Страница:
Никки посмотрела бумажку, что несла в руке.
– Эти места, список которых они нам дали, доступны и для вновь прибывших, а не только тех, кто в списках. Им нужны рабочие. Им следовало бы получше позаботиться о том, чтобы для них было жилье. Видишь, Ричард? Видишь, как трудно простым людям жить?
Ричард, сунув руки в карманы и нахохлившись от ветра и дождя, спросил:
– Ну, и как попадают в эти самые списки?
– Мы пойдем в жилищную контору и попросим комнату. Они могут поставить нас на лист ожидания.
Звучало это просто, но опыт показывал, что все куда сложней, чем кажется.
– Если жилья не хватает, то каким образом то, что мы попадем в список, поможет найти комнату?
– Люди все время умирают.
– Тут есть работа, и поэтому мы сюда и приехали. Почему сюда все приезжают. Я буду работать, и тогда мы сможем платить больше. У нас еще есть немного денег. Нам нужно лишь найти место, где сдают жилье за умеренную плату. Без всяких этих дурацких списков.
– Нет, Ричард, ты что, и вправду так бесчеловечен? А как те, кому повезло меньше, смогут вообще когда-либо получить жилье? Орден устанавливает цены, чтобы не дать развернуться алчным. И следят, чтобы ни у кого не было никаких привилегий. И так получается по-честному для всех. Нам нужно лишь попасть в список на жилье, и все будет в порядке.
Шагая по скользкой брусчатке, Ричард размышлял, сколько им придется жить под открытым небом, пока их имена поднимутся вверх списка. Сдается, что куче народу нужно поумирать, прежде чем им с Никки дадут жилье, с длинной очередью за ними самими тех, кто, в свою очередь, будет ждать их смерти.
Он пошел сперва по одной стороне тротуара, затем по другой, чтобы не сталкиваться с прущей навстречу толпой и при этом не наступать на грязную мостовую. Он снова прикинул, не остаться ли за городом. Многие именно так и поступали. Но это, судя по всему, главным образом преступники и полностью отчаявшиеся люди, вынужденные жить там, где нет городских гвардейцев. Не воспротивься Никки этой затее, Ричард давно нашел бы местечко подальше и построил какой никакой кров, возможно, в компании с другими, чтобы было легче противостоять всяким нежелательным инцидентам.
Никки идея не понравилась. Никки желала жить в городе. В город в поисках лучше доли приходили тысячи. Там нужно было заносить себя в разные списки и выстаивать длиннющие очереди, чтобы попасть к чиновникам на прием. Никки говорила, что больше шансов это сделать, если есть жилье в городе.
День клонился к вечеру. Очередь в пекарню тянулась от дверей на полквартала.
– Почему все эти люди стоят в очереди? – шепотом спросил Ричард Никки. Каждый день, когда они ходили за хлебом, повторялась одна и та же картина.
– Наверное, не хватает пекарен, – пожала она плечами.
– По-моему, учитывая количество клиентов, многие хотели бы открыть пекарни.
Никки наклонилась поближе, взгляд ее потемнел.
– Мир не так прост, как тебе бы хотелось, Ричард. В Древнем мире так когда-то было. Гнусной человеческой сути позволялось процветать. Люди устанавливали на товары свои собственные цены, их единственной целью была алчность, а не благополучие других людей. Только обеспеченные слои населения могли позволить себе покупать хлеб. А теперь Орден следит за тем, чтобы все получали все необходимое по честной цене. Орден заботится обо всех, не только о тех, кто обладает преимуществами.
Она всегда так горячилась, когда говорила о гнусной человеческой сущности! Ричард не переставал удивляться, с чего это сестре Тьмы так волноваться по этому поводу, но спрашивать не стал.
Очередь двигалась не сказать чтобы быстро. Женщина перед ним, озабоченная их перешептыванием, сердито оглянулась.
Ричард встретил ее сердитый взгляд лучезарной улыбкой.
– Добрый день, мэм. – Ее мрачный взгляд смягчился при виде его сияющей улыбки. – Мы с женой, – он показал на Никки, – недавно в городе. Я ищу работу. И жилье нам тоже нужно. Вы не могли бы подсказать, как молодой паре, приезжим, получить тут жилье?
Женщина, прижимавшая к груди обеими руками холщовую сумку, полуобернулась, опустила руки и прислонилась плечом к стене. В сумке лежал лишь желтый кусок сыра. Улыбка Ричарда и его дружелюбный тон – какими бы искусственными они ни были – явно были настолько необычными, что она не смогла сохранить свой суровый вид.
– Вы должны иметь работу, чтобы получить жилье. Жилья в городе не хватает, поскольку сюда приезжает много работников благодаря щедрости Ордена. Если ты здоров, ты должен иметь работу, и тогда они занесут тебя в список.
Ричард, продолжая улыбаться, почесал затылок. Очередь чуть продвинулась.
– Я хочу работать.
– Легче получить жилье, если не можешь работать, – поведала женщина.
– Но, кажется, вы ведь только что сказали, что необходимо иметь работу, чтобы получить жилье?
– Верно, если ты здоров. А те нуждающиеся, кто не может работать, имеют полное право на привилегии и попадают в начало списка. Как мой бедный муж. У него чахотка.
– Мне очень жаль, – ответил Ричард.
– Таков уж жалкий человеческий удел – страдать, – кивнула она, – и ничего с этим не поделаешь, не стоит и пытаться. Только в другой жизни мы будем вознаграждены. А в этой жизни долг каждого обладающего возможностями человека помогать тем несчастным, кто ими не обладает. Именно так он может заслужить награду в загробном мире.
Ричард не стал вступать в дискуссию. Она погрозила ему пальцем.
– Те, кто может работать, в долгу перед теми, кто по разным причинам не в состоянии трудиться на благо всех.
– Я могу работать, – заверил ее Ричард. – Мы приехали... из небольшого местечка. С фермы. И плохо знаем, как найти работу в городе.
– Орден предоставил людям множество рабочих мест, – произнес стоящий позади Никки мужчина, привлекая внимание Ричарда. Брезентовый плащ незнакомца был плотно застегнут по самую шею. Он медленно моргал огромными карими глазами, как жующая жвачку корова. – Орден рад каждому, кто вносит свой вклад в нашу борьбу, но ты должен твердо помнить о нуждах других людей – как того желает Создатель – и получить работу должным образом.
Ричард, у которого кишки свело от голода, слушал объяснения.
