Гришем Джон. Фирма

   – Хорошо. Так вот, мистер Войлс намерен расторгнуть нашу сделку, так как мы не получили от Митча папки. Интересные папки. Вам понятна их важность, не правда ли?
   – О да.
   – Нам нужны эти папки.
   – А нам нужен миллион долларов.
   – Да, так мы и договаривались. Но сначала мы получим папки.
   – Нет. Мы договорились о том, чтобы получить от вас миллион долларов в том месте, которое вам укажут, а после этого вручить вам папки.
   – Где они?
   – В одной из камер хранения в Мемфисе. Всего там пятьдесят одно дело. В аккуратных и надежных коробочках. Вам это понравится. Мы проделали хорошую работу.
   – Мы? Вы видели эти дела?
   – Естественно. Укладывала их в коробки. В коробке под номером восемь кое-какая неожиданная информация.
   – Так, что именно?
   – Митчелу удалось сделать копии с трех дел Эйвери Толара, и у него возникли вопросы. Два дела связаны с компанией, называющейся “Данн Лэйн”, по нашим Данным, эта подконтрольная мафии корпорация зарегистрирована на Кайманах. Компания создана в 1986 году с первоначальным капиталом в десять миллионов отмытых долларов. В папках информация о двух строительных проектах, которые финансируются компанией. Занимательнейшее чтение.
   – Как вы узнали, что корпорация зарегистрирована на Кайманах? Откуда стало известно о десяти миллионах? Ведь этого в папках быть не может.
   – Не может. Но у нас есть и другие записи. Об этих других записях Тарранс думал на протяжении шести миль. Ему было ясно, что он не увидит их до тех пор, пока чета Макдиров не получит свой первый миллион. Ну что ж.
   – Не уверен, что мы сможем передать вам деньги, не увидев папок.
   Отговорка была слабая. Она тоже прекрасно это поняла и улыбнулась.
   – Неужели мы будем играть с вами, мистер Тарранс? Почему бы вам просто не заплатить нам эти деньги и прекратить мышиную возню?
   Какой-то иностранный студент, похожий на араба, приближался к ним по проходу, направляясь в туалет. Тарранс замер, повернув голову к окну. Эбби похлопывала его по руке, как настоящая его подружка. Вода низвергнулась вниз с ревом маленького водопада.
   – Когда? – спросил он. Руку свою Эбби уже убрала.
   – Папки готовы. А вы когда сможете управиться с миллионом?
   – Завтра.
   Чуть повернув голову в сторону, Эбби проговорила краешком рта:
   – Сегодня пятница. В следующий вторник ровно в десять утра вы обеспечите перевод миллиона долларов с вашего счета в манхэттенском “Кемикл Банк” на номерной счет банка “Онтарио” во Фрипорте. Эта абсолютно чистая, законная финансовая операция займет у вас всего пятнадцать секунд.
   Тарранс внимательно слушал, нахмурившись.
   – А что, если у нас нет счета в “Кемикл Банк” в Манхэттене?
   – Нет сейчас, так будет в понедельник. Уверена, что в Вашингтоне у вас найдется человек, способный выполнить простейшую операцию по переводу денег с одного счета на другой.
   – Безусловно.
   – Отлично.
   – Но почему именно “Кемикл Банк”?
   – Таково распоряжение Митча, мистер Тарранс. Вы можете ему верить, он знает, что делает.
   – Вижу, что свое домашнее задание он выполнил.
   – Он всегда выполняет домашнее задание. И еще одну вещь вам надлежит помнить всегда: Митч – человек гораздо более ловкий, чем вы.
   Тарранс фыркнул и деланно хихикнул. Мили две они просидели в молчании, каждый обдумывая собственные вопросы.
   – Ну ладно, – произнес Тарранс как бы самому себе. – А когда мы получим папки?
   – Нас известят о том, что деньги поступили во фрипортский банк. В среду утром, еще до десяти тридцати в ваш мемфисский офис доставят бандероль с запиской и ключом от камеры хранения.
