Страница:
– Я не знаю, что бы вы могли мне предложить, – сказал он.
– Власть! Долю власти над новой Пандорой!
– И это все?
– Все?! – Гэллоу был искренне удивлен.
– Похоже, новой Пандора станет так или иначе. И я не нахожу, чтобы вы имели на нее особое влияние – вот даже и келп жаждет вашей крови.
– Вы не понимаете, – возразил Гэллоу. – «Мерман Меркантайл» контролирует большую часть запасов пищи и ее производство. Карин Алэ можно заставить следовать нашим указаниям, а ее акции…
– Карин Алэ вам не досталась.
– Но с вашим судном… и с людьми, которые на нем…
– Насколько я понимаю, Карин Алэ досталась Панилю. А что касается Скади Ванг…
– Она просто ребенок!
– Мне сдается, она очень богатый ребенок.
– Вот именно! Ваше судно и эти люди – ключ ко всему!
– Но этот ключ не достался вам! Он достался мне.
– А я заполучил вас, – резким голосом произнес Гэллоу.
– А келп – судью Киля, – напомнил Твисп.
– Но не меня – и я все еще располагаю способами получить гибербаки. Аэростаты сделают это медленно и неуклюже – но сделают.
– Вы предлагаете мне подчиненное положение в вашей организации, – заметил Твисп. – Что помешает мне захватить главенство, когда я вернусь на грузовоз?
– Накано.
Твисп прикусил губу, чтобы не рассмеяться. У Гэллоу почти и не было, с чем торговаться. Да не почти, а совсем – теперь, когда келп обратился против него, а судно находилось в руках тех, кто собирался помешать ему добраться до гибербаков. Твисп посмотрел в небо. Скоро, по словам Гэллоу, в пределах видимости появятся гибербаки. Его люди на Пусковой базе предупредили Гэллоу. А над этим не мешало бы подумать: у Гэллоу повсюду есть последователи… в том числе и среди островитян.
«Но гибербаки!»
При мысли о них Твисп не мог удержаться от волнения. Он вырос на историях, исполненных предположениями о содержимом гибербаков. Прямо не гибербаки, а мешок с дарами, призванными гуманизировать Пандору.
«Сможет ли келп это предотвратить?»
Твисп отвернулся и посмотрел на аэростаты. Несомненно, эти штуки могут передвигаться вне пределов досягаемости келпа. Но позволит ли келп этим людям выловить из моря вожделенные призы? Все зависит от того, куда упадут контейнеры. Отсюда, с высоты виднелась часть поверхности, свободная от келпа. Очень ненадежная лотерея.
Гэллоу подошел к Твиспу и тоже взглянул на чашу и ожидающие в ней аэростаты.
– Это начало моего возвышения, – сказал Гэллоу, кивком указав на аэростаты.
Твисп знал, что бы он сделал, если бы торговался за улов. Угрожал бы уйти к другому покупателю. Ехидничал и давал понять этому покупателю, что на большую торговлю он не способен.
– По мне, ты просто рыбья срань, – заявил Твисп. – Сосредоточься на фактах. Если гибербаки опустятся в келп, тебе конец. Без заложников вы просто жалкая кучка людей на клочке суши. Может, у тебя последователи и есть повсюду, но я пари держу, что они дезертируют, как только узнают, насколько ты беспомощен.
– Но у меня все еще есть ты, – отпарировал Гэллоу. – И не заблуждайся насчет того, что я могу с тобой сделать.
– Ну, и что ты можешь со мной сделать? – рассудительно поинтересовался Твисп. – Мы здесь с тобой одни. Мне остается схватить тебя и спрыгнуть в море. И келп получит нас обоих.
Гэллоу ухмыльнулся и вынул лазер и потайной кобуры на поясе.
– Я так и думал, что у тебя такая штучка найдется, – заметил Твисп.
– С каким бы удовольствием я тебя на мелкие кусочки нарезал, – произнес Гэллоу.
– Вот только я тебе нужен, – отмахнулся Твисп. – Ты не игрок, Гэллоу. Ты предпочитаешь действовать наверняка.
Гэллоу нахмурился.
Твисп движением головы указал на аэростаты. Баллоны начинали раздуваться: кто-то уже закачивал в них водород.
– А это никак уж не наверняка, – прокомментировал Твисп.
Гэллоу принудил свои черты сложиться в некое подобие улыбки.
– И почему мы спорим? – вопросил он, поглядывая на оружие в своей руке.
– А мы что, спорим? – осведомился Твисп.
– Ты тянешь время, – ответил Гэллоу. – Хочешь посмотреть, куда опустятся гибербаки.
Твисп улыбнулся.
