Гир Майкл. Люди огня

   — Горе — это иллюзия, — негромко промолвил Танцующий-с-Огнем. — Всего лишь иллюзия.
   — А если эта иллюзия переполняет тебя, когда ты пытаешься Узреть Видение?
   — Тогда она может погубить нас всех.
   Он повернулся и устало пошел по тропе вниз. Внезапно он упал на колени и закрыл лицо руками:
   — Я совершенно запутался… Заблудился.
   — Но ведь ты же Узрел Единое в Видении.
   Танцующий-с-Огнем согнулся как от удара.
   — Я Зрел Видение. Да, я Узрел в Видении Единое. Но как ты думаешь, Два Дыма, почему я так долго просидел на хребте? Я пытался — снова, снова и снова… В одиночку я на это не способен. Неужели ты не понял?
   Представь себе, что перед тобой возвышается гора, а на вершине ты видишь огонь. Ты стоишь в темноте и смотришь на огонь — но троп, ведущих к нему, тебе не видно. Гора — это всего лишь иллюзия, но ты не видишь троп, по которым можно ее преодолеть. Тогда ты все-таки начинаешь карабкаться наверх — но путь тебе преграждает камень. Ты возвращаешься и снова начинаешь карабкаться наверх — но и тут путь тебе перекрывает валежник, хотя тебе и удалось подойти к огню поближе. И так каждый раз ты возвращаешься и начинаешь все заново, обходя препятствия… но тропы, ведущей на вершину, мне до сих пор найти не удалось, а все преграды по-прежнему поджидают меня и не пускают наверх, стоит лишь мне позабыть, как их обходят.
   Вдобавок под горой холодно. Я хочу почувствовать огонь, ощутить его тепло. Это гонит меня вперед и усугубляет отчаяние. Чем сильнее я к нему стремлюсь, тем дальше кажется огонь, тем недоступнее делается вершина. Люди думают, что достаточно просто раскинуть крылья, и будешь Танцевать Единое — но на самом-то деле надо идти по земле, а не лететь, шаг за шагом преодолевать тропу иллюзии.
   И сам я еще ни разу не нашел дорогу к вершине. В селении все время что-нибудь останавливало меня — то Волшебная Лосиха, то дочери, то Голодный Бык… И мои собственные сомнения тоже.
   — Но ведь ты же Узрел Единое в Видении!
   — Да! — вскричал он. — Зрящий Видения Волка пришел ко мне. Чтобы этого достичь, я чуть не умер! Как ты не понимаешь? Мой самый злейший враг — это я сам! Это не Тяжкий Бобр и не Кровавый Медведь… Я должен победить самого себя!
   — Может быть, Зрящий Видения Волка придет к тебе, когда потребуется. Сила не выбрасывает просто так свои орудия, как глупая старуха, когда порежется пластинкой кремня…
   — Может и выбросить! — Он горящими глазами взглянул на Два Дыма. — Не знаю, назови это глупостью, если хочешь… но дело не в Зрящем Виденья Волка, не в Силе — а во мне. Я — главное действующее лицо. Я должен Видением восстановить Спираль. И я чувствую это — как человек чувствует, что на него смотрит гризли. Я должен сам найти путь к Единому. Дело в чем-то, что внутри меня. Можно это назвать свободной волей, если хочешь.
   — Не забудь еще про Волчью Котомку.
   — А как мне ею воспользоваться? Она далеко, она замкнута в Силе Духа, она умирает. С того самого дня, когда Тяжкий Бобр швырнул ее в темноту, она стала умирать. Что, если из нее ушло уже столько Силы, что она стала как старик, неспособный метнуть дротик?
   Два Дыма заставил себя не вспоминать страшный труп.
   — А если Волчья Котомка тебе не поможет?
   Танцующий-с-Огнем пожал плечами:
   — Тогда и не знаю, что мне делать.
