Горбенко Людмила. Маг-новобранец

   – Я не могу! Правда, не могу! Это противно моей природе! Тебе меня не понять, ты другой!
   К своей чести скажу: тогда я ее не убил. Просто сделал заметку на будущее, отдышался, сломал парализатор пополам о колено и почти спокойно согласился:
   – Не понять? Еще бы. Куда уж мне с моим свиным рылом в ваш ангельский калашный ряд! Вы летаете – мы перемещаемся! Вы сеете разумное, доброе, вечное – мы прорастаем сквозь светлые всходы грязными сорняками! А ты не забыла, что большинство вселенных держится не на добре или зле, а на их гармоничном РАВНОВЕСИИ, а?!!
   От избытка чувств я даже сорвал с глаза повязку и треснул ею об забор. Выход оставался только один – самому сожрать этот пепел. Вдруг подействует. Пойдем тогда на базу с клоном как два представителя сексуальных меньшинств со склонностью к мазохизму, оба избитые, в наручниках, но все равно в обнимку. И в этот тяжелый для меня лично и всего нашего филиала в целом момент ветреная удача наконец опомнилась и соизволила повернуться ко мне лицом: от удара повязкой по забору включился наушник, про который я совсем забыл. Куратор даже не стал меня ругать. Просто переждал, пока утихнет дрожь барабанных перепонок, сказал «молодец» и велел передать наушник напарнице. Ненадолго.
   Полюбовавшись на лицо Второй – за минуту на нем прошла строем целая гамма чувств, от упрямого несогласия до панического ужаса, – я был щедро вознагражден.
   – Я согласна, – голосом насильно выдаваемой замуж невесты сообщила Вторая и вырвала у меня из рук ступку. Пепел она все-таки проглотила. И заметьте, даже не поморщившись!
   Вслед за этим я впал в состояние, которое принято называть «ступор». Молча вцепился в забор, закусил губу и начал ждать, чем закончится наша авантюра. Напарница сидела рядом тише воды, ниже травы, время от времени тихо икая. Когда за спиной раздался ленивый басовитый голосок «Здесь, что ли?», я от неожиданности подпрыгнул и чуть не свалился с забора.
   Толстый Амур пролетел над нашими головами и неуклюже завис над домом. Критически оглядев Вторую, он неодобрительно скривился, почесал пухлым пальцем розовую пятку и достал из колчана, который нес за спиной, длинную стрелу.
   – Заказчицу вижу. А где клиент?
   Мы дружно показали перепачканными пальцами в сторону дома Чайхана.
   Слуга любви нырнул в форточку и почти в то же мгновение вылетел обратно с вытаращенными глазами и собственной стрелой в пухлой ягодице. Мстительно плюнув в сторону окна, он завис перед лицом Второй и тоном строгой мамочки, желающей «только добра», доложил:
   – Ну, ты даешь, девка! И давно у тебя склонность к зоофилии, осложненная тягой к антисоциальным личностям? Да он же бандит! Стрелу вот испортил... Советую передумать, пока не поздно.
   Вторая скромно потупилась и протестующе замахала головой.
   – Ты давай работай, умник! – перебил я распоясавшегося Амура. – Советы давать мы и сами умеем.
   Под ворчливый басок мальчишки о том, что «такой заказ не предусмотрен кодексом и надо бы доплатить», мы подперли щеки и приготовились ждать.
   Слуга любви возился долго. Так долго, что я успел утвердиться в страшной мысли: все пропало. Однако нам продолжало везти. Не прошло и часа, как из окна дома Чайхана вылетел злой как собака Амур с пучком обломанных стрел в жирных ручках и синяками на плечах. Следом выполз клон с обгрызенной стрелой в сердце и, с трудом переставляя ноги, двинулся ко Второй. Забравшись наверх, он с горестным всхлипом приклеился к тени своей суженой. В кустах истошно заголосила кошка Шива.
