Горохов Александр. Голый на маскараде

   От неожиданности кассирша шарахнулась в строну, вскрикнула, а когда признала Леню, не сразу пришла в себя.
   - С ума сошел, Ленька?! У меня же зарплата, премия в сумочке, я и без того иду-трясусь, как бы не пограбили!
   - Совсем ты свихнулась. Давай я тебя провожу в таком случае.
   - Да ты же меня и ограбишь! - засмеялась Жанна. - Сейчас никому верить нельзя.
   Не слишком большому мастак в витееватых разговорах Лене потребовалось добрых четверть часа, пока в результате его деланно-равнодушных расспросов удалось установить, что дача Куравля имела место быть в поселке "Красная звезда" по Дмитровскому шоссе, не доезжая Водников. Дача номер тридцать два, то ли по пятой, то ли по шестой линии.
   - А как ты там оказалась? - спросил Леня, а кассирша ответила грубо.
   - Да обслуживала я его по сексуальной части! Сам что ли не понимаешь? Вступительный взнос платила, чтоб на работу взял. В бассейне своем без воды прямо на мусорную кучу завалил, козел вонючий. Но и то правда, что все потом по честному выполнил. Больше не приставал. И часы позолоченные подарил.
   Для достоверности Жанна помахала левой рукой, демонстрируя часы иностранного производства.
   - Хорошие часы. - похвалил Леня, никак не улавливая в мозгу своем ещё какой-то вопрос к Жанне, который возник по ходу её рассказа.
   - Настоящие часы! Золото без подделки. Мужик он был добрый, ничего не скажешь. Я бы к нему в постоянные любовницы пошла, чего уж там.
   Леня - вспомнил:
   - Да, Жанна, ты извини, это знать должна. У Куравля татуировки на груди были?
   - Никаких. Не единой. Я таких разрисованных мужиков терпеть не могу. - она вдруг захихикала. - Но мы однажды на озерах были компанией, так он себя синим фломастром разрисовал! Какие-то церкви с куполами и крестами на груди выписал и фотографировался, как блатной из тюрьмы! Ворюгу из себя корчил! Вот и оказалось, что вор!
   На переходе к Кольцевой линии метро Жанна подала руку и сказала ожесточеннно.
   - Ладно, Ленька, прощай. Больше не увидимся. Мне работу искать придется, ребенка кормить надо, мать старуху. Может есть у тебя состоятельный старый козел? Пристроил бы меня по старой дружбе.
   - Нет...
   - Конечно! Все вы мужики одинаковы!
   - При чем тут мужики?
   - А при том, что ваша сучья братия в правительстве сидит. Вы двуногие животные миром заправляте, все под свою нужду строите. Была бы баба президентом, так в первую очередь о матерях-одиночках позаботилась.
   На этом они попрощались и Леня поехал на Савеловский вокзал.
   ...Он вышел из электрички на станции "Водники" и первая же старушка пояснила ему, что поселок "Красная звезда" - прямо через лес и направо, что проживает там с незапамятных времен народ военный, участки получили за заслуги в сражениях, но теперь там "одни русские жулики и новые воры".
   Шагая по притененной древними елемя дороге, Леня раздумывал над тем, является ли в конечном счете "новым жуликом и вором" Степ-Степ Куравельт? Президент был добр к сотрудникам, незлоблив и если дело не касалось насмешек над его поисками "руского пути", то не обижался, даже когда подшучивали над его бородой, лысиной, иконами в кабинетах и регулярными прострелами в пояснице. То, что он единожды "завалил Жанну на мусорную кучу" тоже не представляло из себя особой трагедии - за счет этих упражнений на мусоре Жанна пользовалась на фирме изрядным количеством исключительных привилегий. К тому же Дины тогда ещё не было, а жена Куравля, как понимал теперь Леня, оставалась в Питере. Куравлю тонкая и хрупкая Жанна пришлась не по вкусу, президент предпочитал мощные женские формы: первая, питерская жена его была могучей дамой в солдатских башмаках да и Дина субтильностью не отличалась.
   Полинявшая, некогда помпезная вывеска на воротах заявляла с армейской прямотой:
   "Дачный кооператив "КРАСНАЯ ЗВЕЗДА" Посторонним вход воспрещен"
   Леня прошел по центральной аллее, отсчитывая линии, и свернул на пятой. К дому номер тридцать два он подошел как раз, когда из калитки выходила рослая женщина с ребенком за руку.
   - Простите, мне нужен участок Куравля Степана Степановича.
