Гарвуд Джулия. Список жертв

   — Поделись.
   Конечно, он отвоевал свой кусочек, улегся рядом, обнял ее и провел губами по шее.
   — Мне надо уходить, — пробормотал Алек. — М-м, почему ты так хорошо пахнешь?
   — Я частенько принимаю ванну.
   Он хмыкнул и ущипнул ее за попку. Риган взвизгнула.
   — Почему ты такая мягкая?
   — Я женщина. Мы всегда мягкие… в некоторых местах.
   Риган повернулась к нему и поцеловала. Она просто не могла остановиться. Он такой большой, и теплый, и сильный. И он здесь, рядом. Она обняла Алека, прижалась как можно крепче и решила, что никогда его не отпустит. Никогда-никогда. Хочет избавиться — пусть счищает ее, как шкурку с апельсина. Дурацкая мысль вызвала улыбку, и слезы совсем высохли.
   — Было лучше, чем в моих грезах, — прошептал он.
   — А ты думал об этом?
   — О да. И много. Впрочем, ты тоже.
   — Да. — Она даже не стала отрицать.
   — И как? Получилось как в фантазии?
   — Ну… ничего себе получилось.
   — Ничего? — Он опрокинул ее на спину и всматривался в лицо Риган темным взглядом. Риган с изумлением поняла, что Алек искренне встревожен. Надо же, под этой совершенной внешностью скрывается неуверенность и ранимость… Кто бы мог подумать… Неужели он не понял, что доставил ей неземное наслаждение?
   — Все было прекрасно. — Она нежно взяла в ладони его лицо, почувствовала, как сжаты челюсти. — Как никогда прежде.
   Он поцеловал ее. Вообще-то это должен был быть прощальный поцелуй. Но как только ее губы ответили, все изменилось. Бьюкенен с удивлением понял, что хочет еще. Какая невероятная женщина — он готов ласкать ее вечно.
   — Алек? — Она прижалась крепче. Должно быть, ее тело тоже отвечает ему.
   — Проедемся еще раз? — хрипло спросил он.
   — Проедемся? Еще раз? — Глаза Риган расширились. — Это что, такой сленг для секса? — Она даже не могла решить — смеяться или сердиться.
   — А, разговор в постели? — Он хмыкнул. — Это я умею.
   — Докажи.
   Алек никак не мог сосредоточиться: губы ее изгибались так вызывающе-соблазнительно, на щеках появились ямочки. Он взглянул в потемневшие глаза, и его словно ударило изнутри. Осознание случившегося навалилось; и от этого перехватило дыхание. Для нее — такой красивой, такой совершенной — их близость тоже значила много; он прочел это в напряженном взгляде, в трепете ресниц. И его мужское эго вознеслось на небывалую высоту: он, Алек Бьюкенен, небезразличен ей.
   Риган, не догадываясь, какую бурю вызвала в душе Алека, слегка толкнула его и промурлыкала:
   — Ну, я жду.
   — Раз ты просишь… — Он усмехнулся и очень детально описал, как именно он собирается заняться с ней любовью и чего ждет от нее.
   К концу инструкции щеки Риган пылали.
   — Боже, с какими женщинами ты имел дело, если тебя привлекают подобные кульбиты? — Она хотела, чтобы голос звучал с осуждением, но смех неудержимо рвался наружу.
   — Циркачки там, гимнастки. А что? — Алек невозмутимо вздернул брови.
   Меж тем руки его уже начали ласкать ее тело, и Риган, чувствуя, как перехватывает дыхание, пробормотала:
   — Алек, что ты делаешь?
   — Это называется многофункциональная деятельность. Я говорю и действую руками одновременно. — Он поцеловал ложбинку меж ее грудей и добавил: — Можно попробовать нечто совсем новое… — Потом заглянул в ее глаза и без улыбки добавил: — Но к чему, если все так хорошо, что лучше просто не бывает?

