Мы гнали по большому междугороднему шоссе. На указателях значились Сарагоса и Барселона.
– Я понимаю, – продолжал Альто убедительным своим голосом, – что у вас нет никаких поводов верить мне на слово. Вообще доверять мне. Я догадываюсь, что у вас – после всего, что с вами случилось, – достаточно причин не верить вообще никому. И тем не менее я подозреваю, что нам с вами в нынешнем нашем положении – сколь бы разным ни было мое положение и ваше! – все равно не остается ничего иного, как начать друг другу доверять. Коль уж скоро вышло так, что мы с вами в некоторой степени в одной лодке…
– Не понимаю, – не выдержал я, – каким это образом вы очутились в моей гребаной лодке?
Он помолчал и вроде бы помрачнел:
– Видите ли… Боюсь, что я, занимаясь всем этим делом – убийством Дэвида Страно и всем, что с ним связано – а с ним оказалось связано слишком много! – стал мешать той самой силе, которая стремится избавиться от вас.
Твою мать… Еще заплеты… (Что-то вдруг подкатило, на несколько секунд пережало гортань.)
– Вы лично – стали мешать? – Я не мог остановить расползание губ в судороге какой-то истерической иронии. – Или ваша контора?
– Я же сказал вам…
– Так что же вы – c начальством вашим собственным поссорились? Эта ваша сила – S. I. S. De?
– Вы задаете резонные вопросы, Юрий. Я даже готов ответить на большинство из них. Но, разумеется, только после того, как уверюсь, что имею в вашем лице дело с… скажем так, союзником.
– А вы меня в этом можете уверить?
– Постараюсь. Собственно, уже стараюсь. Как видите, я делюсь с вами совершенно неофициальными и, поверьте, чрезвычайно опасными сведениями. Поскольку вижу единственный путь к необходимому взаимному доверию – взаимный же обмен информацией. Ведь нам обоим как раз не хватает того, что мы с вами можем рассказать друг другу… Или я не прав?
– А какие у меня гарантии, что после того, как я вам все расскажу…
– Я от вас не избавлюсь? Или не упеку вас в тюрьму? Очень просто – когда я посвящу вас в собственную ситуацию, вы поймете, что вы нужны мне как добровольный свидетель. Возможно – свидетель в суде. Ваша безопасность – моя вполне шкурная забота. Вот вам и точка пересечения интересов. Тем более что другой вывод из информации, которую я могу довести до вашего сведения, заключается в том, что я – лично я – похоже, оказываюсь единственной стороной, не только заинтересованной в вашей безопасности, но и способной ее обеспечить…
– Ну-ну, – говорю (по-русски).
Сладко поешь, макаронник. Хоть и видно, что тот еще крокодил, – а так и хочется ему верить… Наверное, действительно классный профи: умеет, гад, убеждать. «Добрый следователь» из него должен хороший выходить… (Хотя – может, и «злой». Очень даже может…)
– Ну что, попробуем? – спросил Альто после паузы. – По очереди, скажем…
– Кто начнет?
– Начну я. – Он вынул из кармана такой знакомый предмет – ключ от наручников. – Давайте сюда руки…
46
Я тупо взял газету: «Файнэншл таймс» четырехдневной давности. Гвоздь номера – интервью с офицером (имя и должность не разглашаются) отдела F британской контрразведки МИ-5 («борьба с подрывной деятельностью внутри страны»). Во вводке к материалу утверждалось, что редакция располагает диктофонной записью разговора и рядом документов, подтверждающих слова интервьюируемого. Его – материал – вместо объяснений попросил меня прочесть Альто.
– Зачем? – не понял я.
– То, что собираюсь сказать вам я, может прозвучать слишком неправдоподобно – я боюсь просто, что вы мне не поверите. Газету я захватил специально. По крайней мере, это вполне независимый источник. Я не призываю вас верить во все, что говорит герой интервью, но пусть у вас будет хотя бы с чем потом соотнести мои слова…
Я без энтузиазма сел в кресло и принялся напрягать свой английский.
