Страница:
Вдруг все исчезло куда-то в круговороте его распадавшегося сознания. Он оказался внутри Спирали и вращался, не в силах достичь центра. Его терзала издевательская усмешка на самодовольном лице Кровавого Медведя, направленное на него острие дротика в любой момент было готово лишить его жизни, беспощадные глаза леденили его душу, и все в нем дрожало мелкой дрожью.
А сквозь все эти образы Волчья Котомка звала его к себе… Ее присутствие продолжало ощущаться в самом воздухе, будто слабый аромат цветов. Хрупкие пальцы памяти ласкали его душу. Прикосновение к Волчьей Котомке, такой привычной и родной, напомнило ему детство. То же чувство тепла, то же чудесное ощущение близости Силы охватило Маленького Танцора. Он почти наяву увидел себя в своей постели. Мать с отцом спят в глубине вигвама. Если он протянет руку вверх, то коснется разрисованной кожи, сможет развернуть ее и ощутить успокаивающее тепло волчьей шкуры, предохраняющей Волчью Котомку.
Он невольно поднял руку, но пальцы ощутили пустоту. Он поднял глаза и увидел чернильно-синие очертания своих пальцев. Над ними простиралась в бесконечность лишь одна Звездная Паутина.
— Волчья Котомка, — хрипло прошептал юноша.
В ответ ему из ночной темноты раздался устрашающий волчий вой. Он становился все громче, все глубже проникал в душу… Юноша задрожал. В его существе образовалась пустота: какая-то его часть понеслась в прозрачном воздухе вслед за тоскливо-мрачными звуками…
Над горами взошла луна, осветив белыми лучами каньон, посеребрив кусты шалфея, рассыпав светлые точки по шуршащей сухой траве… Причудливые черные силуэты деревьев закачались в призрачном свете.
Маленький Танцор застыл на месте, глядя на запад, где на небе высоко вздымались клубы туч. Из-за них на него смотрел мужчина, из глаз которого исходил свет, как от луны. Волосы зашевелились на затылке Маленького Танцора, дрожь побежала по всему телу, будто тысячи крохотных лапок насекомых.
— Кто… ты… такой?
— Видение Волка.
Казалось, что слова сами собой звучат в воздухе.
— Твое время еще придет. Ты пока не готов. Круги еще не повернулись.
Он сглотнул, всматриваясь в темноту.
— Я не гожусь для этого, — настойчиво произнес он с бешено колотившимся от страха сердцем.
В слабом шелесте деревьев послышались слова его матери, поплыв по воздуху, будто оборванная паутинка: «Я запрещаю тебе это». Маленький Танцор сморщился от боли: власть этих слов так же глубоко врезалась в его душу, как древний знак в стену пещеры Белой Телки.
— А каково твое желание, юноша? — раздались слова — глубже и глуше, проникая до самого дна души.
Он зажмурился и вздрогнул как от прикосновения. По земле скользнула какая-то тень. В лунном свете перед ним стоял огромный черно-серебристый волк. Его пронзительные желтые глаза сверлили юношу.
— Я… — Слова замерли у него на губах.
— Ты знаешь Следящего, — продолжал тот же голос. — Он пришел вслед за тобой. Ты связан.
Огромное животное подошло ближе, опустив голову и открыв пасть. Яркий свет луны сверкал на белых клыках, будто солнце на льду.
По всему телу Маленького Танцора побежали вибрирующие волны страха. Он застыл, не в силах сделать ни малейшего движения.
Волк чуть отошел назад.
— Спираль почти завершила Круг. Круги меняются, равновесие смещается. Способность исправить это Видением принадлежит только тебе Сила живет в тебе, Маленький Танцор. Тебе пока что ни к чему делать выбор. У тебя есть время познать жизнь… познать смысл человеческого существования. Однажды ты будешь призван. А пока живи… и учись. Когда Видения будут пылать у тебя в голове и ты ни о чем другом и думать не сможешь, разыщи Белую Телку. Она теперь все понимает. Она прислушается к твоим словам, и обучит тебя.
Облака, из которых складывался образ мужчины, засверкали и засветились светом множества молний. Лицо мужчины стало сверхъестественно-белым, задумчивым, углубленным…
Маленький Танцор, раскрыв рот, на краткий миг отвел глаза от Следящего. Когда он снова посмотрел на землю, животное уже исчезло в ночи — лишь трава колыхалась там, где стремительно проскользнул волк. Юноша дрожащими пальцами притронулся к обломанным стеблям. Ему показалось, что они хранят тепло от прикосновения к зверю.
Над горами пронеслись глухие раскаты грома — голоса Силы. Маленький Танцор с трудом сглотнул и посмотрел на клубившиеся тучи. Гроза изменила их форму: там, где он видел лицо мужчины, теперь виднелась огромная морда волка. Оглушительный бас грома снова послышался с небес и эхом прокатился по каньонам.
Он долго просидел неподвижно, не в силах тронуться с места. Его сердце упруго билось в такт громовым раскатам, уносившим его душу в вечность.
— Позднее время года для грозы.
От неожиданности Маленький Танцор подскочил и испуганно вскрикнул.
— Напугал я тебя? — спросил Два Дыма, подходя поближе и усаживаясь.
За его спиной, будто тень, шла Волшебная Лосиха.
— Этой ночью действует Сила. Это чувствуется. Знаешь, такое ощущение, будто наступило затишье перед сильной бурей.
Сердце юноши по-прежнему стучало, как большой барабан.
— С тобой все в порядке?
— Волка, Следящего… ты не видел?
— Мимо нас волк не пробегал. Но вокруг действует Сила. Мурашки по коже бегут. А если принюхаться, то и учуять ее можно.
Маленький Танцор, тяжело дыша, уронил голову на колени. Внезапно его забила дрожь, а Два Дыма продолжал, притворяясь, что ничего не замечает:
— Белая Телка попросила нас тебя разыскать. Я вроде бы должен отвести Три Пальца и всех остальных в такое место, где они смогут поселиться. Можешь отправиться к ним или остаться здесь. Тебе решать. Сегодня был хлопотливый день. Голодный Бык уходит к ним. Мне кажется, он хочет пожить некоторое время со своими друзьями, с людьми своего племени.
Тот, для кого он говорил, все старался утихомирить свое разогнавшееся сердце.
— Готов спорить, что и Стучащие Копыта уйдет с ними, — продолжал Два Дыма. — Как мне кажется, ей в общем ни к чему возвращаться к Красной Руке. Кровавый Медведь постарается отравить ей жизнь. Белая Телка считает, что будет полезно, если она расскажет Низким Людям Бизона об образе жизни Красной Руки.
— Я здесь тоже не останусь.
