Страница:
Уже в прошлом корреспондент находил строительство дорог в Гонконге удивительно развитым. Сегодня едва ли найдешь группу холмов или косу, сколь бы пустынны они ни были, которые великолепное шоссе не связывало бы с главными автомагистралями Гонконга. Англичане прямо заявляют, что развитие сети путей сообщения этой, конечно, сравнительно небольшой королевской колонии является одной из важнейших задач оборонного характера. Уже сегодня подвижные воинские соединения в очень короткое время могут быть переброшены в любую часть главного острова и в важнейшие пункты гораздо большей "новой территории". Правда, утверждается, что численность гарнизона королевской колонии не превышает нескольких тысяч человек, помимо небольшого количества добровольцев из числа жителей Гонконга. Однако в случае критической ситуации рассчитывают на подкрепление из Индии, выделяющей резерв и для военно-воздушных сил, которые при необходимости могут быть усилены несколькими эскадрильями из Сингапура. О применении против японцев в случае войны крупных военно-морских соединений едва ли думают. На подкрепление флотом из Сингапура не рассчитывают, ибо его было бы далеко не достаточно для того, чтобы противостоять всему японскому флоту. Находящиеся в Гонконге корабли по их боевым качествам совершенно ничего не значат.
Сегодня, конечно, еще нельзя судить о степени обороноспособности Гонконга. И все же беседа корреспондента с одним ответственным английским военным дает некоторые основания для выводов. Этот офицер признал без обиняков, что еще осенью прошлого года ни о каком оказании сопротивления Японии не могло быть и речи. Англия могла бы лишь пытаться с помощью политических средств уменьшить катастрофическое впечатление такого падения престижа. Сегодня же даже общее внешнеполитическое положение Англии лучше; подозрительность американцев относительно японских намерений снова-таки создала-де атмосферу "англосаксонской солидарности". И наконец обороноспособность Гонконга сейчас-де такова, что за него пришлось бы вести у п о р н у ю б о р ь б у. Каким бы ни был исход борьбы, она, в л ю б о м с л у ч а е о з н а ч а л а б ы в о з н и к н о- в е н и е б о л ь ш о й а н г л о-я п о н с к о й в о й н ы. Есть надежда, заявил упомянутый офицер, что японцы отдают себе отчет в том, что означает война с Б р и т а н с к о й и м п е р и е й.
Рост уверенности королевской колонии отчетливо выражается во всем поведении не только англичан, но и жителей других национальностей, которые все больше верят в обороноспособность Гонконга и считают, что каждый месяц оборонительных работ значительно увеличивает его военную силу. Можно даже снова слышать голоса, предостерегающие Японию от каких-либо намерений высадить десант в Южном Китае, то есть за пределами английской колонии. Если еще несколько месяцев назад высадка японцев была бы принята как должное, сегодня многие иностранцы считают, что пришло время заявить об ущемлении крупных интересов иностранных государств в Южном Китае; они все чаще намекают, что высадка японцев очень легко могла бы привести к увеличению числа неприятных инцидентов, последствия которых могли бы быть не меньшими, чем последствия инцидента на Янцзы. И в этой позиции выражается вновь ожившее самосознание англичан. В этом отношении удивительное моральное воздействие произвел ввод в эксплуатацию сингапурской базы, - которое несомненно превосходит сегодняшнюю ценность Сингапура для королевской колонии Гонконг.
2. КАНТОН И ЮГО-ЗАПАДНЫЙ КИТАЙ В ЯПОНО-КИТАЙСКОМ КОНФЛИКТЕ
Кантон
Тот, кто собирается сегодня ехать из британской королевской колонии Гонконг в Кантон, должен - чего не случалось в былые времена приготовиться ко всякого рода неожиданностям и неудобствам. О тех и других заботится японский военно-морской флот. Наиприятнейшим и сулящим меньше всего помех является путешествие на судне вверх по Жемчужной реке до Кантона. Однако даже эти речные пароходы под английским флагом вынуждены иногда, не достигнув цели, поворачивать назад, в Гонконг. Дело в том, что китайские власти из страха перед тем, что к Кантону продвинутся японские канонерки, перекрывают иногда самое узкое место Жемчужной реки специальными заграждениями. Нередко поездка затягивается из-за того, что пароходу приходится на почтительном удалении ожидать окончания оживленной дуэли между японскими военными кораблями и китайскими речными фортами Бокка-Тигрис. По опыту известно, что перестрелки длятся не очень долго и протекают почти всегда без ущерба для обеих сторон. Время от времени можно бывать и ошарашенным свидетелем авиационных налетов на китайские джонки, заподозренные японцами в том, что они везут в Кантон военные материалы. Множество торчащих из воды обломков свидетельствует о том, что во время налетов используются отнюдь не холостые заряды.
Уже сама по себе неудобная езда по железной дороге из Коулуна (материкового района колонии британской короны) в Кантон стала сегодня еще менее приятной. Пассажирский поезд из Кантона или в Кантон идет только раз в сутки, причем только после наступления темноты. И в то время как раньше на этот отрезок не требовалось полных трех часов, теперь приходится настраиваться на четырех-шестичасовую поездку. Все зависит от того, не придется ли поезду в связи с воздушной тревогой стоять в каком-нибудь туннеле или на какой-нибудь станции, или от того, не окажется ли железнодорожная колея повреждена редким прямым попаданием бомбы. Даже столь мастерски организуемые (с британской помощью) ремонтные работы все-таки задерживают прибытие в конечный пункт на несколько часов. Так уже до прибытия в Кантон не остается никаких сомнений в том, что столица Южного Китая тоже втянута в японо-китайские распри. Интерес японцев к Кантону, конечно, очень легко понять. Кантон сегодня - это значительно больше, чем просто столица Южного Китая. Это важнейший партнер Гонконга, играющего роль самого значительного иностранного опорного пункта Китая в его борьбе против Японии.
