Гарвуд Джулия. Список жертв

   — Не нужно! Ну подумай сам: Уокер всегда привлекает массу внимания, газетчики будут следовать за ним по пятам. Что, если кто-нибудь из них пронюхает про письма и остальное?
   — Да-да, ты права…
   — Я хочу, чтобы он оставался как можно дальше от меня… Честно сказать, было бы лучше, если бы все — ты и Спенсер, Софи, Корди и Генри — держались подальше. Находясь рядом со мной, вы все подвергаете себя опасности, а я не переживу, если с кем-то из вас что-то случится… — Голос ее дрогнул.
   — Не говори так! Конечно, я никуда не уеду. И не надо беспокоиться о нас. У тебя и так проблем хватает. Держись, сестричка…
   — Я в порядке, честно. Не волнуйся.
   Брат мерил комнату шагами, пока не успокоился и не пришел в себя. Они проговорили еще несколько минут. Вид детективов и то, что Риган держалась молодцом, несколько уменьшили его тревогу, и в конце концов Эйден собрался уходить.
   Риган смотрел на старшего брата с нежностью. Потом она вдруг сказала:
   — Знаешь, когда-то давно ты объяснил мне, что Мэдисоны не бегут от проблем и не прячут голову в песок. Пришло время доказать, что я Мэдисон, и взглянуть в лицо трудностям.
   — Это дело полиции…
   — Я говорю не о преступлении. Я имела в виду нашу семью и бизнес.
   — Вот как. — Он остановился подле стола и внимательно взглянул на сестру. — И что это за проблемы, с которыми ты решила встретиться лицом к лицу?
   — Я не могу позволить, чтобы ты и Спенсер и дальше принимали за меня решения. И я хочу сказать: то, что я делаю, управляя благотворительным фондом, не менее важно, чем твоя деятельность по зарабатыванию денег. А может, и более важно, если взглянуть на это дело в перспективе.
   Эйден молчал, но возражать не стал. Риган была права, и он это знал.
   — И еще, — продолжала она. — Я вижу свою миссию в том, чтобы вернуть обществу долг. Знаешь, когда ты можешь реально помочь людям, это создает такое чувство… ты осознаешь, что это и есть миссия, что это важно. Я считаю, именно мои проекты позволяют вам и вашему бизнесу оставаться в рамках человечности.
   — Что ж… — Эйден помолчал, потом сказал уверенно: — Я могу убедить Спенсера и Уокера пересмотреть цифры и удвоить бюджет фонда на следующий финансовый год.
   — Спасибо, — искренне ответила Риган. — Пожалуй, я тоже сделаю тебе приятное. Я не стану противиться твоему решению по делу Эмерсона.
   — Эмили взяла отпуск на недельку. — Он подмигнул. — А когда вернется — начнет искать новую работу.
   Риган едва сдержала торжествующий возглас. Вместо этого она кивнула и сдержанно сказала «спасибо».
   — Еще что-то хочешь обсудить? — поинтересовался брат.
   — Пожалуй, на сегодня все.
   Честно сказать, ей ужасно хотелось поплакаться ему насчет Алека, но это невозможно. Да и что рассказывать-то? Всего одна ночь… Еще пять дней — и Бьюкенен вообще уедет из Чикаго. Она никогда его больше не увидит. Все было известно с самого начала, так что жаловаться не приходится…
   Пять дней Риган изо всех сил пыталась занять чем-то свою голову и руки. Работы над проектами пока было немного, и они с Генри посвящали большую часть времени разбору дел и реорганизации офиса.
   Как и прежде, Алек каждый день являлся на дежурство. Как и прежде, он был мил и дружелюбен, но что-то в их отношениях неуловимо изменилось. Детектив Бьюкенен соблюдал дистанцию. Стал более сдержан, не дразнил ее и не подшучивал. И вообще всячески избегал ситуаций, когда они могли бы оказаться рядом. Более того, он менял тему всякий раз, как беседа грозила перейти на что-то личное. Риган мучилась сомнениями, не жалеет ли он о той ночи.
