Гарвуд Джулия. Список жертв

   — Вы как, Риган?
   — Ничего, вы не волнуйтесь. Со мной это бывает… просто надо выплакаться.
   Уинкотт оглядел присутствующих: никто из них не выглядел встревоженным. Видимо, все уже привыкли к таким проявлениям эмоций со стороны Риган. Даже Бьюкенен спокойно ждал, пока она придет в себя. Полицейский пожал плечами и подумал, что женщина, проявившая такую выдержку и присутствие духа в момент смертельной опасности, может позволить себе все, что угодно. Хочет рыдать — пусть рыдает.
   — Такая уж я плакса, — повторила Риган смущенно.
   Братья и подруги закивали. Риган собралась с силами и повернулась к Корди, собираясь задать какой-то вопрос. Это был важный вопрос, но она вдруг позабыла, что именно хотела спросить, потому что Алек обнял ее за плечи и притянул к себе. Глаза подруг округлились от изумления. Риган быстро взглянула на братьев. Они сидели как ни в чем не бывало, словно ничего — не происходит.
   — Это хорошие новости, правда, Риган?
   Она встрепенулась. Уинкотт вопросительно смотрел на нее.
   — Простите, Джон, я задумалась и… не слышала, что вы сказали.
   — Понимаю, у вас выдался трудный день. Я говорил о Питере Моррисе и о том, что с него сняты обвинения в убийстве. Но он уже сознался в том, что растратил деньги, выделенные в качестве гранта. Проиграл в рулетку. Если судья не пожелает принять это во внимание или Моррис позднее откажется от своих показаний, ему все равно не избежать срока. Ребята из финансового отдела нашли несоответствия в счетах центра. Он таскал деньги и подделывал счета несколько лет. Так что срок парню обеспечен.
   — Приятно слышать, — сказал Спенсер.
   Риган с нежностью смотрела на братьев. Сейчас они вели себя как обычно и казались совершенно невозмутимыми. Но пару часов назад в парке она увидела их сходящими с ума от страха — от страха за нее. Они были совершенно на себя не похожи. Спенсер ударил фотографа, который попытался влезть в «скорую помощь». Риган сидела там с Софи и Корди, пока медики обрабатывали ее многочисленные ссадины, порезы и ушибы. А Эйден принялся орать на полицейских. Она никогда прежде не видела братьев в таком состоянии. Единственный, кто сохранил трезвую голову, — это Алек. Он заставил Эйдена замолчать и оттащил Спенсера от несчастного фотографа.
   — Мы пока не смогли связаться с Уокером, — сказал Спенсер.
   — Думаешь, он вспомнит ту аварию? — спросила Софи.
   — Конечно, вспомнит! — воскликнула Риган.
   — Не он был виновником, — повторил Уинкотт. — Согласно протоколу и записям патрульных, водитель грузовика и Гейдж вели себя на дороге недопустимо, что и вызвало инцидент.
   — То есть Гейдж тоже был виновником случившегося? — спросила Корди.
   — Именно.
   — Но почему тогда страховая компания выплатила им компенсацию?
   — Имелся свидетель, — подал голос Алек, — который поклялся, что грузовик намеренно прибавил скорость, не давая Гейджу обогнать себя. Страховой компании не хотелось вести долгое и публичное судебное разбирательство. Дешевле было заплатить и решить дело миром.
   — Это всегда гораздо практичнее, — пробормотала Риган. Она вдруг вспомнила об Эмерсоне, и как они заплатили ему, чтобы избежать долгой судебной тяжбы.
   — Гейдж вообще не должен был обгонять тот грузовик, — сказала Софи.
   Все покивали, а Бьюкенен добавил:
   — Не думаю, что один Гейдж виновен в том, что произошло потом. Видели бы вы комнату наверху. Гейдж оборудовал на чердаке спальню и что-то вроде кабинета. Нина не могла подняться по лестнице, поэтому наверху он был у себя и не скрывался. Чего там только нет…
   — А что такое? — спросила Софи. Глаза ее округлились от страха и любопытства.
   — Полиция нашла карты Нины из больницы и реабилитационного центра. А еще карта самого Эрика: оказывается, он проходил лечение в отделении психиатрии.
   — Но как он достал карты? Они всегда остаются в больнице!
   — Украл, наверное, — сказала Корди. — Но зачем?
   — Думаю, это она его заставила. Воля Нины оказалась сильнее, чем у ее мужа. Она подчинила его себе, и он действовал по ее указаниям, — сказал Уинкотт.
   — Откуда вы знаете? — спросила Риган.