Два Дыма кивнул. Выражение его лица в темноте было не разглядеть.
— Она так и думала.
Юноша смущенно взглянул на друга:
— Она ведь не приказала мне остаться?
Два Дыма медленно покачал головой:
— Мне этого не понять, но она почти настаивает на том, чтобы ты ушел… вместе с Волшебной Лосихой. Она улыбалась, когда говорила об этом, раскачивалась взад и вперед и вообще казалась… гм… довольной, что ли.
Все нервы юноши напряглись, как у белки, заметившей скользнувшую по траве тень ястреба. Слишком много всего случилось за такое краткое время! У него в голове все события последних дней спутались в бессмысленный узел. Он даже утратил способность думать. Жизнь кружила его в своем водовороте, как хотела…
— И она даже не пыталась настаивать на том, чтобы я остался? Не требовала, чтобы я разговаривал с ней о Видениях?
— Нет. Она говорит, что ты теперь в других руках и твой путь уже определен.
Маленький Танцор вырвал травинку и принялся крутить между пальцев:
— Ты ведь очень давно знаешь ее, Два Дыма. Как ты думаешь, что она задумала?
— Раньше она хотела научить тебя разным вещам, которые тебе пригодятся, когда ты в конце концов столкнешься с Тяжким Бобром. Она думала, что…
— Я не собираюсь встречаться с Тяжким Бобром. Я вовсе не тот Зрящий Видения, о котором она мечтает.
Помолчав некоторое время, Два Дыма произнес безо всякого волнения в голосе:
— Я думаю, приятель, она это знает. Я думаю, сегодня она это наконец поняла.
— Да?
— Я думаю…
— Говори, говори. Мы столько лет прожили вместе, что тебе незачем юлить и смягчать правду.
Два Дыма беззвучно засмеялся, но веселья не было на его лице:
— Может, и так. Тогда знай, что она прошептала кое-что себе под нос. — Он на мгновение заколебался, а потом произнес: — Никто этих слов не слышал, кроме меня. Она прошептала: «Он мне не принадлежит. Как глупо я себя вела! Он с самого начала принадлежал Волку».
Пораженный до глубины души, юноша взглянул на облака. Холодные пальцы ужаса медленно касались его спины.
— Теперь он наш, — все тысячи душ Волчьей Котомки устало шевельнулись. Тревога спала.
— Пока, — согласился Зрящий Видения Волка. — Он разрывается на части. Испытывает одновременно притяжение и отталкивание. Он все еще пытается отречься.
— Это и есть наш шанс. Обнови меня. Позволь мне увеличить мою Силу. Позволь мне исправить Спирали…
— Еще не время, — укоризненно донеслись слова Зрящего Видения Волка сквозь золотое сияние Спиралей. — Ты живешь в Настоящем. Посмотри дальше. Что мы обрели в Маленьком Танцоре, то и потеряли в Тяжком Бобре. Он собирается напасть на Красную Руку. Чем прочнее становится его власть, тем увереннее он обращает свой взор на горы.
— Но ведь это ты был готов спорить, что дожди успокоят его жажду власти!
— Я не понимал ненасытной природы его властолюбия.
— А в чем еще ты ошибся? Опасность растет. Еще одна ошибка, и…
Глава 15
А сквозь все эти образы Волчья Котомка звала его к себе… Ее присутствие продолжало ощущаться в самом воздухе, будто слабый аромат цветов. Хрупкие пальцы памяти ласкали его душу. Прикосновение к Волчьей Котомке, такой привычной и родной, напомнило ему детство. То же чувство тепла, то же чудесное ощущение близости Силы охватило Маленького Танцора. Он почти наяву увидел себя в своей постели. Мать с отцом спят в глубине вигвама. Если он протянет руку вверх, то коснется разрисованной кожи, сможет развернуть ее и ощутить успокаивающее тепло волчьей шкуры, предохраняющей Волчью Котомку.
Он невольно поднял руку, но пальцы ощутили пустоту. Он поднял глаза и увидел чернильно-синие очертания своих пальцев. Над ними простиралась в бесконечность лишь одна Звездная Паутина.
— Волчья Котомка, — хрипло прошептал юноша.
В ответ ему из ночной темноты раздался устрашающий волчий вой. Он становился все громче, все глубже проникал в душу… Юноша задрожал. В его существе образовалась пустота: какая-то его часть понеслась в прозрачном воздухе вслед за тоскливо-мрачными звуками…
Над горами взошла луна, осветив белыми лучами каньон, посеребрив кусты шалфея, рассыпав светлые точки по шуршащей сухой траве… Причудливые черные силуэты деревьев закачались в призрачном свете.
Маленький Танцор застыл на месте, глядя на запад, где на небе высоко вздымались клубы туч. Из-за них на него смотрел мужчина, из глаз которого исходил свет, как от луны. Волосы зашевелились на затылке Маленького Танцора, дрожь побежала по всему телу, будто тысячи крохотных лапок насекомых.
— Кто… ты… такой?
— Видение Волка.
Казалось, что слова сами собой звучат в воздухе.
— Твое время еще придет. Ты пока не готов. Круги еще не повернулись.
Он сглотнул, всматриваясь в темноту.
— Я не гожусь для этого, — настойчиво произнес он с бешено колотившимся от страха сердцем.
В слабом шелесте деревьев послышались слова его матери, поплыв по воздуху, будто оборванная паутинка: «Я запрещаю тебе это». Маленький Танцор сморщился от боли: власть этих слов так же глубоко врезалась в его душу, как древний знак в стену пещеры Белой Телки.
— А каково твое желание, юноша? — раздались слова — глубже и глуше, проникая до самого дна души.
Он зажмурился и вздрогнул как от прикосновения. По земле скользнула какая-то тень. В лунном свете перед ним стоял огромный черно-серебристый волк. Его пронзительные желтые глаза сверлили юношу.
— Я… — Слова замерли у него на губах.
— Ты знаешь Следящего, — продолжал тот же голос. — Он пришел вслед за тобой. Ты связан.
Огромное животное подошло ближе, опустив голову и открыв пасть. Яркий свет луны сверкал на белых клыках, будто солнце на льду.
По всему телу Маленького Танцора побежали вибрирующие волны страха. Он застыл, не в силах сделать ни малейшего движения.
Волк чуть отошел назад.
— Спираль почти завершила Круг. Круги меняются, равновесие смещается. Способность исправить это Видением принадлежит только тебе Сила живет в тебе, Маленький Танцор. Тебе пока что ни к чему делать выбор. У тебя есть время познать жизнь… познать смысл человеческого существования. Однажды ты будешь призван. А пока живи… и учись. Когда Видения будут пылать у тебя в голове и ты ни о чем другом и думать не сможешь, разыщи Белую Телку. Она теперь все понимает. Она прислушается к твоим словам, и обучит тебя.
