Гудкайнд Терри. Шестое правило волшебника, или Вера павших

   – Не знаю. – Алессандра раздраженно вздохнула, помешала суп, кинула туда щепотку соли. – Аббатиса, мне кажется, что с Никки у меня ничего не вышло.
   – В каком смысле?
   – Не знаю. Может быть, мне не удалось как следует вовлечь ее в дело помощи другим. Я оставляла ей слишком много времени, чтобы думать о себе. Она всегда казалась преданной интересам других, но, быть может, мне следовало ткнуть ее носом в еще большие беды, показать, что в глазах Создателя истинная добродетель – больше заботиться о нуждах других, чем о собственных желаниях.
   – Сестра, мне с трудом верится, что дело в этом. Как-то раз она попросила у меня нарядное черное платье на похороны матери. Конечно, я ей отказала – такой наряд неприемлем для послушницы. Но это был единственный случай, когда Никки попросила что-то для себя. Ты проделала с ней великолепную работу, Алессандра.
   Энн вспомнила, что как раз после этого случая Никки начала носить черные платья.
   – Я это помню. – Алессандра не поднимала глаз. – Когда умер ее отец, я поехала с ней на похороны. Я всегда сожалела, что оторвала ее от семьи, но я объяснила ей, что она наделена огромным даром и сможем оказывать людям куда более существенную помощь, чем живя дома. Говорила, что она не должна губить свой дар.
   – Всегда трудно привозить детей во Дворец. Тяжело отрывать дитя от любящих родителей. Одни приспосабливаются к новой обстановке лучше, другие хуже.
   – Никки сказала мне, что все понимает. Она в этом смысле всегда была хорошей. Никогда не возражала, выполняла любое поручение. Возможно, я слишком многого ожидала из-за того, что она всю себя посвящала другим и никогда не жаловалась. На похоронах отца я хотела помочь ей справиться с горем. Хотя она оставалась внешне невозмутимой, как обычно, я знала, что в душе ей больно. Я попыталась утешить ее, сказав, чтобы она не запоминала отца таким, мертвым, а постаралась помнить его таким, каким он был при жизни.
   – Очень добрые слова, сестра. Ты дала мудрый совет.
   – Но ее это не утешило, аббатиса. Она посмотрела на меня своими голубыми глазами... Ты ведь помнишь ее глаза?
   – Помню, – кивнула Энн.
   – Ну так вот, она посмотрела на меня своими пронзительными голубыми глазами, будто хотела возненавидеть меня, но даже это чувство оказалось ей недоступно, и проговорила этим своим безжизненным голоском, что не может помнить отца таким, каким он был при жизни, потому что никогда не знала его, пока он был жив. Разве это не странно?
   – Очень похоже на Никки, – вздохнула Энн. – Она вечно говорила странные вещи в самый неожиданный момент. Мне следовало бы уделять ей больше внимания. Ей было бы интереснее жить... Но так много всего требовало моего внимания...
   – Нет, аббатиса, это была моя работа. И я с ней не справилась. Каким-то образом я упустила Никки.
   Энн поплотнее закуталась в плащ, спасаясь от пронизывающего ветра. Она взяла протянутую Алессандрой дымящуюся миску с супом.
   – Хуже того, аббатиса, я привела ее в тень Владетеля. Энн отхлебнула горячий суп, поглядела на нее поверх края миски. Затем аккуратно поставила миску на колени.
   – Что сделано, то сделано, Алессандра.
   Мысли Энн вернулись к словам Кэлен. Это слова, произнесенные в гневе, следовательно, их нужно простить. Или же следует их честно рассмотреть?
   Энн боялась признаться себе, что слова Кэлен – чистая правда. Столетиями аббатиса работала с Натаном и пророчествами, стараясь избежать катастроф, которые видела сама и на которые указывал Натан. Что, если Натан указывал на вещи, которые были лишь мертвыми словами, как сказала Кэлен? Что, если он указывал на них только для того, чтобы создать условия для собственного побега?
   В конце концов, все, что сделала Энн, в итоге привело в побегу пророка. Что, если ее обвели вокруг пальца?
   Может ли это быть правдой?
   Она начала опасаться, что настолько увлеклась своим “знанием”, что действовала, исходя из ложных предположений.
   Возможно, Кэлен права, и аббатиса сестер Света лично Г несет ответственность за все.
   – Алессандра, – тихо проговорила Энн, покончив с супом, – мы должны во что бы то ни стало отыскать Натана. Опасно пророку в одиночку бродить по свету.
