Гарвуд Джулия. Опасные забавы

   Миль через тридцать они заметили у дороги магазинчик из тех, что торгуют всякой всячиной. Окна были темные, и Джон Пол получил возможность пустить вдело один из своих многочисленных талантов. Он быстро и бесшумно отпер замок с помощью какого-то приспособления, мгновенно подружился с черным доберманом и так славно отоварился, что Эвери пришлось тащить к машине один из туго набитых бумажных пакетов.
   Это не был грабеж — Джон Пол прикинул стоимость взятого, открыл кассу и добавил к небогатой наличности двадцатидолларовую купюру. Оставалось гадать, какой это произведет эффект.
   — Долго ты планируешь оставаться в домике шефа Тайлера? — поинтересовалась Эвери, когда они снова тронулись в путь. — Судя по сделанным запасам, примерно с месяц.
   — Одну ночь мы там точно проведем, а может, и больше. Тайлер упоминал про городок милях в пятнадцати оттуда. Я попросил Тео кое-что проверить. Как только это будет сделано, обсудим, как быть дальше.
   — Я не хочу пропустить слушание!
   — Понятное дело. Вот что…
   — Да?
   — Это Скаррет виноват в том, что ты не можешь иметь детей?
   — Только отчасти. Больше виновата Джилли. Не будь той пули, я бы все равно не помышляла о детях, чтобы не передать им жуткий ген моей матери. Так что, сам видишь, в конечном счете это не важно.
   — Как раз важно, — возразил Джон Пол. — По крайней мере ты могла бы выбирать, а Скаррет лишил тебя выбора.
   Он, казалось, кипел от возмущения, но — странное дело — это не только не всколыхнуло боль, но даже как-то успокоило Эвери. Она сменила тему просто потому, что главное было высказано, и заговорила о своем детстве, о забавных случаях из него. Джон Пол охотно поддержал разговор и, в свою очередь, припомнил пару смешных историй. Главной фигурой в них всегда был отец.
   — И что, его так и называют, Большой Па!
   — А что такого? Это лестное прозвище. Он тебе понравится.
   В том смысле, что однажды она познакомится с его отцом? Эвери допустила такую возможность и нашла ее приятной. Это было бы чудесно — узнать, где вырос Джон Пол, кем был воспитан и с кем дружил. Хотелось знать о нем все. Но она не успела задать ни один из бесчисленных вопросов — впереди показался свет фар.
   Джон Пол свернул с дороги и погасил свои. В молчании они переждали, пока машина проедет.
   — Послушай, вот ты попросил зятя о помощи. А тебе не пришло в голову, что он может раскрыть наше местонахождение ФБР?
   — Из лояльности к государству? — Да.
   — Лояльность к близким всегда стоит на первом месте.
   — Да, но все же!
   — Он не выдаст нас и поможет чем сумеет. Когда я сказал, что нужно сделать, он согласился без колебаний.
   — Это хорошо, что ему можно доверять.
   Они подождали еще немного, но дорога оставалась темной, и Джон Пол объявил, что пора ехать дальше.
   Машина тронулась, Эвери отвлеклась и снова вернулась мыслями к тому, что он прошептал ей на ухо на стоянке. Возможно, ей не стоило тогда так доверчиво заглядывать ему в глаза, но она так долго не была с мужчиной, что почти забыла, что такое интимные отношения. Вообще говоря, она взрастила в себе эксперта по оттеснению подобных желаний как можно дальше.
   Где же он теперь, этот эксперт? Дезертировал вскоре после того, как в жизнь ее вошел Джон Пол Рейнар, — знал, что не потянет. И вот ворота открыты, мысли и желания свободно бродят в голове. Хочется прильнуть и прикасаться. Везде.
   Минут сорок Эвери безуспешно пыталась не думать о сексе. Подведя баланс своих счетов, она прикинула, как долго еще протянет в теперешней квартире, пока ее не выкинут за неуплату. Если уволят, без твердого жалованья придется туго.
