Гуаньчжун Ло. Троецарствие

   -- Ваш приход для меня -- все равно что живительная влага для засыхающих всходов!
   Люй Бу усадил Дун Чжо и, став на колени, сказал:
   -- Если вы не возражаете, то разрешите мне поклониться вам как названому отцу.
   Дун Чжо подарил Люй Бу золотые латы и парчовый халат, затем, отдав должное вину, они разошлись.
   С этих пор сила и власть Дун Чжо еще больше возросли. Он принял должность убитого Дин Юаня и пожаловал титулы многим своим родственникам, в том числе и Люй Бу.
   Ли Жу подбивал Дун Чжо поскорее осуществить план низложения императора. С этой целью Дун Чжо устроил во дворце пир, на который были приглашены все сановники. Люй Бу с тысячей латников охранял собравшихся. Пришел на пир и тай-фу Юань Вэй с чиновниками. Когда вино обошло несколько кругов, Дун Чжо поднялся и, опершись на меч, заговорил:
   -- Тот, кто ныне правит нами, -- неразумен и слаб и посему недостоин наследия предков. Следуя примеру И Иня и Хо Гуана, я решил отстранить его от управления, даровав ему титул вана Хуннун, а на престол возвести вана Чэнь-лю. Кто будет противиться мне -- казню!
   Перепуганные сановники не осмеливались противоречить, и лишь один Юань Шао смело выступил вперед и сказал:
   -- Нынешний император только что вступил на трон. Он ни в чем не повинен и не лишен добродетели. Ты же задумал свергнуть его и посадить на престол побочного сына покойного государя! Что это, как не мятеж?
   -- Поднебесная в моих руках! -- загремел Дун Чжо. -- Теперь управляю я. Кто дерзнет пойти против меня? Иль ты сомневаешься в остроте моего меча?
   -- Твой меч остер, но и мой не затупился! -- крикнул Юань Шао, обнажая свой меч.
   Оба стояли лицом к лицу на одной цыновке. Вот уж поистине говорится:
   За правду погиб Дин Юань, могучим героем прослыв,
   А что Юань Шао пожнет, в единоборство вступив?
   О дальнейшей судьбе Юань Шао вы узнаете в следующей главе.
   ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
   из которой читатель узнает о том, как ван Чэнь-лю вступил на престол, и о том, как Цао Цао подарил меч Дун Чжо
   Итак, Дун Чжо хотел убить Юань Шао, но Ли Жу остановил его словами:
   -- Пока решение не принято, убивать Юань Шао безрассудно.
   Дун Чжо опустил свое оружие. Юань Шао с обнаженным мечом в руке поклонился сановникам и поспешно выехал через восточные ворота в Цзичжоу.
   -- Твой племянник грубиян, -- сказал Дун Чжо тай-фу Юань Вэю, -- но ради тебя я прощаю его. Скажи, что ты думаешь о низложении императора?
   -- Ваше намерение правильно, -- ответил ему Юань Вэй.
   -- Так пусть же будут наказаны по военным законам те, кто осмелятся противиться этому! -- заявил Дун Чжо.
   Перепуганные сановники в один голос изъявили покорность, и пир на том окончился. Когда все разошлись, Дун Чжо спросил своих приближенных Чжоу Би и У Цюна:
   -- Как вы относитесь к тому, что Юань Шао удалился?
   -- Юань Шао покинул пир разгневанный, -- сказал Чжоу Би, -- и если вы будете слишком притеснять его, это может вызвать волнения по всей Поднебесной. Ведь сторонники Юаней, обязанные этому роду благодеяниями из поколения в поколение, найдутся повсюду, и если Юань Шао соберет храбрецов и подымет восстание, вы потеряете Шаньдун. Лучше смените гнев на милость, испросите для него должность правителя округа, и он не станет чинить вам никакого зла.
   -- Юань Шао любит строить планы, хотя у него и не хватает решимости их выполнять, -- добавил У Цюн. -- Его нечего бояться. Но все же стоит дать ему должность и этим снискать расположение народа.
   Дун Чжо последовал советам своих приближенных, и в тот же день послал гонца к Юань Шао, предлагая ему занять пост правителя Бохая.