   Потом Риган заболела. Она так и не поняла — то ли это вирус какой-то прицепился, то ли стресс вызвал такую реакцию организма, но вечером, когда Алек провожал ее до квартиры, ей стало нехорошо, и она провела кошмарную ночь: ее буквально выворачивало наизнанку. Лишь к полудню она пришла в себя настолько, чтобы спуститься в офис.
   После обеда Эйден зашел к сестре, чтобы забрать подписанные контракты. Риган маленькими глотками пила чай со льдом и не слишком внимательно слушала его рассказ о новом отеле.
   — Эй, сестричка, ты меня слышишь?
   — Не знаю.
   — Тебе нехорошо? — подозрительно спросил он. В детстве она иногда пыталась ускорить выздоровление, просто выбираясь из постели и объявляя, что абсолютно здорова, даже если ее шатало от слабости и сопли текли ручьем.
   — Я в порядке.
   — Алек говорит, что вчера ночью тебе было очень плохо.
   — Да? А он откуда знает?
   — Понятия не имею. Но он так переживал за тебя, что провел ночь в отеле.
   — Алек? Он ночевал в отеле?
   — Ну да. Говорит, спал на диване в твоей гостиной.
   Риган была в шоке. Значит, все время, что она, как привидение, ползала в туалет и обратно, он был за дверью? Все слышал? А может, и видел, как жутко она выглядела…
   Подумать только, что, если он ее видел? Риган вспомнила, как вчера мельком взглянула в зеркало: там отразилась замученная особа с нечесаными волосами и бледно-зеленой кожей.
   — Эйден, как ты мог допустить, чтобы кто-то видел меня в таком состоянии!
   — Видишь ли, дорогая, он меня не спрашивал. Риган решила поменять тему:
   — Я недавно встретила Пола. Он сказал, что теперь больше времени будет проводить в городе.
   — Да, он устал от постоянных поездок и хочет чаще бывать с семьей.
   — Значит, ты не против?
   — С чего бы? Я сказал ему, что он нужен нам в любом качестве. Нет смысла терять ценного работника — проще будет перевести его на другую должность.
   Риган подняла голову и увидела Алека. Он шел по коридору, остановился, чтобы выслушать рапорт дежурного офицера… Ей не хотелось, чтобы он заметил, как она на него смотрит, и быстро отвернулась — и наткнулась на внимательный взгляд брата. В кармане Эйдена надрывался мобильник, но он игнорировал его.
   — Ответь, пожалуйста.
   Он достал телефон, отключил его и убрал обратно в карман.
   — Ты ничего не хочешь мне рассказать? — осторожно спросил Эйден.
   — Я совершила глупость, — прошептала Риган.
   — Какую?
   «Я влюбилась. М-да, хорошенький ответ»
   — Никакую. Просто устала.
   Эйден задумчиво переводил взгляд с Алека, который предпринимал огромные усилия, стараясь не смотреть в сторону девушки, на Риган, которая боялась поднять глаза. Они оба выглядели трогательно-смешными и несчастными. Эйден вздохнул и негромко сказал:
   — Он переходит на службу в ФБР.
   — Да. — Она была удивлена, что брат смотрит на нее с улыбкой. — И что такого забавного?
   — Я хотел бы увидеть Алека в тот момент, когда Уокер наймет очередного детектива, чтобы покопаться в прошлом Бьюкенена.
   — Он не посмеет!
   — Он решил проверить даже Денниса, хоть у вас не было ничего серьезного.
   — Эйден, он уезжает.
   — Я знаю. — Брат выпрямился. — Он идет.
   Риган вскочила, едва не опрокинув стул. Стакан со столика неминуемо упал бы, если бы не Эйден. Она вздохнула, навесила на лицо улыбку и обернулась. Сердце ее дрогнуло. Он был еще лучше, чем она запомнила его со вчерашнего дня. Почти такой же шикарный, как в смокинге в тот вечер благотворительного бала. Совсем не растрепанный. Мокасины, брюки цвета хаки и темно-синий блейзер. Риган молчала, не доверяя своему голосу.