   Эвери поймала себя на том, что нервно постукивает ногой по полу. Что значит «если уволят»? Разумеется, уволят. Нарушение субординации — вещь серьезная, по головке за нее не погладят. Могут даже предъявить обвинение в том, что мешала расследованию!
   — Ты почему вся на нервах? — осведомился Джон Пол и положил руку ей на колено, чтобы прекратить постукивание.
   Пока Эвери раздумывала, что бы такое соврать, он повернул с шоссе на проселочную дорогу. Среди его талантов было, похоже, и ночное видение. Как он ухитрился заметить поворот?
   — Ты уверен, что это тот самый?
   Рука так и оставалась на колене, но Эвери не стала этого комментировать из опасения, что теплая тяжесть исчезнет. Вообще она сделала вид, что усердно вглядывается во тьму, хотя больше хотелось заняться молнией его брюк.
   Откуда эта внезапная похоть? Прежде ничего такого за ней не водилось. А может, так и должно быть? Может, это и есть нормальная женская потребность в физической близости? Ну и как себя теперь вести, чтобы ничего не испортить?
   — О чем ты так напряженно думаешь?
   О сексе, черт его побери! О бесстыдном жарком сексе!
   — Так, ни о чем.
   — Правда?
   Самый звук его голоса стимулировал фантазию — такой низкий, рокочущий, провоцирующий. Эвери хотела поправить волосы, но не решилась, заметив, что пальцы дрожат.
   Тем временем они обогнули рощу и выехали на ровное пространство — возможно, в поле. В темноте нельзя было сказать наверняка. Эвери снова принялась постукивать ногой, воображая себе уединение в домике на краю света.
   Джон Пол остановил машину перед темным строением. Когда мотор затих и свет фар погас, все погрузилось в глубокую тишину и кромешную тьму. Невозможно было различить даже приборную доску.
   — Пойду поищу ключ, он под крыльцом. А ты пока оставайся здесь.
   Хорошо, что он не позвал ее с собой — она так одеревенела от напряжения, что не могла шевельнуться. Не хватало еще облиться потом, как тогда у Картера! Хорошенькое будет начало! Прикрикнув на себя, она кое-как ухитрилась прийти в чувство к тому времени, как щелкнул замок и над дверью загорелся свет. Ей даже удалось помочь с выгрузкой.
   Интерьер домика показался Эвери очаровательным. Пахло сосной и маслом для чистки оружия. Прямо напротив двери был камин, а по бокам его — плетеные кресла с мягкими клетчатыми подушками. Зеленый диван явно знавал лучшие дни: подлокотники истерлись, обивка полиняла. Однако судя по тому, что хозяин не пожелал с ним расстаться, он был удобен. Справа от двери стоял круглый стол в окружении четырех стульев с мягкими спинками, за ним сквозь проем виднелась крохотная кухонька.
   Эвери прошла туда, положила свою ношу на разделочный стол, затем вышла в другой проем и оказалась в коротком коридоре с двумя дверями друг напротив друга. Одна вела в ванную, совмещенную с туалетом. Открыв другую, Эвери впустила свет в просторную комнату с двуспальной кроватью на металлической раме с витыми спинками, под невообразимо уютным пестрым одеялом.
   С сильно бьющимся сердцем она уставилась на этот волнующий предмет мебели. Можно было слышать, как в кухоньке Джон Пол шуршит пакетами, вынимая продукты, и, конечно, следовало бы предложить свою помощь, но никак не получалось оторвать взгляд от кровати.
   — Это всего лишь постель, — пробормотала она. — Подумаешь!
   Как можно так нервничать! Стыд и срам! Эвери стиснула зубы, подхватила чемодан и отправилась в ванную.
   Собираясь на курорт, она не удосужилась прихватить приличную сорочку и хотя бы халат. Хорошо хоть, белье было в норме. Эвери приняла душ, почистила зубы и надела изящные розовые трусики. Увы, их совершенно скрыла бесформенная застиранная майка, в которой она спала по ночам. Размера на три больше, чем нужно, она свешивалась до колен. Правда, до сих пор Эвери не казалась себе в ней огородным пугалом.