– Для островитянина ты весьма умен, – продолжил Гэллоу. – И ты знаешь, что я предлагаю. Ты можешь получить все, что хочешь – деньги, женщин…
– Почем ты знаешь, чего я хочу? – спросил Твисп.
– А ты на этот счет от остальных не отличаешься, – отрезал Гэллоу, бросив взгляд на длинные руки Твиспа. – Могут даже найтись и морянские женщины, которые не сочтут тебя отвратительным.
Гэллоу вложил лазер в кобуру и развел пустыми руками.
– Вот видишь? Я же знаю, что с тобой сработает. Я знаю, что я могу тебе дать.
Твисп медленно покачал головой и снова взглянул на аэростаты. «Отвратительным?» Всего один шаг – и его длинные руки схватят самого отвратительного человека, которого он только встречал. Еще два шага – и они рухнут в море.
«Но тогда я могу так никогда и не узнать, чем все кончилось.»
Он подумал, каково это – очутиться в хранилище памяти келпа. Твисп разделял отвращение Киля к такой жизни. «Проклятье! Я ведь даже не смог оберечь старика! Вот и еще один мой счет к Гэллоу!»
Тень промелькнула над Твиспом, обдав его мгновенной прохладой пролетевшего ветерка. Он было подумал, что это просто облачко – но тут Гэллоу вскрикнул, и что-то коснулось плеча Твиспа, его щеки – что-то длинное, похожее на канат.
Твисп уставился в самое дно дирижаблика, откуда со всех сторон тянулись длинные темные щупальца. Потом он ощутил, что они хватают его. Откуда-то послышался вопль.
«Гэллоу?»
Безупречный голос заполнил собой все чувства Твиспа, словно проходя по всем его нервам – слуховым, зрительным, осязательным… он был весь без остатка захвачен этим голосом.
– Аваата приветствует тебя, рыбак Твисп, – промолвил голос. – Чего ты желаешь?
– Верни меня вниз, – выдохнул Твисп.
– А-а-ах-х, ты желаешь сохранить плоть. Тогда Аваата не может вернуть тебя вниз здесь. Плоть будет повреждена, а скорее всего, и уничтожена. Будь терпелив и не страшись. Аваата вернет тебя вниз к твоим друзьям.
– А Гэллоу? – выдавил Твисп.
– Он тебе не друг!
– Я знаю!
– И Аваата знает. Гэллоу будет возвращен вниз, как ты это сформулирован, но с большой высоты. Гэллоу не более чем отклонение, всего лишь аберрация. Лучше считать его болезнью, заразной и иногда смертельной. Аваата исцеляет больные тела.
Твисп осознал, что висит высоко в воздухе, овеваемый ветром. Огромное ложе келпа простиралось далеко внизу под ним. Внезапное головокружение сдавило ему горло и грудь, наполнило его дурнотой.
– Не страшись, – ободрил его безупречный голос. – Аваата лелеет друзей и сотоварищей возлюбленной нашей Скади Ванг.
Твисп медленно задрал голову, чувствуя, как веревкообразные щупальца крепко держат его за пояс и за ноги, и посмотрел на изнанку мешка, откуда росла вся эта колышущаяся масса.
«Аваата?»
– Ты видишь то, что вы называете дирижабликом, – сообщил ему голос. – Вновь Аваата простирается в матери-море. Вновь возвышается скала. Что люди разрушили, люди и восстановили. Таким образом, вы учитесь на своих ошибках.
Неимоверная горечь нахлынула на Твиспа.
– Так ты собираешься все наладить! Чтобы больше никаких ошибок. И все прекрасно в прекраснейшем из миров.
Твиспа пронизало ощущение смеха.
– Не проецируй свои страхи на Ваату, – легко и даже шутливо промолвил безупречный голос. – Это всего лишь зеркало, в котором вы видите себя. – Голос изменился, сделавшись почти требовательным. – Ну вот! Там, внизу, твои друзья. Будь с ними добр и раздели с ними свою радость. Разве вы, островитяне, не усвоили этого урока из ошибок былого человечества?
Надвигающаяся туша Вашона уже настолько приблизилась в темноте, что Бретт различал огоньки на самых выдающихся ее оконечностях. Он сидел рядом со Скади за пультом управления, слыша, как у него за спиной разговаривают вполголоса. Большинство Корабельных клонов высадилось на станцию среди перепуганных и деморализованных Зеленых Рвачей. Накормить всех этих новоприбывших стало первоочередной задачей. Только немногие люди из гибербаков остались на грузовозе. Клон по имени Бикель стоял за спиной у Бретта, вглядываясь в тот же самый ночной вид приближающегося Вашона.
С этого Бикеля лучше глаз не спускать, подумал Бретт. Требовательный человек и мощный. И такой огромный. Все эти Корабельные клоны такие большие! А это обостряет проблему пищи до угрожающих пределов.