   В день новолуния девятого месяца император был приглашен в зал Обильной добродетели, где собралось много гражданских и военных чинов. Дун Чжо, обнажив меч, заявил собравшимся:
   -- Сын неба слаб и неспособен управлять Поднебесной. Слушайте акт его отречения.
   И он приказал Ли Жу читать.
   "Усопший император Лин-ди слишком рано покинул своих подданных. И ныне весь мир взирает с надеждой на его наследника. Но небо даровало мало талантов нынешнему правителю нашему: уважением он не пользуется, траур соблюдает нерадиво. Недостаток добродетелей наносит оскорбление великому престолу. Императрица-мать также не обладает достоинствами, необходимыми августейшей матери Сына неба, и государственные дела от этого пришли в беспорядок. Императрица Юн-лэ была зверски умерщвлена, о чем в народе ходят разные слухи. Не является ли это злодеяние попранием основ Трех уз(*1), связывающих людей так же, как связано небо с землей?
   Ван Чэнь-лю, по имени Се, мудр и щедро одарен добродетелями, поступки его безупречны. Он ревностно соблюдает траур, слова его не расходятся с делом; доброе имя его прославлено по всей Поднебесной. Ему надлежит взять на себя великое дело управления государством и увековечить свое имя. Посему император низлагается и ему присваивается титул вана Хуннун. Вдовствующая императрица устраняется от управления Поднебесной.
   Мы почтительнейше просим вана Чэнь-лю от имени неба и по воле народа быть нашим государем и тем самым оправдать надежды рода человеческого".
   Когда Ли Жу окончил чтение, Дун Чжо приказал свести императора с трона, снять с него пояс с печатью и заставить его, преклонив колена, признать себя подданным и обещать повиноваться законам. Вдовствующей императрице велено было снять мантию и ждать прощения. Император и императрица громко зарыдали, слезы их разжалобили всех сановников, а один из них, стоявший у самых ступеней трона, гневным голосом воскликнул:
   -- Дун Чжо, злодей! Как смеешь ты оскорблять небо! Это преступление должно быть смыто твоей кровью!
   И дощечкой из слоновой кости, которую он держал в руке, сановник ударил Дун Чжо. Это был шан-шу Дин Гуань. Дун Чжо в ярости приказал страже вывести и обезглавить его. Дин Гуань, не умолкая, проклинал Дун Чжо, и до самой смерти мужество не изменило ему.
   Потомки сложили стихи, в которых оплакивают его гибель:
   Лелеял коварный Дун Чжо мечту императора свергнуть,
   И храмы династии Хань хотел он разрушить и сжечь.
   Среди именитых двора, среди царедворцев продажных
   Сумел лишь один Дин Гуань достоинство мужа сберечь.
   Дун Чжо попросил вана Чэнь-лю взойти на престол. После церемонии представления новому императору всех сановников Дун Чжо приказал увести вдовствующую императрицу Хэ, вана Хуннун и вторую жену покойного императора урожденную Тан во дворец Вечного покоя и запереть за ними ворота. Сановникам запрещено было самовольно входить туда.
   Достойно сожаления, что несчастный молодой император, лишь в четвертом лунном месяце вступивший на престол, в девятом месяце уже был низложен!
   Посаженный на престол ван Чэнь-лю, которому исполнилось девять лет, был вторым сыном Лин-ди. Правил он под именем Сянь-ди, а период правления его назывался Чу-пин, что значит Начало спокойствия.
   Дун Чжо стал правой рукой императора. Преклоняя перед ним колена, он не называл своего имени, как этого требовали церемонии; отправляясь ко двору, он не спешил; в зал приемов входил с мечом. Ничего подобного не видывали прежде. Ли Жу советовал Дун Чжо привлечь на свою сторону ученых, чтобы снискать уважение людей, и особенно расхвалил талант и мудрость Цай Юна. Дун Чжо велел вызвать его, но Цай Юн не явился. Разгневанный Дун Чжо послал людей предупредить его, что если он не придет к нему, то род его будет уничтожен. Цай Юн испугался и выполнил приказание. Дун Чжо обращался с ним очень милостиво и за один месяц трижды повышал его в чине.
