Страница:
При этом слове брат и сестра нежно взялись за руки, и, хотя оба
замолчали, мне показалось, что они могли бы многое сказать друг другу, если
бы не мое присутствие. Я встала, собираясь приготовить мою спальню для
мистера Питера, с тем чтобы самой спать с мисс Мэтти. Но, заметив мое
движение, он вскочил.
- Мне нужно сходить в "Георг" и оставить за собой номер. Мой саквояж
тоже там.
- Нет! - в отчаянии вскричала мисс Мэтти. - Ты не должен уходить.
Пожалуйста, милый Питер... Мэри, прошу вас... нет, ты не должен уходить!
Она так взволновалась, что мы оба пообещали ей все, что она хотела.
Питер снова сел и протянул ей руку, которую она для пущей надежности сжала
обеими руками, а я покинула их, чтобы перенести свои вещи.
До самой-самой поздней ночи, до самого-самого рассвета разговаривали мы
с мисс Мэтти. Ей надо было многое: сообщить мне о жизни и приключениях
своего брата, про которые он рассказал ей, пока они остались наедине. Она
утверждала, что прекрасно во всем разобралась, но я так до конца и не
поняла, как, собственно, все произошло, а когда впоследствии я утратила
первый благоговейный страх перед мистером Питером и попробовала расспросить
его сама, он посмеялся моему любопытству и нарассказал мне множество
историй, удивительно походивших на воспоминания барона Мюнхгаузена, и мне
оставалось только прийти к заключению, что он надо мной подшучивает. От мисс
Мэтти же я слышала, что он волонтером участвовал в осаде Рангуна, был взят в
плен бирманцами, вошел в милость к вождю небольшого племени, вылечил его
кровопусканиями от какой-то опасной болезни, и в конце концов получил
свободу. Письма, которые он писал после долголетнего пребывания в плену,
возвращались из Англии со зловещей пометкой "за смертью адресата", и, решив,
что все его близкие умерли, он остался в Индии и начал выращивать индиго и
собирался окончить свои дни в стране, с обитателями и нравами которой давно
свыкся, когда получил мое письмо. С той странной порывистостью, какую он не
утратил и в старости, он продал свою плантацию и все свое имущество первому
же покупателю и вернулся на родину к бедной старой сестре, которая, глядя на
него, чувствовала себя богаче и счастливее любой принцессы. В конце концов я
уснула под звук ее голоса, но вскоре проснулась от легкого скрипа двери, и
мисс Мэтти, извинившись, что разбудила меня, виновато забралась в кровать.
По-видимому, когда она перестала черпать у меня подтверждения, что ее давно
пропавший брат действительно вернулся и спит под одним с ней кровом, она
начала опасаться, не грезила ли она наяву - а вдруг Питер вовсе не провел с
ней этого блаженного вечера, а вдруг настоящий Питер давно уже спит
последним сном под океанскими валами или под каким-нибудь неведомым
восточным деревом? И этот ее нервный страх стал таким сильным, что она
поднялась и пошла убедиться, действительно ли он здесь, послушав у двери его
спокойное, ровное дыхание. Мне не хотелось бы называть эти звуки храпом, но
я слышала их сквозь две закрытые двери - и мало-помалу они утишили волнение
мисс Мэтти и убаюкали ее.
Не думаю, что мистер Питер вернулся на родину из Индии богатым, как
набоб. Сам он даже считал себя бедняком, но ни его, ни мисс Мэтти это
особенно не заботило. Как бы то ни было, он имел достаточно, чтобы жить и
Крэнфорде "очень аристократично" вместе с мисс Мэтти. Дня через два после
его приезда лавка была закрыта, и ватаги уличных ребятишек с восторгом
ожидали ливня конфет и леденцов, который время от времени обрушивался на их
мордашки, задранные к окнам гостиной мисс Мэтти. Иногда мисс Мэтти увещевала
их, прячась за оконной занавеской: "Милые детки, смотрите не захворайте", но
сильная рука увлекала ее в глубь комнаты, и снова вниз сыпался сладкий град.
Запасы чая были частично преподнесены крэнфордским дамам, а кроме того, его
раздарили старикам, еще помнившим мистера Питера в дни его озорной юности.
Платье из индийского муслина было отложено для милой Флоры Гордон (дочери
мисс Джесси Браун). Гордоны последние годы жили на континенте, но должны
были скоро вернуться, и мисс Мэтти, исполненная сестринской гордости,
радостно предвкушала, как она познакомит их с мистером Питером. Жемчужное
ожерелье исчезло, и примерно тогда же мисс Пул и миссис Форрестер получили
много прекрасных и полезных подарков, а гостиные миссис Джеймисон и миссис
Фиц-Адам украсились изящными индийскими безделушками. Не была забыта и я.
Среди прочего мне было вручено собрание сочинений доктора Джонсона - самое
лучшее, какое только удалось достать, великолепно переплетенное, и милая
мисс Мэтти со слезами на глазах попросила меня считать его подарком и от ее
сестры. Короче говоря, никто не был забыт, и более того: всякий человек,
даже самый незаметный и смиренный, который когда-нибудь оказал мисс Мэтти ту
или иную услугу, мог быть уверен в сердечной благодарности мистера Питера.
МИР НИСХОДИТ НА КРЭНФОРД
Нет ничего удивительного, что мистер Питер стал любимцем Крэнфорда.
Дамы восхищались им одна больше другой - ведь их тихая жизнь поразительно
оживилась с приездом человека из Индии, тем более что человек этот
рассказывал истории, которые посрамили бы самого Синдбада Морехода, и, как
выразилась мисс Пул, сам был куда интереснее любой из сказок "Тысячи и одной
ночи". Что до меня, то, всю свою жизнь балансируя между Драмблом и
Крэнфордом, я была склонна счесть истории мастера Питера чистейшей правдой,
несмотря на всю их удивительность, но когда я обнаружила, что стоило нам на
этой неделе принять за чистую монету приключение более или менее
правдоподобное, как на следующей нам подносилась доза вдвое более крепкая, у
меня появились некоторые сомнения. Тем более что в присутствии его сестры,
как я обратила внимание, истории из индийской жизни становились несколько
пресноватыми. Не то чтобы она знала об этом больше нас - скорее наоборот.
Кроме того я заметила, что с нашим священником, когда он приходил с визитом,
мистер Питер разговаривал о странах, в которых ему довелось побывать, совсем
иначе. Но, пожалуй, крэнфордские дамы перестали бы считать его столь
замечательным путешественником, если бы они услышали и эти его рассказы. Им
он нравился еще больше именно потому, что был, как они выражались, "таким
восточным".