   Вторая оказалась злой и мстительной дамой. Она принялась павой прохаживаться по забору вперед-назад, отбрасывая на поворотах каблуками тело клона как мешающий шлейф. Чертенок только охал – быть прикованным к ангелу с характером черта не совсем то, к чему стремятся влюбленные. Без преувеличения могу сказать: я ему сочувствовал, ибо Вторая превзошла в жестокости самого Великого инквизитора. Разряд парализатора (чисто мужская солидарность, акт милосердия с моей стороны) прервал страдания несостоявшегося владыки новой преисподней.
   Защелкнув наручники на израненных конечностях чертенка, мы пристегнули их к курьерской емкости для транспортировки душ и с облегчением выдохнули: все!
   – Пятый! Пятый! Радостная новость! Выход номер шесть удалось разблокировать! – прокричал куратор. – Можете вернуться! Повторяю: выход номер шесть открыт!
   На прощанье оглядев дом Чайхана с высоты птичьего полета, мы с напарницей улыбнулись друг другу. Все-таки столько вместе пережито... Даже крылатые силуэты на фоне неба не портили настроения – прорвавшиеся сквозь дырку в куполе ангелы все равно опоздали.
   Капсула под мостом показалась мне самым уютным местом этого мира.
   – Как дома, – блаженно вытянув ноги, сказал я и повернулся к напарнице. Странно, но она выглядела немного... напряженной.
   – Э-э... и даже домашние животные имеются, – выдавила Вторая и виновато опустила черные (ура!)глаза.
   Я оглянулся – в люк капсулы скреблась Шива. Язык кошки был свешен набок, рот приоткрыт, а шерсть выглядела помятой и неухоженной. Похоже, она бежала к мосту от самого Восточного квартала.
   – Не понял юмора, – признался я.
   – Э-э... – Бегающие глазки Второй стали черными настолько, что зрачки слились с радужной оболочкой. Кошка Шива разинула рот в отчаянном крике и бросилась на люк, явно намереваясь прошибить его своим меховым телом. Отличная расцветка, кстати, пегая. И что характерно – почти как у клона.
   – Понятно, – вздохнул я. – То-то бедный Амур обвинял тебя в зоофилии.
   Что хорошо в беспосадочной капсуле-автомате: ею не надо управлять. Я запустил на заднее сиденье нервничающую кошку, снова задраил люк, откинул предохранительный колпак на приборной панели, нажал кнопку и тихо засмеялся. Ох уж эти ангелы – такие же невнимательные, как люди! Прихватить с пола клок шерсти клона и не потрудиться отделить от него посторонние примеси – поступок вполне в духе ангела. Все-таки в них много человеческого.
   Или это в людях есть что-то ангельское?
   Урчание мотора автоматической капсулы умиротворяло не хуже уютного треска дров в костре. Смешно, до чего страдания аллергика похожи на банальный плач. Вторая хлюпала красным носом, сопела, утирала слезы и недобро косилась на Шиву. Кошка же нежно ластилась к ее ноге, стараясь прижаться как можно крепче.
   Охма... Только что обратил внимание на круглый живот Шивы – да она беременна. Вот-вот окотится! И что я буду делать в своей каморке с выводком котят? А кто за ними присмотрит, когда меня ушлют на очередное задание?!
   Ладно, подумаю на досуге, а сейчас спать... спать... спа...
 
   Город. Раннее утро
 
   Луч солнца чиркнул по облупленным голубым ставням и веселым зайчиком отскочил от латунной дверной ручки, выполненной в виде львиной головы.
   Инспектор Кресс невольно зажмурился и проводил задумчивым взглядом пару всадников, скачущих галопом по улице в сторону западных ворот. Расхристанная одежда, красные лица, безумные глаза.
   – Где-то я их уже видел, – признался он Наоко. – В ориентировке? Так вроде нет... Ладно, вернемся к нашим мутонам. Сэми сказал, ты раскрыл сразу три дела?
   Стажер кивнул.
   – Молодец, – скупо похвалил Кресс– С такой прытью ты у меня весь хлеб отнимешь. И кто преступники?
