Страница:
Информация в 16-е (германское) отделение передавалась японскими службами приблизительно один раз в месяц.
Бывший помощник германского военного атташе в Токио Петерсдорф подтвердил систематическое получение секретной военной информации о Советской Армии от японского Генштаба. Эта информация немедленно передавалась в Берлин.
Каково было содержание информации?
"Я получал всю военную информацию о русской дальневосточной армии, отмечал Петерсдорф, - а именно: дислокация войск, их численность, воинские перевозки, а так же подробности о резервах, о продвижении советских войск на европейском фронте, а так же данные о военной промышленности в Советском Союзе...".
Петерсдорф подтвердил, что эти сведения, безусловно, выходили за пределы тех данных, которые военные атташе могут добыть легальными путями. Он признал, что эти сведения имели важное значение для германской армии, что они были использованы в военных операциях против Советского Союза.
На вопрос советского обвинителя на Токийском процессе Васильева Петерсдорф ответил, что сфера японского шпионажа не ограничивалась Дальним Востоком.
"В 1942 году мы получили точную информацию о переброске русских войск из района Хабаровска на русско-германский фронт. Это была точная информация о русских авиационных частях, а так же о численности вооруженных сил. В июне 1942 года была получена точная информация о концентрации войск в районе западнее Тамбова и в районе Сталинграда. В октябре мы получили информацию о передвижениях русских войск и резервов в районе Кавказа. В августе мы получили информацию о ежемесячном производстве бронеснаряжения в России... Я был в японском Генеральном штабе более трехсот раз, и я передавал в Германию, в немецкий генеральный штаб, информацию, которую получал там. Когда в 1943 году я вернулся в Германию, то доложил о себе начальнику атташата Шугардту. И он сообщил мне, что информация, которую я получал, имела большое значение для немецкого Генерального штаба. Он заявил так же, что на основе этой информации были предприняты некоторые действия в отношении русской армии".
...Апрель 1945 года. В Берлине шли последние бои. На одной из улиц внимание советских воинов привлек человек в штатском, по внешнему виду японец. Он показался подозрительным и был задержан. У него нашли документы о военном положении СССР. Задержанный Комакити Нохара оказался сотрудником японского посольства в Берлине. На допросе он показал:
"Большинство обнаруженных при мне документов были копиями меморандумов, которые содержали секретные данные о численности и дислокации частей Красной армии, ее вооружении и снабжении, о состоянии военной промышленности СССР и выпускаемой ею продукции - о самолетах, танках, а так же о людских резервах СССР. Такого характера военные сведения об СССР японское посольство в Берлине получало с 1941 по 1945 год от японских послов в Москве Татэкава и Сато в виде зашифрованных телеграмм, которые затем советник Касахара и я обрабатывали и переводили на немецкий язык. После этого японское посольство в Берлине передавало эти сведения германскому Министерству иностранных дел...".
- Всю войну, - говорил нам Л.Н. Смирнов, - Япония нарушала соглашение о нейтралитете, наносила вред СССР.
Вот отдельные факты, приведенные в его книге "Суд в Токио".
После нападения Германии на СССР судоходство на Дальнем Востоке приобрело громадное значение для Советского Союза. Ведь, кроме Северного морского пути на Мурманск и Архангельск, который все время подвергался атакам немецкого флота и авиации, не было никаких других возможностей получать материалы, закупленные в США и Великобритании и необходимые для ведения войны. И здесь Япония продемонстрировала истинный характер своего "нейтралитета".
25 августа 1941 года, когда Япония не была еще воюющей стороной, японцы сделали Советскому правительству официальное заявление, в котором указывалось, что прибытие во Владивосток грузов из США создает для Японии "затруднительное и весьма деликатное положение". Вскоре японское правительство закрыло Сангарский пролив - кратчайший и наиболее удобный путь в Тихий океан. Предложено было следовать через пролив Лаперуза или южные проливы. Это значительно удлиняло путь, сокращало судооборот. К тому же южные проливы были небезопасны. В результате, следуя Корейским проливом, погибли от подводных лодок советские суда "Ангарстрой", "Кола", "Ильмень". Этим проливом перестали пользоваться. Пролив Лаперуза значительно удлинял путь, к тому же был покрыт льдами три-четыре месяца в году. Следовать через этот пролив японцы разрешали только днем. Путь же в Тихий океан проливом Лаперуза требовал прохода через Курильские проливы, а большинство из них были неблагоприятны для плавания океанских судов.
Советское обвинение передало трибуналу карту с изображением этих маршрутов.
- Стоит только посмотреть на эту карту, - сказал обвинитель Васильев, - чтобы убедиться, какие трудности создавались для советского судоходства в тяжелое время войны Советского Союза с фашистской Германией и ее сателлитами. Японское правительство нарушило этими действиями не только пакт о нейтралитете от 1941 года, но так же и Портсмутский договор, согласно которому Япония не имела права препятствовать свободному плаванию советских судов в этом районе. В Японии всячески старались угодить Берлину в этом отношении и, видимо, считали своей обязанностью сообщать о принятых мерах. Так, 24 июня 1942 года Осима вручил Риббентропу сведения о результатах осмотра японцами советских судов, сказав, что занятие японцами западных Алеутских островов еще больше затруднит Советскому Союзу транспортировку грузов.
В записи беседы Риббентропа с Осимой 6 марта 1943 года имеется такая фраза:
"Относительно наших донесений о русском импорте через Владивосток Осима полагает, что Япония дала возможность России только на один морской путь и что на этом морском пути осматриваются все суда в поисках оружия и боеприпасов".
Японские власти незаконно задерживали советские суда, совершали на них пиратские нападения. За период с августа 1941 года и до 1944 года включительно японскими вооруженными силами было задержано 178 советских торговых судов, некоторые - с применением оружия.
В результате, как установлено на процессе, девять советских кораблей было потоплено японскими вооруженными силами - "Кречет", "Свирьстрой", "Сергей Лазо", "Симферополь", "Перекоп", "Майкоп", "Кола", "Ангарстрой", "Ильмень".