   Он посмотрел на заходившее солнце:
   — Последние дни меня неотступно преследуют воспоминания: я вижу, как светится любовь в глазах жены… мне не терпится обнять дочек, посмотреть, как они играют… Я хочу услышать смех Голодного Быка, шутку Черного Ворона, птичий свист Трех Пальцев… А теперь, стоит мне закрыть глаза, передо мной возникает труп Белой Телки, и горе начинает грызть меня, как кролик ветку. Знаешь, что это значит? Что будет, если я утрачу власть над моей волей? Что будет, если я не успею найти тропу к Единому? Что тогда? Я один знаю, что я способен на это. Я могу прикоснуться к Единому. Как только это произойдет, я могу Танцевать весь мир — и не растеряюсь! Но вот смогу ли я забраться на вершину горы, когда это будет необходимо? Мне не хватает времени!
 
   Танагер проснулась до рассвета. Она лежала свернувшись под шкурой. Все тело было болезненно напряжено, как будто она бежала всю ночь. Страшная жажда мучила ее; она пошевелила шершавым языком в пересохшем рту и сморщилась от неприятного кислого вкуса.
   Пламя. Образы ее Видения не покидали ее. Сила Духа пришла к ней — и она уже не могла забыть, как предыдущей ночью в мольбе простерла руки к облакам.
   Она села, преодолевая сопротивление непослушных мышц, и смотрела на едва занимавшийся на востоке рассвет. Да, все должно получиться. Видение указало ей путь. Голод защемил ей желудок. Она протерла кулаком воспаленные глаза, встала, встряхнула шкуру, накинула ее на плечи и подняла с земли свой мешок.
   На минутку она присела на камень, наблюдая приход холодного ясного утра. Из каньона поднялся ласковый сухой ветер, хорошо знакомый охотникам. Он обычно начинает дуть по утрам и успокаивается к ночи. Она с наслаждением втянула воздух, пахнущий соснами и сухой травой.
   — Только тот, кого ведет гнев, может совершить то, что я должна совершить.
   Она заново пережила образы Видения, обдумывая путь, по которому ей придется пойти. Чтобы гнев снова загорелся в душе, ей было достаточно вспомнить, как набрасывались на нее эти омерзительные воины Низкого Племени Бизона.
   Солнце вышло из-за горной гряды и залило луга золотым светом. Воины уже снова развели костры, и прозрачные струйки дыма потянулись меж ветвей деревьев.
   Зная, что поблизости врагов нет, Танагер уверенно пошла вниз по крутому склону. Она спешила и остановилась по пути лишь для того, чтобы оторвать кусочек сосновой коры и пригоршню иголок. Ногтем большого пальца она надавила на внутреннюю поверхность коры — и узнала все, что ей нужно было узнать. Она сжала кулак, и иголки тут же начали ломаться с едва слышным треском.
   Подойдя к лагерю, она весело и бодро приветствовала воинов. Внезапно ее душу охватило ощущение свободы, свежее и стремительное, будто весенняя гроза.
   — Бритый Баран! Тебе с Нависшей Скалой надо кое-что сделать. Но двигаться нужно будет быстро. Каждый пойдет своим путем.
   — Сколько людей нам взять с собой?
   — Чем меньше, тем лучше. Прошлой ночью я Узрела Видение, когда спала на скале. Я знаю теперь, как нам выжить.
   Она невольно улыбнулась — так вдруг сверкнули глаза молодого воина.
   — Видение? Видение Силы?
   Она кивнула, внезапно почувствовав уверенность в своих словах:
   — Видение Силы. Послание Мира Духа.
   Бритый Баран потянул себя за ухо и кивнул:
   — Что мы должны сделать?
   Она проворно расчистила на земле место и принялась рисовать ловкими пальцами.
 
   — Кровавый Медведь!
   Кричали справа. Он повернулся и увидел, как из-за ствола упавшего дерева встает Теплый Ветер, держа в одной руке дротики, а в другой — атлатл.
   — Теплый Ветер! Чего это ты тут прячешься?
