Горохов Александр. Голый на маскараде

   Биллиардная уже открылась, когда Леня вернулся назад. Он спустился в игровой зал - пыльный, голый, прокуренный, освещенный лишь косыми лучами солнца, врывашимися скозь узкие полуокна. Завсегдатаи расхватали кии, маркер выдавал жетоны, определяющие время игры.
   То что под левым глазом маркера светился припудренный синяк, верхняя губа рассечена, а правое ухо красиво распухло, Лене ещё ничего не сказало. Но реденькие нахальные усишки маркера, весь его жгучий испано-итальянский облик и ладная фигура - тут же переместили в сознании Лени эту личность на фотографию, стоявшую в металлической рамке возле спального ложа Лимоновой. Идентичность была полной. Такие лица запоминаются, даже если они и маскируются синяком под глазом.
   Леня не знал, что ему делать дальше. Мертвый Коверкотов, крепко побитый маркер, запись в справочнике Коверкотова, фотография - все это сваливалось в одну кучу, но пока не имело между собой никакой связи. И самое опасное сейчас, понял Леня, неловкими действиями - разрушить эту возможную связь. Следовало лишь присмотреться и ретироваться, чтоб в покое, возможно при участии Васьки Блинова, продумать и сделать выводы из фактов очевидных, но необьяснимых.
   Леня закрыд глаза, восстановил в памяти фотографию, лицо на ней, фигуру, потом уставился на маркера. Сомнений не было - он. Слащавый, сальный красавчик двадцати лет, в чем-то женственный, но с достаточно хорошо развитой мускулатурой. В бизнесе, а уж тем более на производстве таких "прыщей" не встретишь. Они обитают в зоне обслуги - используя свои внешние данные. Заветная мечта молодого "прыща" - выбиться на ТВ, а ещё лучше на эстраду, кривляться у микрофона перед истеричными до полного идиотизма поклонницами и купаться в ореоле славы. По всей России "прыщи и прыщихи" штурмовали эстрадные подмостки тысячными легионами и некоторые добивались успеха, поскольку их вокальные и сценические таланты ровным счетом никакого значения не имели - была бы наглость, удача, покровитель, башли, и - абсолютное отсутствие морали. Ровесники презирали удачливых "прыщей" и - люто завидовали им.
   В тонком мастерстве биллиарда Леня ровным счетом ничего не понимал, кий в руке ни разу не держал, а потому и ушел из зала минут через пять. Но за то время он уже услышал, что маркера зовут Стасиком, а один грубый парень со следами похмелья на лице, дважды окликнул его: "Эй, Прыщ!" и маркер не обиделся, кличка была давней и он к ней привык.
   Леня уже запустил мотор машины, уже выжал сцепление, когда увидел, как из-за угла торопливо выскочил Прыщ. Леня невольно тормознул, а Прыщ пробежал мимо, кинулся к серебристому "опель-кадету" и открыл багажник. Но не нашел там, чего искал, распахнул дверцы, нырнул в салон и, наконец, выдернулся из него с портфелем в руках. Затем в том же темпе поставил машину на сигнализацию и трусцой поспешил на свое рабочее место. Поспешные действия Прыща показались Лене не только суетливыми, но и откровенно испуганными.
   Выждав несколько минут, Леня обошел "опель", присматриваясь к нему, словно покупать собирался. Номера оказались Московские из чего следовало несложное заключение, что жил маркер в столице, а работенку подыскал в Химках. Впрочем и Химки уже несколько лет, как числятся Москвой.
   Панель управления автомобиля была густо заляпана всякими соблазнительными портретами кино-актрис, фото-моделей, болтались перед ветровым стеклом всевозможные куколки, под рычагом переключения скоростей лежала пачка "Кэмела", на задних креслах - одеяло и небольшая подушка, из под неё торчало серебряное горлышко бутылки шампанского. Судя по всему, Прыщ вел жизнь игривую, а автомобиль служил ему не только средством передвижения.
