Горохов Александр. Голый на маскараде

   Хлеб он купил, а повыходу из лавки приостановился вощле щита, заляпаного разного рода обьявлениями - в основном там шли предложения купли-продажи - обмен-размен квартир. Коверкотов подобных досок с обьявлениями никогда не пропускал мимо своего внимания - если внимательно читать обьявления, то всегда будешь держать руку на биение пульса родного города. Человеку опытному эти обьявления много о чем говорили. Продают рояли, телевизоры, сервизы - значит интеллигенция нищает, зарплату учителям не платят. Требуется участок у озера площадью не менее гектатара - изрядно наворовал "новый русский", виллу собрался отстроить. Предлагает уроки музыки опытный педагог - без работы осталась старушка, музыкальную школу в Химках закрыли.
   В ланном случпае все та же Судьба ткнула Ивана Васильевича носом в обьявление, размашисто написанное от руки.
   "Отдадим бесплатно, только в хорошие, добрые руки щенка трех месяцев, порода "шпиц-дворняжистый". Прививки сделаны, здоровый, ласковый и прожорливый."
   Замечание о прожорливости щенка настолько умилило Коверкотова, что он, не доверяя памяти, тут же списал адрес владельцев в блокнот и, подчиняясь Судьбе, весело поехал автобусом навстречу своей смерти.
   Владельцы "дворняжистых шпицев" жили в Химках. Молодая, веселая пара - явно поженились совсем недавно - поверили, что у сквалыжистого, вздороного старика действительно "хорошие, добрые руки". Всего щенков было четыре штуки и Коверкотов выбрал самого маленького - он не любил больших собак и побаивался, что и этот беспородный урод возмет да и вымахает в злобного дога. Он бы и вообще от него отказался, но ему предьявили мамашу маленькую, черную, как и покойный Принц, что решило дело.
   - Этого малыша мы назвали Кнопка. - сообщила молодая хозяйка, но Коверкотов возразил.
   - Нет. Его зовут Принц. Принц-второй!
   Он положил щенка в ту же сумку, где у него лежали два батона хлеба, простился с молодоженами и покинул этот щедрый дом.
   И едва вышел из него, как в глаза ударила вывеска над дверьми в полуподвал: "БИЛЛИАРДНАЯ "ЗОЛОТОЙ ШАР".
   Коверкотов тут же понял, что сам Рок подкидывает ему миг удачи и без всяких сомненний спустился по короткой лестнице к железным дверям, открыл их и оказался в просторном, хотя и низком зале.
   Когда-то в молодости, будучи известным адвокатом города Одессы, Коверкотов с большим удовольствием поигрывал в местных биллиардных. Но после того, как его с треском вышибли из коллегии адвокатов, удовольствие от "игры отважных и мужественных мужчин" он потерял - не до того было. И теперь радостно присмотрелся к столь знакомой атмосфере прокуренного зала, прислушалсяч к костяному стуку шаров, опытным взглядолм разом определил, что играют "на интерес", а вот самого маркера в зале нет.
   Всего столов былол установлено четыре - два "королевских", больших, с мраморной подкладкой под зеленым сукном. А пара - американских, с позорно громадными для русского бильярдиста лузами - в такую и слепой шар вгнит. По счастью (?!) Коверкотова, кроме игроков были и любопытные, хотя на стене висел лозунг "НЕ ЛЕЗЬ СОВЕТЧИК К ИГРОКАМ, ПОЛУЧИШЬ КИЕМ ПО ЗУБАМ!"
   Коверкотов присел на подоконник, сумку с хлебом и Принцем-Вторым поставил на колени и принялся терпеливо ждать маркера, присматриваясь, как на свободном биллиарде пижонистый парень лениво гонял шары.
