Гир Майкл. Люди Волка

   — Еще неделя? Может, две… К тому времени уже порядочно подморозит. А снега еще не наметет. Хорошая будет дорога.
   — Чем быстрее, тем лучше. Поющий Волк беспокоится.
   — Я и сам беспокоюсь, — согласился Издающий Клич. — Они нанесут ответный удар. Если верить Чернике — не могут не нанести.
   Зеленая Вода чуть помягче поглядела на своего мужа:
   — Думаю, она знает о Других побольше, чем Вороний Ловчий. Я слышала, что она говорит. К этому стоит прислушаться. Если это хоть вполовину правда…
   — То мы в большой беде, — закончил Издающий Клич, посмотрев на Чернику. Она оторвалась от работы, чтобы покормить дитя.
   — Ребенок вырастет одним из нас, — с улыбкой сказала Зеленая Вода, ткнув мужа в бок.
   — А ты слышала, что Вороний Ловчий хотел его убить? И откуда он такой взялся на нашу голову!
   — Он сумасшедший. — Зеленая Вода задрала подбородок, и волосы волнами упали на ее красивую шею. Печальная складка появилась в углу ее рта.
   — Надеюсь, не настолько, как говорит Пляшущая Лиса.
   Лиса тяжело вздохнула и покачала головой:
   — Настолько.
   Зеленая Вода задумчиво поглядела на Издающего Клич:
   — Между прочим, я заметила, что ты рассказал большей части вождей этого отряда, как добраться в долину Цапли.
   В десяти шагах от них Поющий Волк счищал со своего ножа обрывки сухожилий. Ветер доносил до Издающего Клич знакомый запах готовящегося мяса. Почему он сейчас не возбуждает его?
   Он вдохнул и выдохнул воздух, видя, как образуется белое облачко у его рта. Вокруг него громоздились изрезанные сланцевые склоны холмов; они становились все выше и на западе переходили в высокие горы. В горле у него стоял запах мамонтового мяса, давленой полыни и осоки. А на севере толпились серые тучи, пришедшие с Соленых Вод, предвещая бурю.
   — Если с наступлением зимы придут Другие… и если их впрямь так много, как выходит по словам Черники, то у нас останется только одна дорога…
   — А если мы окажемся запертыми в долине Цапли и никуда не сможет уйти оттуда?
   Он поймал ее полный вызова взгляд и хмыкнул:
   — Может, Цапля сумеет отогнать их своим колдовством?
   — Народ! — донесся чей-то отчаянный крик. Поющий Волк, приложив ко лбу окровавленную руку, поглядел на север.
   — Судя по виду, Три Осени, — сказал Волк. — Что это он здесь делает? Они с Блеющим Бараном ушли охотиться далеко на север.
   — А вот Мышь, — отозвался Прыгающий Заяц. — Я ее по походке узнаю. Она же ногу сломала… Когда копье Удара Молнии ранило того бизона у Соленых Вод. И еще, еще… С ними многие из Народа.
   Зеленая Вода сжала губы:
   — Не нравится мне это. Сходи-ка посмотри, что случилось.
   Издающий Клич взял свои копья и пошел на склон холма, где только что охотился на мамонтиху. Собаки уже начали лаять и рычать, чуя приближение других псов, пришедших с родом Блеющего Барана.
   Впереди шел Три Осени, за ним — несколько усталых женщин, согнувшихся под кладью, потом опять охотники, и так до самого горизонта. Люди выглядели изможденными, они шли как бы не слыша рычания и подвывания собак, их серые тюки сливались друг с другом.
   И впрямь это выглядело неладно.
   — Три Осени! — позвал Издающий Клич. — Добро пожаловать к нам. Мы убили мамонта. Будет настоящий пир!
   Шепоток облегчения прошел по рядам прибывших. Мышь — ее волосы были острижены коротко в знак траура по Удару Молнией — подняла голову и зашагала чуть уверенней. Ребенок цеплялся за край ее плаща. Еще одна девочка ковыляла следом за ней. А Народ все поднимался по северному склону холма.
