Гудкайнд Терри. Шестое правило волшебника, или Вера павших

   – Кэлен! – Энн бросилась вперед и схватила Кэлен за руки. – Ох, дорогая, как же я рада тебя видеть! – Кэлен посмотрела на вторую женщину, аббатиса оглянулась. – Это одна из моих сестер, Алессандра. Алессандра, позволь тебе представить Мать-Исповедницу – и жену Ричарда.
   Алессандра, улыбнувшись, подошла ближе. Приятная улыбка полностью изменила ее лицо, суровость исчезла, уступив место искренности.
   – Рада с вами познакомиться. Мать-Исповедница. Энн очень много о вас рассказывала, говорила, какой вы чудесный человек. – Алессандра быстро оглядела их бивак. – Я так рада за вас с Ричардом.
   Энн осмотрелась и заметила меч.
   – Где Ричард? Кара не соизволила ничего сказать. – Она поглядела в глаза Кэлен. – Благой Создатель! – прошептала она. – В чем дело? Что стряслось? Где Ричард?
   Кэлен наконец смогла разжать стиснутые зубы.
   – Его взяла в плен твоя сестра.
   Энн отбросила шаль и снова схватила Кэлен за руку.. в Ростом Энн едва достигала Кэлен до груди, но вширь была как минимум вдвое больше.
   – О чем ты говоришь? Что значит взяла в плен сестра?
   Какая сестра?
   – Никки, – процедила Кэлен сквозь зубы.
   – Никки... – Энн отшатнулась.
   – Сестра Никки? – ахнула Алессандра, прижав руки к груди. – Сестра Никки не из сестер Энн. Никки – сестра
   Тьмы.
   – О да, я это прекрасно знаю, – проговорила Кэлен.
   – Мы должны вернуть его! – воскликнула Энн. -Немедленно. С ней ему угрожает опасность.
   Порыв ветра взметнул снег, на мгновение закрыв алеющий рассвет. Кэлен смахнула снег с глаз. Кара, в плаще и тулупе поверх алого кожаного облачения, и бровью не повела. Обе сестры стряхнули снег с ресниц толстыми шерстяными варежками.
   – Кэлен, все будет хорошо, – успокаивающе проговорила Энн. – Расскажи, что произошло. Расскажи все. Он ранен?
   Кэлен сглотнула, подавляя нарастающее бешенство.
   – Никки наложила на меня “материнское заклятие”, так она это называет.
   У Энн отвисла челюсть. Алессандра снова ахнула.
   – Ты уверена? – осторожно уточнила Энн. – Ты уверена, что именно материнское заклятие? Откуда ты можешь это знать?
   – Она обрушила на меня какую-то магию. Я никогда не слышала о таком заклинании. Но знаю точно, что это могучее волшебство, и она сказала, что это материнское заклятие. Сказала, что заклятие каким-то волшебным образом связывает нас,
   – Это вовсе не означает, что она наложила на тебя именно материнское заклятие. – Алессандра шагнула вперед.
   – Когда Кара ударила Никки эйджилом, – продолжила Кален, – я рухнула на колени, будто Кара ударила меня. Энн с Алессандрой молча переглянулись.
   – Но... Но... Если она... – Энн начала заикаться.
   – Если бы она пожелала, то оборвала бы эту волшебную нить, и я умерла, – спокойно договорила за аббатису Кэлен. – Именно так она и захватила Ричарда. Пообещала, что я буду жить, если Ричард пойдет с ней. Ричард обрек себя на рабство, чтобы спасти мне жизнь.
   – Это невозможно, – прошептала Энн, теребя пальцами подбородок. – Никки не способна наложить такое сложное заклятие. Она слишком молода. К тому же материнское заклятие требует огромного могущества. Должно быть, она сотворила что-то другое... Нет, Никки не может накладывать материнское заклятие.
   – Может, – нехотя возразила сестра Алессандра. – У нее есть и сила, и способности. Ей нужен был только человек, способный обучить ее.
   – Лидмила, – прошептала Энн. – Джегань захватил Лидмилу...
   Кэлен подозрительно глянула на сестру Алессандру.