Глава 36

   Алек отказался остаться на ночь. Риган пыталась уговорить его, но он был непоколебим в своем стремлении защитить ее доброе имя. Риган такие мелочи странным образом совершенно не волновали. Она накинула коротенький халат голубого шелка и теперь сидела на кровати и наблюдала, как Алек одевается.
   Через некоторое время он спохватился, что возится неоправданно долго и, вместо того чтобы интересоваться пуговицами на рубашке, смотрит на ее ноги. Алек скрипнул зубами и ушел в гостиную.
   — Куда я подевал свой телефон?
   — Он в кармане смокинга. — Риган последовала за ним. Пока он надевал кобуру и пристегивал пистолет, она застегивала пуговицы на его рубашке. Потом встала на цыпочки и поцеловала его подбородок. — Останься.
   — Нет.
   Это прозвучало бы резко, если бы в это время Алек не целовал ее.
   — Ты не хочешь?
   — Хочу… Но при данных обстоятельствах это невозможно. Сложилось бы все по-другому — тебе не удалось бы меня выгнать даже палкой.
   Руки его, двигаясь помимо воли, скользнули под халатик. Боже, Боже, как же она хороша, нет сил оторваться…
   — Весь город следит за тобой, и я не хочу, чтобы люди сплетничали…
   — Весь город? Да будет тебе…
   — Полиция, служба безопасности отеля, персонал отеля и твои братья. Ты не забыла, что у твоих дверей стоит полицейский? Я не хочу, чтобы кто-то болтал или косо смотрел на тебя.
   Риган слушала и не слушала, целуя его шею, и язык ее щекотал ключицы.
   — Перестань.
   Он крепко взял Риган за плечи с твердым намерением отодвинуть, но вместо этого прижал ее к себе и уткнулся носом в ее макушку.
   — Неужели только меня заботит твоя репутация? — спросил он.
   — Похоже, так и есть, — легко отозвалась Риган.
   — Вот это мило!
   Он взял ее за подбородок и поцеловал. То, что должно было стать легким прощальным поцелуем, переросло в нечто большее. Она была такая сладкая и горячая и так искренне отзывалась на его страсть…
   Удивительно, он опять чувствовал себя готовым к сексу. Ни одна женщина не заводила его так сильно. Где-то в ее горле родился стон: низкий вибрирующий звук, и Алек отшатнулся, боясь лишиться остатков разума и самообладания. Куда делись его редкостные способности к самоконтролю? Он слишком привязался к этой девушке, нарушив все свои правила и требования здравого смысла. Но все решено: он уезжает, и это не начало, а конец.
   — Послушай, Риган… Мы не сможем больше видеться… так.
   Он знал, что она будет расстроена и скорее всего начнет спорить. Такой секс бывает не каждый день… может, и вообще раз в жизни. Алек чуть пошевелил плечами, чувствуя жжение ссадин — следы ее ногтей. Для Риган это тоже была особенная ночь, и неудивительно, если она не согласится так просто расстаться…
   — Да, я знаю, — услышал он и не поверил:
   — Что?
   — Я тоже так думаю… нам не нужно больше быть вместе.
   — Я пойду. Запри дверь. — Бьюкенен старался, чтобы голос не выдал разочарования, которое он испытал. Почему она не попыталась остановить его?
   Он не удержался и опять поцеловал ее, на прощание. Потом Риган закрыла дверь и привалилась к ней спиной, чувствуя, как дрожат ноги. Сил не осталось. Она уронила на пол халат, дошла до кровати и упала лицом вниз. Простыни еще хранили тепло их тел, подушка пахла Алеком. Она зарылась в нее лицом, свернулась калачиком и закрыла глаза.
   Не нужно думать о будущем, твердо сказала себе Риган. Но слезы уже текли, капали на подушку. Какая же она дура. Позволила себе влюбиться. Да-да, быть такой разумной и осторожной, а потом вот так попасть. Кого она пытается обмануть? Она никогда не смогла бы отдаться так, как сегодня — не помня себя, не думая, — человеку, которого не любила бы всей душой. Она даже могла совершенно точно назвать момент, когда осознала глубину своего чувства: они с Генри сидели за столиком в баре и наблюдали, как Кевин изливает душу детективу Бьюкенену. В глазах Алека она увидела такое сочувствие, такое сопереживание, что сердце ее дрогнуло и раскрылось навстречу этому человеку. Риган вздохнула и вытерла слезы. Он не только добрый, но еще и честный, и благородный, и… знает свое дело и выполняет его безупречно. И предан друзьям. А еще у него есть чувство юмора.