   Наоко с готовностью раскрыл новенькую кожаную папку со свежим тиснением «Дело №». На месте прочерка красовалась каллиграфическая единица, любовно выведенная красными чернилами.
   По мере того как юноша говорил, лицо инспектора все больше вытягивалось. Жизненный опыт Кресса впервые столкнулся с объяснением, которое показалось притянутым за уши даже ему самому. Кажется, стажер тоже понимал некоторую фальшивость своих слов и потому говорил медленно, опустив глаза долу, словно заранее извиняясь.
   – ...после чего упал замертво, – закончил Наоко, захлопнул папку и вытер лоб. – Все.
   Кресс обошел стажера вокруг, немного задержавшись, чтобы принюхаться к его дыханию. Выдох Наоко был кристально чист, что усугубляло тревожность ситуации. И этот совсем еще юный человек убеждал его в полезности научных открытий для уголовной практики?
   Кресс ободряюще похлопал стажера по тощему плечу.
   – Давай по порядку, сынок. Значит, скелет, найденный на поле боя, согласно заключению твоих экспертов мирно скончался от старости двести лет тому назад. Так?
   Наоко кивнул.
   – Но четыре дня назад он вдруг ожил, самостоятельно выкопался из могилы и пошел прямиком в сторону Огородной слободы, где разрушил сарай и украл три предмета: ржавую косу, овечью жилетку и плащ покойного Житкова, приспособленный вдовой на роль пугала? Согласно исследованию отпечатков ног и осколка пальца теми же экспертами?
   Наоко пожал плечами и опустил голову.
   – Ну да.
   – Приодевшись, скелет ограбил ювелирную лавку, до смерти перепугал продавца в магазине сладостей и надрался в зюзю у Солли, расплатившись с трактирщиком крадеными украшениями? После чего пару суток шлялся по городу, пугая прохожих, а по первому звуку боевой трубы встал во главе городского войска и смело отражал колдовством атаки воинов Великого Герцога, пока не свалился замертво по неизвестной причине? Я правильно тебя понял?
   Кивок Наоко был таким легким, что инспектор скорее почувствовал его, чем увидел.
   – Так утверждает алхимическая лаборатория, сэр.
   – Алхимическая лаборатория?! – Кресс вынужден был встать на цыпочки, чтобы дотянуться до уха стажера.
   Наоко зажмурился и неуверенно уточнил:
   – А что?
   Ответ Кресса начался с тихого змеиного шипения. Так шуршит песок в пустыне, прежде чем разразится смертоносная песчаная буря и сметет все живое с лица земли. Далее горло инспектора исторгло из своих глубин странный клекот, напомнивший Наоко кипение воды в котле.
   От этих нечеловеческих звуков стажеру стало настолько страшно, что он отшвырнул кожаную папку, невежливо оттолкнул от себя Кресса и зайцем скакнул в сторону прилегающего к дому огорода. Короткие полусапожки увязли во влажной земле. Грязные пятки стажера замелькали в воздухе, и длинные худые ноги понесли своего хозяина прочь.
   Вслед дезертиру несся крик инспектора, к которому наконец-то вернулся дар речи:
   – По науке, говоришь?! Убью-у-у-у!!
   На валяющуюся в канаве кожаную папку упала с дерева жирная гусеница. Порыв ветра подхватил инспекторский крик и весело понес его вдоль забора к Восточным воротам.
   Оскар и Хендрик, достигшие к этому моменту таможенного поста, дружно оглянулись.
   – Что это там? – вздрогнул дипломат, успокаивая Подлюку ласковым похлопыванием по шее. – Не дай господи, опять какой геморрой приключился! Ну и городок...
   – А я говорил! – мстительно напомнил Хендрик. – С самого начала предупреждал!
   – Молчи уже, маг-недоучка. Неделю, считай, просидел в Башне и хоть бы чему научился!
   – Зачем тебе? – с подозрением покосился Хендрик.
   – Пригодилось бы, – махнул рукой Оскар. – Микстуру какую от поноса или радикулита смешать. Не говоря уже об эликсире бессмертия.
