Горохов Александр. Голый на маскараде

   - Зачем? - наивно спросил Леня.
   - Да как зачем?! За тобой охотится банда! Это же слепому ясно! Я найду Прыща и все разьясниться!
   - Ищи. - согласился Леня, в свою очередь уверенный, что для него уже и сейчас все ясно, нужно лишь встретится с Викторией, чтоб поставить последнии точки в этих делах.
   - Я высчитал, что начинать искать Прыща надо в Химках! Там где пришили твоего старикана! - обьявил Вася.
   - Правильно. - ответил Леня, глянул на часы и обнаружил, что приятельская беседа затянулась и на судьбоносное собрание в фирме он опаздывает.
   ... Как он ни гнал машину, но в офисе оказался только около шести собрание уже закончилось. В кабинет Куравля он вошел потихоньку, когда президент, придерживаясь за все ещё болевшую поясницу, держал, судя по всему, последнее слово.
   - Я повторяю, дорогое друзья. Годы мои уходят и пора ценить время. Отделять плевелы от зерен. Бизнес, деньги - это всего лишь бизнес и деньги. А потому, перед лицом уходящего времени, с этой минуты я буду больше отдавать сил своему участию в работе нашего национального движения. Это я вам говорю честно. Более того - основную работу на фирме я переложу на вице-президента и лучшей кандидатуры чем Илья Николаевич Фраков просто не вижу. Но мне нужно ваше единодушие...
   Главбух Сенчукова сказала неуверенно, но с надрывом.
   - Степан Степанович, мы же в приципе не против Илюши. Но маловато его знаем.
   - Разве моей рекомендации все ещё недостаточно? - изобразил оскорбленное удивление Куравель.
   Леня скользнул взглядом по залу. Большинстов уже хотели сбежать домой и напряженным казался только Мартынов - сидел покрасневший, раздраженный и взьерошенный, схватку и скандал он однозначно здесь устроил. Фраков был совершенно спокоен и, перехватив взгляд Лени, подмигнул.
   Сенчукова уже сдала позиции и сказала ради проформы.
   - Но Илья Николаевич у нас едва ли месяц работает.
   Леня ещё не отдышался, после пробежки по лестнице к кабинету, и выкрик его получился звонкий.
   - Фраков за месяц сделал больше, чем я, к примеру, за год!
   Одобрительный смех в кабинете словно снял последнии сомнения и две дюжины сотрудников фирмы закричали.
   - Любо! Любо! Илюшку в вице-президенты!
   Фраков подыграл - встал и отвесил поясный поклон. Потом выждал тишину и сказал тоном ниже обычного своего голоса.
   - Поклянусь вам други, что живот свой положу не за процветание личное, а только во благо всего нашего обчества! Ежели президент наш нам, что отец родной, то буду я вам ласковой матерью!
   Несмотря на фиглярство, речь его произвела прекрасное впечатление, да собственно говоря, никто против Фракова иметь ничего не мог. Пусть и был "банкротом" в прошлом, но этот свой месяц - работал как вол, не отказывался ни от чего.
   - Да будет так! - возвестил Куравель и обессиленный рухнул в кресло, согнулся в три погибели, аж застонал от боли в позвоночнике.
   Женщины, стеная, кинулись на помощь к "отцу родному", кто-то поздравлял Фракова - Мартынов вышел молча, незаметно, ни на кого не глядя.
   Через несколько минут Куравля на руках донесли до машины и отправили домой. Фраков весело крикнул всем оставшимся.
   - Друзья мои на веки вечные, а не отметить ли нам сей день обильным возлиянием?! Желаю я вас угостить!
   Странноле дело - обычно легко подтающийся такому соблазну коллектив фирмы вдруг застеснялся, почти все под разными предлогами рассосались в стороны, а когда Леня следом за Фраковым пришли в кафе, то за ними не было и вообще никого.
   - Привыкнут! - не огорчился Фраков. - Острые были дебаты, хорошо, что ты опоздал. С такой грязью меня помешали, что я сам себя не узнал!