   Женщина глянула на него снизу вверх и одобрительно засмеялась.
   - Ну и дородный мужик! Отрадно даже, не оскудела земля русская. А Куравель на другой строне, по шестой линии. Пройди через наш участок, чтоб не огибать, там калитка есть.
   Леня поразился такому смелому гостеприимству, но потом понял, что женщина наверное, была женой военного и никого не боялась. Тем более, что на обширном участке, при наличии куска елового леса, слышались веселые голоса и где-то на задах играли в теннис.
   До калитки пришлось пробираться через кусты и она оказалась запертой. Через забор Леня увидел тот самый знаменитый бассейн без воды и понял, что пришел куда надо. Он перелез через калитку и любопытства ради глянул на бассейн. Действительно, капитальное сооружение, даже с трамплином на барьере - можно крутить хоть двойное сальто, если налить воды.
   Он уже отходил от этого чуда спортивного сооружения, когда услышал за стеной кустов акации чьи-то голоса и, не отдавая себе отчета в собственных действиях, - сбавил шаг, пригнулся и до кустов добрался, опираясь не только на ноги, но и на руки. Еще невидимые люди разговаривали громко, часто смеясь.
   А следом за тем Леня замер и едва подавил желания вовсе плюхнуться на землю, что спрятаться понадежней. Даже не столько сам мужской голос показался ему знакомым, сколько манера изьясняться. Леня выждал с минуту, пробрался в гущу акации и острожно выглянул.
   Спиной к нему стояла приземистая пара - мужчина и женщина, явно молодые, но уже раскормленные, уверенно попирающие землю толстыми ногами. Если они не были в родстве, то сошлись потому, что были поразительно схожи фигурами, во всяком слаче, со спины.
   А перед ними, тонкий и жилистый, в белом костюме, с желтым кейсом в руках ораторствовал ни кто иной, как адвокат Помяловский. В данном случае он выполнял не адвокатские обязанности, а торговца недвижимостью. Вещал пылко, уверенно, с едва скрываемой легкой насмешкой над профанами покупателями.
   - По сути дела, господа, без обид вам будет сказано, ещё лет восемь-девять назад вас не пустили бы сюда дорожки подметать! Здесь проживали чины как минимум в звании полковников и то крайне редко! Генералы, адмиралы и эт сетера! Но, по счастью, времена меняются! И все эти угодья к вашим услугам!
   - Ты полегче на поворотах выражайся. - прогудел приземистый покупатель. - Река далеко?
   - И река недалече, сударь, и бассейн уже готов! Участок площадью около трех гектаров, как я вам уже сообщал! Дом несколько недостроен, но это даже к лучшему, сможете его подогнать под свои вкусы! Мадам, как вам воздух?! Это же расплавленный нектар!
   Из всей этой рекламной чепуховины Леня сделал один вывод: Степ-Степа Куравля искать здесь - дело безнадежное. При опыте президента, его хватке он б ни за что не перепоручил продажу своей собственности посредникам. Никогда бы не воспользовался чужими услугами - если б смог их миновать. Словно в подтверждение выводам Лени, Помяловский сообщил.
   - Хозяин этого царства сейчас отсутствует в границах Москвы. Но границы стоимости всей недвижимости определены, размер уступок со мной согласован.
   - От комиссионных сам живешь? - грубо спросил покупатель. - Процент от суммы продажи имеешь, да?
   - Отнюдь, мой друг! Я выполняю эту работу по причине искренней и давней дружбы со Степаном Степановичем Куравлем!
   Вот это заявление настрожило Леню более всего. Допустить искреннюю и давнюю дружбу между русофилом Куравлем и лощеным адвокатом можно были лишь с большой натяжкой.
   - Нуте-с, господа, давайте со всей тщательностью осмотрим каждый квадратный сантиметр участка и дома, дабы вы убедились, что все здесь без обмана! Купчая, все документы у меня, так что уже к обеду вы можете стать фактическими владельцами этого кусочка Рая на нашей грешной земле!
   Леня решил, что персонально ему - следует из этого Рая ретироваться. Все так же с помощью всех четырех конечностей он двинулся вдоль акаций, когда услышал решительное заявление покупателя.
   - Берем! Заверните! Ты как, Зина?
   - Как пожелаешь, милый. - распевно ответила женщина.
   - Значит - покупаем!
   - Силы небесные! - восхитился Помяловсикй. - Да вы хоть осмотрите постройки, бассейн!
