Грейди Джеймс. Гром

   — Когда мистер Джонсон уезжал в последний раз, — сказала няня, — то сказал: «Возьми это на случай, если моя жена или дети заболеют, или случится какое-то другое несчастье, или тебе еще почему-либо понадобится связаться со мной, но помни, только в случае крайней необходимости, просто позвони на мой автоответчик в офисе...»
   Вдова держала визитную карточку лицевой стороной вверх так, что и она, и двое других людей, сидевших рядом с ней на скамейке парка, могли прочитать имя и род занятий ее покойного мужа.
   Африканские пальцы потянулись и перевернули карточку.
   На обратной стороне от руки был написан вашингтонский номер телефона.

Глава 41

   Холодный утренний дождь барабанил по лобовому стеклу. Джон вел машину назад в Вашингтон.
   — Потому что у нас есть всего один выстрел, — сказал он, продолжая начатый разговор. Посмотрел на часы. Было 10:32. Под их колесами проносился асфальт автострады.
   — Поезжай прямо к Глассу, — сказала она. — Сейчас. Позаботься о собственной безопасности.
   — А ты?
   — Брось меня. Позволь мне уйти.
   — Мы вместе. — Он нахмурился, глядя на нее. — Ты тоже в этом деле.
   — Лицо этого мальчика, — сказала она. — Пожалуйста, позволь мне уйти. Пусть это все закончится без меня.
   За ними по автостраде мчался грузовик. Джон включил дворники.
   — Я обещаю, — сказал он, — ты будешь в безопасности.
   Она рассмеялась, закрыв лицо руками.
   — Я тоже, — соврал он. — Я выиграю эти гонки.
   Она видела, как горят его глаза.
   — Тебе это нравится, — прошептала она.
   — Теперь у нас появился шанс, — сказал он ей. — Возможность начать игру.
   — У тебя есть всего лишь телефонный номер. — Она покачала головой. — Ты даже не знаешь, что это такое.
   — Ты о свистке, который мы услышали, набрав номер? Это не факс. Тогда бы сперва были гудки, а потом это повизгивание. Это специальная телефонная система, принимает твой телефонный звонок и передает телеметрический сигнал. Защита от дурака.
   — Не очень подходящая система, чтобы давать ее сомалийской няне, ожидающей, что будет разговаривать с обычным человеком.
   — Что поделаешь? — сказал Джон. — Клиф Джонсон не был гением и с самого начала вел себя как простофиля.
   — Не называй его так! У него маленькая дочь. И этот мальчик. Не называй его так!
   Зеленый знак, предупреждающий о близости вашингтонской кольцевой дороги, замаячил впереди.
   — Это не его вина, — согласился Джон. — Ему просто не повезло.
   — Как удобно.
   «Тойота» свернула на кольцевую дорогу. Увидев привычные названия улиц на дорожных указателях, Джон почувствовал себя дома.
   — Ты испугал ее, сказав, что ей не следует разговаривать ни с кем другим, включая «наше» управление и ФБР, и в случае чего сразу обращаться к своему адвокату и действовать исключительно через него.
   — Если она напугана, то подумает дважды. Или она скроется, или поступит, как я ей советовал, в любом случае мы выиграем.
   — Ты не можешь заставить ее молчать, — сказала Фонг. — Ты не имеешь права.
   — Возможно, но мне необходимо контролировать ситуацию. — Джон съехал с кольцевой дороги. — Время работает на нас. Если Гласс прав и Хандельман потребовал расследования обстоятельств смерти ее мужа, то это приведет управление в движение. Теперь, когда сыщики доберутся до нее, она не станет разговаривать с ними без своего адвоката. А в присутствии адвоката есть одно полезное для нас свойство — им придется убить гораздо больше времени на разговоры с ней.
   — К тому времени, когда управление сумеет из нее все выудить, — добавил он, — дело, которым мы занимаемся, будет уже не в наших руках.
   — А что, если первыми в ее дверь постучатся отнюдь не сыщики?
   Джон проехал, наверное, с полмили, прежде чем ответить.
