
   Благо танк под парами стоял у вырубаемой рощи. Я, и генерал Гайдук, и представитель митрополита отец Фома прибыли на место первыми на броне танка. Собственно, танк наш мог обогнать любой пешеход, достаточно было просто ускорить шаг. Но никто почему-то не хотел оказаться на месте событий раньше парометной установки.
   Паук стоял все так же. Просто скульптура на тему «Членистоногое, собирающееся кого-то сожрать». В композиции, по счастью, не хватало одной фигуры – жертвы. Но это не делало застывшего паука эстетически менее ценным. Кровь холодела, когда человек глядел на эту тварь.
   – Чем вы тут занимались, сэр Лунин? – спросил отец Фома тонким, сорванным голоском. – Зачем эта бочка? Вы что, колдовали?
   Да, пожалуй, именно колдовские манипуляции с заговоренным кинжалом позволили пауку точно и быстро выйти на мой след. Более того, я заподозрил, что опыты профессора Слуцкого с кинжалом Лузгаша – когда он пропускал через него ток и помешал в сильные магнитные поля, – и приманили паука сюда. Связь между Схильтом и кинжалом была прямая. Когда-то я читал о том, как черные маги выращивают таких чудовищ. Но точно не помнил, что нужно, чтобы приручить монстра. Заговоренный предмет, или амулет, или просто предмет какой-то формы… Книгу по монстрологии я изучал давно и мимоходом. Кажется, в библиотеке академии Авенора.
   Естественно, объяснять все старичку-священнику, дрожавшему от ужаса и омерзения, я не стал.
   – Просто ставил опыты. А он хотел меня поймать, – объяснил я.
   – Счастье, что вам удалось спастись, – густым басом заметил Гайдук. – Чем вы его остановили?
   – Кинжалом, – ответил я. – Он торчит у него в глазу. Наверное, нужно постараться, чтобы он там и оставался, Это его парализовало.
   Гайдук расправил усы и гаркнул:
   – В молодости я занимался у одного китайца. Тот пытался научить меня бить в специальные точки, чтобы парализовать человека. Потом перестал – кулаки у меня слишком большие, в точку не попадаю. А ты, Сергей, и пауков парализовать можешь? На манер иглоукалывания?
   – Случайно получилось. Пауками прежде не занимался.
   – Лады, – пробасил Гайдук. – Я сам, пожалуй, за паромет сяду. Вылазь, Семен!
   Молодой стрелок выскользнул через танковый люк, а Гайдук с трудом протиснулся внутрь кабины.
   – Держись, вражина, – прогудел он из глубины танка. Как я и подозревал, генерал принадлежал к категории «продвинутых» героев.
   И тут же ударил пулемет, грохотом своим покрывая все остальные звуки.
   Тактику генерала я мог только одобрить. Если бы я владел парометом столь мастерски, действовал бы в том же порядке. Сначала Гайдук отстрелил пауку все лапы, потратив на каждую не больше трех пуль. Пули плющились, но лапы ломали. Энергия удара была слишком большой. А затем генерал пробил широкую дыру в головогруди паука.
   По характеру повреждений можно было понять, что Схильт очень твердый, но достаточно легкий и почти пустой внутри. Пули прошивали паука навылет, и вскоре он стал похож на дырявую бочку.
   – Пожалуй, все, – выдохнул генерал, показываясь из танкового люка. – Пойдем, посмотрим вблизи?
   Идти не хотелось, но любой опыт мог оказаться полезным. Да и кинжал нужно было забрать.
   Мы подошли к изрешеченной туше. Земля была залита желтоватой жидкостью с зелеными разводами. Кровь? Яд? Недоделанная паутина? У меня не было никакого желания это выяснять.
   В кинжал и область около него снайпер-генерал не попал ни разу. Но что случилось с кинжалом тонкой работы из закаленной стали? Он почернел, поржавел и даже в некоторых местах погнулся. Некогда великолепные рубины потрескались и изменили цвет. Теперь они напоминали грязную, низкосортную падпараджу.
   (Рубины и сапфиры – минералы одного класса, корунды. Собственно красный корунд называется рубином, синий корунд – сапфиром Но сапфиром называют и камни других оттенков, добавляя наименование цвета: желтый сапфир, зеленый сапфир. Оранжевый сапфир имеет собственное название – падпараджа.)
   Я аккуратно взялся за рукоять и вытащил кинжал из паучьего глаза, ожидая чего угодно. Паук не вздрогнул, не ожил. Паромет поработал на славу. А может быть, чудовище убило колдовство кинжала.
   Теперь я понимал, зачем кинжал нужен был Лузгашу и Вискульту. С его помощью они могли управлять пауком. Когда я отнял у них кинжал, они утратили эту возможность. Но надеялись, что, оставшись у меня, кинжал притянет Схильта. И не ошиблись в расчетах.