   — Брэдшоу просмотрел ее медицинские карты и нашел массу любопытных записей, сделанных врачами-психотерапевтами. Она оказалась непростой пациенткой главным образом потому, что ее не очень интересовало выздоровление. Она зациклилась на мести. Психика женщины не поддавалась коррекции. Думаю, она давила на мужа до тех пор, пока он не сломался и не превратился в послушное орудие ее воли. Скажу больше, — добавил Уинкотт, — Эрик не хотел вас убивать.
   — Что-то он не выглядел сомневающимся, когда преследовал Риган и стрелял в нее там, в парке. — Голос Алека дрогнул от всплеска страха и ярости, пережитого недавно.
   — А я знаете, что думаю, — сказала Корди. — Тот список жертв… Он нашел его и пытался сделать Риган приятное, до того как… ну, вы понимаете.
   — Больной ублюдок, — буркнул Эйден.
   — Точно, — кивнул Алек.
   — Как вы считаете, может, он хотел, чтобы ему помешали выполнить волю Нины? — задумчиво спросила Риган. — Возможно ли, чтобы именно для этого он посылал факсы? Чтобы полиция вмешалась.
   Уинкотт захлопнул блокнот. Убрал его в карман и решительно ответил:
   — Может, поначалу так оно и было. Но все изменилось после того, как Гейдж подставил нам Морриса в качестве козла отпущения за собственные грехи. Нина полностью контролировала ситуацию, а Эрик, снедаемый чувством вины за ее увечье, выполнял все ее желания.
   — И они решили, что мой брат виновен в той аварии, — сказала Риган.
   — Нина точно знала, чего хочет. Как только она окрепла достаточно, чтобы выдержать дорогу, они переехали сюда, в родной город Уокера. Полагаю, что первоначально их целью был именно Уокер Мэдисон. И Эрик искал возможность убить его.
   — Сначала так и было, — подхватил Алек. — Но потом планы изменились.
   — Мы нашли у Эрика вырезки из газет и фотографии Уокера, — продолжал Уинкотт. — Они почти все время были в курсе его поездок. А еще мы нашли фотографии Риган и вас. — Он кивнул братьям. — Помните то семейное фото, что так понравилось Генри? Он еще повесил его на стену в рамочке. Думаю, планы изменились после того, как Нина увидела этот снимок. На нем Уокер стоит за спиной Риган, руку положил ей на плечо, и по лицу видно, что он смотрит на сестру с нежностью. Должно быть, они сходили с ума всякий раз, когда смотрели на ваши улыбающиеся лица.
   — И тогда они решили, что сначала Уокер должен страдать. Он должен помучиться перед тем, как Эрик его убьет. Гейдж хотел, чтобы брат стал причиной смерти сестры и осознал бы это. Они оба сошли с ума от ненависти.
   — Авария превратила их в чудовищ, — прошептала Риган.
   — Знаешь, милая, по-настоящему хорошие люди не превращаются в чудовищ. Значит, это дремало где-то внутри, как червоточина в яблоке, — мрачно отозвался Бьюкенен.
   — И все же мне их жаль…
   — А мне нет, — резко сказал Алек. — Этот урод хотел тебя убить. Если бы я мог, я застрелил бы его еще раз.
   — Думаю, на сегодня стоит закончить. — Уинкотт встал и убрал блокнот в карман.
   — Я тоже пойду. — Софи вскочила. — Сегодня выдался поистине кошмарный день. Ты меня так напугала, Риган! Теперь неделю придется ходить по магазинам, чтобы снять стресс.
   — Я что, должна извиниться за сегодняшнее?
   — Ну, если тебе от этого станет легче, — хмыкнула Софи.
   — Софи, тебе придется отвезти меня домой, — заявила Корди. — И если уж Риган и должна перед кем-то извиниться, так это передо мной. Я вообще не хотела участвовать в этом дурацком забеге. Помните, я предложила пойти в кафе.
   — Минуточку, ты сказала, что мы встретимся на финише и пойдем в кафе!
   Пререкаясь, подруги помахали Риган и ушли. Потом откланялся Уинкотт, и Алек встал.
   — Эй, Джон, погоди-ка, мне надо кое-что тебе сказать… Они скрылись за дверью.
   — Ты как? — спросил Спенсер. — Составить тебе компанию на вечер?
   — Нет, спасибо. Я уже в норме.
   Она проводила братьев до двери, ткнула кулачком в спину Эйдена и спросила:
   — Хочешь, скажу что-то смешное?
   — Я просто мечтаю услышать сегодня хоть что-то не страшное и не печальное. Так что давай.
   — Помнишь, у меня была одна маленькая проблема…
   — Какая именно?
   Риган нахмурилась — можно подумать, у нее проблем столько, что он не успевает их пересчитывать, поросенок.