– Во-первых, ты должен принадлежать к какой-нибудь рабочей ячейке. Они защищают права граждан Ордена. Тебе нужно предстать перед ревизионной комиссией, чтобы получить их согласие войти в состав ячейки, и получить характеристику одного из членов ячейки, который внесет твою кандидатуру. Вот что тебе нужно сделать, прежде чем ты получишь работу.
– А почему я не могу просто прийти. Почему они не могут просто нанять меня, если им нужны работники?
– То, что ты из деревни, вовсе не означает, что ты не должен помнить о том, чтобы вносить свой вклад на великие нужды Ордена.
– Ну конечно, – кивнул Ричард. – Я всегда работал на себя, то есть занимался сельским хозяйством, чтобы обеспечить едой других, как и должно. Я не знаю, как нужно действовать в городе, как работают на предприятии.
Огромные коровьи глаза перестали моргать. Мужчина некоторое время подозрительно смотрел на Ричарда, затем снова взгляд его стал осоловелым. Его челюсти снова задвигались, когда он опять принялся жевать слова.
– Первоочередная задача любого предприятия – быть чутким к нуждам людей, способствовать благосостоянию граждан, быть справедливым. Ревизионная комиссия следит за этим. Потому что задачи куда сложней, чем узкие интересы самого предприятия.
– Понятно, – кивнул Ричард. – Что ж, я был бы очень вам признателен, если бы вы объяснили мне, как нужно действовать. – Он коротко взглянул на Никки. – Я хочу быть хорошим гражданином и все делать, как надо.
По тому, с каким энтузиазмом мужчина принялся объяснять, с какой скоростью заморгали его коровьи глаза, Ричард понял, что тот каким-то образом задействован в процессе. Ричард не спросил, как заручиться поддержкой одного из членов рабочей ячейки. Очередь ползла вперед, а мужчина все рассказывал в мельчайших деталях о различных видах деятельности, что нужно в каждом случае и что все это – на благо тех, кто живет под властью Ордена и в милости Создателя.
Пока тот с тайным удовольствием излагал все это, Никки исподволь молча наблюдала за Ричардом. Казалось, она ждет, что он вот-вот превратится из вежливого слушателя в убийцу. Ричард же отлично понимал, что сражаться с этим типом – занятие совершенно бессмысленное, так что оставался вежливым,
Как выяснилось, этот человек, представившийся как Гуджонс, больше всего знал о строительных рабочих. Поскольку Ричард мало что смыслил в строительстве, он развлекался тем, что то и дело задавал вопросы, на которые господин Гуджонс охотно отвечал. И очень пространно.
Хлеб закончился раньше, чем подошла их очередь. Ворчащие люди разошлись по своим делам. Ричард, прежде чем уйти, поблагодарил женщину и господина Гуджонса.
На перекрестке он остановился, пока Никки изучала квартирный список. Вокруг возвышались мрачные громады домов. Красная краска одного из домов настолько поблекла, что нарисованный на стене человек казался призраком. А надпись под ним и вовсе не читалась.
Прохожие пялились на промокшую насквозь Никки, не замечая ее лица. Ее светлые волосы прилипли к голове, губы тряслись, руки дрожали, и все же она не жаловалась на холод, как все остальные. Им сказали, что другого списка с новыми адресами они не получат до завтра, поэтому Никки старалась сохранить этот, но под проливным дождем проигрывала сражение за бумажку.
По грязи тащились лошади. Фургоны скрипели и трещали под грузом. Только основные магистрали, вроде той, по которой шли Ричард с Никки, были достаточно широкими, чтобы фургоны могли двигаться в обоих направлениях. По некоторым улочкам возможно было только одностороннее движение, причем зачастую их перегораживали сломавшиеся фургоны. На одной из таких улочек Ричард видел даже павшую лошадь. Гниющий труп, вокруг которого тучами роились мухи, так и оставался запряженным в фургон, будто поджидал, пока кто-то его уберет. Некоторые улочки были настолько узкими, что там могли проехать лишь ручные тележки. А еще более узкие проходы были пригодны только для пешеходов.
Вонь от отбросов на улицах, служивших заодно и открытым канализационным стоком, стояла такая, что в первую неделю Ричарда просто выворачивало наизнанку, пока он не принюхался. Но в переулках, где они с Никки ночевали, было еще хуже. Дождик лишь вымывал из ям и щелей нечистоты, но хотя бы немного смывал грязь.
Все города, увиденные Ричардом с того момента, как они въехали в Древний мир и двигались на юг от Танимуры, были похожи на этот. Везде чудовищная нищета и нечеловеческие условия. Казалось, все тут попало в какую-то вечную ловушку, выгребную яму. Все эти города, где некогда кипела жизнь, были центром устремлений и амбиций, сюда люди стремились в погоне за мечтой. Но каким-то образом мечты превратились в серую мерзость разложения. Казалось, всем на все наплевать. Все походили на сонных мух и попросту маялись, ожидая, что жизнь улучшится, не имея при этом ни малейшего представления, как эта лучшая жизнь должна выглядеть и когда она наступит. Они существовали, опираясь на тупую веру, уверенные лишь в том, что в загробном мире жизнь будет идеальной.
Виденные Ричардом города в точности соответствовали тому, каким Ричард видел уготованное Новому миру будущее под пятой Имперского Ордена.
Однако это место представляло собой один огромный город, равного по величине которому Ричард отродясь не видел. Он был в жизни не поверил, что такой мегаполис может существовать, если бы не увидел собственными глазами. Грязные улицы с обшарпанными домами разбегались по всем холмам, занимали всю низину и тянулись на многие мили на пересечении двух рек. Жалкие хибары, построенные кое-как из глины, всяких деревяшек, соломенных кирпичей и прочих подручных средств, в великом множестве окружали город со всех сторон, как грязная пена вокруг гнилого бревна в стоячем пруду.
Таким был город-страна Алтур-Ранг – нынешнее сердце Древнего мира и Имперского Ордена – родной город императора Джеганя.
Когда Ричард с Никки только въехали в Древний мир и продвигались на юг к Алтур-Рангу, они остановились в самом крупном из северных городов Древнего мира, Танимуре, где когда-то стоял Дворец Пророков. Танимура, одной из последних в Древнем мире попавшая под иго Ордена, была величественным городом, с широкими бульварами, многоэтажными домами с колоннами, аркадами и высокими окнами. Танимура, какой бы большой она ни была, при ближайшем рассмотрении оказалась окраиной Древнего мира, достаточно далеко расположенной от центра, чтобы разложение только сейчас доползло до нее.