На южнокитайском побережье нет другого портового города, который хотя бы с мало-мальски подобным успехом мог взять на себя выполнение этой задачи. Еще только строящиеся дороги через Индокитай и Бирму, вероятно, никогда не окажутся в состоянии взять на себя роль Кантона в снабжении Китая, после того как Северный Китай и район Шанхая попали в руки японцев.
И житель Кантона полностью сознает свое новое значение. Не говоря уже об удовлетворении его ярко выраженной потребности показать себя, о его традиционной враждебности к иностранцам, и сегодня особенно к японцам, он сознает материальные выгоды своего положения как решающего звена в связях Китая с внешним миром. Уже более ста лет назад он умел отлично использовать монополию исключительной связи с "западными варварами". Почти вдвое увеличившийся товарооборот как ввозимых, так и вывозимых товаров дает значительно большую возможность заработать всем - от кули до правительственного чиновника. Это точно так же относится и к ускоренно ведущимся работам по расширению всей сети путей сообщения с соседними юго-западными провинциями, с севером в направлении Ханькоу, с штаб-квартирой Чан Кайши и с югом, с прибрежными районами провинции Гуандун. Здесь возникает становящаяся все более густой сеть дорог, которая является необходимым условием успешной обороны в случае возможной высадки японцев. Снова возрастает и значение кантонских банков, которые в течение многих лет были обречены на роль второстепенных по сравнению с банками "чжэцзянской клики", господствовавшей в банковском деле Шанхая и Нанкина.
Целью Японии в Южном Китае является отторжение провинции Гуандун от центрального правительства. Чуть ли не ежедневные воздушные налеты на Южный Китай, особенно на Кантон, должны вызвать, кроме транспортных затруднений, усталость от войны и разложение. Одновременно из Гонконга в Кантон для подготовки "государственных переворотов" протянулись нити тайных связей с различными политическими и гангстерскими элементами. В качестве последнего средства может быть применена крупная высадка в Южном Китае, живая угроза которой постоянно маячит перед глазами кантонцев и иностранцев-гонконгцев.
Первые воздушные налеты на Кантон (в конце лета 1937 года), казалось, привели к ожидаемым результатам. Бомбы, безжалостно сбрасывавшиеся на перенаселенные кварталы города, производили ужасающее психическое и моральное действие. Многие кантонцы уверяли корреспондента, что решительное продолжение этих налетов на открытый город неизбежно привело бы к величайшей панике и тем самым к капитуляции Кантона. Страстная кампания протеста, особенно со стороны английских телеграфных агентств и газет, принесла свои плоды. Японцы отказались от такого способа ведения войны, ограничившись намного более безобидными целями для воздушных налетов. Насколько эти ежедневные бомбардировки, воздушные тревоги в городе и ограничение движения затрудняют жизнь каждого жителя, настолько невелико значение налетов японских эскадрилий, насчитывающих до 40 бомбардировщиков. С не совсем понятной регулярностью они сбрасывают 500-килограммовые бомбы на давно покинутые аэродромы, снова и снова перепахивая уже развороченную землю; не менее безрезультатны и бомбардировки давно бездействующего военного завода, оборудование которого большей частью уже вывезено и установлено на других заводах в глубоком тылу. Иностранцы и богатые китайцы, живущие в несколько более современных пригородах Кантона, уже давно оборудовали бомбоубежища на случай, если японские летчики вдруг изберут в качестве мишеней частные дома высокопоставленных китайских чиновников. Помехи движению транспорта и тем самым военным перевозкам тоже невелики.
Попытки вызвать "стихийные государственные перевороты" пока не принесли успеха. Об одной из таких попыток стало известно корреспонденту. В феврале был раскрыт подготовленный до мелочей заговор, который, по крайней мере по словам губернатора провинции У Дэ-чжэня, был организован японской стороной. Да было бы и странно, если бы японцы не пытались достигнуть своей цели посредством столь часто применявшегося до сих пор "внутреннего государственного переворота" и заполучить в свои руки Кантон и юг страны. При этом японцы рассчитывают не только на силу денежного подкупа. Они надеются использовать старые противоречия между южными и северными китайцами, между руководящими деятелями в Кантоне, которые отнюдь не образуют единую, абсолютно доверяющую друг другу группу. Первую попытку переворота должен был осуществить один старый генерал, оставленный без внимания сегодняшним руководством. Однако в Китае очень многое переменилось, и сколь бы ни были велики противоречия между этим генералом и сегодняшними правителями, их оказалось недостаточно, как оказалось недостаточно и крупных денежных сумм, чтобы превзойти противоречие между китайцами и японцами. Старый генерал обстоятельно сообщил правительству о всех подробностях заговора. Когда в день запланированного переворота армада японских самолетов беспрерывно кружила над Кантоном и ждала условленного сигнала об успехе задуманного предприятия, участники заговора уже давно сидели за решеткой.
Японцы, кажется, и здесь не видят изменений в отношении к японской политике, которые произошли с 1931-1932 годов в сознании даже простого китайца. Однако можно впасть в противоположную ошибку, если при оценке внутриполитического положения оставлять без внимания имеющиеся противоречия и трения между правящими группировками Китая.
Сегодня слабейший пункт в единстве Кантона нужно усматривать, пожалуй, в том недоверии, которое существует между верховным главнокомандующим провинциальной армии и политическими руководителями провинции Гуандун и Кантона. Это недоверие приводит не только к частым интригам, но и к очень опасным экспериментам. Так, например, очень широко осуществленное в провинции Гуандун вооружение крестьян, создание из них локальной гражданской милиции было ускоренно проведено большей частью с прицелом на то, чтобы смочь предотвратить последствия ненадежности военного руководства, которая может принять опасные размеры с помощью независимых вооруженных сил. Однако в истории Китая крестьяне часто применяли оружие ради целей, которые не всегда целиком отвечали намерениям сиюминутных владык.