   – И где нам его искать? Энн покачала головой.
   – Такой человек, как Натан, просто не может Остаться незамеченным. Я обязана верить, что если мы правильно возьмемся за дело, то сможем его отыскать.
   Алессандра внимательно посмотрела на Энн.
   – Да, опасно оставлять пророка без присмотра.
   – Весьма. Мы непременно должны его отыскать.
   – Берне потребовалось двадцать лет, чтобы отыскать Ричарда.
   – Правильно. Но так было задумано. Я утаила от Верны кое-какие факты. Кстати, Натан тоже наверняка утаил кое-что от нас. Тем не менее на нас лежит ответственность. Верна с сестрами помогают армии; Мы же должны искать Натана.
   Алессандра отложила миску.
   – Аббатиса, я понимаю, почему ты считаешь, что пророка необходимо найти. Я же обязана разыскать Никки. Я в ответе за то, что привела ее в тень Владетеля. Возможно, только я могу вернуть ее в свет Создателя. Только у меня есть подобный опыт. Я даже думать боюсь, что произойдет с Ричардом, если я не попытаюсь остановить Никки, и боюсь думать о том, что произойдет с миром, если Ричард погибнет. Кэлен ошибается. Я верю в твой труд. Кэлен все упрощает, потому что у нее разбито сердце, но не сделай ты того, что сделала, она вообще бы никогда не повстречалась с Ричардом.
   Энн задумалась над словами Алессандры. Соблазн согласиться был весьма велик.
   – Но, Алессандра, мы не имеем ни малейшего понятия, куда они могли направиться. Никки далеко не дура. Если она, как сказала, действует в своих личных интересах, Никки проявит немало хитрости и изворотливости, чтобы ее не нашли. С чего ты вообще думаешь начать поиск? Натан – пророк, который свободно бродит по свету. Ты ведь помнишь, какие сложности он уже создавал. Он сам, в одиночку, может устроить такое, чего мир еще не видел. Когда вокруг люди, Натан обычно распускает хвост. Наверняка он оставляет на своем пути такого рода следы. В поисках Натана у нас хотя бы есть шанс на успех. Что же касается Никки...
   Алессандра посмотрела на Энн с мрачной решимостью.
   – Аббатиса, если Ричард погибнет, что будет со всеми нами?
   Энн отвела взгляд. Что, если Алессандра права? Если Кэлен права? Она должна отыскать Натана. Это единственный способ все выяснить.
   – Алессандра...
   – Ты ведь мне не до конца доверяешь, аббатиса? Энн властно посмотрела ей в глаза.
   – Нет, Алессандра, должна признаться, что не доверяю. Как я могу? Ты меня обманывала. Лгала мне. Отвернулась от Создателя, предалась Владетелю.
   – Но я вернулась к свету Создателя, аббатиса.
   – Да? Не станет ли слуга Владетеля лгать в угоду ему, как ты тут сама не так давно заявила?
   Глаза Алессандры наполнились слезами.
   – Именно поэтому я и должна отыскать Никки, аббатиса. Чтобы доказать тебе – я достойна доверия.
   – Или чтобы помочь Никки и Владетелю?
   – Я знаю, что не заслуживаю доверия. Знаю. Да, мы должны отыскать Натана. Но и Ричарду мы тоже должны помочь.
   – Две задачи первостепенной важности, – хмыкнула Энн. – И нет путевого дневника, чтобы позвать на помощь.
   Алессандра утерла слезы.
   – Пожалуйста, аббатиса, позволь мне помочь. Я в ответе за то, что Никки предалась Владетелю. Позволь мне попытаться все исправить. Попробовать ее спасти. Я знаю путь Свету. Я способна ей помочь. Пожалуйста, аббатиса, дозволь мне спасти ее бессмертную душу.
   Энн опустила глаза. Кто она такая, чтобы решать за других, что важно, а что нет? Ради чего она прожила жизнь? Не была ли она сама союзником Владетеля?
   – Сестра Алессандра, – откашлялась Энн, – слушай меня, и слушай хорошенько. Я аббатиса сестер Света, и твой долг делать так, как я прикажу. – Она погрозила Алессандре пальцем. – Я не желаю ничего слышать, поняла? Никаких возражений. Я должна отыскать пророка, пока он не сотворил какую-нибудь немыслимую глупость. Ричард – чрезвычайно важная фигура в нашей борьбе, и тебе это хорошо известно. Я старею и только помешаю его искать. Я хочу, чтобы ты отправилась за ним. И никаких возражений. Ты должна отыскать Ричарда Рала и вколотить богобоязнь в нашу заблудшую сестру Никки!