   - Кто старался? Мартынов?
   - Он да кассирша Жанна. Этой - то кнопке чем я насолить успел? Не клеился, предложений нехороших не делал...
   - Не обращай внимания. Она просто профессиональная сплетница.
   Они вошли в кафе и встали к тому же столу, где пили кофе утром.
   - Может присядем солидно? - кивнул Фраков на соседний зал. - Тебя я обязан напоить до усрачки. Ты хорошо сломал хребет дебатов в нужный момент. Точные слова нашел, а главное - манеру высказывания.
   - Случайно.
   - Постой здесь, я принесу явства. А потом скажу тебе, что - не случайно.
   Фраков подошел к стойке, поболтал там с минуту, а вернулся вместе с официанткой из зала, которая быстро накрыла им столик с "явствами". За ценой Фраков не постоял, выбрал все что было самым лучшим. Включая французкий коньяк.
   - Прости, Леня, я по старшинству скажу первым, хоть и положено тебе поздравлять меня. Мы с тобой хорошо будем работать. И со всеми я буду хорошо работать, даже с Мартыновым. Выпьем и скажу почему.
   Выпили по коньячку, закусили маслинками и, не делая перерыва в темпе, Фраков начал чуть мрачновато.
   - Так вот ЧТО сегодня не случайно и почему я буду хорошо работать. Наш отец родной Куравель - умирает.
   - Что?! - Леня выронил маслинку с ложечки и полез за ней под стол. Вернулся и повторил. - Что ты сказал?
   - Выброси маслину. Я сказал - Степан Степанович умирает. До этой минуты об этом знал только он и я. С его слов. Теперь знаешь и ты, но молчи под любой пыткой. И не дай Бог, если он заметит жалость в твоих глазах.
   - Да подожди! От чего он умираете? Рак?
   Фраков кивнул.
   - Или что ещё похуже. Прострелы в пояснице, радикулит , это отговорка для публики.. .
   - И когда... Конец? - с трудом выговорил Леня.
   - Он приговорен. Дни сочтены. Год. Плюс минус пара месяцев.
   - И потому он тебя выдвинул в "вице"?
   - Дослушай. У него нет никаких накоплений. Есть только молодая жена, старая беспомощная жена и двое несовершеннолетних детей. К нему всё поздно приходило. Деньги, любовь и дети. Им по десять, двенадцать лет. И они остануться сиротами.
   - Ты меня просто ошарашил, - промямлил Леня, в рассеянности так и сжевав маслину, которую уронил на пол.
   - Дальше вообще обалдеешь. Фирма Степана Степановича останется после его смерти за мной.
   - К тебе перейдет?! Почему?
   Фраков помолчал.
   - Потому, что я женюсь на его жене Дине. То есть - на вдове.
   - Когда? - ошалело глянул Леня. - После смерти?
   - Нет. ДО смерти. Чтобы это выглядело и было по честному. Они уже развелись, а мы с Диной подали заявление.
   - Но ведь они живут вместе!
   - И будут жить вместе. До его последнего часа. А потом я возьму на себя его молодую жену, его детей и все остальное. Вот такой у нас договор.
   - Лучше бы ты этого мне не говорил! - в сердцах сказал Леня. - А Дина...
   - Она мне нравится. - просто ответил Фраков. - Честно сказать, Леньчик, сексуальные мои потенции занижены, а главное в том, что женщины меня не очень интересуют.
   - Прости, - поежился Леня. - А ты не "голубой"? Мне это без разницы, но...
   - Нет, нет! - Фраков хлопнул его по плечу. - Просто всю эту сторону жизни я так хватил через край в юности, что ничего нового мне дамы уже не принесут. То есть - вру, конечно. Но я к ним спокоен. А вот игра в бизнес, игра в деньги - это мой конек. Это во мне Куравель и углядел! Выпьем по второй и я тебя добью окончательно.
   - Добивай разом, чтоб я запил. - выдавил улыбку Леня, все ещё никак не в состоянии понять сути услышанного.