8 декабря 1941 года утром на рейде и у пирсов Гонконгского порта стояли ясно обозначенные своими государственными флагами советские суда. Японская авиация, еще до официального объявления войны Великобритании, атаковала порт, подвергнув нападению и наши суда. Об этой возмутительной акции рассказал трибуналу американский обвинитель Хиггинс. А.Н. Васильев утверждал:
- Установленные трибуналом обстоятельства обстрела и бомбардировки советских судов исключают предположение, что отдельные подразделения японских вооруженных сил могли действовать на свой страх и риск в каждом отдельном случае. Известно, например, что пароходы "Майкоп" и "Перекоп" были потоплены большими группами японских самолетов в дневное время при хорошей видимости, когда нельзя было ошибиться в национальной принадлежности пароходов.
* * *
Советский Союз объявил войну Японии, и 9 августа 1945 года между двумя странами начались военные действия. Еще 5 апреля 1945 года В.М. Молотов сделал японскому послу Сато заявление о намерении Советского правительства денонсировать пакт о нейтралитете, в полном соответствии со статьей третьей этого договора, за год до истечения срока его действия. В этом заявлении содержались ясно изложенные претензии Советского Союза правительству Японии, которые давали СССР основание считать пакт о нейтралитете не имеющим силы:
"С того времени (со времени заключения пакта) обстановка изменилась в корне. Германия напала на СССР, а Япония, союзница Германии, помогает последней в ее войне против СССР".
Обвинение это было полностью обоснованно. 8 августа 1945 года Молотов вручил японскому послу для передачи японскому правительству заявление Советского правительства об объявлении войны с 9 августа 1945 года. В нем содержалось прямое обвинение Японии в агрессии против США и Великобритании, что в силу статьи второй договора так же освобождало СССР от каких-либо обязательств по пакту о нейтралитете:
"Учитывая отказ Японии капитулировать, союзники обратились к Советскому правительству с предложением включиться в войну против японской агрессии и тем сократить сроки окончания войны, сократить количество жертв и содействовать скорейшему восстановлению всеобщего мира".
В обращении И.В. Сталина к народу 2 сентября 1945 года (в день подписания Японией акта о безоговорочной капитуляции) так же содержалось прямое обвинение Японии в агрессии:
"Два очага мирового фашизма и мировой агрессии образовались накануне нынешней мировой войны: Германия - на западе и Япония - на востоке. Это они развязали Вторую мировую войну. Это они поставили человечество и его цивилизацию на край гибели".
История именем Международного военного трибунала, представлявшего одиннадцать государств, установила истину, нерушимо вписав в свой приговор:
"...Несмотря на пакт о нейтралитете c СССР, Япония считала себя связанной с Германией как участник заговора против СССР и выжидала благоприятного момента для того, чтобы воспользоваться им. Во всяком случае, она намеревалась приурочить свое нападение на СССР к наиболее благоприятному моменту в советско-германской войне...
Очевидно, что Япония не была искренней при заключении пакта о нейтралитете с Советским Союзом и, считая свои соглашения с Германией более выгодными, подписала пакт о нейтралитете, чтобы облегчить себе осуществление планов нападения на СССР".
"Нейтралитет" Японии в войне между Германией и СССР в действительности служил и, скорее всего, был предназначен для того, чтобы быть ширмой для оказания помощи Германии до нападения самой Японии на СССР...
В разоблачении этих планов Токио особую роль сыграла советская разведка, и, в частности, группа "Рамзай" Рихарда Зорге.
Пёрл-Харбор
Третья Гаагская конвенция 1907 года установила: "Договаривающиеся Стороны признают, что военные действия между ними не должны начинаться без заблаговременного и ясно выраженного предупреждения, сделанного либо в форме объявления войны, либо в форме ультиматума с условным объявлением войны". Войны, начинающиеся без объявления, иначе говоря, вероломные нападения, квалифицируются этим соглашением как международные преступления.
В преамбуле конвенции подчеркивались два обстоятельства, придающие особое значение предварительному объявлению войны. Во-первых, забота о сохранении мира и взаимном доверии. Вот почему "для обеспечения мирных отношений важно, чтобы военные действия не начинались без предварительного предупреждения". Во-вторых, такое предупреждение важно, дабы своевременно обеспечить права, интересы наконец безопасность нейтральных стран и их подданных. Поэтому необходимо, "чтобы о состоянии войны были без замедления оповещены нейтральные державы".
Правда, конвенция не устанавливает конкретный срок, который должен отделять момент вручения ноты об объявлении войны от фактического начала военных действий. Но, так или иначе, война должна быть объявлена, и только потом заговорят пушки. Напав на США, Великобританию и Голландию, токийское правительство нарушило эту конвенцию. Оно нарушило конвенцию в целом, ибо послы Номура и Курусу вручили свою ноту государственному секретарю США Хэллу только через 45 минут после начала японской атаки на Пёрл-Харбор, через 3 часа 20 минут после нападения на британские владения в Шанхае и через 2 часа 25 минут после начала военных действий против Великобритании в Кота-Бару (Малайя). При этом Великобритании вообще никакой официальной ноты никогда предъявлено не было.
Наконец, сам текст ноты, врученной Хэллу, тоже совершенно не соответствовал предписаниям Гаагской конвенции. Хотя США о многом знали, они не приняли никаких реальных мер к обороне. План нападения на Пёрл-Харбор остался для американского правительства и его разведки абсолютным секретом вплоть до момента его реализации.
Бывший министр иностранных дел Японии Того рассказывал, как развернулись события после того, как 1 декабря 1941 года было принято окончательное решение о нападении на США, Великобританию и Голландию:
"Между тем оставался нерешенным еще один важный вопрос, а именно: каким образом и когда известить США о начале военных действий?.. Впервые этот вопрос обсуждался на совещании комитета по координации действий, которое состоялось после совещания в присутствии императора (2 декабря 1941 года). На этом совещании был задан вопрос о том, когда начнутся операции. Начальник Генерального штаба армии генерал Сугияма сказал: "Примерно в следующее воскресенье". После этого было предложено совершить общепринятую процедуру извещения о начале военных действий... Однако начальник Генерального штаба военно-морского флота адмирал Нагано заявил, что флот хочет провести неожиданное нападение, а заместитель начальника Генерального штаба военно-морского флота Ито потребовал не прекращать переговоры, чтобы можно было начать войну с максимально возможной эффективностью.