Однажды на званом вечере, который дала в его честь мисс Пул, пригласив
самое избранное общество - его почтила своим присутствием сама миссис
Джеймисон и даже предложила прислать мистера Муллинера прислуживать за
столом, а потому, естественно, мистер и миссис Хоггинс и миссис Фиц-Адам в
число приглашенных включены не были, - так вот, на этом вечере у мисс Пул
мистер Питер объявил, что устал сидеть на жестком стуле с неудобной прямой
спинкой и попросил разрешения сесть на пол по-турецки. Мисс Пул с восторгом
дала согласие, и он с невозмутимой серьезностью расположился на ковре.
Однако, когда мисс Пул спросила меня громким шепотом, "не нахожу ли я, что
он похож на повелителя правоверных", я невольно вспомнила бедного Саймона
Джонса, хромого портного, и пока миссис Джеймисон медлительно рассуждала об
элегантности и удобности этой позы, мне пришло на память, как мы все под
водительством этой высокородной дамы безоговорочно осудили мистера Хоггинса
за вульгарность, хотя он всего лишь положил ногу на ногу, продолжая чинно
сидеть на стуле. Многие застольные привычки мистера Питера производили
странное впечатление в присутствии таких дам, как мисс Пул, мисс Мэтти и
миссис Джеймисон, особенно когда я припомнила отодвинутый зеленый горошек и
двузубые вилки за обедом у бедного мистера Холбрука.
Это имя приводит мне на память разговор, который произошел между
мистером Питером и мисс Мэтти как-то вечером в то лето, когда он вернулся в
Крэнфорд. День был необыкновенно жарким, и мисс Мэтти очень устала от
горячего солнца, которым ее брат наслаждался. Она, как я помню, не смогла
даже понянчить ребенка Марты, хотя в последнее время это стало самым большим
ее удовольствием и младенец чувствовал себя у нее на руках так же хорошо,
как у матери, - так продолжалось до тех пор, пока он не стал слишком тяжел
для хрупких сил мисс Мэтти. В тот день, о котором я рассказываю, мисс Мэтти
чувствовала себя более слабой и вялой, чем обычно, и несколько ожила, только
когда солнце зашло и мы пододвинули ее кушетку к открытому окну, из
которого, хотя оно и выходило на городскую улицу, время от времени веяло
душистым запахом сена - его приносил с окрестных лугов легкий ветерок, то
чуть-чуть освежавший неподвижный воздух сумерек, то вновь замиравший. Душное
безмолвие нарушалось множеством звуков, доносившихся из многочисленных
распахнутых окон и дверей. Даже дети, несмотря на поздний час (было что-то
между десятью и одиннадцатью), еще не ложились и затеяли на улице игру,
потому что в дневную жару у них не было охоты бегать и кричать. Мисс Мэтти
радовалась, замечая, как мало горит свечей даже в тех домах, где царило
наибольшее оживление. Некоторое время мистер Питер, мисс Мэтти и я сидели
молча и думали о своем, а затем мистер Питер внезапно сказал:
- Знаешь, малютка Мэтти, когда я в последний раз покидал Англию, я
готов был поклясться, что ты вот-вот выйдешь замуж. Если бы мне кто-нибудь
сказал тогда, что ты так и останешься старой девой, я бы расхохотался ему в
лицо.
Мисс Мэтти ничего не ответила, а я попыталась придумать, как бы
переменить разговор, но не сумела, и он снова заговорил, опередив меня:
- Я тогда не сомневался, что Холбрук, хозяин Вудли - отличный был
человек, - поведет к алтарю мою маленькую Мэтти. Вам, наверное, трудно будет
поверить, Мэри, но в свое время моя сестричка была на редкость хорошенькой -
во всяком случае, так думал я и, конечно, бедняга Холбрук, уж в этом я
убежден. И почему только он умер до того, как я вернулся, чтобы
поблагодарить его за все то добро, которое он сделал никчемному щенку, каким
я тогда был? Потому-то я и заподозрил, что он к тебе неравнодушен - ведь
когда мы отправлялись на рыбную ловлю, то говорили только про Мэтти да про
Мэтти. Бедная Дебора! Какой нагоняй задала она мне однажды за то, что я
пригласил его к завтраку, когда утром она видела в городе карету Арли - а
вдруг миледи решит заехать к нам? С тех пор много лет прошло, чуть не вся
жизнь прожита, а кажется, было это только вчера! Лучшего зятя я себе и
пожелать бы не мог. Наверное, ты плохо разыграла свои карты, малютка Мэтти,
ты допустила где-то промашку - вот был бы у тебя твой брат в посредниках, а,
девочка? - сказал он, беря ее за руку. - Это что еще? Ты же вся дрожишь,
Мэтти, из-за этого проклятого сквозняка. Мэри, сию же минуту закройте окно!
Я исполнила его просьбу, а потом наклонилась поцеловать мисс Мэтти и
посмотреть, действительно ли она озябла. Она схватила мою руку и крепко ее
сжала - но, по-видимому, сама того не сознавая, так как через минуту-другую
заговорила с нами обычным голосом, улыбнувшись нашей тревоге, хотя терпеливо
подчинилась нашему требованию немедленно лечь в теплую постель и выпить
стакан некрепкого негуса. На следующий день я покидала Крэнфорд, но перед
отъездом убедилась, что открытое окно длительного вреда не причинило.
Последние недели я приглядывала за теми переделками и изменениями, которые
нужно было произвести в доме. Лавка опять стала столовой, пустые гулкие
комнаты вновь наполнились мебелью.
Кто-то высказал предположение, что Марте и Джему следовало бы
поселиться где-нибудь еще, но мисс Мэтти и слышать об этом не хотела. Право,
я никогда не видела ее такой рассерженной, как в ту минуту, когда мисс Пул
объявила, что это было бы лучше всего. Нет, пока Марта хочет оставаться у
мисс Мэтти, мисс Мэтти будет этому только рада. Да и Джем тоже - такой
мужчина в доме только приятен: она его неделями не видит. Ну, а будущие
дети... если они все окажутся такими ангельчиками, как ее крестница
Матильда, то чем больше их будет, тем лучше, - если, конечно, и Марта так
думает. К тому же следующую девочку назовут Деборой (в свое время мисс Мэтти
с неохотой отступила перед упрямством Марты, которая во что бы то ни стало
решила назвать свою первую дочку Матильдой). А потому мисс Пул пришлось
сдаться, и она совсем другим тоном сказала мне, что раз уж мистер и миссис
Хирн и дальше будут жить здесь, мы поступили очень разумно, наняв Марте в
помощь ее племянницу.
Когда я уезжала, мисс Мэтти и мистер Питер были устроились как нельзя
удобнее и всем довольны. Только злополучная ссора между миссис Джеймисон и
плебейскими Хоггинсами, а также их сторонниками еще огорчала нежное сердце
сестры и была противна дружелюбной натуре брата. Однажды я шутливо
предсказала, что ссора эта будет длиться только до той поры, пока миссис
Джеймисон или мистеру Муллинеру не случится прихворнуть, а уж тогда они
поспешат помириться с мистером Хоггинсом. Однако мисс Мэтти не понравилось,
что я столь легкомысленно готова обрадоваться такой беде, как болезнь.