   – Эликсир не могу, – признался Хендрик. – Я, дядюшка, только на одном уроке толком и присутствовал. Военная подготовка называется.
   – Что же ты занятия пропускал? – укорил Оскар. – Вот черт, кажется, я шелковый платок у Чайхана оставил. Растяпа. А нет, вот он!
   – Мне, дядюшка, не до занятий было, – язвительно ответил Хендрик, – я дни и ночи выход из Башни искал. В которую, между прочим, ты меня засунул!
   – За деньги, заметь! Которые ты, пустая голова, растерял сам и не помнишь, где!
   – Да не брал я никаких денег! Сколько раз повторять? Не брал!
   – Имеются ли в вашем багаже оружие местного производства, предметы культа, старины? – перебил красавчика таможенник, которому надоела перепалка двух иностранцев, покидающих город.
   – Нет!!! – слаженным дуэтом ответили Оскар с Хендриком и так же дружно рассмеялись.
   – У нас и багажа теперь толком нет, – вздохнул Оскар. – Эх, жаль мне утраченного приданого прекрасной Лейлы! Если бы не чертовщина с сундуками, сидели бы мы сейчас с тобой на ковре и ели плов. Какую партию упустили – бараны, верблюды, парча... Подарок, а не девушка!
   Хендрик согласно закивал и мечтательно улыбнулся приятным воспоминаниям, но быстро опомнился:
   – Нет уж, спасибо! Видел, что в их доме творится? Были украшения – стал навоз, были ковры – снова навоз. А если эта зараза перекинется и на верблюдов с баранами? И на членов семейки заодно? Зачем нам столько навоза, дядюшка? Мы же не пахари. Да и вообще, с женитьбой торопиться нельзя.
   – Опять за свое?
   – Это временно, успокойся. Как только встречу подходящую невесту – сразу под венец. Оскар, перестань дуться! Я же говорю: как только, то сразу!
   – Кому принадлежит данная тетрадь? – перебил таможенник, поднимая с земли и суя под нос смеющемуся Хендрику мятую тетрадку. – Это ваше?
   – Выбросьте, – мрачно посоветовал дипломат.
   – Похоже на конспекты моего бывшего слуги, – пожал плечами красавчик. – Как он там, интересно? Я ему два паунда задолжал, даже неловко. Отдать бы при случае, а? Смешной парень... Да не хмурься ты, Оскар! Хватит уже! Давайте тетрадь сюда, прихвачу на память. Кто знает, дядюшка, вдруг там точный рецепт эликсира бессмертия, который ты так страстно алчешь получить. Хотя, по-моему, тебе еще рано думать о таких глупостях.
   – Между прочим, за эту неделю я поседел!
   – Между прочим, я за эту неделю заполучил мозоли на руках и изжогу от магической кормежки!
   – А кто виноват?!
   – Только не говори, что опять я!
   – Ох!
   – Что с тобой, дядюшка? – всполошился Хендрик, подхватывая под локоть пошатнувшегося дипломата.
   – Ох!
   – Оскар, держись! Что, что с тобой?
   – Внуков хочу, – слабым голосом простонал Оскар, приоткрывая хитрый глаз.
   – Тьфу! А я уже испугался!
   – И правильно испугался. Говорю тебе напрямик, без дипломатии: надоела кочевая жизнь, хочу бросить якорь. Эх, если бы не происшествие в доме Чайхана...
   – Не жалей, дядюшка, я тебе еще лучше невестку найду.
   – Знаю я, как ты находишь...
   – На этот раз никаких глупостей, ей-богу!
   – Молчи уже, хронический клятвопреступник.
   – Хочешь, самыми страшными словами поклянусь? Слушай: торжественно обещаю, что в самое ближайшее время сделаю предложение руки и сердца первой же симпатичной богатой даме, которая будет любить меня!
   – Даже если она будет не слишком молода? – лукаво уточнил Оскар.