На следующий день перед началом совещания комитета по координации действий адмирал Ито заявил, что флот не возражает против отправки извещения о прекращении переговоров в Вашингтон, и просил, чтобы это извещение было передано в 12 часов 30 минут 7 декабря по вашингтонскому времени. Никто не возражал против этого предложения. Ито спросили, оставалось ли еще время до начала атаки. Он ответил утвердительно. Таким образом, этот вопрос был решен".
Но было установлено, что японские послы получили указание передать последнюю японскую ноту Хэллу не в 12 часов 30 минут, а в 13 часов по вашингтонскому времени.
Если бы Курусу и Номура выполнили это распоряжение вовремя, то и тогда, как подтвердили события, в распоряжении Вашингтона оставалось всего двадцать минут до нападения на Пёрл-Харбор. Но господин Того сделал все, что мог, дабы его собственное распоряжение стало для послов невыполнимым. Доказательства? Извольте!
Несмотря на то что окончательная нота японского правительства, как установил трибунал, была одобрена Комитетом по координации действий 30 ноября, Того только 6 декабря сообщил Номуре, что Токио даст ответ на ноту Хэлла и что вручение японского ответа может затянуться до 7 декабря. Наконец, Того указал, что точный срок вручения будет передан по телеграфу позднее. Он так же предупредил Номуру, чтобы тот хранил меморандум в строжайшем секрете и "при его расшифровке ни в коем случае не прибегал к помощи машинисток".
Но препоны, воздвигнутые Того на пути к своевременному вручению ноты, этим не ограничились. Это ярко показано в заключительной речи обвинителя Тавеннера, который на основе собранных доказательств утверждал:
"Хотя трудно полностью понять то положение, которое существовало в японском посольстве в Вашингтоне утром 7 декабря, но, учитывая все... становится совершенно ясно, что положение там частично, если не целиком, было результатом действий заговорщиков в Токио. Именно Того приказал Номуре отказаться от услуг машинисток, поручив подготовку окончательной ноты членам посольства, которые, как предполагалось, были незнакомы с машинописью. Именно в Токио были допущены ошибки, требовавшие исправлений и перепечатывания частей ноты некомпетентными "машинистками", что грозило срывом намеченных сроков вручения ноты. Именно Министерство иностранных дел во главе с подсудимым Того определяло степень важности различных посланий, которые были получены посольством в то воскресенье утром. Именно Министерство иностранных дел определило четырнадцатую часть окончательной ноты только как "очень важную", рассматривая в то же время менее серьезные документы как более срочные, видимо ожидая, что посольство в Вашингтоне будет расшифровывать в первую очередь послания с пометкой "срочно". Не посольство, а Министерство иностранных дел в Токио определяло как исключительно важные, например, приветственные телеграммы от Того и Ямамото, считая менее срочной телеграмму, содержащую четырнадцатую часть окончательной ноты. Тот факт, что обычные правительственные телеграммы считались более важными, чем документ, который означал разрыв дипломатических отношений и войну, конечно, не свидетельствует о стремлении вовремя вручить эту ноту".
Но предусмотрительный Того не ограничился даже этим. На случай если бы Номура и Курусу преодолели все воздвигнутые им барьеры и вручили ноту, как приказывалось, в 13 часов, то есть за 20 минут до нападения на Пёрл-Харбор, то и тогда Хэлл из этой ноты понял бы только то, что там написано. Ведь, как мы уже знаем, японская нота не содержала ни ультиматума, ни объявления войны. Следовательно, если бы послы все же вручили ноту, то и тогда нападение на США явилось бы стратегической внезапностью. Уместно напомнить, что и в этом случае нападение на британские владения в Кота-Бару и в Шанхае произошло значительно раньше, чем Хэллу была вручена японская нота. В то же время Великобритании, как уже подчеркивалось, нота об объявлении войны вообще не вручалась.
Чья же редакторская рука прошлась по последней японской ноте, уничтожив в ней то, что могло расцениваться как ультиматум или объявление войны? Это всплыло на поверхность, причем источником таких сведений оказался не кто иной, как начальник американского бюро японского МИД, а в дальнейшем, на процессе в Токио, свидетель защиты своего бывшего шефа Кумаити Ямамото. В ходе перекрестного допроса он признал, что составил первоначальный проект окончательной ноты и что в этот проект включил слова, которые обычно употребляются в ультиматумах. Однако эти чрезвычайно важные слова были выпущены из текста окончательной ноты. Кем? На это Ямамото не дал ответа, сославшись на плохую память. Но это ясно и так: кто, как не сам Того, мог это сделать? Ведь Ямамото был настолько высокопоставленным чиновником, ведавшим взаимоотношениями Японии и США, что вмешиваться в его действия, да еще по такому важнейшему вопросу, как объявление войны, разумеется, мог лишь сам министр иностранных дел.
Адвокат Брэннон от имени Симады допрашивал Того - экс-министра иностранных дел. И любопытно, что первый вопрос адвоката свидетельствовал о признании некоторых неоспоримых фактов, которые в своих показаниях упомянул Того.
Вопрос. Имеется достаточное количество показаний, что Генеральный штаб военно-морского флота хотел осуществить нападение на Соединенные Штаты без всякого предупреждения. Говорил ли вам адмирал Симада, в то время военно-морской министр, что он планирует нападение на США, не согласуясь с международным правом?
Ответ. Насколько я помню, когда происходило обсуждение этого вопроса, Симада сидел молча и не сказал ни одного слова.
