Голон Анн. Триумф Анжелики

   Молодые англичанки утверждали, что прекрасно провели ночь под охраной моряков, которые бодрствовали у костра снаружи, и которым они время от времени выносили чай.
   Суровые англичане убеждались в очередной раз, что колонисты из Новой Англии делали все не так, как другие, и что с их стороны они предпочли бы джин или ром, добавленные в этот прекрасный чай. Британская метрополия еще не знала вкуса чая, точнее не привыкла к нему, в то время как пуритане Нового Света, диссиденты, баптисты, конгрегационалисты в своих скитаниях по Нидерландам или через присоединение Нового Амстердама к Америке, переняли у голландцев эту редкую и дорогую привычку, пришедшую из Китая. Сначала его употребляли в лечебных целях, затем, как признак роскоши, свойственный для высшего общества.
   Это стало не модой, а больше того — ритуалом. В Массачусетсе во всех домах влиятельных людей в определенный час пили китайский чай, и Анжелика у госпожи Кранмер видела специально отведенную для этого комнату небольших размеров, обычно выходящую в переднюю.
   Она улыбнулась, увидев, как они достали из своих бедных узелков и расставили на столе изящные фарфоровые чашечки из Китая, из которых по утверждению знатоков только и надлежало пить этот напиток. Они благодарили торговлю, почитали редкость листа и посуды, привезенных из таких далеких краев усилиями моряков, они благославляли прочность кораблей, построенных на стапелях Нового Света.
   Рут сказала, что эти чашечки и чайник были подарены им госпожой Кранмер в знак благодарности за уход и спасение ее отца, Сэмюэля Уэкстера.
   Она пожаловалась, что не может приготовлять по причине отсутствия составных частей чудодейственный лечебный напиток, который ее научили пить для поддержания сил: очень крепкий настой чая, смешанный с яйцами и молоком, сметаной, ванилью и хлебом, поджаренным на масле…
   Затем гостью спросили о состоянии здоровья и новостях от «младенчиков», близнецов и пропели колыбельную, которая их убаюкивала:
   Верни назад, верни назад, Верни назад мою шляпку.
   Ветер дует над океаном, Ветер дует над морем…
   Кто-то их позвал и прервал песню.
   Человек в голубом камзоле подавал им знаки, размахивая пистолетами.
   — Кто-то идет! — крикнул он.
   Женщина взбиралась по горной дороге, она бежала несмотря на крутизну склона и тяжелую корзину, которую она держала на спине, и маленькие корзиночки у нее в руках. Она была охвачена возбуждением. Пряди волос выбились из-под чепчика и развевались по ветру.
   — Это ваша подруга Абигаэль Берн.
   Никогда еще Анжелика не видела Абигаэль Берн в таком небрежном виде. Однако она хоть и с трудом, но узнала в этой растрепанной женщине, навьюченной, как осел, спокойную Абигаэль, подругу со скал.
   — А! Наконец-то я вас нашла! — вскричала она, завидев их. — И вы здесь, Анжелика! Слава Богу! Мы спасены!
   Она поставила на землю свою ношу и, запыхавшаяся и порозовевшая стала пытаться убрать волосы под чепчик.
   — Габриэль меня запер, чтобы помешать принять вас и оказать помощь вашим подругам, прибывшим из Новой Англии. Приходилось ли вам когда-нибудь слышать о подобном сумасшедствии, охватившем человека, который… никогда ничего подобного я от него не ожидала! Он разве что не заткнул мне рот кляпом!..
   Она с трудом удерживала слезы.
   — Во всяком случае он закрыл меня в пристройке и таким образом, что я не могла ответить на ваши призывы, когда вы постучались в наш дом, — добавила она, повернувшись к англичанкам, — я не могла подать сигнал ни вам, ни кому-либо другому.
   — Кто вас освободил?
   — Лорье… Не правда ли, стыдно, что маленький мальчик стал свидетелем того, как его отец обращается со своей женой… Я всего лишь приемная мать, но малыш, похоже, уважает и любит меня… Это недостойно!..
   Она отдышалась. Ее напряжение прошло. Было видно, что после такого взрыва, несвойственного ее характеру, она чувствовала себя обессиленной.
   — Но какая муха их всех укусила? — простонала она. — Они как с цепи сорвались!
   Готовая заплакать, она уткнулась в плечо Анжелики.
   — О, Анжелика! Я так его любила!.. Что теперь со мной будет, если он сошел с ума, мой Габриэль, как и другие?..