Впрочем, год еще не кончился, а все уже уладилось самым наилучшим образом.
В одно знаменательное октябрьское утро я получила из Крэнфорда два
письма. И мисс Пул и мисс Мэтти приглашали меня приехать, чтобы повидаться с
Гордонами, которые вернулись в Англию живыми и здоровыми вместе с двумя
своими детьми, уже совсем взрослыми. Милая Джесси Браун, сменив фамилию и
положение, сохранила свой прежний приветливый характер. Она написала, что
они с майором Гордоном рассчитывают быть в Крэнфорде четырнадцатого, и
просила передать приветы и поклоны миссис Джеймисон (названной первой из
уважения к ее высокородности), мисс Пул и мисс Мэтти - разве она может
забыть, как добры они были к ее бедному отцу и сестре? - миссис Форрестер,
мистеру Хоггинсу (тут опять следовало упоминание о давней его доброте) и его
жене, которая в этом качестве должна извинить миссис Гордон ее желание
познакомиться с ней, тем более что в бытность свою в Шотландии майор имел
честь принадлежать к числу ее друзей. Короче говоря, перечислены были все,
начиная от городского священника (который был назначен в Крэнфорд в
промежутке между смертью майора Брауна и свадьбой мисс Джесси и оказался
причастным ко второму из этих событий) и до мисс Бетти Баркер. И все были
приглашены на званый завтрак - то есть все, кроме миссис Фиц-Адам, которая
поселилась в Крэнфорде, когда мисс Джесси Браун оттуда уже уехала, и которая
была очень расстроена тем, что ее не пригласили. Включение в почетный список
мисс Бетти Баркер вызвало некоторое удивление, но, как указала мисс Пул, нам
ведь было известно, в каком пренебрежении к светским приличиям воспитывал
бедный капитан своих дочерей, и вот ради него мы поступились своей
гордостью. Миссис же Джеймисон соблаговолила усмотреть своего рода
комплимент в том, что мисс Бетти (сестру ее бывшей горничной) поставили в
один ряд с "этими Хоггинсами".
Но когда я приехала в Крэнфорд, о собственных намерениях миссис
Джеймисон еще ничего известно не было. Будет ли высокородная дама
присутствовать на завтраке или нет? Мистер Питер объявил, что она должна там
быть - и будет; мисс Пул покачала головой и усомнилась. Но мистер Питер был
изобретательным человеком. Во-первых, он убедил мисс Мэтти написать миссис
Гордон, сообщить ей о существовании миссис Фиц-Адам и попросить, чтобы эта
добросердечная, благожелательная женщина была включена в список
приглашенных. Ответ пришел с обратной почтой. В него была вложена любезная
записочка для миссис Фиц-Адам, и он содержал просьбу, чтобы мисс Мэтти сама
вручила ее адресату и объяснила причину такого упущения. Миссис Фиц-Адам
чрезвычайно обрадовалась, и без конца благодарила мисс Мэтти. Мистер Питер
сказал: "Миссис Джеймисон предоставьте мне". Так мы и поступили, тем более
что не имели ни малейшего понятия, как бы мы сумели принудить ее изменить
раз принятое решение.
Ни я, ни мисс Мэтти не знали, как идут дела, пока накануне приезда
Гордонов мисс Пул не спросила у меня, не думаю ли я, что у мистера Питера и
миссис Джеймисон есть матримониальные намерения, ибо миссис Джеймисон и в
самом деле собирается присутствовать на завтраке в "Георге". Она уже послала
мистера Муллинера распорядиться, чтобы перед креслом в самом теплом углу
была поставлена скамеечка для ног - она там будет, а ей известно, что мебель
у них очень высокая. Подхватив эту новость, мисс Пул сделала из нее
множество всяких выводов и принялась оплакивать еще большее число вытекавших
из них следствий,
- Если Питер женится, что станется с бедной милой мисс Мэтти? Да еще на
миссис Джеймисон!
Мисс Пул, по-видимому, думала, что в Крэнфорде есть и другие невесты,
которые сделали бы больше чести его вкусу, и, мне кажется, она имела в виду
какую-то девицу, так как несколько раз повторила:
- Для вдовы думать о чем-то подобном - это такая грубость чувств!
Когда я вернулась домой к мисс Мэтти, мне и вправду показалось, что
мистер Питер подумывает о браке с миссис Джеймисон, и я расстроилась не
меньше мисс Пул. Он держал в руке пробный оттиск большой афиши. "Синьор
Брунони, придворный маг владыки Дели, раджи Ауда, тибетского Великого ламы и
т. д.", намеревался "дать в Крэнфорде только одно представление" вечером
следующего дня, в мисс Мэтти с ликующей улыбкой показала мне письмо
Гордонов, обещавших остаться на представление, которым мы, по словам мисс
Мэтти, были обязаны Питеру, и только ему. Он написал синьору, прося его
приехать, и взял на себя все расходы. Бесплатные пригласительные билеты
будут разосланы всем, кого только сможет вместить зал. Короче говоря, мисс
Мэтти была в восторге - завтрак в "Георге" с милыми Гордонами и синьор в
зале ассамблеи вечером. Но я... я видела только роковые слова:
"Под покровительством ВЫСОКОРОДНОЙ МИССИС ДЖЕЙМИСОН".
Так, значит, она пожелала взять под свою высокую руку развлечение,
которое мистер Питер приготовил для общества! Быть может, она собирается
вытеснить из его сердца мою милую мисс Мэтти и снова обречь ее на
одиночество? И я ждала завтрашнего дня без всякого удовольствия, а
простодушная радость мисс Мэтти только усугубляла мою тревогу и раздражение.
Вот так я продолжала сердиться и досадовать, преувеличивая каждый
пустяк, который мог послужить новой пищей для моего дурного настроения, пока
мы все не собрались в большой столовой "Георга". Майор и миссис Гордон,
хорошенькая Флора и мистер Людовик были в высшей степени веселы, приятны и
любезны, но я почти не видела их, поглощенная наблюдением за мистером
Питером. Как я заметила, мисс Пул занималась тем же. Мне еще никогда не
приходилось видеть миссис Джеймисон в таком оживлении: казалось, ее
чрезвычайно интересует то, что говорил ей мистер Питер. Я подобралась
поближе, чтобы послушать. И ощутила большое облегчение, убедившись, что
говорит он не о любви, а, несмотря на всю серьезность его лица, опять
принялся за старые штучки. Он рассказывал ей о своих путешествиях по Индии и
описывал невероятную высоту Гималайских гор. Один штрих за другим увеличивал
их размеры, и каждый был нелепее предыдущего, но миссис Джеймисон слушала с
восхищением и полным доверием. Вероятно, требовались очень сильные
стимулирующие средства, чтобы вывести ее из обычной апатии. В заключение
мистер Питер сообщил, что разумеется, на такой высоте не водится ни одно из
животных, обитающих ниже, - и дичь, и все прочее были совсем иными. Однажды
он выстрелил, как ему казалось, в летящую птицу, а когда она упала, к
большому своему смущению, обнаружил, что подстрелил херувима! В эту секунду
мистер Питер перехватил мой взгляд и так лукаво мне подмигнул, что мои
опасения сразу рассеялись: нет, он, конечно, и не помышлял жениться на
миссис Джеймисон! По ее лицу было видно, что она неприятно изумлена.