Там Ричард чуть больше месяца работал подмастерьем у каменщиков, одним из дюжины, – таскал камни и замешивал раствор на строительстве приземистого неказистого здания. Для подсобных рабочих каменщики держали простые хижины, где те жили с семьями, так что у Никки была крыша над головой. В конечном итоге хозяин доверил Ричарду работать с каменщиками. Когда один из каменотесов заболел, Ричарду предложили вместо него обтесывать гранитные плиты.
Ричард обнаружил, что ему нравится держать в руке молоток и зубило, обтачивать камень так, как ему хочется. В какой-то степени это походило на резьбу по дереву. Только нечто большее.
Время от времени хозяин, подбоченясь, стоял над Ричардом, наблюдая, как он работает. И изредка ворчливо вносил небольшие коррективы в его метод работы. Через какое-то время, когда хозяин понял, что Ричард принцип усвоил и обтесывает камень так, как надо, он перестал за ним присматривать. Вскоре каменщики стали предпочитать обработанные именно Ричардом камни в качестве угловых камней.
Потом прибыли другие каменотесы для выполнения более сложной работы – изготовления украшений. Когда они только прибыли, Ричарду очень хотелось увидеть их работу. Они вырезали на лицевых панелях вокруг входа огромные языки пламени, символизирующие Свет Создателя. А под ним толпу скорченных людей.
Ричард видел множество резьбы по камню в различных местах, где ему довелось побывать, начиная от Дворца Исповедниц в Эйдиндриле до Народного Дворца в Д'Харе, но нигде не видел ничего подобного тем фигурам, что вырезали на стене того здания в Танимуре. Эти фигуры не были ни грациозными, ни величественными, ни вдохновляющими – совсем наоборот. Скорченные, исковерканные, съежившиеся под Светом. Один из ремесленников сообщил Ричарду, что, только так и должно изображать человечество – как грешную, жалкую и невежественную толпу. Ричард предпочел продолжить обтесывать камни.
Когда труд каменщиков над резиденцией Ордена в Танимуре закончился, не стало и работы. Плотники в помощниках не нуждались. Резчики, зная, что помощь в вырезании горестей человеческих им пригодится, предложили Ричарду работать с ними. Но он отказался, сославшись на то, что не обладает нужными способностями.
К тому же Никки уже давно хотела двигаться дальше. Танимура была лишь местом, где можно было немного подзаработать, чтобы закупить провизии для предстоящего долгого путешествия. Ричард с удовольствием убрался подальше от удручающего зрелища продвигавшихся работ.
По дороге в Алтур-Ранг во всех городах, где они проезжали, Ричард видел много резных изображений на домах. И куда больше стояло на площадях или напротив входов в дома. И все они изображали ужасы: Владетель подземного мира, хлещущий кнутом людей; люди, сами себе выкалывающие глаза; страдающие люди, корчащиеся в агонии, искалеченные и деформированные; люди на четвереньках, как стая собак, преследующие женщин и детей; отчаявшиеся, сами бросающиеся в могилы. Было очень много изображений того, как за жалкими людьми наблюдает Свет Всеблагого Создателя, изображенного в виде пламени.
Древний мир представлял собой сплошное воспевание страданий.
По пути к югу они останавливались в нескольких городах, где Ричард мог найти временную работу без необходимости заносить себя в списки. Они с Никки питались в основном капустным супом, состоящим преимущественно из воды. Иногда ели рис, чечевицу или тюрю, изредка, как роскошь, солонину.
Несколько раз Ричарду удавалось наловить рыбы или поймать птицу или кролика. Но жить за городом в Древнем мире было трудно. Идея жить на природе приходила в голову очень многим. Ричард с Никки здорово похудели за время пути. Ричард начал понимать, почему люди на резных изображениях скелетообразны.
Никки указала конечную цель путешествия, но в остальном не вмешивалась, предоставив Ричарду принимать решения, и подчинялась без всяких жалоб. Они шли неделя за неделей, изредка за пару медяков проезжая часть пути на попутном фургоне. Они пересекали реки, на берегах которых стояли города, достаточно крупные, чтобы иметь каменные мосты, и шли дальше по городам и весям. Им попадались огромные поля пшеницы, подсолнухов, проса и кое-каких других злаков. Но большая часть земель пустовала. Видели они и стада коров и отары овец.
Фермеры продавали путешественникам козий сыр и молоко. Хотя волшебный дар и проснулся в нем, Ричард мог есть мясо только тогда, когда не воевал. Он полагал, что это некий противовес, следствие закона равновесия в магии. Когда он кого-то убивал, то не мог есть мяса. Но поскольку сейчас он ни с кем не дрался, то мог спокойно есть мясо без опасения, что его потом вывернет. К сожалению, мясо они могли себе позволить крайне редко. Некогда любимый сыр он едва выносил с тех пор, как проснулся его дар. Увы, выбор частенько был небогатым – либо есть сыр, либо голодать.
Но больше всего его встревожили размеры Древнего мира, в частности – численность населения. Ричард наивно полагал, что Новый мир и Древний примерно одинаковые. Но это было не так. Новый мир – блоха на спине Древнего.
Время от времени им навстречу попадались бесконечные колонны солдат, маршировавших на север, в Срединные Земли. Пару раз колонна тянулась мимо них несколько дней. Видя эти нескончаемые ряды войск, Ричард всякий раз молча радовался, что Кэлен тихо сидит в их горном домике. Ему даже думать не хотелось о том, что она может сражаться в армии, противостоящей этой неисчислимой орде.
Весной, когда Кэлен сможет наконец выбраться из их домика, а эти имперские орды смогут начать настоящее наступление на Новый мир, все сопротивление, которое сможет им оказать Д'Харианская империя, будет уже сломлено. Ричард надеялся, что генерал Райбих все же решит не выступать против Ордена. Ричарду очень не хотелось, чтобы этих храбрецов смела и раздавила надвигающаяся лавина.
Как-то раз в одном небольшом городке Никки пошла на реку стирать, поскольку Ричард нанялся на день чистить стойла. В город пожаловала большая группа каких-то высоких чинов, и лошадей в конюшне стало слишком много, чтобы владелец справился сам. Ричард оказался в нужном месте в нужное время и получил таким образом работу. А вскоре после того, как чиновники заняли все комнаты на постоялом дворе, вслед за ними притопала большая армейская часть и расквартировалась на окраине города.