   – Значит, я могу сказать мистеру Войлсу, что в среду до полудня документы будут в наших руках?
   В ответ она только пожала плечами. Тарранс и сам понял, что вопрос прозвучал глупо. Он тут же решил исправиться.
   – Нам нужно знать номер счета во Фрипорте. – Я уже записала его. Передам вам, когда автобус остановится.
   С деталями было покончено. Тарранс достал из-под сиденья книжку, начал листать страницы с видом человека, отыскивающего место, на котором он остановился.
   – Подождите еще минутку, – обратился он к Эбби.
   – Остались еще какие-то вопросы?
   – Да. Не могли бы мы немного поговорить о тех записях, о которых вы упомянули?
   – Пожалуйста, слушаю нас.
   – Где они?
   – Славный вопрос. По условиям сделки, как мне их объяснили, сначала мы должны получить следующую выплату, то есть полмиллиона, в обмен на некоторые свидетельства, достаточные для предъявления обвинения в суде. Таким образом, записи относятся к следующему этапу сделки.
   Тарранс перевернул страницу.
   – Вы хотите сказать, что, гм… “грязные папки” уже у вас в руках?
   – Мы располагаем почти всем, что нам необходимо. Да у нас уже целая куча этих папок.
   – И где же они?
   – Могу вас уверить в том, что они не в камере хранения. – Эбби мягко улыбнулась и похлопала его по руке.
   – Но они в пределах вашей досягаемости?
   – Скажем так. Хотите увидеть парочку собственными глазами?
   Тарранс захлопнул книжку и глубоко вздохнул. Посмотрел на сидящую рядом Эбби.
   – Безусловно.
   – Я так и думала. Митч сказал, что мы передадим вам пачку бумаг, дюймов в десять толщиной, по корпорации “Данн Лэйн” – копии банковских документов, уставы компаний, деловые записки, правила внутреннего распорядка, списки служащих и держателей акций, документы, подтверждающие переводы денег, письма Натана Лока Джою Моролто и сотня других лакомых кусочков, от которых ваши люди потеряют сон. Дивный материал. Митч считает, что из одного только этого вы сможете выстроить штук тридцать обвинительных заключении.
   Тарранс слушал и перил каждому ее слову.
   – Когда я смогу все это увидеть? – спросил он внешне спокойно, с большим трудом подавляя в себе нетерпение.
   – Когда Рэй выберется из тюрьмы. Это непременное условие, вы должны о нем помнить.
   – О да. Рэй.
   – О да. Либо он оказывается по ту сторону тюремной стены, мистер Тарранс, либо вам лучше вообще забыть о фирме Бендини. Мы с Митчем подхватываем свой жалкий миллион и делаем ноги.
   – Я уже работаю над этим вопросом.
   – Больше усердия, мистер Тарранс.
   Тарранс знал, что это было не просто пожелание. Он вновь раскрыл книгу.
   Эбби вытащила из кармана визитную карточку фирмы “Бендини, Ламберт энд Лок” и осторожно уронила ее между страниц. На обратной стороне был написан номер счета: 477-ОБ-19584, “Онтарио Банк”, Фрипорт.
   – Я возвращаюсь на свое место, подальше от двигателя. Насчет вторника мы договорились?
   – Полностью, подружка. Выходите в Индианаполисе?
   – Да.
   – А куда дальше?
   – В Кентукки, к родителям. Мы с Митчем решили пожить отдельно.
   С этими словами она оставила его одного.
   Тэмми стояла в длиннющей душной очереди на таможне в аэропорту Майами. На ней были шорты, легкие сандалии, соломенная панама. Полоска бикини едва прикрывала грудь, на глазах солнцезащитные очки – словом, уставшая от отдыха дама среди тысяч других таких же туристов, возвращающихся с прогретых солнцем пляжей Карибского моря. Прямо перед ней стояла молодая пара с сумками, набитыми бутылками с выпивкой и косметикой, купленными в необлагаюшихся пошлиной магазинах Каймановых островов. Супруги, видимо, в чем-то не сошлись характерами: перебранка между ними была в полном разгаре. У ног Тэмми стояло два новеньких кожаных чемодана, в которых лежало достаточно документов для того, чтобы отдать под суд человек сорок юристов. Ее работодатель, тоже, кстати, юрист, посоветовал ей купить чемоданы с колесиками: их проще будет волочить по мраморному полу международного аэропорта Майами. С плеча Тэмми свешивалась небольшая сумочка со всякими мелочами типа блузки и туалетных принадлежностей, как и положено заправской путешественнице.