Облака, из которых складывался образ мужчины, засверкали и засветились светом множества молний. Лицо мужчины стало сверхъестественно-белым, задумчивым, углубленным…
Маленький Танцор, раскрыв рот, на краткий миг отвел глаза от Следящего. Когда он снова посмотрел на землю, животное уже исчезло в ночи — лишь трава колыхалась там, где стремительно проскользнул волк. Юноша дрожащими пальцами притронулся к обломанным стеблям. Ему показалось, что они хранят тепло от прикосновения к зверю.
Над горами пронеслись глухие раскаты грома — голоса Силы. Маленький Танцор с трудом сглотнул и посмотрел на клубившиеся тучи. Гроза изменила их форму: там, где он видел лицо мужчины, теперь виднелась огромная морда волка. Оглушительный бас грома снова послышался с небес и эхом прокатился по каньонам.
Он долго просидел неподвижно, не в силах тронуться с места. Его сердце упруго билось в такт громовым раскатам, уносившим его душу в вечность.
— Позднее время года для грозы.
От неожиданности Маленький Танцор подскочил и испуганно вскрикнул.
— Напугал я тебя? — спросил Два Дыма, подходя поближе и усаживаясь.
За его спиной, будто тень, шла Волшебная Лосиха.
— Этой ночью действует Сила. Это чувствуется. Знаешь, такое ощущение, будто наступило затишье перед сильной бурей.
Сердце юноши по-прежнему стучало, как большой барабан.
— С тобой все в порядке?
— Волка, Следящего… ты не видел?
— Мимо нас волк не пробегал. Но вокруг действует Сила. Мурашки по коже бегут. А если принюхаться, то и учуять ее можно.
Маленький Танцор, тяжело дыша, уронил голову на колени. Внезапно его забила дрожь, а Два Дыма продолжал, притворяясь, что ничего не замечает:
— Белая Телка попросила нас тебя разыскать. Я вроде бы должен отвести Три Пальца и всех остальных в такое место, где они смогут поселиться. Можешь отправиться к ним или остаться здесь. Тебе решать. Сегодня был хлопотливый день. Голодный Бык уходит к ним. Мне кажется, он хочет пожить некоторое время со своими друзьями, с людьми своего племени.
Тот, для кого он говорил, все старался утихомирить свое разогнавшееся сердце.
— Готов спорить, что и Стучащие Копыта уйдет с ними, — продолжал Два Дыма. — Как мне кажется, ей в общем ни к чему возвращаться к Красной Руке. Кровавый Медведь постарается отравить ей жизнь. Белая Телка считает, что будет полезно, если она расскажет Низким Людям Бизона об образе жизни Красной Руки.
— Я здесь тоже не останусь.
Два Дыма кивнул. Выражение его лица в темноте было не разглядеть.
— Она так и думала.
Юноша смущенно взглянул на друга:
— Она ведь не приказала мне остаться?
Два Дыма медленно покачал головой:
— Мне этого не понять, но она почти настаивает на том, чтобы ты ушел… вместе с Волшебной Лосихой. Она улыбалась, когда говорила об этом, раскачивалась взад и вперед и вообще казалась… гм… довольной, что ли.
Все нервы юноши напряглись, как у белки, заметившей скользнувшую по траве тень ястреба. Слишком много всего случилось за такое краткое время! У него в голове все события последних дней спутались в бессмысленный узел. Он даже утратил способность думать. Жизнь кружила его в своем водовороте, как хотела…
— И она даже не пыталась настаивать на том, чтобы я остался? Не требовала, чтобы я разговаривал с ней о Видениях?
— Нет. Она говорит, что ты теперь в других руках и твой путь уже определен.
Маленький Танцор вырвал травинку и принялся крутить между пальцев:
— Ты ведь очень давно знаешь ее, Два Дыма. Как ты думаешь, что она задумала?
— Раньше она хотела научить тебя разным вещам, которые тебе пригодятся, когда ты в конце концов столкнешься с Тяжким Бобром. Она думала, что…
— Я не собираюсь встречаться с Тяжким Бобром. Я вовсе не тот Зрящий Видения, о котором она мечтает.
Помолчав некоторое время, Два Дыма произнес безо всякого волнения в голосе:
— Я думаю, приятель, она это знает. Я думаю, сегодня она это наконец поняла.
— Да?
— Я думаю…
— Говори, говори. Мы столько лет прожили вместе, что тебе незачем юлить и смягчать правду.
Два Дыма беззвучно засмеялся, но веселья не было на его лице:
— Может, и так. Тогда знай, что она прошептала кое-что себе под нос. — Он на мгновение заколебался, а потом произнес: — Никто этих слов не слышал, кроме меня. Она прошептала: «Он мне не принадлежит. Как глупо я себя вела! Он с самого начала принадлежал Волку».
Пораженный до глубины души, юноша взглянул на облака. Холодные пальцы ужаса медленно касались его спины.
— Теперь он наш, — все тысячи душ Волчьей Котомки устало шевельнулись. Тревога спала.
— Пока, — согласился Зрящий Видения Волка. — Он разрывается на части. Испытывает одновременно притяжение и отталкивание. Он все еще пытается отречься.
— Это и есть наш шанс. Обнови меня. Позволь мне увеличить мою Силу. Позволь мне исправить Спирали…
— Еще не время, — укоризненно донеслись слова Зрящего Видения Волка сквозь золотое сияние Спиралей. — Ты живешь в Настоящем. Посмотри дальше. Что мы обрели в Маленьком Танцоре, то и потеряли в Тяжком Бобре. Он собирается напасть на Красную Руку. Чем прочнее становится его власть, тем увереннее он обращает свой взор на горы.
— Но ведь это ты был готов спорить, что дожди успокоят его жажду власти!
— Я не понимал ненасытной природы его властолюбия.
— А в чем еще ты ошибся? Опасность растет. Еще одна ошибка, и…
Глава 15
Поклажа лежала наготове в розовом свете утра. Голубые клубы дыма поднимались из-за занавеса над входом в пещеру и скользили вверх по известняку. Иней лежал на земле, и изо рта у людей шел белесый пар.
Маленький Танцор стоял в стороне, испытывая необычное чувство отстраненности. Уснуть ему так и не удалось. Большую часть ночи он пролежал с открытыми глазами. Обрывки Видений начинали мучить его, стоило ему сомкнуть веки. Его мир опять изменился, а он не мог понять, как и почему это случилось.
Белая Телка выбралась из пещеры и посмотрела ему в глаза. Казалось, за предыдущий день она еще постарела.