   - А на кой хрен?! Все под бульдозер снесем! Нам место нравится, генеральское место! Самый раз для нас, чего там пургу гнать?! Берем! Называй цену.
   Эти дебаты Леню вовсе не интересовали. Он уже обнаружил, что если будет уходить отсюда той дорогой, которой явился, то наверняка окажется замечен, а потому двинулся в протвоположенную сторону, к мелькавшему за деревьями забору.
   Пролезть сквозь забор оказалось делом несложным - два марша были свалены, скорее всего через них ввозили на участок крупногабаритный груз.
   Леня оказался на пятой линии, перепрыгнул канаву и оглянулся.
   У ворот на участок Куравля стояли две машины - пижонистый низкий "форд" знойно-красного цвета и мощный черный внедорожник - "нисан" или "чероки", Леня не разглядел. По его прикидкам в "форде" ездил будущий хозяин участка, а более интеллигентному Помяловскому прнадлежал внедорожник - хоть и не такой форсистый, но дороже "форда" и надежней. Леня решил присмотреться к автомобилям и двинулся вдоль линии с видом скучаюшего дачника.
   В салоне "форда" не было никого. У руля внедорожника курил водитель, а за его спиной - мужчина в кепке на круглой голове, подпираемой мощной шеей. Никакого особого внимания они на Леню не обратили и он прошел мимо, отметив лишь то, что правый, полузакрытый глаз шофера слегка приоткрылся, когда Леня прошел в пяти шагах от машины. Этот воспаленный глаз что-то напомнил Лене, но концентрировать внимания он не стал.
   Уже совершенно автоматически Леня оглянулся, когда дошагал до перекрестка. Он увидел, как Помяловский торопливо выскочил из калитки, на ходу открывая кейс. Что-то в суете адвоката было необычное, излишне нервное и Леня свернул в сторону, упрятался за толстое дерево, а потом выглянул из-за него.
   Адвокат распахнул дверцу вездехода и что-то говорил, Леня не мог различить слов. Но зато очень четко увидел, как мужчина в кепке зашевелился в салоне, даже встал коленками на сиденье и неожиданно в распахнутые двери машины вытолкнулась голова ещё одного человека, которого Леня до сей поры не разглядел. По той простой причине, что этого мужчину держали на полу. А рот его был залеплен пластырем. Мало того, когда показались руки, то кисти оказались скованными наручниками. Под эти руки Помяловский подсунул раскрытую папку с бумагами и вложил в пальцы плененного мужчины авторучку.
   Понятны оказались два факта: пленник был принужден расписаться на документах - это раз. А два - шикарная борода и арбузная лысина пленника могли принадлежать только одному человеку - Степ-Степу Куравлю.
   Нелепость происходящего настолько поразила Леню, что перехватило дыхание и он вышагнул из-за дерева, намереваясь было вмешаться в происходящее, да вовремя одумался и метнулся на исходную позицию.
   Куравель дергался и видимо мычал, мужик в кепке придавил ему спину коленом и в конечном счете Куравель дважды изобразил на документах свою подпись - это Леня разглядел. Помяловский подхватил папки и побежал сквозь ворота на участок, а Куравля втащили в салон, прихлопнули дверь и вновь со стороны ничего подозрительного видно не было - президента исчезнувшей фирмы "Кураре" так и держали на полу машины.
   Что необходимо предпринимать при таких диких ситуациях - Лене и в голову не могло придти. Мужиков в салоне внедорожника было двое, Помяловский - третий. Бычья шея парня в кепке и тяжелое лицо шофера могли только подтверждать, что народец этот достаточно крутой, а действия их говорили о достаточной решительности всей компании, их бесцеремонности в выборе методики действий. Разумней было на данном этапе просто проследить развитие событий. Но столь же очевидным был и тот факт, что эти события будут развиваться стремительно - ещё несколько минут и все рассядуться по своим машинам и промчаться мимо Лени. И что дальше?
   Он уже шагал в направлении к воротам, не имея никакого решения в голове. Метрах в двадцати от него перед ажурными воротами остановился зеленый "жигуленок", из-за руля выскочила юная девчонка и принялась плечами, руками, всем телом открывать ворота. Мотор автомобиля оставался включенным.
   Последующих своих действий Леня не то чтоб не контролировал разумом, но сам от себя не ожидал. Он поравнялся с зеленой машиной, рывком открыл дверцу и плюхнулся за руль.
   - Эй! - испуганно взвизгнула девчонка.
   Леня врубил заднюю скорость и крикнул в окно.