   Примерно каждые десять минут молодые люди впереди нее сантиметров на двадцать продвигались в направлении стойки с таможенником. Тэмми тоже толкала свои чемоданы. Ей понадобился всего час стояния в очереди, чтобы подойти к стойке.
   – Что-нибудь предъявляете? – рявкнул ей на довольно-таки плохом английском чиновник.
   – Нет, – рявкнула она в ответ.
   Он кивнул головой в сторону чемоданов.
   – Что в них?
   – Бумага.
   – Бумага?
   – Бумага.
   – Какая бумага?
   Туалетная, подумала она. Я проводила свой отпуск, стараясь пополнить коллекцию туалетной бумаги.
   – Всякий мусор вроде обычной документации. Я – юрист.
   – О, конечно. – Он раскрыл молнию на ее сумочке, заглянул внутрь. – Так. Следующий!
   Тэмми поволокла за собой чемоданы. Все они ждут чаевых, подумала она. Подошедший носильщик поставил ее багаж на тележку.
   – Рейс 282 на Нэшвилл, компания “Дельта”, стойка 44, коридор Б, – сказала она ему, вручая бумажку в пять долларов.
   В Нэшвилл она прибыла в субботу, почти в полночь. Погрузила чемоданы в дожидавшийся ее на стоянке автомобиль. Добравшись до пригородного района Брентвуд, загнала машину на стоянку около дома и по одному перенесла чемоданы в квартиру.
   В однокомнатной квартирке не было никакой мебели, кроме диван-кровати. Тэмми распаковала чемоданы и принялась за скучный и утомительный процесс разборки документов. Митчу требовался список с указанием каждого документа, реквизиты каждой банковской справки, каждой корпорации. Так он сам велел. Он сказал, что наступит день, когда всем им нужно будет действовать в крайней спешке, поэтому все должно быть готово заранее.
   Составление описи заняло часа два. Сидя на полу, Тэмми делала необходимые записи. Три раза пришлось ей летать на Большой Кайман за документами. Комната потихоньку наполнялась стопками бумаг. В понедельник предстоит еще один полет.
   У нее было такое ощущение, что за прошедшие две недели она проспала не более трех часов. Однако Митч настаивал, чтобы это было сделано срочно. Это вопрос жизни и смерти, сказал он.
   Терри Росс, известный определенным кругам также под именем Альфред, сидел в самом темном углу бара отеля “Феникс Парк” в Вашингтоне. Встреча, которой он ждал, потягивая кофе, должна быть в высшей степени короткой.
   Он решил, что просидит здесь еще не более пяти минут. Чашечка с кофе в его руке заметно подрагивала, когда он подносил ее ко рту. Часть кофе даже выплеснулась на стол. Он в отчаянии посмотрел на лужицу, изо всех сил сдерживая желание оглянуться по сторонам. Он ждал.
   Человек появился внезапно, как бы ниоткуда. Он уселся за столиком спиной к стене. Это был Винни Коццо, головорез из Нью-Йорка, из клана Палумбо.
   Винни сразу заметил дрожавшую чашечку и разлитый по столу кофе.
   – Успокойся, Альфред. Здесь достаточно темно.
   – Чего ты хочешь? – прошипел тот.
   – Выпить.
   – Пить некогда. Мне уже пора идти.
   – Посиди и расслабься, парень. В баре никого нет.
   – Чего ты хочешь? – повторил свой вопрос Альфред.
   – Всего лишь немножко информации.