— Я была не права, — мягко произнесла она. — Я думала, что буду за тебя в ответе. — Она слегка покачала головой, не сводя с него глаз: — Я знала, как многому тебе необходимо научиться. Мне казалось, у меня мало времени. Понимаешь? Я боялась умереть, не успев тебя обучить.
Он ожидал чего угодно, но не этих слов. Ответить ему было нечего. Она посмотрела вверх на Звездную Паутину и засмеялась:
— Вот кто за тебя в ответе — Человек Солнца, Зрящий Видения Волка. Он-то тебя и обучит всему, Маленький Танцор, — она горько засмеялась, оглядываясь на всех остальных. — Тут я сглупила, мальчик мой. Что делать, такова доля людей — мы склоняемся к тому, что льстит нашей гордости, переоцениваем себя. Неудивительно, что мы испортили Первый Мир.
— Я не понимаю тебя.
— Я и сама не понимала. Я думала, что мне отведена более важная роль, чем на самом деле. Уфф! Чтобы это понять, мне нужно было увидеть вчерашнее Видение. Все сразу же прояснилось. Конечно, у меня была своя задача, и немалая, тут ошибки не было. Ты ведь знаешь, что твоей настоящей матерью была Чистая Вода — моя дочь. Я родила Семь Лис, чтобы у него родился сын Голодный Бык, который женится на Ветке Шалфея и вырастит тебя. Я была призвана, чтобы в самый опасный момент отобрать тебя у Тяжкого Бобра. Я жила здесь, чтобы обеспечить тебе надежное безопасное пристанище, где ты повзрослел. Мне еще предстоит кое-что сделать для тебя, но всему свое время.
Он положил руку на плечо старухи, удивляясь острой боли в сердце:
— Я вернусь.
— Конечно же, мы еще увидимся. Я думаю, что, когда зима будет на исходе, ты снова появишься у моего очага. Связь между нами еще не разорвана, мой мальчик. Но не забывай: самое важное на свете — это Спирали. Они важнее всего — важнее тех, кого ты любишь, важнее даже, чем ты сам. Человек Солнца приведет тебя к ним. Спирали — это места Силы, в которых его Видения сильнее всего.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь. Что за Спирали?
Она указала пальцем на вход в пещеру:
— Такие же, как на стене в моем жилище. Что в скале выбиты. Древние знаки в древних местах.
— Круги внутри Кругов?
— Да. Так устроен мир, мальчик мой. Таким создал его Вышний Мудрец.
— А с тобой здесь ничего плохого не случится? Вдруг Кровавый Медведь опять сюда придет…
Она лишь махнула рукой:
— Все будет хорошо. Я видела кое-что в будущем. Кровавый Медведь не причинит мне зла. У меня достаточно съестных припасов, а уж дров-то вокруг сколько угодно.
Она вздохнула и подняла голову:
— Самым важным в жизни для меня всегда была Сила. Вот об этом помни, когда будешь вспоминать меня. Я покинула Большого Лиса и моего сына, Семь Лис, чтобы искать Силу среди горных вершин. А потом, когда я поселилась здесь, я встретила Резаное Перо. Нас свела Сила — и не только в самом очевидном смысле.
Она почесала у себя за ухом. Маленькому Танцору казалось, что он видит, как воспоминания кружатся у нее в голове.
— На какое-то время мы были совершенно поглощены друг другом — он и я. В любви и в совокуплении под покрывалами есть нечто, что ослабляет действие Силы в человеке. Ослабляет жажду Видений. Ах, что за любовник он был! Одна страсть изгоняет другую. Совокупление наполняет сердце восторгом, и ты будто плаваешь в тумане. Но человеческая любовь ослабляет Силу. Я родила ему Чистую Воду, а потом еще одного ребенка. Он родился мертвым. Я должна была понять, что это указание, и я поняла — но попозже. Резаное Перо тоже понял. Он отпустил меня… и вырастил твою мать.
Я всегда стремилась к вершинам, — усмехнулась она. — Сила проявляется там в большей степени, чем где бы то ни было. Как огонь костра манит мотылька к его погибели, так привлекала меня Сила. Она вбирает в себя все твое существо, обладает тобой, и ты теряешься в этом чуде — соприкосновении с иным миром
Она умолкла, сосредоточившись на каком-то непередаваемом воспоминании.
— Мне кажется, они уже готовы в путь. — Юноша показал пальцем на Два Дыма, взвалившего себе на плечи объемистый мешок с поклажей и сеть.
Бердаче стоял в ожидании. Остальные негромко переговаривались вокруг, как люди, собирающиеся отправиться в неизведанное.
Старуха как будто не слышала его. Она парила, будто орел, в потоках своего духа.
— Я, наверное, не понимал тебя. Я должен бы был вести себя по-другому. Мне хотелось бы быть твоим Зрящим Видения, но…
Казалось, что ее сознание витает где-то далеко. Ее глаза расширились и как будто не видели ничего вокруг. Она прошептала:
— Нет, не Зрящий Видения… Танцующий. Танцующий-с-Огнем.
Он весь напрягся. Так же назвал его и Человек Туч. Что это значило?
— Береги себя. Мы скоро вернемся тебя проведать.
Старуха по-прежнему стояла неподвижно, не сводя глаз с чего-то далекого, что видела она одна.
Смущенно, не зная, что еще сказать, Маленький Танцор отошел от нее и поднял с земли свою поклажу.
— С ней все в порядке? — спросила Волшебная Лосиха, подойдя к нему.
— Да.. наверное…
— С ней все в порядке. Она и раньше такая бывала, — обернулся к ним Два Дыма. — Может быть, она нарочно так устроила, чтобы мы ушли, пока она созерцает Видение.
Прихрамывая, Два Дыма зашагал вниз по тропе.
Маленький Танцор оглянулся, чтобы бросить прощальный взгляд на старуху, которая так и стояла неподвижно, опершись на посох, будто терпеливая цапля. В ее затуманившихся глазах светилась вечность.
Маленький Танцор уселся на выступе из песчаника, возвышавшемся над горным хребтом. С этого наблюдательного пункта ему было хорошо видно, как приходит с востока ночь. Перед ним простирался пестрый горный пейзаж. Изломанные горные хребты тянулись к северу и к югу. В гаснущем свете леса выглядели темными сине-зелеными пятнами. Желтые полосы лесса чередовались с серыми и белыми глинистыми породами. За ними покрытые травой склоны мягкими волнами спускались в бесконечные равнины, над которыми стлались облака. Дальше глаз ничего уже не различал в темно-синей дали, сливающейся с облачным небом.