   Уже через несколько минут, по косым взгядам пижона в сторону Коверкотова, тот смекнул, что происходит постановка обыкновенной, древней как скифские курганы, "ловушки", знакомой Коверкотову до слез. Пижонистый парень бил неумело, по долгу прицеливался, кий его часто давал "кикс", а каждый удачный удар он сопровождал ликующим воплем. Парнишка явно завлекал его, Коверкотова, в игру, зачилив старика в "лохи". И первую партию пижон, конечно, проиграет, а потом изобразит азарт, подымет ставки и обдерет своего парнера как липку. Коверкотов усмехнулся в дуще, но принять участие в этом предельно знакомом ему мошенничестве все же не решился - слишком долго не держал в руках кий, все навыки, скорее всего, исчезли.
   Однако парнишка у биллиарда был настойчив, мазал мимо шаров с предельным усердием и наконец сказал.
   - А что, папаша, постучим по маленькой? По копеечке?
   Взыграло таки ретивое и Коверкотов решил, что только одну партию и сыграет.
   - По маленькой, так по маленькой , - согласился он, отставил на подконник сумку со щенком и хлебом, установил с парнем сумму приза победителю (небольшая - в цену бутылки водки) и взял кий из стойки. Он тщательно обработал его куском мела, протер между пальцами и с первых ударов радостно убедился, что прежнее мастерство не заржавело, сохранило в руках неувядающий навык. Так что если день-другой провести у стола, то этим делом можно было бы подрабатывать, как в старые времена. Но, естественно, следовало войти в круг местных мастеров, выплатить вступительный взнос, да и потом отчислять от выигрыщей процент в общую кассу. Вся эта система была уже не по силам Коверкотову.
   Он легко, минут за пять, обставил парнишку, тот изображал горячность, рвался бой, утроил ставку, а маркер манкировал своими обязанностями и не появлялся. Зато в зал ступила девушка с подносом при бутылках пива, которые бильярдисты тут же расхватали, бросая деньги без счета на тот же поднос.
   Коверкотов бочком подошел к девушке и спросил.
   - А где маркер?
   - Да к Стасику дружки приехали, - с легкой неприязнью ответила она. Сидят в машине за домом, трепятся, а мне тут бегай.
   Коверкотов радостно отметил, что Стасика нашел и он то и будет тем самым "Прыщом". Он получил с парня деньги, наотрез отказался повторить игру, подхватил сумку и покинул зал, очень довольный собой.
   День угас, на улице было сумрачно и душно. Коверкотов обошел дом и в отдалении приметил несколько машин. Осторожно приблизившись к ним, Коверкотов сделал два открытия подряд. Первое - на багажнике одной красовались четыре колца и был виден знакомый номер. Второе - двое мужчин на задних сиденьях - жестоко били третьего. Били несмотря на тесноту салона, а третий, в рубашке и жилетке лишь всхлипывал и попискивал. Потом завучали резкие голоса и Коверкотов сделал третье открытие: в салоне без сомнения сидел Одноглазый со своим напарником, а избиваемый парень в жилетке оказывался Прыщом-Маркером-Стасиком. Сквозь открытое окошко автомобиля до Коверкотова донеслось.
   - Прыщ вонючий! Ты отсюда живым не вылезешь, пока не скажешь правды!
   Никто и никогда уже не будет знать, почему этой полезной информацией Коверкотов не ограничился. Неуемное ли любопытство или охотничий азарт подтолкнули его к дальнейшим действиям - Бог весмть. Он прикинул, что время уже сумеречное, видимость усложененная, а потому можно подобратся к машине поближе, благо в автомобильной компании разговор напряженный и внимания окружающей обстановке они вряд ли уделяют. Еще Коверкотов приметил, что авто-стоянка недавно покрыта свежим и чистым гравием, так что подобраться под борт машины можно, в крайнем случае, и по пластунски, на животе.
   Но до этого дело не дошло. Коверкотов положил смуку с хлебом и щенком на землю, возле толстого дерева, пригнулся и, обходя автомобиль с багажника, подкарался почти вплотную. Он присел возле торчавшей хромированной трубы глушителя и попытался уловить тему беседы. Поначалу ничего кроме всхлипываний избитого человека не уловил.