Кто-то пересек рубку и остановился рядом с клоном.
– Когда мы прибудем на место, предстоит много переговоров. – Голос принадлежал Карин Алэ.
Бретт услышал, как кашлянул Твисп в противоположном конце рубки. «Переговоров? Возможно. Кое-что из старой рутины еще в цене.» И то, что Твисп пережил в щупальцах дирижаблика, тоже надо добавить к этому новому знанию.
«… возлюбленная Скади Ванг.»
Бретт взглянул на профиль Скади, четко очерченный в неярком свете приборов перед ней. При одной только мысли о Скади что-то вздымалось в груди Бретта. «Возлюбленная, возлюбленная», подумал он.
Двойная аллея голубых огоньков, обозначающих вход в главную гавань Вашона, показалась прямо перед ними. Скади безошибочно ввела судно а нее.
– Там уже медики поджидают Теджа, – напомнила Скади. – Надо бы перенести его поближе к люку.
– Верно. – Они услышали, как Алэ вышла из рубки.
– Это суша прямо под островом? – спросил Бикель.
Бретт содрогнулся. Эти пришельцы все такие громогласные!
– Это суша, – ответила Скади.
– Она подымается метров на двести в высоту, – сказал Бретт. Ему пришлось напомнить себе, что ни новоприбывший, ни Скади не различают очертаний суши так ясно, как он.
Судно уже входило в гавань Вашона. Бретт отворил аварийный люк над головой и высунулся, высматривая привычные очертания так хорошо знакомой ему гавани. Казалось, он ознакомился с нею тысячелетия тому назад. Место, которое юноша занимал в рубке, предоставляло ему великолепный обзор – вот сигнальные огни, островитяне, которые готовятся поймать причальный конец, когда Скади заглушит двигатели. Шипение двигателей стихло. Судно покачнулось и причалило к пузырчатке. Скади включила освещение.
Знакомые лица окружали его – островитянские лица, которые он изо дня в день видел вокруг себя. А кроме них – давно знакомая вонь Вашона.
– Фу-у, – фыркнул Бикель – Ну и воняет же здесь!
Бретт почувствовал, как рука Скади обвила его шею, и ее голова приблизилась к его уху.
– Я не против запаха, любимый, – прошептала она.
– Мы тут все вычистим, когда переберемся на сушу, – сказал Бретт. Он взглянул на огромную скальную массу, в свете звезд возвышающуюся над Вашоном. Туда ли следует отправиться им со Скади? Или им следует вернуться вниз и трудиться, возводя другие участки суши, подобные этому?
– Это там не Бретт ли Нортон? – окликнул его чей-то голос из гавани.
– Здесь я!
– Твои родные ждут тебя в Галерее Искусств. Говорят, что прямо дождаться тебя не могут.
– Вы им не скажете, что я буду ждать их в «Бубновом тузе»? – спросил Бретт. – Я хочу их познакомить кое с кем из моих друзей.
– Господи Исусе! – Голос стоящего за спиной у Бретта Бикеля был полон дикого изумления. – Только посмотрите на всех этих уродцев! Да как, черт возьми, такие люди вообще живут на свете?
– Пресчастливо, – отрезал Бретт. – Привыкай к ним, клон. Для нас они прекрасны. – Он осторожно потеснил Скади, давая понять, что хотел бы покинуть свое место за пультом.
Они вместе покинули свои места и посмотрели на возвышающуюся над ними фигуру Бикеля.
– Как ты меня назвал? – осведомился Бикель.
– Клон, – повторил Бретт. – Каждое живое существо, которое Корабль принес на Пандору, было клоном.
– Ага… ага… – Бикель потер подбородок и выглянул в гавань. Новоприбывшие возвышались над островитянами.
– Помоги нам Иисусе, – прошептал Бикель. – Когда мы создавали Корабль… мы и не подозревали… – Он покачал головой.
– Я бы на твоем месте был поосторожнее, рассказывая о Корабле, – предостерег Бретт. – Некоторым БогоТворителям это может не понравиться.
– Хочешь – глотай, не хочешь – давись, – огрызнулся Бикель. – Корабль был создан людьми. Такими, как я. Нашей целью было создание машинного разума.
– А когда вы преуспели в создании этого… разума, – подхватила Скади, – он…
– Он одержал верх, – произнес Бикель. – Заявил, что он – наш бог и потребовал, чтобы мы решили, каким образом будем его боготворить.
– Как странно, – пробормотала Скади.
– Лучше вам сразу в это поверить, – заявил Бикель. – Здесь хоть кто-нибудь знает, как долго мы пробыли в гибернации?