К счастью, Никки все это время находилась в другом конце города, занимаясь стиркой. И к несчастью, рота солдат, пришедшая в город развеяться, решила принять добровольцев. Ричард, таская воду лошадям, старался быть тише воды, ниже травы, но сержант все равно его углядел. Так что, оказавшись не в том месте не в то время, Ричард стал “добровольцем” в Имперском Ордене. Новобранцев разместили в самом центре огромного лагеря.
Ночью, когда большинство уже спало, Ричард сам себя списал из армии вчистую. Ему удалось избавить себя от службы в рядах Имперского Ордена часа за три до рассвета. К этому времени Никки уже успела сходить на конюшню и узнать, что с ним случилось. Ричард обнаружил ее возле костра, вышагивающую туда-сюда в темноте. Быстро собрав вещи, они весь остаток ночи шли на юг. Поскольку светила полная луна, они шли полями, а не по дорогам, дабы не нарваться на патрули, на тот случай, если его разыскивают. Но с этого времени,
Ричард, едва завидев солдат, старался превратиться в невидимку.
Ричард пришел в ужас, увидев, сколько же народа заселяет Древний мир, потому что из этого очевидным образом следовало, что имперские полчища, уже пришедшие' в Новый мир, – капля в море, и это только начало. Он-то полагал, что Орден, возможно, постепенно потеряет интерес к войне, которая ведется так далеко от родных мест, или что народ Древнего мира устанет от тягот этой войны. Теперь же он понимал, что эти мысли были глупой мечтой.
Не нужно быть чародеем или пророком, чтобы понять, что все войска, которые только может выставить Новый мир, даже по самым оптимистичным оценкам, не имеют ни малейшего шанса выдержать напор миллионов и миллионов солдат, которые на глазах Ричарда шли на север, не говоря уж о тех, которые шли другими маршрутами и которых он не видел. Срединные Земли обречены.
С тех самых пор; как народ Андерита предпочел Орден свободе, он в глубине души знал, что Новый мир падет. Он вовсе не испытывал удовлетворения от того, что оказался прав. Видя собственными глазами громадные полчища, он понял, что свободе пришел конец и всякое сопротивление Ордену – не что иное, как чистой воды самоубийство.
Ход событий казался неотвратимым, мир обречен пасть под пятой Ордена. И будущее его и Кэлен казалось столь же безнадежным.
Но одно из самых странных мест, которое они с Никки посетили по пути на юго-восток, место, о котором она никогда прежде не упоминала, находилось менее чем в неделе пути к югу от Танимуры. Ричард тогда все еще пребывал в довольно гадком настроении, размышляя о мерзких резных изображениях – Никки неожиданно свернула на старую и явно редко используемую дорогу, уходящую в сторону от основного тракта. Дорога шла через холмы к небольшому городку на берегу тихой реки.
* * *
Глава 45
– Эти места, список которых они нам дали, доступны и для вновь прибывших, а не только тех, кто в списках. Им нужны рабочие. Им следовало бы получше позаботиться о том, чтобы для них было жилье. Видишь, Ричард? Видишь, как трудно простым людям жить?
Ричард, сунув руки в карманы и нахохлившись от ветра и дождя, спросил:
– Ну, и как попадают в эти самые списки?
– Мы пойдем в жилищную контору и попросим комнату. Они могут поставить нас на лист ожидания.
Звучало это просто, но опыт показывал, что все куда сложней, чем кажется.
– Если жилья не хватает, то каким образом то, что мы попадем в список, поможет найти комнату?
– Люди все время умирают.
– Тут есть работа, и поэтому мы сюда и приехали. Почему сюда все приезжают. Я буду работать, и тогда мы сможем платить больше. У нас еще есть немного денег. Нам нужно лишь найти место, где сдают жилье за умеренную плату. Без всяких этих дурацких списков.
– Нет, Ричард, ты что, и вправду так бесчеловечен? А как те, кому повезло меньше, смогут вообще когда-либо получить жилье? Орден устанавливает цены, чтобы не дать развернуться алчным. И следят, чтобы ни у кого не было никаких привилегий. И так получается по-честному для всех. Нам нужно лишь попасть в список на жилье, и все будет в порядке.
Шагая по скользкой брусчатке, Ричард размышлял, сколько им придется жить под открытым небом, пока их имена поднимутся вверх списка. Сдается, что куче народу нужно поумирать, прежде чем им с Никки дадут жилье, с длинной очередью за ними самими тех, кто, в свою очередь, будет ждать их смерти.
Он пошел сперва по одной стороне тротуара, затем по другой, чтобы не сталкиваться с прущей навстречу толпой и при этом не наступать на грязную мостовую. Он снова прикинул, не остаться ли за городом. Многие именно так и поступали. Но это, судя по всему, главным образом преступники и полностью отчаявшиеся люди, вынужденные жить там, где нет городских гвардейцев. Не воспротивься Никки этой затее, Ричард давно нашел бы местечко подальше и построил какой никакой кров, возможно, в компании с другими, чтобы было легче противостоять всяким нежелательным инцидентам.
Никки идея не понравилась. Никки желала жить в городе. В город в поисках лучше доли приходили тысячи. Там нужно было заносить себя в разные списки и выстаивать длиннющие очереди, чтобы попасть к чиновникам на прием. Никки говорила, что больше шансов это сделать, если есть жилье в городе.
День клонился к вечеру. Очередь в пекарню тянулась от дверей на полквартала.
– Почему все эти люди стоят в очереди? – шепотом спросил Ричард Никки. Каждый день, когда они ходили за хлебом, повторялась одна и та же картина.
– Наверное, не хватает пекарен, – пожала она плечами.
– По-моему, учитывая количество клиентов, многие хотели бы открыть пекарни.
Никки наклонилась поближе, взгляд ее потемнел.
– Мир не так прост, как тебе бы хотелось, Ричард. В Древнем мире так когда-то было. Гнусной человеческой сути позволялось процветать. Люди устанавливали на товары свои собственные цены, их единственной целью была алчность, а не благополучие других людей. Только обеспеченные слои населения могли позволить себе покупать хлеб. А теперь Орден следит за тем, чтобы все получали все необходимое по честной цене. Орден заботится обо всех, не только о тех, кто обладает преимуществами.
Она всегда так горячилась, когда говорила о гнусной человеческой сущности! Ричард не переставал удивляться, с чего это сестре Тьмы так волноваться по этому поводу, но спрашивать не стал.
Очередь двигалась не сказать чтобы быстро. Женщина перед ним, озабоченная их перешептыванием, сердито оглянулась.