   Ну, само собой, недостатки у него тоже есть — идеальных людей не бывает… что из того, что прямо сейчас она не может вспомнить, какие именно у него недостатки. Не надо думать о будущем, о том дне, когда он уедет…
   Не надо, не надо. Но чем больше Риган уговаривала себя, тем горше становились слезы и печальнее мысли. Она плакала, пока не заснула.

Глава 37

   Наступил новый день, и Риган собралась с силами и приняла важное решение. Она сходила в душ, оделась, причесалась и прочла себе лекцию о том, как она будет вести себя в данной непростой ситуации. Сердце ее разбито, но она с этим справится. Она переживет отъезд Алека. И вот еще что — он никогда не узнает, какую боль причинил ей.
   Риган подошла к двери и посмотрела в глазок. Алека не было. На посту по-прежнему стоял тот же молодой полицейский, что и вчера вечером. Риган пожалела его: должно быть, он с ног валится после ночного дежурства. Решив отпустить молодого человека как можно скорее, она натянула джинсы, сунула ноги в сандалии… и тут зазвонил телефон. Голос брата терялся на фоне лавины звуков, и Риган сразу же поняла, что это телевизор, работающий на полную мощность. Спенсер сказал, что он уже у нее в кабинете.
   — Ты придешь сюда, или мне подняться к тебе после игры? — спросил брат.
   Риган не стала интересоваться, что именно он смотрит — не одно так другое, спортивный канал работает круглосуточно.
   — Я сейчас приду, — пообещала она.
   — Эйден уже здесь, — сказал Спенсер.
   — Это что, предупреждение?
   — Вполне может быть.
   — Тогда предупреди и его тоже, — решительно сказала она. — Предупреди его, что я иду и я не передумала и не изменила своего решения.
   — О, это будет славная битва, — усмехнулся Спенсер.
   Не успела Риган повесить трубку, как в носу у нее защекотало, и она принялась чихать. «Надо же! Может, у меня аллергия на братьев?» Эта мысль несколько улучшила ее настроение, и, хихикая, Риган метнулась в ванную, собрала свои противоаллергические препараты, сунула в карман ключи и покинула квартиру. Полицейский проводил ее до кабинета. Она предложила ему войти и расписала все прелести дивана, но он твердо отказался, пояснив, что ему велено дежурить в холле и он должен четко выполнять полученные инструкции.
   В кабинете Генри на столе возвышалась солидная кучка писем. Риган пожала плечами. «Не буду ничего трогать, — сказала она себе. — Вот завтра придет Генри, просмотрит почту и, если там окажется что-то действительно важное, даст мне знать».
   Эйден сидел за ее столом и разговаривал по телефону. Увидев сестру, он улыбнулся, кивнул и продолжал вслух читать лежащий перед ним документ. Одет он был в то, что считал неформальной одеждой для выходного дня: брюки цвета хаки и подходящую по тону рубашку поло. Одежда сидела на нем прекрасно: несмотря на занятость, Эйден регулярно появлялся в спортзале. Он выглядел усталым… впрочем, он всегда так выглядел. Не так-то просто создать империю и возглавлять ее. Это большая ответственность, и она требует двадцатичетырехчасового рабочего дня.
   Спенсер в отличие от брата не выглядел ни утомленным, ни невыспавшимся. Он сидел на диване и просматривал содержимое толстой папки, разложив бумаги на журнальном столике.
   — Привет, — сказала Риган.
   Спенсер вскочил и, раскрыв объятия, пошел навстречу сестре. На нем были пара вытертых джинсов и голубая майка, видавшая лучшие времена.