Анонимный британский контрразведчик публично стучал на собственное начальство. Он утверждал, что ряд высокопоставленных чинов МИ-5, включая руководство его отдела, замешаны в истории с Европейским фондом социальных исследований, независимой научной организацией, занимающейся всевозможного рода социальной аналитикой и прогностикой в рамках нынешних и потенциальных членов ЕС. По словам Стукача, независимость организации была сугубой фикцией – ЕФСИ плотно опекался британскими спецслужбами и исследования вел в их интересах. В первую очередь это касалось кризисной прогностики: оценки вероятности и опасности внутренних конфликтов, моделирования их хода и последствий. Только делалось это якобы с целью отнюдь не предотвращения означенных кризисов – а инициирования их и направления в нужное русло.
Исследования финансировались весьма щедро, и научные методики использовались самые передовые – некоторые как раз по ходу дела и «обкатывались». Именно ЕФСИ финансировал «эксперимент в области гуманитарного моделирования», затеянный Артуром Беляниным, чья смерть 13 октября в центре Лондона от руки киллера наделала столько шуму. Эксперимент был действительно революционен: Белянин хотел протестировать собственную уникальную разработку, компьютерную программу, теоретически позволяющую делать разного рода прогнозы (в т. ч. социальные, в т. ч. кризисные) с невиданной ранее степенью точности – этим он и соблазнил лиц, ведавших финансированием Фонда. Только вряд ли сам Белянин представлял себе в полной мере реальные цели этих лиц. Каковые лица якобы стремились получить в свои руки некий инструмент управления кризисами, «машину провокаций». Всегдашняя проблема любых провокаций – непредсказуемость их последствий: здесь же (казалось лицам) брезжила возможность стопроцентного манипулирования…
Но еще более сенсационными были откровения Стукача касательно тех самых лиц. По его словам, в Европе существует некий неофициальный и вообще никак не оформленный Клуб, куда входят разные люди из разных структур разных (в основном, конечно, «старых», наиболее могущественных) членов ЕС, объединенные реальным влиянием на политику своих стран и ЕС в целом. Политики, высокие армейские, спецслужбистские и полицейские чины, крупные бизнесмены и общественные деятели. «Клуб» в данном случае определение сугубо условное – имеется в виду система неофициальных консультаций, координации действий и принятия общих решений в обход громоздких и зачастую малоэффективных государственных и надгосударственных структур. Соответственно и цели членов Клуба зачастую далеки от официально декларированных целей правительств. Так вот, именно Клуб интересовался работоспособностью белянинской программы и дал ему карт-бланш.
Эксперимент, конечно, не был тайным (слишком широкий круг людей в нем участвовал), но и излишней огласке не предавался. Естественно, тщательно скрывались его конечные и истинные цели, связь с Клубом и само наличие Клуба. Но именно на почве этой связи и этой секретности и начались в какой-то момент неувязки. Об эксперименте узнали некие силы, играющие против Клуба. Возможно, влиятельные люди, не вошедшие в Клуб; возможно, недовольные своим положением в Клубе. Целенаправленным вмешательством в эксперимент они стали – косвенно, через лаборантов, Белянина, руководителей Фонда, – провоцировать стоящих за ним, экспериментом, членов Клуба, намекая на возможность предания широкой огласке всего, что скрывалось.
Затея закончилась стопроцентным успехом: члены Клуба перепугались, начали подозревать друг друга и всех окружающих в ведении двойной игры (тем более что многие из членов всю жизнь проработали в спецслужбах и привыкли мыслить в категориях заговоров и провокаций), сводить между собой счеты и подставлять кого получится.
(«Заметьте, – говорил мне потом Альто, – никакого РЕАЛЬНОГО криминала ни в чьих действиях не было. На практике пока осуществлялась только сугубо научная затея, пусть сколь угодно нетривиальная, но сама по себе совершенно безобидная! Но в том-то и суть любой негласности, секретности, любых закулисных игр и тайных операций – говорю вам как человек, связанный с ними всю профессиональную жизнь, – что секретность очень быстро делается самоценной, самодовлеющей и самовоспроизводящейся, порождающей паранойю и криминал. Совершенно неважно, что именно засекретить – но угроза нарушения секретности приводит к повышенным мерам по сохранению секретности и созданию все новых структур: с одной стороны, по разоблачению секретности, с другой – по ее сохранению. Объяви гостайной рецепт мороженого – и моментально вокруг начнутся коррупционные скандалы, сенсационные разоблачения, войны спецслужб, и трупы станут выносить пачками…»)
В какой-то момент процесс вышел из-под контроля, его участники запаниковали и принялись «зачищать территорию». Жертвами такой панической зачистки стали несколько человек (и членов Клуба, и просто тех, кто «слишком много знал»), включая Белянина. И чуть было не стал Стукач – решившийся максимально широко разгласить все, ему известное, именно затем, чтобы перестать быть носителем опасной тайны…
– Послушайте, добрый следователь, – я бросил газету, – у вас тут закурить не водится?