   - Машину найдешь вечером в Лефортово! В Лефортово, возле тюрьмы!
   - Тюрьма?! - закричала девчонка, Леня понял, что она его расслышала, нажал на педаль газа, развернулся и вылетел сквозь ворота.
   Через минуту он понял, что украденная машина если и не новая, то в очень хорошем состоянии. А мозги его уже высчитали, что дорога, по которой он катился - единственная к поселку "Красная звезда", а потому ни "форд", ни внедорожник миновать его не могут.
   Он проехал ещё с километр, соскользнул с дороги и остановился возле канавы, особождая путь.
   Ждать пришлось недолго. Поначалу мимо него промчался, разбрызгивая грязь, алый "форд", за стеклами которого легко различались две такие же красные, радостные физиономии, а через минуту показался и внедороджник. В салоне промелькнули трое - Помяловский сидел впереди. Ну, а Куравель, следовало понимать, занимал константную позицию на полу - на этом участке пути выбрасывать его из салона было бы рисковано. Если вообще такое планировалось.
   Леня отпустил от себя внедороджник метров на сто и тронул с места. Похитители президента лишней скорости не развивали даже тогда, когда вышли на Дмитровское шоссе. И покатились не к Москве, а в противоположенную сторону. Уверенно держали ровную и дозволенную скорость, что обьяснялось достаточно просто - имея на полу связанного человека ни к чему привлекать к себе внимания дорожной милиции.
   Километр за километром накручивались на колеса машин и Леня никак не мог даже представить себе, что будет происходить дальше и сколь долго продолжится эта езда. Он уже успел разглядеть, что машина похитителей была "нисан", номера московские, но это ему ничего не подсказало.
   Еще через полчаса этого малоосмысленного преследования вновь разразился дождь и за завесой сплошного потока Леня рискнул сократить дистанцию до "нисана" метров на двадцать.
   Водитель внедорожника был очень аккуратным человеком. Он начал плавное томожение метров за восемьдесят до светящегося огнями блока автозаправки, кафе и небольших ремонтных мастерских. Возле этого пункта дорожной передышки стояло несколько машин, "нисан" свернул и начал парковку с краю.
   Леня проехал мимо, а потом круто принял вправо и, заслонившись от "нисана" бортами пары трейлеров, остановился. Он сообразил, что ни заправляться, ни перекусывать в кафе экипаж "нисана" не будет - можно было бы для этого встать удобней и поближе.
   Он обежал заправку с тыла, увернулся от лающей собаки возле служебного входа в кафе и осторожно выглянул из-за угла.
   Парень в кепке, не обращая внимания на дождь, открывал двери заднего борта длинного трейлера, а в салоне "нисана" не наблюдалось никакого движения. Двери открылись, парень махнул рукой и первым из "нисана" вышел Помяловский, а водитель помог выкарабкаться Куравлю. Руки его оставались скованными, но пластыря на губах уже не было и, что казалось более удивительным, - президент был покорен судьбе. Послушно, никого не призывая на помощь, побрел к трейлеру, его подсадили и втолкнули внутрь кузова. Потом закрыли и повесили на дверцы замки. Помяловский пожал своим спутникам руки и двинулся к кафе.
   Водитель "нисана" кому-то махнул рукой и трейлер тут же откатился со стоянки. Почти тот час двинулся и "нисан" - развернулся на Москву и почти разом исчез за завесой дождя.
   Леня вышел из своего укрытия, обогнул стену и успел увидеть, как Помяловский вышел из кафе, закурил, уселся за руль стоявшей в сторонке "волги" и тоже помчался в столицу.
   Леня растерялся. Кого теперь преследовать стало решительно непонятным. Плененного Куравля увозил в неизвестном направлении трейлер, а похитители сейчас доберуться до города и разойдуться.
   Леня поспешно вернулся к своей машине, вырулил на дорогу, и минут через десять догнал трейлер.
   То приближаясь к нему, то отставая, Леня двигался следом километров сорок, перебирая в мозгу варианты возможных поступков. Никакой милиции, никакой патрульной службы по дороге, конечно же, не встречалось. Рассчитывать на остановку по причине заправки горючим не приходилось, трейлер только что стоял возле бензоколонки. Там же было и кафе, так что экипаж трейлера мог двигаться, по прикидкам Лени, черт знает сколько времени не испытавая нужды в стоянке.
   Но сработало другое - через час дала о себе знать природа. На опушке перелеска, который пронзала трасса, трейлер замигал тормозными огнями, начал прижиматься к бровке и Леня тот час остановился.