   – Почему ты знаешь о способностях Никки больше, чем сама аббатиса?
   Сестра Алессандра запахнула плащ. Ее лицо вновь стало сердитым, однако на сей раз в уголках губ притаилась горечь.
   – Это я привезла Никки во Дворец Пророков, когда она была еще совсем ребенком. Я отвечала за ее воспитание и руководила ее обучением. Я знаю ее лучше, чем кто бы то ни было. И знаю ее темные силы, потому что тоже была сестрой Тьмы. Это я привела ее к Владетелю.
   У Кэлен отчаянно забилось сердце.
   – Значит, ты тоже сестра Тьмы?
   – Была, – быстро сказала Энн.
   – Аббатиса пришла в лагерь Джеганя и спасла меня. Не только от Джеганя, но от Владетеля. Я снова служу Свету. – Лицо Алессандры осветилось лучезарной улыбкой. – Энн вернула меня к Создателю.
   – Как вы нас нашли? – спросила Кэлен, не желая поддерживать разговор. Энн не ответила.
   – Мы должны спешить. Мы должны забрать Ричарда у Никки, пока она не отдала его Джеганю.
   – Она не ведет его к Джеганю, – сказала Кэлен. – Она заявила, что действует не от имени его превосходительства, а от своего собственного. Это ее слова. Она сказала, что сняла кольцо Джеганя с губы и не боится его.
   – Но она объяснила, зачем ей Ричард? – настаивала Энн. – Сообщила хотя бы, куда она его тащит?
   – Она сказала, что уводит его в забвение.
   – Забвение! – охнула Энн.
   – Я задала вопрос. – Голос Кэлен сочился яростью. – Как вы нас нашли?
   Энн похлопала себя по груди.
   – У меня есть путевой журнал. С его помощью я поддерживаю связь с Верной, Верна сейчас с нашей армией. Она сообщила мне о гонцах, которые к вам ездят. Вот так я и узнала, где вас искать. Счастье, что я прибыла так быстро. Мы едва вас не упустили. Передать не могу, как я рада, что ты выздоровела, Кэлен. Мы все так о тебе беспокоились!
   Кэлен заметила, что стоящая позади сестер Света Кара по-прежнему сжимает в руке эйджил. Кэлен в эйджиле не нуждалась. Сила Исповедницы буквально кипела в ней, желая вырваться наружу. Больше она не допустит ошибки. – Путевой дневник. Конечно! Значит, Верна сообщила и о видении Ричарда, и о том, что он не должен вести наши войска против Ордена.
   Энн нехотя кивнула.
   – Несколько дней назад, когда мы уже почти пришли, Верна сообщила, что д'харианские солдаты в полной растерянности, внезапно они перестали чувствовать Ричарда. Они по-прежнему защищены магий уз от сноходца, но утратили возможность определять, где находится Магистр Рал.
   – Никки его от нас заслонила, – прорычала Кара.
   – Ну, значит, мы должны отыскать его, – ответила Энн. – Мы должны забрать его у Никки. Он – наш единственный шанс. Что бы он там ни думал, все это чушь, и нам нужно наставить его на путь истинный. Но сначала следует его вернуть. Он должен повести наши силы против Ордена. Он – тот, кто назван в пророчестве.
   – Так ват почему ты здесь, – пробормотала Кален. – Узнала от Верны, что Ричард отказался возглавить армию и отдавать приказы. Ты примчалась сюда в надежде заставить его сражаться!
   – Он должен, – настаивала Энн.
   – Не должен, – отрезала Кэлен. – Он осознал, что, если поведет нас против Ордена, мы утратим всякую надежду на свободу для грядущих поколений. Он сказал, что люди не понимают еще, что такое свобода, и не будут биться за нее.
   – Он просто должен проявить себя. – Энн покраснела. – Должен проявить себя вождем, и тогда люди пойдут за ним.
   – Ричард говорит, что не он должен проявить себя, а люди должны доказать, что его достойны.
   – Бред какой-то, – изумленно моргнула Энн.
   – Разве?
   – Ну конечно! Мальчик был назван в пророчестве много веков назад. Я столетиями ждала его рождения, чтобы он повел нас за собой в этой борьбе.