   – Это будет дорого стоить.
   – Не дороже, чем всегда, – отозвался Винни. Подошел официант, принял заказ на виски с содовой. – Как дела у моего друга Дентона Войлса? – спросил он после того, как официант удалился.
   – Пошел ты в задницу, Коццо. Мне пора. Сиди здесь один.
   – Ладно тебе, не дергайся. Мне действительно нужна информация.
   – Тогда давай побыстрее. – Альфред обвел глазами бар. Чашка его стояла пустой, почти все ее содержимое – на столе.
   Официант принес виски, и Винни сделал хороший глоток.
   – В Мемфисе возникли кое-какие проблемы. Некоторые из ребят начинают волноваться. Тебе приходилось когда-нибудь слышать о фирме Бендини?
   Повинуясь безотчетному инстинкту, Альфред отрицательно покачал головой. Всегда сначала нужно сказать “нет”. А потом, тщательно покопавшись в собеседнике и в его намерениях, можно будет сказать “да”. Да, он слышал о фирме старика Бендини и ее почтенном клиенте. Операция “Прачечная”. Так ее назвал сам Войлс, он еще был очень горд сноси изобретательностью.
   Винни сделал еще один глоток.
   – Так вот, у них там работает парень по имени Макдир, Митчел Макдир, и у нас есть основания думать, что он подставил свою задницу и вашим людям. Тебе ясно, что я имею в виду? Мы считаем, что он продаст фэбээровцам информацию о фирме. Необходимо увериться, так ли это на самом деле. Вот и все.
   Альфред выслушал его с непроницаемым лицом, хотя это и было нелегко. Ему была известна даже группа крови Макдира, даже его излюбленный ресторан в Мемфисе. Он знал, что Макдир раз пять-шесть беседовал с Таррансом, и завтра, во вторник, он станет миллионером. Неплохой он отхватил кусок.
   – Посмотрю, что тут можно сделать. Давай-ка договоримся о деньгах.
   Винни закурил “Салем”, затянулся, выпустил струю дыма.
   – Хорошо, Альфред, вопрос этот серьезный, не собираюсь тебя обманывать. Двести тысяч наличными.
   Альфред уронил чашку, которой играл. Вытащил из кармана носовой платок, принялся яростно протирать стекла очков.
   – Двести тысяч? Наличными?
   – Именно так я и сказал. Сколько мы тебе заплатили в прошлый раз?
   – Семьдесят пять.
   – Теперь тебе ясно, насколько я серьезен? Это очень важно, Альфред. Сможешь ты с этим справиться?
   – Да.
   – Когда?
   – Дай мне две недели.

29

   За неделю до пятнадцатого апреля трудоголики фирмы “Бендини, Ламберт энд Лок” вошли в такой раж, что силы их поддерживались исключительно адреналином. И страхом. Страхом забыть о каком-нибудь удержании, или о списанных со счетов суммах, или об амортизационных отчислениях, что в конце концов может обойтись клиенту в миллион или около того. Страшно было даже представить себе, что придется снять телефонную трубку и поставить клиента в известность о том, что налоговая декларация составлена и что, к великому сожалению, в этом году придется уплатить казне на восемьсот тысяч больше. Страшно было подумать о том, что можно не успеть до пятнадцатого и клиенту придется платить чудовищную пеню. Словом, автостоянка у здания фирмы к шести утра была уже забита. Секретарши работали по двенадцать часов в день. Перекуров почти не было, все разговоры стали торопливыми и отрывистыми.
   Теперь, когда ему уже не нужно было спешить домой к жене, Митч пропадал в фирме почти круглые сутки. Сонни Кэппс ругался и проклинал
   Эйвери на чем свет стоит, потому что должен был заплатить налогов на четыреста пятьдесят тысяч долларов. И это при годовом доходе в шесть миллионов. Эйвери, в свою очередь, адресовал эти проклятия Митчу, и вместе они снова и снова углублялись в бумаги Кэппса, весьма нелестно проходясь по его адресу. Митч отыскал две очень удачные отговорки, позволившие снизить общую сумму налогов до трехсот двадцати тысяч. Кэппс заявил, что вынужден будет подыскать себе другую юридическую фирму. Где-нибудь в Вашингтоне.
