Горохов Александр. Голый на маскараде

   - Отец, да чего тут мучиться?! Напишешь ты свою статейку, я тебе помогу. Ты из какой газеты?
   - Я, в принципе, о другом...
   - Не дергайся! Я сейчас ванну приму, а ты почитай вот статью в журнальчике. Чего тебе не хватит, я ещё добавлю.
   Коверкотов взял журнал, нашел статью и через десять минут вся его модель классического шантажа рассыпалась в прах. Он был настолько ошеломлен прочитанным интервью певички, что не мог прийти в себя дня три. В своих откровениях лихая поп-звезда при полном бесстыдстве описала весь образ своей жизни: сообщила про гомосексуалиста мужа, про любовников, про собственое пьянство, про то, как обманывает своего жулика-менеджера. Более того - намекнула, что балуется в компании лесбиянок наркотиками и ежедневно онанирует при помощи батона колбасы, чего Коверкотов не вынюхал! Весь его компромат превратился в пепел - времена изменились и то что ранее было сокровенной тайной жизни, теперь использовалось для наглой рекламы. У молодой женщины хватило цинизма даже поведать, какие сладостные позы она предпочитает в процессе секса, что при этом переживает и как реагирует!
   Коверкотов понял, что отстал от жизни. Понял, что при демократии профессия его дезавуирована, поскольку ныне никто ничего не боялся. Стыд потерян, честь потеряна, душа потеряна. Конец света.
   Однако труп Принца, остывающий, как тряпка, в раковине - взывал к отмщению. И Коверкотов не дал себе времени на передышку - глотнул немножко "двойной" и, не снимая мягких тапочек с ног, выскочил на лестницу. Он быстро сбежал вниз, осторожно выглянул из дверей и увидел, как оба его оскорбителя садятся в длинную и красивую машину. Коверкотов успел считать номер автомашины до того, как она тронулась с места. Он запомнил все цифры, все буквы, а ещё то, что на багажнике были изображены четыре кольца.
   Дома Коверкотов тут же записал номер машины в блокнот - на свою память он уже не надеялся. Потом хлопнул рюмку "двойной", захмелел, заплакал и поклялся самой ужасной клятвой, какую только знал, отомстить за Принца - Одноглазому, его напарнику, Лимоновой и Волохову Леониду. Само собой, Лимонова и Леня попали в этот список по пьяному недоразумению и вскоре Коверкотов опомнился. Он быстро пришел к выводу, что оба бандита настроены по отношению к Леониду Волохову агрессивно, выслеживают его и вряд ли собираются одарить его своей дружбой. Скорее, как раз наоборот. Следовательно, здоровенный и симпатичный, но явно недалекого ума Волохов может быть и должен быть его, Коверкотова, союзником в деле отмщения. Союзником физически мощным, а что касается мозгов, так у Коверкотова их хватит на двоих.
   Подумав ещё час-другой, Коверкотов ловко увязал в одну цепочку все звенья событий дня: смерть полупуделя Принца, исчезновение соседки сверху, визит Леонида Волохова и нападение одноглазых бандитов. Чутье старого шантажиста подсказывало Коверкотову, что здесь может выстроится Большая Выгода, а правильные ходы в действиях подобного рода у Коверкотова были отработаны очень давно.
   ... Пока Коверкотов оплакивал смерть пуделя и ковал планы отмщения, Леня Волохов тоже анализимровал ситуацию во дворе того же дома, сидя на скамеечке в прохладном уголке.
   Вариант, будто секретаршу могли ограбить, а то и убить - Леню огорчил. Старикашка был прав - выглядела Лимонова в свои года дамой лишь на сорок цветущих лет, ещё достаточно привлекательной и состоятельной. Незамысловатые грабители вполне могли соблазниться Лимоновой в смысле ограбления да и понасилования тоже.
   Леня глянул на крайний гараж номер шесть - из серого кирпича, с прочными воротами. На брелоке от квартиры Лимоновой был ключ крупнее и длиннее тех, которыми он отпирал квартиру - от гаража?