Страх китайцев перед высадкой японцев на юге в последние месяцы уменьшился, хотя и не прошел полностью. Частые обстрелы китайского побережья, попытки высадок морской пехоты на многочисленные прибрежные острова держат Кантон в постоянном напряжении. Ибо не первый месяц опасаются, что все эти японские акции следует рассматривать только как подготовительные мероприятия к широко организованной высадке на юге, целью которой будет уничтожение единственной коммуникации, связывающей Кантон с заграницей, то есть с Гонконгом, и оккупацию самого Гонконга. По поводу пунктов, в которых могут высадиться японцы, в общем и целом существует известная ясность. В качестве особо подходящих для этого мест рассматриваются бухта Байэс и район к северо-западу от Гонконга. Успешная высадка тотчас поставила бы под угрозу с двух сторон железную дорогу Коулун-Кантон, причем для этого не понадобилось бы вторгаться на британскую территорию.
Естественно, китайцы предприняли широкие контрмеры; различные пункты сосредоточения войск связаны с прибрежными районами, находящимися под угрозой вторжения, автомобильными дорогами. В Кантоне приведены в готовность особые колонны грузовиков, дабы в случае нужды на предельной скорости перебросить в пункты, подвергнутые угрозе, дополнительные войска. Уверенность китайцев в том, что они смогут защитить свое побережье, постепенно растет. Во всяком случае, пожалуй, правильно считать, что с каждой неделей промедления должно возрастать число дивизий, которые надобны японцам для успешного проведения десантного маневра.
Дать какую-либо оценку кантонским войскам трудно. Многие иностранцы считают, что они лучше, чем солдаты центральной армии, и ссылаются на пример 1932 года, когда китайцы с юга сумели одни на протяжении недель сдерживать атаки японцев на Шанхай. Говорят так же о том, что южнокитайские дивизии неплохо показали себя в последнее время в Центральном Китае. Внешнее впечатление от солдат на улицах Кантона хорошее; о южнокитайских военно-воздушных силах не удалось узнать ничего. Видимо, они были уничтожены еще в первые недели конфликта.
Юго-западные провинции
Роль Кантона не стала бы такой большой, если бы не произошли значительные изменения во всех провинциях Юго-Западного Китая. К юго-западным провинциям, кроме провинции Гуандун, относятся провинции Гуанси, Юньнань и Гуйчжоу. Становится заметным широкое перемещение хозяйственных и особенно военно-хозяйственных предприятий из провинций, которые война подвергла угрозе или которые уже оккупированы. Многие арсеналы переведены из зоны военных действий в провинцию Гуанси, труднодоступную для японской авиации. Новые аэродромы, построенные в провинциях Гуанси, Юньнань, Гуйчжоу взамен кантонских, разрушенных в результате бомбежек, могут быть использованы в любое время и для воздушного сообщения с Гонконгом. Оборудованы даже заводы по сборке самолетов и ремонтные мастерские для переправляемых через Гонконг иностранных машин, сборка которых не производится на английской территории и которые так же не имеют права перелетать оттуда в Китай в качестве боевых самолетов, предназначенных для формирования центральной армии. Кроме того, в этих провинциях идет оживленная разработка источников сырья на экспорт. Эта эвакуация и развертывание новых предприятий, важных в военном отношении, требует в качестве предпосылки создания густой транспортной сети в этих провинциях. И одним из значительнейших достижений центрального правительства вкупе с администрацией провинций остается пример удивительного размаха, преподанный при строительстве шоссейных и железных дорог национального значения в особо тяжелых условиях военного времени. Большая автомагистраль Гонконг-Кантон-Ханькоу не единственная коммуникация, связывающая юг страны с Центральным Китаем. Юньнань-фу, столица одноименной провинции, уже давно соединена с Ханькоу автомагистралью, которая имеет выход к индокитайской железнодорожной сети французских владений. В качестве третьего и новейшего достижения к этому добавилось шоссе, которое идет от бирманско-индийской границы - с подключением к британско-индийской железнодорожной сети - в провинцию Сычуань, обеспечивая на заключительном этапе связь с Ханькоу на Янцзы. Несомненно, здесь говорится не об автострадах в нашем смысле. Они большей частью не имеют твердой подушки, и сообщение едва ли может регулярно поддерживаться при всех погодных условиях. И все же значение этих дорог едва ли можно недооценивать при трудновообразимых огромных расстояниях и былой обособленности всех этих областей от международных коммуникаций и транспортной сети на Янцзы в Центральном Китае.
Однако дело не ограничивается строительством шоссейных дорог на скорую руку. Параллельно шоссе Гонконг - Ханькоу идет уже вступившая в строй действующих железная дорога. А перечисленные новые магистрали рассматриваются лишь как предшественники уже строящихся железнодорожных линий, которые должны обеспечить лучшую и более быструю связь Индокитая и Британской Индии с Центральным Китаем. Отдельные участки этих железных дорог даже уже действуют. Важные поперечные связи между этими тремя названными главными транспортными линиями, каждая из которых выходит к иностранным линиям сообщения, имеются в большом количестве и делают возможным быстрое сообщение между важнейшими городами юго-западных провинций и с Кантоном. Этим объясняется и удивительный факт, что экспорт вольфрама, свинца и цинка вовсе не пострадал из-за войны и даже осуществляется китайской стороной в увеличенном объеме. Естественно, было бы трудно получить ясный ответ на вопрос, откуда поступают материалы для сооружения этих новых железных дорог. Напрашивается мысль, что английские и французские заинтересованные круги предоставили для этого в распоряжение центрального правительства товарные кредиты большого объема.