   – Неужели? Тогда почему ты противоречишь решению Ричарда, если ты лишь должна следовать за ним? Он принял решение. Если он тот вождь, что тебе нужен, ты должна подчиняться ему, а следовательно, его решениям.
   Но пророчество требует совсем другого! Ричард не верит в пророчества. Он считает, что мы сами определяем нашу судьбу. И я с ним согласна: слепое следование пророчествам искусственно выстраивает цепочку событий. Необоснованная вера в пророчества сама по себе – в каком-то мистическом смысле – рушит жизни людей. Энн сощурилась.
   – Ричард – тот, кто назван в пророчестве, он поведет нас против Имперского Ордена. Это борьба за само существование магии в этом мире! Как ты не понимаешь? Ричард рожден для этой битвы. Мы должны вернуть его!
   – Это все из-за тебя, – прошипела Кэлен.
   – Что? – Энн снисходительно улыбнулась. – Кэлен, что ты говоришь? Ты же меня знаешь, знаешь, что мы сражаемся за сохранение магии. Если Ричард не возглавит нас, у нас нет ни малейшего шанса.
   Кэлен резким движением схватила сестру Алессандру за горло.
   – Не шевелись, – процедила она сквозь зубы. – Или я выпущу силу Исповедницы. Энн умоляюще подняла руки.
   – Кэлен, ты что, обезумела? Отпусти ее. Успокойся.
   – Путевой дневник. Брось его в огонь, – велела Кэлен.
   – Что?! Ничего подобного я не сделаю!
   – Немедленно. Или сестра Алессандра будет моей. А когда я разберусь с ней. Кара позаботится о том, чтобы ты бросила путевой дневник в огонь. Даже если у тебя будут переломаны все пальцы.
   Энн нервно оглянулась на Кару.
   – Кэлен, я знаю, ты расстроена, я тебя понимаю, но мы – с тобой. Мы тоже любим Ричарда. И тоже хотим остановить Имперский Орден. Мы...
   – Мы? Если бы не ты и твои сестры Света, ничего этого вообще бы не произошло! Все из-за тебя! Не из-за Джеганя, не из-за Имперского Ордена, а из-за тебя!
   – Ты из ума...
   – Ты одна в ответе за то, что сейчас происходит. Как Джегань продевает кольцо в губу своим рабам, ты продела кольцо в нос своему рабу – Ричарду! Ты одна отвечаешь за всех, кто уже погиб, и за всех, кого еще предстоит потерять в этой кровавой бойне, которую ты обрушила на нашу землю. Ты, а вовсе не Джегань всему виной!
   Лоб Энн покрылся испариной.
   – Да что, во имя Создателя, ты несешь?! Кэлен, ты же меня знаешь! Я была на вашей свадьбе. Я всегда была на вашей стороне. Я всего лишь следовала пророчествам, чтобы помочь людям.
   – Ты создаешь условия, чтобы эти пророчества сбывались! Без тебя они бы остались пустыми словами! Предсказанное свершилось лишь потому, что ты слепо следовала предсказаниям!
   Энн слушала ее со стойким спокойствием.
   – Кэлен, я могу лишь представить, что ты сейчас чувствуешь, но теперь ты действительно теряешь разум.
   – Неужто? Неужто, аббатиса? Почему сестра Никки забрала моего мужа? Отвечай! Почему? Лицо Энн потемнело.
   – Потому что она – зло.
   – Нет. – Кэлен еще крепче сдавила горло Алессандры. – Из-за тебя. Во-первых, если бы ты не отправила Верну в Новый мир с приказом доставить Ричарда через барьер в Древний мир...
   – Но в пророчестве сказано, что Орден захватит мир и изничтожит магию, если мы не сможем ему помешать! В пророчествах сказано, что Ричард – единственный, кто поведет нас! Что Ричард – единственный, у кого есть шанс на победу!
   – И ты воплотила мертвое пророчество в жизнь! Сама. Лично. Потому что слепо верила мертвым словам, вместо того чтобы думать! Ты здесь не для того, чтобы поддержать выбор провозглашенного тобою вождя, не для того, чтобы договориться с ним, а чтобы обрушить на него пророчество! Дернуть за кольцо в носу! Если бы ты не отправила Верну за Ричардом, что бы тогда было, аббатиса?