   А в это время малолетний император с императрицей Хэ и второй женой покойного императора урожденной Тан томился во дворце Вечного покоя. Запасы съестного с каждым днем истощались. Слезы не высыхали на глазах малолетнего императора. Однажды увидел он пару влетевших во дворец ласточек и сочинил такие стихи:
   Над нежною травкой прозрачный дымок
   И ласточек быстрых мельканье.
   В долине Лошуя, на зависть другим,
   Снуют между грядок крестьяне.
   В дали бирюзовой белеет стена -
   То старый дворец мой в тумане...
   Но кто же из верных и добрых людей
   Придет облегчить мне страданье?..
   Человек, постоянно шпионивший за ним по приказу Дун Чжо, сейчас же передал эти стихи своему покровителю.
   -- Так он от обиды сочиняет стихи! -- воскликнул Дун Чжо. -- Вот предлог убить его!
   Он приказал Ли Жу взять десять стражников, войти во дворец и убить мальчика. Низложенный император и обе вдовы находились в верхних покоях, когда служанка сообщила, что пришел посланец от Дун Чжо. Ли Жу поднес императору чашу с вином, и тот спросил удивленно, что это значит.
   -- Наступил праздник весны, -- сказал ему Ли Жу, -- сян-го Дун Чжо посылает вам чашу вина долголетия.
   -- Если это в самом деле вино долголетия, -- возразила императрица, -- то выпейте сначала сами.
   -- Так вы отказываетесь пить? -- рассердился Ли Жу.
   Он подозвал слугу с кинжалом и веревкой и крикнул императору:
   -- Не хотите пить вино -- берите эти вещи.
   Госпожа Тан упала на колени:
   -- Разрешите мне выпить это вино. Умоляю вас сохранить жизнь матери и сыну!
   -- Кто ты такая, чтобы отдать свою жизнь за жизнь вана? -- закричал на нее Ли Жу и затем, поднеся чашу императрице Хэ, сказал:
   -- Ты можешь пить первой.
   Тогда императрица стала проклинать Хэ Цзиня за то, что он навлек все нынешние бедствия, призвав злодеев в столицу. Ли Жу торопил императора осушить чашу.
   -- Позвольте мне попрощаться с матушкой, -- просил император, и, глубоко опечаленный, он сложил песню:
   Пусть небо сойдется с землею и солнце во тьму погрузится.
   Страну свою брошу навеки, в последний отправившись путь.
   Меня унижают холопы, но жить мне осталось недолго,
   Великая сила уходит, слезами ее не вернуть!
   Госпожа Тан также сложила песню:
   Пускай же расколется небо, земля превратится в пустыню
   За то, что наложницей бедной твой путь не могу разделить.
   Кто раньше из жизни уходит, с живыми навек расстается.
   И скорбь, что мне сердце терзает, хочу я слезами излить!
   Окончив пение, они обнялись и заплакали:
   -- Сян-го ждет меня с донесением, -- вскричал Ли Жу, -- а вы медлите! Уж не надеетесь ли вы на чью-либо помощь?
   -- Разбойник Дун Чжо принуждает нас умереть! Да покарает его небо! -гневалась императрица Хэ. -- Ты помогаешь злодею -- так пусть же погибнет твой род!
   Ли Жу в бешенстве схватил императрицу и сбросил ее с башни. Затем он приказал задушить госпожу Тан и силой влил в рот малолетнего императора отравленное вино. Возвратившись, он доложил об этом Дун Чжо, и тот велел похоронить убитых за городом.
   С тех пор Дун Чжо каждую ночь стал ходить во дворец, бесчестил придворных женщин и даже спал на императорском ложе.
   Однажды Дун Чжо повел свое войско в Янчэн. Это было во втором лунном месяце, когда поселяне устраивали благодарственные жертвоприношения, на которые собирались все мужчины и женщины. Дун Чжо приказал окружить ни в чем не повинных людей, перебить всех мужчин и захватить женщин и имущество. Нагрузив разным добром повозки и привязав к ним более тысячи отрубленных голов, они возвратились в столицу, распространяя слух, что одержали великую победу и уничтожили шайку разбойников. Головы убитых были сожжены у городских ворот, а женщины и имущество разделены между "победителями".
