Страница:
Лу Су пришел в восторг от плана и снова отправился в Цзинчжоу.
Чжугэ Лян и Лю Бэй все обдумали в ожидании Лу Су.
– Лу Су, конечно, не успел побывать у Сунь Цюаня, – сказал Чжугэ Лян. – Но он, наверно, совещался с Чжоу Юем, и тот подсказал ему какую-нибудь хитрость. Слушайте, что будет говорить Лу Су, и соглашайтесь только в том случае, когда я кивну головой.
Лу Су вошел и после приветствий обратился к Лю Бэю:
– Господин мой, наш правитель Сунь Цюань очень ценит ваши добродетели. Посоветовавшись со своими военачальниками, он решил помочь вам отвоевать Сычуань. Когда Сычуань будет взята, вы отдадите нам Цзинчжоу, а новые владения останутся у вас как приданое за сестрой Сунь Цюаня. Наш правитель надеется, что вы снабдите провиантом его войско, когда оно будет проходить через Цзинчжоу…
– О, доброта вашего господина превзошла все наши ожидания! – воскликнул Чжугэ Лян и незаметно кивнул головой Лю Бэю.
– И этим мы обязаны вашему красноречию! – поддержал Лю Бэй.
– Когда ваши храбрые войска будут проходить через Цзинчжоу, мы выйдем навстречу и наградим воинов! – пообещал Чжугэ Лян.
Лу Су в душе радовался, что в этот раз он перехитрил Чжугэ Ляна. Его принялись угощать вином, но Лу Су не стал задерживаться и отправился в обратный путь.
– Что они замышляют? – спросил Лю Бэй, когда Лу Су ушел.
– Близится смертный час Чжоу Юя! – воскликнул Чжугэ Лян. – Такой хитростью не обманешь даже ребенка!
– А что делать нам?
– Их план называется: «Пропустите нас, и мы уничтожим Го» [ 82]. Они хотят под видом похода на Сычуань захватить Цзинчжоу! Чжоу Юй рассчитывает на то, что вы выйдете из города навстречу его войску, а они там убьют вас и внезапным ударом возьмут Цзинчжоу!
– Хорошо, но что мне делать? – переспросил Лю Бэй.
– Прежде всего не беспокоиться! – ответил Чжугэ Лян. – Выроем яму, чтобы поймать тигра, бросим приманку, чтобы выловить морское чудовище! Пусть Чжоу Юй приходит! Если он и не умрет тут на месте, то по крайней мере останется почти бездыханным!
Чжугэ Лян вызвал к себе Чжао Юня и растолковал ему, что он должен делать.
– Все остальное я беру на себя! – заключил Чжугэ Лян:
Потомки сложили об этом такие стихи:
– Наконец-то и Чжугэ Лян попался на мою хитрость! – воскликнул Чжоу Юй и рассмеялся.
Он поручил Лу Су передать Сунь Цюаню просьбу, чтобы тот прислал ему на помощь Чэн Пу с войском.
Надо сказать, что к этому времени рана Чжоу Юя постепенно зажила, и он чувствовал себя вполне здоровым. По его приказу Гань Нин возглавил передовой отряд, а тыловые части – Лин Тун и Люй Мын. Чжоу Юй сам вместе с Сюй Шэном и Дин Фыном на судах отправились в Цзинчжоу. Войско его состояло из пятидесяти тысяч человек.
Чжоу Юй, не скрывая, радовался тому, что ему удалось перехитрить Чжугэ Ляна. Войдя в Сякоу, Чжоу Юй прежде всего спросил, прибыл ли кто-нибудь из Цзинчжоу встречать его войско. Ему доложили, что по поручению Лю Бэя приехал Ми Чжу. Чжоу Юй вызвал его к себе и задал вопрос:
– Готов провиант для моего войска?
– Все в порядке, – ответил тот.
– А где сам Лю Бэй?
– Ждет у городских ворот, чтобы поднести вам чашу вина.
– Этот поход мы предпринимаем ради вас, – сказал Чжоу Юй. – Путь наш далек, и мы ждем щедрых подарков. Так и передайте.
Выслушав Чжоу Юя, Ми Чжу вернулся к Лю Бэю.
Флот Чжоу Юя в строгом порядке двинулся по реке к Цзинчжоу. Суда шли борт к борту. Приближались к Гунаню, но река казалась пустынной, нигде не видно было даже лодки. Чжоу Юй торопился поскорее добраться до Цзинчжоу.
Разведчики донесли Чжоу Юю, что на стенах города развеваются два белых флага, но людей там не видно. Опасения Чжоу Юя усилились. Он приказал пристать к берегу, сошел с корабля и в сопровождении Гань Нина, Сюй Шэна и Дин Фына направился к городу. Цзинчжоу точно вымер. Чжоу Юй придержал своего коня и приказал военачальникам окликнуть стражу у ворот.
– А вы кто такие? – спросили их со стены.
– Полководец Чжоу Юй!
На стене ударили в колотушку, забегали воины, замелькали копья. На сторожевую башню поднялся Чжао Юнь.
– Зачем пожаловали, господин ду-ду? – спросил он.
– Иду брать Сычуань для вашего правителя Лю Бэя! – ответил Чжоу Юй. – Разве вы об этом не знаете?
– Бросьте притворяться! – крикнул в ответ Чжао Юнь. – Чжугэ Лян давно разгадал ваш план – он называется «Пропустите нас, и мы уничтожим Го». Поэтому он и приказал мне охранять город. А господин мой, Лю Бэй, сказал: «Я и Лю Чжан – потомки ханьского императорского рода. Как же я могу отобрать у Лю Чжана Сычуань? Если же это захочет сделать Восточный У, то я отпущу длинные волосы и уйду жить в горы, чтобы никто в Поднебесной меня не осуждал!»
Чжоу Юй после этих слов повернул коня обратно. Но тут к нему примчались разведчики с сообщением, что со всех сторон к городу идут войска противника: из Цзянлина – Гуань Юй, из Цзыгуя – Чжан Фэй, из Гунаня – Хуан Чжун, из Чаньлина по малой дороге – Вэй Янь. Войска у них видимо-невидимо, и все они кричат, что схватят Чжоу Юя.
Чжоу Юй громко вскрикнул, рана его опять открылась, и он рухнул с коня.
Поистине:
Глава пятьдесят седьмая
Приближенные унесли Чжоу Юя на корабль. Воины говорили ему, что Лю Бэй с Чжугэ Ляном, расположившись на вершине горы, пьют вино и наслаждаются музыкой. Чжоу Юй в ярости скрежетал зубами:
– А, так вы думаете, что я не могу взять Сычуань? Клянусь, что я возьму ee!
В это время ему доложили, что от Сунь Цюаня прибыл Сунь Юй. Чжоу Юй принял его и рассказал о случившемся.
– Мой брат Сунь Цюань приказал помочь вам, – сказал Сунь Юй.