   Оглядев себя в зеркале, пришлось сделать неутешительный вывод, что до обольстительной сирены ей далеко. А жаль. Впервые в жизни хотелось выглядеть на все сто. Кэрри высмеяла бы ее так жестоко, что мало не показалось бы. Ее всегда возмущала манера племянницы одеваться, и вданный момент нельзя было не признать ее правоту.
   Однако делать было нечего. С тяжким вздохом Эвери отодвинула чемодан в угол, чтобы самой же об него не споткнуться и в довершение ко всему не расквасить нос. Бросив еще один вороватый взгляд на постель, она отправилась на поиски Джона Пола.
   В жилой комнате его не было. Как раз когда она задалась вопросом, где он бродит, он появился в дверях. Поскольку стояла она сбоку, он ее не сразу заметил. Заперев дверь, он повернулся к коридору — и замер.
   — Что с тобой? Молчание в ответ.
   — Ты как после матча в грязи! Что с тобой? — повторила она.
   Джон Пол, в данный момент жертва не в меру богатого воображения, все не мог оторвать взгляда от голых ног Эвери.
   — Я ставил машину в амбар и подумал, раз уж такое дело… поменять масло, подкачать шины и прочее…
   — Ну и?..
   — Что?
   Наконец он заставил себя поднять глаза и встретить взгляд Эвери. Мелькнула мысль: должно быть, именно так ощущает себя кролик посреди дороги, ослепленный светом фар. У него чуть ноги не подкосились! Свежая после душа, она слои-но светилась изнутри. Интересно, так на нее реагирует каждый или только он?
   — Значит, ты поменял масло и подкачал шины?
   — Д-да…
   Он заикался как полный идиот, оставалось только залиться краской, как мальчишке, застигнутому за подглядыванием!
   Джон Пол прошагал в душевую, бормоча что-то о том, как важно быть наготове, просто на всякий случай.
   Эвери проводила его озадаченным взглядом, достала из холодильника бутылку воды, погасила свет в кухне и жилой комнате и взялась разбирать постель. Мягкое одеяло так и манило к себе, но напрасно она пыталась проникнуться безмятежным уютом комнаты. В сундуке нашлись чистые простыни. Эвери постелила их, аккуратно отвернула угол одеяла и уселась в ногах постели в позе лотоса. Главное — очистить сознание, тогда расслабишься и физически.
   В воображении медленно сформировались дом, веранда, качели. Только Эвери приготовилась устроиться в них…
   — Ау, где ты? В своем «счастливом месте»?
   Вздрогнув, она открыла глаза. В дверях в нерешительности медлил Джон Пол. Из одежды на нем были только шорты, да и те незастегнутые. Он не только принял душ, но и побрился, и вымыл голову. Капельки воды кое-где еще поблескивали у него на плечах и груди.
   Напрасно она влезла на постель — словно намекала, что там им обоим самое место. Получалось, что инициатива исходит от нее, а в подобной ситуации лучше быть по крайней мере на равных.
   Эвери поспешно соскочила с кровати.
   — Хотелось расслабиться, — объяснила она.
   Джон Пол сладко зевнул, скрестил руки на груди и принял небрежную позу. Намеренно или нет, но этим он привлек ее внимание к уходившей под шорты дорожке темных волос.
   — Эвери!
   — Что?
   — Где мне спать, на кровати или на диване в гостиной?
   Как быть? Набраться храбрости и высказаться прямо? Или туманно намекнуть — кто хочет, тот поймет? После короткого лихорадочного размышления Эвери откашлялась (что совершенно не помогло) и хрипло произнесла:
   — На кровати, конечно… то есть если хочешь!
   Ну и голос! Голос перепуганной девчонки, которая ни разу не была с мужчиной! И надо, в конце концов, смотреть ему в лицо.
   — Если хочешь… — прошептала Эвери.
   — Хочу.