   – Но, но... Орден...
   – Орден? Орден по-прежнему сидел бы себе в Древнем мире, за барьером! Верно? Три тысячи лет этот магический барьер выдерживал давление Ордена – или ему подобных, – не-давая им обрушиться на Новый мир. Из-за того, что ты велела захватить Ричарда и силой притащить в Древний мир, ради рабского следования мертвым словам, он разрушил барьер и тем самым открыл Ордену путь в Новый мир, в Срединные Земли. Теперь Орден вырезает мой народ, отнял у меня мужа! И все из-за тебя! Не будь тебя, ничего бы этого не произошло! Не было бы ни войны, ни трупов в городах .Нового мира, ни тысяч мертвых мужчин, женщин и детей, вырезанных мерзавцами из Имперского Ордена! Ничего бы этого не было! Из-за тебя и твоих драгоценных пророчеств разорвалась завеса и на мир обрушилась чума. Этого никогда бы не произошло, если бы ты не пыталась нас всех “спасти” от пророчества. Я даже вспомнить боюсь о тех детях, что умирали на моих глазах от черного мора. Детей, глядевших мне в глаза и спрашивающих, выздоровеют ли они, а я была вынуждена говорить им “да”, когда точно знала, что они не доживут до утра. Никто никогда не узнает, сколько человек умерло. Никого не осталось, чтобы вспомнить о маленьких деревушках, опустошенных чумой. Не будь тебя, эти дети жили бы до сих пор, а их матери улыбались, глядя, как они играют, их отцы рассказывали бы им, как устроен мир. Мир, жизни в котором ты их лишила из-за твоей веры в пророчества! Ты говоришь, что это битва за само существование магии в мире, а все твои труды, очень может быть, уже обрекли магию на погибель. Без твоего вмешательства шимы никогда не обрушились бы на мир. Да, Ричард сумел их изгнать, но какой непоправимый урон они успели нанести? Может, к нам и вернулась наша сила, но за то время, чти шимы пребывали в этом мире, многие волшебные существа, само существование которых зависит от магии, наверняка погибли. Магии для существования нужно равновесие. И это равновесие в нашем мире было нарушено. Возможно, необратимое разрушение магии уже началось. И все это – из-за твоей рабской службе пророчествам. Не будь тебя, аббатиса, Джегань, Имперский Орден и все твои сестры, черные или белые, по-прежнему сидели бы, запертые за барьером, а мы жили бы тут в мире и спокойствии. Ты винишь всех и все, кроме тех, кто действительно виноват. Если свобода, магия, сам мир рухнет, то виновата будешь в этом только ты, аббатиса!
   Энн смотрела на Кэлен глазами, полными слез. Снег сверкал в лучах холодного рассвета.
   – Все не так, Кэлен. Просто тебе так кажется, потому что ты сейчас страдаешь.
   – Все именно так, – отрезала Кэлен.
   Губы Энн шевелились, но она не могла вымолвить ни слова.
   Кэлен протянула руку ладонью вверх.
   – Путевой дневник. Если ты думаешь, что я не сломаю этой женщине жизнь, ты ничего обо мне не знаешь. Она сестра, которая тоже помогает уничтожить мир. Если ты немедленно не отдашь мне дневник, она обречена.
   – И чего ты хочешь этим добиться? – в отчаянии прошептала Энн.
   – Это будет начало конца твоего назойливого вмешательства в жизнь народов Срединных Земель. В мою жизнь. В жизнь Ричарда. Это единственное, что я могу предпринять для начала. Впрочем, я могу еще убить вас обеих, и я близка к такому решению. А теперь дай сюда дневник.
   Энн уставилась на потянутую руку, сморгнула слезы. Наконец она сняла варежку и достала из-за пояса маленькую книжицу. Мгновение она с благоговением смотрела на дневник, потом положила в ладонь Кэлен.
   – Благой Создатель, – прошептала Энн. – Прости это несчастное страдающее дитя за то, что она сейчас сотворит.