– А какая разница? – вопросом на вопрос ответил Бретт. – Вы здесь, и вы живы, и из этого вам и следует исходить.
– Эй, малыш! – окликнул его Твисп из коридора. – Пошли! Я буду ждать тебя у причала. Столько всего случилось. Тут повсюду морянские подводные патрули – рвачей отстреливают. Рвачи тоже рвутся на сушу.
– Мы идем. – Бретт взял Скади за руку и направился в коридор.
– Ваата и Дьюк исчезли, – сообщил Твисп. – Кто-то открыл бассейн, и они просто исчезли.
Бретт заколебался, чувствуя, как вспотела его рука в руке Скади. «Гэллоу?» Да нет, Гэллоу был мертв. Может, кто-то из людей Гэллоу? Бретт ускорил шаги.
Хриплый звук донесся из гавани, эхом отдаваясь в коридоре.
– Что это было? – спросила Скади.
– Ты что, никогда кукареканья не слышала? – осведомился Бикель, следовавший за ними на небольшом расстоянии.
– Их дирижаблики принесли. – Твисп вышагивал впереди. – Петухами называются. Это что-то навроде крикс.
Ваата покачивалась на ложе из побегов келпа, голова ее была приподнята достаточно высоко, чтобы видеть поверх головы Дьюка, уснувшего в изгибе ее могучего левого локтя. Восход Малого солнца заливал всю эту сцену резким горизонтальным светом. Небольшие волны подымались и опускались, их гребни увлажняли могучие листья.
Когда любой из них начинал испытывать голод, микроскопические реснички келпа проникали в кровоток, вливая питательный раствор – от келпа к Ваате… от келпа к Дьюку. А от Вааты текла в ответ генетическая информация, сохраненная в нетронутом виде в ее клетках – от Вааты к Аваате.
«Какое чудесное пробуждение», подумала Ваата.
Любопытные отростки келпа добрались до ее бассейна там, в Вашоне, а вслед за ними и большая волна, которая смыла прочь и наблюдателей, и капеллана-психиатра. Отростки нежно обхватили ее и Дьюка и увлекли их в море на поверхность ночьстороны. А там быстрое течение повлекло их прочь от поврежденной туши Вашона.
На некотором расстоянии от Вашона щупальца дирижабликов извлекли их обоих из моря и принесли в это место, где не было ничего, кроме моря.
В объятиях щупалец дирижабликов Ваата и пережила свое настоящее пробуждение.
Как чудесно… все эти сохраненные человеческие жизни… голоса… как замечательно. Странно, что некоторые из голосов возражали против пребывания в келпе. Она слышала разговор между Аваатой и одним таким по имени Киль.
– Ты меня редактируешь! – Заявил Киль. – Мой голос имел свои недостатки, и я всегда мог их слышать. Они были частью меня!
– Теперь ты пребываешь в Аваате. – Как всепоглощающе, как успокоительно звучит этот прекрасный голос.
– Ты делаешь мой голос безупречным! Прекрати это!
И верно, когда она вновь услышала голос Киля, он звучал по-иному, с хрипотцой и горловыми покашливаниями.
– Ты думаешь, что говоришь на языке моего народа, – обвиняюще произнес Киль. – Что за чушь!
– Аваата говорит на всех языках.
«Так ему и надо», подумала Ваата. Но Дьюк, разделяющий с ней осознание этой беседы, ухмыльнулся в знак согласия с Килем.
– У каждой планеты – свой собственный язык, – ответил Киль. – У каждой – свои тайные способы общения.
– Ты не понимаешь Аваату?
– О, словами ты пользуешься вполне правильно. И ты знаешь язык действий. Но ты не проникло в мое сердце – иначе не попыталось бы улучшать и редактировать меня.
– Тогда чего ты хочешь от Авааты?
– Держи свои руки от меня подальше!
– Ты не хочешь быть сохраненным?
– О, во мне достаточно любопытства, чтобы принять это. Ты показало нам чудо Лазаря, и я благодарен за то, что больше не испытываю прежних телесных болей.
– Так разве это не улучшение?
– Ты не можешь улучшить меня! Я могу улучшить себя только сам. А вы с Кораблем хоть подавитесь своими чудесами! Это одна из подлинных тайн моего языка.
– Не вполне ясно выражено, однако понять можно.
– Этот язык родился на планете, где Лазарь жил и умер, и снова жил. Род человеческий учился говорить там! Тот, первый Лазарь знал, что я имею в виду. Господом клянусь, он знал!
Когда Ваата разбудила Дьюка и выразила ему свое недоумение, он только рассмеялся.
– Вот видишь! – воскликнул он. – Нам не все равно, кто навязывает нам наши сны!
– Власть! Долю власти над новой Пандорой!
– И это все?
– Все?! – Гэллоу был искренне удивлен.