   А потом Коверкотова предал Принц-Второй! Щенок проснулся и ему надоело тесниться в сумке, а может он имел, как и новый хозяин, натуру излишне любопытную. Принц-2 выбрался на волю и побежал прямо по следу Коверкотова, ему в ноги. И звонко затявкал.
   Коверкотов слышал, как в машине кто-то сказал раздраженно: "Это ещё что за чертовщина?", слышал, как дверцы распахнулись, но от страха не двинулся с места.
   Сильная рука вздернула его в стоячее положение и перед собой, в сиренвых вечерних сумерках, Коверкотов увидел прикрытый левый глаз, а ясный - правый.
   - Ты что старая кочерыжка, шпионишь?! Выслеживаешь?! Так тебя понимать?! - Одноглазый не говорил, а шипел, ответа Коверкотова не требовал, ему и так все было ясно.
   - Не понял ты , старикан, нашего договора. Мне очень жаль.
   Коверкотов ещё уловил, что на кулаке Одноглазого блеснул какой-то массивный предмет, уловил, как поднялся этот кулдак, но контр-мер применить не успел. Поначалу он почувствовал оба удара по голове - и справа и слева. Но третий удар, точно по макушке, погрузил его в моментальную тьму.
   Он очнулся в горизонтальном положении и не сразу понял, что лежит на дне придорожной канавы, непереносимая боль в голове вытеснила все мысли, а как он оказался в таком положении, память отказывалась сообщить. Про хлеб и приобретенную собачонку он тоже не вспомнил. Но ни с того, ни с сего его уже пораженный мозг дал всплеск далекой памяти школьных лет - всплыло и настойчиво запульсировало давно забытое двустишие.
   Ничто нас с тобой не может Вышибить из седла!
   Такая уж поговорка У майора была!
   Он попытался сесть, но упал на спину и увидел над головой россыпь мелкиих, но ясных звезд. Потом все же встал, выбрался из канавы и обнаружил себя непосредственно на трассе "Москва - Санкт-Петербург." Место было знакомое, метрах в ста от автобусной остановки. Но Коверкотов не догадался воспользоваться автобусом, его отшибленный мозг уже не подавал жизненно необходимых сигналов, гематома, образовавшаяся под черепной коробкой продолжала, видимо, увеличиваться и Коверкотов с трудом лишь удерживал сознание.
   Авто-пилот подсказал ему однако правильное направление. И через неизмеримо бесконечное время он в последний раз осознанно воспринял окружающее - стоит возле парадных дверей родного дома и теперь лишь следует подняться по лестнице, взять телефонную трубку и вызвать "скорую помощь". Эта была завершающая мысль его жизни, хотя тело ещё совершало какое-то движение, трясущиеся ноги подымали его по лестнице, а руки нащупывали в кармане ключи. Но с точки зрения медицины, по лестнице поднимался на авто-пилоте даже не человек, а зомби, то бишь мертвец, восставший из могилы.
   глава 9
   Ровно в 08 часов 17 минут поясницу президента фирмы "Кураре" С.С. Куравля прострелил удар радикулита. До того, в 08.14. он, как всегда, подготавливался к рабочему дню, прошел в туалет при своем кабинете, спустил брюки, присел на унитаз, а вот встать с него через три минуты так и не смог. Острая боль в крестце не давала даже шевельнуться и Куравель страдал, не в состоянии пошевелится. Явление это было для него в последние годы привычным, но тем не менее достаточно неприятным. Особенно - в означенном пикантном положении. Весь вопрос заключался в том, кто войдет первым в его кабинет - новая ли молодая дура-секретарша Марина, или кто-нибудь из мужчин.
   В этом повезло - в 08. 27 он услышал, что в дверь кабинета кто-то постучал, крикнул: "Войдите!" и через секунду увидел Леонида Волохова.
   - Сними меня отсюда! - страдальчески попросил Куравель и Леня засмеялся.
   - Ну что ты рыгошеь, как идиот?! - жалостливо застонал Каравель. Подыми меня с толчка.
   В голосе шефа было столько боли, что Леня тут же подхватил его подмышки, мягко приподнял и выволок в кабинет к столу, о который Куравель оперся, передохнул и сказал уныло.