   - Хорошо. За этот год я тебя ЗАСТАВЛЮ так хорошо работать, что на следующем витке судьбы, вице-президентом будешь ты! Через год.
   - Не надо, Илья. Я тебя подведу. - безнадежно сказал Леня.
   - Что так?!
   - Ты мне тайну сказал и я тебе скажу. Вся эта фармокология, вся наша работа - не мое дело. Она не доставляет мне удовольствия и никогда здесь не разбогатешшь.
   - Ты с ума сошел! - с искренним изумлением воскликнул Фраков. - Да все фармакологи в мире это ж богатейшие люди! Что там нефтные короли! Это шума больше чем денег! Ты представляешь, сейчас в мире шесть миллиардов людей и каждый - раз по сто в год, коть десяток пилюль да сожрет! От младенца до мертвеца! Американцы сьедают аспирина больше чем хлеба!
   - Не хочу. - коротко сказал Леня.
   - Хорошо. А чего ты хочешь?
   - Ничего не хочу, Илья. Можешь это понять?
   - С трудом, - недоверчиво улыбнулся Фраков. - Я надеялся найти в тебе опору. Но коль так - будь по твоему. Забудь про все, что было сказано. Если мне подвернется, я найду тебе синекуру. Друзьями, надеюсь, мы остаемся?
   - Конечно! - торопливо ответил Леня. - А Куравель, он так сильно держится! Просто настоящий мужик оказался!
   Фраков нахмурился и наполнил рюмки, заметив сдержанно.
   - Я помогу Степ-Степу в эти последнии дни. Пусть поживет в полную радость. Оставим эту грустную тему. Есть ещё одна, достоточно неприятная, но неизбежная... Тебе не кажется, что твой друг Мартынов излишне суетится вокруг убийства Лимоновой?
   - Ну?
   - Бегал сам к следователю Свиридову. Степ-Степ его поймал, когда он в столе секретарши копался. То ли он следствие ведет любительское, сыщика изображает, то ли ещё что похуже.
   - Мартынов? - Леня не сдержал смех. - Знаешь, Илья, если я не хочу ничего, то Коля Мартынов хочет всего!
   - Вот именно. Такие люди самые страшные, Леня. Ходит приодетый словно бомж, а я его в городе случайно с семьей встретил - в костюме "от Версачи" и профессиональная японская видео-камера в руках. Штука дорогая, если не знаешь.
   - Ты его с кем-то спутал. - уверенно возразил Леня. - Он всего навсего скандалист, ябедник и доносчик.
   - Доносчик? - подивился Фраков.
   - Да. Тебя зимой ещё не было, так был написан анонимный донос на Куравля в налоговую полицию. Мартынов вычислялся в качестве автора очень легко - Ну вот видишь! Он опасный жлоб!
   - Он просто мелкий дурак. - убежденно сказал Леня. - Никаких костюмов от Версчаи и видео-камер у него нет. Все что у него есть, это кусок болота величиной с шахматную доску и на нем собачья будка. Это называется сад-огород и вилла. Кроме того дочь с ребенком без мужа и вечно больная жена. Вот и весь тебе Мартынов. Но с этого дня - он твой лютый враг, чтоб ты знал.
   - И твой тоже. - закончил Фраков. - Хватит о плохих людях. Давай лучше помянем Лимонову Ольгу Федоровну. Славная была женщина, хотя и с придурью.
   - Да. - кивнул Леня, хотя мнения Фракова не разделял.
   Потом они выпили здоровье Куравля - пусть ему все же повезет, вдруг и вывернется, ведь бывает же такое?
   Лене не терпелось узнать, чтобы сказал Фраков про уголовные татуировки на теле Куравля, своего благодетеля? Каково его мнение по такому неожиданному вопросу? Но этот разговор покался неу естен и начинать его Леня не стал.
   Домой Леня вернулся поздним вечером и настолько усталым, что вспоминать события минувшего пестрого дня не было сил.