   — Папики и их девочки.
   — Ах да, твое отвращение к разновозрастным парам, когда мужчина намного старше женщины?
   — Именно.
   — Я советовал тебе поработать над собой.
   — Я работала… и это помогло мне выжить. Я как раз таращилась на такую парочку… ну, старалась найти в них что-то положительное, как ты советовал. Старалась убедить себя, что человека нельзя презирать только за то, что он… э-э… старый плешивый сластолюбец.
   — Ага, я вижу, что ты успешно справляешься со своей проблемой.
   — Если бы не мое отвращение к этим людям, я не заметила бы Эрика Гейджа заранее, понимаешь?
   — А то, что ты его заметила, оказалось важным?
   Черт, ну почему брату так непросто объяснить самые очевидные вещи.
   — Ладно, проехали, — устало сказала Риган.
   — Слушай, теперь я тебе что-то скажу…
   Она подняла голову, чтобы взглянуть ему в лицо, и тогда добрый братец ухватил ее пальцами за нос, потянул и заявил:
   — Мы тебя любим. Помни это, ладно?
   Риган кивнула, чувствуя, как на глаза опять наворачиваются слезы.
   — А ты утроишь мне бюджет на следующий год? — быстро спросила она.
   — Нет. Но любить не перестану.
   Алек возвращался, проводив Уинкотта. Эйден перехватил его в коридоре. Спенсер в дверях болтал с Риган.
   — Что такое с моей сестрой? — резко спросил Эйден.
   — Я собираюсь на ней жениться, — отозвался Алек без улыбки.
   — Вот как?
   — Ей потребуется время, но я уверен, что в конце концов она согласится.
   Эйден вдруг усмехнулся, протянул Алеку руку и, бросив быстрый взгляд на Риган, сказал:
   — Может, вам понадобится не так уж много времени на уговоры.
   К ним присоединился Спенсер, и Алек поставил его в известность о своих намерениях. Спенс вдруг почувствовал себя старшим братом — нахмурился и начал:
   — Если хоть раз моя сестра заплачет из-за вас… — Он осекся, взглянул на Риган, которая стояла в дверях и ладошками утирала слезы. Спенс вздохнул и пробормотал: — Впрочем, что это я…
   Мужчины обменялись рукопожатием и разошлись. Риган стояла на пороге и смотрела, как Бьюкенен идет к ней. Он отметил, что вид у девушки не слишком приветливый.
   — Я хотела поблагодарить тебя за сегодняшний день, — сказала она.
   — Давай.
   — Ты спас мне жизнь.
   — А ты спасла мою.
   — Тогда мы в расчете.
   Она отступила к двери, намереваясь захлопнуть ее перед носом Бьюкенена. Чтобы он не увидел, как она плачет… в смысле, как она плачет из-за него.
   — С чего это ты такая сердитая?
   Риган разозлилась по-настоящему. Этот человек хочет попрощаться еще раз? Сейчас получит!
   — Я не сердитая! Но насколько я помню, мы с тобой уже попрощались. Ты собирался двигаться дальше, помнишь? «Идти вперед», так, кажется, ты выразился. Вот и иди. Желаю счастья в личной жизни и успехов в работе.
   — Вот как.
   — Вот так!
   Он потянулся к ней, но Риган отступила и покачала головой:
   — Нет-нет, не надо. Послушай, Алек, я больше не хочу. Так нельзя, понимаешь? Ты сказал, что уезжаешь, а потом просто приходишь опять и… так нельзя, я не выдержу… — Не реветь! Только злость может остановить слезы, и Риган разозлилась еще разок: — И вообще, ты же идешь вперед, забыл? Что же ты встал? Давай, иди… отсюда!
   Она завелась и готова была к ссоре, к сражению. Но Бьюкенен сыграл нечестно. Просто молча смотрел на нее, а потом тихо сказал:
   — Я тебя люблю.
   — Нет.
   — Да. Люблю.
   — Ты сказал: «Если ты когда-нибудь будешь в Бостоне»… Ты это сказал!
   — Я не поеду в Бостон без тебя.
   Риган отступила в коридор и мстительно сказала:
   — Если ты когда-нибудь будешь в Чикаго…
   Она попыталась захлопнуть дверь, но не успела. Алек просунул ногу между створкой и косяком. Потом без труда распахнул дверь и вошел. Неторопливо запер за собой дверь и сказал:
   — Ты, может, не заметила…
   — А?
   — Я уже здесь, в Чикаго… с тобой.

Эпилог

   Алек и Риган летели в Бостон. Он хотел познакомить ее со своей семьей. Девушка ужасно нервничала, она всерьез опасалась, что может не понравиться родителям Алека. Он посмеивался, не понимая, как такое могло прийти ей в голову. Но, зная Риган, пытался всячески приободрить ее.