   Риган обняла его и сказала:
   — Вчера вечером у меня даже не было времени сказать тебе, как я рада тебя видеть. Так здорово, что ты дома.
   — К сожалению, ненадолго, — сказал он.
   — Да? И сколько же времени ты планируешь пробыть в Чикаго?
   — Зависит от обстоятельств.
   Сзади подошел Эйден и обнял ее за плечи.
   — Ты в порядке? — ласково спросил он.
   — Вполне. Ты готов к разговору? — Она скрестила руки на груди и уставилась на брата.
   — О чем?
   — Эйден, не начинай!
   — Тебе нелегко дается такая жизнь, да? — сочувственно спросил Спенсер. — Стресс начинает сказываться. — Она даже не успела ничего ответить, как он повернулся к Эйдену и продолжал: — Я тут разговаривал с одним парнем из полиции — Льюис его фамилия, — и он заверил меня, что расследование продвигается вполне успешно.
   — Он ни черта не понимает в расследованиях, — нетерпеливо отозвался Эйден. — Но детектив, который действительно работает над нашим делом, — хороший специалист. Его зовут Джон Уинкотт. Тебе стоит поговорить с ним.
   — Только не давите на него, — вмешалась Риган. — Пусть он просто делает свою работу.
   Братья повернулись к ней. Риган смотрела на них и вдруг подумала, какие они оба красивые. Странно, что она не замечала этого раньше. И они ужасно похожи. Хмурятся совершенно одинаково. Сейчас они просто как близнецы.
   — Они ведь так ничего и не нашли, — полувопросительно — полуутвердительно сказал Спенсер.
   — Поговори с Уинкоттом, — отозвался Эйден.
   — Ладно. — Спенсер задумчиво взъерошил волосы на затылке и неуверенно предложил: — Может, нам еще увеличить штат службы безопасности? Временно, пока мы здесь.
   — О, прошу вас, это нужно прекратить, — вмешалась Риган. — Я уже спотыкаюсь о телохранителей на каждом шагу. В этом нет смысла. Пообещай мне, Эйден, что не станешь нанимать новых людей.
   — Я стремлюсь обеспечить твою безопасность и сделаю то, что покажется мне целесообразным.
   — Конечно, — подхватил Спенсер. — Ты наша младшая сестренка, и кто, как не мы, будет присматривать за тобой?
   — Мы прекрасно понимаем, что в обычной жизни ты сама можешь о себе позаботиться, — сказал Эйден. — Но сейчас обстоятельства далеки от нормальных.
   — Так что лучше нанять еще охрану, — продолжил Спенсер. — Мысль о том, что где-то неподалеку бродит на свободе убийца, поджидая подходящую возможность… Слушай, мы тут с Эйденом подумали… — Он заколебался.
   — И что?
   — Мы думаем, что в Мельбурне ты была бы в большей безопасности.
   Вот опять, устало подумала Риган. Тактика не меняется. Братья будут давить и давить до тех пор, пока она не измучается, не устанет от сопротивления и не сдастся. Им всегда удавалось добиться желаемого именно таким образом. Но так было раньше. Теперь все будет по-другому. Она изменилась, и такая тактика больше не принесет успеха. Братья просто еще не знают об этом.
   Что ж, придется их просветить.
   — Значит, вы считаете, что в Мельбурне мне ничто не будет угрожать? — медленно переспросила она.
   — Конечно! — обрадовано воскликнул Спенсер. — Мы полетим вместе, и ты поселишься в каком-нибудь укромном местечке, где тебя никто не найдет.
   — То есть ты считаешь, что убийца ничего не знает про такую штуку, как самолет? — спросила она, улыбаясь.
   — Твой сарказм неуместен, — заметил Спенсер.
   — Почему ты не скажешь правду, Спенс. Ты ведь уже нашел то укромное местечко, куда собираешься меня спрятать?
   — Ну, честно говоря, да.
   — Я никуда не поеду.
   Прежде чем кто-то из них успел возразить, она повернулась к Эйдену:
   — Почему ты решил, что можешь распоряжаться моими вещами? Кто дал тебе право забрать у меня машину?