   — Выпейте чаю, мы только что его приготовили, он еще горячий, — стали ее успокаивать англичанки.
   Женщины окружили ее и увели в тень.
   Номи налила розоватую жидкость в чашки.
   — Как видите, нас не бросили на произвол судьбы, дорогая мисс Берн. У нас есть чай, хлеб для подкрепления сил и… охрана.
   Она указала на мужчин, расположившихся поодаль и продолжавших следить за подступами к жилищу.
   Абигаэль сказала:
   — Я принесла вам продукты и напитки, и мне пришлось захватить несколько платьев на смену, потому что я не знаю, вернусь ли я под кров этого тирана…
   — Абигаэль! А ваши дочурки?..
   — Северина увезла их по приказу отца… словно я недостойная мать, которую надо избегать… Вы представляете себе подобное заблуждение?..
   — Пейте чай, поговорим позже…
   Абигаэль послушалась и стала успокаиваться. Она качала головой.
   — Правда, что Габриэль очень изменился… Он больше не тот, с тех пор, как произошел случай с Севериной.
   — Что случилось с Севериной? — спросила обеспокоенная Анжелика, правда быстро сообразив, что уж если она увезла сестер, то по крайней мере жива, а это — самое главное.
   — Ах, да! Вы же ничего не знаете… — вздохнула Абигаэль. — Весной этого года, перед вашей встречей с Онориной, вы проезжали через Голдсборо и были у нас. Но вы уехали так быстро, что у нас не было времени поговорить. Вы должны были поместить Онорину в пансион в Монреале, и это так грустно. Мы больше не увидим ее, — Абигаэль снова расстроилась и залилась слезами.
   — Друг мой, моя дорогая! Мне так жаль! — молвила Анжелика, обняв подругу за плечи. — У нас так много обязанностей, они прямо-таки пожирают нас. И чем лучше идут дела, чем дальше отодвигаются опасности, тем меньше остается времени, чтобы видеться с друзьями и наслаждаться покоем, доставшимся такой тяжелой ценой.
   — За это стоит бороться, но это нужно уметь сохранить, — сказала молодая женщина, улыбаясь сквозь слезы. — Ой, что это такое?!
   Все четверо вскрикнули, потому что какой-то мохнатый клубок ловким прыжком вскарабкался на стол.
   — Сэр Кот!..
   — Я думала, что он уплыл с нами, — пояснила Анжелика, приласкав своего друга и свидетеля тяжелых времен. — И мы заметили его отсутствие только в Тадуссаке.
   — Он провел лето в нашей компании.
   — Мы особенно не беспокоились о нем, зная, что он всегда поступает так, как ему хочется.
   Сэр Кот путешествовал по своему усмотрению, а не по воле кого-либо другого. Никто не знал, что побуждает его покидать одно место или оставаться в другом. Это зависело от его желания. Ему стоило улизнуть только в момент отправления, если он не хотел участвовать в путешествии, или проскользнуть в багажное отделение или на палубу, если ему было по вкусу уехать.
   На этот раз по непонятной причине его не привлек путь до Монреаля, и он предпочел ждать возвращения Анжелики на берегу Голдсборо, свидетеле его первых подвигов.
   — Он прибежал вместе со мной или появился здесь вместе с вами? — забеспокоилась Абигаэль.
   Через открытую дверь они увидели, как матросы вскочили со своих мест, чем-то встревоженные.
   На этот раз показалась группа людей, появление которой свидетельствовало о том, что все стало на свои места.
   Рядом с Жоффреем де Пейраком и Коленом Патюрелем вышагивал, легко преодолевая подъем, и сияя от радости, знаменитый корсар из Дюнкера — Ванерейк. Он снял шляпу и стал ею размахивать, как только заметил на вершине силуэты четырех женщин.
   Очень красивый мужчина лет тридцати в красном камзоле сопровождал их.
   — Вот капитан корабля из Лондона, наш защитник, — представила его Рут Саммерс.
   Немного сзади, но с благожелательным выражением на лице вышагивал господин Маниго, а рядом с ним тот, кого называли «адвокатом» — господин Каррер. Они представляли Городское Собрание гугенотов Ля Рошели.
   Одна из дочерей Мониго Сара или Дебора, так же как и Иеремия, который вернулся на лето из колледжа, шли с ними рядом, держа в руках корзины.