   Свидание с Прыщом казалось неизбежным, но следовало к нему хоть как-то подготовиться, или знать, каких результатов добиваться при этом рандеву. А Леня не имел на руках никаких козырей, кроме разрозненных, хотя и достаточно весомых фактов.
   Он уже включил зажигание, когда услышал неприятный лязгающий звук за своей спиной и обернулся, как всякий осторожный водитель реагирует на сигнала внешнего, за стеклами салона машины мира.
   Оказалось, что открывали железный люк в полуподвал - им пользуются, когда загруэжают вниз крупногабаритные вещи. Люк открывали изнутри и Леня не удивился, когда наружу высунулась голова Прыща. Маркер озабочеенно оглянулся, потом выкинул наружу все тот же портфель (но уже пухлый, чем-то набитый) а следом за тем вытащил большой чемодан. Выкарабкавшись через люк, Прыщ прикрыл его за собой даже повесил замок, а потом подхватил свою поклажу и утремился к "опелю".
   Леня слегка запоздал тронутся с места и Прыщ вдруг метнул на него испуганный взгляд, замер на месте и чемодан выскользнул у него из рук, грянувшись о земь.
   Леня тут же выжал сцепление и тронул с места, глядя не столько вперед, сколько в зеркало заднего обзора. Он различил в удаляющейся панораме, как Прыщ подхватил чемодан и бросился к "опелю".
   Прыщ панически убегал, в этом не было сомнений. Бежал с места своей службы, а может быть и вообще с места своего обитания, если судить по портфелю и чемодану. Причем - бежал тайно.
   Леня выкатился на улицу и остановился метрах в пятидесяти от биллиардной, намереваясь проследить за развитием событий.
   Ждать пришлось недолго. Серебристый "опель-кадет" выкатился из-за дома через несколько минут, а уже через секунду Леня понял, что совершил ошибку: набравший скорость "опель" резко тормознул и на мгновение Леня увидел расширенные, полные страха глаза Прыща, который смотрел на него сквозь опущенное стекло машины. Маркер не остановился, только притормозил, чтоб убедиться, что за ним следят. Убедился и - ударил "по газам" так, что колеса завизжали и серебряная машина рванулась к Москве.
   Все это становилось забавным и, не имея никакого плана, Леня тронулся следом, пытаясь не терять "опель" из виду, но не приближаясь к нему и даже пропустив между собой и ним пару машин.
   Поначалу Прыщ превышал скорость незначительно, держался в рамках дозволенного и они ровно катились по трассе М-10 (Ленинградское шоссе) к Москве. Но Лене показалось от чего-то, что в столицу Прыщ заезжать не будет. Так оно и вышло - у развертки Кольцевой дороги "опель", не включая сигнала поворота, ушел вправо, на Кольцо, и Леня вновь ошибся, тут же свернул следом, так что разделявшие их машины вышли из зоны обзора. Прыщ обнаружил за собой белую "волгу" Лени и влетел на Кольцевую дорогу уже с повышенной скоростью. Леня понял, что его окончательно засекли и помчался следом, уже не таясь. Что могло дать это преследование - оставалось неизвестным.
   Вполне возможно, что на юрком и мощном "опель-кадете" Прыщу удалось бы оторваться от неуклюжей "волги" Лени, но запаниковавший маркер проявлял излишнюю нервозность, бросался с полосы на полосу от чего, как это всегда и случается, только терял в сворости. Не учитывал он и того, что Кольцевую расширяли, постоянно приходилось нарываться на ремонитируемые участки, где движение сокращалось до одного ряда.
   Перед Волоколамским шоссе Прыщ ушел в левый ряд, хотя именно правый оставался свободным и Леня угадал следующий маневр преследуемого - перед самым поворотом на Волоколамку, Прыщ резко взял вправо, так что машина накренилась и скользнул на выход из Москвы.
