Горохов Александр. Голый на маскараде

   - Нет. - пробурчал Леня. - Тогда ты ко мне не вернешся.
   - Правильно. Ты умнеешь прямо на глазах. Пойдем, закроешь за мной ворота.
   Они вернулись к машине, Леня взял с заднего кресла свою сумку и отдал ключи зажигания, заметив.
   - Будь осторожней.
   - Конечно. Не злись. Поцелуй меня.
   Капризно-приказной тон девушки не понравился Лене, но он вдруг неожиданно для себя сильно охватил обеими руками её гибкое тело, прижал к себе до хруста в костях и поцеловал её в губы так, что у самого голова пошла кругом.
   - Ох! - она вырвалась из его рук. - Как-то все у тебя получается серьезно. Ты что, действительно, в меня влюбился?
   - Не знаю. - в темноте Леня не видел её лица и признаваться вслепую не хотелось.
   - Тогда ты счастливый человек. - просто сказала она и уселась к рулю. - Ты и будешь счастливым человеком очень долго. Чтобы не случалось. Я тебе обещаю.
   Если бы в этот момент она спросила, в каком банке на Крите паслась её тетка Лимонова, то Леня указал бы его ни секунды не мешкая. Но на прощанье она сказала сдержанно.
   - Особенно на участке не светись. Лучше торчи в доме.
   Он прикрыл за выкатившейся машиной ворота, проследил, как в темноте исчезают габаритные огни и вернулся в дом.
   Когда он обнаружил, что из его сумки исчезли как его оба паспорта, водительские права, так и конверт с деньгами - то ничуть не удивился, а лишь отметил ловкость с какой Вика умудрилась проделать этот фокус. Все шло по правилам игры: он повязал её, она стреножила его, вот такая любовь.
   В одном их холодильников Леня обнаружил здоровенный кусок мяса и овощи, повеселел, приготовил ужин и со вкусом все сьел - что окончательно примирило его если не с жизнью в целом, то с текущим моментом. А когда растянулся на обширном диване, то неожиданно ощутил приятное томлениен духа и глубокий покой, словно завтра его ничего, кроме светлого и радостного дня, не ожидало.
   Проспал Леня девять часов кряду, а потом ещё тридцать два часа - ел, смотрел телевизор, дремал и ничем свою душу не бередил. Иногда вяло перебирал события и детали минувших дней, но никаких выводов из случившегося даже не пытался делать.
   В ранних сумерках следующего дня послышался звонок от ворот, Леня вышел и открыл калитку. Вика сказала весело.
   - Вот и я. Быстренько собирайся, едем!
   За синой её стоял синий форд", за рулем которого сидел бритоголовый парень.
   - Я готов. А где наша машина?
   - Поставила на стоянку твоей фирмы, не волнуйся. Ключи отдала мистеру Фракову. Импозантный мужчина.
   Все у неё делалось слажено, правильно и Леня поначалу не спросил, куда они едут. Заперли дачу и бритоголовый молча погнал в город. Вика сидела рядом с Леней на задних креслах, когда выкатились на шоссе привалилась к нему плечом и сказала устало.
   - Намоталась я за эти сутки, хоть в поезде отосплюсь.
   - В поезде? Каком?
   - На Киев.
   Тут уж Леня и вовсе ничего не понял, а она улыбнулась, сказала просто.
   - Из Киева летим в Грецию. Отсюда ведь не вылететь, тебя скорее всего верняком на аэродромах сторожат.
   - Из Киева проще? - спросил Леня.
   Вика фыркнула.
   - Я думаю, что не такая ты в преступном отношении важная фигура, чтоб тебя по соседним странам разыскивали. Но через Киев все-таки надежней.
   - Ты оформила все документы?
   - Те, что надо. Я все сделала. Твой паспорт у меня, деньги не понадобились, если не будешь жадничать, то гульнем в Афинах и на Крите.