   Из трейлера выскочили двое мужчин и побежали в кустики с тем торопливым видом, который не оставлял сомнения в их намерениях. Призрев всякую осторожность, Леня добежал до кузова трейлера, провернул запор на заднем борту, рванул дверцу, но навесной замок удержал створки так, что образовалась только щель.
   - Степан Степанович! - позвал Леня. - Это я!
   Через секунду в кузове послышалось шевеление, а потом в щели показался клок бороды и один глаз Куравля.
   - Что делать, Степан Степанович?! Я еду за вами!
   - Домой, домой Ленечка! - захлебываясь ответил президент. - Ради всех святых ничего не делай! Будет только хуже! Я тебя умоляю, жизнь дороже всего! Беги, родной, и никому ничего не говори! Если будешь дергаться, нам с женой смерть! Беги, все будет хорошо!
   Куравель уже отпрянул от щелки и Леня услышал, как он что-то сказал в глубине фургона, а ему ответил плачущий женский голос.
   Вот так - значит и жена Куравля там же!
   Леня запер дверцу и вернулся к машине. Экипаж трейлера все ещё заседал в кустах, Леня спокойно развернулся и поехал к Москве.
   Никакой логики в происходящих событиях он уловить не мог. Появление Помяловского лишь укрепило Леню в мысли, что все в одной связке. Все, кто был причастен к смерти Лимоновой, Акмалова, Коверкотова. В этой же связке и Виктория Лобова.
   Он приехал к себе домой в сумерки, которые сгустили низкие тучи над крышами. Поднялся в квартиру и не сразу вспомнил, что нужно вернуть похищенную машину. Но до вечера ещё было время и Леня решил поначалу перекусить. Едва он раскрыл холодильник, чтоб отыскать там хоть что-нибудь сьестное - зазвонил телефон. Леня решил что это - истомившийся неведением событий Вася, однако ничуть не удивился, услышав вальяжный голос Помяловского.
   - Это Помяловский, друг мой. Добрый вечер.
   - Здрассте. - процедил Леня.
   - Друг мой, - с деланной усталой укоризной заговорил адвокат. Скажите, ну разве вам мало полученного гонорара? Разве не чудесное путешествие на Средиземное море вам обеспечили? Зачем вы мечетесь по Дмитровскому шоссе и суете свой нос в дела, вас вовсе не касающиеся?
   - Но наш президент и фирма...
   - Ничего с вашим президентом не сделается. Он просто проигрался в карты, потерял свое имущество, за что и наказан. Дружески, по отечески наказан, не более того. Через полгода-годик он вновь обрастет жирком, откроет новую фирму и в благораность за ваши заботы примет вас к себе на работу. Неужели вам нужны неприятности?
   - Нет. - признал Леня.
   - Наконец-то, слова не мальчика, но мужа. Пора бы понять, друг мой, что каждый ваш шаг - под контролем. И вы дернуться не успеете, как займете свое место рядышком с кем? Догадайтесь.
   - Лимоновой?
   - И Коверкотова. Абсолютно точно. Будьте здоровы.
   Леня положил трубку и почувствовал, что эта светская беседа отняла у него столь много сил, что даже кушать расхотелось! Ощущения опасности, неминуемой беды у него не было. Все это перекрывалось сознанием того, что он оказался замешан в кокое-то непроглядной вранье, предательство со всех сторон, совершенно чуждые ему и непонятные интриги. Свиридов винованых в смерти нескольких человек - толком не разыскивал. Похищенный и скованный наручниками Куравель - не стремился к свободе. Выброшенные на улицу работники фирмы - напились и разошлись по домам, даже не пытаясь отстаивать своих прав. Ну, что за времена?!
   И самое скверное, что в сплошном тумане этих событий - никакого просвета, никакого указания даже правильного направления для нахождения хоть какой-то истины.
   Да нет, все началось с Лимоновой. С её смерти. Отсюда и следовало плясать. Леня нашел свою дорожную сумку, отыскал в ней два разорваных и скленых листочка, в который раз вчитался в текст. Завещание Лимоновой никаких указующих знаков и теперь не подавало. Квартира с гаражом на Левобережной - любовнику. Фамильная люстра - племяница. Вот и все ценности. Недостаточные, все же, чтоб даже по нынешним временам из-за них ради убивать людей.
   Вторая бумажка, с латинским текстом, тоже оставалась тайной, но Леня решил, что она поддается расшифровке.