Таким образом, пока в Северном и Центральном Китае бушует японо-китайская борьба, внутри Китая имеют место весьма заметные транспортно-политические и хозяйственные преобразования. Юго-Запад Китая успешно осуществляет попытку заменить коммуникации, попавшие в руки японцев, и важные международные торговые центры. Эти считавшиеся обычно столь отдаленными провинции, которыми и нанкинское правительство сильно пренебрегало, предпочитая им провинции Чжецзян и Цзянсу, стали отныне важными ключевыми провинциями, с помощью которых вообще только и можно организовать дальнейшее сопротивление Японии. И можно со значительной гарантией полагать, что это новое значение Юго-Запада сохранится большей частью и на период после окончания военных действий и возобновления сообщения по Янцзы.
Такое развитие, естественно, было бы невозможным, если бы Англия с помощью своей королевской колонии Гонконг и Франция с ее индокитайской колонией не осознали тотчас хозяйственное и транспортно-политическое значение Юго-Запада и не взяли его под энергичнейшую опеку.
Их готовность в этом направлении, которая уже гарантирует значительные торговые прибыли, а в будущем и политические выгоды, является предпосылкой роста значения юго-западных провинций в пределах китайской территории, еще не оккупированной японскими войсками. Соответственно превосходят пределы уже достигнутого объема финансовые связи Гонконга - Англии с Юго-Западом и тем самым с китайским центральным правительством. И без того существовавшее желание Франции и Англии увидеть Японию ослабленной в результате борьбы с Китаем приобретает благодаря увеличению финансовых и торговых интересов более сильное материальное основание. Сегодня Франция, а в особенности Англия больше, чем когда-либо, заинтересованы в сохранении Центрального и Южного Китая, не входящего в сферу японского господства, и ищут здесь достаточную замену Северному Китаю, считаемому потерянным, и району Шанхая, международное значение которого уменьшилось. И для немецких торговых интересов, которым в Шанхае нанесен ущерб, здесь, на юге, открывается широкое поле деятельности.
В связи с вышеобрисованным процессом можно констатировать усиление военной мощи Юго-Запада. Сегодня это военное усиление отдельных провинций осуществляется не столько вопреки воле центрального правительства, сколько даже при его согласии и помощи. Правда, в этом кроется известный опасный момент для Чан Кайши, однако в настоящее время перевес на стороне выгод, связанных с продолжением борьбы против Японии. Старые военные соперники проявили себя особенно искусными в борьбе и представляют значительную помощь центральному правительству. В этом отношении следует особо указать на армию провинции Гуанси. Она приняла выдающееся участие в боях за Шанхай, а позднее так же в обороне Центрального Китая. Увеличение численности гуансийской армии, несмотря на известные сомнения в надежности ее командующего Юй Ханьмо, тоже расценивается как усиление центрального правительства, ибо она во все возрастающих размерах обретает способность защитить Южный Китай от высадки японцев. Опасность такой высадки и связанного с ней прекращения ввоза материалов из-за границы представляется центральному правительству намного большей, нежели ненадежность высшего командования этой провинциальной армии.
С другой стороны, центральное правительство способствует новому единению Юго-Запада с центральными областями путем денежных субсидий, материальных поставок, усиленного привлечения руководящих провинциальных деятелей к решению важных политических вопросов. И ряд этих "провинциальных милитаристов" в ходе войны с Японией переросли размеры мелких провинциальных генералов. И здесь выделяются оба руководителя бывшей "гуансийской клики" Бао Чжунши и Ли Цзужэнь, которым Чан Кайши с успехом доверил большие участки фронта. Губернатор провинции Гуандун в противоположность многим своим предшественникам, хорошо зарабатывавшим на сепаратизме, слывет безусловным сторонником центрального правительства.
В этом бегло рассматриваемом, бегло очерченном, охватывающем почти все области провинциальной жизни изменившемся положении Юго-Запада в общих рамках сопротивляющегося Китая содержится в значительной мере ответ на так часто задаваемый вопрос о том, как долго просуществуют сплоченность и единство китайских провинций, еще остающихся под контролем центрального правительства. Можно, пожалуй, считать, что не все противоречия, раздиравшие ранее по преимуществу формально объединенный под контролем нанкинского правительства Китай, исчезли. И Юго-Запад еще будет преследовать некоторые собственные цели и намерения, которые нельзя полностью согласовать с политикой центрального правительства. Поэтому было бы рискованно уже сегодня объявлять новый откол или самостоятельное конституирование южной провинции полностью невозможным.
Однако следует подчеркнуть, что именно Юго-Запад Китая, поддерживая связь с центральным правительством, твердо сохраняя курс на оказание сопротивления Японии, добился быстрейшего и значительнейшего прогресса в своем развитии и может продвинуться еще дальше. Под эгидой центрального правительства он смог провести и осуществить желания и планы, каких отдельная провинция никогда не смогла бы выполнить обособленно от центрального правительства или наперекор ему, а уж под японским владычеством и подавно. Кроме того, отделение от центрального правительства и ограничение узкими провинциальными рамками очень скоро привело бы к резкому оживлению старых противоречий между юго-западными провинциями. Корреспонденту кажется, что самое серьезное испытание выковываемого в борьбе практического единства Юго-Запада с остальным Китаем наступит только после окончания борьбы с Японией. Центральное правительство, придавленное во многих отношениях грузом той политики, которую оно проводило до конфликта, окажется тогда перед лицом двух больших группировок, и ему придется иметь дело с их руководящими деятелями, новыми путями экономического развития и политическими течениями. Это, с одной стороны, Северо-Запад Китая, находящийся под влиянием коммунистов, а с другой антикоммунистический, приобретающий все большее значение Юго-Запад.
Приложение V
Нам часто задают вопрос: остался ли в живых к началу XXI века кто-либо из тех людей, кто работал с Зорге в Японии или курировал деятельность группы "Рамзай" в Москве?