   Молодой воин осторожно вышел из чащобы, широко улыбаясь:
   — Ты принес Волчью Котомку! Мы снова обрели душу! Но ты спрашиваешь, что я делаю? Сторожу тропу. Если бы вы были вражеским отрядом, я бы убил последнего и убежал в лес. Там сзади есть лосиная тропа. А потом я побежал бы в лагерь и поднял бы тревогу. К тому времени, когда врагам надоело бы гоняться по лесу за моей тенью, мы уже ждали бы их в засаде у того вон каньона.
   Кровавый Медведь невесело улыбнулся:
   — Значит, лагерь Танагер расположен как раз там, куда ведет эта тропа?
   Он оглянулся и заметил узенькую тропку, вившуюся между деревьями. Полуденное солнце освещало ее косыми лучами, пробивавшимися сквозь ветки сосен.
   Теплый Ветер кивнул:
   — Там самое подходящее место. Оттуда нам легко держать под контролем тропы, ведущие на север. Если же двинуться на восток, запутаешься среди отвесных каньонов, где у Одного Броска устроена ловушка на горных баранов. А если отклониться на запад, придется карабкаться через все эти вершины. Так что если они собираются двигаться на север, им нас не миновать.
   — А если они пойдут на юг?
   Теплый Ветер нахально пожал плечами:
   — Большинство тамошних селений уже разграблены и разрушены, а людей приютили Стучащие Копыта и те, с кем она живет.
   — Ты имеешь в виду этих Низких Людей Бизона?
   — Белая Телка любила их. Два Дыма тоже там жил. Всех, кто не может воевать, Танагер отправляет туда. Но они живут на западном склоне — с другой стороны, за хребтом.
 
   Кровавый Медведь кивнул:
   — Значит, я точно попаду в лагерь Танагер?
   — Нет, идите прямо. Когда выйдете из каньона, увидите большой выступ скалы. Это лагерь и есть. Оттуда почти все вокруг далеко видно. Сегодня утром Танагер послала двух воинов на какое-то задание. Что такое, не говорит, обещает только, что через четыре дня мы узнаем. Я знаю, что прошлой ночью она Узрела Видение, когда была на вершине скалы. Никогда еще я ее такой счастливой не видел!
   — Понятно.
   — А He-Потеет с отрядом отправился разогнать отряд Низких Людей Бизона, которые настолько обнаглели, что стали охотиться у нас на виду. Но они скоро вернутся. Мы видели всего лишь шесть или семь врагов. He-Потеет взял с собой десять мужчин и женщин.
   — Женщин?
   Молодой воин усмехнулся:
   — Может, ты забыл, что наша предводительница — Танагер? Женщины хорошо воюют. Они бегают не так быстро, как мужчины, и дротики не так далеко мечут, но зато они скорее умрут, чем сдадутся в плен Низким Людям Бизона. Ты глазам своим не поверишь, когда увидишь, на что способна женщина с дубиной, когда по-настоящему разозлится. Представь себе, что ты овца в ловушке — или раненый вражеский воин.
   — И командует вами Танагер? — Гнев охватил Кровавого Медведя.
   Страж тропы слегка прищурился и переступил с ноги на ногу; воины за спиной Кровавого Медведя смущенно переглядывались.
   — Ты об этом с Танагер поговоришь.
   — Ты не пойдешь с нами?
   — Нет. Не могу же я оставить тропу без присмотра. Люди из-за этого погибают.
   Кровавый Медведь свирепо уставился на молодого воина, но в непреклонном ответном взгляде он не заметил ни малейшего колебания. Итак, власть он утратил уже в большей степени, чем предполагал. Вместо того чтобы насмехаться над Танагер, ему нужно было прийти сюда при первых же известиях о ее возвышении. Но кто бы мог подумать, что эта костлявая девчонка на такое способна?
   — Тогда сторожи тропу. Я с тобой еще поговорю.
   Теплый Ветер кивнул, потом добавил:
   — Я бы не слишком настаивал, Кровавый Медведь. Конечно, ты — Хранитель Котомки, но многие из нас попросили бы тебя спокойно подумать, прежде чем поддаваться своим порывам, которые могут тебя до беды довести.
   — Что? — Кровавый Медведь резко обернулся, чувствуя в сердце смертоносную тишину гнева.