Вопрос. А вице-адмирал Ито, заместитель начальника Генерального штаба военно-морского флота, в то время, как вы говорите, настаивал на нападении без предупреждения. Это верно?
Ответ. Я помню, что Нагано был первым, кто упомянул о внезапном нападении. После этого Ито заявил, что переговоры должны быть оставлены незаконченными.
Вопрос: Скажите, этот разговор произошел на совещании Комитета по координации действий?
Ответ. Да.
Известный нам Ямамото из японского МИД был допрошен трибуналом и 10 августа 1947 года показал, что присутствовал 2 декабря 1941 года на совещании Комитета по координации действий и что там адмирал Ито настаивал, чтобы нападение на США было произведено без предупреждения.
По этому вопросу наряду с участниками событий свидетельствовали и документы. В руках судей секретная телеграмма германского посла в Токио Отта, отправленная Риббентропу в конце ноября 1941 года:
"В Министерстве иностранных дел обсуждается вопрос, каким образом Япония должна начать конфликт, которого невозможно избежать. Они придерживаются мнения... что нужно объявить о существовании состояния войны или объявить войну против Америки одновременно или после начала военных действий...".
Прошла неделя после нападения на Пёрл-Харбор, и 14 декабря 1941 года Гитлер принимал посла Хироси Осиму. На беседе присутствовал Риббентроп. Вот запись о встрече, обнаруженная в МИД Германии:
"Прежде всего фюрер наградил посла Осиму орденом Большого Креста с золотым орлом. В теплых словах он описал его заслуги в деле достижения германо-японского сотрудничества, которое в настоящий момент достигло своей кульминационной точки в тесном братстве по оружию.
Генерал Осима выразил свою благодарность за большую честь и подчеркнул, что он очень рад, что это братство по оружию теперь существует между Германией и Японией.
Фюрер продолжал: "Вы правильно начали войну. Это единственно правильный метод. Япония следовала ему раньше, и эта система соответствует моей собственной системе... Если вы видите, что другая сторона заинтересована только в затяжке дела... а не желает приходить к соглашению, тогда следует нанести удар такой силы, как только возможно, и, конечно, не тратить времени на объявление войны".
Далее фюрер отметил, что "ему было очень приятно услышать о первой операции японцев. Он сам вел переговоры с бесконечным терпением... но, если не удавалось прийти к соглашению, наносил внезапный удар без соблюдения формальностей. Он будет продолжать придерживаться этого способа в будущем...".
Можно не сомневаться, что фюрер, высказывая свое удовлетворение, был хорошо информирован о том, как в действительности развернулись события, и не в последнюю очередь самим Осимой. Разумеется, не случайно и заявление Гитлера, что "Япония следовала и раньше этому единственно правильному методу": здесь недвусмысленный намек на коварное, без объявления войны, нападение Японии на Россию в 1905 году, на Китай - в 1931 году и в последующие годы.
Поражением Японии завершилась Вторая мировая война. 2 сентября 1945 года на борту линкора "Миссури", ставшего на якоря в Токийском заливе, был подписан акт о безоговорочной капитуляции островной империи.
Подобно тому как в Нюрнберге перед судом народов предстали главари Третьего рейха и понесли заслуженную расплату, их японские "братья по духу" предстали перед судом Международного военного трибунала. Принц Коноэ покончил жизнь самоубийством. Тодзио, Хирота, Араки были повешены. Справедливость восторжествовала.
Пришла пора узнать правду и о тех, кто являлся истинными друзьями японского народа, кто сделал все, чтобы предотвратить беды, к которым влекли этот народ его собственные правители.
Посмотрим, как продолжилось "дело Зорге".
После краткого официального сообщения в мае 1942 года о том, что раскрыта международная разведывательная организация, больше о ней публично не упоминали ни словом. Некоторая часть документов "дела Зорге" сгорела в конце войны во время пожара в Министерстве юстиции от бомбы, сброшенной с американского самолета. Часть сохранившихся документов уничтожили сами японцы в момент подписания ими капитуляции. И наконец, оставшиеся документы конфисковал начальник разведывательного отдела штаба американских войск генерал Уиллоуби тотчас же после оккупации Токио. Затем документы переправили в США.
Живыми из главных участников группы остались Макс и Анна Клаузены. Когда они наконец встретились, то сначала не узнали друг друга: так были измождены. Клаузены выехали в Советский Союз, а спустя некоторое время - в Германскую Демократическую Республику. Их рассказы помогли частично восстановить действительную картину работы резидентуры "Рамзай".
В Соединенных Штатах, уже после беглого ознакомления с вывезенными документами по "делу Зорге", создали под эгидой Пентагона большую группу, состоящую из высших офицеров и специалистов, для изучения деятельности советских разведчиков. Группа выехала в Токио и работала в течение полугода, а затем представила в военное министерство США доклад - две тысячи страниц машинописного текста. Этот доклад обсуждался на секретных заседаниях комиссии по расследованию антиамериканской деятельности палаты представителей Соединенных Штатов. Позднее небольшие выдержки из этого доклада появились в американской прессе. В преамбуле было указано: "Министерство национальной обороны. Для опубликования в 7.00 в четверг 10 февраля 1949 г. МЕМОРАНДУМ ДЛЯ ПЕЧАТИ. Прилагается доклад штаба Дальневосточного командования. Разведывательная организация Рихарда Зорге".
В этом меморандуме отмечалось, что в целях сохранения государственной тайны из первоначального текста изъяты некоторые разделы. И далее говорилось:
"Мощная организация советских разведчиков была раскрыта в Японии как раз перед нападением на Пёрл-Харбор. Вероятно, никогда в истории не существовало столь смелой и столь успешной организации... В течение восьми напряженных лет дерзкая и искусная группа разведчиков работала в Японии на свою духовную родину - Советскую Россию. Несмотря на энергичную деятельность и громадные успехи, она находилась вне всяких подозрений и поэтому не была обнаружена... Организация была раскрыта не по своей оплошности, а из-за простой случайности... Зорге сумел... информировать Советский Союз о японских военных и промышленных возможностях и намерениях с 1933 по 1941 год...".