   Похоже на то, что жизнь в Голдсборо возвращалась в прежнее русло. Сегодня же вечером будет праздник на большой площади, возле «гостиницы при форте», и всем представится возможность увидеть, как прекрасная Инес Предито-Тенарес танцует фанданго под щелканье кастаньет.

13

   Наутро Анжелика навестила Абигаэль. Та вернулась в дом и нашла там своих дочерей. Но она была грустной. — Он не появился. Меня предупредили, что у него дела. Возникли проблемы с бостонскими рыбаками, которые находятся в Мон-Дезерте. Я все думаю, когда он вернется. — Воспользуемся его отсутствием, чтобы спокойно поговорить. Абигаэль, расскажите мне наконец, что произошло с Севериной и повлекло гнев ее отца против нее и, кажется, против меня.
   Зная возраст девушки, Анжелика подозревала, что здесь сыграло роль какое-то любовное приключение.
   — Габриэль сердится на вас, потому что считает вас виновной в том, что вы взяли ее в путешествие в прошлом году, где она встретила разных людей, вредных для ее воспитания и чистоты. Он не устает повторять, что вы дурно повлияли на нее.
   — Ближе к делу! Это все очень непонятно.
   Бедная Абигаэль никак не могла решиться. Признание было таким трудным. Она повторялась, путалась и, наконец, начала с другой стороны.
   — Зима была очень трудной. Габриэль был все время в плохом расположении духа. Он очень злился на вас, был в ярости. Он упрекал себя в том, что отпустил дочь, еще такую юную, вместе с вами в это путешествие в Новую Англию, где она могла поддаться многим искушениям, чему подтверждение мы, к сожалению, нашли здесь.
   — Искушения! Разнузданная жизнь! И это в Новой Англии! У пуритан?! Это не кажется мне разумной мыслью. Даже у баптистов или лютеран ей не мог представиться случай…
   — Однако наши подсчеты не могут нас обманывать. Именно в ходе этого путешествия она встретила там того, кто…
   Наконец, «бросившись с головой» в рассказ, Абигаэль рассказала о драме, которая в этом году потрясла их мирную и счастливую семью.
   Осенью, немного спустя их отъезда из Вапассу… Нет, если точнее, то позже, потому что уже выпал снег и приближалось Рождество, у Северины случилось кровотечение. К счастью, она не побоялась рассказать об этом своей приемной матери, позвав ее к себе ночью, и та, с помощью мадам Каррер, на молчание которой можно было рассчитывать, помогла девушке. У Северины был выкидыш сроком два-три месяца, случился он самопроизвольно. Это не повлекло последствий для ее здоровья. Она быстро оправилась. Но стыд и горе вошли в дом Бернов, а Северина хоть ничего и не отрицала, но на отрез отказывалась рассказать о деталях и раскаяться.
   — Мы так и не добились от нее, чтобы она назвала имя того, кто с ней такое сделал. Наши размышления убедили нас в том, что она согрешила во время своей летней отлучки. Это не могло быть связано ни с одним из молодых людей Голдсборо, но больше мы ничего не знаем. Бесспорно то, что она очень дорожит этим своим воспоминанием, и она не проявила ни малейшего сожаления о случившемся. Она чуть ли не улыбалась в лицо разгневанному отцу. Единственное, что ее огорчило, это потеря ребенка, которого она тайно носила. Думаю, что она родила бы его.
   На наши упреки она часто отвечала: «Госпожа Анжелика поняла бы меня». Это и разозлило Габриэля… и заставило действовать против вас.
   Я сама не была слишком сурова с ней, ведь я ее приемная мать. Я ей сказала: «Северина, пора становиться взрослой, быть не такой легкомысленной и безответственной».
   Но она рассердилась, потому что поняла, что мы рады, что ребенок не родился, и не разыгрался скандал.
   — Она всегда была не так уж проста, — признала Анжелика. — В Ля Рошели она бы страдала от унижения, потому что она — протестантка. Это укрепило в ее характере упрямство и нежелание подчиняться воле взрослых. Но я не считаю себя виноватой, Абигаэль, в том, что ободряла ее и поддерживала ее стремление к свободе и пренебрежение правилами, которые основаны далеко не на любви к жизни и самой элементарной осторожности. Эти правила лицемерны. Но молодая девушка, которая ждет ребенка (хотя здесь и можно говорить о радости любви) — всегда грустное зрелище, всегда трагедия.
   Мне жаль, что она расстроила вас, и я заверяю вас, что разделяю и понимаю ваши суждения на эту тему, хотя я и католичка, а вы — протестанты.