   Джон Пол пошел было к ней, но она, словно защищаясь, вскинула руки, и он остановился, не зная, как это понимать.
   — В чем дело?
   — Для начала давай обсудим правила!
   Это прозвучало совершенно серьезно, хотя смысл казался нелепым.
   — Какие еще правила? Типа «не бить ниже пояса»? — Ответа не последовало, и он продолжал: — Только не говори, что видишь в этом поединок, какой-то боксерский матч!
   — Правило номер один: я останусь в майке. Согласен?
   — Пожалуйста, если тебе так больше нравится, но если вдруг передумаешь, можешь без всяких снять ее.
   — Только если захочу, но это вряд ли. Я хочу оставаться в майке и уверена, что не передумаю. Значит, договорились?
   Ее близость уже заставила Джона Пола потерять нить беседы, поэтому он бездумно кивнул и снова шагнул к ней.
   — Я не закончила!
   — Так я и думал, — хмыкнул он. — Что еще?
   — Презерватив!
   — Да, но…
   — Я не могу иметь детей, но это не значит, что не могу и заразиться. Мы не ходили вместе сдавать кровь.
   — За резинкой дело не станет.
   — Вот как?
   — Я припас парочку. — Джон Пол достал из кармана квадратный пакетик и бросил на постель.
   — Самонадеянный жест, тебе не кажется?
   — Скорее жест отчаяния! Я подумал, если отправишь меня на диван, пойду и повешусь.
   — Но ты можешь сам не захотеть… — начала она.
   — И думать забудь!
   — Что ж, ты сделал выбор. Теперь, если будешь разочарован, молчи об этом, понял?
   — Милая моя, ты всегда так готовишься к сексу?
   — Скажи лучше, приняты правила или нет.
   — Приняты. Обещаю не жаловаться.
   — Не шути этим, Джон Пол!
   — Какие уж тут шутки! Я долго ждал, теперь хватит! — Он захватил в горсть подол майки и потянул Эвери к себе. — Слушай, ты вообще есть где-нибудь под этой хламидой?
   Руки проникли под майку и обвили ее талию, ладони двинулись, поглаживая, вверх и вниз по спине.
   Ощутив прикосновение к шрамам, Эвери приказала себе не дергаться. Горячие губы прижались к шее пониже уха.
   Это было приятно, более чем приятно. По телу прошла волна сладостной дрожи, и руки, туго стиснутые в кулаки, медленно разжались. Язык пощекотал мочку уха, зубы прикусили ее, дыхание овевало кожу и шевелило завитки волос. Эвери позволила себе расслабиться в кольце рук, таком могучем и одновременно уютном. Неужели сила умеет быть и нежной?
   Со вздохом она уронила голову на широкое плечо.
   — Минутку, милая моя! Я еще не изложил свои требования.
   Эвери томно приподняла голову. Какие прекрасные у него глаза! Именно прекрасные, когда горят вот так, как сейчас.
   — Твои требования?..
   — Почему бы и нет? Надеюсь, ты мне доверяешь?
   Доверяет ли она? Как можно не доверять тому, в кого безумно, безмерно влюблена? Но одно дело знать, и совсем другое — выразить в словах.
   — При чем здесь это?
   Она решила положить конец разговору, а потому потерлась бедрами о бедра и потянулась к губам. Джон Пол мягко отстранил ее.
   — Сначала ответь.
   — Разве ты сам не знаешь?
   — Знаю, но хочу слышать от тебя.
   — Хм… — Она поразмыслила. — Ты самый упрямый, самоуверенный, несносный человек, какого мне только приходилось встречать, но с первой же минуты я знала, что с тобой надежно. Это чувство полной безопасности… свободы… нет, я не умею объяснить! Я тебе доверяю.
   — И правильно. Мое единственное требование — доверься мне.
   Джон Пол приподнял ее лицо за подбородок и легко коснулся губ губами. Эвери подумала: а ведь он прав. Без доверия нет любви.
   В ней смешались желание и страх. «Господи, — просила она, — будь милосерден, не дай ему отшатнуться с отвращением!»