- Но, мистер Питер, застрелить херувима... не кажется ли вам... Боюсь,
это было святотатство!
Мистер Питер скрыл улыбку и сделал вид, что его очень смутило это
предположение, которое (объявил он совершенно правдиво) было высказано ему
впервые. Не с другой стороны, миссис Джеймисон должна помнить, что он много
лет прожил среди дикарей, которые все были язычниками, а некоторые, должен
он с сожалением признать, так и вовсе диссидентами. Затем, увидев, что к ним
приближается мисс Мэтти, он поспешно переменил разговор, а еще через
несколько минут подошел ко мне и сказал:
- Пусть вас не шокируют мои историйки, чопорная малютка Мэри. Я считаю
миссис Джеймисон честной добычей, и, кроме того, я задался целью
умилостивить ее, а для этого в первую очередь необходимо не давать ей
уснуть. Я подкупил ее, попросив быть патронессой моего бедного фокусника на
этот вечер, и теперь стараюсь, чтоб у нее не хватило времени вспомнить о
своей злости на Хоггинсов, - вон они как раз входят в вал. Я хочу, чтобы все
тут были друзьями - эти ссоры так волнуют Мэтти. И сейчас я снова примусь за
свое, а вы не делайте шокированного вида. Я намерен войти сегодня в зал
перед представлением, ведя правой рукой миссис Джеймисон, а левой - миледи
миссис Хоггинс. Вот посмотрите, добьюсь я этого или нет!
Каким-то образом он этого добился, и они даже заговорили друг с другом.
Майор и миссис Гордон очень помогли этому доброму делу тем, что ничего не
знали о холодности, существовавшей между некоторыми обитателями Крэнфорда.
С этого дня в крэнфордском обществе вновь воцарился былой дружественный
дух, чему я очень рада, помня, как добра моя милая мисс Мэтти и как она
любит тишину и мир. Мы все любим мисс Мэтти, и иногда мне кажется, что в ее
присутствии мы все становимся лучше.
Стр. 21. Древние законы острова Мэн. - Мэн - один из Британских
островов, расположенный в Ирландском море. Он входит в состав
Великобритании, но в значительной мере сохранил самоуправление. Обычай,
требовавший, чтобы каждый новый закон, прежде чем войти в силу, публично
оглашался с горы Тинуолд, вышел из употребления совсем недавно.
Стр. 27. "Джок из Хейзелдина" - баллада Вальтера Скотта (1771-1832),
героиню которой насильно выдают замуж, но в день свадьбы она бежит к своему
возлюбленному, Джоку из Хейзелдина.
Стр. 28. "Записки Пиквикского клуба". - Роман Чарльза Диккенса
(1812-1870) "Посмертные записки Пиквикского клуба" выходил отдельными
выпусками с апреля 1836 по 1837 год. Первые очерки Диккенса были объединены
в сборнике, носившем заглавие "Очерки Боза".
Джонсон Сэмюэл (1709-1784) - английский писатель, журналист и
лексикограф, игравший виднейшую роль в литературной жизни Англии второй
половины XVIII века. Он составил "Словарь английского языка", издавал
несколько журналов, в том числе "Рассеянный", значительная часть которого
писалась им самим. Его философская повесть "Расселас, принц Абиссинский"
(1759) посвящена теме несоответствия между человеческим стремлением к
счастью и реальным осуществлением этих стремлений.
Стр. 33. "Воин в пернатых шлемах" - искаженная цитата из "Отелло" В.
Шекспира, акт III, сцена 3.
...незаслуженно носящего название мыса Доброй Надежды. - Мыс Доброй
Надежды, находящийся на южной оконечности Африки, был назван так открывшими
его португальскими моряками, которые искали морской путь в Индию. Однако
из-за частых ураганов, бушующих в этом районе, его нередко называли "Мысом
Бурь".
..."яствами духа, напитком беседы ученой" - строка из сатиры
древнеримского поэта Горация (65-8 гг. до н. э.), переведенной на английский
язык поэтом А. Попом (1688-1744).
..."к прозрачным родникам родного языка, ничем не замутненным" - строка
из стихотворения американского поэта Джона Уитьера (1807-1892) "Джеймс
Рассел Лоуэлл".
Стр. 41. "Вот Он убивает меня, но я буду надеяться!" - Библия, книга
Иова, XIII, 15.
Стр. 44. "Рождественская песня" - один из рождественских рассказов
Чарльза Диккенса, опубликованный в 1843 году.
Стр. 48. "Армейские списки" - периодически публиковавшиеся списки
офицерского состава английской армии.
Стр. 50. "Мой покой не нарушайте" - строка из стихотворения английского
поэта Т. Грея (1711-1771) "Нисхождение Одина". Предыдущая строка гласит: "И
уста без сил смолкают".
Йомен. - Так называли в средневековой Англии свободного земледельца, не
имевшего рыцарского звания. В описываемую эпоху - исторический термин.
Стр. 54. Герберт Джордж (1593-1633) - английский поэт.
Стр. 55. Амина - жена одного из персонажей сказок "Тысячи и одной
ночи", оказавшаяся ведьмой-оборотнем. Это открылось, в частности, потому,
что рис она ела, накалывая по одной рисинке на шило.
Стр. 57. "Блэквудс", точнее "Блэквудс мэгезин" - основанный в 1817 году
литературно-критический журнал консервативного направления.
"Замок Локсли" - поэма английского поэта А. Теннисона (1809-1892),
вышедшая в свет в 1842 году.
Стр. 66. Падуасуа - тяжелая шелковая материя.
Стр. 69. Марк Туллий Цицерон (106-43 гг. до н. э.) - древнеримский
политический деятель, знаменитый оратор. Его послания друзьям считаются
образцом классической латыни.
Стр. 70. Чапоун Эстер (1727-1801) - английская писательница,
сотрудничала в журнале Сэмюэла Джонсона "Рассеянный". Особенной
популярностью пользовались ее "Письма об обогащении ума".