   На Волоколамской трассе Прыщ выжал из мотора все, что сумел, и на скорости гдето около 155 километров в час Леня отставать. Его старая волга" таких оборотов коленчатого вала не принимала. Он уже хотел прекратить вполне бессмысленное преследование, уже терял "опель" из виду, когда успел разглядеть, как Прыщь мигнул тормозными огнями и круто принял с трассы под навес бензозаправочной станции.
   Когда Леня проделал тот же маневр, то обнаружил, что Прыщ стоит третьим в очереди под бензаколонку с бензином марки 95.
   Леня встал пятым под бензин 76 и вышел из машины. Остановка Прыща сразу обьяснилась - он уже выскочил из своего автомобиля и весело болтал с парой милиционеров, стоявших возле сине-желтых патрульных "жигулей". Прыщ явно стремился обезопасить себя от неприятностей - Леня видел, что Прыщ, угощая милицию сигаретами, (милиции и на АЗС курить можно) напряженно косится на него, на Леню.
   Пугать - так пугать. Страх, как известно, принуждает человека к безрассудным действиям. Леня вышел из-за руля и встал возле капота, демонстративно не спуская с Прыща глаз. Присутствие милиции, судя по всему, придало маркеру уверенноности. Очередь к колонке 95-го бензина продвинулась, Прыщ переставил машину и подошел к багажнику. Он стоял спиной к Лене, но тот видел, как парень торопливо извлек из багажника чемодан и портфель, уложив оба в большой и прозрачный пластиковый мешок. Леня видел, что у Прыща даже руки тряслись, когда он туго заворачивал тесемки на горловине мешка. Прыщ забросил свою покалжу на переднее кресло "опеля".
   Милиционеры продолжали курить и никаких действий не предпринимали, хотя Леня предполагал, что Прыщ уже навел их на него и сейчас будет хотя бы проверка документов.
   Нет - к моменту, когда подошла очередь Прыща, он заправил бак, сел к рулю, что-то весело прокричал милиционерам, неправильно развернулся и оказался возле Лени, резко притормозив. Несколько секунд он смотрел в лицо Лени расширенными глазами, потом судорожно сглотнул и произнес срывающимся голосом.
   - Киллер, да? Сколько тебе за меня заплатили? За мое убийство?
   Ничего подобного Леня не ожидал и непроизвольно ответил.
   - Достаточно.
   Беда в том, что ироничной интонации у Лени не получилось, ответ прозвучал хрипло и серьезно настолько, что глаза у Прыща побелели и он еле выговорил, срываясь на свистящий шепот.
   - Я тебе больше заплачу? Хочешь?
   Леня подбирал ответ, а Прыщ посчитал его молчание за отказ. Он метнул взгляд на милицию, а потом сорвался с места на предельно возможной скорости.
   Леня хорошо знал Волоколамку, поскольку часто вместе с Васькой Блиновым ездил на дачу к его родителям. Трасса, минуя городки в достаточной степени незначительные, дотягивалась до таможенного пункта на пересечении с границей Латвии, а в конечном счете упиралась в Рижский залив, в столицу ныне самостоятельного госудраства - Ригу. Если учитывать багаж Прыща и его паническую торопливость, то можно было предположить, что он стремился удрать за рубеж. Леня решил, что продержится за "опелем" сколько сможет, а как окончательно потеряет его из виду - вернется в Москву.
   Прыщ все так же изо всех сил давил на акселяратор, делал на дороге все те же ошибки, но все же мало помалу уходил от Лени все дальше. Преследование теряло смысл - если этот смысл и вообще был когда-либо.
   Трасса нырнула в перелесок, Леня окончательно потерял из виду "опель", прокатился мимо Т-образного перекрестка - в сторону, в рощу, уходила грунтовая дорога. Машины Прыща нигде не было видно.