   — Анжелика, — сказала Абигаэль, кладя ладонь на ее руку, — нас ничего не может разлучить и не разлучит никогда. Вы — моя сестра. И больше того — моя подруга. Вы многим отличаетесь от нас, это правда. Но когда вы приехали в Ля Рошель, то, казалось, в наши дома ворвался солнечный свет или свежий морской воздух в погожий день. Вы напомнили мне библейских ангелов-посланцев, которые возникают, излучая свет и напоминая, что близок день пришествия Господа, поэтому следует проснуться и не сходить с пути благочестия.
   Такой вы предстали передо мной, и я приняла вас с сознанием благости, которую должно принести мне ваше присутствие, такое непривычное. Хотя, признаюсь, меня мучала ревность. Я любила Габриэля долгое время, но многое ему позволяла, это правда. Мне известно, что вы наставили его на путь истинный.
   — Где он должен был заметить, что вы созданы для того, чтобы идти с ним бок о бок, вы — восхитительная Абигаэль, которую он не замечал, уткнувшись в свои конторские книги.
   — Разве Бог осеняет человека своим дыханием только для того, чтобы он посвятил себя посредственной жизни? — сказала Абигаэль.
   — Вашему Габриэлю повезло, что он имеет вас, и я возьму на себя труд напомнить ему об этом.
   — В определенном смысле он, как и я, понимает, что именно Северина имела в виду, ссылаясь на вас, когда говорила о любви. Я тоже обязана вам тем, что научилась любить крепче, что поняла, что любовь — это дар неба, и что нужно нужно предаваться этому чувству безо всяких колебаний и угрызений совести, — добавила она, слегка покраснев. — Даже сейчас я знаю, что не смогла бы так вразумить Габриэля, как это сделали вы. Но какая разница? То, что могу дать ему я, не может больше никто, я в этом уверена. Он боится, что это может выйти за рамки дозволенного. Действительно существуют эти рамки. Моя покорность не означает сдачу позиций, это просто любовь.
   Я не могу одобрить его поведения по отношению к вашим подругам из Салема, как и то, что он разгневался на вас, не имея на это повода и преувеличил вину Северины.
   — Абигаэль, вы служите мне утешением. Я поняла бы ваше поклонение мужу, потому что вы — хорошая супруга, но мне приятно видеть, что вы не разочаровали меня.
   — Вы научили меня держать голову высоко поднятой, Анжелика, и в данных условиях, и в более унизительных, я буду всегда держаться вашего примера. Я усвоила урок. Что только не происходило с нами на этом берегу…
   — Сирики утверждает, что здесь дует дьявольский ветер, иногда или частенько.
   — Страсти кипят. Ветер дует и прекращается. Когда приходит спокойствие, то все поздравляют себя, что не поддались его яростному влиянию.
   — Имеете ли вы в виду Натанаэля де Рамбур? — спросила Анжелика, вернувшись к случаю с Севериной. — Но в голову приходит только он. Абигаэль, вам следовало бы поставить меня в известность раньше. Я поговорю с Севериной, а также с господином Берном. Он должен меня выслушать. Его отцовская печаль не служит оправданием его домашней тирании.
   Они говорили долгое время откровенно и с удовольствием. Анжелика была единственной женщиной, которой Абигаэль могла доверить все, что лежало у нее на сердце.
   — Говорят, Анжелика, что вы не покидаете «перекрестка жизни», чтобы завладеть всевозможными богатствами, которые получаете с разных сторон.
   — Но не без того, чтобы иногда испытывать тревогу, сомневаться, как в данный момент. В течение этих лет все встало на свои места. Мы получили, что нам причиталось. Мы победили. И теперь я знаю, что нужно ждать новых происшествий, потому что природа не довольствуется одной победой… Может вы осуждаете меня за то, что я все время начеку, чтобы суметь вовремя понять и получить, как вы говорите, то, что идет с разных сторон.
   — Я вас не только не осуждаю, но по-хорошему вам завидую. Ибо сама я не способна жить, как вы.
   Еще Абигаэль признала, что ее пугает намерение Анжелики узнать будущее по картам Таро, ибо это был поступок, который еще и сегодня, и, может быть, в большей степени, чем вчера, мог бы привести человека на костер.
   — Но ведь необходимо, чтобы я знала основные направления наших судеб и исход моих побед, — сказала ей Анжелика.
   — Конечно. И уж я вас отговаривать не стану, — рассмеялась Абигаэль.