   — Разве он не купил тебе «БМВ»? — вмешался Спенсер.
   — Не лезь, Спенс, — мягко посоветовала Риган.
   — Ты держалась за эту рухлядь только для того, чтобы злить меня, — сказал Эйден. — Разве не так, Риган? Если бы ты последовала моему совету и купила новую машину, то у тебя была бы кнопка аварийного включения сигнализации на брелоке. Или просто тревожная кнопка. И возможно, кто-нибудь пришел бы тебе на помощь, когда маньяк гнался за тобой.
   — Как ты могла быть такой небрежной. — Спенсер укоризненно качал головой. — Ты же знаешь, как много ты значишь для нас. А если с тобой что-нибудь случилось бы?
   — И колено — ты навредила себе, когда бежала под дождем, — продолжал Эйден.
   — То есть мне не стоило убегать?
   — Не строй из себя… — начал было Спенсер, но осекся.
   — Ты легла в больницу на операцию и не сочла нужным поставить нас в известность. — Эйден методично перечислял ее грехи.
   — Всего-то легкое вмешательство, — пробормотала Риган. — Я даже Софи и Корди не стала говорить. Не хотела делать из этого проблему.
   — Мы твоя семья, — торжественно заявил Спенсер. — И нам ты должна была сказать.
   — Слушай, Риган, мы все знаем, что ты любишь быть независимой, но нельзя доводить это до крайностей.
   Спенсер плюхнулся обратно на диван, но Эйден по-прежнему стоял у стола. Было похоже, что он собирается что-то сказать, но не знает, как лучше это сделать.
   — Если ты про машину… — начала Риган.
   — Мы закончили обсуждать все, связанное с машиной, — твердо ответил брат.
   В прежние времена она отступила бы и оставила последнее слово за ним. Но не теперь.
   — Нет, не закончили. Я только начала. И прежде всего хочу признать, что вела себя глупо и по-детски. Да, я знала, что моя развалюшка злит тебя, и именно поэтому так за нее цеплялась. Ты все угадал правильно. Но я не собираюсь делать вид, что мне понравилось то, как ты обошелся с моей машиной. С моей вещью. Ты должен был спросить моего разрешения.
   — Ты сказала бы «нет».
   — Но ты не имел права…
   — А я согласен с Эйденом, — подал голос Спенсер.
   — Ничего нового ты не сказал. Ты всегда с ним согласен, — резко ответила Риган.
   Спенсер выглядел ошеломленным.
   — Когда я не согласен с Эйденом, я так и говорю, — пробормотал он.
   — Полагаю, нам стоит закрыть эту тему, — сказал Эйден.
   — Точно, есть вопросы и поважнее, — подхватил Спенсер.
   — Думаю, нам будет удобнее в комнате для совещаний. — Эйден собрал бумаги и положил их в папку.
   — Ты хочешь провести ежегодное совещание прямо сейчас? — удивилась Риган.
   — Да вообще-то мы с Эйденом уже посовещались. — Спенсер встал и потянулся.
   — Когда? — Ярость потихоньку закипала внутри.
   — С утра пораньше. У тебя сейчас столько проблем, что мы решили не тревожить тебя текучкой. Все материалы на столе — вон, видишь, черная папка. Найдется время — просмотри.
   — Хорошо, — спокойно ответила Риган. На самом деле она кипела и не удивилась бы, если у нее из ушей пошел бы дым. Ай да братцы!
   Спенсер ничего не заметил. Улыбка его выражала облегчение.
   — Вы рассмотрели вопрос о фондах? — спросила Риган.
   — Конечно!
   — И каков мой бюджет?
   — Как в прошлом году.
   — Нет.
   — Что значит «нет»? — удивился Спенсер. — Все уже решено.
   — Ничего подобного. Мы должны обсудить этот вопрос. Я хочу, чтобы вы утроили бюджет благотворительного фонда.
   Не слушая восклицаний Спенсера, Риган перевела взгляд на старшего брата и внятно и кратко изложила свои требования.