   Гонка преследования кончилась. Леня сошел с полосы движения и загнал машину в тень придорожных деревьев. Как с ним часто случалось, от нервного напряжения проявил активность мочевой пузырь и Леня забрался в придорожные кусты, чтобы облегчиться.
   После чего, как говориться: "на душе легче стало".
   Прыщ сбежал, решил Леня, в Латвию или ещё куда, значения теперь это уже не имело, ясно, что он упрячется и упрячется надолго.
   Леня уже садился в свою машину и рассеяно глянул на трассу, чтобы прикнуть свой маневр разворота - и в этот момент из под деревьев, метрах в ста от него выкатился серебряный "опель", перевалился через неглубокий кювет, но вырулил не на магистраль М-11, на Ригу, а покатился на грунтовую дорогу, направления которой Леня припомнить не мог. Но было очевидным, что Прыщ заметал следы, упрятался от Лени в перелеске, выждал пока тот прокатит мимо, да не заметил, что и преследователь остановился.
   Леня докатился до перекрестка задним ходом, а затем вывернулся на грунтовку. Облако рыжей пыли, вздыбленной колесами "опеля", оседало медленно, так что ориентируясь на него, Леня набрал скорость. С каждым километром дорога становилась все хуже. В низинах появлялись даже глубокие, непросохшие на двухнедельной жаре лужи. Но на этот раз отечественное бездорожье Леню только порадовало - лишь сумасшедший будет разбивать скоростью свою машину на таких колдобинах.
   Прыщ - таковым сумасшедшим и оказался. Когда перелесок кончился и Леня высокочил на просторный, просматриваемый километра на три-четыре луг облако от идущего впереди "опеля" было уже у горизонта. Но это же облако, как понял Леня, мешало Прыщу контролировать обстановку позади себя, преследователя за густым занавесом пыли он разглядеть не мог.
   Леня вошел в азарт погони, но все же служебную машину было жалко и он старался обьезжать ямы, не влетать в глубокую, разьезженную колею - дорога была пуста и, как полагал Леня, чрезмерно далеко оторваться от него "опель" все одно не мог.
   Через несколько минут по правому борту, метрах в ста - промелькнула какая-то деревня в десяток домов, "опеля" там видно не было и Леня проехал мимо, не снижая скорости.
   Еще через пяток километров он оказался в таком сыром и густом еловом лесу, что и не удивился, когда обнаружил, что в салон влетела туча комаров. Но на мокрой колее был виден четкий след только что проехавшей машины.
   Неожиданно резко посветлело, слева по ходу движения мелькнула излучина узкой речки с крутыми берегами, а впреди показался мост через эту речку - мост, метров пятнадцать в длинну. И уже издали Леня увидел, что на мосту этом - что-то не так.
   Леня сбросил скорость и остановился, не вьезжая на деревянный настил моста. Дорожный знак давал предупреждение, что переправляться на другую сторону можно было имея вес автотраспорта не более четырех тонн.
   В "опель-кадете" было, насколько знал Леня, никак не более тонны, но даже если бы он весил и все десять, все равно непонятно, почему машина сломала перила и соскочила с моста. Во всяком случае именно так читалась открывшаяся перед Леней картина - облака пыли на сухой дороге за мостом уже не было, в деревянных перилах ограждения моста зиял пролом. Можно считать, что в машине выбило рулевое управление и она кувыркнулась в реку. Или водитель был вдребезги пьян и не соразмерил ширину моста для своего маневра - на дороге все бывает.
   Леня вышел из автомобиля и неторопливо добрался до сломанных перил.
   Речка под мостом оказалась неглубокой. Серебряный корпус "опеля" порузился под воду не более чем на метр и был виден достаточно хорооо. Взбаломученная от падения машины тина и песок быстро уносились сильным течением и уже через минуту Леня мог разглядеть четко, что автомобиль упал в воду под косым углом, застрял капотом в тине, его слегка развернуло течением, а теперь машина очень медленно оседала на заднии колеса, слегка заваливаясь на бок. Обе передние дверцы были открыты - правая настежь, левая наполовину. В салоне никого и ничего не было видно, но можно было предположить, что водитель от удара о барьер перил завалился вниз, под рулевое колесо.