   — Ибо мне это тоже любопытно.

14

   — Вы помните, как располагались лучи этой звезды? — спросила Анжелика. — Конечно! Это такая красивая звезда! И мы часто ее выкладывали, чтобы посмотреть на нее и вспомнить вас. На вершине холма Анжелика, Рут и Номи уселись в траву вокруг гранитной плиты, на которой Рут разложила свои карты, извлеченные из велюрового мешочка.
   — Вот колесница, которая тебе так не понравилась, — сказала она, указывая на карту, — ты не дала нам время объяснить тебе, что у нее есть несколько значений. Но когда она выпадает первой, наверху и в соседстве с дураком, то это означает непредвиденное путешествие, которое должно случиться, но о нем никто не подозревает… скорое отправление без приготовлений. Как мы уехали из Ля Рошели, собравшись за несколько часов.
   Здесь, в Новом Свете, их путешествия были предусмотрены и подготовлены, у них была четкая цель. С окончанием зимы они приезжали в Кеннебек, что около Голдсборо. Затем причаливали или в порт Новой Англии, или Новой Франции со всем снаряжением и багажом, с подарками для всех, с товаром и запасами.
   — Вы имеете ввиду бегство?
   — Возможно, просто быстрые сборы, но слишком быстрые, — продолжала англичанка. — Во всяком случае, дурак перевернутый — это путешествие… непредвиденное, словно бегство… Но нужно помнить, что колесница сама по себе имеет двоякое толкование, например — победу над врагами. Итак, я сказала бы, что это путешествие похоже на бегство, ибо предпринятое быстро, оно необходимо, чтобы остановить или нейтрализовать врагов.
   — Что за путешествие и в каком направлении? — вмешалась Анжелика.
   Рут коснулась ее руки, чтобы успокоить.
   — Не начинай бой заранее. Это путешествие тебя сильно не затронет. И помни мои советы. Силы, вызванные здесь, очень могущественны. Это силы Духа. Уважай их и сохраняй спокойствие. Звезда светла. Ничего еще не свершилось. Твой удел приближается, но сейчас, как и в прошлом году, это лишь предвестие того, что будет тебя окружать и займет свое место в тот момент, когда все начнется. Я собираюсь рассказать тебе, почему только сегодня и через какую карту осуществятся другие твои линии, и каков их возвышенный смысл.
   Я вижу здесь силу и напротив — справедливость. Сила — это лев, символ солнца, это, быть может, король. Во всяком случае, это человек, в жилах которого течет королевская кровь. Эта карта, как я сказала, находится в соседстве с картой справедливости. Это означает, что человек, кем бы он ни был, дает тебе оружие, дает тебе то, что должен дать. Справедливость торжествует. Равновесие, установленное человеком, существует, и оно существует, благодаря справедливости. Это состояние будет длиться, ибо это один из составных моментов твоей жизни в будущем. Чего тебе желать лучшего, тебе, женщине, которая так долго сражалась за то, чтобы твой голос достиг ушей тирана или господина, или неважно какого человека, который отказывал тебе в этом праве?
   На противоположной стороне имеются звезды и умеренность, которые заключают семистишье и завершают его идеей глобальной победы, длительного триумфа, обеспеченного долгим и разумным постоянством.
   Звезды — это терпение, потому что это принятие жизни такой, какова она есть, такой, какой она представляется. Несовершенной, иногда мерзкой, но также чудесной и опьяняющей. Нужно только уметь обращаться с жизненным материалом, который нам дается. Это в твоих силах, ибо ты выше этого, потому что тебя защищают звезды. Ты можешь понять это, хоть ты и нетерпелива.
   Итак, когда здесь имеется еще и умеренность, мы можем оценить исключительное положение карт, которые тебе выпали.
   Умеренность означает: то, что было спрятано во мраке, выходит на свет. Из черного возникает золото. Нужно потихоньку и спокойненько продвигаться по начертанному пути, чтобы собирать то, что тебе дается, давать феноменам развиваться…
   Таким образом, противопоставленные Звезды и Умеренность — это вовсе неплохо. Почему сперва Звезды, а потом Умеренность? Это наилучшее расположение!.. Потому что терпение и спокойствие Звезд нам напоминает, что ты под защитой космоса. С другой стороны, нужно, чтобы темнота стала светом. Это трудная задача, и только покровительство космоса поможет тебе осуществить ее.