   Алессандра расплакалась и обняла Энн, рассыпаясь в благодарностях. Аббатиса потрепала ее по спине. Она была несчастна из-за того, что теряет спутницу, и боялась утратить веру вообще во все, что прежде делала.
   Алессандра разжала объятия.
   – Аббатиса, а ты сможешь путешествовать одна? Ты уверена, что это тебе по силам?
   – Ба! Может, я и стара, но далеко не беспомощна. Кто, по-твоему, заявился в самое сердце лагеря Джеганя и спас тебя, дитя?
   Алессандра улыбнулась сквозь слезы.
   – Ты, аббатиса, только ты. Никто, кроме тебя, не смог бы совершить подобное. Надеюсь, что мне удастся спасти Никки, как ты спасла меня... Если я ее разыщу.
   – Разыщешь, сестра. Непременно разыщешь. Да благословит тебя Создатель!
   Энн понимала, что им обеим предстоит трудный путь, который может длиться годами.
   – Грядут тяжелые времена, – сказала Алессандра. – Но у Создателя две руки, одна для меня, другая для тебя, аббатиса.
   Энн невольно улыбнулась, представив себе это въяве.

Глава 29

   – Войдите, – буркнул Зедд в ответ на настойчивое покашливание, раздающееся снаружи. Он налил из кувшина воды в стоящую на круглом полене металлическую миску, служившую ему умывальником, Плеснул воды в лицо, громко крякнул. Удивительно, как такая ледяная вода еще может литься?
   – Доброе утро, Зедд.
   Все еще охая, Зедд стер холоднющую воду с глаз и, прищурившись, посмотрел на Уоррена.
   – Доброе утро, мой мальчик.
   Уоррен вспыхнул. Зедд напомнил себе, что, пожалуй, ему не стоит называть “мальчиком” человека, как минимум вдвое старше себя. Уоррен сам виноват! Ну что ему стоит перестать выглядеть таким юным? Вздохнув, Зедд принялся искать полотенце среди груды карт, грязных тарелок, ржавых циркулей, пустых кружек, салфеток, куриных костей, веревок и прочего хлама, скопившегося в углу его маленькой походной палатки. Здесь даже обнаружилось яйцо, которое он потерял несколько недель назад во время урока.
   Уоррен крутил край лилового балахона.
   – Я только что из палатки Верны.
   Зедд прекратил поиски и оглянулся.
   – Есть что-нибудь?
   Уоррен покачал головой.
   – Мне очень жаль, Зедд.
   – Ну, это ничего еще не значит, – съехидничал Зедд. – У старухи больше жизней, чем у моей кошки – помнится, сначала ее ударило молнией, а потом она шлепнулась в колодец, и все в один день. Я тебе когда-нибудь о ней рассказывал, мой мальчик?
   – Ну, вообще-то да, – улыбнулся Уоррен. – Но если хочешь, я с удовольствием послушаю еще разок. Зедд отмахнулся и сразу сделался серьезным.
   – Уверен, с Энн все в порядке. Верна знает Энн куда лучше, чем я, но я полностью уверен: эта бабка – твердый орешек.
   – Верна тоже нечто подобное сказала. – Уоррен улыбнулся. – Энн всегда могла одним взглядом загнать грозу за горизонт.
   Зедд, копаясь в залежах хлама, согласно крякнул. – Она жестче подметки. – Он отбросил через плечо две устаревшие карты. Уоррен подошел ближе.
   – Что ты там ищешь, можно полюбопытствовать?
   – Полотенце. Я точно знаю, что...
   – Вот оно, – сказал Уоррен.
   – Что? – поднял голову Зедд.
   – Твое полотенце. Висит на спинке стула.
   – А! – Зедд схватил полотенце и вытер давно уже высохшее лицо. – У тебя глаз вора, – фыркнул он на Уоррена и швырнул полотенце в груду хлама.
   Уоррен снова заулыбался.
   – Считаю это комплиментом, Зедд склонил голову набок.
   – Слышишь?
   Уоррен прислушался к доносившимся снаружи звукам и улыбка его исчезла. Стучали копыта лошадей, переговаривались проходившие мимо палатки люди, кто-то выкрикивал приказы, трещали костры, скрипели фургоны, скрежетали инструменты.
   – Слышу что?