Ричард встретил ее сердитый взгляд лучезарной улыбкой.
– Добрый день, мэм. – Ее мрачный взгляд смягчился при виде его сияющей улыбки. – Мы с женой, – он показал на Никки, – недавно в городе. Я ищу работу. И жилье нам тоже нужно. Вы не могли бы подсказать, как молодой паре, приезжим, получить тут жилье?
Женщина, прижимавшая к груди обеими руками холщовую сумку, полуобернулась, опустила руки и прислонилась плечом к стене. В сумке лежал лишь желтый кусок сыра. Улыбка Ричарда и его дружелюбный тон – какими бы искусственными они ни были – явно были настолько необычными, что она не смогла сохранить свой суровый вид.
– Вы должны иметь работу, чтобы получить жилье. Жилья в городе не хватает, поскольку сюда приезжает много работников благодаря щедрости Ордена. Если ты здоров, ты должен иметь работу, и тогда они занесут тебя в список.
Ричард, продолжая улыбаться, почесал затылок. Очередь чуть продвинулась.
– Я хочу работать.
– Легче получить жилье, если не можешь работать, – поведала женщина.
– Но, кажется, вы ведь только что сказали, что необходимо иметь работу, чтобы получить жилье?
– Верно, если ты здоров. А те нуждающиеся, кто не может работать, имеют полное право на привилегии и попадают в начало списка. Как мой бедный муж. У него чахотка.
– Мне очень жаль, – ответил Ричард.
– Таков уж жалкий человеческий удел – страдать, – кивнула она, – и ничего с этим не поделаешь, не стоит и пытаться. Только в другой жизни мы будем вознаграждены. А в этой жизни долг каждого обладающего возможностями человека помогать тем несчастным, кто ими не обладает. Именно так он может заслужить награду в загробном мире.
Ричард не стал вступать в дискуссию. Она погрозила ему пальцем.
– Те, кто может работать, в долгу перед теми, кто по разным причинам не в состоянии трудиться на благо всех.
– Я могу работать, – заверил ее Ричард. – Мы приехали... из небольшого местечка. С фермы. И плохо знаем, как найти работу в городе.
– Орден предоставил людям множество рабочих мест, – произнес стоящий позади Никки мужчина, привлекая внимание Ричарда. Брезентовый плащ незнакомца был плотно застегнут по самую шею. Он медленно моргал огромными карими глазами, как жующая жвачку корова. – Орден рад каждому, кто вносит свой вклад в нашу борьбу, но ты должен твердо помнить о нуждах других людей – как того желает Создатель – и получить работу должным образом.
Ричард, у которого кишки свело от голода, слушал объяснения.
– Во-первых, ты должен принадлежать к какой-нибудь рабочей ячейке. Они защищают права граждан Ордена. Тебе нужно предстать перед ревизионной комиссией, чтобы получить их согласие войти в состав ячейки, и получить характеристику одного из членов ячейки, который внесет твою кандидатуру. Вот что тебе нужно сделать, прежде чем ты получишь работу.
– А почему я не могу просто прийти. Почему они не могут просто нанять меня, если им нужны работники?
– То, что ты из деревни, вовсе не означает, что ты не должен помнить о том, чтобы вносить свой вклад на великие нужды Ордена.
– Ну конечно, – кивнул Ричард. – Я всегда работал на себя, то есть занимался сельским хозяйством, чтобы обеспечить едой других, как и должно. Я не знаю, как нужно действовать в городе, как работают на предприятии.
Огромные коровьи глаза перестали моргать. Мужчина некоторое время подозрительно смотрел на Ричарда, затем снова взгляд его стал осоловелым. Его челюсти снова задвигались, когда он опять принялся жевать слова.
– Первоочередная задача любого предприятия – быть чутким к нуждам людей, способствовать благосостоянию граждан, быть справедливым. Ревизионная комиссия следит за этим. Потому что задачи куда сложней, чем узкие интересы самого предприятия.
– Понятно, – кивнул Ричард. – Что ж, я был бы очень вам признателен, если бы вы объяснили мне, как нужно действовать. – Он коротко взглянул на Никки. – Я хочу быть хорошим гражданином и все делать, как надо.
По тому, с каким энтузиазмом мужчина принялся объяснять, с какой скоростью заморгали его коровьи глаза, Ричард понял, что тот каким-то образом задействован в процессе. Ричард не спросил, как заручиться поддержкой одного из членов рабочей ячейки. Очередь ползла вперед, а мужчина все рассказывал в мельчайших деталях о различных видах деятельности, что нужно в каждом случае и что все это – на благо тех, кто живет под властью Ордена и в милости Создателя.
Пока тот с тайным удовольствием излагал все это, Никки исподволь молча наблюдала за Ричардом. Казалось, она ждет, что он вот-вот превратится из вежливого слушателя в убийцу. Ричард же отлично понимал, что сражаться с этим типом – занятие совершенно бессмысленное, так что оставался вежливым,
Как выяснилось, этот человек, представившийся как Гуджонс, больше всего знал о строительных рабочих. Поскольку Ричард мало что смыслил в строительстве, он развлекался тем, что то и дело задавал вопросы, на которые господин Гуджонс охотно отвечал. И очень пространно.
Хлеб закончился раньше, чем подошла их очередь. Ворчащие люди разошлись по своим делам. Ричард, прежде чем уйти, поблагодарил женщину и господина Гуджонса.
На перекрестке он остановился, пока Никки изучала квартирный список. Вокруг возвышались мрачные громады домов. Красная краска одного из домов настолько поблекла, что нарисованный на стене человек казался призраком. А надпись под ним и вовсе не читалась.
Прохожие пялились на промокшую насквозь Никки, не замечая ее лица. Ее светлые волосы прилипли к голове, губы тряслись, руки дрожали, и все же она не жаловалась на холод, как все остальные. Им сказали, что другого списка с новыми адресами они не получат до завтра, поэтому Никки старалась сохранить этот, но под проливным дождем проигрывала сражение за бумажку.
По грязи тащились лошади. Фургоны скрипели и трещали под грузом. Только основные магистрали, вроде той, по которой шли Ричард с Никки, были достаточно широкими, чтобы фургоны могли двигаться в обоих направлениях. По некоторым улочкам возможно было только одностороннее движение, причем зачастую их перегораживали сломавшиеся фургоны. На одной из таких улочек Ричард видел даже павшую лошадь. Гниющий труп, вокруг которого тучами роились мухи, так и оставался запряженным в фургон, будто поджидал, пока кто-то его уберет. Некоторые улочки были настолько узкими, что там могли проехать лишь ручные тележки. А еще более узкие проходы были пригодны только для пешеходов.