   - В такой позе ещё терпимо. Но теперь ни сесть, ни встать целую неделю, а то и две.
   - Врача вызвать?
   - Не надо. Ничем тут не поможешь.
   Стукнули двери и появившийся Фраков тут же оценил обстановку.
   - Опять пробило, Степан Степанович?!
   В ответ прозвучал лишь стон страдальца.
   - Домой отвезти?
   - Какой домой! Столько дел, такой момент решающий! - заголосил Куравель. - Министерство здравохранения нас торопит! Список рекомендованных нами препаратов утверждать надо!
   - Договорились собраться в следующий понедельник. - напомнил Фраков.
   - Да нет! К пятнице все должно быть готово. - ответил Куравель и, перебирая ладонями по столу, кое как добрался до своего патентованного сейфа, открыл его и едва не упал внутрь. Через минуту он достал папки с документами, перевел дух и заговорил с допустимой деловитостью.
   - Придется вам, ребятки, этим заняться. Ты, Илья, отвезешь дела в Министерство, а ты, Леня, кати к академику Плаховой Ларисе Михайловне, в Институт на Сретенке. Знаешь?
   - Помню. После того я сьезжу в Болшево? Они там не платят нам по договору за вакумные насосы.
   - Сьезди, скажи, что не будут платить, мы на них в суд подадим. - он повернулся к Фракову. - А ты, Илья, сьезди потом... Стоп! Забыл из-за прострела проклятого! В пять часов общий сбор фирмы! Явка обязательна всем! У нас будут значительные перемены... Всем явиться, если даже я вовсе загнусь, все одно проведем собрание.
   - В пять? - спросил Фраков.
   - Тебе быть персонально. На полчаса раньше.
   Вместе с Фраковым Леня покинул кабинет и уже на дворе спросил.
   - Что ещё за сбор трубит шеф в пять часов? Не знаешь?
   - Знаю, - неуверенно ответил Илья. - Но по некоторым соображениям тебе пока не скажу. По кофеечку дерганем? "Капучино" с пенкой?
   Кафе было за углом, народу по раннему часу почти не оказалось, они взяли по чашке кофе и встали к высокому столу. Фраков спросил лукаво.
   - А хочешь секрет открою, на какую тему будет в пять часов собрание?
   - Нет. Раз шеф держит секрет, то пусть так и будет. А можно вот я тебя спрошу, почему ты с твоим опытом, знаниями - в нашей контрое оказался?
   Фраков засмеялся, неумелоя скрывая неловкость.
   - Ленька! Будь со мной откровенен. Ты хочешь спросить: "Почему ты Фраков-банкрот - обанкротился?"
   - Как ты обанкротился, Илья?
   - Как все честные люди, Ленечка. Российский бизнес не для нас с тобой!
   - Но здесь же не по тебе место, не по твоему масштабу, не по твоей силе. - сердился Леня на непонимание обычно очень смекалистого Фракова.
   Тот посмотрел внимательно, с легкой улыбкой, потом сказал задумчиво.
   - Касательно силы, так скажу. Считать, что этот мир делают люди динамичные, сильные, уверенные. Это не так. Сильные - только разрушает мир. Куда больше проку от тех, кто по лени своей - не торопится, созерцает, или просто на диване лежит. Прогресс творят ленивые и слабые, Леня. Вроде нас с тобой. И наш шеф Степ-Степ это понимает.
   - Да? - из всей философии Фракова Леня уловил только смысл последней фразы.
   - Да. И потому сегодня в пять часов всей нашей конторе будет представлена на рассмотрение кандидатура нового вице-президента!
   Это было сильной новостью и Леня спросил удивленно.
   - Чья кандидатура?
   - Моя.
   - Вот черт! - искренне обрадовался Леня. - А зачем ещё на обсуждение конторы это дело ставится? Степ-Степ же хозяин?!?