   Наконец, в середине мы видим мир, линию, которая соединяет все остальные и означает успех и славу. Вот знак твоей победы. Но победы не маленькой, а которая повлечет новое будущее. Ибо, перво-наперво, Мир, расположенный таким образом, — это возможность долгой жизни. Героиня, то есть ты, предупреждаешься, что перед тобой открывается множество путей, и тебе разрешается следовать по нескольким, ибо твои годы не сочтены. Когда ты освободишься, тебе будет позволено делать что угодно со своей дальнейшей жизнью, и прожить еще некоторое время. Время тебе отпускается, успех, наивысший, и не только материальный и практический, гарантируется. Шут остался в стороне.
   — Где Шут?
   — Это неоткрытая карта. И в действительности, ему нечего делать в этом семистишье.
   Шут, фигляр, колеблющийся на своем канате, вмешивается в успехи коммерции, в денежные дела или планы. В самом деле, ваше состояние уже сложилось. У вас самая важная ставка и самые широкие намерения. Долгое время вы научились обходиться без него.
   Звезда Давида, которую мы имеем перед собой, имеет и другие толкования.
   Ты должна отправиться к новой жизни. Может быть речь не идет о новой форме жизни, но ты сама изменишься.
   Мир — это люди, которые имеют счастье достичь изменения жизни или, по крайней мере, чистоты. Все возможности для них открыты, как мужчинам, так и женщинам. Вот почему эта карта представлена бесполым существом: люди чувствуют себя обнаженными перед силами судьбы, им ничего не скрыть, не о чем сожалеть…
   Анжелика склонилась и принялась рассматривать карту Мир: существо необычайно красивое, в лавровом венке, держало в руках золотые палочки, а вокруг рассыпались капельки серебра.
   — Это женщина, потому что она представляет тебя, и ты видишь ее «осыпаемую», согласно терминологии, всеми благами, радостью, эйфорией. Это существо — победитель.
   — Что она держит в руках?
   — Сначала это были лучи, которые приняли потом более примитивную форму палочек, как у восточных статуэток. Но в них — все его силы: Добро и Зло, Сила и Слабость, Инь и Янь, как у китайцев, то есть мужское и женское начало. Все в его руках. Это триумф.
   — Когда это случится?
   — Это уже случилось. Но в том месте и тогда, когда ты пройдешь последнее испытание.
   И она указала на Дурака в золоченом поясе.
   — Вот кто говорит об этом — Дурак. Ибо Колесница, которой ты боишься, не опасна. Но в соседстве с Дураком это означает испытание. Дурак — это не сумасшедший, как утверждают некоторые. Он просто не такой, как остальные.
   Он не соответствует общепринятому «коду», верному для остальных, что и делает их похожими и заставляет следовать основным законам и нравам. Он не такой. Что не означает, что он ничем не замечателен.
   — Это тот, кто невиновен, но кажется таким в глазах остальных и соответственно Закону. Его Закон находится в нем самом. Ибо благость выше всяких законов.
   Это тот или та, кто принимается другими или, напротив, отвергается. Он позволяет им это, ибо управляется мудростью более высокой, чем та, которая находится внутри него, помимо него…
   Она прервалась и посмотрела на подруг по очереди.
   — Это ты. Это мы. Это человек, которого ты любишь — граф де Пейрак, твой супруг, связанный со всеми, и находящийся в отдалении… И вон тот, — она указала на человека в голубом камзоле, который продолжал охранять их, готовый застрелить всякого, кто осмелится потревожить покой несчастных женщин, которых считали сумасшедшими или колдуньями. — И человек из Лондона тоже, капитан в красном камзоле, который не забыл о нас и прибыл, чтобы отвезти нас к тебе.
   — И, без сомнения, Брайан Ньюлин? — спросила Анжелика.
   — Да, правда. Спасибо, сестра, что подумала о нем. Такие одинокие, мы на самом деле не одни. Люди, объединенные Арканом, безумные, танцующие в одном хороводе, многочисленны. И у каждого есть причина танцевать. Причина, которая пробуждает безумца и его усыпляет. Спать запрещено, мессир Безумец. И он, кроме того, — Свободный Судья. А чему служит свобода выбора пути? Можно выбрать сон. Укус! Пес хватает нас за пятку. Нужно просыпаться, нужно отправляться в путь, нужно смириться с необходимостью действовать. Нужно побороть преграды, иначе предсказания судьбы не исполнятся. Ты уже знаешь, что пройдешь испытание, потому что тебе наверняка обещан успех.