   Алек кивнул Эйдену, улыбнулся ей и сказал:
   — Сегодня ты выглядишь значительно лучше. — После чего решил, что светские обязательства выполнены, повернулся к ее брату и деловым тоном продолжил: — Ваш адвокат так и не перезвонил Гилу Хаттону, хотя тот оставил ему уже два сообщения. Возможно, вам стоит еще раз поговорить с ним.
   — Сэм был в отпуске, — заметил Эйден, — но я полагал, что он уже вернулся. Я займусь этим немедленно.
   Риган решила вернуться в свой кабинет. Мужчины шли следом.
   — Я хочу, чтобы ваш адвокат связался с Гилом как можно скорее, не позднее завтрашнего утра. Если он этого не сделает, я сам приеду к нему в офис и найду нужные мне дела.
   — Он позвонит.
   Риган вызвала лифт и молча ждала, пока брат и Алек закончат беседу.
   — Я разговаривал сегодня с лейтенантом Льюисом, — сказал Эйден.
   — Не лучшее начало дня, — меланхолично заметил Алек. — Я попрошу вас не упоминать моего имени в связи с расследованием, так как это может навлечь гнев начальства на детектива Уинкотта.
   — Почему?
   — Если Льюис обнаружит, что, нарушая его запрет, я принимаю участие в расследовании, он не даст Джону Уинкотту повышение.
   — Хорошо, что предупредили. Я скажу Сэму, и от нас он ничего не узнает.
   — Похоже, лейтенант не больно тебя любит, — сказала Риган.
   Бьюкенен не ответил, и она сердито ткнула его кулачком в спину. Он хмыкнул и схватил ее за руку, потом, опомнившись, немедленно отпустил.
   Эйден сделал вид, что ничего не заметил, и продолжил:
   — После разговора с лейтенантом у меня создалось впечатление, что никаких особых успехов в расследовании пока нет. Их лучший шанс — Питер Моррис, и полиция его ищет.
   — Это может оказаться очередным тупиком, — пробормотала Риган.
   — Узнаем, когда найдем, — ответил Алек.
   — А он скрывается? — спросила она.
   — Да, но он не сможет прятаться вечно. И как только объявится, полиция схватит его.
   — Но вдруг он затаится надолго? — Она нахмурилась. — На годы…
   Питер Моррис объявился всего лишь часом позже.

Глава 40

   Питер Моррис сделал две ошибки, и это были очень глупые ошибки.
   Сначала он поддался искушению. Он зашел в какой-то бар в районе Даунтауна и принялся наливаться крепкими напитками. Выпивка затуманила разум и подарила чувство ложной безопасности. Чем больше он пил, тем увереннее себя чувствовал и постепенно убедил себя, что он умен и неуловим.
   Другой ошибкой был звонок Риган Мэдисон. Ему не удалось дозвониться с первого раза, и к тому моменту как она подошла к телефону, Питер находился уже в состоянии мало вменяемом.
   Риган попросила оператора отеля говорить всем, что вернется в офис часам к трем. Когда они с Алеком вошли в кабинет, там обнаружился детектив Уинкотт.
   — Есть новости? — с надеждой спросила Риган. Но полицейский покачал головой:
   — Я приехал за Алеком. Надо кое-что сделать. У него сегодня прощальная вечеринка.
   Мужчины уже шли к дверям, когда зазвонил телефон. Алек остановился. Девушка сняла трубку и рассеянно сказала:
   — Риган Мэдисон.
   — У тебя есть последний шанс поступить со мной по справедливости.
   Язык у звонившего заплетался, и все же Риган прекрасно поняла, что именно он сказал. Ей стало страшно, и в то же время она разозлилась: вот звонит человек, который превратил ее жизнь в кошмар. Алек увидел, как она переменилась в лице, и махнул Уинкотту. Потом рванулся к параллельному телефону в соседнем помещении.
   — С кем я разговариваю? — резко спросила Риган.
   — Это Питер Моррис. Помнишь меня?
   — Да, я прекрасно вас помню.