   За шесть дней до срока Кэппс потребовал срочной встречи с Эйвери в Хьюстоне. “Лир” был свободен, и Эйвери вылетел на нем в полночь. Митч подвез его на машине в аэропорт. Сидя за рулем, он всю дорогу выслушивал инструкции своего патрона.
   Около половины второго ночи он вернулся в офис. На стоянке были три “мерседеса”, “БМВ” и “ягуар”. Охранник открыл ему боковую дверь, и Митч на лифте поднялся на четвертый этаж. Как обычно, Эйвери запер дверь своего кабинета на ключ. Партнеры всегда закрывали свои кабинеты. В конце коридора слышался чей-то голос. Начальник отдела налогов Виктор Миллиган сидел за столом и последними словами крыл свой компьютер. Другие кабинеты были закрыты, свет в них потушен.
   Затаив дыхание, Митч сунул ключ в скважину замка. Ручка двери поддалась под его пальцами, он очутился внутри. Зажег свет, прошел к небольшому столу для заседаний, за которым они вместе с Эйвери просидели весь день и большую часть ночи. Вокруг кресел стопками высились сложенные на полу папки. По всему кабинету разбросаны бумаги. Справочники и регистрационные книги Налогового управления лежали одна на другой.
   Митч уселся за стол и вновь погрузился в папку Кэппса. По данным ФБР выходило, что Кэппс, на протяжении восьми лет пользовавшийся услугами фирмы, являлся обыкновенным законопослушным бизнесменом. Людей Войлса он не интересовал.
   Где-то через час голос в конце коридора смолк, Миллиган вышел из кабинета и закрыл дверь на ключ. Он спустился по лестнице, даже не попрощавшись. Поднявшись, Митч бегом проверил все кабинеты сначала на четвертом этаже, затем и на третьем. Никого. Было почти три часа ночи.
   Сбоку от книжных полок в офисе Эйвери стояли четыре солидных, дубового дерева стеллажа, заполненных папками. На протяжении месяцев Митчу не приходилось видеть, чтобы Эйвери хоть раз подходил к ним. Все папки, с которыми он имел дело, хранились в трех металлических этажерках, стоявших рядом с окном. В них обычно копались секретарши, а Эйвери что-то вечно кричал на них. Закрыв за собой дверь на ключ, Митч подошел к дубовым стеллажам. Дверцы их тоже оказались на замке. На кольце Митч отобрал два небольших ключика, не более дюйма в длину каждый. Первый же из них подошел к первому стеллажу.
   Из составленной Тэмми описи Митч запомнил множество названий кайманских компаний, способствовавших отмыванию грязных денег. Он быстро прошелся по папкам в верхнем ящике стеллажа, перед его глазами замелькали уже знакомые имена: “Данн Лэйн”, “Истпойнт лтд.”, “Вирджин Бэй лтд.”, “Инлэнд Контрэкторс”, “Галф-Саут”. Еще больше таких названий он нашел во втором и третьем ящиках. В папках были документы о займах, предоставленных кайманскими банками, банковские квитанции о переводе денег, акты о поручительстве, договоры об аренде, закладные, тысячи других бумаг. В первую очередь Митча интересовало все, что имело какое-то отношение к “Данн Лэйн” и “Галф-Саут”. У Тэмми уже была хорошая подборка материалов по этим двум компаниям.
