Страница:
Страсть, охватившая его, казалось, не отпускала его, держала в тисках, вела за собой.
— Я помогу тебе…
— Нет.
— Но разве дар Сновидца — это проклятие какое-то? Используй свои способности на благо Народа, но…
— Да, это проклятие… Это все равно что родиться косолапым или со слишком длинным носом. Так уж выходит… И поэтому я не могу любить.
— Почему? Разве сама Цапля никого не любила? Мне рассказывали про какого-то Медвежьего Охотника…
— Она… — Он отвернулся и зажмурился. В груди Лисы боролись противоречивые чувства. Она явно задела Бегущего-в-Свете за живое. Воспользоваться этим? Или, наоборот, приласкать его, утешить, простить, постараться смягчить его боль…
— Человек, которого она любила, убил ее. Спроси Обрубленную Ветвь. Она видела… Цапля позволила себе на мгновение отдаться этой любви. Но при этом она изменила Единому. И грибы убили ее.
Пляшущая Лиса отшатнулась, пораженная его суровым взглядом.
— Ты думаешь, что моя любовь убьет тебя?
— Да. — Он покачал головой, словно пытаясь рассеять застилавший его мысли туман. — Я помню, что случилось с женщиной, которая была куда сильнее меня. Я выбрал свой… Нет, это мой путь меня выбрал. У Народа должен быть Сновидец.
В горле у нее стоял комок. Она медленно кивнула; на душе у нее стало пусто и горько.
— Значит, все даром? Весь мой путь к тебе, все мои горести… И я тебе не нужна?
В глазах его застыла глухая боль, лицо его перекосилось, и он чуть слышно произнес:
— Извини.
Она встала и опустила глаза. Душа ее разрывалась от боли.
— Свет…
Он поглядел на нее.
— Коснись меня — в последний раз.
Она потянулась к нему, и он, ласково поглядев на нее, протянул руку в ответ. Но стоило их пальцам соприкоснуться, его лицо исказила внезапная гримаса, как будто какое-то страшное воспоминание внезапно вырвалось из скрытых глубин его души. Он замер и в ужасе поглядел на нее.
— Что? — спросила она, отдергивая руку. — Что случилось?
Он отвернулся и уткнулся лицом в шкуру белого медведя. В душе у нее все похолодело от его тихих всхлипов.
— Оставь меня! — воскликнул он.
Она опрометью бросилась прочь из пещеры и дальше — вниз по тропе, забыв про больную щиколотку. Больше всего на свете хотела бы она навсегда позабыть ужас, застывший в его глазах.
Лунная Вода разминала затекшую спину. Сквозь упавшие на лоб пряди волос она видела, как столпились пленившие ее Враги вокруг молодого Сновидца. Он был и впрямь могуч, особенно принимая в расчет его молодые лета. Она видела, как он приманивает карибу священной песнью, и не могла не восхититься. Потом с этими карибу было много возни, пришлось разделывать туши, и все равно, когда она вспоминала об этой охоте, по спине у нее шел холодок.
«Он, может быть, так же могуч, как Ледяной Огонь. Как наш Великий Шаман!» — Она горько усмехнулась при этой мысли. Немыслимо! Немыслимо, чтобы у этих людишек появился такой Сновидец.
Увидев, что к ней приближается Прыгающий Заяц она вновь принялась за работу: стала срезать тонкие полосы шкуры с туши карибу.
Неописуемо! Она, Лунная Вода, старшая дочь Певца Рода Белого Бивня, должна освежевывать туши, как какая-нибудь старая карга. Гнев и ненависть вспыхнули в ее душе. Почему-то именно эти чувства согрели ее и придали ей сил для работы.
Пальцы ее сжимали обоюдоострый плоский нож. Она снимала кожу с мертвого карибу и расчленяла тушу. Теплый пар, поднимавшийся от мяса, кружил ей голову. Она отерла нож о голенище сапога и снова принялась за свой труд.
А еще говорят — этот Сновидец поведет их через Великий Ледник. Да это безумие! Ни одному человеку это не под силу.
Но он и впрямь приманивал карибу! Она же сама видела… И еще она видела, как он спас ребенка этой женщины, Зеленой Воды. Остановил слизь, которая текла у того из носика, и вдохнул жизнь в синюшное создание, появившееся на свет раньше срока. Да, он могуч. Конечно могуч.
— Но не так могуч, как Ледяной Огонь, — уверенно прошептала она.
Она заметила, что разрезание кожи требует от нее усилий. Нож затупился. Куском рога она наточила лезвие. Ее опытная рука легко срезала с камня длинную стружку. Она попробовала лезвие. Теперь оно было острым.
«Но мне среди них не жить! — Она с ненавистью взглянула сквозь упавшие на лоб пряди волос на Прыгающего Зайца, разносившего по лагерю большие куски разделанного мяса. — Недолго тебе упиваться моим телом, ты, навозный жук! Ласкай костлявых баб из своего Народа. Женщина из Рода Белого Бивня слишком хороша для тебя!»
Она вся сжалась, словно желая выдавить из своего тела его поганое семя. Она с тревогой ждала нового оборота луны: ее месячные запаздывали.
Скоро, скоро она убежит от них, как только Долгая Тьма пойдет на убыль… Прежде, чем их Народ пойдет сквозь Ледник? Она задумчиво повела своими прекрасными бровями. Волчий Сновидец говорит — там, на другой стороне, водятся огромные стада непуганых зверей… Если женщина из Мамонтового Народа узнает этот ход, почему бы Ледяному Огню, с его великим могуществом, не повести туда свой Народ?
«Подожду-ка я, — усмехнулась она. — Мы еще посмотрим, кому достанется этот твой ход в Леднике!»
46
47
— Я помогу тебе…
— Нет.
— Но разве дар Сновидца — это проклятие какое-то? Используй свои способности на благо Народа, но…
— Да, это проклятие… Это все равно что родиться косолапым или со слишком длинным носом. Так уж выходит… И поэтому я не могу любить.
— Почему? Разве сама Цапля никого не любила? Мне рассказывали про какого-то Медвежьего Охотника…
— Она… — Он отвернулся и зажмурился. В груди Лисы боролись противоречивые чувства. Она явно задела Бегущего-в-Свете за живое. Воспользоваться этим? Или, наоборот, приласкать его, утешить, простить, постараться смягчить его боль…
— Человек, которого она любила, убил ее. Спроси Обрубленную Ветвь. Она видела… Цапля позволила себе на мгновение отдаться этой любви. Но при этом она изменила Единому. И грибы убили ее.
Пляшущая Лиса отшатнулась, пораженная его суровым взглядом.
— Ты думаешь, что моя любовь убьет тебя?
— Да. — Он покачал головой, словно пытаясь рассеять застилавший его мысли туман. — Я помню, что случилось с женщиной, которая была куда сильнее меня. Я выбрал свой… Нет, это мой путь меня выбрал. У Народа должен быть Сновидец.