   — Ты маленькая лгунья. — Голос перешел в свистящий шепот. Уинкотт отошел в сторону и поспешно набирал номер на своем мобильнике.
   Риган подумала, что человек на том конце провода порядком пьян. Она отчетливо слышала звон стаканов, музыку и шум голосов. Похоже, он продолжает веселиться. Наверняка звонит из какого-нибудь бара.
   — Почему вы решили, что я лгу? Я действительно вас помню, — сказала она, стараясь, чтобы голос звучал нейтрально.
   — Я тебя предупреждаю! Это твой последний шанс. Звон льда о стенки бокала. Он громко глотал жидкость.
   Виски, наверное.
   — Почему последний шанс? — спросила Риган.
   — Тогда ты, может быть, спасешься.
   — Я не понимаю.
   — Ты хитрая, но я все равно доберусь до тебя. Мне потребовалась чертова куча времени, чтобы поговорить с тобой, а не с твоим проклятым помощником. И что вышло? Да ничего! Ты уже все решила. И тогда я сказал себе: если мне удастся встретиться с ней с глазу на глаз, сесть и поговорить, то я смогу убедить ее. Если бы ты меня выслушала, ничего бы не было, ясно? Ты могла бы это остановить.
   — Остановить что? — в Сама знаешь.
   Риган решила не спорить. Она взглянула на Алека. Тот закивал головой и махнул рукой, призывая тянуть время и продолжать разговор.
   — Хорошо. Скажите только, как я могла бы все остановить.
   — Я хотел поговорить с тобой, но ты сбежала.
   — Когда это было? И где?
   — Около Лайам-Хауса.
   — Вы там были? — Риган чуть не уронила телефон от испуга. — Я же сказал, что был!
   — Так это вы преследовали меня?
   — Нет.
   — Тогда откуда же вы знаете…
   — Она мне сказала.
   — Кто? Кто вам сказал?
   — Эмили. Женщина по имени Эмили сняла трубку в твоем кабинете и сказала мне, где тебя искать.
   Риган была в шоке. Голова кружилась, и она пристально уставилась на стену, кусая губы и едва удерживаясь оттого, чтобы не бросить трубку. Все, что угодно, лишь бы не слышать этот пьяный голос, то поднимающийся до крика, то шепчущий.
   — Я стоял там, под дождем, и ждал, пока ты выйдешь. Все стоял и ждал…
   — Я не знала…
   — Мне нужны деньги! — крикнул он вдруг. — Ты должна мне, не забыла?
   — Почему я должна?
   — Не дашь денег — пожалеешь. Так что готовь наличные. Чек мне не нужен. Встретимся завтра, я позвоню и скажу где и когда.
   — А если у меня не будет денег, когда вы позвоните? Я могу не успеть…
   — Кому-то будет очень плохо…
   Риган услышала звук удара, бормотание, и телефон в ее руке замолчал. Она подняла голову и увидела Алека. Тот поднес палец к губам и указал на Уинкотта, который разговаривал по телефону, стоя к ним спиной. Вот он обернулся — на лице детектива играла широкая улыбка.
   — Мы его взяли!

Глава 41

   Все получилось неожиданно легко. Пока Питер Моррис выкрикивал угрозы в телефонную трубку и проливал выпивку на свою не слишком чистую рубашку, двое полицейских вошли в бар и схватили его.
   Моррис все же оказался не настолько пьян, чтобы позабыть про адвоката. Как только на него надели наручники и зачитали права, он принялся вопить, требуя защитника. Потом задержанный принялся твердить, что никому ничего не скажет. Никогда и ни за что. Полиция и не настаивала. Признание — это неплохо, но у них имелось достаточно улик и без этого. Выяснилось, что Моррис — собиратель. На чердаке в убогом доме, который он снимал, нашли обувную коробку, перевязанную розовой ленточкой. Там оказались трофеи убийцы: молоток, заляпанный кровью, водительские права Хейли Кросс и бумажник детектива Суини.