Суда двинулись вперед. Когда приближались к Бацю, Чжоу Юю доложили, что выше по течению реки путь преграждают Лю Фын и Гуань Пин. В это время доставили письмо от Чжугэ Ляна. Чжоу Юй прочитал:
Чжоу Юй глубоко вздохнул и попросил принести ему кисть и бумагу. Он приготовил письмо Сунь Цюаню, затем призвал к себе военачальников.
– Всю свою жизнь, – начал он, – стремился я служить государству, но сейчас близится мой конец… Верно служите нашему правителю и вместе с ним завершите великое дело… Не договорив, Чжоу Юй потерял сознание, но вскоре пришел в себя, взглянул на небо и тяжко вздохнул:
– О небо! Зачем ты в одно время со мной послало на землю и Чжугэ Ляна?
Это были последние слова Чжоу Юя; он несколько раз громко вскрикнул и умер. Было ему только тридцать шесть лет.
Потомки сложили стихи, в которых оплакивают безвременную кончину Чжоу Юя:
«Я обладал заурядными способностями и недостоин был вашей благосклонности, – говорилось далее в письме. – Но вы доверили мне свое войско, и я отдавал все свои силы, чтобы достойно служить вам. Жизнь и смерть наши предопределены судьбою! Я умираю, не успев совершить всего, о чем мечтал. Как тяжко! Сейчас, когда Цао Цао находится на севере, когда на границах ваших неспокойно, держать в своей семье Лю Бэя – все равно, что вскармливать тигра. Неизвестно, что это принесет Поднебесной! Во время смут и разорения чиновники только и помышляют о своих собственных выгодах, но Лу Су предан вам и честен в делах. Мне кажется, что он с успехом может заменить меня. Ведь вы знаете, что перед смертью человек говорит о добре. Если вы поверите мне, я и после смерти буду счастлив».
Сунь Цюань прочитал письмо и опять заплакал.
– Чжоу Юй, зачем ты умер так рано, зачем ты оставил меня одного? – причитал он. – Ты был достоин помогать вану, но ты ушел от меня! Если ты хочешь, чтобы на твоем месте был Лу Су, я исполню твое желание…
В тот же день Сунь Цюань назначил Лу Су на должность ду-ду и приказал доставить тело Чжоу Юя в Чайсан для погребения.
Однажды ночью в Цзинчжоу Чжугэ Лян наблюдал небесные знамения. Он заметил падающую звезду и воскликнул:
– Чжоу Юй умер!
Утром Чжугэ Лян сказал об этом Лю Бэю. Тот послал людей разузнать, так ли это, и ему сообщили, что Чжоу Юй действительно скончался.
– Что делать теперь, когда Чжоу Юя нет в живых? Отдавать ли Цзинчжоу Сунь Цюаню? – спросил Лю Бэй.
– Наблюдая небесные знамения, я заметил, что звезды скапливаются на востоке, а это значит, что умершего заменит Лу Су, – ответил Чжугэ Лян. – Я сам отправлюсь в Цзяндун, якобы оплакивать Чжоу Юя, и разыщу мудреца, который будет помогать вам.
– Но ведь там могут вас убить, – возразил Лю Бэй.
– Я не боялся ездить туда и при жизни Чжоу Юя! А сейчас, когда его нет, чего мне бояться?
Чжугэ Лян в сопровождении Чжао Юня, под охраной пятисот воинов, с жертвенными дарами отправился в Бацю. В пути он узнал, что Сунь Цюань назначил Лу Су на должность ду-ду, а гроб с телом Чжоу Юя распорядился отвезти в Чайсан.
Чжугэ Лян поехал прямо в Чайсан, где его с почетом встретил Лу Су. Правда, военачальники, служившие у Чжоу Юя, косо смотрели на незваного гостя и не прочь были бы его убить, но их останавливал грозный вид Чжао Юня, повсюду следовавшего за Чжугэ Ляном с обнаженным мечом.
Чжугэ Лян приказал поставить перед гробом Чжоу Юя все необходимое для жертвоприношения, сам совершил возлияние жертвенного вина и, опустившись на колени, стал оплакивать умершего:
«Увы, Чжоу Юй! Как горько мне, что ты безвременно умер! Дни нашей жизни предопределены судьбою, но я не могу не скорбеть о тебе! О, как болит мое сердце! Кубком вина я хочу облегчить свою скорбь! Пусть душа твоя насладится моим жертвоприношением!
Я оплакиваю твою юность, когда ты дружил с Сунь Цэ! Ты следовал только велению долга, пренебрегал богатством и жил в убогой хижине!
Я оплакиваю твою молодость, когда ты, как орел, взмыл ввысь на десять тысяч ли: добился высочайших почестей, укрепил владения своего господина и отторг Цзяннань!
Я оплакиваю те дни, когда ты, в расцвете сил, пошел в далекий поход, чтобы покорить Бацю, и доставил немало тревог Лю Бяо!
Я оплакиваю те дни, когда твоя слава достигла зенита! Сочетавшись браком с красавицей Сяо Цяо, ты стал зятем ханьского сановника и мог бы занять высокое положение при дворе!
Я оплакиваю твердость твоего духа! Ты никогда не опускал крылья и всегда был готов широко расправить их!
Я оплакиваю то время, когда ты был на озере Поянху и к тебе пришел Цзян Гань. Во время пира ты сумел перехитрить его – ты все сделал так, как хотел! Тебе помогали твои большие таланты и способности!
Я оплакиваю твою высокую одаренность правителя и воина. Ты сжег флот Цао Цао у Красной скалы и превратил сильного врага в слабого!
Я вспоминаю, каким ты был в те годы! Я вижу твою мужественную красоту, я не забыл твоего блестящего ума!
Я лью слезы о том, что ты так рано покинул этот мир, что ты поник к земле и пролил свою кровь!
О преданная и справедливая душа! О благородный и глубокий дух! Жизнь твоя оборвалась на четвертом десятке лет, но имя твое сохранится в столетиях!
Я скорблю до глубины души! Сердце мое пронизывает невыразимая печаль! Кажется, что само небо померкло! Три твои армии потрясены горем! Сам Сунь Цюань плачет по тебе! У друзей твоих слезы льются ручьями!
Ты просил у меня, бесталанного, советов! Просил меня помочь Восточному У отразить нападение Цао Цао и восстановить власть династии Хань! Ты был мастером в построении войск «бычьими рогами», у твоих армий голова и хвост были одинаково сильны! Когда ты был жив, у нас не было никаких забот, но какое горе пришло, когда ты умер!
О Чжоу Юй!.. Мертвые навеки расстаются с живыми!
Я всегда буду охранять твою честь, пока сам не уйду в мир теней! Если душа твоя проницательна, она узнает, что у меня на сердце! Я потерял лучшего друга во всей Поднебесной! О, как мне больно!
Я падаю на колени и прошу тебя принять мое жертвоприношение!»
Закончив обряд, Чжугэ Лян пал ниц, и слезы ручьем хлынули у него из глаз. Беспредельным казалось его горе. Военачальники, наблюдавшие за ним, шептали друг другу:
– А еще говорили, будто Чжоу Юй и Чжугэ Лян не любят друг друга! Стоит лишь взглянуть на него, чтобы убедиться, какая это ложь!