Где-то там выжидал своего часа Тяжкий Бобр. На его плоском лице застыло самодовольное выражение — хитрое и властное одновременно. Толстые губы изгибались в высокомерной улыбке, врезавшейся в память Маленького Танцора. Шрам, оставшийся со времени войны с анит-а, бороздил его широкий лоб. Мутноватые глаза казались спокойными, но они лишь скрывали злобу сердца и ума.
Маленький Танцор крепко зажмурился и медленно покачал головой. «К чему им парень, которого мучают кошмары? Им нужен богатырь — вроде Первого Человека».
Под ним горный хребет резко уходил вниз. На крутом склоне рос шалфей и заячья трава, на которой кое-где еще цвели желтые цветы. Угловатые обломки песчаника торчали там и сям посреди растительности. Красные зяблики с серыми шапочками на головках ловко сновали между ветвей шалфея. В тишине слышалось стрекотанье какого-то насекомого. Поднимавшийся холодный ветер шуршал высохшей потемневшей травой.
Печалью отозвалась в душе юноши эта картина осени…
Под неуверенно ступавшими ногами завизжали мелкие камешки. Он обернулся и увидел Волшебную Лосиху, которая карабкалась вверх по скале. Приблизившись, она села рядом с ним и тоже залюбовалась величественным видом.
— Снова в облаках витаешь?
Он смущенно улыбнулся, глядя на свои мозолистые руки, крепко вцепившиеся в шершавый камень:
— Вроде так.
Она подогнула под себя длинные ноги и оперлась на руку. Западный ветер играл ее блестящими волосами цвета вороньего крыла.
— Два Дыма говорит, что это в тебе Сила действует. Ты ее чувствуешь? Силу?
Он попытался найти слова, которые скрыли бы истинное положение дел, но не сумел:
— Не знаю. Может быть. Я… не знаю.
— На что это похоже?
Бросив быстрый взгляд на лицо девушки, он заметил в ее глазах заботливое участие:
— На ужас.
— Но ты ведь очень смелый.
— Мне так не кажется.
Она пожала плечами и села поудобнее, шелестя платьем:
— Это все оттого, наверное, что людям приходится бороться за жизнь. Вот я, например. Еще несколько дней тому назад я была счастлива, играла себе со Сверчком и Танагер и только и знала, что хохотала. А теперь мир изменился, и я оказалась здесь. Все потому, что я стала женщиной и Кровавый Медведь захотел меня. Вот в какой переделке я очутилась!
— И ты боишься?
Она подняла голову и заглянула ему в лицо:
— Да, — и добавила с едва заметной улыбкой: — Но я готова рисковать. Я, наверное… в общем, я не раздумываю все время о Силе, как ты. Я просто принимаю то, что происходит.
— Хотелось бы мне так просто воспринимать жизнь.
— А может, ты сам все усложняешь?
— Может быть.
Наступило молчание. Юноша наслаждался близким соседством Волшебной Лосихи. Как давно уже ему не с кем просто поболтать? Если Видение горного хребта повторится, неужели и она превратится в камень и постарается сбросить его в пропасть?
— Я думаю, что моя мать и Голодный Бык собираются спать вместе.
Ее простые слова неприятно поразили его. Он отвернулся и принялся старательно всматриваться вдаль, стараясь найти в себе надежную точку опоры, которая позволила бы ему определить свое отношение к этому известию.
— Но ведь он…
«А как же мама? Неужели он забыл Ветку Шалфея? И это так просто?»
Она прибавила, будто прочитав его мысли:
— Как долго ему пришлось жить в одиночестве! Почти пять лет, да?
Он заставил себя сосредоточиться на рассматривании восточной части панорамы. Там, за этой огромной равниной, Тяжкий Бобр правил теперь Низким Племенем Бизона.
— Да, — произнес он безо всякого выражения, — это долго.
А ведь Голодный Бык жил в одиночестве — может быть, еще более полном, чем его собственное. Неужели это действительно так уж ужасно? Неужели он предаст покойную жену, если будет спать с этой женщиной, у которой такая сердечная улыбка, а глаза все время как будто смеются?
— Мне кажется, тебе очень тяжело.
Он отрицательно покачал головой, пытаясь разобраться в своих чувствах:
— Не знаю. Нет, не тяжело. Просто я чувствую, что… заблудился, что ли. Ничего уже не понимаю. Столько всего происходит, что я…
— Растерялся?
Он кивнул и посмотрел на нее:
— Но стоит мне обрести хоть какую-то ясность, как все тут же снова меняется.
— А я не могу тебе помочь?
— Я не знаю. — И с досадой: — Может, ты и не захочешь. Кажется, где я ни окажусь, туда сразу же беда приходит. Ты знаешь историю моей настоящей матери — Чистой Воды?
От изумления девушка широко раскрыла рот.
— Так вот ты кто? Об этом ходят рассказы в Красной Руке. Как она родила ребенка и погибла. Как Два Дыма стал калекой, а ребенок умер. Как Белая Телка пришла слишком поздно и смогла спасти только одного бердаче.
— Ну, мне рассказали другое. Но никто не говорит мне, кто на самом деле был моим отцом. — Он подпер подбородок ладонью. — Забавно, правда?
Закусив губу, она смотрела в темневшую даль:
— Так ты и в самом деле не знаешь?
— Нет. Два Дыма не хочет мне сказать.
— Кровавый Медведь.
— Кровавый Медведь? Мой… — Он недоверчиво покачал головой: — Нет. Не может быть. Это невозможно.
Она старалась не смотреть ему в лицо и внимательно рассматривала свои пальцы.
— Не знаю… Он был женат на Чистой Воде. Вроде бы это произошло из-за какого-то ее Видения. А потом она ушла от Красной Руки, и Два Дыма с ней. Тогда Кровавый Медведь убил своего тестя, Резаное Перо…
— …чьей женой была Белая Телка.
И снова он утратил способность понимать происходящее; досада и неуверенность овладели им.
— Почему, ну почему это всегда так? Почему все время попадаешь в бесконечные Круги внутри Кругов?
Перед его мысленным взором возникла Спираль; внезапно ему открылось значение слов Белой Телки.
— Что с тобой? Ты побледнел.
— Проклятье, — произнес он хриплым шепотом. — Неужели это никогда не кончится?
— Я не понимаю, о чем ты. — Она встряхнула его за руку. — Маленький Танцор! Тебе нехорошо? Посмотри на меня!
Он с отсутствующим выражением повернул голову и встретил ее озабоченный взгляд. Ее ладонь сжала его руку. Он слабо улыбнулся:
— Со мной все в порядке. Правда, правда.
Но его душа колебалась, будто дым, бесприютная и неприкаянная, бесформенная, подчиняясь любому дуновению ветра.