– Похоже, новой Пандора станет так или иначе. И я не нахожу, чтобы вы имели на нее особое влияние – вот даже и келп жаждет вашей крови.
– Вы не понимаете, – возразил Гэллоу. – «Мерман Меркантайл» контролирует большую часть запасов пищи и ее производство. Карин Алэ можно заставить следовать нашим указаниям, а ее акции…
– Карин Алэ вам не досталась.
– Но с вашим судном… и с людьми, которые на нем…
– Насколько я понимаю, Карин Алэ досталась Панилю. А что касается Скади Ванг…
– Она просто ребенок!
– Мне сдается, она очень богатый ребенок.
– Вот именно! Ваше судно и эти люди – ключ ко всему!
– Но этот ключ не достался вам! Он достался мне.
– А я заполучил вас, – резким голосом произнес Гэллоу.
– А келп – судью Киля, – напомнил Твисп.
– Но не меня – и я все еще располагаю способами получить гибербаки. Аэростаты сделают это медленно и неуклюже – но сделают.
– Вы предлагаете мне подчиненное положение в вашей организации, – заметил Твисп. – Что помешает мне захватить главенство, когда я вернусь на грузовоз?
– Накано.
Твисп прикусил губу, чтобы не рассмеяться. У Гэллоу почти и не было, с чем торговаться. Да не почти, а совсем – теперь, когда келп обратился против него, а судно находилось в руках тех, кто собирался помешать ему добраться до гибербаков. Твисп посмотрел в небо. Скоро, по словам Гэллоу, в пределах видимости появятся гибербаки. Его люди на Пусковой базе предупредили Гэллоу. А над этим не мешало бы подумать: у Гэллоу повсюду есть последователи… в том числе и среди островитян.
«Но гибербаки!»
При мысли о них Твисп не мог удержаться от волнения. Он вырос на историях, исполненных предположениями о содержимом гибербаков. Прямо не гибербаки, а мешок с дарами, призванными гуманизировать Пандору.
«Сможет ли келп это предотвратить?»
Твисп отвернулся и посмотрел на аэростаты. Несомненно, эти штуки могут передвигаться вне пределов досягаемости келпа. Но позволит ли келп этим людям выловить из моря вожделенные призы? Все зависит от того, куда упадут контейнеры. Отсюда, с высоты виднелась часть поверхности, свободная от келпа. Очень ненадежная лотерея.
Гэллоу подошел к Твиспу и тоже взглянул на чашу и ожидающие в ней аэростаты.
– Это начало моего возвышения, – сказал Гэллоу, кивком указав на аэростаты.
Твисп знал, что бы он сделал, если бы торговался за улов. Угрожал бы уйти к другому покупателю. Ехидничал и давал понять этому покупателю, что на большую торговлю он не способен.
– По мне, ты просто рыбья срань, – заявил Твисп. – Сосредоточься на фактах. Если гибербаки опустятся в келп, тебе конец. Без заложников вы просто жалкая кучка людей на клочке суши. Может, у тебя последователи и есть повсюду, но я пари держу, что они дезертируют, как только узнают, насколько ты беспомощен.
– Но у меня все еще есть ты, – отпарировал Гэллоу. – И не заблуждайся насчет того, что я могу с тобой сделать.
– Ну, и что ты можешь со мной сделать? – рассудительно поинтересовался Твисп. – Мы здесь с тобой одни. Мне остается схватить тебя и спрыгнуть в море. И келп получит нас обоих.
Гэллоу ухмыльнулся и вынул лазер и потайной кобуры на поясе.
– Я так и думал, что у тебя такая штучка найдется, – заметил Твисп.
– С каким бы удовольствием я тебя на мелкие кусочки нарезал, – произнес Гэллоу.
– Вот только я тебе нужен, – отмахнулся Твисп. – Ты не игрок, Гэллоу. Ты предпочитаешь действовать наверняка.
Гэллоу нахмурился.
Твисп движением головы указал на аэростаты. Баллоны начинали раздуваться: кто-то уже закачивал в них водород.
– А это никак уж не наверняка, – прокомментировал Твисп.
Гэллоу принудил свои черты сложиться в некое подобие улыбки.
– И почему мы спорим? – вопросил он, поглядывая на оружие в своей руке.
– А мы что, спорим? – осведомился Твисп.
– Ты тянешь время, – ответил Гэллоу. – Хочешь посмотреть, куда опустятся гибербаки.
Твисп улыбнулся.
– Для островитянина ты весьма умен, – продолжил Гэллоу. – И ты знаешь, что я предлагаю. Ты можешь получить все, что хочешь – деньги, женщин…
– Почем ты знаешь, чего я хочу? – спросил Твисп.