Лу Су тоже был глубоко тронут печалью Чжугэ Ляна и про себя думал: «Должно быть, Чжугэ Лян любил Чжоу Юя, а тот был настолько слеп, что хотел его убить!»
Потомки сложили об этом такие стихи:
– Мне кажется, что вы приехали оплакивать Чжоу Юя с целью нанести оскорбление Восточному У. Уж не хотите ли вы этим сказать, что у них больше нет способных людей?
Чжугэ Лян узнал Пан Туна, или, как его еще называли, господина Фын-чу, и рассмеялся. Они взялись за руки и начали беседу о жизни. Затем Чжугэ Лян дал Пан Туну письмо и сказал:
– Я знаю, что Сунь Цюань не допускает вас к большим делам. Приезжайте лучше в Цзинчжоу, и мы с вами вместе будем служить Лю Бэю. Это человек благородный, высокой гуманности, он по достоинству оценит вашу ученость, на приобретение которой вы потратили всю свою жизнь.
Пан Тун пообещал приехать, и Чжугэ Лян возвратился в Цзинчжоу.
Лу Су перевез гроб с телом Чжоу Юя в Уху, где его встретил Сунь Цюань. После торжественных жертвоприношений Чжоу Юя с почетом похоронили на родной земле.
У покойного остались два сына и одна дочь. Старшего сына звали Чжоу Сюнь, младшего – Чжоу Ин. Сунь Цюань был очень милостив к ним.
В беседе с Сунь Цюанем Лу Су сказал:
– Мои таланты слишком ничтожны, и Чжоу Юй напрасно советовал назначить меня на его место. Поверьте, не гожусь я для этой должности! Если хотите, я представлю вам человека, который прекрасно разбирается в знамениях неба и законах земли, умом своим он не уступает Гуань Чжуну и Ио И, а в государственных делах разбирается не хуже Сунь У и У Ци. Покойный Чжоу Юй часто пользовался советами этого человека, Чжугэ Лян тоже его уважает. Он здесь, в Цзяннани, пригласите его.
– Как зовут этого человека? – спросил Сунь Цюань.
– Пан Тун из Сянъяна, – сказал Лу Су. – Его еще называют господином Фын-чу.
– О, это имя я давно слышал! – воскликнул Сунь Цюань. – Если он здесь, я хотел бы его повидать.
Лу Су привел Пан Туна. Но его странная наружность, густые брови, слегка вздернутый нос, смуглое лицо и коротко подрезанные волосы произвели на Сунь Цюаня неблагоприятное впечатление.
– Вы, кажется, всю жизнь посвятили науке? – спросил он. – Чему же вы научились?
– На этот вопрос мне трудно ответить… Я не ограничиваю себя и всегда стараюсь применить свои знания в соответствии с обстановкой, – промолвил Пан Тун.
– Ну, а какими талантами и знаниями вы обладаете в сравнении с Чжоу Юем? – продолжал Сунь Цюань.
– Видите ли, я учился совсем не тому, чему учился Чжоу Юй, – ответил Пан Тун.
Сунь Цюань счел эти слова за неуважение к памяти Чжоу Юя, которого он очень любил, и холодно сказал:
– Сейчас я не могу найти для вас подходящего дела. Придется подождать… Я вас извещу.
Пан Тун вздохнул и вышел.
– Почему вы, господин мой, так нелюбезно обошлись с Пан Туном? – спросил Лу Су.
– Он показался мне чудаком, – ответил Сунь Цюань. – Не знаю, какую пользу он может принести…
– Да ведь это он предложил замечательный план «цепи» во время битвы у Красной скалы! Об этом не следует забывать.
– При чем здесь Пан Тун? Цао Цао сам решил сковать свои суда цепью. Как хотите, а мне не нужен Пан Тун!
Лу Су вышел к Пан Туну и сказал:
– Я вас представил Сунь Цюаню; не моя вина, что он не находит для вас дела. Подождите…
Пан Тун опустил голову и промолчал.
– Вы, наверно, разочарованы? – спросил Лу Су.
Пан Тун, потупясь, молчал.
– Я уверен, что с вашими талантами вы многого можете добиться, – продолжал Лу Су. – К кому вы теперь пойдете?
– Пожалуй, направлюсь к Цао Цао, – ответил, наконец, Пан Тун.
– Но ведь это все равно, что драгоценную жемчужину бросить в грязь! Нет, уж лучше поезжайте к Лю Бэю в Цзинчжоу. Он-то оценит вас по заслугам!
– Я пошутил! – улыбнулся Пан Тун. – На самом деле я поеду к Лю Бэю.
– Тогда я ему напишу о вас! – обрадовался Лу Су. – Добейтесь, чтобы Лю Бэй и Сунь Цюань не враждовали, а объединили свои силы и разбили Цао Цао.
– Это и есть цель всей моей жизни! – ответил Пан Тун.
Лу Су дал ему письмо, и Пан Тун отправился в Цзинчжоу. Когда он приехал, Чжугэ Ляна не было – он в это время совершал поездку по области. Привратник доложил Лю Бэю, что прибыл знаменитый ученый из Цзяндуна.
Лю Бэй много слышал о Пан Туне и приказал немедленно просить его. Пан Тун вошел в зал и остановился, сложив руки в знак приветствия, но не кланяясь. Лю Бэю не понравились грубые манеры Пан Туна, и он сдержанно спросил:
– Вам трудно было издалека добираться сюда?
Пан Тун, ни словом не упомянув о письмах Чжугэ Ляна и Лу Су, ответил:
– Я пришел к вам потому, что вы призываете к себе людей мудрых и берете на службу ученых…
– В стране сейчас неспокойно, и мне очень жаль, что я не могу предложить вам хорошую должность, – произнес Лю Бэй. – Правда, в двухстах тридцати ли отсюда есть уезд Лайян, там сейчас нет начальника. Если желаете, я могу предоставить вам эту должность, а позже, может быть, найду для вас более подходящее место.
«Лю Бэй слишком недооценивает мои способности!» – с возмущением подумал Пан Тун.
Но Чжугэ Ляна здесь не было, и Пан Тун согласился поехать в Лайян. Вступив в должность, он не стал заниматься делами управления, а по целым дням пьянствовал. Налоги перестали поступать, судебные дела не разбирались. Об этих непорядках кто-то сообщил Лю Бэю.
– Как смеет этот проходимец не выполнять установленные мной законы? – разгневался Лю Бэй.
Он вызвал к себе Чжан Фэя и сказал, чтобы он поехал в южные уезды округа Цзинчжоу и проверил, какие там творятся беззакония и беспорядки. Но, опасаясь, что Чжан Фэй сам не сможет во всем правильно разобраться, Лю Бэй послал с ним Сунь Цяня.
Чжан Фэй и Сунь Цянь приехали в Лайян. В пригороде их встретили жители, воины и чиновники. Не явился только Пан Тун.
– А где начальник уезда? – нахмурившись, спросил Чжан Фэй.