Вонь от отбросов на улицах, служивших заодно и открытым канализационным стоком, стояла такая, что в первую неделю Ричарда просто выворачивало наизнанку, пока он не принюхался. Но в переулках, где они с Никки ночевали, было еще хуже. Дождик лишь вымывал из ям и щелей нечистоты, но хотя бы немного смывал грязь.
Все города, увиденные Ричардом с того момента, как они въехали в Древний мир и двигались на юг от Танимуры, были похожи на этот. Везде чудовищная нищета и нечеловеческие условия. Казалось, все тут попало в какую-то вечную ловушку, выгребную яму. Все эти города, где некогда кипела жизнь, были центром устремлений и амбиций, сюда люди стремились в погоне за мечтой. Но каким-то образом мечты превратились в серую мерзость разложения. Казалось, всем на все наплевать. Все походили на сонных мух и попросту маялись, ожидая, что жизнь улучшится, не имея при этом ни малейшего представления, как эта лучшая жизнь должна выглядеть и когда она наступит. Они существовали, опираясь на тупую веру, уверенные лишь в том, что в загробном мире жизнь будет идеальной.
Виденные Ричардом города в точности соответствовали тому, каким Ричард видел уготованное Новому миру будущее под пятой Имперского Ордена.
Однако это место представляло собой один огромный город, равного по величине которому Ричард отродясь не видел. Он был в жизни не поверил, что такой мегаполис может существовать, если бы не увидел собственными глазами. Грязные улицы с обшарпанными домами разбегались по всем холмам, занимали всю низину и тянулись на многие мили на пересечении двух рек. Жалкие хибары, построенные кое-как из глины, всяких деревяшек, соломенных кирпичей и прочих подручных средств, в великом множестве окружали город со всех сторон, как грязная пена вокруг гнилого бревна в стоячем пруду.
Таким был город-страна Алтур-Ранг – нынешнее сердце Древнего мира и Имперского Ордена – родной город императора Джеганя.
Когда Ричард с Никки только въехали в Древний мир и продвигались на юг к Алтур-Рангу, они остановились в самом крупном из северных городов Древнего мира, Танимуре, где когда-то стоял Дворец Пророков. Танимура, одной из последних в Древнем мире попавшая под иго Ордена, была величественным городом, с широкими бульварами, многоэтажными домами с колоннами, аркадами и высокими окнами. Танимура, какой бы большой она ни была, при ближайшем рассмотрении оказалась окраиной Древнего мира, достаточно далеко расположенной от центра, чтобы разложение только сейчас доползло до нее.
Там Ричард чуть больше месяца работал подмастерьем у каменщиков, одним из дюжины, – таскал камни и замешивал раствор на строительстве приземистого неказистого здания. Для подсобных рабочих каменщики держали простые хижины, где те жили с семьями, так что у Никки была крыша над головой. В конечном итоге хозяин доверил Ричарду работать с каменщиками. Когда один из каменотесов заболел, Ричарду предложили вместо него обтесывать гранитные плиты.
Ричард обнаружил, что ему нравится держать в руке молоток и зубило, обтачивать камень так, как ему хочется. В какой-то степени это походило на резьбу по дереву. Только нечто большее.
Время от времени хозяин, подбоченясь, стоял над Ричардом, наблюдая, как он работает. И изредка ворчливо вносил небольшие коррективы в его метод работы. Через какое-то время, когда хозяин понял, что Ричард принцип усвоил и обтесывает камень так, как надо, он перестал за ним присматривать. Вскоре каменщики стали предпочитать обработанные именно Ричардом камни в качестве угловых камней.
Потом прибыли другие каменотесы для выполнения более сложной работы – изготовления украшений. Когда они только прибыли, Ричарду очень хотелось увидеть их работу. Они вырезали на лицевых панелях вокруг входа огромные языки пламени, символизирующие Свет Создателя. А под ним толпу скорченных людей.
Ричард видел множество резьбы по камню в различных местах, где ему довелось побывать, начиная от Дворца Исповедниц в Эйдиндриле до Народного Дворца в Д'Харе, но нигде не видел ничего подобного тем фигурам, что вырезали на стене того здания в Танимуре. Эти фигуры не были ни грациозными, ни величественными, ни вдохновляющими – совсем наоборот. Скорченные, исковерканные, съежившиеся под Светом. Один из ремесленников сообщил Ричарду, что, только так и должно изображать человечество – как грешную, жалкую и невежественную толпу. Ричард предпочел продолжить обтесывать камни.
Когда труд каменщиков над резиденцией Ордена в Танимуре закончился, не стало и работы. Плотники в помощниках не нуждались. Резчики, зная, что помощь в вырезании горестей человеческих им пригодится, предложили Ричарду работать с ними. Но он отказался, сославшись на то, что не обладает нужными способностями.
К тому же Никки уже давно хотела двигаться дальше. Танимура была лишь местом, где можно было немного подзаработать, чтобы закупить провизии для предстоящего долгого путешествия. Ричард с удовольствием убрался подальше от удручающего зрелища продвигавшихся работ.
По дороге в Алтур-Ранг во всех городах, где они проезжали, Ричард видел много резных изображений на домах. И куда больше стояло на площадях или напротив входов в дома. И все они изображали ужасы: Владетель подземного мира, хлещущий кнутом людей; люди, сами себе выкалывающие глаза; страдающие люди, корчащиеся в агонии, искалеченные и деформированные; люди на четвереньках, как стая собак, преследующие женщин и детей; отчаявшиеся, сами бросающиеся в могилы. Было очень много изображений того, как за жалкими людьми наблюдает Свет Всеблагого Создателя, изображенного в виде пламени.
Древний мир представлял собой сплошное воспевание страданий.
По пути к югу они останавливались в нескольких городах, где Ричард мог найти временную работу без необходимости заносить себя в списки. Они с Никки питались в основном капустным супом, состоящим преимущественно из воды. Иногда ели рис, чечевицу или тюрю, изредка, как роскошь, солонину.
Несколько раз Ричарду удавалось наловить рыбы или поймать птицу или кролика. Но жить за городом в Древнем мире было трудно. Идея жить на природе приходила в голову очень многим. Ричард с Никки здорово похудели за время пути. Ричард начал понимать, почему люди на резных изображениях скелетообразны.