   Бритоголовый за рулем мог слышать каждое слово, но Вика его явно не стеснялась, воспринимала словно наемного водителя, хотя тот явно был достаточно близким её приятелем. И голова у него поблескивала как-то по особенному, так что Леня спросил на удачу.
   - Он не буддист? Кришнаит?
   - Угадал. - ответила Вика. - Мой старый друг и всё на этом.
   Шофер-кришнаит поймал взгляд Лени в зеркале заднего обзора и улыбнулся, заметив.
   - Не ревнуйте, я женат, трое детей и всех очень люблю.
   Леня не мог вспомнить, воспрепятствовали ли кришнаитские убеждения женитьбе и детям, но решил в этом не разбираться.
   - Илья Фраков про меня что-нибудь спрашивал?
   - Я ему сказала, что мы с тобой отправляемся в неформальное свадебное путешествие. И по этому случаю твой шеф Куравель разрешил тебе недельный отпуск и выдал нам с тобой кое-какую денежку. Я сказала, что являюсь твоей невестой.
   Леня охнул.
   - Невестой?! Что ты ещё успела натворить на моей фирме?
   - Ничего. Благополучно схоронили тетку Ольгу. Без оркестра, но очень пристойно. - она теснее прижалась грудью к его руке и сказала улыбчиво. Ленечка, все будет в порядке. Никогда не оглядывайся, а вдруг за тобой погоня?
   Он попытался вспомнить, от кого слышал это выражение, но она повторила.
   - Не оглядывайся, так будет лучше. На фирме ещё ничего не знают о твоем побеге из лап ментов.
   Леня не знал, как оценить это сообщение - скорее всего, Свиридов продолжал свою игру, не торопился, а может и попросту полагал, что Лене деться некуда, а потому ждал, пока преступник явится с повинной. И на том спасибо.
   Имени лысого кришнаита Леня так и не узнал, зато при прощании на площади перед Киевским вокзалом получил от него в подарок большую книжку в яркой обложке, витееватое название которой Леня тут же забыл - какие-то "пути к истине, или Богу", читать книжку Леня не собирался.
   Поезд тронулся по расписанию. Виктория тут же забралась на верхнюю полку и сказала, что будет спать, а Лене следовало разбираться с таможеным контролем на границе. Сперва российским, потом украинским.
   Пара попутчиков в их купе, голосистые и щумные хохлы, тут же пригласили Леню повечарять, выпить чарку да закусить, от чего Леня не отказался. И было приятно час за часом вести разговоры "за жизнь" с незнакомыми парнями, за окном, в светлой мгле ночи мелькали далекие огоньки, а над головой тихо и беззвучно лежала Виктория. Лене казалось, что сверху на него опускается теплая волна нежности.
   Чем ближе к границе, тем больше его попутчики начали нервничать, что выразилось поначалу в усиленных дозах выпивки, а потом они принялись перешептываться, подозрительно косится на Леню и ясно было, что досмотра они побаивались - быть может везли какой-то опасный груз.
   Но все и для всех прошло благополучно. Русская таможня вообще отнеслась к своим обязанностям с формальным равнодушием, а хохлы, хоть и надували щеки от важности, но времени для тщательного досмотра им явно не хватало, в основном они слегка потрясли Леню, Вику не будили, а на своих соплеменников и вовсе внимания не обратили.
   Поезд вновь покатился к Киеву, Леня принял с попутчиками ещё по рюмке и те разом заснули - наступило расслабление после перенапряжения нервов, да и лошадиные дозы алкоголя дали-таки себя знать.
   Леня встал и глянул на верхнюю полку - тут же глаза в глаза столкнувшись с Викой.
   - Пронесло? - едва слышно спросила она.
   - Что пронесло? - не понял Леня.
   - У нас с тобой валюты до чертовой бубушки, могли быть неприятности.
   Тонкостей этого замечания Лення не понял, поскольку и не знал, какие могли вознинуть неприятности с валютой: пронесло и черт с ними.