– Извините, не курю… – Голос Альто из кухни тотчас заглушила кофеварка.
Я хрустнул пальцами, поднялся, подковылял (коленка, тварь, еще болела) к балкону, встал в дверях, привалившись плечом (правым, понятно) к косяку, щурясь. Утреннее солнце грело почти по-летнему, облака растащило, небо отливало совершенно рекламной спектральной голубизной. В соседнем садике полно было зеленых деревьев – что-то, по-моему, даже плодоносило.
Я спохватился и перестал мять собственные кисти. Без курева хоть вешайся…
Маленький особнячок где-то на окраине Барселоны, несколько запущенный с виду. Он делился на две половины – одна из них стояла запертой. А в тех комнатах, куда вселились мы с итальянским гэбэшником, было, видимо, что-то вроде «нычки», «лежки», некоей берлоги, предоставленной (полудогадался, полузаключил я из намеков Альто) его испанским приятелем.
– Ознакомились?
Я обернулся. Гэбэшник в рубашке с закатанными рукавами выставлял на столик разноразмерные и разноцветные кружки. Мускулистые предплечья следака были коричнево-загорелы и черно-волосаты.
Я вернулся в кресло, взял кружку и бессмысленно в нее вытаращился. Перевел взгляд на газету. На Альто (он наблюдал за мной).
– Вы это серьезно? – спрашиваю.
– Я? Я пока ничего не говорю…
– Но… – Я не знал, что хотел сказать. На что возражать, что отметать с порога…
– Не спешите. – Глядя на меня, он откинулся на спинку и принялся массировать обеими руками шею. – Просто подумайте. Спокойно. Сами.
7 июля текущего 2005 года от нескольких взрывов, устроенных на лондонском общественном транспорте арабскими отморозками, погибли 52 человека. Шоком для англичан стало еще и то, что убивают их не «свежие» иммигранты, а мусульмане, родившиеся в Британии. При том, что деcятилетиями Британия была главным не только в Европе, но и вообще на Западе центром cбора денег и вербовки рекрутов для исламских террористических организаций, что там открыто велась самая агрессивная и ублюдочная исламская пропаганда, что туда с безусловного попустительства и даже при официальном поощрении британского правительства стекались озверевшие исламисты из Северной Африки, Ближнего Востока и Кавказа. Британские мусульмане воевали в Афганистане, взрывали евреев в Израиле, а власти Соединенного Королевства тем временем давали политическое убежище бородатым чеченским эмиссарам…
Еще в апреле 2005-го британские спецслужбы направили правительству аналитический докдад, где утверждалось, что 26 % британских мусульман не считают, что следует быть лояльным к стране проживания, 13 % оправдывают терроризм, а 1 % готов лично участвовать в терактах (между прочим, процент от 1, 6 млн – это 16 тысяч). Тем не менеее в середине июня правительство даже снизило уровень террористической «тревоги»…
А всего через неделю после гибели от рук исламских выродков полусотни лондонцев советник тамошнего МИДа по мусульманским вопросам порекомендовал РАЗРЕШИТЬ въезд в Соединенное Королевство катарскому шейху Юсуфу аль-Карадави, многажды приветствовавшему террор во имя Аллаха. На том основании, что, мол, если шейху отказать в визе, то британские исламисты обидятся и будут взрывать еще больше…
Подборку на эту тему в каком-то англоязычном журнале давал мне почитать еще в Гамбурге политически подкованный Мишка Попов – и мне оставалось лишь согласиться, что европейцы не только повернулись раком к заезжим отморозкам, но и жопу навазелинили.
– Все равно не понимаю, – спросил я его. – Не совсем же идиоты там сидят, в британских, вообще европейских правительствах и госбезопасностях. Не самоубийцы же. На хрена они сами себе могилу роют?