   - Ох, старина, ты своего шефа так и не изучил! Он же играет в патриархальное начало истинного рассейского быта! Он желает посмотреть, как меня, новичка, банкрота Фракова - его "семья" примет! Можно ли будет надеяться, что не возникнет конфликтов?! А вдруг предложат другую кандидатуру? Вдруг я всем поперек горла?
   - Другую кандидатуру, конечно предложат. - поразмышляев согласился Леня - . Мартынов давно стонет, что его в черном теле держат.
   - Знаю. - спокойно ответил Фраков. - Но он неудачник. Я - активный, боевой банкрот-неудачник, значит с опытом. А он неудачник по рождению, а потому безнадежен. Ты знаешь, лучше не приходи к пяти часам на это собрание.
   - Почему?
   - Да ещё начнешь за меня выступать, поддерживать, нехорошо это получится. Все знают, что мы с тобой уже друзья. Не надо. Завалит меня эта "семья" так завалит.
   Леня аккуратно схлебнул с поверхности кофе пенку и сказал серьезно.
   - Илья, я не за тебя буду выступать.
   - Против?! - обрадовался Фраков. - Тогда приходи! Поборемся!
   - Нет. Я за себя буду выступать. Я соверешенно не желаю, чтоб надо мной сидел начальником сквалыжник Мартынов. Я на него в своем кабинете достаточно нагляделся - хватит. Я не удивлюсь, если он на нас на всех по ночам досье пишет! Ты вот скажи, кого ты определяешь просто "плохим человеком"?
   Фраков глянул недоумевая, ответил нерешительно.
   - Ну, если радуется чужим бедам... Получает удовольствие, когда люди мучаются. Что-то в этом роде.
   - Ага. Так вот Мартынов однажды со смаком рассказывал, какое счастье испытывал, когда уезжал из дому в командировку, а дочь плакала! Он трижды возвращался к дверям, что б она плакала! Наслаждение получал от слез ребенка!
   Фраков покачал головой.
   - А ведь пожалуй - сволочь. А?
   - Ты сказал. Если речь о Мартынове пойдет, я уволюсь. Без работы останусь, но принципильно уйду. Я буду в пять часов, если даже мне ноги трамваем отрежет.
   - Леня. - мягко улыбнулся Фраков. - Не культивируй в себе злости. Даже на плохих людей. Это опасно. Разломаешь собственную личность.
   Леня залпом допил кофе - пенки уже не было - и оттолкнулся от стола.
   - До пяти часов, Илья! Дел у меня ещё полно!
   - Подожди! - засмеялся Фраков. - Забыл! У тебя ещё одно дело!
   Племянница Лимоновой Вика Лобова вчера вечером на фирму звонила, твой домашний телефон спрашивала. Я дал. Ты с ней знаком?
   - Да так... Она наверное на счет похорон Ольги Федоровны хлопочет.
   - Похоже на то. До вечера.
   На улице Леня смекнул, что похороны Лимоновой вряд ли были той проблемой, ради которой дозванивалась до него Виктория.
   ...Визит на Сретенку не занял у Лени и нескольких минут. Лариса Михайловна, женщина за пятьдесят лет со следами былой красоты, взглянула на посланца фирмы "Кураре" с необьяснимой неприязнью, поданный документ подчеркнуто небрежно отбросила в сторону и взялась за телефон, когда Леня после формальных слов передал поклон от своего шефа.
   - Спасибо. А Степка Куравель ещё не в тюрьме? - неожиданно спросила она, не скрывая пренебрежения.
   - Да нет, кажется.
   - Значит, скоро там будет. А с ним и вся ваша контора. Готовся, парень, суши сухари.
   - Зачем? - подивился серьезности тона академика Леня.
   - Затем, что первыми за решотку идут не главари, а прислужники.
   С этими словами академик отвернулась, набирая номер на телефоне, а Леня понял, что никаких слов от него более не ждут. А придавать большое значение замечанию академика не было смысла: государственные чиновники всегда свысока относятся к деятелям частного сектора - в дуще, наверное, завидуют им, и считают каждого бизнесмена потенциальным жуликом, подлинное место которого, безусловно, на тюремных нарах.