   — Они съедят все наши зимние припасы мяса! — прошептал Издающий Клич про себя. Три Осени благодарно поднял руку:
   — Спасибо за приглашение на пир, Издающий Клич, и еще спасибо Блаженному Звездному Народу, что мы добрались до ваших чумов.
   — Что-то многих я не вижу… И собаки ваши отчего-то не лают. А это кто, никак Большой Рот? — По склону поднимался низенький коренастый человек, заметно хромая. — Что это с ним? Нездоров?
   — Ранен копьем. — Три Осени беспокойно огляделся, облизав губы. — Охота была что надо. В одной маленькой долине набрели на стадо диких баранов. Отменная дичь! Большую часть туш мы освежевали и оставили храниться на морозце. Мы бы провели там всю зиму, кабы не Другие…
   Сердце Издающего Клич упало. Вот оно! Началось.
   — Что случилось?
   — Блаженный Звездный Народ спас нас, мой друг. Попросту повезло. Одного юношу послали сообщить Вороньему Ловчему и Кричащему Петухом, что у нас хватит мяса прокормить многих. Он первым увидел Других, вернулся и предупредил нас. Позволь сказать тебе, сейчас они дерутся получше. Убили четырех охотников, которые вышли им навстречу. Их было так много, друг мой. Так много. И такие сильные. Их было не остановить — все равно что Ветряную Женщину. Но мы стояли на холме, наше положение было лучше, только потому нас всех и не перерезали.
   — Как вы нашли нас?
   — Блеющий Баран сказал нам, по какому пути вы ушли. Мы надеялись, что вы нам поможете. — Три Осени неловко переминался с ноги на ногу, опустив глаза.
   Издающий Клич поглядел на фигуры, все еще пробирающиеся среди дальних холмов:
   — Блеющий Баран здесь? Помню, он мне рассказывал сказки…
   — Он умер, друг мой. Может, попозже, сегодня или завтра, мы посвятим его душу Блаженному Звездному Народу.
   Издающий Клич вздрогнул:
   — Как это случилось?
   — Другие… Копье прошло низко, над самым мужским органом. Плохая рана. Из брюха лился кишечный сок… Он стал вонять и весь раздулся. Мы несли его, сколько могли.
   — А ваш лагерь?
   Три Осени со значением похлопал по своему копью:
   — Он у Других. Нам — тем, кто выжил — надо было в первую очередь позаботиться о женщинах и детях. А уж там мы вернемся и за все отплатим Другим.
   Издающий Клич покачал головой:
   — Вы уже отплатили один раз. А теперь они отплатили вам. Не пора ли кончать? Слишком многих уже нет в живых. — Он указал на прибывающую толпу:
   —Видишь, сколько коротко остриженных женщин? Пора этому положить конец!
   Три Осени хмуро улыбнулся:
   — Угости нас сегодня, Издающий Клич. Как следует угости. Мы уж отомстим за наших погибших родичей!
   — Словно сам Вороний Ловчий говорит твоими устами.
   — Он — вождь, — согласился Три Осени.
   — Может, и так.
   Три Осени сдвинул брови:
   — Нам нужны воины. Ты пойдешь? Ты, и Поющий Волк, и Прыгающий Заяц…
   — Нет. — Издающий Клич решительно покачал годовой.
   — Но мы должны…
   — Нет.
   — И тебя не беспокоит, что те, кого ты любишь, убиты?
   — Наш долг — заботиться о живых. Мы говорили об этом сегодня с Поющим Волком и Прыгающим Зайцем. Здесь начинаются страшные вещи. Мы пойдем на юг, за Волчьим Сном. Если ты и вправду хочешь уберечь своих женщин и детей — идем с нами.
   Три Осени, колеблясь, поглядел на него и в конце концов отрицательно покачал головой:
   — Мы должны вернуться. Это… вопрос чести.
   — Чести?
   Три Осени расправил плечи, глаза его сурово сверкнули:
   — Воинской чести! — Он для убедительности потряс в воздухе копьем.
   Мрачные предчувствия проснулись в душе Издающего Клич. Он опустил голову. Да, это правда. Его Народ с каждым днем все больше походил на Других.