   — Ни у кого нет причин ликвидировать ее.
   — Она разговаривала с нами. Мы были там, и она разговаривала с нами.
   Теперь, попав в оживленное уличное движение, он ехал гораздо медленней.
   — Как бы то ни было, у нас нет выбора.
   — Если ты передашь этот номер Глассу...
   — Значит, я отдам ему несделанную работу, — сказал Джон. — Тогда он сможет решать все сам.
   — Никто не может решать все сам. Если ты выбрал дорогу, то тебе остается лишь следить за происходящим.
   — Ты сама не веришь в эту чепуху.
   — Я сама уже не знаю, во что верю.
   — Ты просто устала.
   Выезд с кольцевой дороги привел их на Роквил-Пик к магазину по продаже автомобилей, торговому пассажу и пиццерии. В третьем по счету магазине, торговавшем электроникой, Джон наконец нашел то, что искал. Он заплатил наличными.
   Направляясь к центру города, они миновали кладбище, на котором совсем недавно похоронили Фрэнка. Оба сделали вид, что не заметили это.
   Дневным портье в мотеле была женщина. Джон задал ей простой технический вопрос, получил утвердительный ответ, который он, судя по всему, и ожидал. Портье с улыбкой приняла оплату за два дня.
   Горничная уже убрала их комнату. На упаковку того, что они не брали с собой в Балтимор, ушло не более пяти минут.
   Подключение автоответчика, который они купили, к телефону в номере заняло еще меньше времени.
   — Я полагаю, Клифу Джонсону требовался запасной телефонный номер, — сказал Джон, распаковывая автоответчик. — Он был отцом, и ему было необходимо, чтобы в случае чего его семья могла дозвониться до него. Они, видимо, не хотели давать ему запасную линию, поэтому пошли на авантюру с липовым номером.
   Объясняя, он одновременно разматывал телефонный шнур.
   — Каким номером? — спросила Фонг.
   — Это коммутатор, на котором сидит человек, принимающий сообщения для торговцев краденым, врачей... и прочих. Оперативники часто используют такой прием. Идеальный вариант. Никаких следов. Мы не сможем поймать этого парня, — добавил Джон, — если последуем его системе. Мы позвоним ему, оставим свой номер телефона, может быть, он перезвонит, а может быть, явится лично, когда мы будем сидеть у телефона, ожидая его звонка. Как подсадные утки.
   — Если...
   — Если мы сделаем все, как надо, — сказал Джон, подключая последний шнур. Он улыбнулся: — Черта лысого он получит.
   Джон подключил автоответчик, нажал кнопку записи.
   — Это Джон Лэнг. Тебе стоит поговорить со мной. Я знаю, что тебе нужно. Забудь о том, где находится этот телефон, меня здесь уже нет. В четыре тридцать сегодня, в среду, я позвоню тебе по другому телефону. У тебя будет одна минута, чтобы перезвонить по этому номеру, иначе я уйду и тебе больше некуда будет обратиться, тебе больше некуда будет пойти, тебе больше никто не поможет. Четыре тридцать и одна минута на то, чтобы перезвонить.
   Автоответчик пискнул, перематывая сообщение Джона.
   — Мне нравится это место, — сказал Джон. — Комнаты с прямыми городскими телефонами.
   Он переоделся в джинсы, надел свежую рубашку, свитер, черные теннисные туфли и альпинистскую куртку. Фонг осталась в той же одежде, в которой ездила в Балтимор.
   Посмотри на нее. Ее глаза, ее волосы.
   — Ну все, чемоданы в руки, — сказал он.
   Внимательно. Медленно. Без ошибок. Джон набрал номер, который был нацарапан на обратной стороне визитки Клифа Джонсона.
   Один звонок.
   Второй.
   Раздался ответный писк, гудки.
   Джон набрал номер телефона снимаемой ими комнаты мотеля.
   Услышал последовательность передаваемых электронных сигналов, щелчок разъединения.
   Повесь трубку.
   — Вперед! — сказал он Фонг. — Поторапливайся!