– А ты на этот счет от остальных не отличаешься, – отрезал Гэллоу, бросив взгляд на длинные руки Твиспа. – Могут даже найтись и морянские женщины, которые не сочтут тебя отвратительным.
Гэллоу вложил лазер в кобуру и развел пустыми руками.
– Вот видишь? Я же знаю, что с тобой сработает. Я знаю, что я могу тебе дать.
Твисп медленно покачал головой и снова взглянул на аэростаты. «Отвратительным?» Всего один шаг – и его длинные руки схватят самого отвратительного человека, которого он только встречал. Еще два шага – и они рухнут в море.
«Но тогда я могу так никогда и не узнать, чем все кончилось.»
Он подумал, каково это – очутиться в хранилище памяти келпа. Твисп разделял отвращение Киля к такой жизни. «Проклятье! Я ведь даже не смог оберечь старика! Вот и еще один мой счет к Гэллоу!»
Тень промелькнула над Твиспом, обдав его мгновенной прохладой пролетевшего ветерка. Он было подумал, что это просто облачко – но тут Гэллоу вскрикнул, и что-то коснулось плеча Твиспа, его щеки – что-то длинное, похожее на канат.
Твисп уставился в самое дно дирижаблика, откуда со всех сторон тянулись длинные темные щупальца. Потом он ощутил, что они хватают его. Откуда-то послышался вопль.
«Гэллоу?»
Безупречный голос заполнил собой все чувства Твиспа, словно проходя по всем его нервам – слуховым, зрительным, осязательным… он был весь без остатка захвачен этим голосом.
– Аваата приветствует тебя, рыбак Твисп, – промолвил голос. – Чего ты желаешь?
– Верни меня вниз, – выдохнул Твисп.
– А-а-ах-х, ты желаешь сохранить плоть. Тогда Аваата не может вернуть тебя вниз здесь. Плоть будет повреждена, а скорее всего, и уничтожена. Будь терпелив и не страшись. Аваата вернет тебя вниз к твоим друзьям.
– А Гэллоу? – выдавил Твисп.
– Он тебе не друг!
– Я знаю!
– И Аваата знает. Гэллоу будет возвращен вниз, как ты это сформулирован, но с большой высоты. Гэллоу не более чем отклонение, всего лишь аберрация. Лучше считать его болезнью, заразной и иногда смертельной. Аваата исцеляет больные тела.
Твисп осознал, что висит высоко в воздухе, овеваемый ветром. Огромное ложе келпа простиралось далеко внизу под ним. Внезапное головокружение сдавило ему горло и грудь, наполнило его дурнотой.
– Не страшись, – ободрил его безупречный голос. – Аваата лелеет друзей и сотоварищей возлюбленной нашей Скади Ванг.
Твисп медленно задрал голову, чувствуя, как веревкообразные щупальца крепко держат его за пояс и за ноги, и посмотрел на изнанку мешка, откуда росла вся эта колышущаяся масса.
«Аваата?»
– Ты видишь то, что вы называете дирижабликом, – сообщил ему голос. – Вновь Аваата простирается в матери-море. Вновь возвышается скала. Что люди разрушили, люди и восстановили. Таким образом, вы учитесь на своих ошибках.
Неимоверная горечь нахлынула на Твиспа.
– Так ты собираешься все наладить! Чтобы больше никаких ошибок. И все прекрасно в прекраснейшем из миров.
Твиспа пронизало ощущение смеха.
– Не проецируй свои страхи на Ваату, – легко и даже шутливо промолвил безупречный голос. – Это всего лишь зеркало, в котором вы видите себя. – Голос изменился, сделавшись почти требовательным. – Ну вот! Там, внизу, твои друзья. Будь с ними добр и раздели с ними свою радость. Разве вы, островитяне, не усвоили этого урока из ошибок былого человечества?
Когда идет война, наилучшее – просто остаться в живых, таким образом увеличивая за счет себя количество нормальных людей.
Джордж Оруэлл, из Корабельных Архивов
Надвигающаяся туша Вашона уже настолько приблизилась в темноте, что Бретт различал огоньки на самых выдающихся ее оконечностях. Он сидел рядом со Скади за пультом управления, слыша, как у него за спиной разговаривают вполголоса. Большинство Корабельных клонов высадилось на станцию среди перепуганных и деморализованных Зеленых Рвачей. Накормить всех этих новоприбывших стало первоочередной задачей. Только немногие люди из гибербаков остались на грузовозе. Клон по имени Бикель стоял за спиной у Бретта, вглядываясь в тот же самый ночной вид приближающегося Вашона.
С этого Бикеля лучше глаз не спускать, подумал Бретт. Требовательный человек и мощный. И такой огромный. Все эти Корабельные клоны такие большие! А это обостряет проблему пищи до угрожающих пределов.