— Ты замерз, — сказала она, придвигаясь ближе.
Тошнота подступила к горлу. Неужели и это было действием Силы? Это постоянное чувство беспокойства и неуравновешенности? Конечно, он не знал наверное, что Кровавый Медведь в самом деле его отец. Два Дыма должен это знать — но захочет ли он рассказать правду? А если это так и будет от него скрыто, то окажется еще одним Кругом внутри других Кругов, который в самый неожиданный момент втянет его в себя.
В отчаянии он крепко обнял Волшебную Лосиху, прижавшись щекой к ее волосам, наслаждаясь несомненностью ее физического присутствия. Аромат ее тела наполнил его ноздри. В его душе что-то шевельнулось — и это чувство было связано только с Видениями. Он отстранился, чтобы заглянуть в ее глаза, в которых светилось беспокойство. Она пристально смотрела ему в лицо.
— Я не понимаю, что со мной такое делается.
— Я могу помочь тебе?
В любви и совокуплении под покрывалами есть нечто, что ослабляет действие Силы в человеке. Когда мужчина и женщина соединяются таким образом, зов Силы становится глуше. Жажда Видений тоже утихает.
Он взглянул в ее нежные глаза:
— А ты когда-нибудь?..
Она ободряюще улыбнулась:
— Говори.
— Ты — женщина…
— Ты хочешь совокупиться со мной? — Она посмотрела вдаль; щеки ее слегка покраснели. — Если твой отец женится на моей матери… — Она с трудом сглотнула. — Будет ли это… ну, кровосмешением?
— Голодный Бык мне не отец. Моей матерью была Чистая Вода. А моим отцом, ты говоришь, был… Кровавый Медведь.
Она закусила нижнюю губу, а затем счастливо рассмеялась:
— Ну конечно! Он ведь даже не моего клана! Нам ничто не препятствует, Маленький Танцор! Я из-за этого много дней беспокоилась, но нам ничто не препятствует!
— Значит, ты мне позволишь?..
— Мое племя считает, что юноша становится мужчиной, когда впервые убьет большого зверя. Ты убил бизона.
Он кивнул, стараясь сдержать сильно забившееся сердце.
— Белая Телка не хотела, чтобы мы были вместе. Она опасалась, что я уменьшу твою Силу.
— Я знаю.
— Ты поэтому и хочешь совокупиться со мной?
— Немножко и поэтому. Но я все равно видел тебя в Видении, ночью — тебя и меня…
— И мы совокуплялись?
Маленький Танцор смог только кивнуть в ответ.
— И твое семя вошло в меня?
Он снова кивнул. Она удовлетворенно улыбнулась:
— У наших родственников, Племени Белого Журавля, есть поверье, что такое Видение связывает души. И если эти люди потом не совокупляются наяву, их души болеют от неудовлетворенного желания и они могут даже умереть.
— Каждый раз, когда я тебя вижу, у меня на сердце делается так тепло!
Она хихикнула и, встав, потянула его за руку:
— Пошли. Давай заберемся в рощу. Мне кажется, я во всех смыслах готова стать женщиной. И я вовсе не хочу, чтобы твоя душа болела.
Маленький Танцор стоял в стороне, испытывая необычное чувство отстраненности. Уснуть ему так и не удалось. Большую часть ночи он пролежал с открытыми глазами. Обрывки Видений начинали мучить его, стоило ему сомкнуть веки. Его мир опять изменился, а он не мог понять, как и почему это случилось.
Белая Телка выбралась из пещеры и посмотрела ему в глаза. Казалось, за предыдущий день она еще постарела.
— Я была не права, — мягко произнесла она. — Я думала, что буду за тебя в ответе. — Она слегка покачала головой, не сводя с него глаз: — Я знала, как многому тебе необходимо научиться. Мне казалось, у меня мало времени. Понимаешь? Я боялась умереть, не успев тебя обучить.
Он ожидал чего угодно, но не этих слов. Ответить ему было нечего. Она посмотрела вверх на Звездную Паутину и засмеялась:
— Вот кто за тебя в ответе — Человек Солнца, Зрящий Видения Волка. Он-то тебя и обучит всему, Маленький Танцор, — она горько засмеялась, оглядываясь на всех остальных. — Тут я сглупила, мальчик мой. Что делать, такова доля людей — мы склоняемся к тому, что льстит нашей гордости, переоцениваем себя. Неудивительно, что мы испортили Первый Мир.
— Я не понимаю тебя.
— Я и сама не понимала. Я думала, что мне отведена более важная роль, чем на самом деле. Уфф! Чтобы это понять, мне нужно было увидеть вчерашнее Видение. Все сразу же прояснилось. Конечно, у меня была своя задача, и немалая, тут ошибки не было. Ты ведь знаешь, что твоей настоящей матерью была Чистая Вода — моя дочь. Я родила Семь Лис, чтобы у него родился сын Голодный Бык, который женится на Ветке Шалфея и вырастит тебя. Я была призвана, чтобы в самый опасный момент отобрать тебя у Тяжкого Бобра. Я жила здесь, чтобы обеспечить тебе надежное безопасное пристанище, где ты повзрослел. Мне еще предстоит кое-что сделать для тебя, но всему свое время.
Он положил руку на плечо старухи, удивляясь острой боли в сердце:
— Я вернусь.
— Конечно же, мы еще увидимся. Я думаю, что, когда зима будет на исходе, ты снова появишься у моего очага. Связь между нами еще не разорвана, мой мальчик. Но не забывай: самое важное на свете — это Спирали. Они важнее всего — важнее тех, кого ты любишь, важнее даже, чем ты сам. Человек Солнца приведет тебя к ним. Спирали — это места Силы, в которых его Видения сильнее всего.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь. Что за Спирали?
Она указала пальцем на вход в пещеру:
— Такие же, как на стене в моем жилище. Что в скале выбиты. Древние знаки в древних местах.
— Круги внутри Кругов?
— Да. Так устроен мир, мальчик мой. Таким создал его Вышний Мудрец.
— А с тобой здесь ничего плохого не случится? Вдруг Кровавый Медведь опять сюда придет…
Она лишь махнула рукой:
— Все будет хорошо. Я видела кое-что в будущем. Кровавый Медведь не причинит мне зла. У меня достаточно съестных припасов, а уж дров-то вокруг сколько угодно.
Она вздохнула и подняла голову:
— Самым важным в жизни для меня всегда была Сила. Вот об этом помни, когда будешь вспоминать меня. Я покинула Большого Лиса и моего сына, Семь Лис, чтобы искать Силу среди горных вершин. А потом, когда я поселилась здесь, я встретила Резаное Перо. Нас свела Сила — и не только в самом очевидном смысле.