Картер Элизабет (1717-1806) - английская поэтесса и переводчица. Знала
девять языков, в том числе древнееврейский и арабский. Находилась в
долголетних дружеских отношениях с Сэмюэлом Джонсоном, напечатавшим в
замолчали, мне показалось, что они могли бы многое сказать друг другу, если
бы не мое присутствие. Я встала, собираясь приготовить мою спальню для
мистера Питера, с тем чтобы самой спать с мисс Мэтти. Но, заметив мое
движение, он вскочил.
- Мне нужно сходить в "Георг" и оставить за собой номер. Мой саквояж
тоже там.
- Нет! - в отчаянии вскричала мисс Мэтти. - Ты не должен уходить.
Пожалуйста, милый Питер... Мэри, прошу вас... нет, ты не должен уходить!
Она так взволновалась, что мы оба пообещали ей все, что она хотела.
Питер снова сел и протянул ей руку, которую она для пущей надежности сжала
обеими руками, а я покинула их, чтобы перенести свои вещи.
До самой-самой поздней ночи, до самого-самого рассвета разговаривали мы
с мисс Мэтти. Ей надо было многое: сообщить мне о жизни и приключениях
своего брата, про которые он рассказал ей, пока они остались наедине. Она
утверждала, что прекрасно во всем разобралась, но я так до конца и не
поняла, как, собственно, все произошло, а когда впоследствии я утратила
первый благоговейный страх перед мистером Питером и попробовала расспросить
его сама, он посмеялся моему любопытству и нарассказал мне множество
историй, удивительно походивших на воспоминания барона Мюнхгаузена, и мне
оставалось только прийти к заключению, что он надо мной подшучивает. От мисс
Мэтти же я слышала, что он волонтером участвовал в осаде Рангуна, был взят в
плен бирманцами, вошел в милость к вождю небольшого племени, вылечил его
кровопусканиями от какой-то опасной болезни, и в конце концов получил
свободу. Письма, которые он писал после долголетнего пребывания в плену,
возвращались из Англии со зловещей пометкой "за смертью адресата", и, решив,
что все его близкие умерли, он остался в Индии и начал выращивать индиго и
собирался окончить свои дни в стране, с обитателями и нравами которой давно
свыкся, когда получил мое письмо. С той странной порывистостью, какую он не
утратил и в старости, он продал свою плантацию и все свое имущество первому
же покупателю и вернулся на родину к бедной старой сестре, которая, глядя на
него, чувствовала себя богаче и счастливее любой принцессы. В конце концов я
уснула под звук ее голоса, но вскоре проснулась от легкого скрипа двери, и
мисс Мэтти, извинившись, что разбудила меня, виновато забралась в кровать.
По-видимому, когда она перестала черпать у меня подтверждения, что ее давно
пропавший брат действительно вернулся и спит под одним с ней кровом, она
начала опасаться, не грезила ли она наяву - а вдруг Питер вовсе не провел с
ней этого блаженного вечера, а вдруг настоящий Питер давно уже спит
последним сном под океанскими валами или под каким-нибудь неведомым
восточным деревом? И этот ее нервный страх стал таким сильным, что она
поднялась и пошла убедиться, действительно ли он здесь, послушав у двери его
спокойное, ровное дыхание. Мне не хотелось бы называть эти звуки храпом, но
я слышала их сквозь две закрытые двери - и мало-помалу они утишили волнение
мисс Мэтти и убаюкали ее.
Не думаю, что мистер Питер вернулся на родину из Индии богатым, как
набоб. Сам он даже считал себя бедняком, но ни его, ни мисс Мэтти это
особенно не заботило. Как бы то ни было, он имел достаточно, чтобы жить и
Крэнфорде "очень аристократично" вместе с мисс Мэтти. Дня через два после
его приезда лавка была закрыта, и ватаги уличных ребятишек с восторгом
ожидали ливня конфет и леденцов, который время от времени обрушивался на их
мордашки, задранные к окнам гостиной мисс Мэтти. Иногда мисс Мэтти увещевала
их, прячась за оконной занавеской: "Милые детки, смотрите не захворайте", но
сильная рука увлекала ее в глубь комнаты, и снова вниз сыпался сладкий град.
Запасы чая были частично преподнесены крэнфордским дамам, а кроме того, его
раздарили старикам, еще помнившим мистера Питера в дни его озорной юности.
Платье из индийского муслина было отложено для милой Флоры Гордон (дочери
мисс Джесси Браун). Гордоны последние годы жили на континенте, но должны
были скоро вернуться, и мисс Мэтти, исполненная сестринской гордости,
радостно предвкушала, как она познакомит их с мистером Питером. Жемчужное
ожерелье исчезло, и примерно тогда же мисс Пул и миссис Форрестер получили
много прекрасных и полезных подарков, а гостиные миссис Джеймисон и миссис
Фиц-Адам украсились изящными индийскими безделушками. Не была забыта и я.
Среди прочего мне было вручено собрание сочинений доктора Джонсона - самое
лучшее, какое только удалось достать, великолепно переплетенное, и милая
мисс Мэтти со слезами на глазах попросила меня считать его подарком и от ее
сестры. Короче говоря, никто не был забыт, и более того: всякий человек,
даже самый незаметный и смиренный, который когда-нибудь оказал мисс Мэтти ту
или иную услугу, мог быть уверен в сердечной благодарности мистера Питера.
МИР НИСХОДИТ НА КРЭНФОРД
Нет ничего удивительного, что мистер Питер стал любимцем Крэнфорда.
Дамы восхищались им одна больше другой - ведь их тихая жизнь поразительно
оживилась с приездом человека из Индии, тем более что человек этот
рассказывал истории, которые посрамили бы самого Синдбада Морехода, и, как
выразилась мисс Пул, сам был куда интереснее любой из сказок "Тысячи и одной
ночи". Что до меня, то, всю свою жизнь балансируя между Драмблом и
Крэнфордом, я была склонна счесть истории мастера Питера чистейшей правдой,
несмотря на всю их удивительность, но когда я обнаружила, что стоило нам на
этой неделе принять за чистую монету приключение более или менее
правдоподобное, как на следующей нам подносилась доза вдвое более крепкая, у
меня появились некоторые сомнения. Тем более что в присутствии его сестры,
как я обратила внимание, истории из индийской жизни становились несколько
пресноватыми. Не то чтобы она знала об этом больше нас - скорее наоборот.
Кроме того я заметила, что с нашим священником, когда он приходил с визитом,
мистер Питер разговаривал о странах, в которых ему довелось побывать, совсем
иначе. Но, пожалуй, крэнфордские дамы перестали бы считать его столь
замечательным путешественником, если бы они услышали и эти его рассказы. Им
он нравился еще больше именно потому, что был, как они выражались, "таким
восточным".