   Уходя, он толкнул дверь, проверяя, закрыта ли.
   Серые облака плыли по небу — подкрепление после краткого антракта, устроенного полуденным солнцем. Фонг и Джон сидели в «тойоте» в пустынном парке для пикников в Рок Крейк. Дж. Эдгар Гувер однажды усмирил либеральный «активизм» жены одного из членов кабинета министров с помощью полученных скрытой камерой фотографий того, как она занималась на этой стоянке оральным сексом со своим шофером. Джон не глушил двигатель «тойоты», чтобы в кабине было тепло. Пар от горячих гамбургеров оседал на лобовом стекле. 1:17 после полудня. Они ели в машине, потому что идти в кафе было слишком рискованно.
   — Я пойду с тобой, — сказала Фонг.
   — Тогда мы превратимся в одну компактную мишень, — сказал он. — Ты свидетель, не забывай об этом. Ты должна оставаться вне подозрений. К тому же то, что я делаю, — моя профессия.
   — Тогда постарайся, — сказала она. — Сделай это наилучшим образом.
   — Будь уверена.
   Патрульная машина проехала мимо площадки для пикников. Копы не обратили на них никакого внимания. Проехала еще какая-то машина. Мотоцикл. Желтый школьный автобус, полный детей, смеющихся и кривляющихся за закрытыми окнами, словно цирковые мимы.
   По радио передавали старую песенку о деревне, в которой спал лев.
   — Что, если мы опять ее не застанем? — спросила Фонг.
   — Мы все же попытаемся. Или придумаем что-нибудь еще.
   — Что, если она тоже из этих?
   — Не выдумывай. Она не может, ее муж — другое дело, но если это так, тогда он должен держаться поближе к любой угрозе. Все знают, что я стал опасен с тех пор, как... с тех пор, как они убили Фрэнка.
   Балтимор. Этим утром он вполне мог позвонить той пожилой леди, с которой Фонг пыталась пообедать, мог оставить Фонгу нее, вдали, в безопасности. Мог...
   — Я боюсь, — сказала Фонг.
   — Все будет отлично.
   — Ты говоришь это всем своим женщинам?
   — На данный момент ты у меня единственная женщина.
   Подумал об Эмме.
   По лицу Фонг было ясно, что она помнит о Вэй.
   — Все в порядке, — сказал он и, поразмыслив, добавил: — Ты та женщина, которая мне нужна.
   — Пока, — прошептала она.
   Посмотрела в окно.
   — Да, лучше пойти и попытаться еще раз, — признала она.
   Подъехав, они сразу заметили женщину, переносившую пакеты с покупками из машины в дом, в котором Джон бывал десятки раз.
   — Кэт! — окликнул ее Джон, выбираясь из «тойоты».
   Придай своему голосу жизнерадостность. Дружелюбие. Скрой свое отчаяние.
   В свои пятьдесят Кэт Вудруфт, жена Дика Вудруфта, человека номер два в подразделении ЦРУ, занимающемся шпионажем, сохранила былую привлекательность. У нее были волосы с проседью и живые карие глаза.
   — Позвольте вам помочь, — сказал Джон.
   — Я уже все перетащила, — ответила Кэт. Она поставила пакеты на порог перед домом.
   — Ты дочь Фрэнка. Я видела тебя на похоронах.
   Фонг представилась. Приняла соболезнования.
   — Дика сейчас нет, — сказала Кэт Вудруфт, которая в молодости десять лет проработала в ЦРУ.
   Прекрасно зная об этом, Джон все же решил попробовать:
   — Ты не знаешь, когда можно ожидать его возвращения?
   Пожатие ее плеч без слов показало ему, что попытка не удалась.
   — Ты же знаешь, как это всегда бывает.
   Она нахмурилась: необдуманные вопросы были не в характере протеже ее мужа.
   — Нам нужна помощь, — сказал Джон.
   — В действительности она нужна мне, — вступила в разговор Фонг.