– Более того, – поддакнул Попов, – складывается четкое ощущение, что они ее роют последовательно, совместно и согласно разработанному плану. Я отдаю себе отчет, что говорить о существовании единого такого европейского плана более-менее всерьез – это дурная конспирология. Но в противном случае, согласись, остается только констатировать полную капитуляцию европейцев перед самой дикой и безбашенной частью третьего мира – причем капитуляцию беспричинную и заочную. Выходит, их в натуре даже не «опускают» насильно, они заранее и добровольно развернулись задом… Хотя предположение о таком массовом паническом капитулянтстве в структурах, отвечающих за безопасность самых мощных, располагающих громадными политическими, финансовыми, полицейскими, военными ресурсами стран мира, выглядит еще большим бредом, нет?..
– Ну так а что происходит-то?
– Что я тебе могу сказать с высоты своего дивана… Лично я думаю, тут всего понемногу. Во-первых, двойной стандарт – в Европе вообще процветающий: пока они взрывают израильтян и русских, они как бы и не террористы… Во-вторых, определенная психологическая беспомощность тоже налицо: Европа слаба не от недостатка денег и некомпетентности полицейских, а от недостатка политической бесцеремонности (когда ты к нему с Хартией о правах меньшинств, а он к тебе с поясом шахида – понятно, на чьей стороне сила). Ну а в-третьих… Я даже на полном серьезе не исключаю, что за всем этим стоит пусть не прямая, но в той или иной степени сознательная провокация. В конце концов, накопление в европейском организме посторонних и опасных для здоровья этого самого организма веществ происходит с полного ведома, так сказать, «мозга». Так что какая-то часть этого «мозга» просто по логике не может сознательно не рассчитывать на рвотную реакцию. Не провоцировать эту рвоту…
Еще раз – Европа стара и анемична. И именно правительства и спецслужбы, да вообще все «сильные мира сего»: политики, финансисты и прочие – люди, лично и профессионально заинтересованные в успехе своего континента в мировой цивилизационной гонке (которую Европа совершенно откровенно проигрывает!), – не могут не обкатывать самых разных средств вялый этот континент «подстегнуть». Правда, боюсь, что толку от всех этих «попыток омоложения» – ну как от любых попыток омоложения…
Именно же с этой целью объединялись в Евросоюз. И что получили? Гигантcкого бюрократического голема, неконтролируемо размножающуюся систему чиновных синекур и финансовых злоупотреблений. Именно с этой целью принимали в свой Союз всякую-разную Восточную Европу. И чего добились? Посадили на свою шею постсовковых коррумпированных сверху донизу нахлебников, некоторые из которых, вроде Латвии с Эстонией, еще на эсэсовцев как национальных героев официально дрочат…
В общем, я не удивлюсь, если узнаю, что кое-кто из отвечающих за европейскую политику в области иммиграции и безопасности пускает сюда цветных в таком количестве (да еще и с гексогеном) не только сознательно, но и специально, в расчете на повод для всяческих ужесточений – как ему, наверное, кажется, взбадривающих, мобилизующих. Только, поверь мне, получит он в результате са-авсем не то, чего ожидал…
47
– Хорошо… предположим… – Под черепом по-прежнему был загустевший клей. – Кто и зачем в таком случае послал меня к этому Фараху?
Я сидел голый, во всей красе своих синяков: из одежды – одно полотенце вокруг бедер – прочее с натугой жевала стиралка.
– Кто именно – я вам, естественно, сказать не в состоянии. – Альто рассеянно попинал приземистый газовый баллон (центрального отопления тут не водилось за отсутствием климатической надобности). – А примерно – какого рода сила – вы и сами догадываетесь. А зачем… После того, как вся эта квашня поперла из кадки… не после этих откровений, разумеется, – он кивнул на «Файнэншл таймс», – гораздо раньше… в целом ряде стран целый ряд инстанций, естественно, затеял ряд негласных расследований. Более того, многие из расследователей наверняка действуют скоординированно – поскольку «квашня» международная. Сами понимаете, какое количество очень и очень серьезных персон в результате оказалось под ударом… тем более что у серьезной персоны врагов всегда пруд пруди, а тем только дай повод… В общем, либо какая-то из этих персон, либо – что скорее – несколько таковых, действуя тоже сообща (ввиду общей угрозы… впрочем, это не означает, что при первой же возможности они друг друга не пересдают), решили предпринять срочные контрмеры. Хотя бы на время – достаточное, чтоб обезопасить себя. Поскольку персоны наши в ситуации форс-мажора и вынуждены импровизировать, они хватают все, что попадается под руку… и всех – дабы этих расследователей запутать, заморочить им головы и выиграть таким образом время.