В горле у нее стоял комок. Она медленно кивнула; на душе у нее стало пусто и горько.
— Значит, все даром? Весь мой путь к тебе, все мои горести… И я тебе не нужна?
В глазах его застыла глухая боль, лицо его перекосилось, и он чуть слышно произнес:
— Извини.
Она встала и опустила глаза. Душа ее разрывалась от боли.
— Свет…
Он поглядел на нее.
— Коснись меня — в последний раз.
Она потянулась к нему, и он, ласково поглядев на нее, протянул руку в ответ. Но стоило их пальцам соприкоснуться, его лицо исказила внезапная гримаса, как будто какое-то страшное воспоминание внезапно вырвалось из скрытых глубин его души. Он замер и в ужасе поглядел на нее.
— Что? — спросила она, отдергивая руку. — Что случилось?
Он отвернулся и уткнулся лицом в шкуру белого медведя. В душе у нее все похолодело от его тихих всхлипов.
— Оставь меня! — воскликнул он.
Она опрометью бросилась прочь из пещеры и дальше — вниз по тропе, забыв про больную щиколотку. Больше всего на свете хотела бы она навсегда позабыть ужас, застывший в его глазах.
Лунная Вода разминала затекшую спину. Сквозь упавшие на лоб пряди волос она видела, как столпились пленившие ее Враги вокруг молодого Сновидца. Он был и впрямь могуч, особенно принимая в расчет его молодые лета. Она видела, как он приманивает карибу священной песнью, и не могла не восхититься. Потом с этими карибу было много возни, пришлось разделывать туши, и все равно, когда она вспоминала об этой охоте, по спине у нее шел холодок.
«Он, может быть, так же могуч, как Ледяной Огонь. Как наш Великий Шаман!» — Она горько усмехнулась при этой мысли. Немыслимо! Немыслимо, чтобы у этих людишек появился такой Сновидец.
Увидев, что к ней приближается Прыгающий Заяц она вновь принялась за работу: стала срезать тонкие полосы шкуры с туши карибу.
Неописуемо! Она, Лунная Вода, старшая дочь Певца Рода Белого Бивня, должна освежевывать туши, как какая-нибудь старая карга. Гнев и ненависть вспыхнули в ее душе. Почему-то именно эти чувства согрели ее и придали ей сил для работы.
Пальцы ее сжимали обоюдоострый плоский нож. Она снимала кожу с мертвого карибу и расчленяла тушу. Теплый пар, поднимавшийся от мяса, кружил ей голову. Она отерла нож о голенище сапога и снова принялась за свой труд.
А еще говорят — этот Сновидец поведет их через Великий Ледник. Да это безумие! Ни одному человеку это не под силу.
Но он и впрямь приманивал карибу! Она же сама видела… И еще она видела, как он спас ребенка этой женщины, Зеленой Воды. Остановил слизь, которая текла у того из носика, и вдохнул жизнь в синюшное создание, появившееся на свет раньше срока. Да, он могуч. Конечно могуч.
— Но не так могуч, как Ледяной Огонь, — уверенно прошептала она.
Она заметила, что разрезание кожи требует от нее усилий. Нож затупился. Куском рога она наточила лезвие. Ее опытная рука легко срезала с камня длинную стружку. Она попробовала лезвие. Теперь оно было острым.
«Но мне среди них не жить! — Она с ненавистью взглянула сквозь упавшие на лоб пряди волос на Прыгающего Зайца, разносившего по лагерю большие куски разделанного мяса. — Недолго тебе упиваться моим телом, ты, навозный жук! Ласкай костлявых баб из своего Народа. Женщина из Рода Белого Бивня слишком хороша для тебя!»
Она вся сжалась, словно желая выдавить из своего тела его поганое семя. Она с тревогой ждала нового оборота луны: ее месячные запаздывали.
Скоро, скоро она убежит от них, как только Долгая Тьма пойдет на убыль… Прежде, чем их Народ пойдет сквозь Ледник? Она задумчиво повела своими прекрасными бровями. Волчий Сновидец говорит — там, на другой стороне, водятся огромные стада непуганых зверей… Если женщина из Мамонтового Народа узнает этот ход, почему бы Ледяному Огню, с его великим могуществом, не повести туда свой Народ?
«Подожду-ка я, — усмехнулась она. — Мы еще посмотрим, кому достанется этот твой ход в Леднике!»
46
Я все же не до конца в это верю, — покачал годовой Издающий Клич, заглянув в иссиня-черную тьму. Холодный ветер дул из глубин бесконечной ледяной дыры с серыми складчатыми стенами. Необъятный и ужасающий мир открывался за ней! А наверху виднелась ребристая, ступенчатая громада Великого Ледника. Снег ярко блестел на фоне темно-зеленого льда. И даже здесь слышны были стоны неупокоенных призраков.
На дне хода лежал ряд камней, намытых летним руслом реки. По ним и проходил неверный путь среди запретных ледяных стен.
Грудь Издающего Клич сжалась, мышцы его напряглись. Словно кость стояла у него в горле. Он шевельнуться не мог от страха.
— Ну и громадина, — только и произнес Поющий Волк, поглядев на зловещий в серых сумерках Ледник.
Издающий Клич беспокойно кивнул.
«Все серое. Весь мир стал для нас отныне серым. Цвета исчезли. Осталось только отчаяние. Лед и камень над нами и вокруг нас. А за спиной — верная мучительная смерть от рук Других. И это — наш путь? На самом ли деле так? Неужто нигде больше не осталось счастья и радости? Я не хочу идти туда. Во тьму, к призракам…»
Волчий Сновидец стоял с другой стороны. На лице его читалось раздумье. Одет он был в плащ, сшитый из шкуры убитого им Дедушки Белого Медведя. Края плаща трепетали при порывах ветра, вырывающегося из хищной, потрескивающей тьмы, белая шерсть колыхалась.
Издающий Клич обернулся и увидел напряженное лицо Пляшущей Лисы. Видно, что она и Волчий Сновидец избегают друг друга. Что же случилось между ними сегодня в пещере Цапли? И что это может означать для всех них? Сказать, что в душе Издающего Клич пронесся ледяной ураган, — значит ничего не сказать.
— Видите, как навалены здесь камни? — спросил Волчий Сновидец, взобравшись на вершину одного из валунов. — Это все за лето, когда здесь течет река. Все это приносит вода…
— А почему дед лежит только здесь? — спросил Поющий Волк. — Что мешает ему покрыть весь мир?
— Горы. Они здесь теснят с запада и востока Большую Реку. Поэтому лед скапливается в этих местах и становится все выше, — ответил ему Волчий Сновидец, указав на возвышающиеся на горизонте хребты.
За спиной у них стоял Народ. У каждого на спине был дорожный мешок; каждый держался за длинный канат, искусно сделанный из шкур карибу и мамонтов. Собаки, опустив головы, обнюхивали сырую землю.