   Они рассказали Кэт о том, что Фонг не хочет оставаться одна в доме своего отца, и о том, что ей нужно прибежище, где она могла бы побыть несколько дней. Тихое местечко. Уединенное.
   — Все в порядке? — спросила Кэт.
   — Вне всяких сомнений, — уверили они ее.
   — Смерть тех, кого мы любим, выбивает нас из колеи, — сказала Кэт, она заметила, что Джон обнимает Фонг за плечи. — Джон, у тебя вроде бы есть коттедж.
   — Там не очень-то удобно, кроме того, мне не хотелось бы оставлять ее одну.
   — Ты бы допустил ошибку, поступив так, — улыбнулась Кэт. — Ладно, заходи, — сказала она Фонг.
   Джона тоже пригласили, но он отговорился нехваткой времени. Кэт заявила, что места всем хватит, и Джон знал это давным-давно. Никакого беспокойства. Никаких проблем.
   — Я принесу чемодан из машины, — сказала Фонг.
   — Конечно. — Кэт улыбнулась Джону. — Я отнесу продукты на кухню. Пока, Джон. Надеюсь, скоро увидимся.
   Пока они шли к машине, Джон нашептывал:
   — Здесь ты в большей безопасности, чем в мотеле. Там ты одинокая путешественница, легкая добыча. Здесь ты будешь с женой одного из руководителей ЦРУ. Существует риск, что...
   — Она здесь ни при чем! — возразила Фонг.
   — Также, как и ты, — сказал Джон.
   — Я так не думаю.
   — Кэт в прошлом работала в разведке, сейчас она жена сотрудника ЦРУ. Она знает жизнь.
   — И ты думаешь, что мы сможем сохранить все в тайне от нее?
   Они подошли к машине.
   — Храни пистолет, — сказал он.
   — Ты обещал, что он тебе не понадобится.
   — Не мой стиль, — солгал он. — Скорее всего он тебе не понадобится, но зная, что он у тебя есть, я буду чувствовать себя спокойней.
   — Можешь на меня положиться.
   Он нежно пожал ее руку.
   — Если они следят за нами, тебе не следует целовать меня, — сказала она.
   — Ты права.
   Он взял ее лицо в свои руки, наклонился к ее губам. Выпрямился.
   — Как только будет возможность, обязательно позвоню. Все будет хорошо. Мы уже почти у цели.
   Она смотрела, как он садится в машину и уезжает. В зеркале заднего обзора Джон видел ее, стоящую на обочине.
   Одну.

Глава 42

   После полудня на город обрушился ливень. Клубящиеся свинцовые облака, шквальный ветер. Мокрая дорога, медленно ползущие машины.
   Было 3:01, когда Джон нашел телефон-автомат на заправочной станции. Ежась под ледяными струями дождя, он опустил в телефон четвертак и набрал свой номер в мотеле. Снял сообщение с автоответчика.
   До него по этому номеру звонил один человек. Выслушал запись, оставленную Джоном, и не пожелал оставить сообщение.
   Ошиблись номером? Нет, вряд ли.
   Ждать. Необходимо ждать.
   В 4:10 Джон отправился в «Изумрудный Глен», ирландский паб, расположенный на первом этаже сдаваемого внаем дома. Два буддийских храма были в шести кварталах отсюда. Реформаторская африканская баптистская церковь за углом. Кроме аптеки и джаз-бара на противоположной стороне улицы, в этих окрестностях не было другого легального бизнеса.
   В баре «Изумрудный Глен» было восемь стульев у стойки, четыре кабинки и три стола. Краснолицый старик в вельветовом плаще сидел за стойкой бара, «беседуя» с кружкой пива и стаканчиком виски. Плешивый чернокожий бармен с глазами копа держал в руке свежий номер «Уолл-Стрит джорнэл» как бейсбольную перчатку.
   Тускло освещенный коридор вел к уборным. Джон приметил там висящий на стене телефон-автомат.