Бывший помощник германского военного атташе в Токио Петерсдорф подтвердил систематическое получение секретной военной информации о Советской Армии от японского Генштаба. Эта информация немедленно передавалась в Берлин.
Каково было содержание информации?
"Я получал всю военную информацию о русской дальневосточной армии, отмечал Петерсдорф, - а именно: дислокация войск, их численность, воинские перевозки, а так же подробности о резервах, о продвижении советских войск на европейском фронте, а так же данные о военной промышленности в Советском Союзе...".
Петерсдорф подтвердил, что эти сведения, безусловно, выходили за пределы тех данных, которые военные атташе могут добыть легальными путями. Он признал, что эти сведения имели важное значение для германской армии, что они были использованы в военных операциях против Советского Союза.
На вопрос советского обвинителя на Токийском процессе Васильева Петерсдорф ответил, что сфера японского шпионажа не ограничивалась Дальним Востоком.
"В 1942 году мы получили точную информацию о переброске русских войск из района Хабаровска на русско-германский фронт. Это была точная информация о русских авиационных частях, а так же о численности вооруженных сил. В июне 1942 года была получена точная информация о концентрации войск в районе западнее Тамбова и в районе Сталинграда. В октябре мы получили информацию о передвижениях русских войск и резервов в районе Кавказа. В августе мы получили информацию о ежемесячном производстве бронеснаряжения в России... Я был в японском Генеральном штабе более трехсот раз, и я передавал в Германию, в немецкий генеральный штаб, информацию, которую получал там. Когда в 1943 году я вернулся в Германию, то доложил о себе начальнику атташата Шугардту. И он сообщил мне, что информация, которую я получал, имела большое значение для немецкого Генерального штаба. Он заявил так же, что на основе этой информации были предприняты некоторые действия в отношении русской армии".
...Апрель 1945 года. В Берлине шли последние бои. На одной из улиц внимание советских воинов привлек человек в штатском, по внешнему виду японец. Он показался подозрительным и был задержан. У него нашли документы о военном положении СССР. Задержанный Комакити Нохара оказался сотрудником японского посольства в Берлине. На допросе он показал:
"Большинство обнаруженных при мне документов были копиями меморандумов, которые содержали секретные данные о численности и дислокации частей Красной армии, ее вооружении и снабжении, о состоянии военной промышленности СССР и выпускаемой ею продукции - о самолетах, танках, а так же о людских резервах СССР. Такого характера военные сведения об СССР японское посольство в Берлине получало с 1941 по 1945 год от японских послов в Москве Татэкава и Сато в виде зашифрованных телеграмм, которые затем советник Касахара и я обрабатывали и переводили на немецкий язык. После этого японское посольство в Берлине передавало эти сведения германскому Министерству иностранных дел...".
- Всю войну, - говорил нам Л.Н. Смирнов, - Япония нарушала соглашение о нейтралитете, наносила вред СССР.
Вот отдельные факты, приведенные в его книге "Суд в Токио".
После нападения Германии на СССР судоходство на Дальнем Востоке приобрело громадное значение для Советского Союза. Ведь, кроме Северного морского пути на Мурманск и Архангельск, который все время подвергался атакам немецкого флота и авиации, не было никаких других возможностей получать материалы, закупленные в США и Великобритании и необходимые для ведения войны. И здесь Япония продемонстрировала истинный характер своего "нейтралитета".
25 августа 1941 года, когда Япония не была еще воюющей стороной, японцы сделали Советскому правительству официальное заявление, в котором указывалось, что прибытие во Владивосток грузов из США создает для Японии "затруднительное и весьма деликатное положение". Вскоре японское правительство закрыло Сангарский пролив - кратчайший и наиболее удобный путь в Тихий океан. Предложено было следовать через пролив Лаперуза или южные проливы. Это значительно удлиняло путь, сокращало судооборот. К тому же южные проливы были небезопасны. В результате, следуя Корейским проливом, погибли от подводных лодок советские суда "Ангарстрой", "Кола", "Ильмень". Этим проливом перестали пользоваться. Пролив Лаперуза значительно удлинял путь, к тому же был покрыт льдами три-четыре месяца в году. Следовать через этот пролив японцы разрешали только днем. Путь же в Тихий океан проливом Лаперуза требовал прохода через Курильские проливы, а большинство из них были неблагоприятны для плавания океанских судов.
Советское обвинение передало трибуналу карту с изображением этих маршрутов.
- Стоит только посмотреть на эту карту, - сказал обвинитель Васильев, - чтобы убедиться, какие трудности создавались для советского судоходства в тяжелое время войны Советского Союза с фашистской Германией и ее сателлитами. Японское правительство нарушило этими действиями не только пакт о нейтралитете от 1941 года, но так же и Портсмутский договор, согласно которому Япония не имела права препятствовать свободному плаванию советских судов в этом районе. В Японии всячески старались угодить Берлину в этом отношении и, видимо, считали своей обязанностью сообщать о принятых мерах. Так, 24 июня 1942 года Осима вручил Риббентропу сведения о результатах осмотра японцами советских судов, сказав, что занятие японцами западных Алеутских островов еще больше затруднит Советскому Союзу транспортировку грузов.
В записи беседы Риббентропа с Осимой 6 марта 1943 года имеется такая фраза:
"Относительно наших донесений о русском импорте через Владивосток Осима полагает, что Япония дала возможность России только на один морской путь и что на этом морском пути осматриваются все суда в поисках оружия и боеприпасов".
Японские власти незаконно задерживали советские суда, совершали на них пиратские нападения. За период с августа 1941 года и до 1944 года включительно японскими вооруженными силами было задержано 178 советских торговых судов, некоторые - с применением оружия.
В результате, как установлено на процессе, девять советских кораблей было потоплено японскими вооруженными силами - "Кречет", "Свирьстрой", "Сергей Лазо", "Симферополь", "Перекоп", "Майкоп", "Кола", "Ангарстрой", "Ильмень".