   Лейтенант Льюис пребывал в экстазе: дело закрыто. Услышав про доказательства, найденные на чердаке, он быстро схватился за телефон, желая быть тем человеком, который сообщит Эйдену хорошие новости. Уинкотт вернулся в отель к Риган, чтобы рассказать ей об уликах, обнаруженных в доме Морриса. Он позвонил Алеку и попросил встретить его в холле отеля.
   Алек был не в духе. Ему очень хотелось поприсутствовать на допросе Морриса, но лейтенант и слышать об этом не хотел. Когда Уинкотт взглянул на коллегу, он сразу же решил про себя, что это к лучшему — в таком настроении Бьюкенена нельзя подпускать к подозреваемому.
   Детективы встретились у лифта.
   — Ты закончил собирать вещи? — спросил Джон. — Или хоть начал?
   — Он ведь не признался?
   — То есть вещи ты так и не начинал собирать?
   — Отвечай, Джон, не тяни.
   — Он не признался. Клянется, что невиновен. Странно, да? Ты удивлен?
   Алек сделал вид, что не заметил сарказма. Он пропустил Уинкотта в лифт, вошел следом и хмуро спросил:
   — Почему убрали охрану? Все полицейские и сотрудники службы безопасности как сквозь землю провалились.
   — Дополнительная охрана, нанятая отелем, освобождена от своих обязанностей. Служба безопасности отеля на месте, но они всегда стараются не афишировать свое присутствие. Мы поймали преступника, и потому нам нет нужды держать здесь полицейских. Должен сказать, все вздохнули спокойнее: для репутации отеля и спокойствия его служащих не слишком хорошо, когда на каждом углу маячит вооруженный человек с мрачным лицом.
   — Мне это не нравится, — пробормотал Алек, когда они вышли на нужном этаже.
   — Знаю. Ты надеялся, что он сразу сознается, да? Но вот что я тебе скажу: даже если бы он подписал признание, ты все равно продолжал бы сомневаться в том, что он именно тот, кто нам нужен.
   — Почему меня не пускают на допрос? Я хотел бы задать этому типу пару вопросов.
   — Велено все делать по правилам, а значит, мы не имеем права его и пальцем тронуть.
   — А ты решил, что я собираюсь выбить ему зубы?
   — Конечно. Как только он откроет рот и произнесет ее имя, ты его по стенке размажешь. Не надо, Алек. Признай, что ты слишком… близко к сердцу принимаешь все, что связано с этим делом.
   Алеку не понравилось то, что он услышал от коллеги.
   — Зачем я тебе вообще нужен, если я так близко к сердцу все принимаю?
   — Я решил, что тебе нужно правильно завершить это дело. Почувствовать, что оно закрыто.
   — Что ты несешь?
   — Я подумал, что если ты услышишь, как я сообщаю Риган Мэдисон, что расследование увенчалось успехом и преступник пойман, а она может жить как прежде, то тогда ты тоже сможешь… закрыть это дело и двигаться дальше… куда ты там собирался.
   — Это было слишком просто.
   — Так бывает.
   — Улики…
   — Да, кто-то мог подбросить их на чердак. Ты ведь это хотел сказать?
   — Да.
   — Но Моррис подходит, понимаешь? Он похож на описание, составленное Риган. И он достаточно силен, чтобы поднять тело Суини и повесить его.
   — Под это описание подойдут сотни людей. Они уже дошли до двери, и Алек постучал.
   Риган распахнула дверь, и Бьюкенен забыл, что надо дышать: она была облачена в шорты и короткий топ, открывающий его взору нежный гладкий живот. Девушка выглядела ужасно соблазнительно.
   Уинкотт поздоровался и прошел в комнату.
   — Я уже все знаю, — заявила Риган.
   — Кто рассказал? — рыкнул Алек, который впервые за три недели даже не взглянул в сторону своего любимого дивана.
   — Сначала позвонил лейтенант Льюис, а потом Эйден. Алек… почему ты не рад? Даже не улыбаешься.
   — Он считает, что все получилось слишком просто, — ответил за коллегу Уинкотт и устроился на стуле.