– А попался – я…
– Среди прочего. Но вас им вообще словно сам Бог послал. Во-первых, вы человек совершенно посторонний, ничего не знающий и не понимающий – так что, даже если вас обколоть пентоталом, ничего опасного вы не расскажете. Во-вторых, вы успели засветиться в массе разных, но так или иначе взаимосвязанных дел: то есть к вам будет повышенное внимание, и тот, чье внимание вы привлечете, – он-то как раз ни за что не поверит, что вы в реальных интригах ни сном ни духом! Любой профессиональный расследователь по определению ищет взаимосвязи – а от вас тянется столько ниточек! Я-то сам как на вас обратил внимание? – именно благодаря вашему постоянному мельканию в большей или меньшей близости к целой куче эпизодов… И в конце концов, вас можно было использовать совершенно вслепую – ведь вы бы даже не вывели на того, кто сказал вам: «Иди к Фараху».
– Причем у них был железный расчет, что Фарах, распознав во мне провокатора (что он сделал бы по определению – он это и сделал…), меня же и кончит.
– Таким образом, убиваются сразу два зайца: они отводят внимание от себя и избавляются чужими руками от собственного орудия. Эргономично и экологически чисто.
– И как большинство безупречных комбинаций, с треском пролетела… Кстати, а кто убил Фараха?
– Давайте рассуждать логически. Вероятно, этот условный «Бруно». Некий «патрон» Фараха, перепуганный начавшейся чехардой и не желающий, чтобы о его связи с Фарахом стало известно тем, кому об этом может стать известно…
– Подождите, а весь этот фейерверк во Франции?..
– По всей видимости, спонтанная «детонация». Преждевременная. А может, тот, кто «заряды» эти делал, видя, что операция проваливается, сам подорвал их – «вхолостую»…
– Так, давайте еще раз. Значит, Некто, меня пославший, чувствуя, что расследователи вот-вот до него доберутся, при помощи слепого орудия в моем лице подсовывает им сразу целую кучу отвлекающих вещей: «Бруно», Фараха, меня – дабы расследователи вляпались во французскую кашу, а потом еще долго путались в собственных яйцах, пытаясь понять, кто я такой и какова моя во всем этом роль… Заранее перепуганный «Бруно» следит за Фарахом и видит (слышит), что к нему пришел некто якобы от него. Он тоже понимает, что налицо провокация, и в панике убирает концы, то есть самого Фараха…
– А дальше начинается еще интереснее: вы ухитряетесь остаться в живых и сбежать, да еще и оставив после себя два трупа! Вы представляете, что теперь будет думать этот Некто?
– Что?
– Что он сам ошибся на ваш счет! Или его самого провели. Что либо вы – не тот, за кого он вас держал, либо вы – это не вы. Потому что этот Некто, как и было сказано, мыслит провокациями, заговорами и не верит в случайности – и ни за что не поверит, что вам просто так феноменально повезло…
– То есть если я ему еще вдруг каким-то образом попадусь…
– Он вас «выпотрошит» с пристрастием и убьет. В любом случае. Без вариантов.
Выпить тут тоже, конечно, ни черта не было. А выходить наружу мне Альто запретил. Задним планом даже мелькнуло: в какой из наличных технических жидкостей наибольшое содержание спирта?.. Развести, не знаю, антифриз – и нажраться до зеленых чертей…
Кое-как я с собой справился. Минимальный порядок в башке навел. Минимальный…
– Он… Некто… писавший с мейл-бокса Хендри… знал, что в Лондоне вместе с Беляниным пытались убрать меня…
– Значит, вот вам еще один штрих к его портрету.
– Так… Зачем понадобилось валить Белянина, я еще примерно понимаю… Паническая зачистка, что-то знал про своих спонсоров… Все эти белянинские меры предосторожности – он, выходит, знал, что «под колпаком»?
– Выходит так. Он обнаружил это, испугался, задергался, он стал предпринимать попытки избавиться от «опеки», действовать самостоятельно. В конце концов он привез в Лондон вас и встретился с вами лично…
– Значит, мои отчеты он воспринимал в контексте своих заморочек…
– И решил, что они – отчеты, в смысле, – часть игры против него и его затеи.
– Но ведь правда же получалось, что все на одну тему!
– Все?