В поисках ответа на этот вопрос ушло немало времени. И наконец мы нашли такого человека. Его зовут Борис Игнатьевич Гудзь, 1902 года рождения. Ему мы посвящаем заключительный очерк. Он - человек из того великого времени. Последний из тех "могикан"...
Судьба репрессированного резидента
Живет в Москве, неподалеку от Лужников, на улице Усачева, казалось бы, ничем не приметный человек. Аккуратно подстрижен, с тонкой полоской усов над верхней губой. Невысокого роста, с палочкой. Но заметна офицерская выправка. Ни тени сутулости, сохранилась статность. А человеку-то этому... 98 лет. Почти ровесник века. Родился в Уфе 18 августа 1902 года.
Сегодня, конечно, еще нельзя судить о степени обороноспособности Гонконга. И все же беседа корреспондента с одним ответственным английским военным дает некоторые основания для выводов. Этот офицер признал без обиняков, что еще осенью прошлого года ни о каком оказании сопротивления Японии не могло быть и речи. Англия могла бы лишь пытаться с помощью политических средств уменьшить катастрофическое впечатление такого падения престижа. Сегодня же даже общее внешнеполитическое положение Англии лучше; подозрительность американцев относительно японских намерений снова-таки создала-де атмосферу "англосаксонской солидарности". И наконец обороноспособность Гонконга сейчас-де такова, что за него пришлось бы вести у п о р н у ю б о р ь б у. Каким бы ни был исход борьбы, она, в л ю б о м с л у ч а е о з н а ч а л а б ы в о з н и к н о- в е н и е б о л ь ш о й а н г л о-я п о н с к о й в о й н ы. Есть надежда, заявил упомянутый офицер, что японцы отдают себе отчет в том, что означает война с Б р и т а н с к о й и м п е р и е й.
Рост уверенности королевской колонии отчетливо выражается во всем поведении не только англичан, но и жителей других национальностей, которые все больше верят в обороноспособность Гонконга и считают, что каждый месяц оборонительных работ значительно увеличивает его военную силу. Можно даже снова слышать голоса, предостерегающие Японию от каких-либо намерений высадить десант в Южном Китае, то есть за пределами английской колонии. Если еще несколько месяцев назад высадка японцев была бы принята как должное, сегодня многие иностранцы считают, что пришло время заявить об ущемлении крупных интересов иностранных государств в Южном Китае; они все чаще намекают, что высадка японцев очень легко могла бы привести к увеличению числа неприятных инцидентов, последствия которых могли бы быть не меньшими, чем последствия инцидента на Янцзы. И в этой позиции выражается вновь ожившее самосознание англичан. В этом отношении удивительное моральное воздействие произвел ввод в эксплуатацию сингапурской базы, - которое несомненно превосходит сегодняшнюю ценность Сингапура для королевской колонии Гонконг.
2. КАНТОН И ЮГО-ЗАПАДНЫЙ КИТАЙ В ЯПОНО-КИТАЙСКОМ КОНФЛИКТЕ
Кантон
Тот, кто собирается сегодня ехать из британской королевской колонии Гонконг в Кантон, должен - чего не случалось в былые времена приготовиться ко всякого рода неожиданностям и неудобствам. О тех и других заботится японский военно-морской флот. Наиприятнейшим и сулящим меньше всего помех является путешествие на судне вверх по Жемчужной реке до Кантона. Однако даже эти речные пароходы под английским флагом вынуждены иногда, не достигнув цели, поворачивать назад, в Гонконг. Дело в том, что китайские власти из страха перед тем, что к Кантону продвинутся японские канонерки, перекрывают иногда самое узкое место Жемчужной реки специальными заграждениями. Нередко поездка затягивается из-за того, что пароходу приходится на почтительном удалении ожидать окончания оживленной дуэли между японскими военными кораблями и китайскими речными фортами Бокка-Тигрис. По опыту известно, что перестрелки длятся не очень долго и протекают почти всегда без ущерба для обеих сторон. Время от времени можно бывать и ошарашенным свидетелем авиационных налетов на китайские джонки, заподозренные японцами в том, что они везут в Кантон военные материалы. Множество торчащих из воды обломков свидетельствует о том, что во время налетов используются отнюдь не холостые заряды.
Уже сама по себе неудобная езда по железной дороге из Коулуна (материкового района колонии британской короны) в Кантон стала сегодня еще менее приятной. Пассажирский поезд из Кантона или в Кантон идет только раз в сутки, причем только после наступления темноты. И в то время как раньше на этот отрезок не требовалось полных трех часов, теперь приходится настраиваться на четырех-шестичасовую поездку. Все зависит от того, не придется ли поезду в связи с воздушной тревогой стоять в каком-нибудь туннеле или на какой-нибудь станции, или от того, не окажется ли железнодорожная колея повреждена редким прямым попаданием бомбы. Даже столь мастерски организуемые (с британской помощью) ремонтные работы все-таки задерживают прибытие в конечный пункт на несколько часов. Так уже до прибытия в Кантон не остается никаких сомнений в том, что столица Южного Китая тоже втянута в японо-китайские распри. Интерес японцев к Кантону, конечно, очень легко понять. Кантон сегодня - это значительно больше, чем просто столица Южного Китая. Это важнейший партнер Гонконга, играющего роль самого значительного иностранного опорного пункта Китая в его борьбе против Японии.
На южнокитайском побережье нет другого портового города, который хотя бы с мало-мальски подобным успехом мог взять на себя выполнение этой задачи. Еще только строящиеся дороги через Индокитай и Бирму, вероятно, никогда не окажутся в состоянии взять на себя роль Кантона в снабжении Китая, после того как Северный Китай и район Шанхая попали в руки японцев.