   - Отнеси меня в туалет. - вдруг сказала Вика и Леня тут же просунул руки под её теплое тело и даже успел приподнять, когда она едва слышно засмеялась.
   - Ленька, из тебя веревки вить можно. Не надо. Я не хочу. Ложись спать, завтра опять же нелегкий день. Но зато потом....
   Она замолчала и прищурила глаза, лукаво глядя ему в лицо.
   - Что - потом? - спросил Леня.
   - А потом мы с тобой устроим свадебное путеществие, как я обещалась на твоей фирме. Все по настоящему. Хотя бы поиграем.
   Леня почувствовал, что у него пересохло в горле и он сказал с неестественной улыбкой.
   - Можно и не играть.
   - Дурачок ты. - мягко ответила она. - Большой, здоровый дурачок. А если у меня уже муж есть?
   - У тебя нет мужа. - сказал Леня, который просто не в силах был допустить такого безобразия.
   - Правильно. Нет. Но был. Это теперь уже так далеко было, что и не разглядеть. Да утра, Леня.
   - До утра.
   А утро встретило их все той же московской жарой на перроне вокзала Украинской столицы и тоненькой, миниатюрной девчонкой, в легком прыжке кинувшейся на шею Вике.
   - Вика, милая! Как я тебя ждала! Задержись хоть на денек! Я все сделала, ваш самолет завтра утром, но день ты со мной, хорошо?
   На Леню девчонка метнула только взгляд, в котором никакого повышенного любопытства не было. Леня понял, что он был заранее представлен по телефону, видимо, как попутчик, охранник, сопровождающий - что уж там говорится подругам, чтобы не задавали лишних вопросов.
   Вика приметно замялась, повернулась к Лене и пояснила.
   - Это Марина, мы были в сборной команде...
   - Ну да, да! - в том же радостном тепмпе затараторила девчонка. - Я всех наших вчера предупредила, мы тебя та-ак ждали! Все уже собрались!
   - Хорошо. - понял Леня. - У меня здесь тоже есть приятель. Где и во сколько мы встречаемся?
   Кончилось тем, что из рук Марины он получил номер телефона, по которому ему следовало позвонить в семь утра. Все же эта Марина была чуткой девочкой и сочла нужным пояснить.
   - Вы за Вику не волнуйтесь, у нас в компании одни девочки, как и раньше было. Завтра будете в Греции, не беспокойтесь. "Команда молодости нашей" - все сделает для своих!
   Леня не беспокоился, хотя никакого друга в Киеве у него не было. А потому он поначалу нашел Крещатик, потом - Киевскую Лавру, дважды перекусил в подвернувшихся кафе, а к ночи вернулся на тот же вокзал, где и просидел до утра - то подремывая, то выцеживая бутылочку пива, то совершая прогулки в туалет.
   Ровно в семь утра он позвонил из телефона-автомата и ему было приказано стоять, где стоял - через пятнадцать минут появилась Виктория, они сели в машину и покатились на аэровокзал.
   Все аэровокзалы одинаковы - если не по своей архитектуре, то по внутренней атмосфере. Всегда в них какая-то нервическая суета, перемешанная с токливым ожиданием, подавляемым страхом перед полетом, неестественные голоса информаторов из невидимых динамиков, безвкустные бутерброды в буфетах и непонятная чехарда букв-цифр на черном табло "прилета-отлета".
   Леня загадал, что если его не схватят на контроле по выходу к самолету - то все в его жизни будет хорошо не только на текущий момент, но и до гробовой доски.
   Когда они шли на паспортный контроль, Леня проговорил судорожно.
   - Проходим врозь. Иди вперед, я отстану.
   - Зачем?
   - Ты что не понимаешь? Я же могу погореть.
   - Сгорим вместе. - просто ответила она.
   Через час с небольшим он погрузился в кресло салона самолета, закрыл глаза и стал ожидать взлета.
   - Ты боишся летать? - удивленно спросила Вика.
   - Нет. Я ещё жду, что за мной придут.