– Хотя… Ну да! Писал-то я ему обо всем, о чем угодно, что видел, то и пел…
– … Но поскольку он сам был зациклен на прогностике, на случайностях – то из всего, присланного вами, вычленил именно это. Сложил вместе – и сделал выводы…
– Те ребята в Праге сказали, что за мной «хвоста» не было…
– Если взявшие «под колпак» Белянина (профессионалы), несмотря на его ухищрения (непрофессиональные), его все-таки слушали, то им не было никакой нужды ходить за вами по Праге.
– То есть и меня решили тоже – на всякий случай?
– Неужели вы полагаете, что они стали бы разбираться: сколько вам реально известно, успел вам Белянин что-нибудь рассказать или нет…
– А откуда этот чертов Некто знал про Хендри? И вообще – откуда я знаю, что это не сам Хендри? Вам что-нибудь известно про то, существует ли Рональд Хендри в реальности? Имеет ли какое-то отношение к Ларри Эджу? И существует ли в реальности Ларри Эдж?
Альто хмыкнул:
– Давайте по очереди… Когда во всей этой истории всплыло имя Ларри Эджа, я, естественно, собрал всю доступную информацию. Тем более что интересы Эджа иногда представлял Страно. Сами понимаете, у спецслужб в отношении информации возможности довольно существенные… Признаюсь, я с самого начала относился к этой странной версии скептически. Но, разумеется, досконально проверил. И – разумеется – ничего не нашел.
– А что вы про него знаете? – почти по-детски спросил я.
– Про Эджа? А что вас интересует?
– Он вообще существует?
– То есть? – Альто, казалось, удивился. – А чего б ему не существовать?
– И вы знаете, где именно?
– Где он живет? У него довольно много недвижимости по всему миру, и в Европе немало. Но в последние годы он почти не покидает своего поместья в окрестностях Синтры. Это Португалия, рядом с Лиссабоном. Называется оно «Абригу дю криадор»…
Вот тебе и вся тайна… (Мне вдруг пришло в голову, что для членов разнообразных ларри-эджевских фан-клубов нет ничего ужаснее, чем получить такую вот достоверную и однозначную информацию, – ведь вся игра тогда насмарку. Какому-нибудь Томасу Роту вовсе не нужны исчерпывающие сведения о Ларри Эдже – ему нужна игрушка, нужен статус авторитета среди профанов… Какой-нибудь Андреа нужен повод снисходительно фыркать в адрес Харти. И так далее… Никому из этих ребят не интересен Ларри Эдж реальный – им требуется нечто максимально туманное и загадочное: тогда у каждого из них будет Ларри свой собственный, «по индивидуальному заказу»… Да что там – даже я чувствовал сейчас легкое, но отчетливое разочарование!..)
– Он действительно занимается бизнесом?
– Не лично, но весьма активно. Хотя, насколько мне известно, все серьезные решения он до сих пор принимает сам. Его капиталы инвестированы в кучу компаний, включая сверхдоходные. Его традиционно интересуют высокие технологии – это все правда… – Следак улыбался – снисходительно. – Но, поверьте, к нашим делам он действительно не имеет никакого отношения. Я проверял – максимально тщательно.
Вот и Энрико говорил то же самое… Я не сомневался, что это – правда.
– А Хендри?
– С Хендри интереснее. Человек с таким именем либо никогда не жил в Европе, либо делал или делает это нелегально – во что лично я не верю. Это либо псевдоним реального лица, либо вообще виртуальная личность. Как секретаря Эджа его знает – разумеется, заочно – очень много самого разного народа. Я не исключаю, что это псевдоним реального секретаря Эджа, увлекшегося мистификациями по примеру патрона. Я не исключаю, что это одна из масок самого Эджа. Очень возможно, что это виртуальный образ, созданный неким лицом, обществом, инстанцией, паразитирующей на анонимности Эджа и действующей как бы от его имени. Тут может возникнуть вопрос: с какой целью – и на вопрос этот будет довольно сложно ответить, ведь от имени Хендри (то есть косвенно – от имени Эджа) производились совершенно разные действия, не имеющие между собой ничего общего. Другое дело, что для меня, например, вопрос этот праздный – поскольку ни в одном из означенных действий не было состава преступления. За исключением вашей истории – но здесь совершенно очевидна примитивная импровизация. Удавшаяся, если не ошибаюсь, только потому, что автор ее владел достаточной информацией…