   глава 10
   В пятницу должны были состоятся похороны Алмаса Акмалова. Еще в четверг Илья Фраков отвез его родственникам скромную сумму, выделенную на этот невеселый ритуал из фондов фирмы "Кураре". По словам Фракова татарские и узбекские родственники Акмалова поначалу от денег отказывались, исходя из принципов национальной гордости, но потом приняли и сказали, что время обряда уточнят в утро похорон.
   По этой причине работа на фирме шла вяло, никто никуда не выезжал, но до полудня никаких сообщений о похоронах не поступало и первым причину определил опять же Фраков.
   - Братцы православные, да мы же забяли, что родственники Акмалова истые мусульмане! Нам, христианам, быть может, и не положено присутствовать при погребении! Мы своим явлением какие-то грозные каноны нарушим! И Акмалов не попадет в свой мусульманский рай!
   - Перестань, Илья, не кощунствуй, уважай любую веру. - нахмурился Куравель. - Акмалов был россиянин. Татары давно уже стали нам самыми близкими по быту, крови и духу. Быть может ближе, чем те же хохлы. А к тому же Смерть как таковая, явление межнациональное. На тризне заключают перемирие даже кровные враги. Люди светлеют душой и каждый понимает бренность собственного сущестования. Пред грозным ликом неизбежной смерти душа человека очищается и на неё снисходит благодать!
   - Не-е, шеф. - беспечно возразил Фраков. - Смерть ничего не решает. Каждый час дохнут тысячи, а оставшиеся только звереют. Вас послушать, так после двух мировых войн люди относилось бы друг к другу словно новорожденные барашки. А людишки продолжают пускать кровь друг другу и получают от этого удовольствие. Знаете, что самое главное в похоронном обряде, шеф?
   - Что? - подозрительно спросил Куравель.
   - То, что на этот раз хоронят не тебя!
   К обеду на фирме окончательно решили, что татарско-узбекские родственники "зажали" похороны Акмалова - то ли не смогли преодолеть барьера своих религиозных адатов, то ли попросту "не потянули" застолья и поскупились. Решили помянуть Акмалова в своих рядах и уже начали прикидывать, как бы поинтересней провести эту процедуру, но в третьем часу пополудня на фирму явились двое мужчин, аккуратно одетые, оба усатые, в темных костюмах и плоских кепках. Через пятнадцать минут по всей фирме пролетело сообщение - поминки состоятся не где-нибудь, а в отдельном кабинете ресторана "Прага", но похорон как таковых не будет: уже утром тело Акмалова было отправлено на родину, в никому неизвестный город Билибей, где-то на Южном Урале.
   Кроме двух посланцев в кепках, в "Прагу" пришел и брат Акмалова (в тюбетейке) и все трое представителей покойного - водку не пили. Язвительный и во всем зривший какой-то подвох Фраков сказал Лене: "Понял я, почему нас на похороны не допустили. Они, мусульмане, своего священника, то есть муллу слушаются. Тот разумно побоялся, что мы, русские пропойцы, соблазним на поминках приверженцев ислама, заставим их водку жрать, чем подтолкнем правоверных на великий грех. А наш шеф ещё что-то говорит про обьединяющее начало Смерти."
   Подобно мусульманам не изволил выкушать дармовой водочки и Мартынов, но его удерживали не религиозные убеждения, а заботы о своем здоровье. Однако, он так приналег на различные закуски и жареных цыплят особо, что уже к середине тризны осоловел, надулся и мешком сидел на стуле, тупо разглядывая гору цыплячьих костей на своей тарелке.
   Отличились бухгалтер Сенчукова и кассирша Жанна - выпили водки и дружно, навзрыд расплакались, словно Акмалов был им по меньшей мере троюродным братом.
   Куравель, в первом же своем поминальном слове, принялся пространно обьяснять, сколь твердой поступью двигался по "русскому пути" покойный заведующий гаража фирмы, (несколько раз поправился: "российскому пути") а брат усопшего ответил на это коротко: "Аллах акбар", чем придал выступлению Куравля многонациональный оттенок. Фраков радостно прошептал на ухо Лене.