   — Это невозможно, — холодно отозвался он. — Мы и так участвуем едва ли не в каждом благотворительном мероприятии этого города, спонсируем кучу программ. И все потому, что тебе этого хочется.
   — Вы делаете это, потому что так нужно, — резко сказала Риган. — Это ваш долг.
   — Что ж, может, и так. Нов этом году — в этом финансовом году — мы не сможем сделать больше.
   — Нам нужно получить прибыль, понимаешь? — вмешался Спенсер.
   — Ты ее получаешь.
   — Бюджет утвержден. Кроме того, мы обязаны думать о новом отеле. Это требует определенных вложений.
   — А, новый отель, — протянула Риган. — В Мельбурне.
   — Точно! И у нас уже готов бизнес-проект для следующего, — радостно заявил Спенсер. — Остались кое-какие мелочи.
   — О! И где будет очередной?
   — В Сиднее.
   — Я первый раз слышу об этом.
   — Ну вот я тебя и просветил. Мы надеемся начать строительство через полгода. График очень плотный, и нужно закончить проект в Мельбурне. Запустить его как можно скорее, чтобы не разрываться надвое.
   — А Уокер проголосовал за это?
   — Конечно. Ты же знаешь Уокера. Пока мы не мешаем ему заниматься гонками, он не мешает нам заниматься делами.
   Риган села за стол. Взяла карандаш и принялась крутить его в пальцах.
   — Похоже, я не самое важное звено в нашей компании, да? — негромко сказала она. — Никто из вас ни разу не поговорил со мной о планах расширения.
   — Но ты сейчас переживаешь такой стресс, — сказал Спенсер.
   — Ах да, стресс.
   — Что на тебя нашло? — удивленно спросил брат. — Ты раньше никогда не возражала.
   — У меня было время подумать. Много времени. И я о многом подумала.
   Риган замолчала, ожидая, что кто-нибудь из них спросит, о чем именно она размышляла и что надумала. Но они не спросили. Она даже не была уверена, что Эйден слушает, о чем идет речь. Он читал очередные документы. Она сжала руки, и карандаш отлетел в сторону, приземлившись на ковер у ног Эйдена. Риган схватила новый, обернулась и увидела Генри. Что он делает на работе в воскресенье? Странно. Молодой человек должен развлекаться, а не торчать на рабочем месте по выходным. Похоже, он с кем-то разговаривает. Но человека не было видно, и она не могла понять с кем.
   — С чего ты сегодня такая взвинченная? — спросил Спенсер.
   — С чего ты взял, что я взвинчена?
   Он взглянул на карандаш, пляшущий в ее руках. Усилием воли Риган заставила себя успокоиться.
   Эйден поднял с пола карандаш, вернул его на стол и раскрыл папку, лежащую перед Риган.
   — Я хочу, чтобы ты взглянула на сметы, которые прислал Сэм. Здесь также контракты и…
   — На новый отель?
   — Да.
   — Если контракты прошли согласование с юристом, значит, все это планировалось довольно давно. Странно, что никто из вас и не подумал поставить меня в известность о происходящем.
   — Неужели тебе это было бы интересно? — спросил Спенсер.
   — Да. Мне интересно.
   — Не верю. У нас с тобой разные философии, — сказал Спенсер нетерпеливо. — Мы с Эйденом зарабатываем деньги, а ты их раздаешь.
   — Не все. — Она улыбнулась. — Лишь небольшую часть.
   — Не понимаю, как это вообще могло случиться. — Спенсер отошел к столу и налил себе воды. — Казалось бы, мы выросли в одном доме, в одной семье.
   — Ты прав. Я пыталась походить на вас, но мне это не удается. Нет во мне капиталистической жилки.
   — Это точно.
   — Я думала об этом, — медленно продолжала Риган, — и пришла к кое-каким выводам.
   — Например?
   — Я всегда думала, что должна непрерывно завоевывать вашу любовь. Глупо, но я действительно боялась, что, если не буду с вами соглашаться, вы перестанете меня любить.