И житель Кантона полностью сознает свое новое значение. Не говоря уже об удовлетворении его ярко выраженной потребности показать себя, о его традиционной враждебности к иностранцам, и сегодня особенно к японцам, он сознает материальные выгоды своего положения как решающего звена в связях Китая с внешним миром. Уже более ста лет назад он умел отлично использовать монополию исключительной связи с "западными варварами". Почти вдвое увеличившийся товарооборот как ввозимых, так и вывозимых товаров дает значительно большую возможность заработать всем - от кули до правительственного чиновника. Это точно так же относится и к ускоренно ведущимся работам по расширению всей сети путей сообщения с соседними юго-западными провинциями, с севером в направлении Ханькоу, с штаб-квартирой Чан Кайши и с югом, с прибрежными районами провинции Гуандун. Здесь возникает становящаяся все более густой сеть дорог, которая является необходимым условием успешной обороны в случае возможной высадки японцев. Снова возрастает и значение кантонских банков, которые в течение многих лет были обречены на роль второстепенных по сравнению с банками "чжэцзянской клики", господствовавшей в банковском деле Шанхая и Нанкина.
Целью Японии в Южном Китае является отторжение провинции Гуандун от центрального правительства. Чуть ли не ежедневные воздушные налеты на Южный Китай, особенно на Кантон, должны вызвать, кроме транспортных затруднений, усталость от войны и разложение. Одновременно из Гонконга в Кантон для подготовки "государственных переворотов" протянулись нити тайных связей с различными политическими и гангстерскими элементами. В качестве последнего средства может быть применена крупная высадка в Южном Китае, живая угроза которой постоянно маячит перед глазами кантонцев и иностранцев-гонконгцев.
Первые воздушные налеты на Кантон (в конце лета 1937 года), казалось, привели к ожидаемым результатам. Бомбы, безжалостно сбрасывавшиеся на перенаселенные кварталы города, производили ужасающее психическое и моральное действие. Многие кантонцы уверяли корреспондента, что решительное продолжение этих налетов на открытый город неизбежно привело бы к величайшей панике и тем самым к капитуляции Кантона. Страстная кампания протеста, особенно со стороны английских телеграфных агентств и газет, принесла свои плоды. Японцы отказались от такого способа ведения войны, ограничившись намного более безобидными целями для воздушных налетов. Насколько эти ежедневные бомбардировки, воздушные тревоги в городе и ограничение движения затрудняют жизнь каждого жителя, настолько невелико значение налетов японских эскадрилий, насчитывающих до 40 бомбардировщиков. С не совсем понятной регулярностью они сбрасывают 500-килограммовые бомбы на давно покинутые аэродромы, снова и снова перепахивая уже развороченную землю; не менее безрезультатны и бомбардировки давно бездействующего военного завода, оборудование которого большей частью уже вывезено и установлено на других заводах в глубоком тылу. Иностранцы и богатые китайцы, живущие в несколько более современных пригородах Кантона, уже давно оборудовали бомбоубежища на случай, если японские летчики вдруг изберут в качестве мишеней частные дома высокопоставленных китайских чиновников. Помехи движению транспорта и тем самым военным перевозкам тоже невелики.
Попытки вызвать "стихийные государственные перевороты" пока не принесли успеха. Об одной из таких попыток стало известно корреспонденту. В феврале был раскрыт подготовленный до мелочей заговор, который, по крайней мере по словам губернатора провинции У Дэ-чжэня, был организован японской стороной. Да было бы и странно, если бы японцы не пытались достигнуть своей цели посредством столь часто применявшегося до сих пор "внутреннего государственного переворота" и заполучить в свои руки Кантон и юг страны. При этом японцы рассчитывают не только на силу денежного подкупа. Они надеются использовать старые противоречия между южными и северными китайцами, между руководящими деятелями в Кантоне, которые отнюдь не образуют единую, абсолютно доверяющую друг другу группу. Первую попытку переворота должен был осуществить один старый генерал, оставленный без внимания сегодняшним руководством. Однако в Китае очень многое переменилось, и сколь бы ни были велики противоречия между этим генералом и сегодняшними правителями, их оказалось недостаточно, как оказалось недостаточно и крупных денежных сумм, чтобы превзойти противоречие между китайцами и японцами. Старый генерал обстоятельно сообщил правительству о всех подробностях заговора. Когда в день запланированного переворота армада японских самолетов беспрерывно кружила над Кантоном и ждала условленного сигнала об успехе задуманного предприятия, участники заговора уже давно сидели за решеткой.
Японцы, кажется, и здесь не видят изменений в отношении к японской политике, которые произошли с 1931-1932 годов в сознании даже простого китайца. Однако можно впасть в противоположную ошибку, если при оценке внутриполитического положения оставлять без внимания имеющиеся противоречия и трения между правящими группировками Китая.
Сегодня слабейший пункт в единстве Кантона нужно усматривать, пожалуй, в том недоверии, которое существует между верховным главнокомандующим провинциальной армии и политическими руководителями провинции Гуандун и Кантона. Это недоверие приводит не только к частым интригам, но и к очень опасным экспериментам. Так, например, очень широко осуществленное в провинции Гуандун вооружение крестьян, создание из них локальной гражданской милиции было ускоренно проведено большей частью с прицелом на то, чтобы смочь предотвратить последствия ненадежности военного руководства, которая может принять опасные размеры с помощью независимых вооруженных сил. Однако в истории Китая крестьяне часто применяли оружие ради целей, которые не всегда целиком отвечали намерениям сиюминутных владык.
Страх китайцев перед высадкой японцев на юге в последние месяцы уменьшился, хотя и не прошел полностью. Частые обстрелы китайского побережья, попытки высадок морской пехоты на многочисленные прибрежные острова держат Кантон в постоянном напряжении. Ибо не первый месяц опасаются, что все эти японские акции следует рассматривать только как подготовительные мероприятия к широко организованной высадке на юге, целью которой будет уничтожение единственной коммуникации, связывающей Кантон с заграницей, то есть с Гонконгом, и оккупацию самого Гонконга. По поводу пунктов, в которых могут высадиться японцы, в общем и целом существует известная ясность. В качестве особо подходящих для этого мест рассматриваются бухта Байэс и район к северо-западу от Гонконга. Успешная высадка тотчас поставила бы под угрозу с двух сторон железную дорогу Коулун-Кантон, причем для этого не понадобилось бы вторгаться на британскую территорию.