   - Не придут, трусишка. Это коммерческий рейс, тут жулик на жулике сидит, половину самолета следует везти прямо в тюрьму.
   Самолет вырулил на взлетную полосу, посвистел турбиной, голос её наброл уровень крещендо, разогнались и - взмыли в голубое небо.
   Леня поверил, что жизнь его на бесконечно необозримый срок будет светлой и беззаботной.
   глава 14
   По сравнению с Украинской таможней - греческая, в Афинах, представлялал из себя утренюю перекличку детишек в детском саду. Какой-то ленивый человек в форменной фуражке, с обглоданным бананом в руках, глянул в документы, что-то чиркнул, где-то ударил штампом и ляпнул по русски, не глядя в лицо прибывших.
   - Добро пожаловать Греция!
   Все вьездные бумаги ему могла подавать дрессированная обезьяна, все одно он бы её не заметил.
   Едва Леня с Викой вышли из здания аэропорта, как на них накатилась свора горластых мужчин - все на одно лицо, черноглазые и черноволосые, и очень настойчивые в своих предложениях. Леня не сразу и понял, что это все та же братия таксистов, предлагавшая везти кого угодно и куда угодно, лишь бы платили:
   - Доллар?! Драхм?! Дойче марк?!
   - А пошли-ка вы к чертовой бабушке. - с приятной улыбкой сказала Вика и повернулась к Лене. - Нас должны встречать. Не церемонься с этими нахалами, они к вежливому обращению не приучены.
   К вежливому обращению и московские извозчики не приучены, хотел было резонно ответить Леня, но Вика вдруг отвернулась, заулыбалась и быстро шагнула навстречу старому "фиату", затормозившему рядом. Леня видел, как из-за руля этого автомобиля, мечтавшего о свалке металлолома, вышла пожилая женщина, расцеловалась с Викой и они принялись о чем-то говорить. Следовало понимать, что весь маршрут у Вики был не только расписан по минутам, но на контрольных точках её ждали заранее оповещенные люди.
   Взмахом руки Вика подозвала Леню к себе, кивнула на женщину, сообщила быстро.
   - Ее зовут Вероникой, по русски едва говорит. Едем.
   - Куда?
   - В порт. До Крита надо добираться на пароме или пароходе.
   Леня остановился у окрытой дверцы "фиата", сказал недовольно.
   - Вика, эта гонка твоя... Здесь все же Греция... Эллада... Акрополь и прочее.
   - Тебя интересует вся это историческая рухлядь? - нервно спросила Вика.
   - Да хоть глянуть надо! Это же колыбель цивилизации.
   Вика перегнулась в салон к уже сидевшей за рулем Вероники, обменялась с ней несколькими словами, а потом сказала Лене.
   - Ладно. Мы тебя высадим в центре гророда. Свой Акрополь, он же Парфенон найдешь сам. Я приеду туда в полдень. По местному времени.
   Леня полез на задние кресла машины и они тронулись. Почему эта перекосившаяся, дребезжащая машина ещё могла передвигаться - оставалось технической тайной. Впрочем, как заметил Леня через полчаса, - на узких улочках города машина Вероники была далеко не самой выдающейся археологической раскопкой.
   Едва он увидел через окно автомобиля взметнувшийся ввысь силуэт Парфенона - сразу сказал.
   - Остановите. Отсюда я дойду.
   Машина скрипнула, грохнула железом и зарылась носом в землю. Леня выкарабкался на тротуар.
   - В двенадцать по местному! Переведи часы! - ещё успела предупредить Вика, и "фиат" укатился, изрыгая из выхлопной трубы черный дым.
   Неторопливо двигаясь по узким улицам, застроенным невысокими домами, Леня попытался припомнить все, что он знал о Греции. Память выдавала скудные обрывки информации: колыбель Еропейской цивилизации, стартовая площадка высокой культуры. Ренесанс - сиречь Возрождение, но это, кажется, уже Италия, а не Греция. Осада Трои, Ахиллес, Одиссей тоже к Элладе имели косвенное отношение. Афинская демократия. Гомер.