35

   Народ шел по нескончаемым холмам, с трудом пробираясь сквозь заросли карликовых берез. На северных склонах уже лежал снег. На ветках дрожали последние темно-рыжие листья. Отец Солнце с каждым днем все ниже склонялся к горизонту; свет его, летом ослепительно-желтый, теперь принял тусклый соломенный оттенок. Овраги были заполнены тлеющей листвой, шуршащей под ногами.
   Пляшущая Лиса поправила кожаную полосу на лбу и поглядела в спину Мыши. Эта женщина раздражала ее: когда она смотрела на Лису, ей словно по коже проводили куском шершавого камня. Старуха Кого-ток, ковылявшая чуть впереди, обернулась и хмыкнула, словно прочитав ее мысли, и движением руки подозвала ее к себе. Лиса ускорила шаг.
   — Пошла прочь. Иди себе сзади, — отогнала ее Мышь.
   — Я иду где хочу, — ответила Лиса, видя, что Кого-ток обернулась и глядит на нее. Глаза старухи мрачно блестели.
   — Твой дух проклят. Я не хочу, чтобы ты болталась рядом с моим ребенком. Иди сзади. Оставь нас, добрых людей, в покое.
   Пляшущая Лиса быстро, как молния, бросилась к Мыши и вцепилась своими крепкими пальцами в завязки ее капюшона. Та с криком отбивалась от нее. Взглянув Мыши прямо в лицо, Пляшущая Лиса произнесла:
   — Человек, который проклял меня, — ложный Сновидец: у него нет Силы. Значит, его проклятия не имеют никакой силы. — Она изо всех сил затянула тесемки, так что Мышь еле могла продохнуть. — Поняла?
   Лиса резко оттолкнула свою обидчицу. Та еле удержалась на ногах. Ребенок, которого она держала на руках под плащом, стал подавать голос.
   Мышь потерла шею.
   — Ты с ума сошла, — хрипло выдавила она. Пляшущая Лиса криво усмехнулась:
   — Запомни это! Ты и представить себе не можешь, на что я способна, ежели мне перейдут дорогу.
   Повернувшись на пятках, она пошла прочь, заметив, что Поющий Волк идет посмотреть, что это за потасовка происходит в хвосте отряда.
   В тот вечер и позже у нее уже не случалось перебранок с Мышью. Но она заметила, что и некоторые другие женщины, приблизившись к ней, опускали глаза. Что это — почтение? Или страх? Только Кого-ток дружелюбно глядела на нее, время от времени ободряюще подмигивая. И, поймав ее взгляд, Лиса расправляла плечи и тверже ступала, крепко сжимая в руках свое охотничье оружие.
   Волчий Сновидец плавал в горячей заводи. С берега за спиной у него плыло негромкое пение Цапли. Эти звуки придавали ему сил. Волны ласкали его обнаженное тело.
   — Погрузись в песню, — наставляла его Цапля. — Освободи себя. Двигайся в лад звукам. Изгони этот мир из всего Сна. Его больше нет. Ничего нет, кроме Сна.
   — Кроме Сна, — повторил он.
   Он погрузился в воду, пока она не залила ему уши. Птичье пение потонуло в шуме воды. Но, как ни странно, он расслышал, когда Цапля вновь начала петь. Это было бессмысленное на первый взгляд сочетание слов, но они звучали ритмично и чарующе. И поскольку он не мог уловить смысл песни, он сосредоточился на ее волнообразном ритме, как будто танцуя под ее звуки.
   Он растерянно мигал, ничего перед собой не видя. Он сидел в пещере Цапли. Наконец он стал различать знакомые очертания и запахи. Черепа глядели на него, проникая прямо в душу. Закопченные изображения на стенах, казалось, жили своей собственной жизнью. Серный запах, доносившийся от гейзера, щекотал его ноздри.
   — Я… я не в заводи? — спросил он, обернувшись. В углу сидела, сгорбившись и что-то бормоча себе под нос, Обрубленная Ветвь. Пламя оставляло блики в ее глазах.
   — Нет, не в заводи, — ответила Цапля. — Посмотри на свои руки.
   Он посмотрел — и остолбенел. На середине его ладони вспыхнул огромный красный волдырь. В то же мгновение он почувствовал острую боль — такую, что на глазах у него выступили слезы. Он вскрикнул.