8 декабря 1941 года утром на рейде и у пирсов Гонконгского порта стояли ясно обозначенные своими государственными флагами советские суда. Японская авиация, еще до официального объявления войны Великобритании, атаковала порт, подвергнув нападению и наши суда. Об этой возмутительной акции рассказал трибуналу американский обвинитель Хиггинс. А.Н. Васильев утверждал:
- Установленные трибуналом обстоятельства обстрела и бомбардировки советских судов исключают предположение, что отдельные подразделения японских вооруженных сил могли действовать на свой страх и риск в каждом отдельном случае. Известно, например, что пароходы "Майкоп" и "Перекоп" были потоплены большими группами японских самолетов в дневное время при хорошей видимости, когда нельзя было ошибиться в национальной принадлежности пароходов.
* * *
Советский Союз объявил войну Японии, и 9 августа 1945 года между двумя странами начались военные действия. Еще 5 апреля 1945 года В.М. Молотов сделал японскому послу Сато заявление о намерении Советского правительства денонсировать пакт о нейтралитете, в полном соответствии со статьей третьей этого договора, за год до истечения срока его действия. В этом заявлении содержались ясно изложенные претензии Советского Союза правительству Японии, которые давали СССР основание считать пакт о нейтралитете не имеющим силы:
"С того времени (со времени заключения пакта) обстановка изменилась в корне. Германия напала на СССР, а Япония, союзница Германии, помогает последней в ее войне против СССР".
Обвинение это было полностью обоснованно. 8 августа 1945 года Молотов вручил японскому послу для передачи японскому правительству заявление Советского правительства об объявлении войны с 9 августа 1945 года. В нем содержалось прямое обвинение Японии в агрессии против США и Великобритании, что в силу статьи второй договора так же освобождало СССР от каких-либо обязательств по пакту о нейтралитете:
"Учитывая отказ Японии капитулировать, союзники обратились к Советскому правительству с предложением включиться в войну против японской агрессии и тем сократить сроки окончания войны, сократить количество жертв и содействовать скорейшему восстановлению всеобщего мира".
В обращении И.В. Сталина к народу 2 сентября 1945 года (в день подписания Японией акта о безоговорочной капитуляции) так же содержалось прямое обвинение Японии в агрессии:
"Два очага мирового фашизма и мировой агрессии образовались накануне нынешней мировой войны: Германия - на западе и Япония - на востоке. Это они развязали Вторую мировую войну. Это они поставили человечество и его цивилизацию на край гибели".
История именем Международного военного трибунала, представлявшего одиннадцать государств, установила истину, нерушимо вписав в свой приговор:
"...Несмотря на пакт о нейтралитете c СССР, Япония считала себя связанной с Германией как участник заговора против СССР и выжидала благоприятного момента для того, чтобы воспользоваться им. Во всяком случае, она намеревалась приурочить свое нападение на СССР к наиболее благоприятному моменту в советско-германской войне...
Очевидно, что Япония не была искренней при заключении пакта о нейтралитете с Советским Союзом и, считая свои соглашения с Германией более выгодными, подписала пакт о нейтралитете, чтобы облегчить себе осуществление планов нападения на СССР".
"Нейтралитет" Японии в войне между Германией и СССР в действительности служил и, скорее всего, был предназначен для того, чтобы быть ширмой для оказания помощи Германии до нападения самой Японии на СССР...
В разоблачении этих планов Токио особую роль сыграла советская разведка, и, в частности, группа "Рамзай" Рихарда Зорге.
Пёрл-Харбор
Третья Гаагская конвенция 1907 года установила: "Договаривающиеся Стороны признают, что военные действия между ними не должны начинаться без заблаговременного и ясно выраженного предупреждения, сделанного либо в форме объявления войны, либо в форме ультиматума с условным объявлением войны". Войны, начинающиеся без объявления, иначе говоря, вероломные нападения, квалифицируются этим соглашением как международные преступления.
В преамбуле конвенции подчеркивались два обстоятельства, придающие особое значение предварительному объявлению войны. Во-первых, забота о сохранении мира и взаимном доверии. Вот почему "для обеспечения мирных отношений важно, чтобы военные действия не начинались без предварительного предупреждения". Во-вторых, такое предупреждение важно, дабы своевременно обеспечить права, интересы наконец безопасность нейтральных стран и их подданных. Поэтому необходимо, "чтобы о состоянии войны были без замедления оповещены нейтральные державы".
Правда, конвенция не устанавливает конкретный срок, который должен отделять момент вручения ноты об объявлении войны от фактического начала военных действий. Но, так или иначе, война должна быть объявлена, и только потом заговорят пушки. Напав на США, Великобританию и Голландию, токийское правительство нарушило эту конвенцию. Оно нарушило конвенцию в целом, ибо послы Номура и Курусу вручили свою ноту государственному секретарю США Хэллу только через 45 минут после начала японской атаки на Пёрл-Харбор, через 3 часа 20 минут после нападения на британские владения в Шанхае и через 2 часа 25 минут после начала военных действий против Великобритании в Кота-Бару (Малайя). При этом Великобритании вообще никакой официальной ноты никогда предъявлено не было.
Наконец, сам текст ноты, врученной Хэллу, тоже совершенно не соответствовал предписаниям Гаагской конвенции. Хотя США о многом знали, они не приняли никаких реальных мер к обороне. План нападения на Пёрл-Харбор остался для американского правительства и его разведки абсолютным секретом вплоть до момента его реализации.
Бывший министр иностранных дел Японии Того рассказывал, как развернулись события после того, как 1 декабря 1941 года было принято окончательное решение о нападении на США, Великобританию и Голландию:
"Между тем оставался нерешенным еще один важный вопрос, а именно: каким образом и когда известить США о начале военных действий?.. Впервые этот вопрос обсуждался на совещании комитета по координации действий, которое состоялось после совещания в присутствии императора (2 декабря 1941 года). На этом совещании был задан вопрос о том, когда начнутся операции. Начальник Генерального штаба армии генерал Сугияма сказал: "Примерно в следующее воскресенье". После этого было предложено совершить общепринятую процедуру извещения о начале военных действий... Однако начальник Генерального штаба военно-морского флота адмирал Нагано заявил, что флот хочет провести неожиданное нападение, а заместитель начальника Генерального штаба военно-морского флота Ито потребовал не прекращать переговоры, чтобы можно было начать войну с максимально возможной эффективностью.