   Здесь было сухо и тепло, в воздухе плавали клубы сигаретного дыма. Ни орущего телевизора, ни грохочущих музыкальных автоматов, ни даже радио. Никто ни за кем не следил. Оставалось восемнадцать минут. Сел за стойку, подальше от старика. Но все равно запах мокрого вельвета доходил до Джона.
   Бармен замаячил возле него:
   — Что ты хочешь?
   Джон вздохнул:
   — Все.
   Черная лапа легла на стойку. Его голос сипел.
   — А чего ты хочешь здесь?
   — Кофе.
   — Кофе по-ирландски?
   — Черный кофе. — Джон улыбнулся самому себе. — Можно без корицы.
   — И из-за этого мне весь вечер придется потеть.
   Бармен заковылял прочь. Шестнадцать минут. В зеркале бара Джон увидел небритого потрепанного мужчину, в мокрой альпинистской куртке, с воспаленными глазами. Он чувствовал запах собственного пота. Сердце в груди тяжело стучало.
   Успокойся. Соберись. Сколько дней прошло с тех пор, как он последний раз практиковался в...
   Пройди круг.
   Бармен поставил кружку с горячим кофе перед Джоном. Ни сливок, ни сахара. Пожал плечами:
   — Скажем, доллар. В этом случае мне не придется нести тебе сдачу.
   — Сдачу, я уже получил сдачу! Будь уверен, я...
   — Всего лишь хочу быть уверенным, что ты заплатишь.
   Бармен отошел к дальнему концу стойки бара и с треском раскрыл «Джорнэл» на новой странице. Справа от него на стене висела фотография пышнотелой чернокожей оперной дивы.
   Джон положил две долларовые банкноты на случай, если ему придется неожиданно уйти...
   «Когда наконец все уладится, когда все это закончится, приведу сюда Фонг. Покажу ей».
   Этот бар мог бы быть дома, в Южной Дакоте.
   Тринадцать минут. Кофе был горячим, крепким. Ему нужно пойти в уборную. Лучшее прикрытие для того, чтобы направиться к телефону. Небрежно. Идти небрежно.
   Старику противоположного конца стойки сказал:
   — Луи, еще одну, пожалуйста.
   Бармен кивнул, согнул газету, чтобы отметить место.
   В чистой, пахнущей хвоей уборной Джон спустил воду в писсуаре. Поток воды со свистом и бульканьем исчез в сливном отверстии.
   Четыре минуты.
   Автомат на стене туалета, продающий презервативы, сулил удобство, надежность и романтичность. Две минуты.
   С четвертаком и визитной карточкой Клифа Джонсона в руке Джон прошел прямо к автомату на стене. К черту. Кто бы ни был на другом конце телефонной линии, он уже, должно быть, ждет, если вообще ждет. Джон снял трубку, бросил четвертак в щель автомата и...
   Ничего.
   Ни гудка, ни шума линии.
   Подергал рычаг. Ничего. Ни звука.
   Джон бросил трубку и кинулся в бар.
   — Автомат сломан!
   — Я знаю, — ответил бармен, не отрываясь от газеты.
   — Другой есть?
   На цифровом индикаторе часов Джона было 4:29:57.
   — Нет. — Бармен согнул газету, поднял глаза на крикуна.
   — Тот, что через улицу, тоже сломан, — заметил старик. — А больше поблизости ни одной будки.
   К бармену:
   — У вас есть здесь другой телефон?
   — Не для клиентов.
   — Я заплачу сколько хочешь, мне нужно позвонить моему...
   — Твоему доктору, верно?
   — Только позволь мне воспользоваться телефоном, сейчас, пока не поздно!
   Хмуро глядя на него, бармен достал из-под стойки кнопочный телефон. Джон вырвал его из рук ошеломленного бармена и начал набирать номер.
   На мгновение он замешкался...
   — Здешний номер! — обернулся он к бармену. — Какой здесь номер телефона?
   Покачав головой, бармен бросил рядом с аппаратом салфетку с названием бара и номером телефона в уголке.
   Набрал номер, записанный на карточке Клифа Джонсона. Гудок, второй. Наконец длинный гудок другого тона и беспорядочное попискивание. Набрал код района и номер телефона бара. Писк передающегося сообщения.