   – Даже если она будет уже не юна, – скрепя сердце, согласился Хендрик. – В случае же нарушения мной этой клятвы, пусть обрушатся на мою голову черные тучи! Пусть подхватит меня вихрь и унесет в неведомые земли, где нет ни еды, ни воды, ни женщин!
   – Аминь, – серьезно кивнул Оскар и повернулся к таможеннику, который так заслушался, что забыл вынуть руку из седельной сумки, болтающейся на боку коня. – Не могли бы вы быстрее ковыряться в наших вещах, любезный? У нас дела.
   – Это тоже ваше? – Служака вытянул со дна сумки увесистый бархатный кошель с монограммой ШВ.
   – Н-н... – начал Хендрик.
   – Да! – твердо отчеканил Оскар, выхватывая воровской кошель из рук таможенника и прижимая его к груди. – Точнее говоря, мое.
   – Счастливого пути. Будем рады видеть вас еще раз в нашем городе, – деревянным голосом доложил таможенник. – Ганс! Открывай.
   Под скрип ворот гости города вскочили в седла. Их удаляющиеся фигуры еще долго были видны на фоне яркого неба, омраченного единственной черной тучей. Эта малютка сформировалась незаметно, прямо из воздуха, и выглядела довольно грозно, несмотря на скромные размеры.
   – Неужели снова польет? – расстроился Ганс, запирая ворота.
   – Не похоже, туча удаляется, – успокоил его напарник.
   Туча действительно удалялась. Она плыла точно за спинами всадников, стараясь держать некоторую дистанцию, но не потерять при этом из виду белокурого молодого человека в черной мантии, гордо скачущего на позаимствованном у вора коне.
   – А что, Хендрик, – улыбнулся Оскар, – дорога длинная. Не прочтешь ли ты мне одно из заклинаний, которые записаны в этой тетрадке? До смерти любопытно.
   – Ничего интересного, – махнул рукой красавчик. – Абракадабра – она и есть абракадабра. Лично мне больше понравилось одно коротенькое магическое упражнение. Смотри.
   Вскинув руки в небо, Хендрик крепко сжал кулаки, зажмурился, потом резко щелкнул пальцами и одновременно гортанно вскрикнул. Красавец конь нервно всхрапнул и сбился с ритма.
   – И что? – не понял Оскар. – Что это означает?
   – Магический заряд выстреливает в выбранном направлении и разрушает любое препятствие, на которое нацелился маг.
   – И на что ты нацелился?
   – Ни на что, просто в небо пальнул. А ты чего ожидал? Я же не потомок Мерлина.
   – Это точно. Ты пройдоха, треплющий мои старые нервы.
   – Оскар, сколько можно собачиться? Погода прекрасная, у нас снова две лошади, в нашем распоряжении набитый кошель и целый мир!
   – Хендрик, говорю тебе как дипломат...
 
   За кадром
 
   – Пятый! Вторая! У вас ЧП, срочно к дежурному! – Эти слова поначалу показались мне сном. Я сладко потянулся и стукнулся лбом о приборную панель. Рядом шумно сопели Вторая и Шива: кошка от умиления, напарница от мощного аллергического насморка.
   – Пятый! Вторая!
   Сквозь стенки капсулы я узрел бетонное покрытие ангара. Пока боевая группа выволакивала из капсулы стреноженного чертенка, мы счастливыми глазами разглядывали трещинки на колоннах, масляные пятна от протечек горючего на потолке, недокуренный бычок, упавший мимо урны. Словом, все то, что называется родиной и что начинаешь ценить только в длительной и неприятной командировке.
   Техники покатили капсулу в мойку, мило переругиваясь на тему, чья очередь ударно поработать щеткой.
   – Пятый! Скорее, а то опоздаете! – разорялся дежурный в микрофон.
   Еще сонные, мы с напарницей на ходу выпрыгнули из капсулы и рванули по коридору к рубке со всех ног, но успели лишь к самому концу катастрофы. На большом экране было прекрасно видно, как острые осколки сферы дождем извергаются вниз, на город. Звон, шуршание – и с таким трудом, такими трудностями создаваемый купол рассыпался на наших глазах вдребезги.