   Эвери отступила на пару шагов, в мягкий свет настольной лампы. Быстро, чтобы не дать себе передумать, она стянула и отбросила майку. Повернулась, показывая искалеченную спину.
   Хуже всего пришлось пояснице — она больше походила на землю после бомбежки. Плоть и кожа вспучились воронками и изменили цвет. Эвери стояла, прижав руки к груди, и боялась повернуться.
   — Милая моя!
   Нет, это был не возглас отвращения. Это даже не было сочувствие. Насмешка? Во всяком случае, голос дрожал от сдержанного смеха.
   — Ты что? — прошептала Эвери на грани слез.
   — Долго ты собираешься демонстрировать мне спину? Я, знаешь ли, нормальный мужик, меня больше интересует фасад, чем торец.
   Ее повернули за плечи и прижали, осторожно, но крепко.
   — Боже ты мой, я мечтал об этом так долго! Пожалуй, мечта не дотягивала до действительности.
   — Да, но… моя спина… как насчет ее?
   — Ее очередь придет. Возможности громадные, есть где разгуляться. — Джон Пол не выдержал серьезного тона и засмеялся. — Имей терпение, всему свое время.
   Пока Эвери разрывалась между желанием разрыдаться и присоединиться к смеху, губы прижались к ее губам в поцелуе неоспоримо плотском, полном неприкрытого вожделения. Забыв все свои комплексы, Эвери ответила на поцелуй. Пальцы ее блуждали по мужской груди, с наслаждением зарываясь в жесткие завитки волос. Наткнувшись на сосок, она слегка ущипнула Джона Пола. В ответ на стон удовольствия она сделала это снова.
   Они оторвались друг от друга, тяжело дыша. Джон Пол стянул с себя шорты. Эвери хотела поступить так же со своими трусиками, но обнаружила, что они уже внизу, вокруг ее лодыжек.
   — Умелец! — вырвалось у нее. — И когда успел?
   Джон Пол улыбнулся, довольный. Он промолчал и только в постели, склонившись над Эвери и опираясь на локти, заметил:
   — То ли еще будет!
   У него было теперь совсем иное лицо — лицо мужчины, захваченного страстью, и это придало ей смелости.
   — Кто знает, может, и мне удастся тебя удивить… Руки ее беспокойно двигались у него по спине, разгоряченное лицо пылало. Джон Пол подумал, что ему нравятся прикосновения Эвери, как и все в ней, как она сама. Непонятно было, откуда она черпает власть над ним, но власть эта казалась безмерной. Отдаться ласкам хотелось не меньше, чем ласкать самому.
   Некоторое время они ласкали друг друга. Джон Пол сдерживался, сколько мог, но к тому времени, когда Эвери достигла первого пика наслаждения, изнемогал от желания оказаться внутри ее тела. Первый толчок заставил ее выгнуться и обвиться вокруг него, сжимая в тесном кольце ног и рук. Оттягивать разрядку было нелегко, но стоило того, и вот так, среди медленных толчков и качаний, Джон Пол понял, что такой потрясающей близости у него не было никогда.
   То же творилось и с Эвери — она была переполнена, потрясена. Ощущения были новыми, много более сильными, чем те, что помнились слабым отголоском. Медленный, дразнящий ритм сводил с ума, и она позволила себе забыться, выплеснуть наконец страсть, которую всю жизнь подавляла. Близость стала неистовой. О, это было упоительно! Это было то, о чем она не имела представления, но что, оказывается, таилось где-то в уголке души и только ожидало нужного момента. В этих руках было позволено все, только в этих и только ей, и она ощущала это всем своим существом…
   Они достигли пика наслаждения почти одновременно. Когда содрогания затихли, сладость еще длилась, и это тоже было упоительно. А когда она растаяла окончательно, они еще долго лежали, обессиленные, не в силах шевельнуться, не в силах приподнять век.
   Джон Пол жадно вдыхал аромат волос Эвери. Она забрала всю его силу, до капли, и хотя собственное тело казалось вдвое тяжелее, он не мог отодвинуться. Впрочем, она как будто не возражала.