   Он взял в руки папку, полную квитанций о переводах денег и заемных обязательств “Королевского Банка” Монреаля. С папкой в руках он вышел в коридор и приблизился к стоящей посередине этажа копировальной машине. Посмотрел по сторонам, пока она разогревалась. Все спокойно. Поднял голову к потолку – никаких телекамер, как уже неоднократно он в этом убеждался. Загорелась надпись “НОМЕР ДОПУСКА”. Митч набрал на клавишах машины номер дела некоей миссис Летти Планк. Ее почти законченная налоговая декларация лежала на его столе на втором этаже, ничего страшного не произойдет, если он поставит ей в счет несколько дополнительных копий. Положил документы в автозагрузчик и через три минуты получил нужные ему копии, сто двадцать восемь листов, которые оплатит из своего кармана миссис Летти Планк. Вернулся к стеллажу за новой папкой по “Галф-Саут”. На этот раз набрал номер “Гринмарк Партнере”, компании по торговле недвижимостью из Бартлетта, штат Теннесси. Тоже вполне респектабельная компания декларацию которой он уже подготовил и кто тоже в состоянии оплатить несколько лишних ксерокопий. Девяносто одну, точнее говоря.
   В кабинете Митча на его столе лежали восемнадцать законченных или почти законченных налоговых деклараций: их оставалось только подписать. Со своими клиентами он закончил за шесть дней до срока. И всем восемнадцати в счет автоматически будет вставлена оплата копий документов, относящихся к “Данн Лэйн” и “Галф-Саут”. Их номера он записал на листочке бумаги и положил у себя перед глазами рядом с ксероксом. Использовав их все, он позаимствовал три номера из папок Ламара и три номера из папок Кэппса.
   Через небольшое отверстие в стене от копировальной машины бежал тоненький проводок, который в неприметном шкафчике соединялся с другими такими же проводками, тянувшимися от трех остальных ксероксов, располагавшихся на четвертом этаже. Ставший уже чуть толще, проводок спускался сквозь потолок на третий этаж и входил в стоящий в отдельном помещении компьютер, который ведал учетом и оценкой копий, сделанных на находящихся в здании фирмы ксероксах. Невинного вида серая проволочка, выходящая из компьютера, поднималась по стене вверх, проходила через весь четвертый этаж и устремлялась на пятый, где заканчивала свой путь в чреве другого компьютера, который запоминал номер допуска, количество сделанных копий и номер аппарата, сделавшего каждую копию.
   Пятнадцатого апреля рабочий день в фирме “Бендини, Ламберт энд Лок” закончился в семнадцать часов. К шести часам вечера на стоянке не осталось ни одного автомобиля: все они, или почти все, оказались в двух милях от здания фирмы, у известного ресторана, специализировавшегося на блюдах из даров моря и называвшегося по имени владельца “Андертон”. Для ежегодного празднования был зарезервирован небольшой банкетный зал. Присутствовали все работающие в фирме партнеры и сотрудники, а также одиннадцать партеров, уже отошедших отдел. Пенсионеры все как один были загорелыми и в хорошей форме, работавшие же выглядели замученными и уставшими. Однако настрой у тех и у других был радостным, все предвкушали только приятное. На этот вечер забывались строгие правила и всяческое воздержание, в силу вступало новое для Митча уложение: шестнадцатого апреля никто из занятых в фирме людей не имел права показываться на работе.
   На столах, расставленных вдоль стен, уже стояли блюда с охлажденными вареными креветками, вазы с устрицами. Собравшихся ожидал огромный бочонок, набитый льдом и бутылками с отменным шампанским. Бутылки стояли и в ящике позади бочонка. Рузвельт извлекал из них пробки с удивительным для его лет проворством. Позже, уже ночью, он напьется так же, как и все присутствующие, и Оливер Ламберт вызовет такси, которое отвезет Рузвельта домой, к его Джесси. Это уже стало ритуалом.
   Двоюродный брат Рузвельта, известный по прозвищу Малыш Бобби Любитель Блюзов, сидел у рояля и наигрывал что-то печальное. Просто так, пока люди собирались. Позже он будет не нужен.
   Не обращая никакого внимания на еду, Митч подхватил со стола ледяную зеленую бутылку с пивом и направился к другому, небольшому столу, стоявшему рядом с роялем. Положив на тарелку фунта два креветок, за ним проследовал Ламар. Оттуда они наблюдали за тем, как их коллеги сбрасывали с себя верхнюю одежду и с воодушевлением направлялись к шампанскому.