   Цапля взяла его своей морщинистой рукой за запястье и смазала ладонь гусиным жиром, смешанным с измельченными травами.
   — Я вижу в твоих глазах вопрос… Что случилось? Я положила в твою ладонь уголек, Волчий Сновидец. Ты и не обратил внимания, как он обжег тебя. Понимаешь, что это значит?
   Он кивнул, превозмогая боль.
   — Я обрел Танец.
   — Именно так.
   — Но уголь обжег меня.
   — Да, ты пока что только очистил свое сознание. Ты еще не танцевал с огнем.
   — Тогда зачем же ты вложила мне в ладонь уголь? — спросил он не без обиды: уж очень болела рука. Цапля усмехнулась:
   — Чтобы ты вспомнил, где находишься.
   — Разве ты не могла просто подождать и позвать меня?
   — Это совсем другое…
   Он недоверчиво поднял бровь:
   — Вот как?
   — Ты был еще не так далеко.
   Он поднял и поднес к лицу свою обожженную руку:
   — Вижу…
   Она помолчала, беззвучно двигая челюстями, вся в малиновых отблесках костра.
   — Понимаешь, настоящий Танец — это Танец с окружающими вещами, а не с самим собой. А уж потом ты приступишь к Танцу, который свяжет тебя с Единым. А потом…
   — Но я сделал еще один шаг.
   — Да, — согласилась она. — Еще один шаг, Волчий Сновидец. Еще один шаг… Да только я не знаю, есть ли у нас время?
   — Что ты имеешь в виду?
   Она моргнула и поглядела в пространство, всматриваясь во что-то видное ей одной.
   — Все происходит слишком быстро. Нам бы еще пару лет! А у нас, может, и одного года нет, — бросила она ему через плечо. — Следующим летом, может быть, будет уже слишком поздно.
   — Поздно для чего?
   Она нахмурилась, морщины у нее на лбу углубились.
   — Этой ночью я видела страшный Сон. Я не видела ничего определенного, образы были слишком расплывчатыми, но я чувствую в них страшную правду.
   — Какую правду?
   — Они идут, — хрипло произнесла она, пронзительно поглядев ему прямо в глаза. — Мы и обернуться не успеем, как они будут здесь.
   — Другие? — спросил он, тяжело вздохнув. Он встретит своего отца!
   — Что-то еще похуже… еще большая тьма. Я плохо разглядела…
   — Как та тьма, что я видел? — Он пожал плечами. — Ну и сколько же у нас осталось времени?
   — Не знаю.
   — Как же нам быть? Если я недостаточно продвинусь…
   — Я… — Она глубоко вздохнула. В глазах ее стоял страх. — Надеюсь, что я еще достаточно сильна…
   Она с усилием встала на ноги, дотянулась до ниши в каменной стене — и отдернула дрожащие руки. Прижав к груди потные от страха ладони, она стояла, не сводя напряженного взгляда с трещины в камне.
   — Что ты ищешь? — спросил он. — Могу ли я тебе помочь?
   — Нет, — сурово прошептала она. — Только я могу их касаться. — Она вновь потянулась к трещине и достала оттуда какой-то тщательно завязанный узелок.
   У Волчьего Сновидца пошли по спине мурашки. Он не дыша глядел, как старуха развязывает узелок и достает оттуда какие-то сморщенные черные вещицы.
   — Что это такое?
   — Грибы. Помнишь? Я говорила тебе прошлым летом: они выросли там, где я облегчалась. Сильные существа: они живут самой смертью, одолевают распад и гниение. В них — воскресение, Волчий Сновидец. Относись к ним почтительно: они полны Силы.
   Он удивленно поглядел на нее. Сердце его учащенно стучало.
   — Воскресение? Ты говорила, что они убьют меня. Она повернулась. Глаза ее резко блеснули.
   — Убьют. Ты к ним еще не готов.
   — Почему?
   — Потому что ты еще не Танцующий.
   Он окинул взглядом пещеру, Обрубленную Ветвь, Цаплю — и задумался. Что же это такое происходит, когда поешь грибов?
   — Ты понял? — спросила она. У нее был необычно серьезный вид.