   Люди поглядывали на них с любопытством и удивлением. Наверное, они и в самом деле выглядели странно. Алек не так давно вернулся с задания, для которого ему пришлось отпустить бороду и надолго забыть о стрижке. Он не успел побриться перед вылетом, только принял душ и переоделся в чистые, но рваные на коленях джинсы и мятую, но чистую футболку.
   Риган походила на девушку с обложки. Розовая блузка, короткая, но строгая юбка цвета хаки и аккуратные модельные туфельки. Единственным украшением ее были обручальное кольцо и пара бриллиантовых сережек-гвоздиков в ушах. Она выглядела как кинозвезда, а он — как серийный убийца. Мужчины оборачивались на Риган, а женщины шарахались от Алека.
   Их места оказались в последнем ряду салона первого класса — это давало какое-то подобие уединения, и, как только погасло табло «Пристегните ремни», Алек нетерпеливо расстегнул свой и, обняв жену, принялся целовать ее. Он не спешил, и вскоре Риган ощутила недостаток кислорода. Щеки ее горели, а идеальная прическа несколько растрепалась. Улыбаясь, Алек сказал, что любит ее.
   — Знаешь, что люди думают, когда видят нас вместе?
   — Да, они думают, что я ужасно счастливая.
   — Точно. Именно это они и думают. Риган покачала головой:
   — Ты поросенок… И знаешь что, лучше вынь из уха серьгу, пока ее не увидели твои братья. Они тебя задразнят.
   — Пусть ребята развлекутся. Потом сниму.
   — Ты читал статью Софи о завершении процесса над доктором Шилдсом?
   — Да, она молодец. Столько всего откопать!
   — Она очень талантлива. Неужели это тебя удивляет?
   — Нет, после того как я узнал, что она дочь Бобби Роуза, ничто меня не удивляет. — Он устроился поудобнее. Вытянул ноги и взял жену за руку. Вздохнул. — Так хорошо. Милая, расскажи мне, как ты подружилась с Корди и Софи. Я уже знаю, что вы вместе с начальной школы…
   — Спенсер рассказал тебе о той девчонке, что задирала нас?
   — Нет. Он сказал, что у тебя выйдет интереснее.
   — Все началось из-за заколочек и бантиков…
   Риган рассказала ему историю Морган, которая третировала их в начальной школе. Алек нашел ее необыкновенно смешной, особенно тот момент, когда Риган стошнило прямо на Морган.
   — А потом? Она оставила вас в покое?
   — Да. Я ее и в школе-то не видела.
   — Интересно, что с ней сталось.
   — О, это легко предположить. Думаю, она пошла в политику. Нужно повнимательнее присмотреться к нашим сенаторам — вдруг узнаю ее.
   Он рассмеялся, и Риган почувствовала себя счастливой. У него такой чудесный смех. Он вообще замечательный. Весь-весь. Человек, который изменил ее жизнь. Она с нежностью взглянула на мужа. Бьюкенен дремал.
   — Алек?
   — М-м?
   — Ты покажешь мне дом Ника?
   — Теперь это наш дом. Завтра же поедем и посмотрим. Понравится — хорошо. А нет — мы его выставим на продажу, а себе подыщем что-нибудь еще.
   — Думаю, мне понравится.
   — Знаешь, там много спален. Это хорошо, потому что ведь твои подруги будут приезжать… иначе ты станешь скучать без них.
   Риган вздохнула. Конечно, она будет скучать. Но они договорились созваниваться каждый день.
   — Первое время я буду часто ездить в Чикаго, — сказала Риган. — Пол и Генри должны войти в курс дела и научиться обходиться без меня.
   — Как Генри принял новость о том, что ты теперь будешь работать в отеле в Бостоне?
   — Так же как твой друг, когда ты объявил ему, что будешь работать в ФБР.
   — О, неужели он рыдал, как младенец?
   — Ой, я совсем забыла тебе сказать — ваш лучший спец по компьютерам теперь работает в компании «Гамильтон».
   — Мелисса приняла предложение о переходе?
   — Эйден не знает, как с ней справиться. Она заявила, что всю нашу рухлядь, то есть все компьютеры, надо менять.
   — Она так и сказала — рухлядь?
   — Ну, ее лексикон никогда не отличался разнообразием, но она старается.
   Риган принялась рассказывать, как она решила организовать свой офис в Бостоне, и остановилась, когда поняла, что муж крепко спит.
   Она с нежностью смотрела на его спокойное лицо, потом коснулась губами щеки.
   — Спи, милый. Я люблю тебя. И это навсегда.