Никки указала конечную цель путешествия, но в остальном не вмешивалась, предоставив Ричарду принимать решения, и подчинялась без всяких жалоб. Они шли неделя за неделей, изредка за пару медяков проезжая часть пути на попутном фургоне. Они пересекали реки, на берегах которых стояли города, достаточно крупные, чтобы иметь каменные мосты, и шли дальше по городам и весям. Им попадались огромные поля пшеницы, подсолнухов, проса и кое-каких других злаков. Но большая часть земель пустовала. Видели они и стада коров и отары овец.
Фермеры продавали путешественникам козий сыр и молоко. Хотя волшебный дар и проснулся в нем, Ричард мог есть мясо только тогда, когда не воевал. Он полагал, что это некий противовес, следствие закона равновесия в магии. Когда он кого-то убивал, то не мог есть мяса. Но поскольку сейчас он ни с кем не дрался, то мог спокойно есть мясо без опасения, что его потом вывернет. К сожалению, мясо они могли себе позволить крайне редко. Некогда любимый сыр он едва выносил с тех пор, как проснулся его дар. Увы, выбор частенько был небогатым – либо есть сыр, либо голодать.
Но больше всего его встревожили размеры Древнего мира, в частности – численность населения. Ричард наивно полагал, что Новый мир и Древний примерно одинаковые. Но это было не так. Новый мир – блоха на спине Древнего.
Время от времени им навстречу попадались бесконечные колонны солдат, маршировавших на север, в Срединные Земли. Пару раз колонна тянулась мимо них несколько дней. Видя эти нескончаемые ряды войск, Ричард всякий раз молча радовался, что Кэлен тихо сидит в их горном домике. Ему даже думать не хотелось о том, что она может сражаться в армии, противостоящей этой неисчислимой орде.
Весной, когда Кэлен сможет наконец выбраться из их домика, а эти имперские орды смогут начать настоящее наступление на Новый мир, все сопротивление, которое сможет им оказать Д'Харианская империя, будет уже сломлено. Ричард надеялся, что генерал Райбих все же решит не выступать против Ордена. Ричарду очень не хотелось, чтобы этих храбрецов смела и раздавила надвигающаяся лавина.
Как-то раз в одном небольшом городке Никки пошла на реку стирать, поскольку Ричард нанялся на день чистить стойла. В город пожаловала большая группа каких-то высоких чинов, и лошадей в конюшне стало слишком много, чтобы владелец справился сам. Ричард оказался в нужном месте в нужное время и получил таким образом работу. А вскоре после того, как чиновники заняли все комнаты на постоялом дворе, вслед за ними притопала большая армейская часть и расквартировалась на окраине города.
К счастью, Никки все это время находилась в другом конце города, занимаясь стиркой. И к несчастью, рота солдат, пришедшая в город развеяться, решила принять добровольцев. Ричард, таская воду лошадям, старался быть тише воды, ниже травы, но сержант все равно его углядел. Так что, оказавшись не в том месте не в то время, Ричард стал “добровольцем” в Имперском Ордене. Новобранцев разместили в самом центре огромного лагеря.
Ночью, когда большинство уже спало, Ричард сам себя списал из армии вчистую. Ему удалось избавить себя от службы в рядах Имперского Ордена часа за три до рассвета. К этому времени Никки уже успела сходить на конюшню и узнать, что с ним случилось. Ричард обнаружил ее возле костра, вышагивающую туда-сюда в темноте. Быстро собрав вещи, они весь остаток ночи шли на юг. Поскольку светила полная луна, они шли полями, а не по дорогам, дабы не нарваться на патрули, на тот случай, если его разыскивают. Но с этого времени,
Ричард, едва завидев солдат, старался превратиться в невидимку.
Ричард пришел в ужас, увидев, сколько же народа заселяет Древний мир, потому что из этого очевидным образом следовало, что имперские полчища, уже пришедшие' в Новый мир, – капля в море, и это только начало. Он-то полагал, что Орден, возможно, постепенно потеряет интерес к войне, которая ведется так далеко от родных мест, или что народ Древнего мира устанет от тягот этой войны. Теперь же он понимал, что эти мысли были глупой мечтой.
Не нужно быть чародеем или пророком, чтобы понять, что все войска, которые только может выставить Новый мир, даже по самым оптимистичным оценкам, не имеют ни малейшего шанса выдержать напор миллионов и миллионов солдат, которые на глазах Ричарда шли на север, не говоря уж о тех, которые шли другими маршрутами и которых он не видел. Срединные Земли обречены.
С тех самых пор; как народ Андерита предпочел Орден свободе, он в глубине души знал, что Новый мир падет. Он вовсе не испытывал удовлетворения от того, что оказался прав. Видя собственными глазами громадные полчища, он понял, что свободе пришел конец и всякое сопротивление Ордену – не что иное, как чистой воды самоубийство.
Ход событий казался неотвратимым, мир обречен пасть под пятой Ордена. И будущее его и Кэлен казалось столь же безнадежным.
Но одно из самых странных мест, которое они с Никки посетили по пути на юго-восток, место, о котором она никогда прежде не упоминала, находилось менее чем в неделе пути к югу от Танимуры. Ричард тогда все еще пребывал в довольно гадком настроении, размышляя о мерзких резных изображениях – Никки неожиданно свернула на старую и явно редко используемую дорогу, уходящую в сторону от основного тракта. Дорога шла через холмы к небольшому городку на берегу тихой реки.
* * *
Большая часть предприятий здесь оказались заброшенными. Ветер гонял пыль по опустевшим складским помещениям с разбитыми окнами. Многие дома превратились в руины, крыши провалились, плющ и мох уютно обжили потрескавшиеся стены. Только окраинные дома были обитаемы – здесь жили те, кто разводил животных и обрабатывал ближайшие поля.
В северной части города лишь один крошечный магазинчик продавал всякую всячину окрестным фермерам. Имелись тут еще сапожник, гадалка и одинокий постоялый двор. В центре города торчали остовы домов, давным-давно обчищенные мародерами. Некоторые дома еще стояли, но большинство давно обрушилось. Ричард с Никки шагали по центру города, сопровождаемые одним лишь ветром.
Дойдя до южной окраины, они увидели останки того, что некогда было огромным кирпичным зданием. Не говоря ни слова, Никки свернула с дороги и побрела к разрушенному дому. Деревянные перекрытия и крышу пожрал огонь. Толстый ковер мусора и веток устилал деревянный пол. Вообще-то от здания остались практически одни стены, да и те уже почти обвалились, лишь небольшой кусок восточной стены был еще достаточно высоким, и там сохранился оконный проем.