   Лене показалось, что лезть в гараж много неприличней и опасней, нежели в квартиру. Но лишняя информация для шефа не помешала бы - создавала фон активной работы по розыску. Леня извлек из кармана куртки телефон, набрал номер и когда Куравель тут же ответил: "Слушаю" - доложился.
   - Это я. Ольги Федоровны нет дома. Кажется, уже три дня.
   - Это не должно "казаться"! - напористо возразил Куравель. - Проверь!
   - Как?
   - Совсем ты безтолковый?! Посмотри по продуктам, кастрюлькам, давно ли готовила пищу.
   - Опять в квартиру лезть? Я возле её гаража сижу.
   - Загляни в гараж.
   - Зачем? У неё нет машины.
   Куравель помолчал, потом заговорил убедительно.
   - Малыш. Мне эта история не нравится. Я уезжаю в Министерство. Всё, я подчеркиваю - всё осмотри. Поговори со старухами, сидят во дворе, всё знают. Телефон не потерял, машину не разбил еще?
   - Нет. - ответил Леня, отключил телефон и тут же решил, что опрашивать старух не будет, а в гараж можно и заглянуть, если подойдет к замку третий ключ на брелоке.
   Ключ подошел. Леня оглянулся, убедился, что во дворе никого нет и легко открыл ворота гаража. В следующий момент Леня замер на пороге, не сразу оценив сказочное чудо открывшейся перед ним картины. В просторном гараже, на закрытой смотровой яме, стоял сверкающий "мерседес-600", шоколадного цвета. Автомобиль переливался хромом деталей, сиял полировкой кузова и даже профан определил бы: это - "новье", только что прикатившее из Германии.
   На фирме "Кураре" платили неплохо, Лимоновой - тем более. Но чтоб купить такой предмет сверх-роскоши и ей потребовались бы десятилетия ни пить, ни есть, а копить деньгу. Оставалось предположить, что она сдавала гараж под чьи-то нужды, но с натурой Лимоновой это не вязалось. Лишь две недели назад Илюшка Фраков сулил Лимоновой любые деньги за аренду, но она не сдала. Она была горда и претенциозна до отвращения. Никогда и никому не позволяла пользоваться своей чашкой для кофе, не угощала своими сигаретами с ментолом, не давала в долг, презрительно заявляя, что каждый должен выживать в силу своих способностей и в меру зарплаты. Она сидела бы в голоде и холоде, но свой гараж никому бы никогда не сдавала.
   Леня обошел машину вокруг и убедился, что с кресел ещё не сняли защитной пленки, ключи зажигания лежат на панели управления, на руле висят очки "хамелеон", а под задним ветровым стеклом уместились бело-голубой дамский зонтик и серая широкоплая шляпа. И зонтик, и шляпу Леня помнил ими щеголяла Лимонова, зонтик ей подарили мужчины фирмы на Восьмое марта. Это открытие радости Лене не принесло. Скорее наоборот. Одно дело, когда пропадает из жизни попросту секретарша, (даже такая как Ольга Федоровна) и совсем иной коленкор, если исчезает владелица лимузина запредельной для разумения стоимости. За такую машину нынче не то что пришибут, а на части изрежут, сожгут, да ещё пепел по ветру развеют.
   Лене стало жарко и он скинул кожанную куртку. Был великий соблазн сесть за руль автомобиля и дать по двору хотя бы небольшой кружок, но Леня остерегся даже салон открывать. Наличие автомобиля пугало.
   Через минуту Леня закрыл гараж, вернулся на скамейку и взялся за мобильный телефон. С третьего сигнала аппарата связь наладилась, но ответил не Куравель.
   - Фирма "Кураре"! Илья Фраков слушает! - прозвучало в ушах Лени и он слегка удивился тому, что в кабинете президента сидит Фраков, такой же мелкий брокер (лишь звучит красиво!) как и он сам. Странно - тем более, что Фраков лишь недавно поступил на работу в "Кураре" - месяца не прошло.
   - Ты что в кабинете президента делаешь, Илья? - спросил Леня.