   - Наш шеф Степ-Степ прокололся! Нанес татарам кровное оскорбление и теперь они его, Аллах акбар, зарежут!
   Прав ли он был или нет, Леня сообразить уже не мог, поскольку совершенно неожиданно преизрядно напился. При каждом поминальном бокале он видел своим "третьим глазом", как с высокой стены бесконечно долго летит вниз тяжелая бадья, "третьим ухом" слышал, как эта бадья гулко грохается на крышу автомобиля, раздается надсадный звук рвущегося железа, чей-то крик, а потом - торчит из груды искореженного металла окровавленная рука человека, секунду тому обратно бывшим в живых. И от рюмки к рюмке картины эти становились все явствененей и все страшней. В последний и очень краткий миг просветления, Леня уловил, как Фраков толковал Мартынову.
   - Строго говоря, наш Степан Степанович и патриоты идут вовсе не "русским путем", а самым настоящим еврейским! Христос был иудей, матерь Божия из той же породы, так что знамя наших патриотов заимствовано из синагоги. Ожидание светлого величия в будущем России, сродни ожиданию прихода еверейской Мессии, и что русаки, что евреи никогда счастливы не будут. Им, обоим засранцам, на роду написано весь век, до скончания мира маяться и доказывать всем благополучным народам, как плохо могут жить дураки...
   Мартынов, обожравшийся до посинения раздувшейся шеи, глядел на Фракова совершенно отрешенным взглядом, однако пытался указать собеседнику на его ошибки в рассуждениях, даже зелепетал что-то о разнице между Храмом Божьим и Синагогой, но сник окончательно, закрыл глаза и пустил слюну через губу.
   Но, может быть, ничего такого и не происходило потому, что Лене померещилось, будто теперь он сам, Леня Волохов, спускает на голову Акмалова железную бадью. Только, как оказалась при уточнении, - это вовсе ни Акмалов, а старик Коверкотов корчится под придавившими его кирпичами. И у старикашки - тоже нет указательного пальца на руке, палец отстрелил ему Леня, когда защищал свою жизнь в цыганском притоне.
   Эти кошмары наяву прервала трель телефонного звонка. Леня с трудом разлепил глаза и обнаружил, что неведомая сила неизвестно когда перенесла его на собственную кровать в родной дом - в изголовье стоит бутылка немецкого пива, а за окном темно. Пришел ли он сам или верные товарищи не дали ему пасть на поле боя - Леня восстановить в памяти не мог.
   На ощупь он нашел телефонную трубку и прижал её к уху, тот час услышав возбужденный женский голос.
   - Леня, это Вика! Выручай меня быстро! Я в багажнике автомобиля!
   Он решил, что кошмары продолжаются и спросил испуганно.
   - В каком багажнике? Где?
   - Меня засунули в багажник! Приезжай быстрее! Серое "Вольво" во дворе казино "Аризона" возле Разгуляя. Быстрей Леня, меня убьют!
   Связь оборвалась и Лене потребовалось минуты три, чтобы прийдти к выводу, что такого не может быть, чтоб кого-то возле респектабельного казино "Аризона" засунули в багажник "Вольво", а он оттуда ещё и звонит из багажника. Когда до него дошло, что звонить можно по сотовому телефону откуда угодно, Леня скатился с постели и тот час почти полностью протрезвел. Бутылка пива, кем-то услужливо оставленная в изголовье, завершила дело - в известной степени вернулась способность мыслить логически.
   И тут же его обуяла радость - Виктория звала его на помощь! В минуту беды никого рядом с ней не оказалось, и он получался единственным надежным спасителем.
   Леня глянул на часы, определил, что до полуночи осталось минут сорок, кое-как оделся и спустился вниз. То что его служебная машина оказалась возле дома не удивило, хотя он не помнил, когда и как её сюда пригнал со стоянки у фирмы.