   Один из сановников, У Фоу, возмущенный злодеяниями Дун Чжо, замыслил убить его и стал под придворным платьем носить легкий панцырь и кинжал. Выследив однажды Дун Чжо, У Фоу выхватил кинжал и бросился на него. Но Дун Чжо, обладая большой силой, сумел удержать У Фоу, пока не подоспел Люй Бу и не связал его.
   -- Кто научил тебя бунтовать? -- допытывался Дун Чжо.
   -- Ты мне не государь, а я не твой подданный! -- вскричал У Фоу. -- Разве я бунтовщик? Твои злодеяния переполнили чашу терпения неба, и каждый честный человек горит желанием убить тебя. Я горюю, что не могу разорвать тебя, этим я заслужил бы благодарность Поднебесной!
   Дун Чжо приказал увести У Фоу и изрубить в куски. Но тот до самой смерти не переставал осыпать Дун Чжо проклятиями. Потомки сложили стихи, восхваляющие его:
   Средь верных друзей династии Хань У Фоу считали вернейшим:
   Во время приема злодея убить пытался он скрытым оружьем.
   И храбрость его дошла до небес, а слава живет и поныне.
   Во веки веков его будут звать великим и доблестным мужем.
   С тех пор Дун Чжо стал всюду ходить в сопровождении телохранителей.
   Юань Шао находился в это время в Бохае. Когда до него дошла весть, что Дун Чжо захватил власть, он послал гонца с секретным письмом к Ван Юню. Письмо гласило:
   "Разбойник Дун Чжо, оскорбив небо, сверг нашего правителя, о чем верные люди не в силах молчать. Вы же миритесь с его распущенностью, будто ничего не знаете о ней! Разве так служат государству преданные слуги? Я собираю войско, чтобы избавить правящий дом от недостойных лиц, однако опасаюсь поступить опрометчиво. Если вы поддержите меня, я сочту своим долгом при случае вместе с вами обдумать, какие надлежит принять меры. Если вы найдете нужным послать меня куда-либо, я исполню ваше повеление".
   Ван Юнь, прочитав письмо, долго не мог принять никакого решения. Но как-то в сутолоке дворцовой приемной он встретился с близко знакомыми сановниками и обратился к ним:
   -- Сегодня я праздную день рождения и прошу вас вечером оказать мне честь своим посещением,
   -- Непременно придем пожелать вам долгой жизни, -- отозвались сановники.
   Вечером Ван Юнь приготовил пир во внутренних покоях своего дома. Собрались все приглашенные. Когда вино обошло несколько кругов, Ван Юнь вдруг закрыл лицо руками и заплакал. Все встревожились и стали расспрашивать его:
   -- В чем причина вашей печали? Ведь сегодня день вашего рождения.
   -- Нет, сегодня не день моего рождения, -- отвечал Ван Юнь. -- Я просто хотел увидеться с вами и поговорить откровенно, но боялся вызвать подозрения Дун Чжо и придумал этот повод. Дун Чжо, обойдя императора, присвоил власть и поставил под угрозу существование династии! Мне вспомнилось, как император Гао-цзу, разбив царство Цинь и уничтожив царство Чу, завоевал Поднебесную и основал династию Хань. Так неужели теперь все должно погибнуть от руки Дун Чжо! Вот в чем причина моих слез.
   Тут все зарыдали. Но один из гостей поднялся и, громко рассмеявшись, сказал:
   -- Даже если все сановники примутся плакать с вечера до утра и с утра до вечера, вряд ли смогут они своими слезами убить Дун Чжо!
   Ван Юнь, окинув взглядом говорившего, -- это был Цао Цао, -- гневно воскликнул:
   -- Твой род пользовался милостями Ханьского дома! Ты же не только не думаешь, как послужить государству, но еще и смеешься над нами!
   -- Я смеюсь вовсе не потому, -- возразил Цао Цао. -- Мне смешно, что вы проливаете слезы и не думаете над тем, как убить Дун Чжо. Я хоть и не обладаю талантами, но сумею отрубить голову этому разбойнику и выставить ее у ворот столицы, чтобы заслужить благодарность Поднебесной!
   -- Какие же у вас планы, Цао Цао? -- спросил Ван Юнь, подходя к нему.