   Песок и тина осели, "опель" плотно опустился на бок и Леня уже точно определил - салон пуст. Большого ума не надо, чтоб восстановить картину происшедшего: водитель потерял управление, проломил ограждение, ухнул в реку, от удара распахнулись дверцы и тело его течением вымыло из машины. Вместе с багажам, упакованным в непромокаемый, пластиковый мешок.
   Леня оглянулся. Из сырого леса никто не выезжал, а за мостом, до горизонта расстилались просторые луга, на котором желтела пожухлая на солнце трава. Никакого движения нигде не примечалось - все словно обмякло, разомлело от жары и каждое лишнее шевеление доставляло страдание.
   Леня спутился с моста и неторопливо зашагал вниз по течению реки. Шагов через шестьдесят русло за излучиной неожиданно расширилось, река словно обмелела, затон на противоположенной стороне оказался густо заросший камышами.
   Леня остановился, оглянулся и громко крикнул.
   - Эй, Прыщ! Я не киллер! У меня и оружия нет!
   Ему никто не ответил, где-то за спиной прокаркала ворона, уместившаяся на суку одинокого, высохшего дерева.
   - Прыщ! - снова закричал Леня. - Нам просто надо поговорить! Тебе же польза будет! А потом прячься где хочешь, я никому ничего не скажу!
   Через несколько секунд камыши на другой стороне затона зашевелились и мокрый Прыщ с открытым портфелем в руках вышагнул на прибрежный песок. Из портфеля он уже выташил длинный пистолет с тонким дулом и разглядеть с расстояния метров в пятнадцать настоящее это оружие, или какая-нибудь игручешечная подделка, Леня не мог.
   - Шевельнешся, буду стрелять! - прокричал Прыщ.
   - Ладно, я только поближе подойду, чтоб нам не орать. - ответил Леня миролюбиво и, чтобы совсем успокоить Прыща, неторопливо скинул кроссовки, джинсы, ветровку и медленно принялся переходить затон. И даже руки поднял, чтоб показать, что на теле у него никакого оружия нет.
   Но Прыщ был осторожен и напуган - едва Леня погрузился по грудь, как крикнул.
   - Стой на месте! Хватит! Я тебя хорошо слышу!
   Леня остановился и спросил первое, что пришло в голову.
   - Ты от кого бежишь, Станислав?!
   - А сам не знаешь?! - напряженно выкрикнул маркер. - А если не знаешь, то и не спрашивай! Для тебя же будет лучше!
   - Если это круыте парни, Станислав, так ведь они тебя и в Латвии найдут.
   Прыщ дернулся и ответил слезливо.
   - Не найдут. Там я для них не опасен. Ну, а ты чего хочешь? Только стой на месте я стрелять буду!
   - Стою, стою. Ты у Лимоновой в любовниках был?
   Прыщ презрительно засмеялся.
   - Драл старую галошу! Блевал, а трахал! Такая зараза, похуже любой проститутки.
   - Куда тебя возила? На Канары?
   - На Крит. А ты откуда знаешь?
   - Да фотография твоя у неё на столике стояла... Там море, яхты и ты.
   - А у тебя к тому что за интерес? - Прыщ уже успокоился настолько, что опустил пистолет. Но любая попытка рванутся к нему была обречена на неуспех - пока выберешся из воды, да будешь продираться через камыш, легкий Прыщ если и не выстрелит, то убежать успеет далеко.
   - У меня простой интерес. рассудительно ответил Леня. - Я вместе с ней работал на фирме.
   - Подожди, ты не Ленька Волохов?! - Прыщ весело расхохотался. - Она говорила, что у неё на фирме есть здоровенный лох, глупый как осел! Она на тебя глаза положила, к себе в постель хотел отволочь, да я тебя обогнал!