   Я вспомнил мерзко ухмылявшегося Вискульта во время нашей встречи в Баксанской долине и понял, что он предвидел все: и появление паучат, расползающихся по нашей Земле, и выходящего на охоту Схильта.
   На мокрой земле, среди отстреленных паучьих лап, я заметил серебряный цилиндр. Полагая, что серебро не может заключать в себе чего-то скверного, я поднял трубку и обнаружил, что она представляет собой контейнер. На нем дурно прописанными эльфийскими рунами начертано: «Призраку». Стало быть, мне. Привет от Вискульта.
   В другом мире я, возможно, не спешил бы откручивать крышку, ожидая взрыва. Но здесь порох не взрывался, детонаторы не работали, поэтому я задержал дыхание и снял крышку. Внутри лежал обычный свернутый в трубочку листок бумаги.
   Осторожно, двумя пальцами, опасаясь действия контактного яда, я выудил листок. Похоже, чистый. На листке все теми же рунами было написано:
   «Уверен, Лунин, Схильт поймал тебя живым и только слегка потрепанным, как я ему приказывал. Не спеши дрожать и бояться – страшное впереди. Ты нужен мне и моему повелителю. Склонись перед пауком и громко произнеси: „Валаш камадаш дэх“. Это означает, что ты готов подчиниться. Схильт укусит тебя, но сделает это ласково, погрузив в сон. И очнешься ты при дворе повелителя. Если не выскажешь формулу покорности, тебя ждут страшные мучения от яда.
   Знаю, что ты из светлых. Вы боретесь до конца. Поэтому не бросайся на Схильта с голыми руками. Хитин его крепче стали, сам он мощнее слона. Берегись его, ибо он ужасен, а яд его разнообразен и способен сломить любого».
   – Что там у тебя? – заинтересовался Гайдук.
   До этого он пробовал раскрошить кинжалом паучьи лапы. Кинжал зазубривался, но Гайдук не оставлял попыток. Занятие его увлекло. Солдаты и отец Фома наблюдали за нами с ужасом. Приблизиться они боялись.
   – Письмо с того света, – усмехнулся я.
   – От дохлого паука? – уточнил Гайдук.
   – От его пока что живых друзей.
   – Интересные у вас способы переписки.
   – Да. Меня самого удивляет.
   Я чувствовал, что действительно удивлен. Но не тем, что Вискульт оставил мне записку, привязанную к лапе паука. Разумно было предположить, что мы со Схильтом рано или поздно встретимся. Если я одержу победу, то найду контейнер с письмом. А если бы паук поймал меня, его, очевидно, запрограммировали каким-то образом передать прикрепленный к лапе контейнер.
   Меня удивляло, зачем Вискульту вообще понадобилось писать мне? Если я во власти паука, он утащит меня, куда захочет, независимо от моего желания. И укусит так, как ему понравится. А Вискульт – не такой добряк, чтобы беспокоиться о том, комфортно или некомфортно я проведу минуты плена. Да еще тратить на это столько усилий и серебряный контейнер. Стало быть, он не исключал возможности, что письмо я все-таки сниму с дохлого паука. И прочитаю его.
   Но какую бесценную информацию несет корявая записка? Попытка грубой лести, нелепое требование склониться перед пауком и произнести ритуальную фразу «Валаш камадаш дэх». Больше – ничего. Одно словоблудие…
   Пожалуй, именно в заклинании все дело. Я запомнил его с первого взгляда и не удержусь от того, чтобы исследовать. Тогда, когда попаду в Большой мир, где работают заклинания. Скорее всего, это заклятие даст знать Вискульту, что я появился. Или натворит других бед. Нужно постараться забыть его навсегда. Только стоит ли? Может быть, в нем есть что-то полезное? Может быть, с его помощью я смогу разрушить какие-то темные чары?
   Вискульту удалось внести в мою душу смятение. Я приказывал себе забыть слова заклинания, но тут же повторял про себя «Валаш камадаш дэх». И думал: «А, может быть, попробовать?»
 
   На следующий день я уже читал лекцию по истории физики студентам Краснодарского университета. Слушали они меня невнимательно. Ждали возможности задать вопросы. Потому что гораздо больше их интересовало, как я расправился с пауком, где учился магии, долго ли изучал рукопашный бой и что за порядки существовали на Земле восемьсот лет назад. Аудитория на двести мест была забита до отказа. Приехавшие из других вузов студенты стояли и сидели в проходах.
   Поскольку все составленные мной планы рухнули в первый же день, я решил строить занятия по принципу вопросов и ответов. Вопросы задавали по очереди. Удачные вопросы встречались ропотом одобрения, малоинтересные освистывались. На кое-какие вопросы я отказывался отвечать, ссылаясь на слабое знание предмета. Кое о чем умалчивал, дабы не искушать студентов.