   Если вспомнить, это были дикие, безумные моменты. Не был ли он чересчур груб и не причинил ли ей боль? В первый раз стоило быть нежнее. Он хотел, но не сумел, подстегнутый неистовством Эвери.
   — Как ты?
   Вопрос прозвучал встревоженно, и Эвери не могла удержаться, чтобы не поддразнить:
   — А разговоров-то было!
   Он не успел обидеться — она расхохоталась, счастливая только что пережитым наслаждением, прохладной от пота тяжестью его тела и самой тревогой в его голосе.
   Некоторое время спустя Джон Пол отправился в ванную, а Эвери поудобнее устроилась в постели, натянула повыше одеяло и впала в приятный ступор. Она все еще не могла поверить в случившееся. Выходит, о сексе не зря столько говорят! Во всяком случае, с Джоном Полом он хорош, лучше и быть не может.
   Пружины застонали, когда предмет ее размышлений улегся рядом. Эвери улыбнулась ему. На ее счастливом горизонте было лишь одно темное облачко. Джон Пол был захвачен страстью так же, как и она, но что он думает теперь, когда страсть отхлынула?
   Странно… совсем недавно она чувствовала себя всемогущей, а теперь снова усомнилась в себе. Привычные комплексы постепенно брали верх. Если он не разочарован, то почему молчит? Почему не скажет что-нибудь, что говорят, когда все прекрасно?
   Джон Пол понял: что-то происходит — по тому, как омрачилось лицо Эвери. Неужели она раскаивается?
   — О чем ты думаешь? — нерешительно спросила она. Он не знал, что сказать, чтобы это не прозвучало фальшиво, и просто потянул одеяло вниз. Эвери удержала его.
   — Я ведь могу избавиться от него так, что ты и не заметишь.
   — Не слишком ли много ты о себе мнишь? Видел бы себя — раздуваешь грудь, как павлин перед павой.
   — Интересная аналогия.
   Джон Пол склонился к ней для поцелуя. Эвери не противилась — его нежные поцелуи были ничем не хуже страстных. Как она любила этого человека! Казалось, природа сотворила его именно для нее — до того они подходили друг другу. Она потянулась убрать волосы с его лба, только ради удовольствия коснуться.
   — Между прочим, у меня есть все основания пыжиться, — заметил Джон Пол. — В моих объятиях ты совершенно преобразилась.
   — Вот еще!
   — Да-да, из женщины в пантеру.
   — На себя бы посмотрел!
   — Знаешь что? — Что?
   — А одеяла-то и нет.
   Эвери приподнялась и с изумлением обнаружила одеяло в ногах кровати. На ней была только простыня.
   — Ты неподражаем! — сказала она с чувством.
   Джон Пол поцеловал ее снова, потом проследил кончиками пальцев контуры ее грудей. Спустился на живот, обвел округлую ямку пупка. На нижней части живота виднелся крестообразный шрам. Центром ему служил еще один бесформенный кратер. Должно быть, тридцать восьмой калибр, подумал Джон Пол. Или даже сорок пятый.
   Проклятие, она выжила только чудом!
   Чисто импульсивно он подвинулся вдоль кровати и поцеловал шрам. Эвери сжалась, потом расслабилась. Он зарылся пальцами в светлые завитки в развилке ее ног, глядя в лицо, чтобы не упустить ни единой перемены в выражении.
   — Ты опять? — прошептала Эвери.
   — Конечно.
   С тихим стоном она потерлась о его ногу пальцами своей, протянула руку, чтобы тоже приласкать его.
   — Погоди, погоди! — Джон Пол остановил ее руку. — Просто расслабься и получай…
   — Ну нет!
   С неожиданной силой Эвери толкнула его на спину и прижала к постели за плечи.
   — Расслабиться и получать удовольствие? Нет, милый мой, это не по мне! Секс — это групповой спорт, не забывай об этом.