   – Все закончил? – обратился к Митчу Ламар, не забывая о креветках.
   – Да, – протянул в ответ Митч, – свои дела я подбил еще вчера. По Сонни Кэппсу мы с Эйвери работали до пяти вечера. Все.
   – И сколько у вас получилось? – Четверть миллиона.
   – Ого. – Ламар отпил прямо из горлышка. – Столько ему платить еще не приходилось, а?
   – Ни разу, и поэтому-то он в ярости. Я не совсем его понимаю. Он заработал на различных сделках шесть миллионов, а теперь сходит с ума из-за того, что должен заплатить каких-то пять процентов налогов.
   – А как Эйвери?
   – Он несколько волнуется. На прошлой неделе Кэппс вынудил его слетать в Хьюстон, и там все прошло не так гладко. Вылетел он на “Лире” в полночь. По возвращении рассказал мне, что Кэппс сидел у себя в офисе в четыре часа утра и ждал его над кучей налоговых справок вне себя от гнева. Он во всем обвинил Эйвери. Грозился, что найдет себе другую фирму.
   – По-моему, он все время так говорит. Пиво будешь? – Ламар отошел на мгновение и тут же вернулся с четырьмя маленькими пивными бутылками. – Как дела у матери Эбби?
   Митч взял с тарелки креветку, очистил.
   – Пока неплохо. Ей удалили легкое.
   – А сама Эбби? – Прекратив жевать, Ламар смотрел на друга.
   Митч открыл бутылку с пивом.
   – С ней все в порядке.
   – Послушай, Митч, ведь наши ребята ходят в ее школу. Ни для кого не секрет, что она взяла отпуск за свой счет. Уже две недели, как ее нет. Мы знаем об этом, и всех нас это тревожит.
   – Все устроится. Ей нужно на время сменить обстановку. В этом нет ничего страшного.
   – Брось, Митч. По-моему, страшно, когда жена уходит из дома и неизвестно, когда ее ждать назад. Нечто в этом роде она, по крайней мере, заявила директору школы.
   – Она сказала правду. Она и в самом деле не знает, когда вернется. Может, через месяц или около этого. Нагрузка в школе у нее была немалая.
   Когда все были в сборе и пересчитаны по головам, Рузвельт закрыл дверь. Шум в зале сразу же стал слышнее. Бобби Любитель Блюзов принимал заказы.
   – Ты не думаешь сбросить немного обороты? – задал Ламар новый вопрос.
   – Нет. А с какой это стати?
   – Митч, мы с тобой друзья, ведь так? Я беспокоюсь о тебе. Все равно это невозможно – за первый же год заработать миллион.
   Запросто, подумал Митч. Миллион я заработал на прошлой неделе. Всего десять секунд потребовалось на то, чтобы мизерный счет на десять тысяч во Фрипорте увеличился до одного миллиона десяти тысяч. А через пятнадцать минут после этого счет был закрыт, а деньги покоились уже в недосягаемых сейфах швейцарских банков. Вот что такое современный банковский перевод. И благодаря этому уже заработанному им миллиону сегодняшний день будет его первым и последним пятнадцатым апреля в короткой, но отмеченной столькими событиями карьере служащего юридической фирмы. А лучший его друг, которого столь волнует сейчас вопрос счастливой семейной жизни Митча, окажется вскоре, по-видимому, за решеткой. Как и все остальные, присутствующие в этом зале. Кроме Рузвельта. Черт побери, а ведь у Тарранса хватит ума, чтобы посадить и Рузвельта имеете с Джесси – так, для веселья.
   Потом начнутся судебные заседания. “Я, Митчел И. Макдир, торжественно клянусь говорить правду, всю правду и ничего, кроме правды. И да поможет мне Господь”. И ему придется сидеть на скамье свидетеля обвинения и указывать пальцем на своего доброго друга Ламара Куина. А в первом ряду будут сидеть его дети и его жена, Кэй, тихо плакать и рассчитывать на снисхождение суда.