Зеленая Вода стояла опустив руки. На закорках у нее сидел ребенок. Казалось, на одном теле — две головы. Темные глаза ребенка испуганно блестели. Издающий Клич поймал ободряющий взгляд жены. Похоже, она настроена веселее, чем он…
Волчий Сновидец шел впереди, отмеряя каждый шаг по крутым валунам, старясь держаться той стороны, где камни были пониже и лежали поровнее.
— Не нравится мне все это, — бормотал Издающий Клич.
Поющий Волк бросил на него короткий взгляд и усмехнулся:
— Духи нынче норовят вмешаться в твою жизнь, верно?
Издающий Клич от души огрызнулся:
— Я послушался тебя. Что мне оставалось? Ты сказал: «Идем! Мы пойдем первыми. Докажем всем, что это возможно». И я последовал за тобой. Куда глаза мои глядели? И как ты мог посоветовать мне это безумие.
— Ты сам согласился! Не ты ли расписывал мне, какие ужасы ждут нас, если Народ останется к северу от Великого Ледника, а тут как раз нагрянут Другие?
— Но это еще не значит, что я должен слушаться твоих тупоумных…
— А ну молчите! — оборвала их Зеленая Вода, глядя на ход. — Сейчас Волчий Сновидец поведет нас…
Издающий Клич вдохнул тухлого воздуха и пробурчал:
— Угу!
— Мы еще живы! — сквозь зубы прошептал Поющий Волк и пошел по камням следом за Волчьим Сновидцем. Опасливо качая головой, он окидывал взором черные тени и ниши, прорезавшие лед. Смеющаяся Заря напряженным шагом шла следом за ним.
— Мы еще живы… мы еще живы… — со вздохом повторял Издающий Клич, глядя на затянутое облаками небо, едва различимое в узкую щель наверху.
Он с усилием сглотнул слюну. Тихое потрескивание явственно доносилось от ледяных стен. Страх сжимал его сердце.
— Ты идешь? Или мне нести тебя на ручках? — окликнул его, обернувшись, Поющий Волк.
Издающий Клич рванулся вперед. Волосы на голове его шевелились от страха. Так бросаются опрометью вниз с вершины холма, когда Отец Солнце вот-вот ударит по нему молнией. Ноги его подкосились.
Какие-то пальцы потянулись к нему. Он слепо моргал во тьме. Вкрадчивые холодные пальцы, несущие смерть, — он чувствовал их всею плотью. Пальцы призраков, они оплетали все его тело. Кожа его сжималась и морщилась от их прикосновений.
«Страх! Никогда за всю свою жизнь я не чувствовал такого! Нет, я могу сгинуть здесь… Эта темнота… Эти призраки… Нельзя человеку умирать в темноте. Душа его останется здесь погребенной навеки. Тьма. Вечная тьма».
Он стоял охваченный ужасом, готовый броситься назад — туда, откуда он пришел в это страшное урочище.
Он услышал, как сзади потрескивает камень под ногами Зеленой Воды. И они пошли дальше — молча, страшась своего безумства.
А потом откуда-то из глубины сердечной пришли новые силы, и он осмелел. Он упрямо шел и шел вперед, стыдясь показать себя трусом на глазах у стольких соплеменников, хотя каждая его жилка по-прежнему дрожала от ужаса.
Его чувствительные ноздри уловили странный запах, принесенный ветром: острый аромат плесени, слежавшейся земли и сырого камня. Издающий Клич сжал зубы и что есть мочи вцепился в копье: он увидел, как сужается просвет наверху. Серые стены постепенно смыкались над ними. Талая вода капала, попадая в карманы их парок.
— Что толку в копьях — против Духов Тьмы? — прошептал он. Какое-то внутреннее чувство заставило его резко отшатнуться в сторону. Холодные пальцы незримо провели по его щеке.
У поворота туннеля Волчий Сновидец достал из сумки и развернул маленький горящий уголек и поджег фитиль из мха. И этот жалкий фонарик будет отныне освещать Народу путь вперед, через Великий Ледник — к новой жизни.
Издающий Клич, дрожа, последовал за ним. Пощелкивание наверху прекратилось, как только они свернули. Он шел за Поющим Волком, Зеленая Вода шагала следом за ним. Он слышал счастливое посапывание своего маленького сына, примостившегося на плечах у матери.
Собрав все свои силы, он ступил вслед за Поющим Волком в непроглядную тьму.
— Здесь идите поосторожнее! — Эхо гулко повторило голос Волчьего Сновидца, мешающийся с тихим потрескиванием живущих во тьме призраков. — Вода точит лед, прогрызая себе все новые русла. Здесь есть несколько мест, где свод чуть пониже, но воды там достаточно, чтобы утонуть. Есть много провалов, а на дне их — водовороты. Так что смотрите себе под ноги.
Где-то высоко во тьме все трещало и гудело — скрипуче, пугающе, неразборчиво.
— Призраки, — прошептал кто-то.
— Не бойтесь, — раздался впереди голос Волчьего Сновидца. — Я уже достаточно напугал их. Теперь они смирные. В прошлый раз я шел здесь без огня. И они пропустили меня — пропустили во тьме. Значит, я был достоин этого… Покажите им, что вы горды и бесстрашны, и они не причинят вам вреда.
— Понятно, почему им так не понравился дедушка Кричащего Петухом, — хмыкнул Издающий Клич, стараясь ободрить себя.
Поющий Волк рассмеялся — слишком резко и отрывисто. Смех его жутко отозвался во тьме.
Он шел держась за канат. Во рту было сухо, сердце замирало. «Я иду тропою черных духов». Зловещее потрескивание отдавалось ужасом в каждой жилке его тела.
— Разговаривайте, не молчите, — крикнул идущим сзади Волчий Сновидец. — И если заметите провалы или опасные места — дайте знать тем, кто идет следом.
Гул голосов разорвал тишину.
— Ну уж мы покажем им нашу храбрость, — бормотал себе под нос Издающий Клич. Он, моргая, вглядывался во тьму, снова и снова дрожа от тихого шума в ледяных стенах. А наверху что-то гудело совсем громко и совсем страшно. — Я вовсе не бесстрашен… и не горд… и я хочу хоть немножко света…
Шаг за шагом они двигались, ровный голос Волчьего Сновидца удерживал их вместе, и сама его Сила нависала над ними, как щит, в этом царстве враждебной тьмы.
Левой рукой Издающий Клич сжимал свои копья, а правую не отрывал от каната из мамонтовой кожи. Постепенно глаза его привыкли к темноте, и при свете тусклой лампы в руках Волчьего Сновидца он стал различать загадочные образы, населявшие этот мертвый и враждебный мир. Огромные узкие тени лежали на ледяных стенах…
А сзади, во тьме, скрипучий голос Обрубленной Ветви снова и снова повторял: «Волчий Сон… Волчий Сон…» Звук человеческого голоса защищал от жуткого, скрипучего, пугающего бормотания Духов, которые, подобно летучим мышам, затаились под черными сводами, подстерегая добычу.
Вперед и вперед. Издающий Клич шагал, страх, как зверь, царапался в его груди и рвал его сердце. Ледяные своды становились все ниже. «В ловушке, ты — в ловушке!» — шептал некто из глубин его сердца. Во рту его пересохло, но он понуждал себя идти вперед. За спиной у него Зеленая Вода пела священную песню, чтобы поддержать свой дух, на ходу баюкая ребенка.
Они то и дело останавливались. Все протискивались вперед, чтобы попасть в световое поле тусклой лампы Волчьего Сновидца. И каждый раз, останавливались ли они для отдыха или для еды, это укрепляло их, давая их измученным душам отдых от холода и тьмы — и от пугающего перешептывания мертвых.
Когда пришло время пятой остановки, смирение овладело ими. Они болтали, нервно пересмеивались, и Издающий Клич даже осмелился поднять глаза вверх и разглядеть, как играют отблески от лампы Волчьего Сновидца на ледяных сводах. Но, слава Отцу Солнцу, ни одно безглазое лицо не поглядело в ответ.
Память о солнечном свете стала неяркой, как сон, как зыбкая мечта. В труднопроходимых местах Издающий Клич прокладывал дорогу через груды камней для стариков и детей, которые все еще слепо таращились в темноту, широко раскрыв глаза и ничего не различая.
И тут где-то наверху раздался ужасающий скрип. Он прорезал Ледник сверху донизу мгновенно, как удар молнии. Земля под ногами вздрогнула; люди замерли.
— Бабушка… — в ужасе позвала Багряная Звезда.
— Я здесь, деточка, — отозвалась Обрубленная Ветвь.
— Возьми меня за руку… Я боюсь…
— Не думай об этих призраках, деточка… Сила Волчьего Сновидца держит их в узде. Нам ничто не грозит… Ничто.
Удары прекратились; скрежет наверху затих.
Издающий Клич неуверенно кивнул. Ему хотелось бы в это верить. На всякий случай он задержал дыхание, чтобы никакой злой Дух вместе с воздухом не вынул невзначай душу из его тела и не унес к себе во тьму.
Через час или два они вновь отдыхали, тесно прижавшись друг к другу. Издающий Клич поймал себя на том, что глядит на юношу, который некогда звался Бегущим-в-Свете. Да неужто это правда? Неужто они и впрямь идут через Великий Ледник? Идут из одного мира в другой? Шкура Дедушки Белого Медведя блестела в свете лампы. Волчий Сновидец на каждой остановке заново наполнял ее мороженым жиром.
В тусклом свете Издающий Клич различил и лицо Пляшущей Лисы. Оно было так же холодно, как лед вокруг них, — и так же беспощадно. А когда взгляд ее случайно падал на Волчьего Сновидца, в глазах ее вспыхивали боль, горе и неразделенная страсть. Издающий Клич вздохнул и прижал к себе Зеленую Воду, радуясь их счастью.
Только тут до него дошло, что Пляшущая Лиса идет последней в колонне. В самом опасном месте, дальше всего от света… Уж не хочет ли она достаться на прокорм какому-нибудь чудищу? Заметив, как блестят ее глаза, он отвернулся. Что она такое, эта Пляшущая Лиса? Что с ней произошло? Когда-то Кричащий Петухом разлучил ее с человеком, которого она любила. А теперь этот человек стоит в двух шагах от нее, но. между ними стена, которую ей не под силу сломать. И она, судя по глазам, понимает это. Издающий Клич поежился при этой мысли.
Шаг за шагом они двигались, время от времени делая привал, а затем снова пускаясь в путь, то и дело огибая нагромождения камней, страшные дыры и провалы. Кожаные подошвы с треском ступали по неровным валунам, эхо голосов смешивалось с гулом призраков, подстерегающих души. Но люди научились держать злых Духов в узде и словно преобразили это место тьмы и страха.
«Сюда», «Смотри, куда идешь», «А вот здесь поосторожнее». Это все стало таким привычным, что Издающий Клич мог бы позабыть, где он, собственно, находится и куда идет. И только бормотание Обрубленной Ветви напоминало ему о том, что превыше всех них:
«Волчий Сон, Волчий Сон»… Вновь и вновь отзывались эти слова в его сознании — одни среди темноты.
И вот они уснули.
Пробуждение. Тьма. Слышно пощелкивание, отдающееся повсюду, — словно призраки затеяли какой-то страшный труд во льду. Но светильник Волчьего Сновидца горит. Что ж, засыпай снова, Издающий Клич, —Волчий Сновидец стережет тебя от Духов.
Сколько времени прошло? Издающий Клич потерял счет часам и дням. Стало чуть светлее. Они озирались — растерянно, сначала не веря своим глазам.
— Свет! — воскликнул Поющий Волк. — Это же свет!
— Нет, — покачал головой Издающий Клич. — Это звезды. Блаженный Звездный Народ. — Он указал рукой вверх.
— Теперь вниз, — сказал, обернувшись, Волчий Сновидец. — Смотрите-ка, мы отсюда можем различить наверху края трещины… — И дрогнувшим голосом добавил:
— Мы прошли Ледник.
От облегчения и радости у Издающего Клич подкосились ноги. Он упал на колени и, прижав к себе Зеленую Воду, прошептал:
— Мы прошли Ледник.
— Конечно, муженек. Я же говорила тебе: Сон Волчьего Сновидца — верный.
Народ вокруг ликовал. Люди плясали и оглашали воздух радостными кличами.
А вокруг стало рассветать. Облака посерели.
Волчий Сновидец осторожно задул огонек, который так много значил для них во время странствия во тьме.
— Ох! — вдруг закричала Смеющаяся Заря, скорчившись.
Поющий Волк бросился к ней:
— Что?
Она тяжело сглотнула слюну:
— Пришла пора, я рожаю.
Обрубленная Ветвь восторженно взвизгнула:
— Волчий Сон! Дитя рождается! Рождается в Новом Мире, к новой жизни, как и весь Народ. Ха-ха! Волчий Сон! Новая жизнь! Мы рождены вновь!
Издающий Клич улыбнулся, чувствуя, как обняла его Смеющаяся Заря. Он увидел светящиеся лица соплеменников… А потом его взгляд упал на Пляшущую Лису. И радость его угасла, когда он заметил безмерную пустоту в ее глазах.
На дне хода лежал ряд камней, намытых летним руслом реки. По ним и проходил неверный путь среди запретных ледяных стен.
Грудь Издающего Клич сжалась, мышцы его напряглись. Словно кость стояла у него в горле. Он шевельнуться не мог от страха.
— Ну и громадина, — только и произнес Поющий Волк, поглядев на зловещий в серых сумерках Ледник.
Издающий Клич беспокойно кивнул.