Кто-то пересек рубку и остановился рядом с клоном.
– Когда мы прибудем на место, предстоит много переговоров. – Голос принадлежал Карин Алэ.
Бретт услышал, как кашлянул Твисп в противоположном конце рубки. «Переговоров? Возможно. Кое-что из старой рутины еще в цене.» И то, что Твисп пережил в щупальцах дирижаблика, тоже надо добавить к этому новому знанию.
«… возлюбленная Скади Ванг.»
Бретт взглянул на профиль Скади, четко очерченный в неярком свете приборов перед ней. При одной только мысли о Скади что-то вздымалось в груди Бретта. «Возлюбленная, возлюбленная», подумал он.
Двойная аллея голубых огоньков, обозначающих вход в главную гавань Вашона, показалась прямо перед ними. Скади безошибочно ввела судно а нее.
– Там уже медики поджидают Теджа, – напомнила Скади. – Надо бы перенести его поближе к люку.
– Верно. – Они услышали, как Алэ вышла из рубки.
– Это суша прямо под островом? – спросил Бикель.
Бретт содрогнулся. Эти пришельцы все такие громогласные!
– Это суша, – ответила Скади.
– Она подымается метров на двести в высоту, – сказал Бретт. Ему пришлось напомнить себе, что ни новоприбывший, ни Скади не различают очертаний суши так ясно, как он.
Судно уже входило в гавань Вашона. Бретт отворил аварийный люк над головой и высунулся, высматривая привычные очертания так хорошо знакомой ему гавани. Казалось, он ознакомился с нею тысячелетия тому назад. Место, которое юноша занимал в рубке, предоставляло ему великолепный обзор – вот сигнальные огни, островитяне, которые готовятся поймать причальный конец, когда Скади заглушит двигатели. Шипение двигателей стихло. Судно покачнулось и причалило к пузырчатке. Скади включила освещение.
Знакомые лица окружали его – островитянские лица, которые он изо дня в день видел вокруг себя. А кроме них – давно знакомая вонь Вашона.
– Фу-у, – фыркнул Бикель – Ну и воняет же здесь!
Бретт почувствовал, как рука Скади обвила его шею, и ее голова приблизилась к его уху.
– Я не против запаха, любимый, – прошептала она.
– Мы тут все вычистим, когда переберемся на сушу, – сказал Бретт. Он взглянул на огромную скальную массу, в свете звезд возвышающуюся над Вашоном. Туда ли следует отправиться им со Скади? Или им следует вернуться вниз и трудиться, возводя другие участки суши, подобные этому?
– Это там не Бретт ли Нортон? – окликнул его чей-то голос из гавани.
– Здесь я!
– Твои родные ждут тебя в Галерее Искусств. Говорят, что прямо дождаться тебя не могут.
– Вы им не скажете, что я буду ждать их в «Бубновом тузе»? – спросил Бретт. – Я хочу их познакомить кое с кем из моих друзей.
– Господи Исусе! – Голос стоящего за спиной у Бретта Бикеля был полон дикого изумления. – Только посмотрите на всех этих уродцев! Да как, черт возьми, такие люди вообще живут на свете?
– Пресчастливо, – отрезал Бретт. – Привыкай к ним, клон. Для нас они прекрасны. – Он осторожно потеснил Скади, давая понять, что хотел бы покинуть свое место за пультом.
Они вместе покинули свои места и посмотрели на возвышающуюся над ними фигуру Бикеля.
– Как ты меня назвал? – осведомился Бикель.
– Клон, – повторил Бретт. – Каждое живое существо, которое Корабль принес на Пандору, было клоном.
– Ага… ага… – Бикель потер подбородок и выглянул в гавань. Новоприбывшие возвышались над островитянами.
– Помоги нам Иисусе, – прошептал Бикель. – Когда мы создавали Корабль… мы и не подозревали… – Он покачал головой.
– Я бы на твоем месте был поосторожнее, рассказывая о Корабле, – предостерег Бретт. – Некоторым БогоТворителям это может не понравиться.
– Хочешь – глотай, не хочешь – давись, – огрызнулся Бикель. – Корабль был создан людьми. Такими, как я. Нашей целью было создание машинного разума.
– А когда вы преуспели в создании этого… разума, – подхватила Скади, – он…
– Он одержал верх, – произнес Бикель. – Заявил, что он – наш бог и потребовал, чтобы мы решили, каким образом будем его боготворить.
– Как странно, – пробормотала Скади.
– Лучше вам сразу в это поверить, – заявил Бикель. – Здесь хоть кто-нибудь знает, как долго мы пробыли в гибернации?
– А какая разница? – вопросом на вопрос ответил Бретт. – Вы здесь, и вы живы, и из этого вам и следует исходить.