– Уж сто дней прошло, как вступил в должность новый начальник, – сказали чиновники, – но он совершенно не занимается делами, все время пьянствует и бездельничает. Сейчас он отсыпается после вчерашней попойки.
Разгневанный Чжан Фэй хотел тут же привлечь к ответу Пан Туна, но Сунь Цянь остановил его:
– Пан Тун – человек высокого ума, и относиться к нему с пренебрежением не следует. Давайте-ка поедем к нему в ямынь да побеседуем с ним. Если он действительно запустил дела, так мы с него взыщем.
Чжан Фэй пришел в ямынь и приказал позвать Пан Туна. Тот еще не успел отрезвиться и вышел к Чжан Фэю растрепанный.
– Мой брат считал тебя порядочным человеком и назначил на должность начальника уезда, – напустился на него Чжан Фэй, – а ты все дела запутал!
– Какие дела я запутал? – недоумевал Пан Тун.
– И ты еще спрашиваешь? – вскричал Чжан Фэй. – Сто дней уже минуло, как ты вступил в должность, а ты только и знаешь, что пьянствовать!
– Чего вы беспокоитесь? Какие могут быть необыкновенные дела в этом ничтожном уездишке, который не достигает и ста ли в окружности? Посидите немного, и я на ваших глазах управлюсь со всеми здешними делами.
Пан Тун вызвал писцов и велел им принести все дела, накопившиеся за сто дней. Вскоре явились чиновники с кипами бумаг. Жалобщики и ответчики полукругом встали на колени у ступеней возвышения, где сидел Пан Тун. Начальник уезда в одно и то же время писал решения, выслушивал жалобы и выносил приговоры. Еще и полдень не наступил, как со всеми делами было покончено, все жалобы разобраны, правда и неправда выявлены, и при этом не было допущено ни малейшей ошибки. Бросив кисть на пол, Пан Тун сказал:
– Все мои дела в порядке! Зачем мне уделять много времени этому ничтожному уезду, если я с такой же легкостью, как только что читал эти бумаги, мог бы поучать Цао Цао и Сунь Цюаня?
Изумленный Чжан Фэй поднялся со своей цыновки и с восхищением воскликнул:
– Да, вы действительно мудрый человек! Извините меня, что я раньше не проявил к вам должного уважения! Теперь я расскажу о вас моему брату!
Тогда Пан Тун дал Чжан Фэю письмо Лу Су.
– Почему же вы прежде не вручили это письмо моему брату? – спросил Чжан Фэй.
– А разве удобно, обращаясь к кому-нибудь с просьбой, первым делом совать такое письмо? – в свою очередь спросил Пан Тун.
Тут Чжан Фэй, обращаясь к Сунь Цяню, сказал:
– Спасибо вам, что вы остановили меня, когда я был в гневе, а то мы лишились бы мудрого человека!
Распрощавшись с Пан Туном, Чжан Фэй вернулся в Цзинчжоу и рассказал Лю Бэю о том, что он видел и слышал.
– О, как я виноват, что несправедливо обошелся с мудрым человеком! – воскликнул обеспокоенный Лю Бэй.
Чжан Фэй отдал брату письмо Лу Су, переданное ему Пан Туном. В этом письме говорилось:
«Пан Тун – такой человек, каких не часто встретишь. Но ум и способности его проявятся только в том случае, если вы найдете для него достойное дело. Не судите о нем по его внешности, ибо это вызовет у вас сомнения в его учености. Будет поистине жаль, если Пан Тун перейдет к кому-нибудь другому».
Прочитав письмо, Лю Бэй горестно вздохнул. В это время ему доложили, что из поездки вернулся Чжугэ Лян. Лю Бэй поспешил ему навстречу.
– Надеюсь, что Пан Тун в добром здравии? – спросил Чжугэ Лян, едва совершив приветственные церемонии.
– Пан Тун управляет уездом Лайян, – ответил Лю Бэй. – Но, говорят, что он все время пьянствует и совсем забросил дела.
– Не много найдется таких талантливых людей, как Пан Тун, – сказал Чжугэ Лян. – Ученостью своей он в десять раз превосходит меня. А он отдал вам мое письмо?
– Сегодня я получил от него письмо Лу Су, а вашего он мне не передавал, – ответил Лю Бэй.
– Вообще говоря, в его поведении нет ничего удивительного, – произнес Чжугэ Лян. – Когда великий мудрец занимается незначительным делом, он обычно обращается к вину и тяготится своими обязанностями.
– Вы правы, – согласился Лю Бэй. – Спасибо еще Чжан Фэю, если бы не он, я упустил бы мудрого человека.
Лю Бэй снова послал Чжан Фэя в Лайян пригласить Пан Туна. Когда Пан Тун приехал, Лю Бэй сошел с крыльца ему навстречу и попросил прощения. Лишь после этого Пан Тун отдал Лю Бэю письмо Чжугэ Ляна. В том письме тоже говорилось, что Пан Туна сразу следует назначить на высокую должность.
– Когда-то Сыма Хуэй сказал мне, что если я привлеку к себе на службу Во-луна и Фын-чу, я смогу навести порядок в Поднебесной! – воскликнул обрадованный Лю Бэй. – Теперь, когда оба они у меня, я восстановлю Ханьскую династию!
Лю Бэй назначил Пан Туна на должность помощника Чжугэ Ляна, и в ожидании похода совместно с Чжугэ Ляном они стали разрабатывать военные планы и обучать войска.
В Сюйчане уже знали о том, что Лю Бэй, которому помогают Пан Тун и Чжугэ Лян, собирает войско и делает большие запасы провианта, намереваясь рано или поздно соединиться с Восточным У и предпринять поход на север. Цао Цао в свою очередь решил предпринять новый поход на юг и с этой целью созвал на совет своих приближенных.
Чжугэ Лян и Лю Бэй все обдумали в ожидании Лу Су.
– Лу Су, конечно, не успел побывать у Сунь Цюаня, – сказал Чжугэ Лян. – Но он, наверно, совещался с Чжоу Юем, и тот подсказал ему какую-нибудь хитрость. Слушайте, что будет говорить Лу Су, и соглашайтесь только в том случае, когда я кивну головой.
Лу Су вошел и после приветствий обратился к Лю Бэю:
– Господин мой, наш правитель Сунь Цюань очень ценит ваши добродетели. Посоветовавшись со своими военачальниками, он решил помочь вам отвоевать Сычуань. Когда Сычуань будет взята, вы отдадите нам Цзинчжоу, а новые владения останутся у вас как приданое за сестрой Сунь Цюаня. Наш правитель надеется, что вы снабдите провиантом его войско, когда оно будет проходить через Цзинчжоу…
– О, доброта вашего господина превзошла все наши ожидания! – воскликнул Чжугэ Лян и незаметно кивнул головой Лю Бэю.
– И этим мы обязаны вашему красноречию! – поддержал Лю Бэй.
– Когда ваши храбрые войска будут проходить через Цзинчжоу, мы выйдем навстречу и наградим воинов! – пообещал Чжугэ Лян.