Естественно, китайцы предприняли широкие контрмеры; различные пункты сосредоточения войск связаны с прибрежными районами, находящимися под угрозой вторжения, автомобильными дорогами. В Кантоне приведены в готовность особые колонны грузовиков, дабы в случае нужды на предельной скорости перебросить в пункты, подвергнутые угрозе, дополнительные войска. Уверенность китайцев в том, что они смогут защитить свое побережье, постепенно растет. Во всяком случае, пожалуй, правильно считать, что с каждой неделей промедления должно возрастать число дивизий, которые надобны японцам для успешного проведения десантного маневра.
Дать какую-либо оценку кантонским войскам трудно. Многие иностранцы считают, что они лучше, чем солдаты центральной армии, и ссылаются на пример 1932 года, когда китайцы с юга сумели одни на протяжении недель сдерживать атаки японцев на Шанхай. Говорят так же о том, что южнокитайские дивизии неплохо показали себя в последнее время в Центральном Китае. Внешнее впечатление от солдат на улицах Кантона хорошее; о южнокитайских военно-воздушных силах не удалось узнать ничего. Видимо, они были уничтожены еще в первые недели конфликта.
Юго-западные провинции
Роль Кантона не стала бы такой большой, если бы не произошли значительные изменения во всех провинциях Юго-Западного Китая. К юго-западным провинциям, кроме провинции Гуандун, относятся провинции Гуанси, Юньнань и Гуйчжоу. Становится заметным широкое перемещение хозяйственных и особенно военно-хозяйственных предприятий из провинций, которые война подвергла угрозе или которые уже оккупированы. Многие арсеналы переведены из зоны военных действий в провинцию Гуанси, труднодоступную для японской авиации. Новые аэродромы, построенные в провинциях Гуанси, Юньнань, Гуйчжоу взамен кантонских, разрушенных в результате бомбежек, могут быть использованы в любое время и для воздушного сообщения с Гонконгом. Оборудованы даже заводы по сборке самолетов и ремонтные мастерские для переправляемых через Гонконг иностранных машин, сборка которых не производится на английской территории и которые так же не имеют права перелетать оттуда в Китай в качестве боевых самолетов, предназначенных для формирования центральной армии. Кроме того, в этих провинциях идет оживленная разработка источников сырья на экспорт. Эта эвакуация и развертывание новых предприятий, важных в военном отношении, требует в качестве предпосылки создания густой транспортной сети в этих провинциях. И одним из значительнейших достижений центрального правительства вкупе с администрацией провинций остается пример удивительного размаха, преподанный при строительстве шоссейных и железных дорог национального значения в особо тяжелых условиях военного времени. Большая автомагистраль Гонконг-Кантон-Ханькоу не единственная коммуникация, связывающая юг страны с Центральным Китаем. Юньнань-фу, столица одноименной провинции, уже давно соединена с Ханькоу автомагистралью, которая имеет выход к индокитайской железнодорожной сети французских владений. В качестве третьего и новейшего достижения к этому добавилось шоссе, которое идет от бирманско-индийской границы - с подключением к британско-индийской железнодорожной сети - в провинцию Сычуань, обеспечивая на заключительном этапе связь с Ханькоу на Янцзы. Несомненно, здесь говорится не об автострадах в нашем смысле. Они большей частью не имеют твердой подушки, и сообщение едва ли может регулярно поддерживаться при всех погодных условиях. И все же значение этих дорог едва ли можно недооценивать при трудновообразимых огромных расстояниях и былой обособленности всех этих областей от международных коммуникаций и транспортной сети на Янцзы в Центральном Китае.
Однако дело не ограничивается строительством шоссейных дорог на скорую руку. Параллельно шоссе Гонконг - Ханькоу идет уже вступившая в строй действующих железная дорога. А перечисленные новые магистрали рассматриваются лишь как предшественники уже строящихся железнодорожных линий, которые должны обеспечить лучшую и более быструю связь Индокитая и Британской Индии с Центральным Китаем. Отдельные участки этих железных дорог даже уже действуют. Важные поперечные связи между этими тремя названными главными транспортными линиями, каждая из которых выходит к иностранным линиям сообщения, имеются в большом количестве и делают возможным быстрое сообщение между важнейшими городами юго-западных провинций и с Кантоном. Этим объясняется и удивительный факт, что экспорт вольфрама, свинца и цинка вовсе не пострадал из-за войны и даже осуществляется китайской стороной в увеличенном объеме. Естественно, было бы трудно получить ясный ответ на вопрос, откуда поступают материалы для сооружения этих новых железных дорог. Напрашивается мысль, что английские и французские заинтересованные круги предоставили для этого в распоряжение центрального правительства товарные кредиты большого объема.
Таким образом, пока в Северном и Центральном Китае бушует японо-китайская борьба, внутри Китая имеют место весьма заметные транспортно-политические и хозяйственные преобразования. Юго-Запад Китая успешно осуществляет попытку заменить коммуникации, попавшие в руки японцев, и важные международные торговые центры. Эти считавшиеся обычно столь отдаленными провинции, которыми и нанкинское правительство сильно пренебрегало, предпочитая им провинции Чжецзян и Цзянсу, стали отныне важными ключевыми провинциями, с помощью которых вообще только и можно организовать дальнейшее сопротивление Японии. И можно со значительной гарантией полагать, что это новое значение Юго-Запада сохранится большей частью и на период после окончания военных действий и возобновления сообщения по Янцзы.