   Кэлен швырнула дневник в огонь.
   Энн и сестра Алессандра, побледнев, смотрели на брошенную в костер книжицу.
   Кэлен схватила меч Ричарда.
   – Пора двигаться, Кара.
   – Лошади готовы. Я как раз оседлала их, когда возникли эти две.
   Кэлен выплеснула из котелка горячую воду, а Кара торопливо собрала вещи и побросала в седельные сумки.
   Ни разу не оглянувшись на Энн с Алессандрой, Кэлен вскочила в седло. Они с Карой повернули лошадей и прорысили прочь, в снежную метель.

Глава 28

   Как только Кален с Карой, словно два духа мщения, растворились в белой мгле, Энн упала на колени и, сунув руки в огонь, выхватила путевой дневник.
   – Аббатиса! – заверещала сестра Алессандра. – Вы обожжетесь!
   Морщась от боли, Энн снова сунула руки в костер. Она скорее увидела, чем почувствовала, что драгоценная книжица у нее в руке.
   Спасение дневника заняло несколько секунд, но из-за боли они показались вечностью.
   Закусив губу, Энн откатилась в сторону. Тут же подбежала Алессандра с горстями снега в руках. Она положила снег на черные кровоточащие пальцы Энн и намертво зажатый в них дневник.
   Когда холодный снег коснулся ожогов, Энн застонала. Алессандра взяла ее за запястья, глотая слезы.
   – Аббатиса! Ох, аббатиса, не надо было! Ох, Энн! Ну почему ты не воспользовалась магией? Или хотя бы палкой!
   Вопрос удивил аббатису. Она слишком боялась, что драгоценный путевой дневник сгорит, и думала лишь о том, чтобы поскорей вытащить его, пока не поздно. Впрочем, она действительно повела себя глупо. Это – из-за обвинений
   Кэлен.
   – Сиди смирно, – велела сквозь слезы Алессандра. – Сиди смирно и дай мне взглянуть, что я смогу сделать. Все будет хорошо. Просто сиди смирно.
   Энн сидела на снегу, ошеломленная болью и словами, все еще звеневшими у нее в голове, Алессандра лечила ей руки, но вылечить ей сердце сестра не могла.
   – Она не права, – проговорила Алессандра, будто прочитав мысли Энн. – Она не права, аббатиса.
   – Разве? – глухо спросила Энн. Режущая боль начала потихоньку стихать, сменившись неприятным покалыванием магии. – Разве, Алессандра?
   – Да. Она знает далеко не так много, как думает. Она всего лишь дитя. Вряд ли она разменяла третий десяток. За такой срок люди и нос-то себе вытирать еще не могут научиться. – Энн понимала, что Алессандра просто болтает, говорит глупости из-за тревоги за путевой дневник, из-за боли, причиненной словами Кэлен. – Она всего лишь дитя, она ничего не понимает. Все не так просто. Гораздо сложней. Куда сложней, чем она думает.
   Энн не была так в этом уверена. Все казалось ей мертвым. Пятьсот лет работы. Неужели все это – мартышкин труд, следование эгоистичным желаниям и глупой вере? Окажись она на месте Кэлен, не видела бы и она все в таком же свете?
   На мысленном суде перед ней лежали бесчисленные горы трупов. Что она может сказать в свою защиту? У нее имелись тысячи ответов на обвинения Матери-Исповедницы, но сейчас все они казались пустыми. Как вообще она может оправдаться перед мертвецами?
   – Ты – аббатиса сестер Света, – продолжала Алессандра, на мгновение прервав работу. – Кэлен должна была отдавать себе отчет, с кем разговаривает. Должна была проявить уважение. Она ничего во всем этом не понимает. Тут все гораздо сложней. Неизмеримо сложней. В конце концов, сестры Света выбирают себе аббатису не за красивые глаза. Как и Исповедницы не за красивые глаза выбирают Мать-Исповедницу.
   Прошел час, потом второй. Наконец Алессандра завершила лечение. Все это время Энн беспомощно сидела на снегу и слова Кэлен терзали ей душу.