Лу Су в душе радовался, что в этот раз он перехитрил Чжугэ Ляна. Его принялись угощать вином, но Лу Су не стал задерживаться и отправился в обратный путь.
– Что они замышляют? – спросил Лю Бэй, когда Лу Су ушел.
– Близится смертный час Чжоу Юя! – воскликнул Чжугэ Лян. – Такой хитростью не обманешь даже ребенка!
– А что делать нам?
– Их план называется: «Пропустите нас, и мы уничтожим Го» [ 82]. Они хотят под видом похода на Сычуань захватить Цзинчжоу! Чжоу Юй рассчитывает на то, что вы выйдете из города навстречу его войску, а они там убьют вас и внезапным ударом возьмут Цзинчжоу!
– Хорошо, но что мне делать? – переспросил Лю Бэй.
– Прежде всего не беспокоиться! – ответил Чжугэ Лян. – Выроем яму, чтобы поймать тигра, бросим приманку, чтобы выловить морское чудовище! Пусть Чжоу Юй приходит! Если он и не умрет тут на месте, то по крайней мере останется почти бездыханным!
Чжугэ Лян вызвал к себе Чжао Юня и растолковал ему, что он должен делать.
– Все остальное я беру на себя! – заключил Чжугэ Лян:
Потомки сложили об этом такие стихи:
Лу Су возвратился и рассказал Чжоу Юю, с какой радостью Чжугэ Лян встретил их предложение и что он обещал выйти из города, чтобы наградить воинов.
Чжоу Юй составил план внезапной осады Цзинчжоу,
Но все расчеты его премудрый раскрыл Чжугэ Лян.
На земли Великой реки надеясь как на приманку,
Он не догадался о том, что здесь-то и скрыт был капкан.
– Наконец-то и Чжугэ Лян попался на мою хитрость! – воскликнул Чжоу Юй и рассмеялся.
Он поручил Лу Су передать Сунь Цюаню просьбу, чтобы тот прислал ему на помощь Чэн Пу с войском.
Надо сказать, что к этому времени рана Чжоу Юя постепенно зажила, и он чувствовал себя вполне здоровым. По его приказу Гань Нин возглавил передовой отряд, а тыловые части – Лин Тун и Люй Мын. Чжоу Юй сам вместе с Сюй Шэном и Дин Фыном на судах отправились в Цзинчжоу. Войско его состояло из пятидесяти тысяч человек.
Чжоу Юй, не скрывая, радовался тому, что ему удалось перехитрить Чжугэ Ляна. Войдя в Сякоу, Чжоу Юй прежде всего спросил, прибыл ли кто-нибудь из Цзинчжоу встречать его войско. Ему доложили, что по поручению Лю Бэя приехал Ми Чжу. Чжоу Юй вызвал его к себе и задал вопрос:
– Готов провиант для моего войска?
– Все в порядке, – ответил тот.
– А где сам Лю Бэй?
– Ждет у городских ворот, чтобы поднести вам чашу вина.
– Этот поход мы предпринимаем ради вас, – сказал Чжоу Юй. – Путь наш далек, и мы ждем щедрых подарков. Так и передайте.
Выслушав Чжоу Юя, Ми Чжу вернулся к Лю Бэю.
Флот Чжоу Юя в строгом порядке двинулся по реке к Цзинчжоу. Суда шли борт к борту. Приближались к Гунаню, но река казалась пустынной, нигде не видно было даже лодки. Чжоу Юй торопился поскорее добраться до Цзинчжоу.
Разведчики донесли Чжоу Юю, что на стенах города развеваются два белых флага, но людей там не видно. Опасения Чжоу Юя усилились. Он приказал пристать к берегу, сошел с корабля и в сопровождении Гань Нина, Сюй Шэна и Дин Фына направился к городу. Цзинчжоу точно вымер. Чжоу Юй придержал своего коня и приказал военачальникам окликнуть стражу у ворот.
– А вы кто такие? – спросили их со стены.
– Полководец Чжоу Юй!
На стене ударили в колотушку, забегали воины, замелькали копья. На сторожевую башню поднялся Чжао Юнь.
– Зачем пожаловали, господин ду-ду? – спросил он.
– Иду брать Сычуань для вашего правителя Лю Бэя! – ответил Чжоу Юй. – Разве вы об этом не знаете?
– Бросьте притворяться! – крикнул в ответ Чжао Юнь. – Чжугэ Лян давно разгадал ваш план – он называется «Пропустите нас, и мы уничтожим Го». Поэтому он и приказал мне охранять город. А господин мой, Лю Бэй, сказал: «Я и Лю Чжан – потомки ханьского императорского рода. Как же я могу отобрать у Лю Чжана Сычуань? Если же это захочет сделать Восточный У, то я отпущу длинные волосы и уйду жить в горы, чтобы никто в Поднебесной меня не осуждал!»
Чжоу Юй после этих слов повернул коня обратно. Но тут к нему примчались разведчики с сообщением, что со всех сторон к городу идут войска противника: из Цзянлина – Гуань Юй, из Цзыгуя – Чжан Фэй, из Гунаня – Хуан Чжун, из Чаньлина по малой дороге – Вэй Янь. Войска у них видимо-невидимо, и все они кричат, что схватят Чжоу Юя.
Чжоу Юй громко вскрикнул, рана его опять открылась, и он рухнул с коня.
Поистине:
Если вы не знаете, какова дальнейшая судьба Чжоу Юя, посмотрите следующую главу.
Один опрометчивый ход, и гибели жди ежечасно.
Как долго рассчитывал он, но все оказалось напрасно.
Глава пятьдесят седьмая
в которой повествуется о том, как Чжугэ Лян плакал на похоронах в Чайсане, и о том, как Пан Тун управлял уездом Лайян
Приближенные унесли Чжоу Юя на корабль. Воины говорили ему, что Лю Бэй с Чжугэ Ляном, расположившись на вершине горы, пьют вино и наслаждаются музыкой. Чжоу Юй в ярости скрежетал зубами:
– А, так вы думаете, что я не могу взять Сычуань? Клянусь, что я возьму ee!
В это время ему доложили, что от Сунь Цюаня прибыл Сунь Юй. Чжоу Юй принял его и рассказал о случившемся.
– Мой брат Сунь Цюань приказал помочь вам, – сказал Сунь Юй.
Суда двинулись вперед. Когда приближались к Бацю, Чжоу Юю доложили, что выше по течению реки путь преграждают Лю Фын и Гуань Пин. В это время доставили письмо от Чжугэ Ляна. Чжоу Юй прочитал:
«Ханьский чжун-лан-цзян и цзюнь-ши Чжугэ Лян обращается к господину Чжоу Юю, ду-ду княжества Восточного У.
С тех пор, как мы с вами расстались в Чайсане, я все время думаю о вас. Слышал я, что вы собираетесь брать Сычуань, но мне, глупому, кажется, что это невыполнимо. Правитель Лю Чжан совсем не так слаб, каким представляется, у него хватит сил обороняться, особенно на такой неприступной земле, как округ Ичжоу. И никто, даже У Ци и Сунь У, не могли бы предугадать, ждет ли вас там победа. Ведь вы не забыли, что Цао Цао после поражения у Красной скалы ни на миг не оставляет мысли о мести? Стоит вам уйти в дальний поход, как он нападет на Цзяннань и сотрет его с лица земли. Этого нельзя допускать! И я пишу вам в надежде, что вы примете мой совет во внимание».