   -- Вот что, -- начал Цао Цао. -- В ближайшие дни я отправлюсь к Дун Чжо и скажу, что хочу служить ему. Если он поверит, то со временем мне удастся попасть в число его приближенных. Я слышал, что у вас, сы-ту, есть драгоценный меч "семи звезд". Я хотел бы получить его, чтобы, пробравшись во дворец, убить им злодея. Случись так, что пришлось бы мне самому умереть, я не пожалел бы об этом!
   -- Если ваше намерение искренне, какое это будет счастье для Поднебесной! -- вскричал Ван Юнь.
   И, своими руками наполнив чашу вином, он поднес ее Цао Цао. Тот выпил и произнес клятву, после чего Ван Юнь вручил ему меч "семи звезд". Цао Цао спрятал его, поклонился сановникам и удалился. Все остальные вскоре тоже разошлись.
   На следующий день Цао Цао, опоясавшись драгоценным мечом, отправился во дворец. Узнав от приближенных, что Дун Чжо в малом зале, он вошел туда. Дун Чжо сидел на ложе. Около него стоял Люй Бу.
   -- Почему вы пришли так поздно? -- спросил Дун Чжо.
   -- На плохом коне быстро не доедешь! -- отвечал Цао Цао.
   -- Я получил из Силяна добрых коней, -- сказал Дун Чжо и обратился к Люй Бу: -- Пойди выбери одного и подари Цао Цао.
   Люй Бу вышел, и Цао Цао подумал: "Вот удобный момент убить злодея!" Он хотел уже выхватить меч, но заколебался, зная, как силен Дун Чжо. Тучный Дун Чжо не мог сидеть подолгу и лег, отвернувшись лицом к стене.
   "С этим злодеем надо немедленно покончить", -- снова мелькнуло в голове Цао Цао. Он выхватил меч и замахнулся, но не подумал о том, что Дун Чжо смотрит вверх и видит его в зеркале, висящем на стене.
   -- Ты что делаешь? -- спросил Дун Чжо, быстро оборачиваясь.
   В эту минуту Люй Бу подвел к крыльцу коня. Цао Цао быстро опустился на колени и, протягивая меч Дун Чжо, произнес:
   -- Вот драгоценный меч, который я хотел бы подарить вам за ваши милости.
   Дун Чжо внимательно осмотрел подарок: острый клинок более чи длиною, в рукоять вправлено семь драгоценных камней -- поистине драгоценный меч. Полюбовавшись, он передал меч Люй Бу, а Цао Цао отдал ему ножны.
   Затем Дун Чжо и Цао Цао вышли посмотреть на коня. Выразив благодарность, Цао Цао сказал, что хотел бы испытать его. Дун Чжо приказал принести седло и уздечку. Цао Цао вывел коня, вскочил в седло и умчался на юго-восток.
   -- Направляясь сюда, Цао Цао замышлял убийство, -- сказал Люй Бу, -- но его постигла неудача. Вот почему он решил подарить вам этот меч.
   -- Я тоже заподозрил это, -- согласился Дун Чжо. Тут как раз подошел Ли Жу, и Дун Чжо рассказал ему о случившемся.
   -- У Цао Цао в столице нет ни жены, ни детей, -- сказал Ли Жу. -- Он один в доме. Пошлите за ним. Если Цао Цао придет, значит он действительно хотел подарить вам меч. Если же он не явится, это послужит доказательством того, что он и вправду замышлял убийство. Тогда схватите его и допросите.
   Мысль эта показалась Дун Чжо правильной, и он послал за Цао Цао четверых тюремных стражников. Спустя некоторое время они вернулись и доложили, что Цао Цао выехал верхом через восточные ворота и домой не возвращался. Страже у ворот он сказал, что якобы послан по срочному делу, и, подхлестнув коня, ускакал.
   -- Нет сомнений -- злодей почуял беду и бежал, как крыса! -- воскликнул Ли Жу.
   -- Я так доверял ему, а он хотел убить меня! -- жаловался Дун Чжо.
   -- У него, разумеется, есть сообщники, -- утверждал Ли Жу. -- Надо изловить Цао Цао, и тогда мы узнаем все.
   Дун Чжо повсюду разослал приказ изловить Цао Цао; были указаны его приметы и обещана награда -- тысяча лян золота и титул хоу тому, кто его схватит. Тот же, кто попытается укрыть Цао Цао, будет рассматриваться как его сообщник.