   Через несколько минут Леня впервые в жизни понял, что дремуч и невежественен до позорной убогости. И даже к Парфенону ему подыматься нет никакого смысла, поскольку чтоб любоваться древностями, чтобы они "разговаривали" с тобой - надо знать их язык, надо иметь хоть какую-то начальную информацию для этого "разговора". Иначе перед тобой будет выситься просто груда камней - более или менее красиво сложенных. И все красоты древней Европы, все музеи, галлереи, выставки будут просто кучей кирпичей, раскрашенных холстов, не вызывающих никакого отклика в душе и пользы для ума.
   Эти размышления плавно перевели Леню на рассуждение об общей его готовности к жизни в современном мире. Древним грекам было хорошо: чтоб числиться человеком к жизни готовым, достаточно было уметь "читать и плавать", как то сказано в трактатах. Но умея и читать, и плавать, Леня вдруг понял, что ему здесь, на Земле, скорее всего, по настоящему - не ужится. Ни одного иностранного языка - не знает, понятия не имеет, как работать в системе "Интернет", сведения о историческом процессе развития Цивилизации имеет настолько общие, что всерьез их принимать нельзя. Кроме того: ничего не соображает касательно компьютера, лазерной техники, истории религии, не играет ни на одном иузыкальном инструменте, мастерством шахмат не владеет, вообще дикарь! - единственно что: умеет водить автомобиль, да пользваться сотовой связью. Маловато. И виноватых в этом факте искать бессмысленно - время, когда надо было впитывать в себя жизнь и качества своей эпохи ушло на танцульки, спорт и просто неизвестно на что. Можешь теперь догонять. А можно и ничего не делать, живи как живешь, тоже ничего не случится: медведь всю жизнь не умывается, а в тайге - хозяин!
   И все же когда Леня остановился метрах в шестидесяти от Парфенона великая стройка времен Древней Эллады его поразила. Отложила чувственное впечатление на каком-то подсознательном, зверином уровне. На долю секунды интуитивно Леня осознал, что и за много тясяч лет до него - действительно существовала полнокровная жизнь, а люди были ничуть не глупее сегодняшних.
   Толпы туристов (сезон, как оказалось, - в разгаре) щелкали фотоаппаратами, по большей части снимали видеокамерами - друг дружку, на фоне Акрополя. Чтоб увековечить исторический документ "Я И ПАРФЕНОН". Самые заядлые и профессиональные землепроходцы - подбирали с земли осколки мрамора и припрятывали их себе на память. Леня решил поступить так же хоть какую-то память о посещении Эллады для себя оставить. Он прошел вдоль восточной стороны здания и поднял с земли белый с розовым отливом кусок камня, напомнающим наконечник стрелы. За спиной его прозвучало насмешливо, по русски, с легким акцентом.
   - Друг мой, вы делаете ошибку по своему невежеству. Извините.
   Леня обернулся. Немолодой мужчина в светлой шляпе, солнечных очках и несколько помятом костюме был явный русак, акцент свой приобрел, надо полагать, долго проживая заграницей.
   - Что так? - спросил Леня.
   - Каждое утро, на восходе солнца, когда вся Эллада ещё спит, сюда приезжает грузовик, наполненный этим щебнем. И вываливает его сюда, чтоб туристы могли себе взять камешек на память. - он засмеялся, словно забулькал кипяток в чайнике. - А не будь этого маневра, так туристы растащили бы по камешку все древние здания, всю Грецию. Но... Но этот осколок в вашем кармане тоже видел славные героические времена. Не расстраивайтесь.
   Леня решил, что стреловидный камень сохранит - в конце концов, пусть не у крыльца Парфенона, но все равно по этому камешку ступал нога Ахиллеса, Агамемнона, и прочих славных героев.