Чжоу Юй глубоко вздохнул и попросил принести ему кисть и бумагу. Он приготовил письмо Сунь Цюаню, затем призвал к себе военачальников.
– Всю свою жизнь, – начал он, – стремился я служить государству, но сейчас близится мой конец… Верно служите нашему правителю и вместе с ним завершите великое дело… Не договорив, Чжоу Юй потерял сознание, но вскоре пришел в себя, взглянул на небо и тяжко вздохнул:
– О небо! Зачем ты в одно время со мной послало на землю и Чжугэ Ляна?
Это были последние слова Чжоу Юя; он несколько раз громко вскрикнул и умер. Было ему только тридцать шесть лет.
Потомки сложили стихи, в которых оплакивают безвременную кончину Чжоу Юя:
Предсмертное письмо Чжоу Юя военачальники отправили Сунь Цюаню. Тот горько заплакал и потом прочитал письмо: Чжоу Юй просил назначить на его место Лу Су.
Покрыл себя славой он в битве у Красной скалы.
Но славное имя носил он достойно и ране.
Наполненным кубком он другу хотел отплатить
И к музыке с пеньем питал и любовь и призванье.
Когда-то в подарок он принял зерно от Лу Су,
Стотысячным войском командовал он превосходно.
В Бацю неожиданно встретил кончину свою,
Которая скорбью в душе отозвалась народной.
«Я обладал заурядными способностями и недостоин был вашей благосклонности, – говорилось далее в письме. – Но вы доверили мне свое войско, и я отдавал все свои силы, чтобы достойно служить вам. Жизнь и смерть наши предопределены судьбою! Я умираю, не успев совершить всего, о чем мечтал. Как тяжко! Сейчас, когда Цао Цао находится на севере, когда на границах ваших неспокойно, держать в своей семье Лю Бэя – все равно, что вскармливать тигра. Неизвестно, что это принесет Поднебесной! Во время смут и разорения чиновники только и помышляют о своих собственных выгодах, но Лу Су предан вам и честен в делах. Мне кажется, что он с успехом может заменить меня. Ведь вы знаете, что перед смертью человек говорит о добре. Если вы поверите мне, я и после смерти буду счастлив».
Сунь Цюань прочитал письмо и опять заплакал.
– Чжоу Юй, зачем ты умер так рано, зачем ты оставил меня одного? – причитал он. – Ты был достоин помогать вану, но ты ушел от меня! Если ты хочешь, чтобы на твоем месте был Лу Су, я исполню твое желание…
В тот же день Сунь Цюань назначил Лу Су на должность ду-ду и приказал доставить тело Чжоу Юя в Чайсан для погребения.
Однажды ночью в Цзинчжоу Чжугэ Лян наблюдал небесные знамения. Он заметил падающую звезду и воскликнул:
– Чжоу Юй умер!
Утром Чжугэ Лян сказал об этом Лю Бэю. Тот послал людей разузнать, так ли это, и ему сообщили, что Чжоу Юй действительно скончался.
– Что делать теперь, когда Чжоу Юя нет в живых? Отдавать ли Цзинчжоу Сунь Цюаню? – спросил Лю Бэй.
– Наблюдая небесные знамения, я заметил, что звезды скапливаются на востоке, а это значит, что умершего заменит Лу Су, – ответил Чжугэ Лян. – Я сам отправлюсь в Цзяндун, якобы оплакивать Чжоу Юя, и разыщу мудреца, который будет помогать вам.
– Но ведь там могут вас убить, – возразил Лю Бэй.
– Я не боялся ездить туда и при жизни Чжоу Юя! А сейчас, когда его нет, чего мне бояться?
Чжугэ Лян в сопровождении Чжао Юня, под охраной пятисот воинов, с жертвенными дарами отправился в Бацю. В пути он узнал, что Сунь Цюань назначил Лу Су на должность ду-ду, а гроб с телом Чжоу Юя распорядился отвезти в Чайсан.
Чжугэ Лян поехал прямо в Чайсан, где его с почетом встретил Лу Су. Правда, военачальники, служившие у Чжоу Юя, косо смотрели на незваного гостя и не прочь были бы его убить, но их останавливал грозный вид Чжао Юня, повсюду следовавшего за Чжугэ Ляном с обнаженным мечом.
Чжугэ Лян приказал поставить перед гробом Чжоу Юя все необходимое для жертвоприношения, сам совершил возлияние жертвенного вина и, опустившись на колени, стал оплакивать умершего:
«Увы, Чжоу Юй! Как горько мне, что ты безвременно умер! Дни нашей жизни предопределены судьбою, но я не могу не скорбеть о тебе! О, как болит мое сердце! Кубком вина я хочу облегчить свою скорбь! Пусть душа твоя насладится моим жертвоприношением!
Я оплакиваю твою юность, когда ты дружил с Сунь Цэ! Ты следовал только велению долга, пренебрегал богатством и жил в убогой хижине!
Я оплакиваю твою молодость, когда ты, как орел, взмыл ввысь на десять тысяч ли: добился высочайших почестей, укрепил владения своего господина и отторг Цзяннань!
Я оплакиваю те дни, когда ты, в расцвете сил, пошел в далекий поход, чтобы покорить Бацю, и доставил немало тревог Лю Бяо!
Я оплакиваю те дни, когда твоя слава достигла зенита! Сочетавшись браком с красавицей Сяо Цяо, ты стал зятем ханьского сановника и мог бы занять высокое положение при дворе!
Я оплакиваю твердость твоего духа! Ты никогда не опускал крылья и всегда был готов широко расправить их!
Я оплакиваю то время, когда ты был на озере Поянху и к тебе пришел Цзян Гань. Во время пира ты сумел перехитрить его – ты все сделал так, как хотел! Тебе помогали твои большие таланты и способности!
Я оплакиваю твою высокую одаренность правителя и воина. Ты сжег флот Цао Цао у Красной скалы и превратил сильного врага в слабого!
Я вспоминаю, каким ты был в те годы! Я вижу твою мужественную красоту, я не забыл твоего блестящего ума!
Я лью слезы о том, что ты так рано покинул этот мир, что ты поник к земле и пролил свою кровь!
О преданная и справедливая душа! О благородный и глубокий дух! Жизнь твоя оборвалась на четвертом десятке лет, но имя твое сохранится в столетиях!
Я скорблю до глубины души! Сердце мое пронизывает невыразимая печаль! Кажется, что само небо померкло! Три твои армии потрясены горем! Сам Сунь Цюань плачет по тебе! У друзей твоих слезы льются ручьями!
Ты просил у меня, бесталанного, советов! Просил меня помочь Восточному У отразить нападение Цао Цао и восстановить власть династии Хань! Ты был мастером в построении войск «бычьими рогами», у твоих армий голова и хвост были одинаково сильны! Когда ты был жив, у нас не было никаких забот, но какое горе пришло, когда ты умер!