   Его собеседник заметил это, но стоял по-прежнему прямо.
   — Ты слышал, что я сказал. Не забывай, что Танагер не одну уже жизнь спасла, в том числе и самую дорогую для меня — мою. Она сплотила нас и научила, как хотя бы задержать продвижение грабителей. Если ты собираешься ссориться, то внесешь раскол в Красную Руку как раз в такое время, когда мы как никогда нуждаемся в единстве. Танагер ни разу ничего плохого о тебе не сказала. Когда речь заходила о том, что ты вождь, она всегда переводила разговор на другие темы и добавляла, что мы не должны ссориться между собой. Не забывай об этом, когда будешь говорить с ней и с ее воинами.
   Кровавый Медведь не смог сдержать издевку:
   — Спасибо, что ты так заботишься и печешься о нашем племени, Теплый Ветер. Я сохраню твой совет в моем сердце, как самое драгоценное.
   И он побежал по тропе, с бешенством прислушиваясь к боязливому говору сопровождавших его воинов.
   Значит, они уже забыли, кто отнял Волчью Котомку у Низких Людей Бизона? Его имя Кровавый Медведь, он величайший из воинов Красной Руки, который не раз и не два отбивал нападения Низких Людей Бизона! Это он объединил Красную Руку при помощи Волчьей Котомки! Это благодаря ему Три Погремушки и остальные торговцы возвращались к Красной Руке с товарами западного океана. Неужели он был таким уж плохим вождем? Он сердито ткнул Волчью Котомку большим пальцем; предчувствие беды все сильнее овладевало им.
   Они увидели лагерь, когда солнце уже село за горизонтом, а тени вытянулись и почернели. Кровавый Медведь с достоинством зашагал по открытому лугу. Сухая трава со свистом терлась о его мокасины. Перед высокой скалой он остановился, уперев руки в бока. Несмотря на свой гнев, он не мог не признать, что Танагер отлично выбрала место для лагеря. Несомненно, если на него нападут, защитники смогут отвлечь на себя основные силы врага, пока остальные разбегутся по скалам. Смутные воспоминания о том, как он когда-то здесь охотился, говорили ему, что с другой стороны скалы в разные стороны расходятся удобные тропы. Отличное место. Отряд Танагер невозможно окружить и отрезать ему пути отхода.
   По мере того как он все ближе и ближе подходил к лагерю, все больше воинов, мужчин и женщин, неожиданно появлялись как из-под земли и приветствовали его с улыбками на лицах.
   Его раздражение все нарастало. На отчаявшихся изможденных защитников гор эти люди не походили. Но что с ними будет, когда зима сожмет землю в ледяных объятиях, — ведь запасов продовольствия у них нет?
   Кровавый Медведь поднялся на основание скалы и увидел хорошо обустроенный лагерь с потайными очагами. У одного из них лежал Треснувшая Скала с пластырем на нагноившейся ране на бедре.
   Из-за больших валунов вышла Танагер:
   — Кровавый Медведь! Мы рады тебя видеть. Располагайся поудобнее и отдыхай. Пока что только один небольшой отряд глупых Низких Людей Бизона осмелился нас сегодня затронуть. He-Потеет только что их разогнал и убил по крайней мере одного. Они скорее всего все еще бегут куда глаза глядят.
   Кровавый Медведь взглянул на нее. Она стояла на возвышении, и ее слова далеко разносились по лагерю. Теперь всем будет известно, что она приветливо встретила его.
   — Сойди сюда, Танагер. Нам нужно поговорить.
   — Ты придумал, как убить побольше врагов? Мы счастливы, что ты будешь с нами! Еще больше дротиков будут пить вражескую кровь!
   Он мрачно нахмурился и выжидал, что будет дальше. Люди столпились вокруг его отряда, расспрашивая про родственников и про ход войны. Он оглянулся: его спутники уже затерялись в толпе, с интересом слушая вести о выигранных сражениях. Оживление, светившееся в глазах воинов Танагер, передалось и его соратникам. Отвлекшись радостными возгласами, раздававшимися со всех сторон и терзавшими его душу, он и не заметил, как Танагер спустилась к нему.