   - Кто её убил, Прыщ? Ты?
   Парень даже плюнул от возмущенимя.
   - Тупой ты, френд! На кой хрен мне её убивать?! Я возле этой стервы, как сыр в масле катался. Даже автомобиль мне подарила! Жалко, что утопить его пришлось. Ну, да черт с ним. - испуг вернулся в его глаза и он заговорил быстро. - Только я её не убивал! Мне это ни к чему. Курицу не режут, если она золотые яйца несет.
   - Откуда у неё золотые яйца, Станислав? - Леня даже рукой безнадежно махнул. - Она зарабатывала не так, чтоб тебе автомобили дарить.
   - А черт её знает, откуда! Мне это без разницы. Такие плотоядные старухи, как в раж войдут, так ради мальчиков где хочешь деньги раздобудут! Им все по фигу, хоть Храм обворовать, хоть младенца продать! Загашник у неё был, может, какой семейный капитал. И на меня хватило, и как я думаю, ещё досточно осталось.
   - За этим остатком идет охота? Из-за этого её придушили?
   На мгновение Прыщ призадумался, почесал дулом пистолета за ухом.
   - Там настоящими башлями пахло, да теперь ни тебе, ни мне не достануться!
   - Кому тогда?
   - Слушай, Волохов, я тебе и так уже сказал слишком много. Не по зубам тебе это наследство, не рыпайся.
   - Да. Кончено. - согласился Леня, чувствуя, что под теплой водой ноги его погружаются в тину, словно в ледяную ваннну. - Наследство, наверное, её племяннице достанется. Виктории Лобовой.
   - Ни хрена ей не достанется! - со смаком возразил Прыщ. - Никому ни черта не достанется, это точно! Старая шлюха все надежно упрятала! Мечтала меня на крючке долго держать, скупердяйка! Давала мне жить, понятно. Но, как рабу, не так, как мне хочется. Брось ты это тухлое дело, безнадега полная. Она все свои капиталы в заграничный банк положила. Может на том же Крите. Тебе до башлей не дотянуться, так что кончай бодягу.
   Леня уже понимал, что как бы он не заверял этого циничного парня, что капиталы Лимоновой ему не нужны - Прыщ его не поймет: такого, с его точки зрения, попросту и быть не могло. Он понимал только вещи вульгарные и для каждого человека очевидные: есть деньг - есть человек, а без оных и личности не существует. Леня изобразил предельную наивность и сказал.
   - Коль ты от этого дела отвалил, я все-таки поищу её наследство.
   - Как, олух? - засмеялся Прыщ.
   - Ну, племянница Лимоновой прямая наследница, других нет....
   - Я же тебе сказал, сперва надо найти, где и что упрятано. А племяницу уже другие люди пасут! Так что ты моих ошибок не повторяй, а то тоже смываться придется. Все, что ли? Имеешь ещё вопросы?
   - Кто Вику пасет?
   - Не те вопросы задаешь, френд! Один старикашка тоже очень был любопытный. Так по черепу получил, что и копыта в космос откинул!
   - Это я знаю. Коверкотов.
   - Может и так, я фамилией не интересовался. Бывай здоров.
   Прыщ нырнул в камыши, а Леня ещё стоял в воде, лихорадочно подыскивая более сушественные вопросы, которые , само собой, придут на ум где-нибудь через пол-часа.
   Он выбрался на берег и уже натягивал джинсы, когда с другой строны затона послышался голос Прыща.
   - Эй, лох! Я тебе ещё кое-что скажу, но не задарма, конечно!
   - Ну?
   - Даешь слово, что никому не скажешь, как я здесь свою смерть изобразил?
   Леня отбросил джинсы и снова шагнул в воду, погрузился по пояс.