   К моменту, когда в переулках возле Разгуляя Леня нашел казино "Аризона", похмельной туман настолько рассеялся в его голове, что он мог соображать уже с достаточной трезвостью. Он остановил машину метрах в сорока от ярко освещенного подьезда казино и присмотрелся. По внешнему виду судя, невозможно было предположить, чтоб в этом широко разрекламированном по телевидению заведении кого-то засовывали в багажник. Здесь тусовалась и бражничала элита Москвы, проходили презентации, которых не гнушались и члены правительственного кабинета. Даже если клиент и проигрался в пух и прах на рулетке или в "блек-джек", сомнительно чтоб его упаковали в багажник мащины - нельзя так подрывать репутацию заведения. "У Тимофея", при конфликтах, попросту морду били.
   Пара могучих охраников стояли на крыльце "Аризоны" и перекуривали вполне миролюбиво. Вдоль троуаров вытянулся длинный ряд машин, в подавляющей своей части иномарки. Одна из них была белой и длинной, как вагон электрички, если судить по американским теле-триллерам, то в таких лимузинах ездили боссы мафии. Но по Москве таких вагонов не насчитывалось пока и пяти штук, а мафиозников было много больше.
   Припоминая все, что успела ему сказать Вика, Леня тщательно обдумал план своих действий, после чего достал из багажника монтировку, припрятал её под куртку и двинулся искать внутренний двор казино.
   Арка во двор оказалась шагах в пятидесяти от центрального входа, здесь было темно и тихо, в углу припарковались пара "жигулей" и чуть в стороне от них - серая "Вольво". Все вроде бы так, как сообщалось, но в реальность происходящего Лене верилось с трудом.
   Он подошел к багажнику машины, постучал по нему и тихо позвал.
   - Вика, это я.
   - Открывай скороей, чего ты тянешь! - донеслось из багажника сдавленное шипение.
   Калечить красавицу-машину Лене было жалко, но иного выхода не оставалось. Он подсунул под багажник плоское жало монтировки и со второго рывка крышка отскочила, издав при этом железный лязг, от которого пискнула было, но к счастью смолкла, смолкла сигнализация стоявшего неподалеку "жигуленка".
   Вика вылетела из багажника и Леня выронил из рук монтировку. Кроме белого, открытого купальника на девушке ничего не было, если не считать сотового телефона в руках и черных туфлей с высоким каблуком - на ногах. Купальник едва прикрывал её тело, спина оказалась голой, а волосы выкрашены в какой-то непередаваемый цвет, переливающийся всеми отенками радуги.
   - Ты на машине? - разгоряченно спросила она, пока Леня стоял стобом и раскрыв рот.
   - Да. Она там, на улице.
   - Гони её сюда! Я сейчас вернусь!
   - Куда ты? - вовсе ошалел Леня, уже ничего не соображая.
   - Должна же я свои шмотки у этих гадов взять?! Не голой же бегать?!
   Пока Леня пытался сообразить, что происходит, Вика сунула ему в руки сотовый телефон, скинула с ног туфли, разбежалась и, как показалось в темноте Лене, - со всего маху ударилась плечом в глухую и темную стену. Но это оказалось дверью, которая тут же распахнуалась и полуголая девушка провалилась в ярко освещенный квадрат проема. Через секунду оттуда послышались громкие крики, шум возни, но все перекрывала грохочущая музыка.
   Леня засунул монтировку под куртку и двинулся в двери. Поначалу он оказался в коротком коридоре, который упирался в яркую портьеру. Оттуда и доносились скандальные вопли - в основном женской тональности. Потом все перекрыл мощный бас.
   - Забирай свое шмотье и убирайся, лахудра!
   Кто-то завизжал, послышался звон разбитого стекла.
   Леня приоткрыл портьеру и увидел в большой комнате с зеркальными стенками дюжины две полуодетых, а то и вовсе голых женщин, волна крепкого аромата косметики едва не сшибла его с ног, а острый свет ламп заставил на миг зажмуриться.
   Тот же бас человека, которого Леня не мог различить от слишком яркого света, приказал.