Она почесала у себя за ухом. Маленькому Танцору казалось, что он видит, как воспоминания кружатся у нее в голове.
— На какое-то время мы были совершенно поглощены друг другом — он и я. В любви и в совокуплении под покрывалами есть нечто, что ослабляет действие Силы в человеке. Ослабляет жажду Видений. Ах, что за любовник он был! Одна страсть изгоняет другую. Совокупление наполняет сердце восторгом, и ты будто плаваешь в тумане. Но человеческая любовь ослабляет Силу. Я родила ему Чистую Воду, а потом еще одного ребенка. Он родился мертвым. Я должна была понять, что это указание, и я поняла — но попозже. Резаное Перо тоже понял. Он отпустил меня… и вырастил твою мать.
Я всегда стремилась к вершинам, — усмехнулась она. — Сила проявляется там в большей степени, чем где бы то ни было. Как огонь костра манит мотылька к его погибели, так привлекала меня Сила. Она вбирает в себя все твое существо, обладает тобой, и ты теряешься в этом чуде — соприкосновении с иным миром
Она умолкла, сосредоточившись на каком-то непередаваемом воспоминании.
— Мне кажется, они уже готовы в путь. — Юноша показал пальцем на Два Дыма, взвалившего себе на плечи объемистый мешок с поклажей и сеть.
Бердаче стоял в ожидании. Остальные негромко переговаривались вокруг, как люди, собирающиеся отправиться в неизведанное.
Старуха как будто не слышала его. Она парила, будто орел, в потоках своего духа.
— Я, наверное, не понимал тебя. Я должен бы был вести себя по-другому. Мне хотелось бы быть твоим Зрящим Видения, но…
Казалось, что ее сознание витает где-то далеко. Ее глаза расширились и как будто не видели ничего вокруг. Она прошептала:
— Нет, не Зрящий Видения… Танцующий. Танцующий-с-Огнем.
Он весь напрягся. Так же назвал его и Человек Туч. Что это значило?
— Береги себя. Мы скоро вернемся тебя проведать.
Старуха по-прежнему стояла неподвижно, не сводя глаз с чего-то далекого, что видела она одна.
Смущенно, не зная, что еще сказать, Маленький Танцор отошел от нее и поднял с земли свою поклажу.
— С ней все в порядке? — спросила Волшебная Лосиха, подойдя к нему.
— Да.. наверное…
— С ней все в порядке. Она и раньше такая бывала, — обернулся к ним Два Дыма. — Может быть, она нарочно так устроила, чтобы мы ушли, пока она созерцает Видение.
Прихрамывая, Два Дыма зашагал вниз по тропе.
Маленький Танцор оглянулся, чтобы бросить прощальный взгляд на старуху, которая так и стояла неподвижно, опершись на посох, будто терпеливая цапля. В ее затуманившихся глазах светилась вечность.
Маленький Танцор уселся на выступе из песчаника, возвышавшемся над горным хребтом. С этого наблюдательного пункта ему было хорошо видно, как приходит с востока ночь. Перед ним простирался пестрый горный пейзаж. Изломанные горные хребты тянулись к северу и к югу. В гаснущем свете леса выглядели темными сине-зелеными пятнами. Желтые полосы лесса чередовались с серыми и белыми глинистыми породами. За ними покрытые травой склоны мягкими волнами спускались в бесконечные равнины, над которыми стлались облака. Дальше глаз ничего уже не различал в темно-синей дали, сливающейся с облачным небом.
Где-то там выжидал своего часа Тяжкий Бобр. На его плоском лице застыло самодовольное выражение — хитрое и властное одновременно. Толстые губы изгибались в высокомерной улыбке, врезавшейся в память Маленького Танцора. Шрам, оставшийся со времени войны с анит-а, бороздил его широкий лоб. Мутноватые глаза казались спокойными, но они лишь скрывали злобу сердца и ума.
Маленький Танцор крепко зажмурился и медленно покачал головой. «К чему им парень, которого мучают кошмары? Им нужен богатырь — вроде Первого Человека».
Под ним горный хребет резко уходил вниз. На крутом склоне рос шалфей и заячья трава, на которой кое-где еще цвели желтые цветы. Угловатые обломки песчаника торчали там и сям посреди растительности. Красные зяблики с серыми шапочками на головках ловко сновали между ветвей шалфея. В тишине слышалось стрекотанье какого-то насекомого. Поднимавшийся холодный ветер шуршал высохшей потемневшей травой.
Печалью отозвалась в душе юноши эта картина осени…
Под неуверенно ступавшими ногами завизжали мелкие камешки. Он обернулся и увидел Волшебную Лосиху, которая карабкалась вверх по скале. Приблизившись, она села рядом с ним и тоже залюбовалась величественным видом.
— Снова в облаках витаешь?
Он смущенно улыбнулся, глядя на свои мозолистые руки, крепко вцепившиеся в шершавый камень:
— Вроде так.
Она подогнула под себя длинные ноги и оперлась на руку. Западный ветер играл ее блестящими волосами цвета вороньего крыла.
— Два Дыма говорит, что это в тебе Сила действует. Ты ее чувствуешь? Силу?
Он попытался найти слова, которые скрыли бы истинное положение дел, но не сумел:
— Не знаю. Может быть. Я… не знаю.
— На что это похоже?
Бросив быстрый взгляд на лицо девушки, он заметил в ее глазах заботливое участие:
— На ужас.
— Но ты ведь очень смелый.
— Мне так не кажется.
Она пожала плечами и села поудобнее, шелестя платьем:
— Это все оттого, наверное, что людям приходится бороться за жизнь. Вот я, например. Еще несколько дней тому назад я была счастлива, играла себе со Сверчком и Танагер и только и знала, что хохотала. А теперь мир изменился, и я оказалась здесь. Все потому, что я стала женщиной и Кровавый Медведь захотел меня. Вот в какой переделке я очутилась!
— И ты боишься?
Она подняла голову и заглянула ему в лицо:
— Да, — и добавила с едва заметной улыбкой: — Но я готова рисковать. Я, наверное… в общем, я не раздумываю все время о Силе, как ты. Я просто принимаю то, что происходит.
— Хотелось бы мне так просто воспринимать жизнь.
— А может, ты сам все усложняешь?
— Может быть.
Наступило молчание. Юноша наслаждался близким соседством Волшебной Лосихи. Как давно уже ему не с кем просто поболтать? Если Видение горного хребта повторится, неужели и она превратится в камень и постарается сбросить его в пропасть?
— Я думаю, что моя мать и Голодный Бык собираются спать вместе.