На следующий день перед началом совещания комитета по координации действий адмирал Ито заявил, что флот не возражает против отправки извещения о прекращении переговоров в Вашингтон, и просил, чтобы это извещение было передано в 12 часов 30 минут 7 декабря по вашингтонскому времени. Никто не возражал против этого предложения. Ито спросили, оставалось ли еще время до начала атаки. Он ответил утвердительно. Таким образом, этот вопрос был решен".
Но было установлено, что японские послы получили указание передать последнюю японскую ноту Хэллу не в 12 часов 30 минут, а в 13 часов по вашингтонскому времени.
Если бы Курусу и Номура выполнили это распоряжение вовремя, то и тогда, как подтвердили события, в распоряжении Вашингтона оставалось всего двадцать минут до нападения на Пёрл-Харбор. Но господин Того сделал все, что мог, дабы его собственное распоряжение стало для послов невыполнимым. Доказательства? Извольте!
Несмотря на то что окончательная нота японского правительства, как установил трибунал, была одобрена Комитетом по координации действий 30 ноября, Того только 6 декабря сообщил Номуре, что Токио даст ответ на ноту Хэлла и что вручение японского ответа может затянуться до 7 декабря. Наконец, Того указал, что точный срок вручения будет передан по телеграфу позднее. Он так же предупредил Номуру, чтобы тот хранил меморандум в строжайшем секрете и "при его расшифровке ни в коем случае не прибегал к помощи машинисток".
Но препоны, воздвигнутые Того на пути к своевременному вручению ноты, этим не ограничились. Это ярко показано в заключительной речи обвинителя Тавеннера, который на основе собранных доказательств утверждал:
"Хотя трудно полностью понять то положение, которое существовало в японском посольстве в Вашингтоне утром 7 декабря, но, учитывая все... становится совершенно ясно, что положение там частично, если не целиком, было результатом действий заговорщиков в Токио. Именно Того приказал Номуре отказаться от услуг машинисток, поручив подготовку окончательной ноты членам посольства, которые, как предполагалось, были незнакомы с машинописью. Именно в Токио были допущены ошибки, требовавшие исправлений и перепечатывания частей ноты некомпетентными "машинистками", что грозило срывом намеченных сроков вручения ноты. Именно Министерство иностранных дел во главе с подсудимым Того определяло степень важности различных посланий, которые были получены посольством в то воскресенье утром. Именно Министерство иностранных дел определило четырнадцатую часть окончательной ноты только как "очень важную", рассматривая в то же время менее серьезные документы как более срочные, видимо ожидая, что посольство в Вашингтоне будет расшифровывать в первую очередь послания с пометкой "срочно". Не посольство, а Министерство иностранных дел в Токио определяло как исключительно важные, например, приветственные телеграммы от Того и Ямамото, считая менее срочной телеграмму, содержащую четырнадцатую часть окончательной ноты. Тот факт, что обычные правительственные телеграммы считались более важными, чем документ, который означал разрыв дипломатических отношений и войну, конечно, не свидетельствует о стремлении вовремя вручить эту ноту".
Но предусмотрительный Того не ограничился даже этим. На случай если бы Номура и Курусу преодолели все воздвигнутые им барьеры и вручили ноту, как приказывалось, в 13 часов, то есть за 20 минут до нападения на Пёрл-Харбор, то и тогда Хэлл из этой ноты понял бы только то, что там написано. Ведь, как мы уже знаем, японская нота не содержала ни ультиматума, ни объявления войны. Следовательно, если бы послы все же вручили ноту, то и тогда нападение на США явилось бы стратегической внезапностью. Уместно напомнить, что и в этом случае нападение на британские владения в Кота-Бару и в Шанхае произошло значительно раньше, чем Хэллу была вручена японская нота. В то же время Великобритании, как уже подчеркивалось, нота об объявлении войны вообще не вручалась.
Чья же редакторская рука прошлась по последней японской ноте, уничтожив в ней то, что могло расцениваться как ультиматум или объявление войны? Это всплыло на поверхность, причем источником таких сведений оказался не кто иной, как начальник американского бюро японского МИД, а в дальнейшем, на процессе в Токио, свидетель защиты своего бывшего шефа Кумаити Ямамото. В ходе перекрестного допроса он признал, что составил первоначальный проект окончательной ноты и что в этот проект включил слова, которые обычно употребляются в ультиматумах. Однако эти чрезвычайно важные слова были выпущены из текста окончательной ноты. Кем? На это Ямамото не дал ответа, сославшись на плохую память. Но это ясно и так: кто, как не сам Того, мог это сделать? Ведь Ямамото был настолько высокопоставленным чиновником, ведавшим взаимоотношениями Японии и США, что вмешиваться в его действия, да еще по такому важнейшему вопросу, как объявление войны, разумеется, мог лишь сам министр иностранных дел.
Адвокат Брэннон от имени Симады допрашивал Того - экс-министра иностранных дел. И любопытно, что первый вопрос адвоката свидетельствовал о признании некоторых неоспоримых фактов, которые в своих показаниях упомянул Того.
Вопрос. Имеется достаточное количество показаний, что Генеральный штаб военно-морского флота хотел осуществить нападение на Соединенные Штаты без всякого предупреждения. Говорил ли вам адмирал Симада, в то время военно-морской министр, что он планирует нападение на США, не согласуясь с международным правом?
Ответ. Насколько я помню, когда происходило обсуждение этого вопроса, Симада сидел молча и не сказал ни одного слова.
Вопрос. А вице-адмирал Ито, заместитель начальника Генерального штаба военно-морского флота, в то время, как вы говорите, настаивал на нападении без предупреждения. Это верно?