   Когда Алессандра закончила, Энн сжала саднящие пальцы. Еще немного побаливало, и она знала, что это надолго. Но ничего, все в порядке.
   Усталая и замерзшая, Энн прилегла рядом с догоравшим костром. Сейчас ей хотелось не вставать никогда. Казалось, прожитые ею годы, вся тысяча, разом обрушились на нее.
   Энн вдруг ужасно затосковала по Натану. Уж пророк-то наверняка сказал бы сейчас что-нибудь мудрое. Или глупое. И все равно бы ее утешил. У Натана всегда было что сказать. Энн скучала по его низкому голосу, его добрым, детским и мудрым глазам. Ей не хватало прикосновения его рук.
   Тихонько всхлипывая, аббатиса уснула. Но из-за тяжелых снов спала плохо и не отдохнула. Она проснулась поздним утром, почувствовав на плече ладонь Алессандры. Сестра подбросила хвороста в костер, было тепло.
   – Тебе лучше, аббатиса?
   Энн кивнула – и солгала. Первая мысль была о Путевом дневнике. Он благополучно лежал на коленях Алессандры. Энн села и осторожно взяла почерневшую книжицу.
   – Аббатиса, я беспокоилась о тебе.
   Энн только грустно отмахнулась и ничего не ответила.
   – Пока ты спала, я осмотрела книгу. Энн крякнула: – Выглядит паршиво. Алессандра кивнула:
   – Я тоже так думают Сомневаюсь, что его можно спасти.
   Энн легким касанием Хань удерживала страницы – от которых мало что осталось, кроме пепла, – пока листала книжицу.
   – Он продержался три тысячи лет. Будь это обычная бумага, он не подлежал бы восстановлению, но эта вещь – магическая, Алессандра, созданная могущественными волшебниками, равных которым не рождалось три тысячи лет... до Ричарда.
   – Что мы можем сделать? Ты знаешь, как его восстановить?
   Энн, изучая обгоревшие страницы, покачала головой.
   – Не знаю, можно ли его восстановить. Я просто говорю, что это волшебная вещь. А там, где есть магия, есть и надежда.
   Энн извлекла из-под своих многочисленных одежек носовой платок, осторожно положила дневник на ткань, завернула, связала концы платка и наложила защитное заклятие.
   – Придется мне отыскать способ восстановить его. Если смогу. Если его вообще можно восстановить. Алессандра вытерла руки о подол.
   – Значит, сейчас наша связь с армией утрачена. Энн кивнула:
   – Мы не узнаем, решит ли Имперский Орден наконец тронуться с места на юге и двинуться в глубь Срединных Земель. Я не смогу направлять Верну.
   – Аббатиса, что, по-твоему, произойдет, если Орден решит атаковать, а Ричарда там не будет? Что они станут делать? В отсутствие Магистра Рала...
   Энн постаралась на время забыть слова Кэлен и обдумать сложившуюся ситуацию.
   – Теперь Верна – аббатиса. Во всяком случае, для тех сестер, что сейчас с армией. Она будет мудро руководить ими. С ними Зедд. Он поможет сестрам подготовиться к битве. Как Волшебник Первого Ранга он и прежде принимал участие в больших войнах. Придется нам уверовать в 'то, что Создатель присмотрит за ними. Я не смогу помочь им советом, пока не восстановлю дневник. Я даже не буду знать, что там у них вообще происходит.
   – Ты можешь туда поехать, аббатиса. Энн стряхнула снег с плеча.
   – Сестры Света считают, что я умерла. И теперь они возложили свои надежды на Верну как их аббатису. Приехать туда сейчас – значит нанести тяжелый удар и Берне, и остальным сестрам. Конечно, многие будут рады моему приезду, но в других это породит сомнения и растерянность. А война – неподходящее время для сомнений.
   – Но ты их всех вдохновишь...
   Энн покачала головой:
   – Их лидер – Верна. Я могу своим возвращением навсегда подорвать ее авторитет. Я обязана в первую очередь думать о благе сестер Света. Сейчас я обязана делать так, как лучше для них.
   – Но, Энн, ведь аббатиса – ты.