Однажды на званом вечере, который дала в его честь мисс Пул, пригласив
самое избранное общество - его почтила своим присутствием сама миссис
Джеймисон и даже предложила прислать мистера Муллинера прислуживать за
столом, а потому, естественно, мистер и миссис Хоггинс и миссис Фиц-Адам в
число приглашенных включены не были, - так вот, на этом вечере у мисс Пул
мистер Питер объявил, что устал сидеть на жестком стуле с неудобной прямой
спинкой и попросил разрешения сесть на пол по-турецки. Мисс Пул с восторгом
дала согласие, и он с невозмутимой серьезностью расположился на ковре.
Однако, когда мисс Пул спросила меня громким шепотом, "не нахожу ли я, что
он похож на повелителя правоверных", я невольно вспомнила бедного Саймона
Джонса, хромого портного, и пока миссис Джеймисон медлительно рассуждала об
элегантности и удобности этой позы, мне пришло на память, как мы все под
водительством этой высокородной дамы безоговорочно осудили мистера Хоггинса
за вульгарность, хотя он всего лишь положил ногу на ногу, продолжая чинно
сидеть на стуле. Многие застольные привычки мистера Питера производили
странное впечатление в присутствии таких дам, как мисс Пул, мисс Мэтти и
миссис Джеймисон, особенно когда я припомнила отодвинутый зеленый горошек и
двузубые вилки за обедом у бедного мистера Холбрука.
Это имя приводит мне на память разговор, который произошел между
мистером Питером и мисс Мэтти как-то вечером в то лето, когда он вернулся в
Крэнфорд. День был необыкновенно жарким, и мисс Мэтти очень устала от
горячего солнца, которым ее брат наслаждался. Она, как я помню, не смогла
даже понянчить ребенка Марты, хотя в последнее время это стало самым большим
ее удовольствием и младенец чувствовал себя у нее на руках так же хорошо,
как у матери, - так продолжалось до тех пор, пока он не стал слишком тяжел
для хрупких сил мисс Мэтти. В тот день, о котором я рассказываю, мисс Мэтти
чувствовала себя более слабой и вялой, чем обычно, и несколько ожила, только
когда солнце зашло и мы пододвинули ее кушетку к открытому окну, из
которого, хотя оно и выходило на городскую улицу, время от времени веяло
душистым запахом сена - его приносил с окрестных лугов легкий ветерок, то
чуть-чуть освежавший неподвижный воздух сумерек, то вновь замиравший. Душное
безмолвие нарушалось множеством звуков, доносившихся из многочисленных
распахнутых окон и дверей. Даже дети, несмотря на поздний час (было что-то
между десятью и одиннадцатью), еще не ложились и затеяли на улице игру,
потому что в дневную жару у них не было охоты бегать и кричать. Мисс Мэтти
радовалась, замечая, как мало горит свечей даже в тех домах, где царило
наибольшее оживление. Некоторое время мистер Питер, мисс Мэтти и я сидели
молча и думали о своем, а затем мистер Питер внезапно сказал:
- Знаешь, малютка Мэтти, когда я в последний раз покидал Англию, я
готов был поклясться, что ты вот-вот выйдешь замуж. Если бы мне кто-нибудь
сказал тогда, что ты так и останешься старой девой, я бы расхохотался ему в
лицо.
Мисс Мэтти ничего не ответила, а я попыталась придумать, как бы
переменить разговор, но не сумела, и он снова заговорил, опередив меня:
- Я тогда не сомневался, что Холбрук, хозяин Вудли - отличный был
человек, - поведет к алтарю мою маленькую Мэтти. Вам, наверное, трудно будет
поверить, Мэри, но в свое время моя сестричка была на редкость хорошенькой -
во всяком случае, так думал я и, конечно, бедняга Холбрук, уж в этом я
убежден. И почему только он умер до того, как я вернулся, чтобы
поблагодарить его за все то добро, которое он сделал никчемному щенку, каким
я тогда был? Потому-то я и заподозрил, что он к тебе неравнодушен - ведь
когда мы отправлялись на рыбную ловлю, то говорили только про Мэтти да про
Мэтти. Бедная Дебора! Какой нагоняй задала она мне однажды за то, что я
пригласил его к завтраку, когда утром она видела в городе карету Арли - а
вдруг миледи решит заехать к нам? С тех пор много лет прошло, чуть не вся
жизнь прожита, а кажется, было это только вчера! Лучшего зятя я себе и
пожелать бы не мог. Наверное, ты плохо разыграла свои карты, малютка Мэтти,
ты допустила где-то промашку - вот был бы у тебя твой брат в посредниках, а,
девочка? - сказал он, беря ее за руку. - Это что еще? Ты же вся дрожишь,
Мэтти, из-за этого проклятого сквозняка. Мэри, сию же минуту закройте окно!
Я исполнила его просьбу, а потом наклонилась поцеловать мисс Мэтти и
посмотреть, действительно ли она озябла. Она схватила мою руку и крепко ее
сжала - но, по-видимому, сама того не сознавая, так как через минуту-другую
заговорила с нами обычным голосом, улыбнувшись нашей тревоге, хотя терпеливо
подчинилась нашему требованию немедленно лечь в теплую постель и выпить
стакан некрепкого негуса. На следующий день я покидала Крэнфорд, но перед
отъездом убедилась, что открытое окно длительного вреда не причинило.
Последние недели я приглядывала за теми переделками и изменениями, которые
нужно было произвести в доме. Лавка опять стала столовой, пустые гулкие
комнаты вновь наполнились мебелью.
Кто-то высказал предположение, что Марте и Джему следовало бы
поселиться где-нибудь еще, но мисс Мэтти и слышать об этом не хотела. Право,
я никогда не видела ее такой рассерженной, как в ту минуту, когда мисс Пул
объявила, что это было бы лучше всего. Нет, пока Марта хочет оставаться у
мисс Мэтти, мисс Мэтти будет этому только рада. Да и Джем тоже - такой
мужчина в доме только приятен: она его неделями не видит. Ну, а будущие
дети... если они все окажутся такими ангельчиками, как ее крестница
Матильда, то чем больше их будет, тем лучше, - если, конечно, и Марта так
думает. К тому же следующую девочку назовут Деборой (в свое время мисс Мэтти
с неохотой отступила перед упрямством Марты, которая во что бы то ни стало
решила назвать свою первую дочку Матильдой). А потому мисс Пул пришлось
сдаться, и она совсем другим тоном сказала мне, что раз уж мистер и миссис
Хирн и дальше будут жить здесь, мы поступили очень разумно, наняв Марте в
помощь ее племянницу.
Когда я уезжала, мисс Мэтти и мистер Питер были устроились как нельзя
удобнее и всем довольны. Только злополучная ссора между миссис Джеймисон и
плебейскими Хоггинсами, а также их сторонниками еще огорчала нежное сердце
сестры и была противна дружелюбной натуре брата. Однажды я шутливо
предсказала, что ссора эта будет длиться только до той поры, пока миссис
Джеймисон или мистеру Муллинеру не случится прихворнуть, а уж тогда они
поспешат помириться с мистером Хоггинсом. Однако мисс Мэтти не понравилось,
что я столь легкомысленно готова обрадоваться такой беде, как болезнь.