   Бьюкенен остался стоять посреди комнаты. Он сунул руки в карманы и покачивался с носка на пятку.
   — Я бы оставил охрану до тех пор, пока мы не получим результаты экспертизы ДНК.
   — То есть ты считаешь, что Питер Моррис — это не тот… не убийца?
   — Я не уверен.
   — Он просто не хочет в это верить, — подал голос Уинкотт.
   — Я не понимаю, — нахмурилась Риган, переводя взгляд с одного детектива на другого.
   — Что это ты несешь? — рявкнул Алек.
   — Я хочу сказать, что твое время вышло. — Джон кивнул в сторону Риган.
   Бьюкенен смотрел на него зверем.
   Риган, не вполне понимая, что происходит, хлопала глазами. Потом неуверенно спросила:
   — Джон, а вы сами как считаете? Моррис и есть убийца?
   — Да. Улики доказывают это со всей определенностью.
   — Если только эти улики нам не подбросили!
   — На молотке найден волос Морриса.
   — И что? Берешь расческу и снимаешь с нее волос. А потом прикладываешь его к сгустку крови на улике — и все дела. Подобные улики очень легко подделать. — Бьюкенен принялся мерить комнату широкими шагами.
   — У него был мотив. — Уинкотт повернулся к Риган. — Парень задолжал кучу денег нехорошим людям и рассчитывал на грант, чтобы расплатиться с ними. Когда ему отказали в возобновлении выплат, его снесло с катушек от страха и злости. Он признает, что поджидал вас у Лайам-Хауса. Я думаю, он был в отчаянии. Подобрал телефон и папку с бумагами, нашел этот дурацкий список жертв и решил, что если он сделает вам одолжение, то получит свои деньги.
   — Он сделал это, чтобы получить грант? Боже мой…
   — А еще я побеседовал с мисс Эмили Милан. — Джон ухмыльнулся. — Она признала, что сообщила Моррису о вашей поездке в Лайам-Хаус.
   — А она знала, с кем говорит?
   — Да, но клянется, что не догадывалась о его намерениях. Она также признала, что без разрешения подключилась к вашему компьютеру и читала всю переписку. Говорит, сделала это, чтобы быть в курсе дел.
   — То есть это она распечатала фото Суини и положила его на стол Эйдену… а двум другим братьям отправила его по электронной почте, — добавил Алек.
   — И не так уж трудно оказалось разговорить девушку. Всего-то показал ей наручники, а она сразу же захотела сотрудничать с полицией, — хмыкнул Уинкотт.
   — А где она сейчас? — спросил Алек.
   — Уволили. Охрана проследила, чтобы она покинула отель. Не думаю, что она вернется сюда за рекомендациями.
   Риган нервно сцепила руки, прижала кулачки к груди и спросила:
   — Скажите, вы по-прежнему думаете, что он убил Хейли Кросс, потому что перепутал ее со мной?
   — Да. — Уинкотт кивнул. — Я уверен в этом. Было темно, и шел дождь. Хейли была приблизительно вашего роста, и волосы темные. Он видел ее сзади и потому ошибся. А место вы указали ему сами. Помните ту статью, что Генри повесил на стену?
   Риган кивнула, понимая, куда он клонит.
   — На церемонии открытия парка вы сказали, что три раза в неделю — по понедельникам, средам и пятницам — вы занимаетесь бегом в Конрад-парке. Моррис прочел статью и отправился туда с намерением дождаться вас. Не думаю, что он хотел убить — это получилось спонтанно. Он надеялся убедить вас возобновить грант. Схватил женщину и вдруг понял, что это не тот человек, от которого он должен получить деньги. И тогда, думаю, он пришел в ярость и… сделал то, что сделал.
   — Вы говорили, что она сопротивлялась.
   — Да, и тогда он заметил молоток, который забыл там один из рабочих, схватил его и убил ее. — Уинкотт в упор взглянул на Алека. — Но теперь расследование закончено. Когда мы получим результаты проверки ДНК, мы засадим его пожизненно. Вообще-то там хватит и на три пожизненных срока.