– Эй, малыш! – окликнул его Твисп из коридора. – Пошли! Я буду ждать тебя у причала. Столько всего случилось. Тут повсюду морянские подводные патрули – рвачей отстреливают. Рвачи тоже рвутся на сушу.
– Мы идем. – Бретт взял Скади за руку и направился в коридор.
– Ваата и Дьюк исчезли, – сообщил Твисп. – Кто-то открыл бассейн, и они просто исчезли.
Бретт заколебался, чувствуя, как вспотела его рука в руке Скади. «Гэллоу?» Да нет, Гэллоу был мертв. Может, кто-то из людей Гэллоу? Бретт ускорил шаги.
Хриплый звук донесся из гавани, эхом отдаваясь в коридоре.
– Что это было? – спросила Скади.
– Ты что, никогда кукареканья не слышала? – осведомился Бикель, следовавший за ними на небольшом расстоянии.
– Их дирижаблики принесли. – Твисп вышагивал впереди. – Петухами называются. Это что-то навроде крикс.
В мире будете иметь скорбь; но мужайтесь: Я победил мир.
Христианская Книга мертвых[7]
Ваата покачивалась на ложе из побегов келпа, голова ее была приподнята достаточно высоко, чтобы видеть поверх головы Дьюка, уснувшего в изгибе ее могучего левого локтя. Восход Малого солнца заливал всю эту сцену резким горизонтальным светом. Небольшие волны подымались и опускались, их гребни увлажняли могучие листья.
Когда любой из них начинал испытывать голод, микроскопические реснички келпа проникали в кровоток, вливая питательный раствор – от келпа к Ваате… от келпа к Дьюку. А от Вааты текла в ответ генетическая информация, сохраненная в нетронутом виде в ее клетках – от Вааты к Аваате.
«Какое чудесное пробуждение», подумала Ваата.
Любопытные отростки келпа добрались до ее бассейна там, в Вашоне, а вслед за ними и большая волна, которая смыла прочь и наблюдателей, и капеллана-психиатра. Отростки нежно обхватили ее и Дьюка и увлекли их в море на поверхность ночьстороны. А там быстрое течение повлекло их прочь от поврежденной туши Вашона.
На некотором расстоянии от Вашона щупальца дирижабликов извлекли их обоих из моря и принесли в это место, где не было ничего, кроме моря.
В объятиях щупалец дирижабликов Ваата и пережила свое настоящее пробуждение.
Как чудесно… все эти сохраненные человеческие жизни… голоса… как замечательно. Странно, что некоторые из голосов возражали против пребывания в келпе. Она слышала разговор между Аваатой и одним таким по имени Киль.
– Ты меня редактируешь! – Заявил Киль. – Мой голос имел свои недостатки, и я всегда мог их слышать. Они были частью меня!
– Теперь ты пребываешь в Аваате. – Как всепоглощающе, как успокоительно звучит этот прекрасный голос.
– Ты делаешь мой голос безупречным! Прекрати это!
И верно, когда она вновь услышала голос Киля, он звучал по-иному, с хрипотцой и горловыми покашливаниями.
– Ты думаешь, что говоришь на языке моего народа, – обвиняюще произнес Киль. – Что за чушь!
– Аваата говорит на всех языках.
«Так ему и надо», подумала Ваата. Но Дьюк, разделяющий с ней осознание этой беседы, ухмыльнулся в знак согласия с Килем.
– У каждой планеты – свой собственный язык, – ответил Киль. – У каждой – свои тайные способы общения.
– Ты не понимаешь Аваату?
– О, словами ты пользуешься вполне правильно. И ты знаешь язык действий. Но ты не проникло в мое сердце – иначе не попыталось бы улучшать и редактировать меня.
– Тогда чего ты хочешь от Авааты?
– Держи свои руки от меня подальше!
– Ты не хочешь быть сохраненным?
– О, во мне достаточно любопытства, чтобы принять это. Ты показало нам чудо Лазаря, и я благодарен за то, что больше не испытываю прежних телесных болей.
– Так разве это не улучшение?
– Ты не можешь улучшить меня! Я могу улучшить себя только сам. А вы с Кораблем хоть подавитесь своими чудесами! Это одна из подлинных тайн моего языка.
– Не вполне ясно выражено, однако понять можно.
– Этот язык родился на планете, где Лазарь жил и умер, и снова жил. Род человеческий учился говорить там! Тот, первый Лазарь знал, что я имею в виду. Господом клянусь, он знал!
Когда Ваата разбудила Дьюка и выразила ему свое недоумение, он только рассмеялся.
– Вот видишь! – воскликнул он. – Нам не все равно, кто навязывает нам наши сны!