   Ехать в Болшево, чтоб хлопотать относительно оплаты вакуумных насосов не было никакой нужды - Леня уже в семь утра звонил Главврачу Болшевской больницы прямо домой и получил заверения, что денег никаких не будет до конца квартала - можете подавать в суд, мужики, отсудите с нас последний клистир.
   Утро оказалось свободным и Леня решил все же подскочить на вызов Коверкотова, чтоб подвести черту под отношениями с капризным стариком.
   Уже на подьезде к Левобережной ему стало отчего-то тревожно. Он вспомнил, каким взволнованным голосом Коверкотов говорил с ним по телефону вчерашним вечером, каким приказным, решительным тоном вызвал к себе и можно было предположить, что настырный старикашка действительно нащупал что-то серьезное.
   Поэтому, когда Леня вкатился на знакомый двор и увидел возле парадных дверей дома Коверкотова толпу старушек, машину "Скорой помощи" - Леня уже был готов к любым событиям. Он сразу уверовал, что вся мельтешня на дворе связана с Коверкотовым и никем другим.
   Он отвел машину в глубь двора, а потом неторопливо подошел к микроавтобусу "скорой помощи", надеясь получить информацию у водителя. Но того за рулем не оказалось. Старушки, толпившиеся рядом, печально переговаривались, но прислушиваться к ним, а тем более самому задавать вопросы, Леня поостергся.
   Через минуту из дому вышел озабоченный мужчина средних лет в белом халате, быстро прошел к автобусу, открыл его и выдернул из салона свернутые носилки. Он оглянулся, приметил Леню и позвал.
   - Слышь, парень, не поможешь больного вниз спустить? Он легонький, со второго этажа, а у меня напарник колено разбил, помощи от него никакой. Помоги, а? На пиво дам.
   - Не надо. - кивнул Леня. - Помогу.
   Следом за санитаром Леня поднялся по лестнице, а возле знакомой квартиры тот приостановился и сказал виновато.
   - Слушай, я тебя пугать не хотел. Там не больной, а уже мертвяк. Ты парень вроде как здоровый, но бывает, что мертвяков и генералы боятся.
   - Мертвяк? Я не боюсь. А отчего это он?
   - Врачиха говорит, сердечный приступ. Но она у нас молодая, не слишком ушла в деле. Полагаю, старикан - отжил свое.
   Леня ступил в знакомую квартиру. Поначалу он увидел грузную, но очень молодую врачиху - казалась студенткой. Она присела на корточки возле распластавшегося на полу Коверкотова. Тот лежал в такой позе, будто из последних сил пытался дотянутся до телефона на тумбочке.
   Врач метнула на появившихся мужчин быстрый взгляд и сказала озабочено.
   - Пожалуй, Степа, это не сердечный приступ... Голова мне его не нравится. Ну, вскрытие покажет. Подожди минутку.
   Она принялась аккуратными, но сильными движениями ощупывать череп Коверкотова. Лица покойника Леня не видел, но невольно проследил за его закоченевшей рукой, тянувшейся к телефону. Леня присмотрелся и обнаружил, что возле аппарата, со слегка перекошенной трубкой, лежит раскрытый телефонный справочник, поперек него шариковая ручка, а один из абонентов обведен в рамку и рядом что-то написано. Леня осторожно пододвинулся к телефону, напряг зрение и с трудом, но прочел: "Фотография-Прыщ-Маркербиллиардная-Химки". А прямо под этой записью он увидел номер собственного Московского телефона.
   Врач отпустила голову мертвеца, сказала раздумчиво, словно сама себе.
   - Да, похоже у него значительная черепная травма. Гематома...
   - Ну, да, - согласился санитар (он был явно опытнее молодой врачихи) - Получил травму, сознание терял и к телефону потянулся, но не добрался.
   Леня глянул на скрюченные пальцы Коверкотова, тянувшиеся к телефону, на тщедушное тело покойного друга и не удержался от вопроса.
   - А почему он грязный такой?
   Врачиха беспокойно глянула на него.