Ее простые слова неприятно поразили его. Он отвернулся и принялся старательно всматриваться вдаль, стараясь найти в себе надежную точку опоры, которая позволила бы ему определить свое отношение к этому известию.
— Но ведь он…
«А как же мама? Неужели он забыл Ветку Шалфея? И это так просто?»
Она прибавила, будто прочитав его мысли:
— Как долго ему пришлось жить в одиночестве! Почти пять лет, да?
Он заставил себя сосредоточиться на рассматривании восточной части панорамы. Там, за этой огромной равниной, Тяжкий Бобр правил теперь Низким Племенем Бизона.
— Да, — произнес он безо всякого выражения, — это долго.
А ведь Голодный Бык жил в одиночестве — может быть, еще более полном, чем его собственное. Неужели это действительно так уж ужасно? Неужели он предаст покойную жену, если будет спать с этой женщиной, у которой такая сердечная улыбка, а глаза все время как будто смеются?
— Мне кажется, тебе очень тяжело.
Он отрицательно покачал головой, пытаясь разобраться в своих чувствах:
— Не знаю. Нет, не тяжело. Просто я чувствую, что… заблудился, что ли. Ничего уже не понимаю. Столько всего происходит, что я…
— Растерялся?
Он кивнул и посмотрел на нее:
— Но стоит мне обрести хоть какую-то ясность, как все тут же снова меняется.
— А я не могу тебе помочь?
— Я не знаю. — И с досадой: — Может, ты и не захочешь. Кажется, где я ни окажусь, туда сразу же беда приходит. Ты знаешь историю моей настоящей матери — Чистой Воды?
От изумления девушка широко раскрыла рот.
— Так вот ты кто? Об этом ходят рассказы в Красной Руке. Как она родила ребенка и погибла. Как Два Дыма стал калекой, а ребенок умер. Как Белая Телка пришла слишком поздно и смогла спасти только одного бердаче.
— Ну, мне рассказали другое. Но никто не говорит мне, кто на самом деле был моим отцом. — Он подпер подбородок ладонью. — Забавно, правда?
Закусив губу, она смотрела в темневшую даль:
— Так ты и в самом деле не знаешь?
— Нет. Два Дыма не хочет мне сказать.
— Кровавый Медведь.
— Кровавый Медведь? Мой… — Он недоверчиво покачал головой: — Нет. Не может быть. Это невозможно.
Она старалась не смотреть ему в лицо и внимательно рассматривала свои пальцы.
— Не знаю… Он был женат на Чистой Воде. Вроде бы это произошло из-за какого-то ее Видения. А потом она ушла от Красной Руки, и Два Дыма с ней. Тогда Кровавый Медведь убил своего тестя, Резаное Перо…
— …чьей женой была Белая Телка.
И снова он утратил способность понимать происходящее; досада и неуверенность овладели им.
— Почему, ну почему это всегда так? Почему все время попадаешь в бесконечные Круги внутри Кругов?
Перед его мысленным взором возникла Спираль; внезапно ему открылось значение слов Белой Телки.
— Что с тобой? Ты побледнел.
— Проклятье, — произнес он хриплым шепотом. — Неужели это никогда не кончится?
— Я не понимаю, о чем ты. — Она встряхнула его за руку. — Маленький Танцор! Тебе нехорошо? Посмотри на меня!
Он с отсутствующим выражением повернул голову и встретил ее озабоченный взгляд. Ее ладонь сжала его руку. Он слабо улыбнулся:
— Со мной все в порядке. Правда, правда.
Но его душа колебалась, будто дым, бесприютная и неприкаянная, бесформенная, подчиняясь любому дуновению ветра.
— Ты замерз, — сказала она, придвигаясь ближе.
Тошнота подступила к горлу. Неужели и это было действием Силы? Это постоянное чувство беспокойства и неуравновешенности? Конечно, он не знал наверное, что Кровавый Медведь в самом деле его отец. Два Дыма должен это знать — но захочет ли он рассказать правду? А если это так и будет от него скрыто, то окажется еще одним Кругом внутри других Кругов, который в самый неожиданный момент втянет его в себя.
В отчаянии он крепко обнял Волшебную Лосиху, прижавшись щекой к ее волосам, наслаждаясь несомненностью ее физического присутствия. Аромат ее тела наполнил его ноздри. В его душе что-то шевельнулось — и это чувство было связано только с Видениями. Он отстранился, чтобы заглянуть в ее глаза, в которых светилось беспокойство. Она пристально смотрела ему в лицо.
— Я не понимаю, что со мной такое делается.
— Я могу помочь тебе?
В любви и совокуплении под покрывалами есть нечто, что ослабляет действие Силы в человеке. Когда мужчина и женщина соединяются таким образом, зов Силы становится глуше. Жажда Видений тоже утихает.
Он взглянул в ее нежные глаза:
— А ты когда-нибудь?..
Она ободряюще улыбнулась:
— Говори.
— Ты — женщина…
— Ты хочешь совокупиться со мной? — Она посмотрела вдаль; щеки ее слегка покраснели. — Если твой отец женится на моей матери… — Она с трудом сглотнула. — Будет ли это… ну, кровосмешением?
— Голодный Бык мне не отец. Моей матерью была Чистая Вода. А моим отцом, ты говоришь, был… Кровавый Медведь.
Она закусила нижнюю губу, а затем счастливо рассмеялась:
— Ну конечно! Он ведь даже не моего клана! Нам ничто не препятствует, Маленький Танцор! Я из-за этого много дней беспокоилась, но нам ничто не препятствует!
— Значит, ты мне позволишь?..
— Мое племя считает, что юноша становится мужчиной, когда впервые убьет большого зверя. Ты убил бизона.
Он кивнул, стараясь сдержать сильно забившееся сердце.
— Белая Телка не хотела, чтобы мы были вместе. Она опасалась, что я уменьшу твою Силу.
— Я знаю.
— Ты поэтому и хочешь совокупиться со мной?
— Немножко и поэтому. Но я все равно видел тебя в Видении, ночью — тебя и меня…
— И мы совокуплялись?
Маленький Танцор смог только кивнуть в ответ.
— И твое семя вошло в меня?
Он снова кивнул. Она удовлетворенно улыбнулась:
— У наших родственников, Племени Белого Журавля, есть поверье, что такое Видение связывает души. И если эти люди потом не совокупляются наяву, их души болеют от неудовлетворенного желания и они могут даже умереть.
— Каждый раз, когда я тебя вижу, у меня на сердце делается так тепло!
Она хихикнула и, встав, потянула его за руку:
— Пошли. Давай заберемся в рощу. Мне кажется, я во всех смыслах готова стать женщиной. И я вовсе не хочу, чтобы твоя душа болела.