   – И кому от этого было хорошо?
   Алессандра отвела взгляд. Ветер тоскливо завывал среди деревьев, взметая столбы снега. Солнце скрылось за тучами. Энн вытерла нос краем плаща.
   Алессандра сочувственно положила руку ей на плечо.
   – Ты вернула меня в свет Создателя. Я была в руках Джеганя, я ужасно с тобой обращалась, когда он схватил тебя, но ты никогда не переставала заботиться обо мне. Кого еще это бы волновало? Без тебя моя душа погибла бы навеки. Ты даже не представляешь, насколько я тебе благодарна, аббатиса.
   Возможно, Алессандра и вернулась к свету Создателя, но этой женщине уже раз удалось обмануть Энн. Много лет назад Алессандра продалась Владетелю и стала сестрой Тьмы, а Энн и понятия об этом не имела. Как можно снова начать доверять человеку, совершившему предательство?
   Энн посмотрела Алессандре в глаза.
   – Надеюсь, что так, сестра. И молюсь, чтобы это действительно было правдой.
   – Так оно и есть, аббатиса.
   Энн указала на скрытое облаками солнце.
   – Может быть, когда я отправлюсь к свету Создателя, мне зачтется это доброе деяние и перевесит утраченные из-за меня тысячи жизней?
   Алессандра отвела взгляд, отвернулась, положила в костер пару веток.
   – Нам нужно поесть что-нибудь горячее, аббатиса. И ты сразу почувствуешь себя лучше. Мы обе почувствуем себя лучше.
   Энн спустилась на землю и стала смотреть, как Алессандра готовит суп. Но даже аппетитные запахи не могли улучшить ей настроение.
   – Зачем, по-твоему, Никки забрала Ричарда? – спросила Алессандра, кладя в суп сушеные грибы.
   – Понятия не имею. Разве что она лгала и тащит его к
   Джеганю.
   Алессандра покрошила сушеное мясо и кинула в котелок.
   – Зачем? Если она его заполучила, он вынужден выполнять ее желания, зачем ей лгать? С какой целью?
   – Она – сестра, предавшаяся Владетелю. Это достаточный повод, чтобы солгать, верно? Лгать нехорошо. Это грех. По-моему, вполне достаточно.
   Алессандра укоризненно покачала головой.
   – Аббатиса, я была сестрой Тьмы. Мне лучше знать. Все совсем не так. Разве ты всегда говоришь правду только потому, что предана Создателю? Нет. Можно лгать во имя Владетеля, можно лгать во имя Создателя – если это необходимо. Так зачем Никки лгать сейчас? Она и без того владеет ситуацией, ей незачем лгать.
   – Понятия не имею, – повторила Энн. Голова у нее болела от безнадежно мрачных мыслей. Это все из-за нее, а вовсе не из-за Никки..
   – Думаю, она сделала это для себя, – сказала Александра.
   – То есть? – изумилась Энн.
   – Мне кажется, Никки до сих пор что-то ищет.
   – Что-то ищет? Ты о чем?
   Алессандра аккуратно отмерила специи и ссыпала в котелок.
   – Когда я забрала Никки из дома и привезла во Дворец Пророков, она с каждым днем становилась все более... отстраненной, что ли. Она всегда делала все возможное, чтобы помочь людям, – и вызывала у меня ощущение, что я не способна дать ей то, что нужно.
   – Например? Алессандра покачала головой.
   – Не знаю. Мне все время казалось, что она что-то ищет. Я думала, ей нужно обрести свет Создателя. Я безжалостно подталкивала ее, надеялась, что она поймет его пути и успокоится. Я не оставляла ей времени думать ни о чем другом, даже не позволяла видеться с семьей. Ее отец был эгоистичным богатеем, любителем денег, а ее мать... Ну, намерения у ее матери были добрыми, но всегда меня несколько тревожили. Я думала, Создатель заполнит ту странную пустоту внутри Никки... – Алессандра поколебалась. – А потом я подумала, что ей нужен Владетель.
   – Значит, ты считаешь, она забрала Ричарда, чтобы заполнить некую... внутреннюю пустоту? По-моему, бессмыслица какая-то.