   — Нет.
   — Может ли гриб убить тебя, если ты сам — гриб? Можешь ли ты убить гриб, если гриб — ты сам? Он затаил дыхание:
   — Единый.
   — Да. Это маленькое растение может вызвать могущественнейший из Снов. Шуточка Отца Солнца — вот что такое эти грибы. У них нет цвета, потому что растут они из смерти, во тьме, а приносят жизнь и Свет. — Она потрогала черные комочки. — Они помогают твоей душе выходить из Танца…
   — Но что если я выпаду и из Сна тоже? Она по-птичьи вскинула голову:
   — И окажешься нигде?
   — Что-то в этом роде.
   Ее сгорбленная спина затряслась от смеха.
   — Тогда ты будешь знать, что ты — там.
   — Где?
   — Нигде.
   Не желая показывать свою тупость, он спросил:
   — А что будет с моим Сном?
   — Если ты окажешься нигде и увидишь пустоту внутри себя — тогда ты сможешь брать руками горящие угли и не обжигаться… и, не страшась, принимать яд. — Она поглядела на него и кивнула головой:
   — Вижу по твоим глазам — ты понимаешь.
   Он вздохнул:
   — В этой пустоте я и грибы станем одним целым? Она улыбнулась, обнажив остатки зубов, и согласно кивнула:
   — Так и есть. Это — последний и главный Сон. Сон, покоряющий смерть. И этот Сон возродит твое тело. Будет боль, мука, тяжелая мука, болезнь — пока ты не войдешь в глубину своей души и Сон не свяжет воедино тебя и грибы. И вы станете одним целым — и ничем.
   Он непроизвольно сжал кулаки.
   — Когда я смогу попробовать?
   — Может, и никогда — по всему, что я знаю. Времени куда меньше, чем я думала. Вороний Ловчий бросил вызов Сну. Твой брат обладает по-своему необычайной Силой. Только это другая Сила.
   — Но он не Сновидец.
   — Не такой, как ты. Но он видит Сны — на свои манер… Его Сила в том, что он умеет внушать свои мысли другим. И он может одним махом, в час озарения, увидеть то, что должно случиться. Он опасен.
   — Могу ли я остановить его?
   — Не знаю. Вы двое и тот Другой, ваш отец, — это будущее Народа. И если никто не помешает, Вороний Ловчий разрушит Народ изнутри, а ваш отец тем временем разрушает его извне. А ты? — Она напряженно поглядела на него. — Ты должен обрести пустоту в своей душе, найти ход через свое сердце, прежде чем найдешь его в Леднике и спасешь Народ.
   — Но что же за тьму видела ты во Сне? Это не…
   — Это что-то другое, еще похуже. Это поглотит всех нас: и Народ, и Других.
   — Тогда что же… — он развел руками, — мы даже и понять не можем, что это такое, пока не столкнемся с этим лицом к лицу? Тогда как я?.. — Он снова вздохнул и потянулся к грибам.
   Быстрым движением Цапля убрала от него узелок с грибами и прижала его к груди.
   — Не вздумай даже дотрагиваться до них! Коснешься, потом оближешь пальчики — и умрешь страшной смертью. Пойдешь на пищу Духам Долгой Тьмы. Я не могу рисковать твоей жизнью.
   Но узелок невольно притягивал его взгляд — так заяц не может отвести глаз от летящего орла.

36

   Вороний Ловчий завел старика в чум, подыскивая место, чтобы присесть. Кричащий Петухом опустился на землю по-стариковски осторожно, оправляя плащ, разглаживая полы своей наружной парки. Зрячим глазом он оглядел помещение: потемневшие от копоти жерди, поддерживающие стены и своды, аккуратно сложенное по углам оружие, связанные в узлы волчьи и оленьи шкуры. В желтоватом свете костра он и его спутник отбрасывали длинные темные тени.
   — Отведай, старый учитель, — сказал Вороний Ловчий, предлагая старику бараний рог с травяным отваром.
   Кричащий Петухом выпил и указал на баранью похлебку, варившуюся на костре в кожаном бурдючке:
   — Я сегодня не ужинал.
   — Пожалуйста, угощайся.