Ответ. Я помню, что Нагано был первым, кто упомянул о внезапном нападении. После этого Ито заявил, что переговоры должны быть оставлены незаконченными.
Вопрос: Скажите, этот разговор произошел на совещании Комитета по координации действий?
Ответ. Да.
Известный нам Ямамото из японского МИД был допрошен трибуналом и 10 августа 1947 года показал, что присутствовал 2 декабря 1941 года на совещании Комитета по координации действий и что там адмирал Ито настаивал, чтобы нападение на США было произведено без предупреждения.
По этому вопросу наряду с участниками событий свидетельствовали и документы. В руках судей секретная телеграмма германского посла в Токио Отта, отправленная Риббентропу в конце ноября 1941 года:
"В Министерстве иностранных дел обсуждается вопрос, каким образом Япония должна начать конфликт, которого невозможно избежать. Они придерживаются мнения... что нужно объявить о существовании состояния войны или объявить войну против Америки одновременно или после начала военных действий...".
Прошла неделя после нападения на Пёрл-Харбор, и 14 декабря 1941 года Гитлер принимал посла Хироси Осиму. На беседе присутствовал Риббентроп. Вот запись о встрече, обнаруженная в МИД Германии:
"Прежде всего фюрер наградил посла Осиму орденом Большого Креста с золотым орлом. В теплых словах он описал его заслуги в деле достижения германо-японского сотрудничества, которое в настоящий момент достигло своей кульминационной точки в тесном братстве по оружию.
Генерал Осима выразил свою благодарность за большую честь и подчеркнул, что он очень рад, что это братство по оружию теперь существует между Германией и Японией.
Фюрер продолжал: "Вы правильно начали войну. Это единственно правильный метод. Япония следовала ему раньше, и эта система соответствует моей собственной системе... Если вы видите, что другая сторона заинтересована только в затяжке дела... а не желает приходить к соглашению, тогда следует нанести удар такой силы, как только возможно, и, конечно, не тратить времени на объявление войны".
Далее фюрер отметил, что "ему было очень приятно услышать о первой операции японцев. Он сам вел переговоры с бесконечным терпением... но, если не удавалось прийти к соглашению, наносил внезапный удар без соблюдения формальностей. Он будет продолжать придерживаться этого способа в будущем...".
Можно не сомневаться, что фюрер, высказывая свое удовлетворение, был хорошо информирован о том, как в действительности развернулись события, и не в последнюю очередь самим Осимой. Разумеется, не случайно и заявление Гитлера, что "Япония следовала и раньше этому единственно правильному методу": здесь недвусмысленный намек на коварное, без объявления войны, нападение Японии на Россию в 1905 году, на Китай - в 1931 году и в последующие годы.
Поражением Японии завершилась Вторая мировая война. 2 сентября 1945 года на борту линкора "Миссури", ставшего на якоря в Токийском заливе, был подписан акт о безоговорочной капитуляции островной империи.
Подобно тому как в Нюрнберге перед судом народов предстали главари Третьего рейха и понесли заслуженную расплату, их японские "братья по духу" предстали перед судом Международного военного трибунала. Принц Коноэ покончил жизнь самоубийством. Тодзио, Хирота, Араки были повешены. Справедливость восторжествовала.
Пришла пора узнать правду и о тех, кто являлся истинными друзьями японского народа, кто сделал все, чтобы предотвратить беды, к которым влекли этот народ его собственные правители.
Посмотрим, как продолжилось "дело Зорге".
После краткого официального сообщения в мае 1942 года о том, что раскрыта международная разведывательная организация, больше о ней публично не упоминали ни словом. Некоторая часть документов "дела Зорге" сгорела в конце войны во время пожара в Министерстве юстиции от бомбы, сброшенной с американского самолета. Часть сохранившихся документов уничтожили сами японцы в момент подписания ими капитуляции. И наконец, оставшиеся документы конфисковал начальник разведывательного отдела штаба американских войск генерал Уиллоуби тотчас же после оккупации Токио. Затем документы переправили в США.
Живыми из главных участников группы остались Макс и Анна Клаузены. Когда они наконец встретились, то сначала не узнали друг друга: так были измождены. Клаузены выехали в Советский Союз, а спустя некоторое время - в Германскую Демократическую Республику. Их рассказы помогли частично восстановить действительную картину работы резидентуры "Рамзай".
В Соединенных Штатах, уже после беглого ознакомления с вывезенными документами по "делу Зорге", создали под эгидой Пентагона большую группу, состоящую из высших офицеров и специалистов, для изучения деятельности советских разведчиков. Группа выехала в Токио и работала в течение полугода, а затем представила в военное министерство США доклад - две тысячи страниц машинописного текста. Этот доклад обсуждался на секретных заседаниях комиссии по расследованию антиамериканской деятельности палаты представителей Соединенных Штатов. Позднее небольшие выдержки из этого доклада появились в американской прессе. В преамбуле было указано: "Министерство национальной обороны. Для опубликования в 7.00 в четверг 10 февраля 1949 г. МЕМОРАНДУМ ДЛЯ ПЕЧАТИ. Прилагается доклад штаба Дальневосточного командования. Разведывательная организация Рихарда Зорге".
В этом меморандуме отмечалось, что в целях сохранения государственной тайны из первоначального текста изъяты некоторые разделы. И далее говорилось:
"Мощная организация советских разведчиков была раскрыта в Японии как раз перед нападением на Пёрл-Харбор. Вероятно, никогда в истории не существовало столь смелой и столь успешной организации... В течение восьми напряженных лет дерзкая и искусная группа разведчиков работала в Японии на свою духовную родину - Советскую Россию. Несмотря на энергичную деятельность и громадные успехи, она находилась вне всяких подозрений и поэтому не была обнаружена... Организация была раскрыта не по своей оплошности, а из-за простой случайности... Зорге сумел... информировать Советский Союз о японских военных и промышленных возможностях и намерениях с 1933 по 1941 год...".