   А Цао Цао тем временем, выехав из города, помчался в Цзяоцзюнь, но по дороге в Чжунмоу был схвачен стражей у заставы и доставлен начальнику уезда.
   -- Я -- торговец, и фамилия моя Хуанфу, -- заявил ему Цао Цао.
   Начальник, уезда пристально посмотрел на него и задумался, а затем сказал:
   -- Когда я в Лояне ожидал назначения на эту должность, я знал тебя как Цао Цао. Что заставляет тебя скрывать свое имя? Сейчас я посажу тебя в тюрьму, а завтра доставлю в столицу и получу награду.
   Однако в полночь начальник уезда приказал преданному слуге тайно привести Цао Цао к нему на задний двор для допроса.
   -- Я слышал, что Дун Чжо хорошо относился к тебе, -- сказал он, -- почему же ты сам полез на рожон?
   -- Где воробью понять стремления аиста! -- оборвал его Цао Цао. -- Вы поймали меня, ну и отправляйтесь за наградой! К чему лишние вопросы?
   Начальник уезда отпустил своих слуг и молвил:
   -- Не глумитесь надо мной! Я не какой-нибудь мелкий чиновник, -- да вот служу не тому, кому надо!
   -- Род мой пользовался щедротами Ханьского дома, и если мне не думать о том, как принести пользу государству, то чем я буду отличаться от скотины? Я заставил себя служить Дун Чжо, ибо искал удобный случай разделаться с ним и избавить Поднебесную от зла, -- сказал Цао Цао. -- Но дело не увенчалось успехом -- видно, не судьба!
   -- А куда вы направляетесь теперь?
   -- Я хотел возвратиться в родную деревню, чтобы оттуда бросить клич всем князьям Поднебесной подымать войска и уничтожить разбойника Дуна, -- ответил Цао Цао. -- Таково мое желание!
   Тут начальник уезда освободил его от пут, усадил на почетное место и, поклонившись, сказал:
   -- Кланяюсь вам, как справедливому и достойному сыну Поднебесной!
   Цао Цао в свою очередь отдал поклон и пожелал узнать имя начальника.
   -- Меня зовут Чэнь Гун, -- молвил тот. -- У меня есть престарелая мать, жена и дети -- все они живут в Дунцзюне. Глубоко взволнованный вашей преданностью государству, я хочу оставить должность и последовать за вами.
   В ту же ночь Чэнь Гун приготовил все, что могло потребоваться в пути, дал Цао Цао другую одежду, и затем, вооружившись мечами, оба отправились в родную деревню Цао Цао.
   Через три дня они добрались до Чэнгао. Смеркалось. Цао Цао, указывая плетью на деревушку в лесу, сказал Чэнь Гуну:
   -- Здесь живет Люй Бо-шэ, сводный брат моего отца. Не заехать ли нам к нему поразузнать новости, а может быть, и переночевать там?
   -- Прекрасно! -- сказал Чэнь Гун.
   Они въехали в деревушку, спешились и вошли в хижину Люй Бо-шэ.
   -- Я слышал, что разослан приказ, повелевающий схватить тебя, -- сказал Люй Бо-шэ. -- Твой отец укрылся в Чэньлю, как ты попал сюда?
   Цао Цао рассказал обо всем и добавил:
   -- Если бы не Чэнь Гун, меня давно уже изрубили бы на мелкие части.
   -- Господин мой, если бы вы не спасли моего племянника, погиб бы род Цао! -- воскликнул Люй Бо-шэ, кланяясь Чэнь Гуну. -- Сегодня ночью вы можете отдыхать и спать спокойно.
   Усадив гостей, он вышел из комнаты и, вернувшись спустя некоторое время, сказал:
   -- У меня в доме нет хорошего вина и нечего выпить в честь вашего приезда. Я съезжу в соседнюю деревню и достану.
   Люй Бо-шэ сел на осла и уехал. Цао Цао и Чэнь Гун ждали довольно долго, и вдруг за домом им почудился странный звук, словно кто-то точил нож.
   -- Ведь Люй Бо-шэ не родственник мне, -- встревожился Цао Цао. -- Очень подозрительно, что он ушел. Давайте прислушаемся.