Такое развитие, естественно, было бы невозможным, если бы Англия с помощью своей королевской колонии Гонконг и Франция с ее индокитайской колонией не осознали тотчас хозяйственное и транспортно-политическое значение Юго-Запада и не взяли его под энергичнейшую опеку.
Их готовность в этом направлении, которая уже гарантирует значительные торговые прибыли, а в будущем и политические выгоды, является предпосылкой роста значения юго-западных провинций в пределах китайской территории, еще не оккупированной японскими войсками. Соответственно превосходят пределы уже достигнутого объема финансовые связи Гонконга - Англии с Юго-Западом и тем самым с китайским центральным правительством. И без того существовавшее желание Франции и Англии увидеть Японию ослабленной в результате борьбы с Китаем приобретает благодаря увеличению финансовых и торговых интересов более сильное материальное основание. Сегодня Франция, а в особенности Англия больше, чем когда-либо, заинтересованы в сохранении Центрального и Южного Китая, не входящего в сферу японского господства, и ищут здесь достаточную замену Северному Китаю, считаемому потерянным, и району Шанхая, международное значение которого уменьшилось. И для немецких торговых интересов, которым в Шанхае нанесен ущерб, здесь, на юге, открывается широкое поле деятельности.
В связи с вышеобрисованным процессом можно констатировать усиление военной мощи Юго-Запада. Сегодня это военное усиление отдельных провинций осуществляется не столько вопреки воле центрального правительства, сколько даже при его согласии и помощи. Правда, в этом кроется известный опасный момент для Чан Кайши, однако в настоящее время перевес на стороне выгод, связанных с продолжением борьбы против Японии. Старые военные соперники проявили себя особенно искусными в борьбе и представляют значительную помощь центральному правительству. В этом отношении следует особо указать на армию провинции Гуанси. Она приняла выдающееся участие в боях за Шанхай, а позднее так же в обороне Центрального Китая. Увеличение численности гуансийской армии, несмотря на известные сомнения в надежности ее командующего Юй Ханьмо, тоже расценивается как усиление центрального правительства, ибо она во все возрастающих размерах обретает способность защитить Южный Китай от высадки японцев. Опасность такой высадки и связанного с ней прекращения ввоза материалов из-за границы представляется центральному правительству намного большей, нежели ненадежность высшего командования этой провинциальной армии.
С другой стороны, центральное правительство способствует новому единению Юго-Запада с центральными областями путем денежных субсидий, материальных поставок, усиленного привлечения руководящих провинциальных деятелей к решению важных политических вопросов. И ряд этих "провинциальных милитаристов" в ходе войны с Японией переросли размеры мелких провинциальных генералов. И здесь выделяются оба руководителя бывшей "гуансийской клики" Бао Чжунши и Ли Цзужэнь, которым Чан Кайши с успехом доверил большие участки фронта. Губернатор провинции Гуандун в противоположность многим своим предшественникам, хорошо зарабатывавшим на сепаратизме, слывет безусловным сторонником центрального правительства.
В этом бегло рассматриваемом, бегло очерченном, охватывающем почти все области провинциальной жизни изменившемся положении Юго-Запада в общих рамках сопротивляющегося Китая содержится в значительной мере ответ на так часто задаваемый вопрос о том, как долго просуществуют сплоченность и единство китайских провинций, еще остающихся под контролем центрального правительства. Можно, пожалуй, считать, что не все противоречия, раздиравшие ранее по преимуществу формально объединенный под контролем нанкинского правительства Китай, исчезли. И Юго-Запад еще будет преследовать некоторые собственные цели и намерения, которые нельзя полностью согласовать с политикой центрального правительства. Поэтому было бы рискованно уже сегодня объявлять новый откол или самостоятельное конституирование южной провинции полностью невозможным.
Однако следует подчеркнуть, что именно Юго-Запад Китая, поддерживая связь с центральным правительством, твердо сохраняя курс на оказание сопротивления Японии, добился быстрейшего и значительнейшего прогресса в своем развитии и может продвинуться еще дальше. Под эгидой центрального правительства он смог провести и осуществить желания и планы, каких отдельная провинция никогда не смогла бы выполнить обособленно от центрального правительства или наперекор ему, а уж под японским владычеством и подавно. Кроме того, отделение от центрального правительства и ограничение узкими провинциальными рамками очень скоро привело бы к резкому оживлению старых противоречий между юго-западными провинциями. Корреспонденту кажется, что самое серьезное испытание выковываемого в борьбе практического единства Юго-Запада с остальным Китаем наступит только после окончания борьбы с Японией. Центральное правительство, придавленное во многих отношениях грузом той политики, которую оно проводило до конфликта, окажется тогда перед лицом двух больших группировок, и ему придется иметь дело с их руководящими деятелями, новыми путями экономического развития и политическими течениями. Это, с одной стороны, Северо-Запад Китая, находящийся под влиянием коммунистов, а с другой антикоммунистический, приобретающий все большее значение Юго-Запад.
Приложение V
Нам часто задают вопрос: остался ли в живых к началу XXI века кто-либо из тех людей, кто работал с Зорге в Японии или курировал деятельность группы "Рамзай" в Москве?
В поисках ответа на этот вопрос ушло немало времени. И наконец мы нашли такого человека. Его зовут Борис Игнатьевич Гудзь, 1902 года рождения. Ему мы посвящаем заключительный очерк. Он - человек из того великого времени. Последний из тех "могикан"...
Судьба репрессированного резидента
Живет в Москве, неподалеку от Лужников, на улице Усачева, казалось бы, ничем не приметный человек. Аккуратно подстрижен, с тонкой полоской усов над верхней губой. Невысокого роста, с палочкой. Но заметна офицерская выправка. Ни тени сутулости, сохранилась статность. А человеку-то этому... 98 лет. Почти ровесник века. Родился в Уфе 18 августа 1902 года.