   – О нет! – простонал я. – Вся работа насмарку! Неужели опять Положительные?
   – Если бы. – Дежурный застучал по клавишам, вручную переводя время на пять минут назад. – Они сами от удивления глаза вытаращили. Смотрите.
   С каменными лицами мы пронаблюдали, как два всадника шутливо препираются:
   «– А что, Хендрик, не прочтешь ли ты одно из заклинаний... до смерти любопытно.
   – Ничего интересного...»
   Тут я был с красавчиком категорически не согласен. Смотреть, как обычный смертный тыкает пальцем в небо и разваливает черную сферу, создаваемую командой чертей в течение недели, очень интересно. И поучительно.
   Особенно для тех сотрудников, которые пишут характеристики на этих простых смертных. И особенно для тех из них, кто прибыл в наше болото из самой столицы и любит этим фактом прихвастнуть.
   Кажется, на моем лице отразились весьма недобрые мысли. Во всяком случае, Вторая тихо отползла к выходу и выкрикнула уже на бегу:
   – Я подниму отчет!
   Из коридора донесся крик сбитого с ног писаря: Вторая по сложившейся уже привычке бежала напролом, не опускаясь до того, чтобы уступать дорогу низшему персоналу.
   Притащенная папка «Хендрик» (раздел «Перспективные», ха-ха) явила нам свое нутро. Единственный недописанный листок содержал уже известную мне характеристику. «Хендрик. На редкость красивый молодой человек, круглый сирота. Был подкинут во младенчестве к воротам монастыря...»
   – Что это? – сурово сдвинув брови, спросил я.
   – Отчет, – раскрыла черные глаза напарница.
   – Где ключевые моменты из детства, где устойчивые привычки, где сведения о родителях, наконец?!
   – Ого как ты разошелся! Хочу напомнить, что еще неделю назад ты мне советовал вообще обойтись двумя словами: «похотлив, везуч»!
   – Тремя! – не согласился я. – Тогда советовал, а сейчас меня интересует, где остальная информация? Ведь что-то в его биографии было такое... магическое?
   – Да ничего особенного там не было, и быть не могло! – взорвалась напарница. – Обычный случай! Подкинули младенца к воротам монастыря, он вырос, похорошел на церковных харчах, начал потихоньку отлучаться...
   – То есть прямо так, из монастыря?
   – Ну да.
   – И его ни разу не поймали?
   – Нет. Он как-то ухитрялся сбегать через забор, а потом незаметно возвращаться. Был, правда, единственный раз, когда Хендрик попался, но его спас хорошо знакомый тебе Оскар. Выкрал прямо с площади, при всем честном народе, представляешь? Эй, Пятый! Ты не заснул часом? Объясни, зачем тебе такие мелкие подробности. Я не понимаю, каким боком здесь...
   Зато я теперь понимал. Вот это просчет! Всем просчетам просчет. Причисление этого парня к «перспективным» было такой же непростительной ошибкой, как причисление, например, меня к лику святых.
   – Вторая! – заорал я, хлопая себя по колену. Курьерский балахон моментально треснул – дешевка, что еще сказать. – Вторая! Подумай о размножении!
   Боевая работница и двойная агентка отпрыгнула от меня, как от кадила.
   – Пятый, – сурово отчеканила она. – Ты не заразился от Хендрика излишней похотливостью? Напоминаю: мы только что с задания, немытые, голодные, ничего толком не выполнившие. Не время сейчас размножаться, надо готовиться получать по рогам. Сфера разрушена!
   – Так она потому и разрушена, что кое-кто отнесся к своим обязанностям халатно! И теперь на вверенной нам территории бродит маг-самородок и тычет во все стороны своими шаловливыми пальчиками!
   – При чем здесь я?
   – А кто писал отчет?
   – Самое важное я отметила, не придирайся!
   – Дура! Почему в папке нет ни слова о его семье?