   Крадучись, они пробрались в заднюю комнату соломенной хижины и услышали, как кто-то за стеной сказал:
   -- Надо связать, прежде чем резать.
   -- Так я и думал! -- шепнул Цао Цао. -- Если мы не опередим их, они схватят нас.
   Они обнажили мечи и перебили всех, кто попадался им под руку -- мужчин и женщин, всего восемь человек. Обыскав затем дом, они обнаружили на кухне связанную свинью, приготовленную на убой.
   -- Цао Цао, мы ошиблись! -- воскликнул Чэнь Гун. -- Мы убили добрых людей!
   Второпях они покинули дом, вскочили на коней и помчались, но не проехали и двух ли, как встретили Люй Бо-шэ верхом на осле с двумя кувшинами вина. В руках он держал корзину с овощами и фруктами.
   -- Дорогой племянник и вы, господин, -- окликнул их Люй Бо-шэ, -- почему же вы так скоро тронулись в путь?
   -- Людям, совершившим преступление, нельзя подолгу оставаться на месте, -сказал Цао Цао.
   -- А я поручил домашним заколоть свинью, чтобы угостить вас, -- продолжал Люй Бо-шэ. -- Разве вы гнушаетесь моим убогим жильем? Умоляю вас вернуться!
   Цао Цао, взмахнув плетью, поскакал вперед, но вдруг круто осадил коня и, повернувшись, крикнул, обнажая свой меч:
   -- Кто это едет за нами?
   Люй Бо-шэ оглянулся. В этот миг Цао Цао мечом снес ему голову.
   -- Что вы наделали? -- испуганно воскликнул Чэнь Гун. -- Вы только что уже совершили ошибку!
   -- Если бы Люй Бо-шэ вернулся домой и увидел, что вся семья его перебита, разве он стерпел бы? -- возразил Цао Цао. -- Он созвал бы людей и погнался за нами, тогда мы попали бы в беду!
   -- Преднамеренное убийство -- великая несправедливость, -- сказал Чэнь Гун.
   -- Уж лучше я обижу других, чем позволю кому-либо обидеть себя, -- ответил Цао Цао.
   Чэнь Гун замолчал. Ночью они проехали несколько ли и при свете луны постучались в ворота постоялого двора. Накормив коня, Цао Цао вскоре уснул, а Чэнь Гун бодрствовал, терзаясь сомнениями: "Я считал его добрым человеком и, покинув свой пост, последовал за ним, а оказалось, что это человек с сердцем волка! Он натворит много зла, нельзя оставлять его в живых". И Чэнь Гун потянулся было за мечом, собираясь прикончить Цао Цао.
   Правильно говорится:
   Правдивым не может быть тот, в чьем сердце скрывается злоба.
   А вот Цао Цао, Дун Чжо наполнены злобою оба.
   О том, что дальше приключилось с Цао Цао, вы узнаете в следующей главе.
   ГЛАВА ПЯТАЯ
   в которой рассказывается о том, как князья откликнулись на призыв Цао Цао, и о том, как три героя сражались с Люй Бу
   В тот самый момент, когда Чэнь Гун собирался убить Цао Цао, в его голове промелькнула мысль: "Нечестно это. Ведь я последовал за ним ради интересов государства. Лучше оставить его одного и возвратиться к себе". Он вложил меч в ножны и, не дожидаясь рассвета, отправился в Дунцзюнь.
   Цао Цао проснулся и, не найдя Чэнь Гуна, подумал: "Услыша слова мои, он, видно, решил, что я жесток, и поэтому покинул меня. Здесь мне долго оставаться нельзя".
   Вихрем примчался Цао Цао в Чэньлю, отыскал своего отца и, рассказав ему о случившемся, объявил, что распродаст свое имущество, соберет на эти деньги войско и начнет борьбу во имя справедливости.
   -- Боюсь, средств твоих не хватит, -- ответил ему отец. -- Но есть здесь один весьма достойный человек и к тому же очень богатый, по имени Вэй Хун. Он презирает богатство и печется о справедливости. Ежели заручиться его поддержкой, можно начинать великое дело.
   Цао Цао приготовил угощение и, пригласив Вэй Хуна, поведал ему: