Страница:
Вероятно, одной из главных заслуг "второй волны" были мемуарный жанр и художественная проза, запечатлевшая опыт недавних событий, поскольку трагедия века не была объективна отражена в советской литературе, а вывезти рукописи из Советского Союза до войны было нелегко. Стоит отметить такие книги, как "Соловецкие острова" Геннадия Андреева (1950), "Неугасимая лампада" Бориса Ширяева (1954), роман "Враг народа" (1952), переизданный в 1972 году под названием "Параллакс", Владимира Юрасова (псевдоним Владимира Жабинского), "Между двух звезд" Леонида Ржевского (1953), "Укрощение искусств" Юрия Елагина (1952) и его же "Темный гений" (1955).
"ТРЕТЬЯ ВОЛНА"
СОВЕТСКОЕ СОПРОТИВЛЕНИЕ ЭМИГРАЦИИ
Советский Союз беспрестанно проводил ожесточенную войну против эмиграции, выпуская многочисленные статьи, которые рисовали мрачную картину эмигрантской жизни. Вот некоторые из названий этих статей: Горький хлеб чужбины. Здесь и искалечат их судьбы. С покаянием. Исповедь эмигранта. Бегство из рая. Трагедия обманутых. Одиссея отщепенца. Нет жизни без отечества. Десять лет в нью-йоркском тупике. Приглашение в трясину. Потерянные годы. Целую родимую землю.
Не далее как в 85-м году советская позиция в отношении находящихся за рубежом русских писателей была подытожена неким А. Л. Афанасьевым: "К своре недобитых фашистских холуев и уголовников тянутся за своим лакейским куском мяса и "наконец-таки" добравшиеся до желанного Запада людишки, заявлявшие еще недавно о своей приверженности идеалам чистого искусства и творческой свободы, выспренне толковавшие о своей любви к родине, - Войнович, Бродский, Гладилин, Аксенов. И об этих "новейших" строчатся опусы типа "Пушкин и Бродский", ничего, кроме гадливости, не вызывающие. Предает тот, кто способен предать".
Не отступая от своей жесткой линии в отношении эмиграции, советские власти прибегли к тактике, примененной в свое время к Троцкому, - лишению гражданства. Первым писателем, которого лишили гражданства, был Валерий Тарсис, депортированный на Запад в 66-м году. Позднее были лишены советского гражданства Александр Солженицын, Владимир Максимов, Александр Зиновьев, Василий Аксенов, Георгий Владимов, Владимир Войнович и Эдуард Кузнецов.
ЕВРЕИ И АНТИСЕМИТИЗМ
История русской эмиграции неумолимо связана с евреями России. Евреи составляли основную часть экономической эмиграции в царское время, они же, в значительной степени, являлись и политическими эмигрантами того же периода. В период между войнами евреи были политически очень активны, а еврейские писатели и издатели играли важную роль в литературе "первой волны". Что же касается "третьей волны", она оказалась преимущественно еврейским феноменом. По мере того, как отходят в иной мир старшие, русская эмигрантская община становится все более и более общиной русских евреев.
70-е годы стали периодом эмиграции евреев из Советского Союза. Если в 70-м в Соединенные Штаты прибыло немногим более тысячи евреев, то в 1979 число их достигло 51-й тысячи. К 83-му году уровень эмиграции в Соединенные Штаты упал до уровня 70-го года. Уже к концу восьмидесятых годов поток возобновился.
Неудивительно, что Израиль стал домом для большого числа писателей-эмигрантов из России. Но и теперь многие из них постепенно приплывают к американским берегам.
К началу восьмидесятых советское правительство не только свело на нет эмиграцию, но и начало проводить кампанию антисемитизма, программу, более чем ярко представленную по меньшей мере одним эмигрантским издательством: "Русский клич" во главе с Н. Тетеневым в штате Нью-Йорк занят исключительно пропагандой антисемитизма, переиздавая такие работы, как "Майн кампф" Гитлера, речи Гитлера и Геббельса, "Протоколы Сиона", "Международный еврей" Генри Форда и другие.
ИДЕОЛОГИЧЕСКИЕ ФРАКЦИИ ЭМИГРАНТОВ И КОНФЛИКТ ПОКОЛЕНИЙ
Идеологический спектр эмигрантской общины, как и тот, который наблюдается в советских диссидентских кругах, значительно правее диапазона Западной Европы. Во многих отношениях идеология инакомыслия была выработана ранее в эмигрантских группах, нежели в самой советской империи.
Обложка издаваемого в Мюнхене журнала "Вече", например, окрашена в три цвета русского флага. Журнал издается русским "националистическим православным" движением и диаметрально противоположен таким так называемым демократическим изданиям, как парижский "Синтаксис" Синявского и Розановой.
В начале семидесятых, когда на Запад стала прибывать "третья волна", писатели вскоре обнаружили свою несовместимость с редакторами таких старых эмигрантских изданий, как "Новое русское слово" в Нью-Йорке, "Русская мысль" в Париже и "Грани" во Франкфурте-на-Майне. Совершенно разные опыт и мировоззрение мешали возникновению общих точек соприкосновения между поколениями старых и новых эмигрантов. К этому времени читательская аудитория этих изданий настолько уменьшилась, что для того, чтобы выжить, нужно было заинтересовать новоприбывших. Некоторые из недавних эмигрантов, например Александр Солженицын и Владимир Максимов, в конце концов примкнули к старшему поколению.
Оказавшаяся все-таки в некоторой изоляции "третья волна" начала горько сетовать на цензуру, а потом принялась создавать свои издательства, газеты и журналы. Старые эмигранты объясняли "цензуру" неизбежным в издательском процессе редакторским правом выбора.
Жесткие требования в литературе советского периода вынудили многих писателей выступать против любых политических идей в своих книгах. Во многих интервью этой книги, как нетрудно заметить, обсуждается всегда горячая тема "политического участия" и "свободы от политики".
В марте 87-го года открытое письмо, ставящее под вопрос истинное значение гласности и подписанное десятью эмигрантами, было опубликовано в ведущих газетах Запада. К удивлению подписавших (интервью с четырьмя из них представлены здесь), их письмо было перепечатано в газете "Московские новости", и отсюда начался долгожданный диалог между советскими и эмигрантскими писателями. В 88-м и 89-м годах советские журналы и издательства опубликовали огромное число романов, рассказов, стихов и мемуаров эмигрантских писателей и поэтов. Некоторые из них посетили Советский Союз, где выступали перед огромными аудиториями поклонников.
ЛИТЕРАТУРНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ
Будучи в полной мере продуктом советского общества, "третья волна" сформировалась в результате эстетических процессов, развившихся в относительной (но, конечно же, не абсолютной) изоляции от западной литературы.
Эмигрантские писатели, как правило, отвергали либо политические аспекты доктрины социалистического реализма, либо художественные, а часто и те, и другие. Когда в 81-м году в Лос-Анджелесе состоялась конференция по русской литературе в эмиграции, ни один из многочисленных участников конференции не посчитал нужным даже критиковать социалистический реализм.
Это более всего отражено в интервью с Виктором Некрасовым. Некрасов заявил, что в качестве литературного приема он использовал "эзопов язык", чтобы обходить цензора. Некрасов - писатель традиционной реалистической школы - на Западе был обескуражен отсутствием привычных для него рамок. И его "поэтика" стала такой же бессмысленной, как стратегия бегуна, которого бросили в бассейн.
Эдуард Лимонов осуществил свою литературную месть в использовании реалистического метода для изображения мира сексуальных извращений. Его книги - это своего рода преднамеренный акт богохульства против прошлых и мнимых настоящих угнетателей.
Александр Солженицын и Владимир Максимов сохранили великие традиции реализма девятнадцатого века и не считают нужным извиняться за свое неприятие литературных направлений двадцатого века.
Приехав на Запад и получив Нобелевскую премию по литературе, Солженицын предпочел уединиться в своем Вермонтском имении, где он посвящает все время многотомному роману о гражданской войне в России. "Узлы" пока что не пользуются успехом у западных читателей.
Популярный среди молодежи в СССР, на Западе Василий Аксенов написал роман "Остров Крым" - эскапистскую фантазию, героями которой являются сливки советского общества. Они разъезжают в спортивных машинах, одеваются в пиджаки из тончайшей шерсти, запивают омары шампанским, прикуривают свои "Мальборо" и "Уинстоны" от ронсоновских зажигалок, окружают себя полуодетыми девицами калифорнийского стиля и буквально барахтаются в сленге.
Владимир Войнович тоже испробовал свое перо в области сатирической фантазии в написанном за рубежом главном своем романе "Москва 2042". Используя в качестве художественного орудия классический прием научной фантастики - машину времени, - он посылает своего героя в Москву, где тот обнаруживает, что находящееся на грани упадка советское общество агонизирует накануне появления Солженицына. Тот дал себя заморозить, чтобы в будущем возвратиться к жизни и завоевать Россию на белом коне. Провозглашенный "Царем Серафимом", Солженицын обращает все население в православие, заменяет машины рабочим скотом, требует, чтобы все мужчины старше сорока отрастили бороды, и запрещает женщинам ездить на велосипедах.
Роман Войновича принадлежит к традиции свифтовской сатиры. И, как почти все произведения эмигрантских писателей, это роман о России. Такое погружение в русские дела - явление не новое для литературной эмиграции.
Александр Зиновьев - еще один приверженец облеченной в фантастику политической сатиры. Самая известная его книга "Зияющие высоты" - своего рода русский вариант "Скотного двора" Оруэлла. Многочисленные аллегорические голоса в книге Зиновьева направлены против конкретных бывших угнетателей самого автора. И так же как Войновичу, Зиновьеву трудно выбрать меньшее из двух зол: советское правительство или некоронованного царя русской эмигрантской мысли Александра Солженицына. Главная цель Зиновьева - протест, и он смотрит на литературу как на орудие политического конца.
Еще будучи в Советском Союзе, Андрей Синявский предпринял одну из самых значительных теоретических нападок на соцреализм и в подтверждение своих доводов начал сам создавать фантастические произведения. На Западе Синявский написал ироническую автобиографию "Спокойной ночи" в модернистском духе.
Фантастика была одним из видов протеста против реализма. Кроме нее существовали также, по определению русских, "модернизм" и "авангардизм".
"Авангардисты" рассматривают русскую культуру и в Советском Союзе и за рубежом как неофициальную культуру интеллигенции, подавляемую доминирующим слоем официальной культуры. Неофициальная культура якобы создала свой собственный литературный "истэблишмент" - Пастернак, Ахматова, Мандельштам и другие в Советском Союзе, в эмиграции Бродский и Солженицын и даже Бобышев, Лосев и Кублановский (хотя последние три были бы немало удивлены, узнав, что их причисляют к такому "истэблишменту").
"Авангард" отвергает и официозную культуру, и иконы так называемого "интеллектуального истэблишмента". По словам Анри Волконского, "мы не любили Пастернака, потому что им затыкали нам рты". Алексей Хвостенко, Виктор Тупицын, Генрих Худяков и Константин Кузьминский одиноко и зорко следят за чистотой русского "авангарда".
В поэзии - Наум Коржавин и Наталья Горбаневская сохраняют в основном традиционные жанры и приемы. Стихи Горбаневской, часто напряженные и отражающие ее политическую активность, могут быть вполне лирическими. Коржавин стойко верит в моральное предначертание искусства, напрочь отвергает любые "модернистские" эксперименты. В художественном плане, как и в политическом, оба поэта придерживаются тех же позиций, что и Максимов.
Пожалуй, самого мрачного из всех русских писателей Фридриха Горенштейна можно, в основном, считать писателем нравственной идеи. Его роман "Псалом" состоит из притч об Украине, которую Господь покарал голодом, мечом, похотью и болезнью. Каждой из пяти притч предшествуют философские размышления о нарушении человеком заповедей Создателя. Хотя традиции романа исключительно библейские, Горенштейн считает, что это специфический, присущий только этому роману подход, а не метод, которым он собирается пользоваться в дальнейшем. Как почти все книги Горенштейна, "Псалом" связан с еврейской темой.
Одним из самых наблюдательных и остроумных мастеров юмористического рассказа был Сергей Довлатов, умевший талантливо и иронично передавать мелкие детали эмигрантской жизни. И хотя, повторим, многие из тем его рассказов еврейские, самого его можно по праву считать гражданином мира и противником политизации искусства.
Именно эта последняя деталь, возможно, является причиной крупного художественного раскола в среде эмигрантских писателей: с одной стороны лагерь сторонников искусства для искусства, с другой - их непримиримые противники, политические моралисты.
Иосиф Бродский - пример абсолютной независимости. Уже в четырнадцать лет он бросил школу, чтобы заняться самообразованием, а в двадцать три сказал судье, собиравшемуся приговорить его за "тунеядство", что его поэтический дар "от Бога". Сохраняя смесь любви и презрения (больше презрения, скорее, чем любви) к другим русским писателям-эмигрантам, он делает все по-своему. И в своей Нобелевской речи в 87-м году он сказал, что назначение поэзии - ее уникальность. Когда чешский писатель-эмигрант Милан Кундера провозгласил "конец Запада", Бродский ответил, что подобные заявления звучат грандиозно и трагически, но весьма театрально. "Культура, сказал он, - умирает только для тех, которые неспособны познать ее, подобно тому как мораль перестает существовать для развратника".
Алексея Цветкова и Юрия Кублановского - поэтов, которых во времена "первой волны" относили бы к молодому поколению, - также следует включить в этот лагерь. Кублановский, бесспорно, очень глубоко чувствует свои русские корни.
Лирического прозаика и яркого эссеиста Бориса Хазанова, относящегося к лагерю сторонников искусства ради искусства, разрывают чувства тройной принадлежности к русской, еврейской и мировой культуре. Роман Хазанова "Антивремя" начинается с ностальгической романтической автобиографии молодого еврея, который вдруг узнает о том, что он усыновлен. Его настоящий отец, раньше бывший ярым революционером, освобождается из заключения и решает эмигрировать, но чувствует, что не имеет морального права бросать сына. "Россия, - говорит он, - страна без надежды, без будущего, и ее народ неизлечим, как она сама". Как многие евреи, он верил в революцию, боролся за нее, но теперь понимает, что пришло время уезжать.
Молодой человек отказывается ехать с ним и, вернувшись домой, обнаруживает безобразную сцену обыска в квартире своих приемных русских родителей. В заключительной сцене, полной безысходной ярости и отчаянной любви, отчим угрожает сотрудникам КГБ пистолетом, чтобы защитить сына, и в результате его самого опять сажают в тюрьму. Русский, вырастивший еврейского мальчика и пожертвовавший собой, олицетворяет ту же Россию, что и Россия палачей.
Еще один из "молодых" писателей - Саша Соколов, мастер пародии и сатиры. Его роман "Палисандрия" был совершенно справедливо назван американским славистом Д. Бартоном Джонсом одним из первых вкладов русской литературы в интернациональный "магический реализм", представленный такими романами, как "Жестяной барабан" Грасса, "Сто лет одиночества" Маркеса и "Полночные дети" Рушди. Работы Соколова - это шедевры стиля, но именно их стилистическая сложность мешает популярности автора вырваться за пределы русского читателя.
Как можно видеть из представленных далее интервью, русская литературная эмиграция - это клубок конфликтов. Как однажды сказал Наум Коржавин, "мы уехали для того, чтобы иметь возможность драться друг с другом". Может быть, этого не должно быть, но это есть. Все-таки, нашего западного полку прибыло, как бы мы ни игнорировали этих талантливых людей. Теперь они постепенно возвращаются домой своими книгами, если не собственной персоной, в готовую слушать их Россию.
Я хочу выразить глубочайшую благодарность Марку Альтшуллеру, Эйбрахаму Брамбергу, Ларисе Глэд, Валерию Головскому, Чарльзу Мозеру, Виктору Перельману, Николаю Полторацкому, Джоанне и Ричарду Робинам и Джозефине Уолл за их неоценимую помощь в работе над этой книгой, а также сотрудникам изданий "Время и мы", "Новое русской слово", "Континент" и "Новый журнал", где были опубликованы отдельные интервью.
ХРОНОЛОГИЯ
1971: Более 15 000 советских граждан покидают Советский Союз; В Энн-Арборе основано издательство "Ардис"; в СССР исключен из Союза писателей Александр Галич; Ефраим Севела и Михаил Гробман эмигрируют из СССР.
1972: Более 35 000 человек уезжают из Советского Союза; правительство Соединенных Штатов предоставляет советским евреям-эмигрантам статус политических беженцев. Соединенные Штаты поддерживают идею закрытия мюнхенского Института по изучению СССР, что рассматривается как своего рода жест уступки Советскому Союзу накануне Олимпийских игр в Москве; умирает ряд известных фигур в эмиграции: Георгий Адамович, Гайто Газданов, Софья Прегель и Борис Зайцев. Среди тех, кто эмигрирует, - Иосиф Бродский.
1973: Андрей Синявский, Мария Розанова, Василий Бетаки, Юрий Милославский и Анри Волконский эмигрируют из Советского Союза вместе со многими другими. Кирилл Хенкин эмигрирует во второй раз; Советский Союз становится членом международного договора по авторским правам, но ему все равно не удается положить конец публикации за границей сочинений русскоязычных авторов - советских или эмигрантов.
1974: Александр Солженицын выдворен из Советского Союза; эмигрируют Александр Галич, Генрих Худяков, Эдуард Лимонов, Юрий Мамлеев, Виктор Некрасов; в Париже основан журнал "Континент"; Валерий Тарсис публикует "Палату номер 7", Александр Солженицын - "Из-под глыб".
1975: В Нью-Йорке основано издательство "Чалидзе Пабликэйшнз"; Джеральд Форд отказывается встретиться с Солженицыным; Владимира Максимова лишают советского гражданства; в Израиле основан журнал "Время и мы"; среди тех, кто эмигрирует, Константин Кузьминский, Александр Суслов, Виктор Тупицын, Алексей Цветков и Людмила Штерн.
1976: Владимира Буковского обменивают на Луиса Корвалана, руководителя Чилийской компартии; по оценкам издания "Паблишерз уикли", было продано около тридцати миллионов книг Солженицына; группа эмигрантов-философов леволиберального направления издают первый том "СССР: демократические альтернативы" в противовес Солженицыну и журналу "Континент"; Зиновьев издает "Зияющие высоты", Синявский - "Прогулки с Пушкиным", Саша Соколов "Школу для дураков"; среди тех, кто эмигрирует, Андрей Амальрик, Анатолий Гладилин, Лев Лосев, Аркадий Львов. Умирает известный литературовед, эмигрант "первой волны "Марк Слоним.
1977: Объявлена "цена эмиграции" из Советского Союза: 500 рублей за лишение гражданства плюс 300 рублей за возвращение паспорта; выходят сборник "Часть речи" Иосифа Бродского и "Запах звезд" Бориса Хазанова; среди выехавших из СССР -Петр Вайль и Александр Генис, Алексей Хвостенко, будущий редактор журнала "Страна и мир" Кронид Любарский, Александр Зиновьев и Сергей Юрьенен; из старой эмиграции умирают Владимир Набоков, Дмитрий Чижевский и Марк Вишняк. Трагически заканчивается жизнь Александра Галича.
1978: Статья в журнале "Синтаксис" говорит о "большевизме как русском феномене"; в Советском Союзе публикуется и полутайно циркулирует антисемитская книга Льва Корнеева "Классовая сущность сионизма"; Александр Зиновьев публикует "Светлое будущее", и его лишают гражданства; эмигрируют Сергей Довлатов и Игорь Ефимов.
1979: Эмиграция из Советского Союза достигает 67 тысяч человек; Игорь Чиннов публикует сборник "Антитеза", Максимов - "Повесть о носорогах", Лимонов - "Это я -Эдичка!"; в Советском Союзе выходит альманах "Метрополь"; эмигрируют Юз Алешковский, Дмитрий Бобышев и Эдуард Кузнецов; среди представителей "первой волны" умирают священник отец Георгий Флоровский и Владимир Вейдле.
1980: Начинают издаваться две новые газеты: "Новый американец" в Нью-Йорке и "Панорама" в Лос-Анджелесе; Сергей Довлатов публикует "Соло на ундервуде", Василий Аксенов лишен советского гражданства; среди уехавших из Советского Союза Владимир Войнович, Фридрих Горенштейн и Бахыт Кенжеев; трагически погибает Андрей Амальрик.
1981: Число эмигрантов из Советского Союза сокращается до 22-х тысяч; Владимир Войнович, Лев Копелев и Раиса Орлова лишены советского гражданства; Аксенов публикует "Остров Крым", Алешковский - "Кенгуру", Коржавин "Сплетения".
1982: Уровень эмиграции падает до менее чем 8 тысяч. Владимир Максимов исключает Виктора Некрасова из редколлегии "Континента"; Белый Дом наконец принимает группу эмигрантов из Советского Союза, Солженицын отказывается присоединиться к группе; Игорь Ефимов публикует роман "Как одна плоть", Иосиф Бродский - "Римские элегии"; умирает выдающийся литературовед "первой волны" Роман Якобсон.
1983: Георгий Владимов лишен советского гражданства; Александр Солженицын заявляет, что "плюрализм" не следует приравнивать к моральному релятивизму; в пригороде Лондона идет премьера пьесы Юрия Любимова по роману "Преступление и наказание"; среди появившихся новых журналов - "Форум" в Мюнхене, "Калейдоскоп" в Нью-Йорке, "Трибуна" в Париже и "Встречи" в Филадельфии; Юрий Кублановский публикует сборник "С последним солнцем", Солженицын начинает издавать серию томов "Красное колесо"; выходят мемуары двух представителей "первой волны" Ирины Одоевцевой "На берегах Сены" и Василия Яновского "Елисейские поля". Эмигрируют Юрий Любимов и Георгий Владимов.
1984: Георгий Владимов назначен главным редактором журнала "Грани"; в Советский Союз возвращается дочь Сталина Светлана Аллилуева; Юрий Любимов лишен советского гражданства; из редколлегии журнала "Континент" исключен Михайло Михайлов; среди новосозданных периодических изданий - "Русское самосознание" (Ричфилд Спрингз, Нью-Йорк), "Стрелец" (Джерси Сити), "Страна и мир" (Мюнхен); в открытом письме Зиновьев называет предательством любое сотрудничество с советскими властями.
1985: За год эмигрирует всего 2 368 человек; советское правительство заявляет, что не существует "объективных причин" для эмиграции из СССР и что под термином "зарубежные соотечественники" подразумеваются и дети, и внуки эмигрантов; журнал "Время и мы" переезжает из Израиля в Соединенные Штаты; Алексей Цветков публикует сборник "Эдем", Лев Лосев - "Чудесный десант"; среди старшего поколения умирают Ольга Анстей, Ростислав Плетнев, Глеб Струве.
1986: Начало горбачевской политики "перестройки"; начинают циркулировать слухи, что некоторых писателей пригласят вернуться или хотя бы посетить Советский Союз; журнал "Книжное обозрение" публикует избранные стихи Владимира Набокова, а журнал "Москва" печатает его роман "Защита Лужина". Умирают Роман Гуль, Юрий Иваск и Леонид Ржевский.
1987: Советские власти начинают выдавать визы эмигрантам, желающим приехать в Советский Союз; председатель Национальной конференции по делам советских евреев Моррис Эйбрам объявляет, что советское правительство разрешит тысячам евреев эмигрировать в Израиль в течение года прямыми рейсами через Румынию; принятая израильским парламентом резолюция гласит: "Правительство Израиля считает, что статус беженцев, предоставляемый Соединенными Штатами эмигрантам из Советского Союза, которые желают ехать в Израиль, должен быть отменен". Газета "Правда Украины" сообщает, что Юрий Любимов может, если захочет, вернуться в Советский Союз; Владимир Войнович пишет письмо главному редактору "Нового мира" Сергею Залыгину с предложением напечатать что-нибудь из его произведений, но Залыгин отказывается; в интервью западногерманскому журналу "Штерн" советский поэт Евгений Евтушенко говорит о Солженицыне: "Я считаю признаком плохого вкуса и проявлением высокомерия нападки человека, проживающего на Западе, на своих советских коллег, которые продолжают бороться за свободу. Он не имеет на это права"; на Шестой московской международной книжной ярмарке советские власти конфискуют несколько книг издательства "Ардис", в том числе "Школу для дураков" Саши Соколова и "Ожог" Аксенова; Войнович публикует (тоже конфискованный на ярмарке) роман "Москва 2042"; эмигрируют Борис Фальков и Юрий Дружников; поэт "первой волны" Ирина Одоевцева возвращается в Советский Союз. Умирают Виктор Некрасов и Иван Елагин.
1988: Юрию Любимову разрешают вернуться и поставить "Бориса Годунова" в московском Театре на Таганке; во Дворце театральных деятелей в Ленинграде вечер Бродского; кинорежиссер Эльдар Рязанов сообщает, что он пытается получить разрешение на постановку фильма по роману Владимира Войновича "Жизнь и необычайные приключения солдата Ивана Чонкина"; "Книжное обозрение" публикует статью с требованием восстановить гражданство Солженицыну. Солженицын категорически отрицает, что к нему обращались по поводу его возвращения в Советский Союз или опубликования там его произведений; в печати появляется все больше работ писателей-эмигрантов.
"ТРЕТЬЯ ВОЛНА"
СОВЕТСКОЕ СОПРОТИВЛЕНИЕ ЭМИГРАЦИИ
Советский Союз беспрестанно проводил ожесточенную войну против эмиграции, выпуская многочисленные статьи, которые рисовали мрачную картину эмигрантской жизни. Вот некоторые из названий этих статей: Горький хлеб чужбины. Здесь и искалечат их судьбы. С покаянием. Исповедь эмигранта. Бегство из рая. Трагедия обманутых. Одиссея отщепенца. Нет жизни без отечества. Десять лет в нью-йоркском тупике. Приглашение в трясину. Потерянные годы. Целую родимую землю.
Не далее как в 85-м году советская позиция в отношении находящихся за рубежом русских писателей была подытожена неким А. Л. Афанасьевым: "К своре недобитых фашистских холуев и уголовников тянутся за своим лакейским куском мяса и "наконец-таки" добравшиеся до желанного Запада людишки, заявлявшие еще недавно о своей приверженности идеалам чистого искусства и творческой свободы, выспренне толковавшие о своей любви к родине, - Войнович, Бродский, Гладилин, Аксенов. И об этих "новейших" строчатся опусы типа "Пушкин и Бродский", ничего, кроме гадливости, не вызывающие. Предает тот, кто способен предать".
Не отступая от своей жесткой линии в отношении эмиграции, советские власти прибегли к тактике, примененной в свое время к Троцкому, - лишению гражданства. Первым писателем, которого лишили гражданства, был Валерий Тарсис, депортированный на Запад в 66-м году. Позднее были лишены советского гражданства Александр Солженицын, Владимир Максимов, Александр Зиновьев, Василий Аксенов, Георгий Владимов, Владимир Войнович и Эдуард Кузнецов.
ЕВРЕИ И АНТИСЕМИТИЗМ
История русской эмиграции неумолимо связана с евреями России. Евреи составляли основную часть экономической эмиграции в царское время, они же, в значительной степени, являлись и политическими эмигрантами того же периода. В период между войнами евреи были политически очень активны, а еврейские писатели и издатели играли важную роль в литературе "первой волны". Что же касается "третьей волны", она оказалась преимущественно еврейским феноменом. По мере того, как отходят в иной мир старшие, русская эмигрантская община становится все более и более общиной русских евреев.
70-е годы стали периодом эмиграции евреев из Советского Союза. Если в 70-м в Соединенные Штаты прибыло немногим более тысячи евреев, то в 1979 число их достигло 51-й тысячи. К 83-му году уровень эмиграции в Соединенные Штаты упал до уровня 70-го года. Уже к концу восьмидесятых годов поток возобновился.
Неудивительно, что Израиль стал домом для большого числа писателей-эмигрантов из России. Но и теперь многие из них постепенно приплывают к американским берегам.
К началу восьмидесятых советское правительство не только свело на нет эмиграцию, но и начало проводить кампанию антисемитизма, программу, более чем ярко представленную по меньшей мере одним эмигрантским издательством: "Русский клич" во главе с Н. Тетеневым в штате Нью-Йорк занят исключительно пропагандой антисемитизма, переиздавая такие работы, как "Майн кампф" Гитлера, речи Гитлера и Геббельса, "Протоколы Сиона", "Международный еврей" Генри Форда и другие.
ИДЕОЛОГИЧЕСКИЕ ФРАКЦИИ ЭМИГРАНТОВ И КОНФЛИКТ ПОКОЛЕНИЙ
Идеологический спектр эмигрантской общины, как и тот, который наблюдается в советских диссидентских кругах, значительно правее диапазона Западной Европы. Во многих отношениях идеология инакомыслия была выработана ранее в эмигрантских группах, нежели в самой советской империи.
Обложка издаваемого в Мюнхене журнала "Вече", например, окрашена в три цвета русского флага. Журнал издается русским "националистическим православным" движением и диаметрально противоположен таким так называемым демократическим изданиям, как парижский "Синтаксис" Синявского и Розановой.
В начале семидесятых, когда на Запад стала прибывать "третья волна", писатели вскоре обнаружили свою несовместимость с редакторами таких старых эмигрантских изданий, как "Новое русское слово" в Нью-Йорке, "Русская мысль" в Париже и "Грани" во Франкфурте-на-Майне. Совершенно разные опыт и мировоззрение мешали возникновению общих точек соприкосновения между поколениями старых и новых эмигрантов. К этому времени читательская аудитория этих изданий настолько уменьшилась, что для того, чтобы выжить, нужно было заинтересовать новоприбывших. Некоторые из недавних эмигрантов, например Александр Солженицын и Владимир Максимов, в конце концов примкнули к старшему поколению.
Оказавшаяся все-таки в некоторой изоляции "третья волна" начала горько сетовать на цензуру, а потом принялась создавать свои издательства, газеты и журналы. Старые эмигранты объясняли "цензуру" неизбежным в издательском процессе редакторским правом выбора.
Жесткие требования в литературе советского периода вынудили многих писателей выступать против любых политических идей в своих книгах. Во многих интервью этой книги, как нетрудно заметить, обсуждается всегда горячая тема "политического участия" и "свободы от политики".
В марте 87-го года открытое письмо, ставящее под вопрос истинное значение гласности и подписанное десятью эмигрантами, было опубликовано в ведущих газетах Запада. К удивлению подписавших (интервью с четырьмя из них представлены здесь), их письмо было перепечатано в газете "Московские новости", и отсюда начался долгожданный диалог между советскими и эмигрантскими писателями. В 88-м и 89-м годах советские журналы и издательства опубликовали огромное число романов, рассказов, стихов и мемуаров эмигрантских писателей и поэтов. Некоторые из них посетили Советский Союз, где выступали перед огромными аудиториями поклонников.
ЛИТЕРАТУРНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ
Будучи в полной мере продуктом советского общества, "третья волна" сформировалась в результате эстетических процессов, развившихся в относительной (но, конечно же, не абсолютной) изоляции от западной литературы.
Эмигрантские писатели, как правило, отвергали либо политические аспекты доктрины социалистического реализма, либо художественные, а часто и те, и другие. Когда в 81-м году в Лос-Анджелесе состоялась конференция по русской литературе в эмиграции, ни один из многочисленных участников конференции не посчитал нужным даже критиковать социалистический реализм.
Это более всего отражено в интервью с Виктором Некрасовым. Некрасов заявил, что в качестве литературного приема он использовал "эзопов язык", чтобы обходить цензора. Некрасов - писатель традиционной реалистической школы - на Западе был обескуражен отсутствием привычных для него рамок. И его "поэтика" стала такой же бессмысленной, как стратегия бегуна, которого бросили в бассейн.
Эдуард Лимонов осуществил свою литературную месть в использовании реалистического метода для изображения мира сексуальных извращений. Его книги - это своего рода преднамеренный акт богохульства против прошлых и мнимых настоящих угнетателей.
Александр Солженицын и Владимир Максимов сохранили великие традиции реализма девятнадцатого века и не считают нужным извиняться за свое неприятие литературных направлений двадцатого века.
Приехав на Запад и получив Нобелевскую премию по литературе, Солженицын предпочел уединиться в своем Вермонтском имении, где он посвящает все время многотомному роману о гражданской войне в России. "Узлы" пока что не пользуются успехом у западных читателей.
Популярный среди молодежи в СССР, на Западе Василий Аксенов написал роман "Остров Крым" - эскапистскую фантазию, героями которой являются сливки советского общества. Они разъезжают в спортивных машинах, одеваются в пиджаки из тончайшей шерсти, запивают омары шампанским, прикуривают свои "Мальборо" и "Уинстоны" от ронсоновских зажигалок, окружают себя полуодетыми девицами калифорнийского стиля и буквально барахтаются в сленге.
Владимир Войнович тоже испробовал свое перо в области сатирической фантазии в написанном за рубежом главном своем романе "Москва 2042". Используя в качестве художественного орудия классический прием научной фантастики - машину времени, - он посылает своего героя в Москву, где тот обнаруживает, что находящееся на грани упадка советское общество агонизирует накануне появления Солженицына. Тот дал себя заморозить, чтобы в будущем возвратиться к жизни и завоевать Россию на белом коне. Провозглашенный "Царем Серафимом", Солженицын обращает все население в православие, заменяет машины рабочим скотом, требует, чтобы все мужчины старше сорока отрастили бороды, и запрещает женщинам ездить на велосипедах.
Роман Войновича принадлежит к традиции свифтовской сатиры. И, как почти все произведения эмигрантских писателей, это роман о России. Такое погружение в русские дела - явление не новое для литературной эмиграции.
Александр Зиновьев - еще один приверженец облеченной в фантастику политической сатиры. Самая известная его книга "Зияющие высоты" - своего рода русский вариант "Скотного двора" Оруэлла. Многочисленные аллегорические голоса в книге Зиновьева направлены против конкретных бывших угнетателей самого автора. И так же как Войновичу, Зиновьеву трудно выбрать меньшее из двух зол: советское правительство или некоронованного царя русской эмигрантской мысли Александра Солженицына. Главная цель Зиновьева - протест, и он смотрит на литературу как на орудие политического конца.
Еще будучи в Советском Союзе, Андрей Синявский предпринял одну из самых значительных теоретических нападок на соцреализм и в подтверждение своих доводов начал сам создавать фантастические произведения. На Западе Синявский написал ироническую автобиографию "Спокойной ночи" в модернистском духе.
Фантастика была одним из видов протеста против реализма. Кроме нее существовали также, по определению русских, "модернизм" и "авангардизм".
"Авангардисты" рассматривают русскую культуру и в Советском Союзе и за рубежом как неофициальную культуру интеллигенции, подавляемую доминирующим слоем официальной культуры. Неофициальная культура якобы создала свой собственный литературный "истэблишмент" - Пастернак, Ахматова, Мандельштам и другие в Советском Союзе, в эмиграции Бродский и Солженицын и даже Бобышев, Лосев и Кублановский (хотя последние три были бы немало удивлены, узнав, что их причисляют к такому "истэблишменту").
"Авангард" отвергает и официозную культуру, и иконы так называемого "интеллектуального истэблишмента". По словам Анри Волконского, "мы не любили Пастернака, потому что им затыкали нам рты". Алексей Хвостенко, Виктор Тупицын, Генрих Худяков и Константин Кузьминский одиноко и зорко следят за чистотой русского "авангарда".
В поэзии - Наум Коржавин и Наталья Горбаневская сохраняют в основном традиционные жанры и приемы. Стихи Горбаневской, часто напряженные и отражающие ее политическую активность, могут быть вполне лирическими. Коржавин стойко верит в моральное предначертание искусства, напрочь отвергает любые "модернистские" эксперименты. В художественном плане, как и в политическом, оба поэта придерживаются тех же позиций, что и Максимов.
Пожалуй, самого мрачного из всех русских писателей Фридриха Горенштейна можно, в основном, считать писателем нравственной идеи. Его роман "Псалом" состоит из притч об Украине, которую Господь покарал голодом, мечом, похотью и болезнью. Каждой из пяти притч предшествуют философские размышления о нарушении человеком заповедей Создателя. Хотя традиции романа исключительно библейские, Горенштейн считает, что это специфический, присущий только этому роману подход, а не метод, которым он собирается пользоваться в дальнейшем. Как почти все книги Горенштейна, "Псалом" связан с еврейской темой.
Одним из самых наблюдательных и остроумных мастеров юмористического рассказа был Сергей Довлатов, умевший талантливо и иронично передавать мелкие детали эмигрантской жизни. И хотя, повторим, многие из тем его рассказов еврейские, самого его можно по праву считать гражданином мира и противником политизации искусства.
Именно эта последняя деталь, возможно, является причиной крупного художественного раскола в среде эмигрантских писателей: с одной стороны лагерь сторонников искусства для искусства, с другой - их непримиримые противники, политические моралисты.
Иосиф Бродский - пример абсолютной независимости. Уже в четырнадцать лет он бросил школу, чтобы заняться самообразованием, а в двадцать три сказал судье, собиравшемуся приговорить его за "тунеядство", что его поэтический дар "от Бога". Сохраняя смесь любви и презрения (больше презрения, скорее, чем любви) к другим русским писателям-эмигрантам, он делает все по-своему. И в своей Нобелевской речи в 87-м году он сказал, что назначение поэзии - ее уникальность. Когда чешский писатель-эмигрант Милан Кундера провозгласил "конец Запада", Бродский ответил, что подобные заявления звучат грандиозно и трагически, но весьма театрально. "Культура, сказал он, - умирает только для тех, которые неспособны познать ее, подобно тому как мораль перестает существовать для развратника".
Алексея Цветкова и Юрия Кублановского - поэтов, которых во времена "первой волны" относили бы к молодому поколению, - также следует включить в этот лагерь. Кублановский, бесспорно, очень глубоко чувствует свои русские корни.
Лирического прозаика и яркого эссеиста Бориса Хазанова, относящегося к лагерю сторонников искусства ради искусства, разрывают чувства тройной принадлежности к русской, еврейской и мировой культуре. Роман Хазанова "Антивремя" начинается с ностальгической романтической автобиографии молодого еврея, который вдруг узнает о том, что он усыновлен. Его настоящий отец, раньше бывший ярым революционером, освобождается из заключения и решает эмигрировать, но чувствует, что не имеет морального права бросать сына. "Россия, - говорит он, - страна без надежды, без будущего, и ее народ неизлечим, как она сама". Как многие евреи, он верил в революцию, боролся за нее, но теперь понимает, что пришло время уезжать.
Молодой человек отказывается ехать с ним и, вернувшись домой, обнаруживает безобразную сцену обыска в квартире своих приемных русских родителей. В заключительной сцене, полной безысходной ярости и отчаянной любви, отчим угрожает сотрудникам КГБ пистолетом, чтобы защитить сына, и в результате его самого опять сажают в тюрьму. Русский, вырастивший еврейского мальчика и пожертвовавший собой, олицетворяет ту же Россию, что и Россия палачей.
Еще один из "молодых" писателей - Саша Соколов, мастер пародии и сатиры. Его роман "Палисандрия" был совершенно справедливо назван американским славистом Д. Бартоном Джонсом одним из первых вкладов русской литературы в интернациональный "магический реализм", представленный такими романами, как "Жестяной барабан" Грасса, "Сто лет одиночества" Маркеса и "Полночные дети" Рушди. Работы Соколова - это шедевры стиля, но именно их стилистическая сложность мешает популярности автора вырваться за пределы русского читателя.
Как можно видеть из представленных далее интервью, русская литературная эмиграция - это клубок конфликтов. Как однажды сказал Наум Коржавин, "мы уехали для того, чтобы иметь возможность драться друг с другом". Может быть, этого не должно быть, но это есть. Все-таки, нашего западного полку прибыло, как бы мы ни игнорировали этих талантливых людей. Теперь они постепенно возвращаются домой своими книгами, если не собственной персоной, в готовую слушать их Россию.
Я хочу выразить глубочайшую благодарность Марку Альтшуллеру, Эйбрахаму Брамбергу, Ларисе Глэд, Валерию Головскому, Чарльзу Мозеру, Виктору Перельману, Николаю Полторацкому, Джоанне и Ричарду Робинам и Джозефине Уолл за их неоценимую помощь в работе над этой книгой, а также сотрудникам изданий "Время и мы", "Новое русской слово", "Континент" и "Новый журнал", где были опубликованы отдельные интервью.
ХРОНОЛОГИЯ
1971: Более 15 000 советских граждан покидают Советский Союз; В Энн-Арборе основано издательство "Ардис"; в СССР исключен из Союза писателей Александр Галич; Ефраим Севела и Михаил Гробман эмигрируют из СССР.
1972: Более 35 000 человек уезжают из Советского Союза; правительство Соединенных Штатов предоставляет советским евреям-эмигрантам статус политических беженцев. Соединенные Штаты поддерживают идею закрытия мюнхенского Института по изучению СССР, что рассматривается как своего рода жест уступки Советскому Союзу накануне Олимпийских игр в Москве; умирает ряд известных фигур в эмиграции: Георгий Адамович, Гайто Газданов, Софья Прегель и Борис Зайцев. Среди тех, кто эмигрирует, - Иосиф Бродский.
1973: Андрей Синявский, Мария Розанова, Василий Бетаки, Юрий Милославский и Анри Волконский эмигрируют из Советского Союза вместе со многими другими. Кирилл Хенкин эмигрирует во второй раз; Советский Союз становится членом международного договора по авторским правам, но ему все равно не удается положить конец публикации за границей сочинений русскоязычных авторов - советских или эмигрантов.
1974: Александр Солженицын выдворен из Советского Союза; эмигрируют Александр Галич, Генрих Худяков, Эдуард Лимонов, Юрий Мамлеев, Виктор Некрасов; в Париже основан журнал "Континент"; Валерий Тарсис публикует "Палату номер 7", Александр Солженицын - "Из-под глыб".
1975: В Нью-Йорке основано издательство "Чалидзе Пабликэйшнз"; Джеральд Форд отказывается встретиться с Солженицыным; Владимира Максимова лишают советского гражданства; в Израиле основан журнал "Время и мы"; среди тех, кто эмигрирует, Константин Кузьминский, Александр Суслов, Виктор Тупицын, Алексей Цветков и Людмила Штерн.
1976: Владимира Буковского обменивают на Луиса Корвалана, руководителя Чилийской компартии; по оценкам издания "Паблишерз уикли", было продано около тридцати миллионов книг Солженицына; группа эмигрантов-философов леволиберального направления издают первый том "СССР: демократические альтернативы" в противовес Солженицыну и журналу "Континент"; Зиновьев издает "Зияющие высоты", Синявский - "Прогулки с Пушкиным", Саша Соколов "Школу для дураков"; среди тех, кто эмигрирует, Андрей Амальрик, Анатолий Гладилин, Лев Лосев, Аркадий Львов. Умирает известный литературовед, эмигрант "первой волны "Марк Слоним.
1977: Объявлена "цена эмиграции" из Советского Союза: 500 рублей за лишение гражданства плюс 300 рублей за возвращение паспорта; выходят сборник "Часть речи" Иосифа Бродского и "Запах звезд" Бориса Хазанова; среди выехавших из СССР -Петр Вайль и Александр Генис, Алексей Хвостенко, будущий редактор журнала "Страна и мир" Кронид Любарский, Александр Зиновьев и Сергей Юрьенен; из старой эмиграции умирают Владимир Набоков, Дмитрий Чижевский и Марк Вишняк. Трагически заканчивается жизнь Александра Галича.
1978: Статья в журнале "Синтаксис" говорит о "большевизме как русском феномене"; в Советском Союзе публикуется и полутайно циркулирует антисемитская книга Льва Корнеева "Классовая сущность сионизма"; Александр Зиновьев публикует "Светлое будущее", и его лишают гражданства; эмигрируют Сергей Довлатов и Игорь Ефимов.
1979: Эмиграция из Советского Союза достигает 67 тысяч человек; Игорь Чиннов публикует сборник "Антитеза", Максимов - "Повесть о носорогах", Лимонов - "Это я -Эдичка!"; в Советском Союзе выходит альманах "Метрополь"; эмигрируют Юз Алешковский, Дмитрий Бобышев и Эдуард Кузнецов; среди представителей "первой волны" умирают священник отец Георгий Флоровский и Владимир Вейдле.
1980: Начинают издаваться две новые газеты: "Новый американец" в Нью-Йорке и "Панорама" в Лос-Анджелесе; Сергей Довлатов публикует "Соло на ундервуде", Василий Аксенов лишен советского гражданства; среди уехавших из Советского Союза Владимир Войнович, Фридрих Горенштейн и Бахыт Кенжеев; трагически погибает Андрей Амальрик.
1981: Число эмигрантов из Советского Союза сокращается до 22-х тысяч; Владимир Войнович, Лев Копелев и Раиса Орлова лишены советского гражданства; Аксенов публикует "Остров Крым", Алешковский - "Кенгуру", Коржавин "Сплетения".
1982: Уровень эмиграции падает до менее чем 8 тысяч. Владимир Максимов исключает Виктора Некрасова из редколлегии "Континента"; Белый Дом наконец принимает группу эмигрантов из Советского Союза, Солженицын отказывается присоединиться к группе; Игорь Ефимов публикует роман "Как одна плоть", Иосиф Бродский - "Римские элегии"; умирает выдающийся литературовед "первой волны" Роман Якобсон.
1983: Георгий Владимов лишен советского гражданства; Александр Солженицын заявляет, что "плюрализм" не следует приравнивать к моральному релятивизму; в пригороде Лондона идет премьера пьесы Юрия Любимова по роману "Преступление и наказание"; среди появившихся новых журналов - "Форум" в Мюнхене, "Калейдоскоп" в Нью-Йорке, "Трибуна" в Париже и "Встречи" в Филадельфии; Юрий Кублановский публикует сборник "С последним солнцем", Солженицын начинает издавать серию томов "Красное колесо"; выходят мемуары двух представителей "первой волны" Ирины Одоевцевой "На берегах Сены" и Василия Яновского "Елисейские поля". Эмигрируют Юрий Любимов и Георгий Владимов.
1984: Георгий Владимов назначен главным редактором журнала "Грани"; в Советский Союз возвращается дочь Сталина Светлана Аллилуева; Юрий Любимов лишен советского гражданства; из редколлегии журнала "Континент" исключен Михайло Михайлов; среди новосозданных периодических изданий - "Русское самосознание" (Ричфилд Спрингз, Нью-Йорк), "Стрелец" (Джерси Сити), "Страна и мир" (Мюнхен); в открытом письме Зиновьев называет предательством любое сотрудничество с советскими властями.
1985: За год эмигрирует всего 2 368 человек; советское правительство заявляет, что не существует "объективных причин" для эмиграции из СССР и что под термином "зарубежные соотечественники" подразумеваются и дети, и внуки эмигрантов; журнал "Время и мы" переезжает из Израиля в Соединенные Штаты; Алексей Цветков публикует сборник "Эдем", Лев Лосев - "Чудесный десант"; среди старшего поколения умирают Ольга Анстей, Ростислав Плетнев, Глеб Струве.
1986: Начало горбачевской политики "перестройки"; начинают циркулировать слухи, что некоторых писателей пригласят вернуться или хотя бы посетить Советский Союз; журнал "Книжное обозрение" публикует избранные стихи Владимира Набокова, а журнал "Москва" печатает его роман "Защита Лужина". Умирают Роман Гуль, Юрий Иваск и Леонид Ржевский.
1987: Советские власти начинают выдавать визы эмигрантам, желающим приехать в Советский Союз; председатель Национальной конференции по делам советских евреев Моррис Эйбрам объявляет, что советское правительство разрешит тысячам евреев эмигрировать в Израиль в течение года прямыми рейсами через Румынию; принятая израильским парламентом резолюция гласит: "Правительство Израиля считает, что статус беженцев, предоставляемый Соединенными Штатами эмигрантам из Советского Союза, которые желают ехать в Израиль, должен быть отменен". Газета "Правда Украины" сообщает, что Юрий Любимов может, если захочет, вернуться в Советский Союз; Владимир Войнович пишет письмо главному редактору "Нового мира" Сергею Залыгину с предложением напечатать что-нибудь из его произведений, но Залыгин отказывается; в интервью западногерманскому журналу "Штерн" советский поэт Евгений Евтушенко говорит о Солженицыне: "Я считаю признаком плохого вкуса и проявлением высокомерия нападки человека, проживающего на Западе, на своих советских коллег, которые продолжают бороться за свободу. Он не имеет на это права"; на Шестой московской международной книжной ярмарке советские власти конфискуют несколько книг издательства "Ардис", в том числе "Школу для дураков" Саши Соколова и "Ожог" Аксенова; Войнович публикует (тоже конфискованный на ярмарке) роман "Москва 2042"; эмигрируют Борис Фальков и Юрий Дружников; поэт "первой волны" Ирина Одоевцева возвращается в Советский Союз. Умирают Виктор Некрасов и Иван Елагин.
1988: Юрию Любимову разрешают вернуться и поставить "Бориса Годунова" в московском Театре на Таганке; во Дворце театральных деятелей в Ленинграде вечер Бродского; кинорежиссер Эльдар Рязанов сообщает, что он пытается получить разрешение на постановку фильма по роману Владимира Войновича "Жизнь и необычайные приключения солдата Ивана Чонкина"; "Книжное обозрение" публикует статью с требованием восстановить гражданство Солженицыну. Солженицын категорически отрицает, что к нему обращались по поводу его возвращения в Советский Союз или опубликования там его произведений; в печати появляется все больше работ писателей-эмигрантов.