   Старый шаман улыбнулся, наполнил чашку похлебкой и, чавкая, стал есть. Насытившись, он повернулся к Вороньему Ловчему и спросил:
   — Зачем ты хотел меня видеть сегодня?
   — Три Осени пришел с вестью. Другие напали на отряд Блеющего Барана. Я хочу, чтобы ты благословил меня собрать молодых парней и нанести удар по их становьям. В середине Долгой Тьмы они нападения не ждут.
   Кричащий Петухом провел пальцем по подбородку Его бельмо мрачно блестело.
   — Никто не станет рисковать жизнью среди Долгой Тьмы. Что будет с их душами, а? Вороний Ловчий развел руками:
   — С душами, Кричащий Петухом? А что их ждет здесь? Что нас всех ждет? Другие перебьют нас — иди мы среди них растворимся. Три Осени послал одного юношу разведать про Других, которые захватили лагерь Блеющего Барана. Они тоже держат в плену наших женщин… И это будущее, Кричащий Петухом? Наши женщины будут вынашивать их ублюдков? Как Черника?
   — Слишком ты много на себя берешь, юнец. Тебе не достаточно одного слова Старейшего? — Он попытался встать.
   Вороний Ловчий мягко опустил старика обратно на землю.
   — Конечно, я много на себя беру! Я должен спасти Народ. А что, ты видел в своих Снах что-то другое?
   — Я в своих Снах много разного вижу, — пренебрежительно ответил старик.
   — Давай-ка потолкуем начистоту. Я про твои Сны знаю все до донышка. Помнишь, что ты предсказывал нам в Мамонтовом Лагере, а? Про охоту на мамонтят… Что-то пока не сбылось! А еще ты предсказал Удару Молнии, что у него наконец-то родится сын. Помнишь? Ты будто бы видел во Сне, как он баюкает мальчика на руках? Ну и что? Девчонка родилась, еще одна! Сам Удар Молнии сгинул. Мышь ушла в лагерь Издающего Клич. А еще ты видел Сон о том, как…
   — Иногда Сны меняются.
   — А иногда важно, чтобы Народ поверил… а уж видел ли ты что взаправду или все до единого слова выдумал — нет нужды знать.
   — Ты что, во лжи меня обвиняешь? — возмутился Кричащий Петухом.
   Вороний Ловчий взялся за рукоятку копья и поглядел прямо в глаза шаману:
   — Я не хочу, чтобы мы с тобой стали врагами, старый учитель. Народу это не принесет добра.
   Кричащий Петухом задумался. В углах его рта появились суровые складки.
   — Что дальше?
   — Ты не будешь мешать моим походам на Других.
   — Я никогда и не возражал против них.
   — Чистая правда. Уважаю людей, который умеют разобраться, где их выгода. — Вороний Ловчий встретился со стариком глазами. — Но настало тебе время решать.
   Он пододвинулся поближе, не отрывая взгляда от зрячего глаза Кричащего Петухом. Старик гневно посмотрел на него — а потом вдруг вздрогнул и опустил лицо.
   — Чего ты хочешь?
   — Ты со мной… или против меня?
   — Зачем тебе нужна моя поддержка?
   — Среди Долгой Тьмы люди… как бы получше выразиться… не очень-то расположены воевать. Никто не пойдет в бой, если Духи запросто могут высосать из него душу.
   Кричащий Петухом сверкнул на Вороньего Ловчего своим единственным глазом:
   — А если шаман одобрит поход — это кое-что меняет?
   — Если одобрит и пообещает защиту.
   — А если я откажусь?
   Вороний Ловчий разочаровано вздохнул:
   — Слишком уж ты часто ошибался в своих предсказаниях. Сам понимаешь, какие могут пойти слухи. А уж если над Сновидцем смеются — дело худо…
   — Ты угрожаешь мне? — раскрыв рот от удивления, произнес Кричащий Петухом.
   — Нет. Я просто хочу втолковать тебе твое положение, чтобы ты поскорей понял: лучше всего для тебя — помочь мне.
   Гнев исказил лицо Кричащего Петухом.