О Чжоу Юй!.. Мертвые навеки расстаются с живыми!
Я всегда буду охранять твою честь, пока сам не уйду в мир теней! Если душа твоя проницательна, она узнает, что у меня на сердце! Я потерял лучшего друга во всей Поднебесной! О, как мне больно!
Я падаю на колени и прошу тебя принять мое жертвоприношение!»
Закончив обряд, Чжугэ Лян пал ниц, и слезы ручьем хлынули у него из глаз. Беспредельным казалось его горе. Военачальники, наблюдавшие за ним, шептали друг другу:
– А еще говорили, будто Чжоу Юй и Чжугэ Лян не любят друг друга! Стоит лишь взглянуть на него, чтобы убедиться, какая это ложь!
Лу Су тоже был глубоко тронут печалью Чжугэ Ляна и про себя думал: «Должно быть, Чжугэ Лян любил Чжоу Юя, а тот был настолько слеп, что хотел его убить!»
Потомки сложили об этом такие стихи:
Лу Су устроил пир в честь Чжугэ Ляна. После пиршества тот попрощался и направился к своему судну. Здесь он увидел человека в даосской одежде, в простых башмаках и в бамбуковой шляпе. Этот человек рукой остановил Чжугэ Ляна и сказал:
Когда Чжугэ Лян дремал беззаботно в Наньяне,
Премудрых людей в Шучжэне явилось немало.
О небо, ответь: зачем, породив Чжоу Юя,
Ты в бренный сей мир еще Чжугэ Ляна послало?
– Мне кажется, что вы приехали оплакивать Чжоу Юя с целью нанести оскорбление Восточному У. Уж не хотите ли вы этим сказать, что у них больше нет способных людей?
Чжугэ Лян узнал Пан Туна, или, как его еще называли, господина Фын-чу, и рассмеялся. Они взялись за руки и начали беседу о жизни. Затем Чжугэ Лян дал Пан Туну письмо и сказал:
– Я знаю, что Сунь Цюань не допускает вас к большим делам. Приезжайте лучше в Цзинчжоу, и мы с вами вместе будем служить Лю Бэю. Это человек благородный, высокой гуманности, он по достоинству оценит вашу ученость, на приобретение которой вы потратили всю свою жизнь.
Пан Тун пообещал приехать, и Чжугэ Лян возвратился в Цзинчжоу.
Лу Су перевез гроб с телом Чжоу Юя в Уху, где его встретил Сунь Цюань. После торжественных жертвоприношений Чжоу Юя с почетом похоронили на родной земле.
У покойного остались два сына и одна дочь. Старшего сына звали Чжоу Сюнь, младшего – Чжоу Ин. Сунь Цюань был очень милостив к ним.
В беседе с Сунь Цюанем Лу Су сказал:
– Мои таланты слишком ничтожны, и Чжоу Юй напрасно советовал назначить меня на его место. Поверьте, не гожусь я для этой должности! Если хотите, я представлю вам человека, который прекрасно разбирается в знамениях неба и законах земли, умом своим он не уступает Гуань Чжуну и Ио И, а в государственных делах разбирается не хуже Сунь У и У Ци. Покойный Чжоу Юй часто пользовался советами этого человека, Чжугэ Лян тоже его уважает. Он здесь, в Цзяннани, пригласите его.
– Как зовут этого человека? – спросил Сунь Цюань.
– Пан Тун из Сянъяна, – сказал Лу Су. – Его еще называют господином Фын-чу.
– О, это имя я давно слышал! – воскликнул Сунь Цюань. – Если он здесь, я хотел бы его повидать.
Лу Су привел Пан Туна. Но его странная наружность, густые брови, слегка вздернутый нос, смуглое лицо и коротко подрезанные волосы произвели на Сунь Цюаня неблагоприятное впечатление.
– Вы, кажется, всю жизнь посвятили науке? – спросил он. – Чему же вы научились?
– На этот вопрос мне трудно ответить… Я не ограничиваю себя и всегда стараюсь применить свои знания в соответствии с обстановкой, – промолвил Пан Тун.
– Ну, а какими талантами и знаниями вы обладаете в сравнении с Чжоу Юем? – продолжал Сунь Цюань.
– Видите ли, я учился совсем не тому, чему учился Чжоу Юй, – ответил Пан Тун.
Сунь Цюань счел эти слова за неуважение к памяти Чжоу Юя, которого он очень любил, и холодно сказал:
– Сейчас я не могу найти для вас подходящего дела. Придется подождать… Я вас извещу.
Пан Тун вздохнул и вышел.
– Почему вы, господин мой, так нелюбезно обошлись с Пан Туном? – спросил Лу Су.
– Он показался мне чудаком, – ответил Сунь Цюань. – Не знаю, какую пользу он может принести…
– Да ведь это он предложил замечательный план «цепи» во время битвы у Красной скалы! Об этом не следует забывать.
– При чем здесь Пан Тун? Цао Цао сам решил сковать свои суда цепью. Как хотите, а мне не нужен Пан Тун!
Лу Су вышел к Пан Туну и сказал:
– Я вас представил Сунь Цюаню; не моя вина, что он не находит для вас дела. Подождите…
Пан Тун опустил голову и промолчал.
– Вы, наверно, разочарованы? – спросил Лу Су.
Пан Тун, потупясь, молчал.
– Я уверен, что с вашими талантами вы многого можете добиться, – продолжал Лу Су. – К кому вы теперь пойдете?
– Пожалуй, направлюсь к Цао Цао, – ответил, наконец, Пан Тун.
– Но ведь это все равно, что драгоценную жемчужину бросить в грязь! Нет, уж лучше поезжайте к Лю Бэю в Цзинчжоу. Он-то оценит вас по заслугам!
– Я пошутил! – улыбнулся Пан Тун. – На самом деле я поеду к Лю Бэю.
– Тогда я ему напишу о вас! – обрадовался Лу Су. – Добейтесь, чтобы Лю Бэй и Сунь Цюань не враждовали, а объединили свои силы и разбили Цао Цао.
– Это и есть цель всей моей жизни! – ответил Пан Тун.
Лу Су дал ему письмо, и Пан Тун отправился в Цзинчжоу. Когда он приехал, Чжугэ Ляна не было – он в это время совершал поездку по области. Привратник доложил Лю Бэю, что прибыл знаменитый ученый из Цзяндуна.
Лю Бэй много слышал о Пан Туне и приказал немедленно просить его. Пан Тун вошел в зал и остановился, сложив руки в знак приветствия, но не кланяясь. Лю Бэю не понравились грубые манеры Пан Туна, и он сдержанно спросил:
– Вам трудно было издалека добираться сюда?