   Он хотел ответить шуткой на шутку, но растерял слова, когда ладонь сжала его плоть.
   — И вот еще что…
   Эвери оседлала его и склонилась совсем близко, к самому лицу.
   — Что? — едва вымолвил Джон Пол.
   — Пора тебе привыкать работать в коллективе!

Глава 31

   Это был какой-то совершенно ненасытный мужчина. Эвери проснулась только в полдень. В нормальных условиях она не умела спать днем, но что делать, если всю ночь не дают сомкнуть глаз?
   Проснувшись, она обнаружила, что лежит на краю кровати на животе, свесив руку, и что по спине что-то легко и щекотно движется. Оказалось, это пальцы Джона Пола. Он, что же, решил снова завести ее до неба? Или боится как следует дотронуться из-за шрамов?
   Боже милостивый, шрамы! Даже Кэрри, при всей ее материнской любви, невольно кривилась, бросив на них взгляд.
   — Ты спишь, Эвери?
   Вместо «доброго утра» в ответ с языка сорвалось:
   — Ну, и что ты думаешь?
   — Насчет чего?
   — Насчет моего вида сзади?
   — А ты готова услышать правду?
   Ну вот, так она и знала! Вопрос говорит сам за себя. Эвери немедленно ощетинилась.
   — Представь себе, всегда готова! Давай, выкладывай!
   — Зад у тебя — просто чудо, маленький и тугой. Она возвела глаза к небу.
   — Между прочим, это первое, что я отметил, когда ты вышагивала там, на курорте, как по подиуму.
   — И не думала вышагивать! — Но она против воли улыбнулась.
   — Не прикидывайся, я видел. Каждая рада покрасоваться, дай только возможность.
   — Шовинист!
   — А ты либерал! Это ничем не лучше, так что мы один другого стоим. Что касается шрамов…
   — Да, что насчет их? — поощрила Эвери, все еще улыбаясь.
   — Шрамы как шрамы, и нечего с ними так носиться. Это всего лишь незначительная деталь твоей внешности, а уж к характеру вообще не имеют отношения. Одевайся, завтрак на подходе! — Джон Пол спрыгнул с кровати. — Чего ждешь? Шевелись!
   Он был совершенно голый, но держался вполне естественно, словно так и надо. Он был великолепен! Сплошные мышцы.
   — Не хочешь одеться?
   — Зачем это?
   — Затем, что так не разгуливают. Или у себя на пустоши ты практиковал нудизм?
   — Пару раз это приходило мне в голову, но увы, там полно дикой живности. Не ровен час…
   Тем не менее он подхватил со стула джинсы и ушел в жилую комнату с ними под мышкой. Эвери приняла душ, надела шорты и блузку, заправила волосы за уши, чтобы не мешали, и вышла к столу.
   Джон Пол появился из кухонного проема с тарелкой и каждой руке. На столе уже красовались плетенка с хлебом, стаканы сока, соль и соус табаско.
   На завтрак полагалась яичница, так щедро посыпанная перцем, что первый же кусочек заставил Эвери схватиться за свой стакан.
   — Вижу, ты любишь острое!
   — Как всякий уроженец Луизианы. Там без специй не бывает блюда.
   — А каково это было? Я имею в виду, расти в городке вроде Боуэна, у отца вроде Большого Па?
   — Пожалуй, занятно. Отец — человек с фантазией и неуемной энергией, из тех, кто вечно берется сразу за десять дел и ни одно не доводит до конца. Аферист, но с золотым сердцем.
   Снова пошли истории из детства. Эвери забывала жевать, слушая о том, какие проказы выдумывали Джон Пол и его брат Реми. Было что послушать и о младшей сестре Мишель. Стоило упомянуть о ней, как голос рассказчика смягчался.
   — Мы зовем ее Майк. Это давно повелось, еще с детства. Она любит командовать, потому и выбрала себе мальчишеское имя. — Он произнес это с улыбкой, как комплимент. — Муж, между прочим, упорно зовет ее Мишель, один-единственный. В сентябре они ждут первенца.