   - Президент посадил меня перехватывать твои звонки! Ну, какие сведения с фронта сыска?
   Леня вовсе растерялся. Получалось, что Куравель дал ему, Лене Волохову, секретное задание, но уже и Фраков в курсе дела! Новичок на фирме, Илья Фраков, хоть и был десятью годами старше Лени, но авторитетом на фирме ещё не пользовался никаким. Его за глаза звали "Фраков-банкрот", поскольку собственное дело Фракова с треском провалилось, шум был на всю Москву и Куравель принял банкрота на свою фирму по протекции, из жалости.
   - Илья, меня послали к Лимоновой, я тут...
   - Все знаю! Степ-Степ Куравель поведал о ситуации. Ну, что у тебя?
   - У неё в гараже "мерс-шестьсот"!
   - Шестисотый "мерседес"?! - охнул Фраков. - Так может чужой?
   - Вряд ли. В салоне вещички Лимоновой, "хамелеон" на руле. Это её тачка.
   Фраков помолчал и Леня слышал его участившееся дыхание. Потом он проговорил тоном ниже и сдавленно.
   - Дурак. Ты зачем залез в гараж?!
   - Так мне Степ-Степ приказал!
   - Слушай, Ленчик. Закрой гараж и сматывайся к чертям собачим.
   - А шефу что сказать? - потерялся Леня.
   - Скажешь, Лимоновой дома нет и точка. - голос Фракова упал до шепота. - Ты застал пустую хату и ушел. Всё!
   - Нехорошо...
   - Тогда, как хочешь. Но мы с тобой сейчас не разговаривали, ты сюда не звонил. Усек?
   - Илья, чего ты испугался? - удивился Леня.
   - Не битый ты ещё потому и храбришся. Рви оттуда когти, не оставляй следов!
   Леня отключил мобильник. С Фраковым у него были очень хорошие, доверительные отношения,.Илья "не держал возрастной дистанции" между собой и Леней, они сразу сошлись на равных, но опыт жизни у "Банкрота" был конечно богатый - Фраков в свои тридцать четыре был законченным, можно сказать зрелым мужчиной, а он, Леня Волохов ещё румянец на щеках не утратил.
   В изрядно смятенных чувствах Леня вернулся к своей "волге".
   Образ шоколадного, сверкающего "мерседеса" не вылетал из головы. Бесхозного "мерседеса", следовало понимать, коль скоро владелица испарилась. Однако, тронув "волгу" с места, непристойные мечтания о чужой машине Леня отринул от своего сознания, справедливо решив, что соблазн такого рода - порочен и опасен. Да и то сказать, "мерс-600" требует особого, соответствующего антуража. Такими машинами не владеет шпана, пожирающая самое дешовое блюдо "У Тимофея" - двойные пельмени, да и те в долг! Не управлют "мерсом-600" неудачники в затрепаных куртках из искуственной кожи.
   Но - хочется!
   В двадцать три года очень хочется весну встречать в Париже, а зимой покататься на лыжах в предгориях Альп или, помечтаем,(!) искупаться на южном побережье Франции. Желательно и хочется иметь вертолет и яхту - очень эти прибамбасы соответствуют приятной жизни. Очень хочется быть обладателем счета в Швейцарском банке, а если при этом и работать, то лишь в свое удовольствие, чтоб работа эта не мешала жить! В двадцать три года много чего хочется, но, будем справедливы, и в сто три года вряд ли будешь без зависти смотреть с тротура на жуликов, разьезжающих по бульварам на шикарных автомобилях.
   Но ведь "хочется" плюс принцип: "Если у других есть, то почему у меня нет?", порой толкает на самые безрассудные поступки, вот в чем беда.
   Классики, конечно правы, когда говорят, что "мир принадлежит молодым", да вот заковыка состоит в том, что заправляют всеми радостями этого мира обветшалые старики, ассортимент желаний которых весьма узок и этих самых молодых они вовсе не понимают.
   Смакуя эти мысли Леня, приехал к Тимофею, где опять же в долг заказал большую чашку кофе и сам того не ожидая, спросил хозяина заведения, сколько стоит "мерс-600" класса "полу-спортивная-суппер-люкс"?