Пан Тун, ни словом не упомянув о письмах Чжугэ Ляна и Лу Су, ответил:
– Я пришел к вам потому, что вы призываете к себе людей мудрых и берете на службу ученых…
– В стране сейчас неспокойно, и мне очень жаль, что я не могу предложить вам хорошую должность, – произнес Лю Бэй. – Правда, в двухстах тридцати ли отсюда есть уезд Лайян, там сейчас нет начальника. Если желаете, я могу предоставить вам эту должность, а позже, может быть, найду для вас более подходящее место.
«Лю Бэй слишком недооценивает мои способности!» – с возмущением подумал Пан Тун.
Но Чжугэ Ляна здесь не было, и Пан Тун согласился поехать в Лайян. Вступив в должность, он не стал заниматься делами управления, а по целым дням пьянствовал. Налоги перестали поступать, судебные дела не разбирались. Об этих непорядках кто-то сообщил Лю Бэю.
– Как смеет этот проходимец не выполнять установленные мной законы? – разгневался Лю Бэй.
Он вызвал к себе Чжан Фэя и сказал, чтобы он поехал в южные уезды округа Цзинчжоу и проверил, какие там творятся беззакония и беспорядки. Но, опасаясь, что Чжан Фэй сам не сможет во всем правильно разобраться, Лю Бэй послал с ним Сунь Цяня.
Чжан Фэй и Сунь Цянь приехали в Лайян. В пригороде их встретили жители, воины и чиновники. Не явился только Пан Тун.
– А где начальник уезда? – нахмурившись, спросил Чжан Фэй.
– Уж сто дней прошло, как вступил в должность новый начальник, – сказали чиновники, – но он совершенно не занимается делами, все время пьянствует и бездельничает. Сейчас он отсыпается после вчерашней попойки.
Разгневанный Чжан Фэй хотел тут же привлечь к ответу Пан Туна, но Сунь Цянь остановил его:
– Пан Тун – человек высокого ума, и относиться к нему с пренебрежением не следует. Давайте-ка поедем к нему в ямынь да побеседуем с ним. Если он действительно запустил дела, так мы с него взыщем.
Чжан Фэй пришел в ямынь и приказал позвать Пан Туна. Тот еще не успел отрезвиться и вышел к Чжан Фэю растрепанный.
– Мой брат считал тебя порядочным человеком и назначил на должность начальника уезда, – напустился на него Чжан Фэй, – а ты все дела запутал!
– Какие дела я запутал? – недоумевал Пан Тун.
– И ты еще спрашиваешь? – вскричал Чжан Фэй. – Сто дней уже минуло, как ты вступил в должность, а ты только и знаешь, что пьянствовать!
– Чего вы беспокоитесь? Какие могут быть необыкновенные дела в этом ничтожном уездишке, который не достигает и ста ли в окружности? Посидите немного, и я на ваших глазах управлюсь со всеми здешними делами.
Пан Тун вызвал писцов и велел им принести все дела, накопившиеся за сто дней. Вскоре явились чиновники с кипами бумаг. Жалобщики и ответчики полукругом встали на колени у ступеней возвышения, где сидел Пан Тун. Начальник уезда в одно и то же время писал решения, выслушивал жалобы и выносил приговоры. Еще и полдень не наступил, как со всеми делами было покончено, все жалобы разобраны, правда и неправда выявлены, и при этом не было допущено ни малейшей ошибки. Бросив кисть на пол, Пан Тун сказал:
– Все мои дела в порядке! Зачем мне уделять много времени этому ничтожному уезду, если я с такой же легкостью, как только что читал эти бумаги, мог бы поучать Цао Цао и Сунь Цюаня?
Изумленный Чжан Фэй поднялся со своей цыновки и с восхищением воскликнул:
– Да, вы действительно мудрый человек! Извините меня, что я раньше не проявил к вам должного уважения! Теперь я расскажу о вас моему брату!
Тогда Пан Тун дал Чжан Фэю письмо Лу Су.
– Почему же вы прежде не вручили это письмо моему брату? – спросил Чжан Фэй.
– А разве удобно, обращаясь к кому-нибудь с просьбой, первым делом совать такое письмо? – в свою очередь спросил Пан Тун.
Тут Чжан Фэй, обращаясь к Сунь Цяню, сказал:
– Спасибо вам, что вы остановили меня, когда я был в гневе, а то мы лишились бы мудрого человека!
Распрощавшись с Пан Туном, Чжан Фэй вернулся в Цзинчжоу и рассказал Лю Бэю о том, что он видел и слышал.
– О, как я виноват, что несправедливо обошелся с мудрым человеком! – воскликнул обеспокоенный Лю Бэй.
Чжан Фэй отдал брату письмо Лу Су, переданное ему Пан Туном. В этом письме говорилось:
«Пан Тун – такой человек, каких не часто встретишь. Но ум и способности его проявятся только в том случае, если вы найдете для него достойное дело. Не судите о нем по его внешности, ибо это вызовет у вас сомнения в его учености. Будет поистине жаль, если Пан Тун перейдет к кому-нибудь другому».
Прочитав письмо, Лю Бэй горестно вздохнул. В это время ему доложили, что из поездки вернулся Чжугэ Лян. Лю Бэй поспешил ему навстречу.
– Надеюсь, что Пан Тун в добром здравии? – спросил Чжугэ Лян, едва совершив приветственные церемонии.
– Пан Тун управляет уездом Лайян, – ответил Лю Бэй. – Но, говорят, что он все время пьянствует и совсем забросил дела.
– Не много найдется таких талантливых людей, как Пан Тун, – сказал Чжугэ Лян. – Ученостью своей он в десять раз превосходит меня. А он отдал вам мое письмо?
– Сегодня я получил от него письмо Лу Су, а вашего он мне не передавал, – ответил Лю Бэй.
– Вообще говоря, в его поведении нет ничего удивительного, – произнес Чжугэ Лян. – Когда великий мудрец занимается незначительным делом, он обычно обращается к вину и тяготится своими обязанностями.
– Вы правы, – согласился Лю Бэй. – Спасибо еще Чжан Фэю, если бы не он, я упустил бы мудрого человека.
Лю Бэй снова послал Чжан Фэя в Лайян пригласить Пан Туна. Когда Пан Тун приехал, Лю Бэй сошел с крыльца ему навстречу и попросил прощения. Лишь после этого Пан Тун отдал Лю Бэю письмо Чжугэ Ляна. В том письме тоже говорилось, что Пан Туна сразу следует назначить на высокую должность.
– Когда-то Сыма Хуэй сказал мне, что если я привлеку к себе на службу Во-луна и Фын-чу, я смогу навести порядок в Поднебесной! – воскликнул обрадованный Лю Бэй. – Теперь, когда оба они у меня, я восстановлю Ханьскую династию!
Лю Бэй назначил Пан Туна на должность помощника Чжугэ Ляна, и в ожидании похода совместно с Чжугэ Ляном они стали разрабатывать военные планы и обучать войска.
В Сюйчане уже знали о том, что Лю Бэй, которому помогают Пан Тун и Чжугэ Лян, собирает войско и делает большие запасы провианта, намереваясь рано или поздно соединиться с Восточным У и предпринять поход на север. Цао Цао в свою очередь решил предпринять новый поход на юг и с этой целью созвал на совет своих приближенных.