   Кто-то расшуровал костер и положил туда камни, чтобы разогреть похлебку. Кто-то принес большой бурдюк с водой из родника и повесил его на треножник. Свирепо оглянувшись, Кровавый Медведь увидел Танагер — она стояла у него за спиной, стройная, уверенная в себе. Ее одеяние было красиво и искусно выделано. Она подняла голову, слегка улыбаясь:
   — С Волчьей Котомкой мы не можем проиграть войну. Спасибо, что ты пришел влиться в наши ряды. Через пару дней я хотела бы, чтобы ты отправился на юг с отрядом воинов. Тогда я скажу тебе…
   — Ты не можешь мне приказывать. — Он угрожающе указал на нее пальцем. — Вождь Красной Руки — это я.
   Она напряглась; ее глаза сузились. Наступила внезапная тишина. Оглянувшись на окружавшую их толпу, Танагер кивнула:
   — Тогда давай обсудим наши несогласия. Мы не можем себе позволить междоусобные ссоры. Садись, и я расскажу, какие мне видятся возможности. Ты выскажешь свои мысли. Мне и в голову не придет заставлять мужчину подчиниться тому, что возмущает его дух.
   Люди, собравшиеся у костра в круг, одобрительно закивали.
   Гнев Кровавого Медведя еще усилился. Однако остатки благоразумия удержали его от вспышки.
   — Хватит с нас и войны с врагами, — рассудительно заметила Танагер. — Ты, Кровавый Медведь, должен сам идти тем путем, какой выберешь.
   Он набрал в легкие побольше воздуху и оглянулся кругом: глаза всех присутствовавших были устремлены на него.
   — Я по праву предводительствую Красной Рукой. Я — Хранитель Волчьей Котомки! — Он высоко поднял ее над головой, чтобы всем было видно. — И вот я пришел к вам. Я буду руководить борьбой с врагом.
   Танагер подняла руки и хлопнула себя по бокам:
   — Прекрасно! А я буду по-прежнему вести за собой тех, кто за мной идет. Как ты не можешь подчиняться моим приказам, так и я не могу подчиняться твоим.
   — А придется.
   Она покачала головой; среди воинов раздался сдержанный ропот.
   — Нет, Кровавый Медведь. Мне дана моя собственная Сила. Белая Телка сказала мне…
   — Эта ведьма из Низкого Племени Бизона? Что же она тебе сказала?
   — Что я стану новой предводительницей Красной Руки.
   Скрестив на груди руки, Танагер стояла перед ним с непреклонным выражением на лице.
   — Может быть, ты забыла о Волчьей Котомке?
   Она отрицательно покачала головой:
   — Я ни на мгновение не забываю о Волчьей Котомке. Что, если я тебе скажу, что к нам идет Зрящий Видения?
   — Зрящий Видения? — Кровавый Медведь захохотал басом. — Что еще за Зрящий Видения?
   — Я не знаю. — Она подошла ближе и смотрела на Волчью Котомку. — Это мужчина.
   — И это тебя беспокоит?
   — И это меня беспокоит. — Гнев загорелся в ее глазах. — Я не служу никакому мужчине. Время это — если такое вообще было — навсегда прошло. Я сама знаю мой путь.
   Кровавый Медведь вытянул руку и схватил пальцами ее ладонь. Он сжал ее изо всех сил, так что Танагер невольно вскрикнула от боли. Глядя в ее горящие глаза, он добавил:
   — Может, нам стоит это среди деревьев обсудить, а? Может, ты сегодня со мной переспишь?
   И он еще сильнее сдавил ее руку.
   — Не дури, — прошипела она сквозь стиснутые зубы. — Ты здесь всех разозлишь.
   В самом деле, мужчины и женщины уже начали подниматься со своих мест, сжимая в руках дротики и неуверенно поглядывая на Танагер.
   Он прибавил потише:
   — Значит, очень важно не дать Племени расколоться? Тогда пошли со мной за деревья.