   - Если я продам свою лавочку, то навероняка куплюю все четыре колеса! - без раздумий ответил Тимофей, чем Леню вовсе не порадовал.
   - Мне никогда не купить. - удрученно заметил он.
   - Понятно, что машина не для дураков. - разьяснил мысль Тимофей, и сообщил. - А вон и друган твой обьявился.
   Леня глянул на входные двери и на душе его разом стало отрадно сейчас все сомнения разрешатся в пяток секунд.
   В зал ступил Вася Блинов - лучший друг, одноклассник, отчаяный враль, горлопан и лютый блудник. Уже со времен детского сада Васька-Блин столько раз предавал и продавал Леню, что тому давно пора было если не убить Ваську, то во всяком случае дать прохиндею под зад хорошего пинка и навсегда забыть его телефон. Но... Тут трудно обьяснить, как выстраивались их отношения. Леня все гадости Ваське прощал. Прощал ли от безбрежной лени своей натуры, от безразличия ли ко всем и всему - в этих категориях характера Лени Волохова тоже четких обьяснений не найдешь.
   Невысокий, изящный, с большой головой, вокруг которой дыбом стоял нимб соломенных волос, Васька ступил в зал и уже с порога закричал.
   - Привет, толстый! Ты что сидишь не светел духом?! Тимофей - пару охлажденного шампанского, омаров и миноги в собственном дерьме!
   Заказ означал пиво с креветками и бутерброд с килькой. Но Тимофей услужливо переломился в пояснице, кинул на локоть салфетку и распластался в угодливости.
   - Слушаю-с, сударь. Прикаже пописать в ваше шампанское или разрешите туда покакать?
   - Че-авэк! - Васька встал в позу. - Ты позволяешь себе хамство!
   - Как можно-с?! - залебезил Тимофей. - Извольте присесть-с, сударь. Если вы, как надысь, соизволите в нашем почтенном заведении безобразничать, то мы выкинем вас вон-с, в канаву-с. Мы таких гостей почитаем за свиней-с!
   Оба наслаждались, упражняясь в изящно-свинской словесности, и ничуть не обижались друг на друга. В приципе, Вася, человек циничный с пеленок, плевал на любые оскорбления. Если только по неосторожности не обвинить его в "голубизне". Дело в том, что очень часто, в силу хрустально-хрупкого телосложения его принимали за гомосексуалиста. Пассивного профиля. В известных "голубых" точках Москвы ему не было прохода от "активных" пидоров ни днем, ни ночью. А Вася всех "петухов, козлов и опущеных" ненавидел зоологической ненавистью, сатанел при любом намеке на свою причастность к "голубым" и лез в кровавую драку, не обращая внимания на какое угодно превосходство физической силы противника.
   - Так почему ты закручинился? - спросил Вася, плюхнувшись на стул.
   - Проблемы у меня. - понуро вздохнул Леня.
   - У Лени - проблемы?! Несварение желудка или понос?
   - Нет, "мерседес" хочу. Шестисотый. - вздохнул Леня и как мог складно рассказал об исчезнувшей секретарше, передал свою беседу со стариком Коверкотовым и в сочных красках описал видение дивного авто "мерседеса-600" цвета светлого шоколада. Васька подергал себя за вихры и спросил деловито.
   - Украсть этот "мерс" собрался?
   - Да нет, что ты! - Леня даже испугался. - Но понимаешь, Лимонова как то сказала, что близких родных у неё нет. А теперь она пропала.
   - Ну и что? К тебе-то это какое отношение имеет?
   Леня подумал, и неуверенно заметил.
   - Да не знаю. Но хорошая ведь машина, правда?
   - Леня! - завопил Васька. - У султана турецкого - гарем хороший! Но нас с тобой туда зачислят только в качестве евнухов! Желаешь кастрации?
   - Полно тебе. - прогудел Леня. - Я же просто так про "мерс", теоретически, говорю.