   - Меня про тебя никто спрашивать не будет. Только смерть ты свою плохо сделал. Сам подумай, менты тоже не дураки, рано или поздно сообразят, что раз твоего тела не нашли, то ты получаешся живой.
   - Это пустяки, мне главное время выиграть. - пренебрежительно ответил Прыщ, а затем состроил хитрющую рожу. - Так вот, я тебе наводку небольшую дам. Если про меня никому не скажешь раньше времени... Если тебе удача подвалит... Дам наводку. Но ты со мной поделишся! Я дам путь, где капиталы старухи поискать можно. Без большой надежды, но можно.
   - Ну?
   - На Крите, в Гераклионе, есть банк один. Старая стерва туда заходила пару раз, я её выследил. Банк в центре Гераклиона. Называется... Ты точно со мной поделишся? Двадцать пять процентов? Я тебя найду, ты не думай. Пересижу невзгоду, вернусь и найду. Двадцать пять процентов? Это по честному, да?
   - Двадцать пять. Без балды. - твердо произнес Леня.
   - Ага. Так вот. Банк - "SOLLO". Если охмуришь племянницу, Вику Лобову, то может что и выгорит. Только Вика - сама стерва без пробы, почище тетки. Попробуй. Но помни, что я сказал - шею тебе могут свернуть так же, как и вонючей старухе! Запомнил? Крит, Гераклион, "SOLLO".
   - Запомнил.
   - А ещё запомни, что конкуренты твои из тех, кто за ломаный грош целый детский сад передушат, не то что тебя прибьют!
   - Говори уж до конца! Кого остерегаться?!
   - Главный - кривой на один глаз, а второй - без зубов, свистит, когда говорит. Имена-фамилии у них, сам понимаешь, фальшивые. - Прыщ внезапно рассмеялся. - Ты их не ищи! Разглядишь их, когда они тебя душить начнут! Удачи! Помни - двадцать пять процентов!
   Прыщ пригнулся, нырнул в камыши и исчез, а Леня выкарабкался на берег.
   Через полчаса он вырулил на Волоколамку, набрал скорость, нашел в перчаточном ящике сотовый телефолн, перевязанный изоляционной лентой (так и застрял подарок шефа в руках Лени) и набрал номер Васи Блинова. Когда тот сонно спросил, кому в такую рань (во втором часу пополудня!)не спится. Леня сказал коротко.
   - У нас ещё один мертвяк.
   Вася разом проснулся, ответил тут же.
   - Приезжай, помянем.
   Всю дорогу, пока Леня добирался до Лефортова, ему пришлось принимать мучительное решение: насколько посвящать теперь друга в свои дела? С одной строны уже много лет они ничего не скрывали друг от дружки, но с другой, зная неукротимый характер Васи и буйную его энергию, втягивать этого психа в такие опасные дела было рисковано. Вася был неуправляем и влипал в переделки там, где человеку нормальному нужно было очень постараться, чтоб оказаться битым. А в этой ситуации - уже трое мертвецов, один беглец (Прыщ) и что-то непонятное происходило вокруг самого Лени.
   И более того! - уже вьезжая в Москву, подумал Леня. - Васю Блинова теперь следовало вывести из игры вообще! Вывести из-под удара в сторону, отвлечь его внимание на вещи безопасные и ненужные. План этого маневра Леня составил быстро: сказать про смерть Коверкотова, умолчать про встречу с Прыщом, но о существовании ушлого маркера - сообщить. Обозначить его в качестве убийцы Лимоновой, вероятного во всяком случае. И тогда Вася сам найдет применение своей энергии - в безопасном направлении.
   Через час Вася Блинов, считавший себя беспредельно прозорливым, легко попался в простейшую ловушку.
   - Леня! - радостно закричал он. - Только для тебя в этом деле что-то может быть неясным! Лимонову и Коверкотова убил этот Прыщ! Его надо найти! И учитывая сложность и смертельный риск задачи, эту сторону дела я беру на себя! Найду Прыща хоть под землей.