   Уинкотт встал и протянул Риган руку, прощаясь.
   — Джон, я так вам благодарна…
   — Остались некоторые формальности, но они не займут много времени. Вам позвонят из офиса прокурора и скажут, когда вы потребуетесь. А мне пора.
   Он вопросительно взглянул на Бьюкенена, но тот сделал вид, что ничего не заметил, и закрыл дверь за коллегой. Он хотел попрощаться с Риган наедине.
   — Слушай, я… — Алек вдруг замолчал, не зная, что говорить.
   — Да? — Риган смотрела ему в глаза и ждала.
   — Ты ведь знаешь, что мне надо уезжать.
   — Да.
   — Ну вот. Я пойду соберу вещи, а потом отправлюсь в Бостон.
   — Навестить семью?
   — Точно.
   — А потом в ФБР.
   — Да. Теперь мое место там.
   — Я понимаю. — Интересно, он знает, что ее сердце разбивается? Вот сейчас оно разлетается на куски, как стеклянный елочный шарик. И это очень больно.
   — Слушай, наверное, я не должен был…
   Этого Риган не могла допустить. Если он скажет, что им не следовало заниматься любовью, она… она просто умрет.
   — Я ни о чем не жалею, — торопливо сказала она. — А теперь иди домой. Тебе надо собрать вещи.
   Он наклонился и поцеловал ее в лоб.
   — Я пойду.
   — Иди. — Риган открыла дверь. — И помни, ты движешься вперед. Жизнь идет своим чередом.
   — Да, точно.
   — Тогда иди.
   — Слушай, если ты когда-нибудь будешь в Бостоне…

Глава 42

   Иногда самые необыкновенные события случаются в самые обычные дни. Эрик Гейдж открыл глаза субботним утром и сразу понял, что день сегодня будет особенный. Он не смог бы объяснить, что навело его на эту мысль и в чем именно будет заключаться исключительность наступившего дня, а потому решил просто ждать, в надежде что все само собой разъяснится. Он давно научился не задавать лишних вопросов.
   Ответы нашлись быстро — раньше, чем он думал. Эрик выбрался из постели. Надел халат и побрел в кухню. Пока он наливал стакан апельсинового сока, за спиной раздался шепот. Нет, даже не шепот, а шелест… невнятный звук, похожий на шипение змеи. Но он знал, чей это голос. Эрик застыл. Он не делал попыток повернуться. Просто стоял и слушал, пытаясь разобрать слова. «Нет нужды оборачиваться, — сказал он себе. — Я и так знаю, кто там, за спиной». Он закрыл глаза и ждал, что шепот повторится. Стоял и слушал стук своего сердца. Эрик простоял так минут пять, может, и больше. Ничего. Тогда Эрик начал сомневаться. Возможно ли, чтобы ему померещилось?
   Он решил продолжать действовать как обычно, словно ничего не случилось. К шести часам Эрик переоделся в старую одежду и заехал в соседнее кафе выпить чашку кофе. К семи тридцати он закончил уборку гаража — ритуал, который с завидным постоянством совершал каждую субботу. Съел свой завтрак и приготовил поднос для Нины.
   Потом принял душ и облачился в новый спортивный костюм — черный, с узкой белой полоской в боковых швах. Над нагрудным кармашком вышит логотип фирмы. Карманы удобные, застегиваются на молнию. Собственно, эти карманы и послужили основным аргументом в пользу покупки именно этого костюма.
   В ящике бюро лежат два заряженных пистолета. Один отправился в правый карман спортивной куртки. Эрик застегнул молнию и взглянул на себя в зеркало: совершенно невозможно определить, есть ли что-то в кармане. В левый карман он положил две запасные обоймы. Второй пистолет Эрик отнес в кухню и положил на стол. Теперь он готов. Осталось узнать к чему…
   Внутри нарастало знакомое чувство страха и тревоги. Руки похолодели, и грудную клетку словно сжали стальные обручи: он не мог даже вдохнуть полной грудью. Демон прибирал к рукам его тело.