   - Врешь. - убежденно возразил Васька. - В темных закоулках своего мозга, ты, Леня, ковал план похищения этого лимузина!
   - Да? - засомневался Леня.
   - Точно. Ты просчитал: секретарша исчезла, имущество её - осталось. На него можно наложить лапу. Вот какой ты позорный человек, Леня, чего за собой даже не подозреваешь. Ты - мародер, трупоед, гробокопатель.
   - Перестань, - обиделся Леня. - Я так не думал.
   - Думал, Леня! Ты - потенциальный вор! - злорадно и настойчиво толковал ближайший в мире дружочек. - Кто соблазняется и завидует, Леня тот уже готов к преступлению! Твое второе, темное "я" уже и технический план похищения "мерса" составило! Ну, сознавайся!
   Леня заколебался, но друг смотрел на него лукаво, лгать ему не хотелось и Леня повинился.
   - Ну, честно сказать, я думал вечерком туда ещё наведаться, смущаясь промямлил Леня. - Не угонять, конечно, машину, а посмотреть... Или покататься немного. И Лимонову надо вечером поискать, может вернется.
   - Молодец! - одобрил Васька. - Ты свою сущность вскрыл, значит, уже покаялся. Сьездим вечерочком, поглядим на сей "мерседес", это далеко?
   - На Левобережной, напротив колледжа Культуры, гараж номер шесть во дворе.
   - Значит угоним "мерс" на пару! - и тут же этот патологический бабник отвлекся, дернулся от стола. - Подожди, сестрички-минетчицы пришли! Я им скажу пару ласковых.
   Васька побежал через зал ублажать двух девушек, выдающих себя за сестер - так легче было находить "дойных" партнеров.
   Леня подумал и решил слегка перекусить, перед тем как отправиться с отчетом в офис, но тут подошел Тимофей и проговорил настойчиво.
   - Леня, смени, пожалуйста, столик. Кавказцы мои пришли, они всегда здесь сидят.
   Поначалу Леня обиделся - столик в проеме эркера через которой просматривалась улица, был удобным и предназначался только для самых-самых завсегдатаев. Но глянув на появившуюся горластую компанию кавказцев, Леня смекнул, что это не просто гости, а скорее всего публика, от которой Тимофей зависел - быть может его "крыша", а может и попросту рекетиры, сбиравшие дань с кафе. Леня знал, что ни одно заведение в центре Москвы без такой навязанной опеки не обходится. Два официанта уже метнулись к кавказцам, а Тимофей увивался перед ними, будто его кафе почтил своим визитом по меньшей мере фараон Рамзез со свитой.
   Леня добрался до столика, за которым Вася ублажал "сестричек" и сказал.
   - Я приеду за тобой часов в десять. Здесь будешь?
   - Где же еще?! - бодро ответил Вася. - В десять как раз стемнеет!
   - Какие это у вас дела в темноте? - загорелись любопытством сестрички, но в мужские проблемы их не посвятили.
   - В десять, не забудь, мы договорились. - повторил Леня и тут Васька выкинул номер в своем стиле: встал и заявил спесиво.
   - С кем ты говоришь?! Я - человек чести! Последний в России, где и понятие это забыто - "человек чести"! Раз сказал, что буду тебя ждать, то буду! Даже если этот шалман провалиться в пасть Вельзевула!
   На сестричек высокопарное заявление "человека чести" произвело, как всегда, впечатление, а Леня имел к тому собственное мнение, но возражать не стал. Он пошел было из зала, но кудлатый кавказец из-за столика в эркере окликнул его.
   - Эй, дорогой, можно тебя на минутку?
   - Ну? - приостановился Леня.
   - Сядь. Разговор будет.
   Леня окинул взглядом всю южную компанию. Обычные кавказцы, везде ощущают себя горными орлами, покорителями неба и дамских сердец, бесцеремонны и уверены, что деньги - сокрушающий таран любой проблемы.
   Леня выпрямился над столиком, чем возвысился в своем презрении к низкорослым, как на подбор, орлам.
   - Слушай, дорогой, пойдешь охранником в хорошую фирму? - озабоченно спросил кудлатый.