«Все серое. Весь мир стал для нас отныне серым. Цвета исчезли. Осталось только отчаяние. Лед и камень над нами и вокруг нас. А за спиной — верная мучительная смерть от рук Других. И это — наш путь? На самом ли деле так? Неужто нигде больше не осталось счастья и радости? Я не хочу идти туда. Во тьму, к призракам…»
Волчий Сновидец стоял с другой стороны. На лице его читалось раздумье. Одет он был в плащ, сшитый из шкуры убитого им Дедушки Белого Медведя. Края плаща трепетали при порывах ветра, вырывающегося из хищной, потрескивающей тьмы, белая шерсть колыхалась.
Издающий Клич обернулся и увидел напряженное лицо Пляшущей Лисы. Видно, что она и Волчий Сновидец избегают друг друга. Что же случилось между ними сегодня в пещере Цапли? И что это может означать для всех них? Сказать, что в душе Издающего Клич пронесся ледяной ураган, — значит ничего не сказать.
— Видите, как навалены здесь камни? — спросил Волчий Сновидец, взобравшись на вершину одного из валунов. — Это все за лето, когда здесь течет река. Все это приносит вода…
— А почему дед лежит только здесь? — спросил Поющий Волк. — Что мешает ему покрыть весь мир?
— Горы. Они здесь теснят с запада и востока Большую Реку. Поэтому лед скапливается в этих местах и становится все выше, — ответил ему Волчий Сновидец, указав на возвышающиеся на горизонте хребты.
За спиной у них стоял Народ. У каждого на спине был дорожный мешок; каждый держался за длинный канат, искусно сделанный из шкур карибу и мамонтов. Собаки, опустив головы, обнюхивали сырую землю.
Зеленая Вода стояла опустив руки. На закорках у нее сидел ребенок. Казалось, на одном теле — две головы. Темные глаза ребенка испуганно блестели. Издающий Клич поймал ободряющий взгляд жены. Похоже, она настроена веселее, чем он…
Волчий Сновидец шел впереди, отмеряя каждый шаг по крутым валунам, старясь держаться той стороны, где камни были пониже и лежали поровнее.
— Не нравится мне все это, — бормотал Издающий Клич.
Поющий Волк бросил на него короткий взгляд и усмехнулся:
— Духи нынче норовят вмешаться в твою жизнь, верно?
Издающий Клич от души огрызнулся:
— Я послушался тебя. Что мне оставалось? Ты сказал: «Идем! Мы пойдем первыми. Докажем всем, что это возможно». И я последовал за тобой. Куда глаза мои глядели? И как ты мог посоветовать мне это безумие.
— Ты сам согласился! Не ты ли расписывал мне, какие ужасы ждут нас, если Народ останется к северу от Великого Ледника, а тут как раз нагрянут Другие?
— Но это еще не значит, что я должен слушаться твоих тупоумных…
— А ну молчите! — оборвала их Зеленая Вода, глядя на ход. — Сейчас Волчий Сновидец поведет нас…
Издающий Клич вдохнул тухлого воздуха и пробурчал:
— Угу!
— Мы еще живы! — сквозь зубы прошептал Поющий Волк и пошел по камням следом за Волчьим Сновидцем. Опасливо качая головой, он окидывал взором черные тени и ниши, прорезавшие лед. Смеющаяся Заря напряженным шагом шла следом за ним.
— Мы еще живы… мы еще живы… — со вздохом повторял Издающий Клич, глядя на затянутое облаками небо, едва различимое в узкую щель наверху.
Он с усилием сглотнул слюну. Тихое потрескивание явственно доносилось от ледяных стен. Страх сжимал его сердце.
— Ты идешь? Или мне нести тебя на ручках? — окликнул его, обернувшись, Поющий Волк.
Издающий Клич рванулся вперед. Волосы на голове его шевелились от страха. Так бросаются опрометью вниз с вершины холма, когда Отец Солнце вот-вот ударит по нему молнией. Ноги его подкосились.
Какие-то пальцы потянулись к нему. Он слепо моргал во тьме. Вкрадчивые холодные пальцы, несущие смерть, — он чувствовал их всею плотью. Пальцы призраков, они оплетали все его тело. Кожа его сжималась и морщилась от их прикосновений.
«Страх! Никогда за всю свою жизнь я не чувствовал такого! Нет, я могу сгинуть здесь… Эта темнота… Эти призраки… Нельзя человеку умирать в темноте. Душа его останется здесь погребенной навеки. Тьма. Вечная тьма».
Он стоял охваченный ужасом, готовый броситься назад — туда, откуда он пришел в это страшное урочище.
Он услышал, как сзади потрескивает камень под ногами Зеленой Воды. И они пошли дальше — молча, страшась своего безумства.
А потом откуда-то из глубины сердечной пришли новые силы, и он осмелел. Он упрямо шел и шел вперед, стыдясь показать себя трусом на глазах у стольких соплеменников, хотя каждая его жилка по-прежнему дрожала от ужаса.
Его чувствительные ноздри уловили странный запах, принесенный ветром: острый аромат плесени, слежавшейся земли и сырого камня. Издающий Клич сжал зубы и что есть мочи вцепился в копье: он увидел, как сужается просвет наверху. Серые стены постепенно смыкались над ними. Талая вода капала, попадая в карманы их парок.
— Что толку в копьях — против Духов Тьмы? — прошептал он. Какое-то внутреннее чувство заставило его резко отшатнуться в сторону. Холодные пальцы незримо провели по его щеке.
У поворота туннеля Волчий Сновидец достал из сумки и развернул маленький горящий уголек и поджег фитиль из мха. И этот жалкий фонарик будет отныне освещать Народу путь вперед, через Великий Ледник — к новой жизни.
Издающий Клич, дрожа, последовал за ним. Пощелкивание наверху прекратилось, как только они свернули. Он шел за Поющим Волком, Зеленая Вода шагала следом за ним. Он слышал счастливое посапывание своего маленького сына, примостившегося на плечах у матери.
Собрав все свои силы, он ступил вслед за Поющим Волком в непроглядную тьму.
— Здесь идите поосторожнее! — Эхо гулко повторило голос Волчьего Сновидца, мешающийся с тихим потрескиванием живущих во тьме призраков. — Вода точит лед, прогрызая себе все новые русла. Здесь есть несколько мест, где свод чуть пониже, но воды там достаточно, чтобы утонуть. Есть много провалов, а на дне их — водовороты. Так что смотрите себе под ноги.
Где-то высоко во тьме все трещало и гудело — скрипуче, пугающе, неразборчиво.
— Призраки, — прошептал кто-то.
— Не бойтесь, — раздался впереди голос Волчьего Сновидца. — Я уже достаточно напугал их. Теперь они смирные. В прошлый раз я шел здесь без огня. И они пропустили меня — пропустили во тьме. Значит, я был достоин этого… Покажите им, что вы горды и бесстрашны, и они не причинят вам вреда.