Никки смотрела на бренные останки строения. Ветер трепал ее золотистые волосы. Она стояла там, где когда-то ее укрывала бы крыша, руки ее безвольно повисли, а спина стала далеко не такой прямой, как обычно.
И стояла так чуть ли не целый час, заблудившись среди призраков.
Ричард терпеливо ждал, опершись на остатки верстака.
– Ты знаешь это место? – спросил он наконец. Она моргнула, будто начисто забыла о его присутствии, затем долго глядела на него, словно он тоже – один из призраков. А потом подошла чуть ближе, отведя наконец свои огромные голубые глаза, и провела пальцами по верстаку.
– Я выросла в этом городе, – как-то отстранение проговорила она. – А! А это место? – спросил Ричард.
– Тут делали оружие и доспехи, – прошептала Никки. Он представления не имел, с чего это вдруг она захотела увидеть это место.
– Оружие?
– Самое лучшее во всей стране. Двойной закалки. Сюда за доспехами и оружием приезжали короли и знать.
Ричард оглядел остатки сооружения, недоумевая, к чему все это.
– Ты знала того, кто делал это оружие?
Она покачала головой. Ее глаза снова видели призраков.
– Нет, – прошептала она, – к сожалению, я никогда его не знала.
По ее щеке скатилась одинокая слезинка. В этот момент она очень походила на маленькую девочку, потерянную в этом мире, одинокую и напуганную.
Не знай Ричард, кто она такая на самом деле, он не удержался бы и обнял это заброшенное хрупкое дитя и постарался утешить.
В северной части города лишь один крошечный магазинчик продавал всякую всячину окрестным фермерам. Имелись тут еще сапожник, гадалка и одинокий постоялый двор. В центре города торчали остовы домов, давным-давно обчищенные мародерами. Некоторые дома еще стояли, но большинство давно обрушилось. Ричард с Никки шагали по центру города, сопровождаемые одним лишь ветром.
Дойдя до южной окраины, они увидели останки того, что некогда было огромным кирпичным зданием. Не говоря ни слова, Никки свернула с дороги и побрела к разрушенному дому. Деревянные перекрытия и крышу пожрал огонь. Толстый ковер мусора и веток устилал деревянный пол. Вообще-то от здания остались практически одни стены, да и те уже почти обвалились, лишь небольшой кусок восточной стены был еще достаточно высоким, и там сохранился оконный проем.
Никки смотрела на бренные останки строения. Ветер трепал ее золотистые волосы. Она стояла там, где когда-то ее укрывала бы крыша, руки ее безвольно повисли, а спина стала далеко не такой прямой, как обычно.
И стояла так чуть ли не целый час, заблудившись среди призраков.
Ричард терпеливо ждал, опершись на остатки верстака.
– Ты знаешь это место? – спросил он наконец. Она моргнула, будто начисто забыла о его присутствии, затем долго глядела на него, словно он тоже – один из призраков. А потом подошла чуть ближе, отведя наконец свои огромные голубые глаза, и провела пальцами по верстаку.
– Я выросла в этом городе, – как-то отстранение проговорила она. – А! А это место? – спросил Ричард.
– Тут делали оружие и доспехи, – прошептала Никки. Он представления не имел, с чего это вдруг она захотела увидеть это место.
– Оружие?
– Самое лучшее во всей стране. Двойной закалки. Сюда за доспехами и оружием приезжали короли и знать.
Ричард оглядел остатки сооружения, недоумевая, к чему все это.
– Ты знала того, кто делал это оружие?
Она покачала головой. Ее глаза снова видели призраков.
– Нет, – прошептала она, – к сожалению, я никогда его не знала.
По ее щеке скатилась одинокая слезинка. В этот момент она очень походила на маленькую девочку, потерянную в этом мире, одинокую и напуганную.
Не знай Ричард, кто она такая на самом деле, он не удержался бы и обнял это заброшенное хрупкое дитя и постарался утешить.
Глава 45
Никки устала, замерзла и потеряла терпение. Она желала найти жилье.
Ее целью было привести Ричарда в Алтур-Ранг, сердце империи, чтобы показать ему воочию справедливость дела Ордена. Она знала, что Ричард – человек высоких моральных принципов, и ей хотелось посмотреть, как он отреагирует, столкнувшись в несомненными благими целями своего врага.
Она хотела, чтобы Ричард узнал, как тяжело живется простым людям, как трудно им в этом мире. Ей было любопытно, как он поведет себя в такой ситуации. Она хотела швырнуть его в огонь и посмотреть, как он реагирует на жар. Она рассчитывала, что к сегодняшнему дню он будет взволнован и растерян. А он оставался хладнокровным и невозмутимым.
Она думала, что он разозлится, когда узнает, что ему придется сделать, чтобы получить работу. Но не дождалась. Он спокойно выслушал объяснения того типа, Гуджонса, с какими практически непреодолимыми трудностями приходится сталкиваться тому, кто хочет найти работу. Никки ждала, что он треснет как следует надутого чинушу, а Ричард вместо этого его жизнерадостно поблагодарил. Будто все то, за что он так наивно сражался, так эгоистично защищал прежде, больше не имеет для него значения.
Ее целью было привести Ричарда в Алтур-Ранг, сердце империи, чтобы показать ему воочию справедливость дела Ордена. Она знала, что Ричард – человек высоких моральных принципов, и ей хотелось посмотреть, как он отреагирует, столкнувшись в несомненными благими целями своего врага.
Она хотела, чтобы Ричард узнал, как тяжело живется простым людям, как трудно им в этом мире. Ей было любопытно, как он поведет себя в такой ситуации. Она хотела швырнуть его в огонь и посмотреть, как он реагирует на жар. Она рассчитывала, что к сегодняшнему дню он будет взволнован и растерян. А он оставался хладнокровным и невозмутимым.
Она думала, что он разозлится, когда узнает, что ему придется сделать, чтобы получить работу. Но не дождалась. Он спокойно выслушал объяснения того типа, Гуджонса, с какими практически непреодолимыми трудностями приходится сталкиваться тому, кто хочет найти работу. Никки ждала, что он треснет как следует надутого чинушу, а Ричард вместо этого его жизнерадостно поблагодарил. Будто все то, за что он так наивно сражался, так эгоистично защищал прежде, больше не имеет для него значения.