   - К тебе? - грубо спросил Леня.
   - К хорошему человеку.
   - Че-ло-ве-ку? - раздельно спросил Леня от чего стало понятно, что всех за столом сидящих, он за людей не считает.
   - Хорошие деньги заработаешь, а делать ничего не надо! - выбросил на стол свой таранящий козырь кавказец, а Леня ответил со смаком.
   - Подотри этими башлями свою задницу.
   Он стоял монументом у столика, дожидаясь реакции. Он твердо знал, что нанес оскорбление, которое буйный кавказский темперамент не мог перенести. Но "У Тимофея" - он был в своей среде, и кудлатый это понял.
   - Жарко сегодня, дорогой, да? Нервы у всех плохие. Ты обиделся, что мы твой стол заняли, извини, да? В другой раз поговорим.
   Леня отвернулся и вышел на улицу через витражные двери кафе, сунув в лапу швейцара Аркадия положенный даже для завсегдатаев рубль. Бывший офицер бронетанковых войск отдал ему честь.
   Уже на подьезде к Лефортово, Леня пожалел, что не остался до вечера в уютной и порочной атмосфере кафе "У Тимофея". Дома Леню никто не ждал. И каждый раз, открывая двери двухкомнатной квартиры, Леня с тоской ощущал её пустоту. Родители его в одночасье погибли осенью. Азартные грибники, они поехали в Черноголовку, где у отца были заветные места. Но на обратном пути автобус вылетел на встречную полосу, протаранил тяжелый трейлер "лоб в лоб" и погибли почти все пассажиры. Отец и мать сидели на передних креслах и Леня был не в состоянии опознать их тела - опознал верный Васька.
   Пустота квартиры все ещё угнетала Леню, ему казалось, что отец с матерью живы, сейчас вернуться, но потом вспоминались слова батюшки.
   - Когда мы уйдем из жизни, Ленька, не думай, что мы переместимся в другие миры. Бога нет и Черта нет. Ничего нет. Видишь мой кулак? Восприми "кулак" как философскую категорию. Я разжимаю пальцы и где "кулак"? Нет его, исчез. Так и человек - сегодня есть, а затра пальцы разжимаются и он отлетает в неизвестное измерение, где его не сыскать, вот в чем печальная шутка мироздания."
   Но тем не менее, каждый раз ступив на порог квартиры, Леня громко сообщал из прихожей.
   - Папа, мама! Это я пришел! Всем привет!
   И на этот раз ему никто не ответил.
   глава 3
   Ближе к сумеркам пошел легкий вечерний дождь. Очень крупные и звонкие капли падали на тротуары и за фоном этого дождя звуки города приглушились. Сразу посвежело и Москву бесплатно, волей природы, сполоснуло от пыли последних знойных дней.
   Но оказалось, что "дворники" служебной "волги" не работали и, чтоб видеть дорогу, Леня открыл окно, высунул голову наружу, а дождь хлестал ему в лицо, промочил рубашку и куртку, так что когда он приехал к "Тимофею", то оказался мокрым по пояс. Появляться в таком виде в кафе было неудобно. Леня постучал в закрытые двери кафе, припомнив, что сегодня на швейцарской вахте стоит Аркадий, но дверь распахнул Петрович - тоже из бывших военных.
   - Петрович, позови Ваську из зала.
   Швейцар ответил почтительно, но свысока.
   - Рыжий - убыли. Ухиляли с какой-то негритянкой.
   - Негритянкой?
   - Ну, да, черная, как сапог.
   Ждать беспутного "человека чести" смысла не было. Основная идея-фикс его жизни всегда привалировала над делами любой важности и, если Васька нашел негритянку, то все остальные планы пошли по боку.
   - Черт с ним. - выругался Леня. - Попроси у Тимофея какой-нибудь свитер, я промок до нитки.
   - Хозяин - убыли. К невесте поехали. - отрапортовал швейцар. - В сопровождении Аркадия Николаевича.