— Понятно, почему им так не понравился дедушка Кричащего Петухом, — хмыкнул Издающий Клич, стараясь ободрить себя.
Поющий Волк рассмеялся — слишком резко и отрывисто. Смех его жутко отозвался во тьме.
Он шел держась за канат. Во рту было сухо, сердце замирало. «Я иду тропою черных духов». Зловещее потрескивание отдавалось ужасом в каждой жилке его тела.
— Разговаривайте, не молчите, — крикнул идущим сзади Волчий Сновидец. — И если заметите провалы или опасные места — дайте знать тем, кто идет следом.
Гул голосов разорвал тишину.
— Ну уж мы покажем им нашу храбрость, — бормотал себе под нос Издающий Клич. Он, моргая, вглядывался во тьму, снова и снова дрожа от тихого шума в ледяных стенах. А наверху что-то гудело совсем громко и совсем страшно. — Я вовсе не бесстрашен… и не горд… и я хочу хоть немножко света…
Шаг за шагом они двигались, ровный голос Волчьего Сновидца удерживал их вместе, и сама его Сила нависала над ними, как щит, в этом царстве враждебной тьмы.
Левой рукой Издающий Клич сжимал свои копья, а правую не отрывал от каната из мамонтовой кожи. Постепенно глаза его привыкли к темноте, и при свете тусклой лампы в руках Волчьего Сновидца он стал различать загадочные образы, населявшие этот мертвый и враждебный мир. Огромные узкие тени лежали на ледяных стенах…
А сзади, во тьме, скрипучий голос Обрубленной Ветви снова и снова повторял: «Волчий Сон… Волчий Сон…» Звук человеческого голоса защищал от жуткого, скрипучего, пугающего бормотания Духов, которые, подобно летучим мышам, затаились под черными сводами, подстерегая добычу.
Вперед и вперед. Издающий Клич шагал, страх, как зверь, царапался в его груди и рвал его сердце. Ледяные своды становились все ниже. «В ловушке, ты — в ловушке!» — шептал некто из глубин его сердца. Во рту его пересохло, но он понуждал себя идти вперед. За спиной у него Зеленая Вода пела священную песню, чтобы поддержать свой дух, на ходу баюкая ребенка.
Они то и дело останавливались. Все протискивались вперед, чтобы попасть в световое поле тусклой лампы Волчьего Сновидца. И каждый раз, останавливались ли они для отдыха или для еды, это укрепляло их, давая их измученным душам отдых от холода и тьмы — и от пугающего перешептывания мертвых.
Когда пришло время пятой остановки, смирение овладело ими. Они болтали, нервно пересмеивались, и Издающий Клич даже осмелился поднять глаза вверх и разглядеть, как играют отблески от лампы Волчьего Сновидца на ледяных сводах. Но, слава Отцу Солнцу, ни одно безглазое лицо не поглядело в ответ.
Память о солнечном свете стала неяркой, как сон, как зыбкая мечта. В труднопроходимых местах Издающий Клич прокладывал дорогу через груды камней для стариков и детей, которые все еще слепо таращились в темноту, широко раскрыв глаза и ничего не различая.
И тут где-то наверху раздался ужасающий скрип. Он прорезал Ледник сверху донизу мгновенно, как удар молнии. Земля под ногами вздрогнула; люди замерли.
— Бабушка… — в ужасе позвала Багряная Звезда.
— Я здесь, деточка, — отозвалась Обрубленная Ветвь.
— Возьми меня за руку… Я боюсь…
— Не думай об этих призраках, деточка… Сила Волчьего Сновидца держит их в узде. Нам ничто не грозит… Ничто.
Удары прекратились; скрежет наверху затих.
Издающий Клич неуверенно кивнул. Ему хотелось бы в это верить. На всякий случай он задержал дыхание, чтобы никакой злой Дух вместе с воздухом не вынул невзначай душу из его тела и не унес к себе во тьму.
Через час или два они вновь отдыхали, тесно прижавшись друг к другу. Издающий Клич поймал себя на том, что глядит на юношу, который некогда звался Бегущим-в-Свете. Да неужто это правда? Неужто они и впрямь идут через Великий Ледник? Идут из одного мира в другой? Шкура Дедушки Белого Медведя блестела в свете лампы. Волчий Сновидец на каждой остановке заново наполнял ее мороженым жиром.
В тусклом свете Издающий Клич различил и лицо Пляшущей Лисы. Оно было так же холодно, как лед вокруг них, — и так же беспощадно. А когда взгляд ее случайно падал на Волчьего Сновидца, в глазах ее вспыхивали боль, горе и неразделенная страсть. Издающий Клич вздохнул и прижал к себе Зеленую Воду, радуясь их счастью.
Только тут до него дошло, что Пляшущая Лиса идет последней в колонне. В самом опасном месте, дальше всего от света… Уж не хочет ли она достаться на прокорм какому-нибудь чудищу? Заметив, как блестят ее глаза, он отвернулся. Что она такое, эта Пляшущая Лиса? Что с ней произошло? Когда-то Кричащий Петухом разлучил ее с человеком, которого она любила. А теперь этот человек стоит в двух шагах от нее, но. между ними стена, которую ей не под силу сломать. И она, судя по глазам, понимает это. Издающий Клич поежился при этой мысли.
Шаг за шагом они двигались, время от времени делая привал, а затем снова пускаясь в путь, то и дело огибая нагромождения камней, страшные дыры и провалы. Кожаные подошвы с треском ступали по неровным валунам, эхо голосов смешивалось с гулом призраков, подстерегающих души. Но люди научились держать злых Духов в узде и словно преобразили это место тьмы и страха.
«Сюда», «Смотри, куда идешь», «А вот здесь поосторожнее». Это все стало таким привычным, что Издающий Клич мог бы позабыть, где он, собственно, находится и куда идет. И только бормотание Обрубленной Ветви напоминало ему о том, что превыше всех них:
«Волчий Сон, Волчий Сон»… Вновь и вновь отзывались эти слова в его сознании — одни среди темноты.
И вот они уснули.
Пробуждение. Тьма. Слышно пощелкивание, отдающееся повсюду, — словно призраки затеяли какой-то страшный труд во льду. Но светильник Волчьего Сновидца горит. Что ж, засыпай снова, Издающий Клич, —Волчий Сновидец стережет тебя от Духов.
Сколько времени прошло? Издающий Клич потерял счет часам и дням. Стало чуть светлее. Они озирались — растерянно, сначала не веря своим глазам.
— Свет! — воскликнул Поющий Волк. — Это же свет!
— Нет, — покачал головой Издающий Клич. — Это звезды. Блаженный Звездный Народ. — Он указал рукой вверх.
— Теперь вниз, — сказал, обернувшись, Волчий Сновидец. — Смотрите-ка, мы отсюда можем различить наверху края трещины… — И дрогнувшим голосом добавил:
— Мы прошли Ледник.