   Джон повесил трубку. Теперь ему оставалось сидеть и томиться в ожидании звонка. Обе руки на стойке бара, он склонил голову, прикрыл глаза.
   Открыл их: бармен прячет телефон под стойку бара.
   — Она должна перезвонить мне прямо сейчас! — воскликнул Джон.
   — Так твой доктор женщина? — поинтересовался бармен. Белые зубы оскалились в черной усмешке. — Как тебе повезло.
   Джон смотрел на телефон. Бармен наблюдал за ним. Телефон зазвонил. Левой рукой бармен снял трубку, не спуская глаз с лица и рук Джона.
   — Да?.. Хэй, малышка! — воскликнул бармен, его бас стал густым и хриплым. — Как поживаешь?.. Не-а, здесь все по-прежнему, а как твои делишки? Да, на улице такая холодрыга.
   Повесь трубку!
   — Не-а, — растягивал слова бармен, — тебе незачем говорить мне об этом. Какие пустяки... Малышка, ты и сама знаешь, как это делается.
   Джон сунул руку в карман куртки. Как только бармен заметил это, его правая рука нырнула под стойку бара. Не сводя с Джона глаз, он продолжал трепаться...
   — Ну-ну, крошка...
   Пятидесятидолларовая банкнота из денег, подкинутых Фрэнку. Джон подтолкнул ее к бармену, прошипев:
   — Мне срочно нужен телефон!
   — Хорошо, моя сладенькая, мы могли бы сделать это, скажем... — Глаза бармена скользнули по портрету президента Гранта. Его правая рука выплыла из-под стойки, чтобы взять деньги...
   Смял банкноту в шарик и бросил к ногам Джона.
   — Конечно, моя сладкая, ты же знаешь, как я к тебе отношусь. Но этот старый медведь не захочет крутиться только ради меда, я просто слышу жужжание множества ульев...
   Выбора нет. Прежде чем рука Джона добралась до бумажника с документами во внутреннем кармане, правая рука бармена опять скрылась из виду под стойкой.
   Джон сунул удостоверение сотрудника ЦРУ под нос бармену:
   — Освобождай этот чертов телефон, он мне нужен!
   — Сладкая моя, тут на линии какие-то помехи. Я перезвоню тебе... Как только смогу. Пока, малышка.
   Бармен повесил трубку и придвинул телефон к Джону.
   — Надо было сказать волшебное слово.
   Бармен направился к старику, наполнил его стакан виски.
   Пронзительно зазвенел телефон.
   — Джон Лэнг!
   Шепотом, чтобы бармен не расслышал...
   — Мужик, — прошипел в трубке голос, который он уже слышал по телефону, — ты меня удивляешь. Назначаешь контрольное время и заставляешь меня слушать короткие гудки!
   — Ты Фил Дэвид.
   — Мне известно, кто я, но я не перестаю удивляться тебе! Как ты раздобыл...
   Джон решил сразу перенести разговор в нужное русло:
   — Слишком поздно выяснять это. Что тебе известно о Мартине Синклере?
   — Никогда не встречался с этим пижоном.
   — Он мертв, висит вверх ногами в своем доме в Вирджинии.
   Долгая пауза. Настоящая пауза.
   — Нам необходимо встретиться, — сказал Джон, — или мы будем висеть рядом с ним. После Фрэнка, после Клифа Джонсона, после Мартина Синклера мы единственные, кто остался.
   — У тебя есть санкция твоего управления?
   — Если бы была, я не стал бы связываться с тобой таким образом.
   — Не доверяй этой чертовой конторе. Каждому из них. Всем им.
   — Я не допущу такой ошибки.
   — Попробуй это сделать, и ты труп, малыш. Они от тебя мокрого места не оставят, уж я-то знаю.
   — Ты этого не сделал, хотя мог. Поэтому я доверяю тебе.
   — Возможно, это была моя ошибка. Что у тебя есть для меня?
   — Мы можем выбраться из этого дерьма, если объединим наши усилия.