   У него в голове все начало выстраиваться в стройный порядок. Он по-прежнему оставался обладателем Волчьей Котомки. Ей было достаточно просто согласиться. Тогда, если он ею овладеет, никто не назовет это изнасилованием. И он сможет показать свою силу.
   Во взгляде Танагер паника мешалась с болью. Она медленно покачала головой:
   — Я скорее убью тебя.
   Он засмеялся и швырнул ее на землю — он ведь был гораздо сильнее!
   — И ты называешь себя воительницей, женщина?
   Она гневно сверкнула на него глазами и махнула рукой воинам, уже надвигавшимся было на Кровавого Медведя:
   — Сколько селений ты спас от разграбления, Кровавый Медведь?
   Он оглянулся вокруг и увидел, что его люди смотрят на него недобрым взглядом. В это мгновение он понял, что она победила. А может, все-таки еще не победила? Он улыбнулся всем сразу:
   — Издавна в Красной Руке повелось, что у Хранителя Волчьей Котомки есть некоторые преимущества. Вы меня знаете. Знаете, что женат я был всего лишь раз. Теперь я хочу взять в жены эту женщину — Танагер.
   — Что? — Танагер вскочила на ноги.
   — Только что я — потому-то вы и удивились — просто испытывал твою преданность Красной Руке. Да, я хочу взять тебя в жены.
   — Но это безумие! Сначала ты бросаешь мне вызов.. и тут же…
   На ее лице отразилась растерянность.
   — Попробуй-ка назвать другую женщину, которая была бы так же достойна этой чести! — Он погладил Волчью Котомку. — Мы с тобой вместе…
   — Никогда!
   — Давай спросим у Племени. — Он обернулся к стоявшей вокруг толпе, не давая ей времени ответить: — Что вы об этом думаете? Вам ведь хотелось бы, чтобы мы вместе вели Племя за собой? Чтобы наши силы объединились в…
   — Никогда! — еще решительнее произнесла Танагер, подходя ближе. — Ты никогда не прикоснешься ко мне! Никогда не разделишь со мной ложе!
   — Так-то ты руководишь Племенем? Стараешься отрезать его от Хранителя Котомки? Кажется, ты, Танагер, все-таки позволила своим чувствам выдать себя. Я хотел жениться на тебе, чтобы впоследствии Волчья Котомка перешла к тебе. А ты отвергаешь такую честь? Швыряешь в грязь доверие Племени?
   Она в панике оглянулась вокруг, не в силах понять, как упустила достигнутое преимущество. На лицах людей она заметила растерянность. Они не чувствовали скрытой угрозы, таившейся в предложении Кровавого Медведя.
   Она снова с ненавистью посмотрела ему прямо в глаза. Он наслаждался ее внезапным замешательством. Да, ему удалось прорвать ее оборону! Какое наслаждение! Значит, он не потерял все-таки умения вертеть по своей воле настроениями людей. Она откажется — он ясно видел это по выражению ее глаз — и таким образом подорвет свое положение. Его положение это, разумеется, не укрепит, но полной катастрофы он все-таки избегнет.
   — Знаешь, — послышался снова ее голос, почти спокойный и грустный, — тебе удалось снова расколоть Красную Руку, разъединить то, что я с таким трудом соединила.
   Он с невинным видом развел руками:
   — Я всего лишь пришел предложить женщине, которую счел достойной такой чести, владеть Волчьей Котомкой вместе со мной. Конечно, сначала мне пришлось испытать тебя, убедиться, что ты достаточно сильна. Ты выдержала испытание. И если теперь ты отворачиваешься от Племени, что ж, я просто не могу понять…
   — Ты… ты — червяк!
   Это было крайне опасно — но он безрассудно ударил ее по щеке. Вокруг раздались крики. Но в его широкую грудь никто не метнул дротик, значит, пока что он и в самом деле одерживал верх.
   «Поосторожнее, глупец! Кое-кто из этих дураков обязан ей жизнью. Давай наступай, пока она не пришла в себя. Воспользуйся Волчьей Котомкой!»
   — Вот что, значит, ты думаешь на самом деле! Ты считаешь Хранителя Волчьей Котомки червяком?