От облегчения и радости у Издающего Клич подкосились ноги. Он упал на колени и, прижав к себе Зеленую Воду, прошептал:
— Мы прошли Ледник.
— Конечно, муженек. Я же говорила тебе: Сон Волчьего Сновидца — верный.
Народ вокруг ликовал. Люди плясали и оглашали воздух радостными кличами.
А вокруг стало рассветать. Облака посерели.
Волчий Сновидец осторожно задул огонек, который так много значил для них во время странствия во тьме.
— Ох! — вдруг закричала Смеющаяся Заря, скорчившись.
Поющий Волк бросился к ней:
— Что?
Она тяжело сглотнула слюну:
— Пришла пора, я рожаю.
Обрубленная Ветвь восторженно взвизгнула:
— Волчий Сон! Дитя рождается! Рождается в Новом Мире, к новой жизни, как и весь Народ. Ха-ха! Волчий Сон! Новая жизнь! Мы рождены вновь!
Издающий Клич улыбнулся, чувствуя, как обняла его Смеющаяся Заря. Он увидел светящиеся лица соплеменников… А потом его взгляд упал на Пляшущую Лису. И радость его угасла, когда он заметил безмерную пустоту в ее глазах.
47
Не могу поверить, — качал головой Поющий Волк, глядя на бегущие по сугробам стада животных. Стайка длиннорогих бизонов стояла всего в одном броске копья от них и с любопытством, шевеля ушами, вертя хвостами, глядела на вновь прибывших гостей.
Гребень, на который они поднялись, на юге переходил в белое скопление холмов и ветвящиеся каналы. Вокруг стояли черные ели. Их косматые ветви покачивались на ветру, проносившемся по вершине гребня.
Русло Большой Реки к западу отсюда изгибалось. Узкое ущелье уходило в сердцевину огромных, увенчанных льдом гор. Вершины громоздились как зубы великана, пропадая в серых, стремительно несущихся по небу облаках. Великий Ледник тянулся на несколько дней пути к востоку. Горизонт с этой стороны терялся в тумане. Едва они забрались на продуваемую ветром вершину гребня, сразу почувствовали, как пробирает по коже холодный северный ветер.
Карибу, которые прежде подходили и с любопытством смотрели на них, невозмутимо паслись на проталинах. На их макушках пробивались первые рога.
— А вот первые следы мамонтов, — счастливо улыбнулся Издающий Клич.
— Волчий Сон. Здесь нет Других, — улыбнулся Поющий Волк. — Как не хочется возвращаться назад! Издающий Клич застыл на месте:
— Возвращаться назад? Подожди-ка минутку… Ты, кажется, сказал: «Возвращаться назад»?
Поющий Волк строго поглядел на своего родича:
— Волчий Сновидец хочет идти за другим отрядом. Думаю, Бизонья Спина уже привел своих людей…
— Возвращаться назад? То есть туда, откуда мы пришли?
— Да. Хотя Смеющуюся Зарю и ребенка я, конечно, оставлю здесь. Если мы не вернемся, Другие перебьют Народ с той стороны Ледника, как оленей на охоте.
— И ты собрался возвращаться? Да ты с ума сошел! Тебя задел луч от сияния Детей-Чудищ. С чего это нам…
— Кто-то еще должен убедить их, кроме Волчьего Сновидца. Ему многие не верят, с тех пор как…
— Это правда.
За спиной у них, неожиданно для обоих, раздался голос:
— Мне нужны вы оба.
Издающий Клич обернулся. Волчий Сновидец стоял перед ними и глядел каким-то рассеянным, невидящим взором. Белая медвежья шкура скрывала его с ног до головы, напоминая о его Силе. Казалось, длинные белые волосы жили собственной жизнью, переливаясь в лучах неяркого солнца, колыхаясь на ветру.
— Оба?
— Вороний Ловчий… — отсутствующим голосом прошептал Волчий Сновидец. Глаза его смотрели куда-то в пространство, губы дрожали. — Я… я чувствую, что всем нам грозит опасность. Обновление… я должен погрузиться в Сон. Я не знаю, что затеет Вороний Ловчий. Но я…. я чувствую неладное. Кровь.
— Я пойду с тобой, — ответил Поющий Волк.
— Я знал, что ты согласишься, — благодарно улыбнулся Волчий Сновидец. — Здесь останется Прыгающий Заяц. Он будет охотиться, чтобы прокормить женщин и детей. Зеленая Вода и другие помогут ему. Они будут отгонять медведей. У них хватит сил, чтобы выжить здесь.
Волчий Сновидец не отрываясь смотрел на Издающего Клич, но тот, кажется, замкнулся в себе. Он окидывал взглядом новую, открывшуюся ему землю — и сердце его разрывалось от боли. Земля эта звала его, влекла своими сладкими песнями, как молодая женщина любовника. Вдалеке он видел стадо мамонтов. Их огромные тела отсюда казались маленькими точками. Казалось, что они вот-вот сметут своими хоботами весь снег с кустов и осоки.
— Когда ты уходишь?
— Чем скорее, тем лучше, — ответил Волчий Сновидец. — Приближается Долгий Свет. Никто не знает, когда вода вновь хлынет этим руслом.
— Ты хочешь сказать, что…
— Это может случиться завтра, и тогда этим ходом уже не пройти.
Все трое переглянулись.
— Если ты пойдешь с нами, Зеленая Вода одобрит тебя, — прошептал Поющий Волк, заметив немой вопрос в глазах своего родича.
— Конечно одобрит, — раздраженно ответил Издающий Клич. — Почему я не женился на плаксе, которая только и хочет, чтобы я вечно был рядом и защищал ее. Нет, я взял в жены женщину с каменным сердцем, которая требует, чтобы я был сильным, шел навстречу опасности — и под конец сгинул в пасти какого-нибудь чудища! — Но в глубине души он с удовольствием представлял себе, как посмотрит на него Зеленая Вода, если он решится идти назад сквозь этот жуткий ледовый ход, — и одна мысль об этом согревала его сердце.
Чувствуя почти физическую боль, он оторвал взгляд от безлюдных лугов, полных дичи.
— Ну что ж, стало быть, надо идти, время не ждет.
Лунная Вода ждала; никто не двигался. Она не отрывала глаз от могущественного Сновидца, боясь, что ему в каком-нибудь видении откроется, что она замыслила. Но он спал как убитый. С замершим сердцем она подкралась к нему. От страха она двигалась особенно быстро и осторожно. Она склонилась над ним и откинула медвежью шкуру, скрывавшую дорожную лампу. Не дыша, она отвязала тесемки тючка с драгоценным жиром и так же осторожно, стараясь не шуметь, бросилась прочь. Легко, как тень, она пересекла лагерь и исчезла во тьме.
На место дампы и тючка она положила заранее припасенный плоский камень — авось пропажи хватятся не сразу.