   — Откуда такая чушь пришла тебе в голову? — фыркнул Спенсер.
   — Это мама, — неожиданно подал голос Эйден. — Она таким образом манипулировала нами. Хочешь, чтобы я любила тебя, — делай, как я говорю.
   — Она и с тобой так обращалась? — Риган удивленно смотрела на брата.
   — Конечно. — Он кивнул. — Она вела себя так со всеми.
   — Но мы же не такие, Риган, — сказал расстроенный Спенсер.
   — Наверное. — Риган вздохнула. — Я пытаюсь объяснить вот что: полжизни я боялась, что вы не будете меня любить, если я стану поступать по-своему. И ужасно от этого устала. Я подумала, что раз я ваша сестра, то вы должны любить меня такой, какая я есть на самом деле… даже если вас это временами бесит.
   — Прекрасно! Я рад, что мы с этим разобрались, — бодро сказал Эйден. — Теперь посмотри сюда, пожалуйста… У меня не так много времени…
   — Я не закончила, — сказала Риган, поворачиваясь и пристально глядя на него. — Я не виновата в том, Эйден, что тебе пришлось быть отцом мне и мальчикам. Это тяжело, но не моя вина в том, что наша мама не слишком увлекалась ролью родительницы. И я искренне благодарна тебе за ту роль, которую ты сыграл в моей жизни.
   На глазах ее блеснули слезы, и Спенсер поспешно воскликнул:
   — Только не это! Не надо давить на нас эмоционально.
   — Не буду.
   — Ты ведь знаешь, что мы тебя любим?
   — Да.
   — Ну и замечательно. Что у нас дальше?
   Как и Эйден, Спенс всегда чувствовал себя ужасно неловко, если речь заходила о чувствах, эмоциях и прочем. А уж если приходилось их проявлять, ему делалось и вовсе не по себе.
   — Хорошо, — поспешно сказала Риган. — Давайте поговорим о вашей утренней встрече. Вы решили начать строительство нового отеля и определили бюджет на будущий год. Может, вы приняли еще какие-то решения, о которых мне стоит узнать сейчас?
   — Да нет…
   Риган кивнула и потянулась к бумагам. Спенс вздохнул и сказал:
   — Впрочем, есть еще один момент.
   — Какой же?
   — Мы обсудили это с Сэмом, и он одобрил наше решение. Я знаю, что тебе это не понравится, но мы решили выплатить Эмерсону определенную сумму, чтобы избавиться от него.
   — Нет! — Это был скорее крик, чем ответ.
   — Тогда нам придется отдать ему дом, — неумолимо продолжал Спенсер. — Недвижимость сейчас так быстро растет в цене, что лучше обойтись деньгами. Он освободит дом на следующей неделе и тогда получит чек.
   — Нет! — Риган яростно качала головой.
   — Это решенное дело, — подал голос Эйден.
   — Как ты можешь? — крикнула она. — Этот человек был мужем нашей матери и безбожно обманывал ее!
   Эйден неожиданно утратил часть своего самообладания. Он встал, оперся на стол и, склонившись к сестре, резко спросил:
   — А она? Что она, по-твоему, делала?
   — Она страдала!
   — Ха! Страдала, как же! — фыркнул Спенсер. Его тон привел Риган в негодование.
   — Что ты хочешь сказать?
   — Господи, Риган, да повзрослей же наконец. Наша мама так же изменяла Эмерсону, как и он ей. Они были не самой верной парой.
   — Ты не можешь… ты не знаешь!
   — Еще как знаю, — презрительно отозвался Спенсер.
   — Она без конца путешествовала, — подхватил Эйден. — Ты что думаешь — в одиночестве?
   — Неужели ты не понимала, что происходило у тебя под носом?
   Теперь они со Спенсером кричали друг на друга в полный голос. Аргументы в конце концов подошли к концу, и брат сказал, что если ей угодно жить в вымышленном мире — так дело ее. А Риган твердо заявила, что не верит его словам, потому что невозможно так часто влюбляться и так быстро забывать очередную любовь.