   Он прихватил на кухне банку с остатками растворимого кофе и спустился на девятый этаж. На его стук в двери, открыл тощий молодой человек в несвежей майке на костистых плечах, здровенных очках на горбатом носу и босой. Это и был Анатолий Лопахин, личность по Москве настолько известная, что его физиономия уже надоела - за счет частых появлений на экране телевизора. Знаменит был Толик Лопахин ещё с шестилетнего возраста, когда пришел в школу, свободно разговаривая на английском, французском и немецком языках. Окончил школу он с очень слабыми отметками по всем дисциплинам, однако изьяснялся уже на дюжине наречий мира. После окончания института Иностранных Языков Анатолий Лопахин счет потерял всем языкам, наречиям и диалектам, на которых мог быть понятым в любой точке земного шара. Во всех остальных вопросах бытовой жизни он был законченым лопухом.
   - А-а, Ленька. У тебя кофе немного не найдется? - вместо приветствия спросил Лопахин и отодвинулся от дверей.
   - Держи. - подал приношение Леня, ступая в неряшливую квартиру. - Ты на одну иностранную бумагу не глянешь?
   - Чего не глянуть? Могу. Я сейчас Сахрамаранджу пережу с санскрита.
   Кто такой Сахрамаранджа, Леня не знал и любопытства к переводам с санскрита не проявил. Судя по скудной обстановке, эта работа плохо обеспечивала жизнь переводчика, хотя ему мало требовалось.
   Леня протянул ему бумагу.
   - Глянь, что это такое. Что там написано?
   Лопахин уткнулся в бумагу своим громадным носом, словно исследовал её на запах, в течении минуты фыркал, хрюкал и сказал убежденно.
   - Такого языка в цивилизованном мире нет! На таком - ни говорят, ни пишут. Это реникса.
   - Что? - не понял Леня.
   - Это криптограмма. Шифр. Я в таких вещах не специалист. Не попьешь со мной кофе?
   - Попью. - ответил Леня. - А если здесь шифр, то как его хоть начать разгадывать?
   - Без знания принципа, расшифровке твоя криптограмма не поддается, хотя это что-то очень простое, как я думаю, на уровне детского сада. У меня есть специалист в МУРе, хочешь покажу?
   - Обойдемся без МУРа, - внутренне вздрогнул Леня.
   Он выпил с Лопахиным по чашке кофе, поговорили о том, что жизнь в доме и дворе стала качественно другой - на чердаке свили гнездо молодые наркоманы, дворники менялись каждый месяц, напряжение в электросети неровное: лампочки мигают, а из старой стабильной жизни остался лишь участковый милиционер Афанасьев, да и тот, поговаривают, научился брать взятки, чего ранее за ним не наблюдалось.
   Потом Леня спустился во двор и завел мотор зеленых "жигулей".
   Занудливый дождь не прекрашался.
   До железных, красиво выкрашенных в светлую краску ворот Лефортовской тюрьмы езды было не больше минуты. А обворованную поутру девчонку Леня увидел едва притормозил. Жалкая и мокрая, она жалась под дождем, стояла у края тротуара и вертела головой во все стороны, ожидая появления своего украденного автомобиля. Сколько она тут уже проторчала - можно было только предполагать. Лене стало так стыдно, что он собрался было издалека кинуть девчонки ключи и убежать, но это было бы вовсе не по мужски.
   Она увидела свою машину и кинулась навстречу - по лицу текли то ли слезы, то ли капли дождя.
   - Ой, вы правда приехали?! Я вас три часа жду! Ведь машину я у сестры взяла, только в магазин сьездить! Ой, большое, большое спасибо, я бы под поезд бросилась!
   Чувствуя себя вполне законченным мерзавцем, Леня пробормотал.
   - Да за что же спасибо-то? Садитесь, тут заправка рядом, я вам полный бак налью.
   - Не надо, не надо! - залепетала она, упав рядом с ним на кресло. Но я просто не знаю, как до дачи доеду! У меня и прав вождения нет, а сестре боюсь рассказать, что произрошло, вы только на меня не сердитесь.
   Леня уже разглядел, что ей и восемнадцати наверное нет - этакий ребенок, но ухоженный, хорошо одетый, из благополучной семьи. Она глянула на Леню громадными глазищами и беспомощно спросила.
   - Что же мне делать?
   Она выглядела такой беззащитной и потерянной, что Леня понял оставить её посреди залитой дождем улицы, в надвигающейся темноте он не сможет.