   Вранье, про себя отметил Леня: ни ради какой невесты Тимофей не рискнет бросить вечером заведение без присмотра - только азарт карточной игры мог оторвать ресторатора от бизнеса. А в картишки он собирался перекинуться с цыганами лишь завтра. К тому же - зачем посещать невесту в сопровождении главного швейцара кафе Аркадия?
   Но как Васькина необязательность, так и отсутствие Тимофея Леню мало тронули. Он вернулся к рулю и через двадцать минут уже вырвался из Москвы.
   ...После сияния центра ночной столицы район Левобережной показался мрачным и угрюмым. Ни тебе рекламы, ни сверкающих витрин - лишнее подтверждение мысли, что Москва - это вовсе и не Россия. Столица уже ускакала от своей державы в какие-то иные страны, оставив Отечество жить по его патриархальным законам, или, как сказал бы патриот С.С.Куравель: "Рассея идет своим священным путем, а столица продалась басурманам!"
   Леня счел за разумную предосторожность не вкатыватся во двор Лимоновой, а остановился за квартал от него. Пешим манером добрался до уже знакомого двора и присмотрелся.
   Окна квартиры Лимоновой не светились. Она не возвращалась, а повторять свой визит в чужой дом Леня не хотел.
   Он прошел к гаражу. Было темно и тихо. Откровенно говоря, Леня не имел никакой конкретной цели в своих действиях. Конечно, нужно было бы хоть что-нибудь узнать о судьбе Лимоновой, но красть шикарный "мерс-600" было занятием только для профессионалов. "Любителю" продать, скажем, такое авто - мероприятие уже не под силу. Слишком дорогая, слишком приметная.
   Как и утром, двери гаража распахнулись легко. Леня прикрыл их за собой и нашел выключатель на стенке. Яркая лампочка вырвал из темноты автомобиль во всей его красе. Ничто здесь за минувшие часы не изменилось, Лимонова не возвращалась.
   Леня залез в салон машины, на ощупь вставил ключи в замок зажигания и запустил мотор. Тот заурчал тихо и мощно. Все приборы на панели управления работал исправно, автомобиль был готов увезти своего водителя хоть на край света с любой скоростью. Теперь уже просто невозможно было отказаться от небольшой прогулки.
   Леня выключил в гараже свет, открыл ворота, уселся к рулю и начал острожно подавать машину задом. Он уже выкатился из гаража наполовину, когда что-то хрустнуло под передними колесами и автомобиль тут же перекосился, просел на левую сторону, мотор заглох и Леня ударил по тормозу, гася инерцию движения.
   Авария оказалась пустяковой: левое переднее колесо своей тяжестью проломило доски, прикрывающие смотровую яму, и автомобиль сел передком на землю. Следовало приподнять колесо домкратом, подложить под него доску покрепче и выкатить автомобиль.
   Домкрат в багажнике нашелся. Леня принялся устанавливать домкрат по колесо, встал на коленки, и лишь в последний момент услышал за спиной легкий шорох.
   Он не успел даже оглянуться. Вообще больше не усвоил ничего - от тупого и сильного удара по затылку ткнулся головой в крыло "мерса" и бесчувственным мешком повалился на цементный пол.
   ...Сколько прошло времени до того, как Леня почувствовал, что нечто липкое и холодное обжимает лицо, он не знал. Открыл глаза, но от этого ничего не изменилось - все такая же мокрая темень окружала его и лишь через минуту он сообразил, что на голову ему надет матерчатый, темный колпак, а сам он лежит на земле и сверху его поливает дождь. Следом за тем понял, что руки его связаны, однако ноги свободны. Потом пришла острая боль в затылке, которая сразу восстановила в памяти события, приведшие его к этому состоянию. Все ясно: кто-то трахнул доброй дубиной Леню по затылку, а потом связал и сейчас он валяется на земле, скорее всего - недалеко от гаража, поскольку тащить эдакое грузное тело удовольствие маленькое.
   Леня напряг мышцы рук и обнаружил, что связан он небрежно, петли на кистях растягивались и через несколько минут усилий он вытянул из веревки правую руку и скинул с головы мокрый мешок. Потом сел.