   А можно допустить, что никогда не было древней Эллады и все это лишь плод человеческого воображения? Леня, в попытках определить свое историческое прошлое, никак не мог углубиться далее жизни прадеда - тот родился и скончался в девятнадцатом веке. Так что все, что было "до того" Леня уже не воспринимал. Да и вообще жизнь Человечества началась только в день его собственного, Лени, дня рождения.
   На витринах сувернирных лавок блистала такая откровенная халтурная дешовка, что Леня решил - его осколок куда ценней и весомей, благо добыт самостоятельно, трудами праведными, а потому имеет тайную ценность.
   От лавчонок Леня вновь в поднялся к Парфенону и с высоты откоса долго смотрел на синеющее море. По спокойным лазурным волнам скользили черные лодки, белые катера и теплоход. Море с Леней - уже разговаривало. Даже казалось родным, таким же как в Крыму.
   Вика словно из глубин этого синего моря вынырнула - разгоряченная, стремительная, полностью лишенная каких-либо проникновенных волнений в этой исторической атмосфере, она схватила его за руку.
   - Ищу тебя уже почти час! Идем быстрей, наш паровоз уже разводит пары!
   - Какой паровоз?
   - Паровоз, пароход, паром, бригантина - какая разница?! Немного поплывем по морю и будем на Крите!
   По крутым улицам они спустились с Акрополя и все та же Вероника отвезла их в порт. Собственно не туда, где у пирса тесно стояли вполне приличные суда, а несколько в сторону. Та посудина, на которой Лене с Викой предстояло добираться до острова Крит, оказалась едва ли не самой грязной на побережье. Маленький, толстый и длинноусый капитан лично получил с них плату за проезд в долларах и при этом скорчил такую кислую рожу, словно его обмишурили до оскорбления, а детей его оставили даже без молока.
   Через несколько часов, когда Леня и Вика уже изнывали от жары и нетерпения на палубе, оказалось, что времени отправления никто не знал. Публика на судне относилась к этому совершенно равнодушно, располагалась на верхней палубе словно у себя дома, пили-ели и даже пели под аккордеон.
   С приближением сумерек началась погрузка в трюм какой-то неимоверно вонючей продукции в больших джутовых мешках, а когда солнце коснулось горизонта - отчалили. И тут же так закачались, что едва не черпали бортами воду.
   - Не доплывем. - уверенно предположил Леня. - Потонем в ближайщий час. От силы - два.
   - Плохо, что через час. - ответила Вика. - Будем уже далеко и до берега вплавь не доберемся.
   С темнотой - поднялся ветер, упругий и соленый. Спускаться вниз, где, кажется, предлагалось место в каюте, (за дополнительную плату) было невозможно - уже у трапа так шибало в нос прогорклой вонью, что они остались на верхней палубе. Как впрочем и почти все остальные пассажиры.
   Берега полуострова с его огнями таяли в темноте, волна становилась круче, а водоплавующее корыто, как ни странно - приобрело остойчивость, пошло быстрей и ровней. Леня и Вика нашли свободное место на корме, потом он отыскал какие-то матрацы. И на них растянулись, покачиваясь на волне и глядя в темно-фиолетовое южное небо, успыпанное яркими, немигающими звездами.
   Вика почти тот час заснула и, как казалось Лене, дышала тихо, в такт неспешной перевалке судна с волны на волну. Он боялся пошевелиться, смотрел в небо, прислушивался с гулу машины и чудилось ему, что если весь этот шальной вояж и не имел большого смысла, то ради такой минуты стоило сюда срываться. Быть может, для него это была лучшая ночь в жизни, ночь, которая больше никогда не повторится.
   Потом над морем полосами пошел струистый туман, судно то ныряло в молочное облако, то снова выскакивало в зону ясной видимости. Прозрачный рассвет застал путешественников уже ввиду возникшего торчком прямо из моря скалистого острова. Это и был Крит, как следовало понимать по обещанному в Афинах расписанию движения.
   Вика открыла глаза и сразу сообразила, что к чему.
   - Прибыли?