   - А вы тут что делаете? Родственник, или любопытствовать пришли?
   Санитар пояснил миролюбиво.
   - Не заводись, Надя. Он мне поможет пациента вниз спустить.
   - Тогда спускайте. - она глянула в глаза Лене. - А в дела, где вы некомпетентны, не лезьте.
   Этот дельный совет она могла дать и себе самой.
   Санитар развернул носилки и Леня помог ему перекинуть на них тело Коверкотова. Оказалось, что лицо старика было спокойным, никакой "печати смерти", о которой столь много написано, на физиономии Коверкотова не наблюдалось - просто спит старый человек, рот слегка приоткрыл, руку вытянул, а на пальцах левой (указательном и большом) - белые следы мела.
   И только уже на лестнице, по которой он спускал в паре с санитаром труп Коверкотова, Леня соеденил эти следы мела на руках Коверкотова и запись на телефонном справочнике: "маркер - биллиард". Вот так получалось незадолго до кончины своей Иван Васильевич отправился в биллиард поиграть. Или с какими-то другими целями, поскольку просто любовь к биллиарду до смертельной трагедии довести не могла. А в то, что Коверкотов упокоился не сам по себе, а принял смерть насильственную, Леня уверовал ещё десять минут назад, когда и трупа не видел. Не мог Коверкотов скончаться смертью естественной - не в той модели проходила его жизнь, оставшаяся для Лени до конца непонятной.
   Санитар прихлопнул двери микроатобуса и полез в карман.
   - Сейчас расчитаемся...
   - Я не трупоед, сказал же - не надо. - остановил его Леня. - Вскрытие тела будут делать?
   - А то? Конечно. В таких случаях всегда делают вскрытие. И если что милицию призывают.
   Эти сведения Лене и были нужны. Он прикинул, что завтра или послезавтра установят - от чего ушел в иные миры Коверкотов, а после этого начнут искать виновников очевидного преступления. И в первых подозреваемых опять же может оказаться он: Волохов Леонид Максимович.
   Старушки во дворе продолжали негромко и озабочено обсуждать происшествие, не столько пугаясь смерти Коверкотова, сколько страшась своей собственной, для многих уже скорой, кончины. Леня сел в машину, выехал со двора и остановился, чтобы разобраться в собственных мыслях.
   Не оставалось сомнений, что старик Коверкотов пал жертвой своих розысков. Пришибли его не в квартире - не было на теле его стеганной куртки, тапочек, а лежал он на полу в грязном, мокром пиджаке и заляпанных глиной туфлях. Получалось - из последних сил добрался до дому, чувствовал себя плохо и пытался вызвать врача. Но откуда он пришел?
   Если судить по следам мела на пальцах, то он был в той самой биллиардной, которую отметил в телефонном справочнике. А уже в биллиардной искал маркера, даже знал его имя - Прыщ.
   Так или иначе, решил Леня, но на биллиардную в Химках и маркера следовало взглянуть. Просто из любопытства.
   Поиски биллиардной заняли непродолжительное время - уже возле рынка в Химках Лене указали, что биллиардная здесь только одна, поскольку второй уже негде было бы развернуться, и находится она невдалеке от трассы "Москва - Санкт-Петербург", называется "Золотой шар".
   Лене поехал в указанном направлении и без всяких плутаний почти тот час обнаружил вывеску над полуподвалом, возле которой перекуривали несколько мужчин. Как оказалось - ждали открытия биллиардной, в одиннадцать часов. Оставалось всего несколько минут и Леня отогнал машину за угол дома, в тень - день разгонялся опять ясный, безоблачный, к жаре. На стоянке уже парковался чистенький "опель-кадет" серебристого цвета и Леня пристроился рядом. Запирая машину, он рассеяно глянул на двух девочек, весело игравших с пушистым черным щенком и столь же безразлично подумал, что собачонка похожа на похороненого Принца. Хозяин ненадолго пережил своего пса. Больших ассоциаций у Лени не возникло, да и не могло возникнуть - Принца-Второго он не знал и видел его впервые.