   – Сам дурак! У него нет семьи, он сирота! Понятно тебе? Си-ро-та!
   – Даже сироту нужно сначала родить! Кто его отец?
   Вторая презрительно сощурила голубые глаза.
   – Карточный шулер. Если не ошибаюсь, младший сынок пивовара. Только этот папаша и сам не знал, что стал отцом. У него таких детей по окрестным деревням штук пять, не меньше.
   – Но кто-то же подкинул младенца к воротам монастыря? Если не отец, то, наверное, мать!
   – Да какая там мать, я тебя умоляю! Сама выросла в многодетной семье, но детей терпеть не может! Кукушка, а не женщина! Перед Хендриком она уже шестерых мальчишек родила и ни одного не воспитывала! Тьфу! – В знак осуждения напарница высокомерно надула губы.
   От унизительной физической расправы Вторую спас куратор. Он крикнул мне в ухо как раз в тот момент, когда я уже выхватил отчет из ее рук и собирался скормить тупой чертовке по кусочку.
   – Пятый! Молодец, быстро догадался!
   – О чем это он догадался? – возмутилась напарница, отбиваясь от меня руками с такой энергией и страстью, словно дирижировала невидимым оркестром.
   – Хендрик – седьмой сын седьмой дочери и седьмого сына! Потомок Мерлина! Помните эльфийскую книгу пророчеств? Наше счастье, что книга была повреждена мышами и Наместник искал своего мага по неполному описанию.
   – Вы хотите сказать, что, не погрызи книгу мыши, пан Наместник вполне мог заполучить себе на службу настоящего мага? – начала догадываться Вторая. – Сила Мерлина действительно вселилась в его потомка, седьмого сына седьмой дочери? И седьмого отца? Тьфу, запуталась.
   – А вот эльфы не запутались. Они вообще редко ошибаются, – съехидничал куратор. – В отличие от полевых работников.
   Отрицать очевидную ошибку было глупо. Вторая даже не стала оправдываться, а только глубоко вздохнула и уныло уточнила:
   – Значит, по моей вине мы упустили из-под носа будущего великого чудесника? Ужас...
   – Один такой Хендрик стоит половины нашего архива, – грустно подтвердил куратор. – Ладно, чего уж теперь, красавчика назад так просто не вернешь, под него наверняка уже Положительные копают. Помаши своему подопечному ручкой, девочка, чует мое сердце, вам его уже не видать, как своих рогов без зеркала.
   Невольно я вздрогнул. Не знаю почему, но в последнее время я поймал себя на том, что становлюсь суеверным. Нет, правда: стоит только начать зарекаться, как действительность преподносит сюрприз за сюрпризом. И что характерно, обычно самые неприятные события оборачиваются к лучшему. Так что сейчас у меня внутри сформировалась четкая, хотя и ни на чем не основанная уверенность: Хендрика я еще увижу, и не раз. Тьфу-тьфу-тьфу...
   – Вторая, о чем грустишь? Сначала переставь папку с досье Хендрика на полку к «Внезапно выбывшим», а потом уже занимайся самобичеванием, – скомандовал куратор и добавил: – Территорию базы до вечера не покидать!
   – Чувствую себя препогано! – тоскливо призналась мне Вторая. – Словно жирная рыба в самую последнюю секунду сорвалась с крючка!
   – С крючка? – я иронически хмыкнул. – Скажи лучше, что пойманная, разделанная и уже зажаренная до хрустящей корочки рыбина спрыгнула со сковороды и ретировалась обратно в речку, на прощание дав рыбакам по носу!
   – Да... Уничтожение купола... – совсем сникла напарница.
   Почувствовавшая ее плохое настроение кошка Шива принялась тереться о ботинок Второй и успокаивающе мурлыкать. Из глаз чертовки потекла следующая порция слез.
   Я счел, что сейчас самый подходящий момент разузнать для чего, собственно говоря, мы затевались с этим куполом. И что за тайны такие, если даже меня де сочли нужным посвятить.