   - Да. - ответил Леня и, как оказалось через полчаса, - ошибся. Маршрут, по соверешнно неведомым причинам, по воле длинноусого капитана или по метеоусловиям - изменили. Предстояла четырех часовая остановка на островке Андикитира, что вызвало гневную ярость всех пассажиров. После ожесточенных криков и споров - Андикатиру оставили-таки справа по борту и пошли строго на Крит, как пояснил Лене на смеси англо-французско-немецкого языка пожилой грек, или турок. Это известие Леня сообщил Вике, присовокупив:
   - Чтоб там ни говорили, а Российский бардак вовсе не самый худший.
   Когда добрались до Крита и ошвартовались у пирса, обиженный капитан перекрыл выход, заявив, что пассажиры дожны заплатить ещё по паре долларов или драхм - черт его разберет - за какие-то услуги: то ли кому-то кофе в койку подавали, то ли от солнца тент над головой натягивали. Но требования капитана оказались вздорными и публика отреагировала на них в местной манере. Обоих матросов у трапа - попросту смела разгневанная толпа, катапитан полетел с борта в воду, и всей дружной компанией пассажиры вывалились на причал, тут же рассосавшись по узким улочкам.
   - Ну, вот мы и не потонули! Прибыли! - засмеялась Вика и вопросительно взглянула на Леню. - Что дальше, повелитель?
   - Надо где-то устроится. - Леня оглянулся, за спиной сверкало море, небо казалось словно промытым до голубого блеска, солнце обрушивало на плечи раскаленные лучи. - Немножко можно будет передохнуть, искупаться.
   - Я не о том, повелитель. Отель, который рекомендовала Вероника называется "Олимп", он недорогой, а главное - русифицирован. Как впрочем и все дешевенькие гостиницы Средиземноморья. Ну?
   - О чем ты? - не понял вопароса Леня и тут же увидел, как потемнели и стали отчужденными глаза Вики. Она произнесла внятно.
   - Мы - прибыли на место. Я - тебя довезла. Я - с тобой. Ну?
   Леня ускользнул взглядом от её требовательных глаз и сказал в сторону.
   - Твой банк называется "Sollo". Но как ты там выйдешь на абонент Лимоновой и разрешат ли тебе залезть в её сейф...
   - Разрешат. - жестко оборвала она. - У меня все документы. О её смерти и мои права, как единственной наследницы. Пойдем, найдем этот "Олимп". В конце концов ты прав, если у нас свадебное путешествие, то так и будет.
   - Подожди, Вика. - осторожно начал Леня. - Мне не хочется тебе да и себе портить настроение, но лучше сказать сразу... У Ольги Федоровны остался муж. Живой и здоровый. Так что если делить наследство...
   Она оборвала его короким жестом.
   - Не держи меня за дуру! Этому соломенному мужу я дала тысячу долларов на операцию, у него раковая опухоль. А он мне подписал отказную бумагу.
   - В Петербурге? На прошлой неделе?
   - Да. - бросила она и по крутой тропинки пошла в гору.
   - Это ещё не все. - в затылок ей заторопился Леня. - Твои конкуренты, которые тоже мечтают об этом наследстве, они, по-моему, ищут совсем что-то другое.
   Вика повернулась и спросила насмешливо.
   - Надо полагать, с тобой адвокат Помяловский разговаривал? Он тебе выдал такую информацию?
   - Он...
   - Ну, так тем лучше. ЧТО ищут мои конкуренты, на то мне наплевать. Мы поделились. И тебя я тоже выкупила на свою сторону.
   - Как это - выкупила? - ошалел Леня.
   - Так. К тебе больше приставать не будут. Держись за меня, повелитель, и живи спокойно.
   - Да кто они, Вика?! И чего хотят?!
   - Я знаю только Помяловского, а он лишь представитель, адвокат. Больше меня никто не интересует. Кроме тебя, повелитель.
   Жесткий тон Вики покоробил Леню, но хоть он и числился в звании "повелителя" власти своей не ощущал, а потому сказал, пытаясь улыбнуться.