   — Силы мои проникают вдаль и вширь. Мне все подойдет — волосы, ногти, обрывки одежды… Я могу изгнать человеческую душу из тела и послать ее скитаться среди Долгой Тьмы. Я могу…
   — Проверим? При всем Народе…
   — Что ты имеешь в виду?
   Вороний Ловчий достал свой собственный узелок в котором, по поверьям, был ключ к его душе.
   — Я тебе завтра при всех отдам его. Посмотрим, что сильнее: моя душа или твое заклятие. — Глаза его мрачно блеснули. — Хочешь так?
   Кричащий Петухом ссутулился, глаза его нервно блеснули.
   — От этого не будет никакого проку.
   — Давай говорить начистоту, старый учитель. Друг мой… Нам с тобой есть что предложить друг другу. Зачем же нам ссориться?
   Кричащий Петухом закусил губу. Гримаса боли исказила его лицо.
   — Ты хочешь расколоть Народ? Посеять смуту, когда на нас и так наседают Другие?
   — Нет, — упрямо сжал челюсти Вороний Ловчий. — Я хочу объединить Народ. Но этого не случится, пока мы с тобой не будем на одной стороне.
   Кричащий Петухом молчал, погрузившись в раздумья. Глубокие морщины избороздили его лоб. Вороний Ловчий терпеливо ждал. Кричащий Петухом совсем сгорбился… Сновидец, Великий Шаман признал свое поражение. Ему нечего было противопоставить напору молодого вождя. Сила оставила его.
   — Я… помогу тебе, — с мукой в голосе прошептал он.
   — Я знал, что ты не откажешься… Ешь еще, друг мой. Мы с тобой возродим Народ!
   Кричащий Петухом покачал годовой, зачерпывая еще похлебки:
   — Такой молодой — и такой сильный! И откуда это берется, если мне, со всей моей мудростью, таким тяжелым трудом даются Сны… Которым все равно нельзя верить.
   Вороний Ловчий задумчиво моргнул. Трудный вопрос задал ему Кричащий Петухом.
   — Твоя Сила вернется, мой друг: ведь ты решил рука об руку со мной бороться за спасение Народа! Должно быть, Отец Солнце усомнился в тебе и отнял твою Силу. Но теперь он вернет ее.
   Кричащий Петухом недоверчиво поглядел на небо:
   — Может быть…
   — Я в этом уверен.
   — А ты думаешь, эта война с Другими будет успешной? Ты сможешь отогнать их раз и навсегда?
   Вороний Ловчий стал прикручивать наконечник к древку своего копья.
   — Честно говоря, не знаю, но надо сделать так, чтобы они дважды подумали, прежде чем идти на нас. Пусть помнят, что не так уж это легко — иметь дело с Народом. Может, Черника правду говорит и их согнали с их старинных земель какие-то другие люди? Тогда, если мы как следует пуганем их, они повернутся назад и попытаются отвоевать то, чем владели прежде?
   — Черника говорит еще, что есть много разных Других. Столько, что всех не убьешь… Да и не сочтешь…
   — Тогда нам все одно погибать. Война, по крайней мере, оттянет время…
   — Время — для чего?
   — А вдруг мой глупый братец все же найдет ход в Великом Леднике? Может, он, прокляни его Звездный Народ, и в самом деле…
   — Нет никакого хода! — буркнул Кричащий Петухом. Вороний Ловчий увидел, как вспыхнул единственный черный глаз шамана.
   — Ну тогда надо отогнать Других. Больше ничего не остается.
   — Чем я могу помочь? — тихо и покорно спросил Кричащий Петухом.
   — Народ обленился. Мы должны возродить в нем силу духа и бодрость, чтобы люди смогли бороться. Твои Сны о нашей победе поддержат их дух, и мы пойдем на Других походом, и на самом деле победим, и захватим все их охотничьи трофеи, и возьмем в жены их женщин, и они родят нам новых сильных воинов.
   — Ты отклоняешься от древних путей Народа, — хмуро возразил Кричащий Петухом. — Убивать людей — это…
   — У нас нет выбора, — ответил Вороний Ловчий и дохнул на копье, чтобы жизнь вошла в камень, дерево и суставы зверей. — Пока не вернется твоя Сила и ты не укажешь нам новые пути…