   Оглянувшись кругом, он понял, что от потрясения Танагер не может найти слов для ответа. Она смотрела на свою ладонь, которой вытерла кровь с губ.
   — Вот видите, Племя! Она придала вам смелости. Она хитра — это правда. Но если кто-то оскорбляет Силу Волчьей Котомки, как она только что сделала… разве мы можем позволить, чтобы такой человек предводительствовал нами?
   «Правильно, правильно. Воспользуйся их глупым пристрастием к Волчьей Котомке. Продолжай в том же духе!»
   Он поднял Котомку над головой, помахивая ею из стороны в сторону в свете костра.
   При взгляде на Волчью Котомку решительные выражения лиц стали сменяться неуверенными. Ради такого случая ему, конечно, стоило ее немного почистить. Может быть, даже подкрасить потертую, потрепанную кожу… Тем не менее многие начали уже колебаться; их взоры обращались то на Танагер, то на поднятую высоко в воздух Волчью Котомку.
   — Не поддавайтесь на обман! — закричала Танагер.
   — Если у вас еще остались какие-то сомнения, — продолжал Кровавый Медведь, — подумайте вот о чем: почему Волчья Котомка оставалась со мной на протяжении стольких лет? А? Котомки обладают Силой. — «Так вы, дураки, думаете». — Неужели кто-нибудь из вас решится предать Волчью Котомку ради Танагер?
   Тут-то он их и подкосил! Самые упрямые облизнули губы и смущенно опустили глаза.
   — Подумайте! — закричала Танагер. — Подумайте, что мы натворили! Вот ты, Жирный Лось, или ты, Высокая Ель, или ты, Зеленая Змея, — вы ведь помните, сколько раз я изменяла ход боя! Кто Танцует свою Силу, прогоняя Низких Людей Бизона с родной земли? И вы отвернетесь от наших побед? — Она обернулась и впилась горящими глазами в лицо Кровавого Медведя: — Скажи-ка мне, Кровавый Медведь, сколько Низких Людей Бизона ты прогнал с нашей земли за последний год? Ну-ка, сосчитай!
   — Больше, чем ты думаешь, — самодовольно ответил он. — Скажи-ка мне, Танагер: кто, по-твоему, Узрел в Видении твою Силу? Л? Или ты думаешь, что она сама по себе с неба свалилась?
   — Белая Телка, вот кто! — закричала она, подняв старый атлатл и исступленно им потрясая.
   — Белая Телка? — Он снова захохотал и хлопнул себя по боку. — А тебе никогда не приходило в голову, что если ты прогнала столько врагов и так хорошо Танцевала в бою, так это потому, что я — да, я/ — при помощи Волчьей Котомки давал тебе Силу?
   От изумления она лишь молча раскрыла рот.
   «Используй теперь ее! Используй ее!» Он повернулся, высоко подняв Волчью Котомку над головой:
   — Да! Я это сделал! Ее Сила и ловкость были ей даны Волчьей Котомкой! Подумайте, люди! Хорошенько подумайте! Что за Силу оставили нам наши отцы? Что такое Сила Первого Человека? Бот она! — Он потряс Волчьей Котомкой. — И с ее помощью я Узрел в Видении всю твою храбрость и отвагу.
   Увидев, что Танагер уже не владеет собой, он с удовлетворением отвернулся. Отлично! Стоит только раздразнить ее еще немного, и она бросится на него. Тогда у него будет предлог покончить с ней раз и навсегда. Надо довести ее до бешенства — и она сама себя погубит.
   — Я потому и пришел, о люди, что увидел: Танагер не способна вами управлять. Она слишком поглощена своими выдумками о Силе, и у нее нет того самообладания, которое необходимо военному вождю. Волчья Котомка сказала мне, что она обманывает своей Силой саму себя. Она предала Волчью Котомку! Она отказывается признать, что именно в ней, в Котомке, и заключен источник Силы. Вместо этого она болтает о какой-то ведьме — да вдобавок еще о ведьме, что пришла к нам из стана врага!