Впрочем, год еще не кончился, а все уже уладилось самым наилучшим образом.
В одно знаменательное октябрьское утро я получила из Крэнфорда два
письма. И мисс Пул и мисс Мэтти приглашали меня приехать, чтобы повидаться с
Гордонами, которые вернулись в Англию живыми и здоровыми вместе с двумя
своими детьми, уже совсем взрослыми. Милая Джесси Браун, сменив фамилию и
положение, сохранила свой прежний приветливый характер. Она написала, что
они с майором Гордоном рассчитывают быть в Крэнфорде четырнадцатого, и
просила передать приветы и поклоны миссис Джеймисон (названной первой из
уважения к ее высокородности), мисс Пул и мисс Мэтти - разве она может
забыть, как добры они были к ее бедному отцу и сестре? - миссис Форрестер,
мистеру Хоггинсу (тут опять следовало упоминание о давней его доброте) и его
жене, которая в этом качестве должна извинить миссис Гордон ее желание
познакомиться с ней, тем более что в бытность свою в Шотландии майор имел
честь принадлежать к числу ее друзей. Короче говоря, перечислены были все,
начиная от городского священника (который был назначен в Крэнфорд в
промежутке между смертью майора Брауна и свадьбой мисс Джесси и оказался
причастным ко второму из этих событий) и до мисс Бетти Баркер. И все были
приглашены на званый завтрак - то есть все, кроме миссис Фиц-Адам, которая
поселилась в Крэнфорде, когда мисс Джесси Браун оттуда уже уехала, и которая
была очень расстроена тем, что ее не пригласили. Включение в почетный список
мисс Бетти Баркер вызвало некоторое удивление, но, как указала мисс Пул, нам
ведь было известно, в каком пренебрежении к светским приличиям воспитывал
бедный капитан своих дочерей, и вот ради него мы поступились своей
гордостью. Миссис же Джеймисон соблаговолила усмотреть своего рода
комплимент в том, что мисс Бетти (сестру ее бывшей горничной) поставили в
один ряд с "этими Хоггинсами".
Но когда я приехала в Крэнфорд, о собственных намерениях миссис
Джеймисон еще ничего известно не было. Будет ли высокородная дама
присутствовать на завтраке или нет? Мистер Питер объявил, что она должна там
быть - и будет; мисс Пул покачала головой и усомнилась. Но мистер Питер был
изобретательным человеком. Во-первых, он убедил мисс Мэтти написать миссис
Гордон, сообщить ей о существовании миссис Фиц-Адам и попросить, чтобы эта
добросердечная, благожелательная женщина была включена в список
приглашенных. Ответ пришел с обратной почтой. В него была вложена любезная
записочка для миссис Фиц-Адам, и он содержал просьбу, чтобы мисс Мэтти сама
вручила ее адресату и объяснила причину такого упущения. Миссис Фиц-Адам
чрезвычайно обрадовалась, и без конца благодарила мисс Мэтти. Мистер Питер
сказал: "Миссис Джеймисон предоставьте мне". Так мы и поступили, тем более
что не имели ни малейшего понятия, как бы мы сумели принудить ее изменить
раз принятое решение.
Ни я, ни мисс Мэтти не знали, как идут дела, пока накануне приезда
Гордонов мисс Пул не спросила у меня, не думаю ли я, что у мистера Питера и
миссис Джеймисон есть матримониальные намерения, ибо миссис Джеймисон и в
самом деле собирается присутствовать на завтраке в "Георге". Она уже послала
мистера Муллинера распорядиться, чтобы перед креслом в самом теплом углу
была поставлена скамеечка для ног - она там будет, а ей известно, что мебель
у них очень высокая. Подхватив эту новость, мисс Пул сделала из нее
множество всяких выводов и принялась оплакивать еще большее число вытекавших
из них следствий,
- Если Питер женится, что станется с бедной милой мисс Мэтти? Да еще на
миссис Джеймисон!
Мисс Пул, по-видимому, думала, что в Крэнфорде есть и другие невесты,
которые сделали бы больше чести его вкусу, и, мне кажется, она имела в виду
какую-то девицу, так как несколько раз повторила:
- Для вдовы думать о чем-то подобном - это такая грубость чувств!
Когда я вернулась домой к мисс Мэтти, мне и вправду показалось, что
мистер Питер подумывает о браке с миссис Джеймисон, и я расстроилась не
меньше мисс Пул. Он держал в руке пробный оттиск большой афиши. "Синьор
Брунони, придворный маг владыки Дели, раджи Ауда, тибетского Великого ламы и
т. д.", намеревался "дать в Крэнфорде только одно представление" вечером
следующего дня, в мисс Мэтти с ликующей улыбкой показала мне письмо
Гордонов, обещавших остаться на представление, которым мы, по словам мисс
Мэтти, были обязаны Питеру, и только ему. Он написал синьору, прося его
приехать, и взял на себя все расходы. Бесплатные пригласительные билеты
будут разосланы всем, кого только сможет вместить зал. Короче говоря, мисс
Мэтти была в восторге - завтрак в "Георге" с милыми Гордонами и синьор в
зале ассамблеи вечером. Но я... я видела только роковые слова:
"Под покровительством ВЫСОКОРОДНОЙ МИССИС ДЖЕЙМИСОН".
Так, значит, она пожелала взять под свою высокую руку развлечение,
которое мистер Питер приготовил для общества! Быть может, она собирается
вытеснить из его сердца мою милую мисс Мэтти и снова обречь ее на
одиночество? И я ждала завтрашнего дня без всякого удовольствия, а
простодушная радость мисс Мэтти только усугубляла мою тревогу и раздражение.
Вот так я продолжала сердиться и досадовать, преувеличивая каждый
пустяк, который мог послужить новой пищей для моего дурного настроения, пока
мы все не собрались в большой столовой "Георга". Майор и миссис Гордон,
хорошенькая Флора и мистер Людовик были в высшей степени веселы, приятны и
любезны, но я почти не видела их, поглощенная наблюдением за мистером
Питером. Как я заметила, мисс Пул занималась тем же. Мне еще никогда не
приходилось видеть миссис Джеймисон в таком оживлении: казалось, ее
чрезвычайно интересует то, что говорил ей мистер Питер. Я подобралась
поближе, чтобы послушать. И ощутила большое облегчение, убедившись, что
говорит он не о любви, а, несмотря на всю серьезность его лица, опять
принялся за старые штучки. Он рассказывал ей о своих путешествиях по Индии и
описывал невероятную высоту Гималайских гор. Один штрих за другим увеличивал
их размеры, и каждый был нелепее предыдущего, но миссис Джеймисон слушала с
восхищением и полным доверием. Вероятно, требовались очень сильные
стимулирующие средства, чтобы вывести ее из обычной апатии. В заключение
мистер Питер сообщил, что разумеется, на такой высоте не водится ни одно из
животных, обитающих ниже, - и дичь, и все прочее были совсем иными. Однажды
он выстрелил, как ему казалось, в летящую птицу, а когда она упала, к
большому своему смущению, обнаружил, что подстрелил херувима! В эту секунду
мистер Питер перехватил мой взгляд и так лукаво мне подмигнул, что мои
опасения сразу рассеялись: нет, он, конечно, и не помышлял жениться на
миссис Джеймисон! По ее лицу было видно, что она неприятно изумлена.