Незаметно для всех она вернулась на свое ложе, рядом с другой женой Прыгающего Зайца. Скоро Волчий Сновидец пойдет обратно к своему Народу, на ту сторону Великого Ледника. Тогда и она сможет совершить задуманное и вернуться к своим. Отчаянное ожидание и надежда томили ее сердце. Стоило ей закрыть глаза, перед ней вставали родные лица… Лампу, конечно, будут искать, но кто подумает на нее? Они обыщут все узелки, все дорожные сумки, но и Лунная Вода не лыком шита: недаром же она дочь Великого Певца. Когда она уйдет отсюда, никто и не догадается, что она украла у этих людей их тайну, тайну пути в дивную землю. Всем им будет невдомек, что она принесет спасение Народу Мамонта.
Гребень, на который они поднялись, на юге переходил в белое скопление холмов и ветвящиеся каналы. Вокруг стояли черные ели. Их косматые ветви покачивались на ветру, проносившемся по вершине гребня.
Русло Большой Реки к западу отсюда изгибалось. Узкое ущелье уходило в сердцевину огромных, увенчанных льдом гор. Вершины громоздились как зубы великана, пропадая в серых, стремительно несущихся по небу облаках. Великий Ледник тянулся на несколько дней пути к востоку. Горизонт с этой стороны терялся в тумане. Едва они забрались на продуваемую ветром вершину гребня, сразу почувствовали, как пробирает по коже холодный северный ветер.
Карибу, которые прежде подходили и с любопытством смотрели на них, невозмутимо паслись на проталинах. На их макушках пробивались первые рога.
— А вот первые следы мамонтов, — счастливо улыбнулся Издающий Клич.
— Волчий Сон. Здесь нет Других, — улыбнулся Поющий Волк. — Как не хочется возвращаться назад! Издающий Клич застыл на месте:
— Возвращаться назад? Подожди-ка минутку… Ты, кажется, сказал: «Возвращаться назад»?
Поющий Волк строго поглядел на своего родича:
— Волчий Сновидец хочет идти за другим отрядом. Думаю, Бизонья Спина уже привел своих людей…
— Возвращаться назад? То есть туда, откуда мы пришли?
— Да. Хотя Смеющуюся Зарю и ребенка я, конечно, оставлю здесь. Если мы не вернемся, Другие перебьют Народ с той стороны Ледника, как оленей на охоте.
— И ты собрался возвращаться? Да ты с ума сошел! Тебя задел луч от сияния Детей-Чудищ. С чего это нам…
— Кто-то еще должен убедить их, кроме Волчьего Сновидца. Ему многие не верят, с тех пор как…
— Это правда.
За спиной у них, неожиданно для обоих, раздался голос:
— Мне нужны вы оба.
Издающий Клич обернулся. Волчий Сновидец стоял перед ними и глядел каким-то рассеянным, невидящим взором. Белая медвежья шкура скрывала его с ног до головы, напоминая о его Силе. Казалось, длинные белые волосы жили собственной жизнью, переливаясь в лучах неяркого солнца, колыхаясь на ветру.
— Оба?
— Вороний Ловчий… — отсутствующим голосом прошептал Волчий Сновидец. Глаза его смотрели куда-то в пространство, губы дрожали. — Я… я чувствую, что всем нам грозит опасность. Обновление… я должен погрузиться в Сон. Я не знаю, что затеет Вороний Ловчий. Но я…. я чувствую неладное. Кровь.
— Я пойду с тобой, — ответил Поющий Волк.
— Я знал, что ты согласишься, — благодарно улыбнулся Волчий Сновидец. — Здесь останется Прыгающий Заяц. Он будет охотиться, чтобы прокормить женщин и детей. Зеленая Вода и другие помогут ему. Они будут отгонять медведей. У них хватит сил, чтобы выжить здесь.
Волчий Сновидец не отрываясь смотрел на Издающего Клич, но тот, кажется, замкнулся в себе. Он окидывал взглядом новую, открывшуюся ему землю — и сердце его разрывалось от боли. Земля эта звала его, влекла своими сладкими песнями, как молодая женщина любовника. Вдалеке он видел стадо мамонтов. Их огромные тела отсюда казались маленькими точками. Казалось, что они вот-вот сметут своими хоботами весь снег с кустов и осоки.
— Когда ты уходишь?
— Чем скорее, тем лучше, — ответил Волчий Сновидец. — Приближается Долгий Свет. Никто не знает, когда вода вновь хлынет этим руслом.
— Ты хочешь сказать, что…
— Это может случиться завтра, и тогда этим ходом уже не пройти.
Все трое переглянулись.
— Если ты пойдешь с нами, Зеленая Вода одобрит тебя, — прошептал Поющий Волк, заметив немой вопрос в глазах своего родича.
— Конечно одобрит, — раздраженно ответил Издающий Клич. — Почему я не женился на плаксе, которая только и хочет, чтобы я вечно был рядом и защищал ее. Нет, я взял в жены женщину с каменным сердцем, которая требует, чтобы я был сильным, шел навстречу опасности — и под конец сгинул в пасти какого-нибудь чудища! — Но в глубине души он с удовольствием представлял себе, как посмотрит на него Зеленая Вода, если он решится идти назад сквозь этот жуткий ледовый ход, — и одна мысль об этом согревала его сердце.
Чувствуя почти физическую боль, он оторвал взгляд от безлюдных лугов, полных дичи.
— Ну что ж, стало быть, надо идти, время не ждет.
Лунная Вода ждала; никто не двигался. Она не отрывала глаз от могущественного Сновидца, боясь, что ему в каком-нибудь видении откроется, что она замыслила. Но он спал как убитый. С замершим сердцем она подкралась к нему. От страха она двигалась особенно быстро и осторожно. Она склонилась над ним и откинула медвежью шкуру, скрывавшую дорожную лампу. Не дыша, она отвязала тесемки тючка с драгоценным жиром и так же осторожно, стараясь не шуметь, бросилась прочь. Легко, как тень, она пересекла лагерь и исчезла во тьме.
На место дампы и тючка она положила заранее припасенный плоский камень — авось пропажи хватятся не сразу.
Незаметно для всех она вернулась на свое ложе, рядом с другой женой Прыгающего Зайца. Скоро Волчий Сновидец пойдет обратно к своему Народу, на ту сторону Великого Ледника. Тогда и она сможет совершить задуманное и вернуться к своим. Отчаянное ожидание и надежда томили ее сердце. Стоило ей закрыть глаза, перед ней вставали родные лица… Лампу, конечно, будут искать, но кто подумает на нее? Они обыщут все узелки, все дорожные сумки, но и Лунная Вода не лыком шита: недаром же она дочь Великого Певца. Когда она уйдет отсюда, никто и не догадается, что она украла у этих людей их тайну, тайну пути в дивную землю. Всем им будет невдомек, что она принесет спасение Народу Мамонта.