   - Все, кто не прошел первого тура конкурса, одевайтесь и можете пройти в зал! А ещё лучше - выметывайтесь отсюда к чертовой матери!
   Леня не успел ничего не понять, ни попросту оценить обстановку, когда увидел, как Вика во весь дух бежит к дверям с большущей сумкой в руках, а за неё пытаются уцепиться парень в смокинге и рыхлая женщина в длинном (чернь с золотом) платье. Вся троица ввалилась в коридор и Леня счел за благо дать парнишке в смокинге ладонью в лоб. Парень отлетел за портьеру, а черно-золотая женщина выкрикнула Вике.
   - Хиляй отсюда, чемпионка! И чтоб духу твоего здесь не было!
   Она бы и ещё чего-нибудь добавила, но массивная фигура Лени и парень, стонавший на полу, переменили её намерения и женщина прокричала.
   - Охрана?! Где охрана?! Здесь посторонии хулиганы! Господи, что о нас подумают американцы?! Просто бардак, а не приличное заведение!
   Вика уже промчалась мимо Лени во двор и он догнал её только под аркой.
   - Где твоя машина?! Давай быстрей, а то сейчас костей своих не унесем!
   - Там. - кивком указал Леня. - На улице.
   - Бежим!
   - Подожди, хоть куртку мою накинь...
   - К черту! Давай быстрей.
   Они выскочили на тротуар как раз ко времени: словно по заказу белая с синим машина милиции неторопливо проезжала мимо входа в "Аризону". Леня даже приостановился, приготовившись к очередному акту всей этой комедии, но оказалось, что местные милиционеры привыкли к виду полуголых девиц, бегающих возле "Аризоны". Водитель милицейской машины весело посигналил - и только.
   - Быстрей же, быстрей, рохля! - нервно торопила Вика своего спасителя, пока он открывал машину и садился к рулю.
   Они промчались освещенное пространство перед казино как раз в тот момент, когда из дверей выскочило несколько парней весьма агрессивного вида. Вика крикнула "Вот они, гони!" - и упала за спиной Лени между креслами. Что делали преследователи, Леня толком не разглядел через зеркало заднего обзора - то ли ещё попытались пешком догнать "волгу", то ли не обратили на неё внимания, а побежали во двор. Чтобы удостоверится, как изящно искалечили их "вольво".
   Леня выкатился к площади Трех Вокзалов и спросил через плечо.
   - Куда тебя отвезти?
   - Как это куда?! - разгорячонно смеясь, спросила она. - Ты же недавно приглашал меня в гости? Вот и вези к себе!
   Она перебралась через спинку переднего кресла и, обдавая Леню жарким ароматом разгоряченного тела, духов, упала рядом с ним, весело сообщив.
   - А в тебе есть надежность! Я думала, ты за мной не приедешь.
   - Больше тебе позвать было некого?
   - Так получается. Ты мне показался самым надежным.
   Леня знал, что это вранье. В Москве у неё были друзья и подруги, скорее всего - в неисчислимом количестве. Но делать их свидетелями дикой ситуации, в которую она влопалась - Вике не хотелось, потому на помощь и был призван человек сторонний, на которого наплевать. Пусть так. Но все равно она рядом и все равно они едут к нему домой. Он решил проявить благородство до конца:
   - Ты можешь не говорить, что там произошло. Это твои секреты.
   - Да чего там скрывать?! - захохотала Вика в полный голос. - Приехали два фотографа из журнала "Плей-бой" и принялись отбирать русских красоток для обложки журнала. Может и врут, может вовсе и не американцы, а просто наши бобики себе шлюх для постели подбирают. Но если это так, если на обложку попадешь, то сам понимаешь - жизнь завариться клевая.
   - А как ты в багажики оказалась?
   - Господи, до чего ты все-таки тупой! Там же конкуренция, борьба звериная! Одной девочке несмываемой краской в лицо плеснули, другой слабительное в кофе дали, в сортире сидит, а меня в багажник засунули! Все нормально, все в рамках правил, Леня.