- Но, мистер Питер, застрелить херувима... не кажется ли вам... Боюсь,
это было святотатство!
Мистер Питер скрыл улыбку и сделал вид, что его очень смутило это
предположение, которое (объявил он совершенно правдиво) было высказано ему
впервые. Не с другой стороны, миссис Джеймисон должна помнить, что он много
лет прожил среди дикарей, которые все были язычниками, а некоторые, должен
он с сожалением признать, так и вовсе диссидентами. Затем, увидев, что к ним
приближается мисс Мэтти, он поспешно переменил разговор, а еще через
несколько минут подошел ко мне и сказал:
- Пусть вас не шокируют мои историйки, чопорная малютка Мэри. Я считаю
миссис Джеймисон честной добычей, и, кроме того, я задался целью
умилостивить ее, а для этого в первую очередь необходимо не давать ей
уснуть. Я подкупил ее, попросив быть патронессой моего бедного фокусника на
этот вечер, и теперь стараюсь, чтоб у нее не хватило времени вспомнить о
своей злости на Хоггинсов, - вон они как раз входят в вал. Я хочу, чтобы все
тут были друзьями - эти ссоры так волнуют Мэтти. И сейчас я снова примусь за
свое, а вы не делайте шокированного вида. Я намерен войти сегодня в зал
перед представлением, ведя правой рукой миссис Джеймисон, а левой - миледи
миссис Хоггинс. Вот посмотрите, добьюсь я этого или нет!
Каким-то образом он этого добился, и они даже заговорили друг с другом.
Майор и миссис Гордон очень помогли этому доброму делу тем, что ничего не
знали о холодности, существовавшей между некоторыми обитателями Крэнфорда.
С этого дня в крэнфордском обществе вновь воцарился былой дружественный
дух, чему я очень рада, помня, как добра моя милая мисс Мэтти и как она
любит тишину и мир. Мы все любим мисс Мэтти, и иногда мне кажется, что в ее
присутствии мы все становимся лучше.
Стр. 21. Древние законы острова Мэн. - Мэн - один из Британских
островов, расположенный в Ирландском море. Он входит в состав
Великобритании, но в значительной мере сохранил самоуправление. Обычай,
требовавший, чтобы каждый новый закон, прежде чем войти в силу, публично
оглашался с горы Тинуолд, вышел из употребления совсем недавно.
Стр. 27. "Джок из Хейзелдина" - баллада Вальтера Скотта (1771-1832),
героиню которой насильно выдают замуж, но в день свадьбы она бежит к своему
возлюбленному, Джоку из Хейзелдина.
Стр. 28. "Записки Пиквикского клуба". - Роман Чарльза Диккенса
(1812-1870) "Посмертные записки Пиквикского клуба" выходил отдельными
выпусками с апреля 1836 по 1837 год. Первые очерки Диккенса были объединены
в сборнике, носившем заглавие "Очерки Боза".
Джонсон Сэмюэл (1709-1784) - английский писатель, журналист и
лексикограф, игравший виднейшую роль в литературной жизни Англии второй
половины XVIII века. Он составил "Словарь английского языка", издавал
несколько журналов, в том числе "Рассеянный", значительная часть которого
писалась им самим. Его философская повесть "Расселас, принц Абиссинский"
(1759) посвящена теме несоответствия между человеческим стремлением к
счастью и реальным осуществлением этих стремлений.
Стр. 33. "Воин в пернатых шлемах" - искаженная цитата из "Отелло" В.
Шекспира, акт III, сцена 3.
...незаслуженно носящего название мыса Доброй Надежды. - Мыс Доброй
Надежды, находящийся на южной оконечности Африки, был назван так открывшими
его португальскими моряками, которые искали морской путь в Индию. Однако
из-за частых ураганов, бушующих в этом районе, его нередко называли "Мысом
Бурь".
..."яствами духа, напитком беседы ученой" - строка из сатиры
древнеримского поэта Горация (65-8 гг. до н. э.), переведенной на английский
язык поэтом А. Попом (1688-1744).
..."к прозрачным родникам родного языка, ничем не замутненным" - строка
из стихотворения американского поэта Джона Уитьера (1807-1892) "Джеймс
Рассел Лоуэлл".
Стр. 41. "Вот Он убивает меня, но я буду надеяться!" - Библия, книга
Иова, XIII, 15.
Стр. 44. "Рождественская песня" - один из рождественских рассказов
Чарльза Диккенса, опубликованный в 1843 году.
Стр. 48. "Армейские списки" - периодически публиковавшиеся списки
офицерского состава английской армии.
Стр. 50. "Мой покой не нарушайте" - строка из стихотворения английского
поэта Т. Грея (1711-1771) "Нисхождение Одина". Предыдущая строка гласит: "И
уста без сил смолкают".
Йомен. - Так называли в средневековой Англии свободного земледельца, не
имевшего рыцарского звания. В описываемую эпоху - исторический термин.
Стр. 54. Герберт Джордж (1593-1633) - английский поэт.
Стр. 55. Амина - жена одного из персонажей сказок "Тысячи и одной
ночи", оказавшаяся ведьмой-оборотнем. Это открылось, в частности, потому,
что рис она ела, накалывая по одной рисинке на шило.
Стр. 57. "Блэквудс", точнее "Блэквудс мэгезин" - основанный в 1817 году
литературно-критический журнал консервативного направления.
"Замок Локсли" - поэма английского поэта А. Теннисона (1809-1892),
вышедшая в свет в 1842 году.
Стр. 66. Падуасуа - тяжелая шелковая материя.
Стр. 69. Марк Туллий Цицерон (106-43 гг. до н. э.) - древнеримский
политический деятель, знаменитый оратор. Его послания друзьям считаются
образцом классической латыни.
Стр. 70. Чапоун Эстер (1727-1801) - английская писательница,
сотрудничала в журнале Сэмюэла Джонсона "Рассеянный". Особенной
популярностью пользовались ее "Письма об обогащении ума".
Картер Элизабет (1717-1806) - английская поэтесса и переводчица. Знала
девять языков, в том числе древнееврейский и арабский. Находилась в
долголетних дружеских отношениях с Сэмюэлом Джонсоном, напечатавшим в