   — Это ты так считаешь.
   — Ты сам заварил эту кашу, — сказал Джон. — Вместе с Фрэнком, и теперь я завершаю начатое им дело.
   — Ты придешь на встречу со мной, — сказал Фил Дэвид. — Один. Без хвоста. Без оружия.
   Он сказал Джону, как и где. На вопрос, когда, ответ был: сейчас.
   Они повесили трубки. Джон торопливо направился к выходу, напутствуемый словами бармена:
   — Не возвращайся.

Глава 43

   «Час пик. Все торопятся домой», — думал Джон, ведя машину по забитой автомобилями дороге. Дворники «тойоты» смахивали с лобового стекла дождевые потоки. Линии красных габаритных огней плясали перед лобовым стеклом. Желтые огни змеились в зеркалах. Одноглазая фара свернула на мокрую дорогу в трех машинах за ним. Джон сбавил газ.
   Спокойней, двигайся спокойней. Все спешат домой.
   «Я тоже скоро поеду», — пообещал он себе.
   Никто не мог выследить меня. Ни одна машина не вырулила с обочины, когда я отъезжал от бара.
   Двадцать одна минута напряженного движения в сплошном потоке машин к торгово-развлекательному комплексу на границе округа. Джон втиснулся в щель между машинами на верхнем уровне примыкающей к торговому центру стоянки. Запер дверь машины и направился к выходу.
   Большинство машин появляется здесь именно после работы.
   Хорошо, пока все идет хорошо.
   Пистолет у Фонг, он ему сейчас ни к чему, она в порядке, все в порядке.
   Клаксон автомобиля этажом ниже. Визг тормозов. Хлопки мотоциклетного двигателя удалились, смолкли. Серый седан вывернул из-за угла, грохоча вверх по склону навстречу Джону, его окна запотели...
   За рулем женщина, рядом мальчик в желтом непромокаемом плаще, ищут место, где оставить машину.
   Забудь о них: ребенок равносилен невиновности.
   По переходу — к стеклянным дверям, ведущим в центр. Тележки продавцов в вестибюле, девушка, продающая парфюмерию: «Этот запах очарует вашу даму». Женщина и паренек в желтом дождевике спешили вслед за Джоном; она сжимала подарок ко дню рождения, перевязанный розовой ленточкой.
   Джон остановился у перил, осматривая пространство с высоты четвертого этажа. Внизу, на первом этаже, были кафе и бары. В углу стояла тележка, над которой трепыхались зеленые и красные надувные шары и забавные игрушки из желтой гофрированной бумаги, окруженная галдящими пятилетними ребятишками.
   Эскалатор с бесконечными ползущими вниз ступеньками. Даже сюда доносятся отголоски ребячьего визга и завывание джаза.
   «Пройти круг», — подумал Джон, рассматривая торговые секции с зазывными плакатами, сообщавшими с том, что уценено это и производится расширенная распродажа того.
   Стеклянная шахта лифта с кабинкой, ползущей от первого этажа, на котором расположились кафе, к четвертому, где стоял Джон. Джон подождал, но лифт остановился этажом выше, где находился кинокомплекс с пятью залами.
   Когда он увидит, что ты один, то пойдет на контакт.
   Стой ближе к перилам. Пусть тебя будет видно с других этажей.
   Обошел по кругу четвертый этаж. Скучающий продавец. Скрюченная пожилая леди, вглядывающаяся в витрину магазинчика известной фирмы женского нижнего белья, придуманного для удовлетворения самых изощренных мужских фантазий.
   Спустился вниз по эскалатору, стоя позади усатого мужчины в деловом костюме. В руках у того был портфель, на губах блуждала отрешенная улыбка.
   Не он. У Фила Дэвида не могло быть такой улыбки.
   Третий этаж. Магазины, торгующие электроникой. Обувные магазины. Посудные лавки. Усатый направился к книжному магазину.
   Поверни в другую сторону.
   Мимо музыкального магазина, из динамика у дверей которого трубил густой бас...