   Зедд неуверенно на него посмотрел.
   – Не знаю. Что-то вроде свиста.
   – Солдаты то и дело свистят, лошадей подзывают и вообще. Иногда это необходимо.
   Зедд постоянно заботился о том, чтобы в лагере не издавали лишнего шума. На открытой местности свит разносится очень далеко. Конечно, д'харианский лагерь огромен, его не заметить трудно. Время от времени они перебазировались, чтобы противник не мог быть уверен в их дислокации. Но звуки...
   Зедд покачал головой.
   – Наверное, это оно и было. Кто издал долгий пронзительный свист.
   – Но все же, Зедд, – продолжил Уоррен, – уже давно все сроки прошли для следующего сообщения Энн.
   – Бывали времена, когда Энн не могла слать сообщения. – Зедд взмахнул рукой. – Да вот, как-то раз я сам не позволил ей воспользоваться этим бестолковым дневником. Меня от него трясет. Не понимаю, почему она не может просто посылать письма, как все нормальные люди. – Зедд знал, что лицо выдает его тревогу. – Бестолковая штуковина. Мечта лентяя. Я – Первый волшебник, мне путевой дневник отродясь нужен не был.
   – Она могла его потерять. Во всяком случае, Верна высказала такое предположение.
   – Вот именно! Очень даже запросто могла. Он маленький, мог вывалиться на стоянке у нее из-за пояса, а она и не заметила. В таком случае она его никогда не найдет. – Зедд покачал пальцем. – Вот об этом-то я и толкую. Не стоит полагаться на всякие магические штучки, они просто превращают тебя в лентяя.
   – Верна тоже так думает. Что дневник мог выпасть из-за пояса, я хотел сказать, – хихикнул Уоррен. – Или его могла слопать кошка.
   Зедд уставился на Уоррена из-под лохматых бровей.
   – Кошка? Какая такая кошка?
   – Любая. – Уоррен откашлялся. – Я просто... А, ладно. Мне никогда не удавались шутки. Зедд закивал.
   – А, понятно! Его могла слопать кошка. Да, да, я понял. – Он ничего не понял, но постарался рассмеяться ради мальчика. – Отлично, Уоррен.
   – Как бы то ни было, Энн скорее всего его потеряла. Наверняка все объясняется просто.
   – В этом случае, – принялся рассуждать Зедд, – Энн скорее всего в конце концов приедет сюда, чтобы дать нам знать – с ней все в порядке. Или, на худой конец, пришлет письмо или гонца. Или еще что-нибудь. Но вероятнее всего, ей просто нечего нам сообщить и она не видит смысла в пустой болтовне.
   Уоррен нахмурился.
   – Но мы не получали от нее сообщений уже почти месяц.
   – Ну, в последний раз она сообщила, что движется на север, – отмахнулся Зедд, – в горы, где сейчас Кэлен с Ричардом. Если она действительно потеряла путевой дневник и направилась оттуда прямо сюда, то она не появится еще пару недель. А если для начала отправилась, повидать Ричарда, так еще дольше. Энн, видишь ли, перемещается отнюдь не быстро.
   – Знаю, – кивнул Уоррен. – Она может добираться сюда годами. И это еще одна причина, по которой я так сильно беспокоюсь.
   Зедда гораздо больше беспокоило то, что путевой дневник Энн замолчал именно сейчас – когда она должна была вот-вот добраться до Ричарда с Кэлен. Старый волшебник очень наделялся узнать, что с Ричардом и Кэлен все в порядке, что Кэлен здорова, а может, даже – что Ричард готов вернуться. Энн понимала, с каким нетерпением от нее ждут новостей. И наверняка у нее есть какие-то новости. Зедду не нравилось, что дневник замолчал именно сейчас. Крайне не нравилось.
   – Слушай, Уоррен, месяц – не такой уж большой срок для нее. Прежде между ее сообщениями проходила не одна неделя. Еще слишком рано беспокоиться. К тому же у нас своих дел хватает.
   Зедд не представлял себе, что они могут предпринять, если Энн действительно нарвалась на неприятности. Неизвестно даже, где она и как ее искать.
   – Ты прав, Зедд, – виновато улыбнулся Уоррен.
   Зедд сдвинул карту и, обнаружив позабытую вчера вечером початую буханку хлеба, откусил большой кусок. Теперь под предлогом еды он может молчать, а то он уже начал бояться, что не сможет дальше скрывать тревогу.
   Уоррен был способным волшебником, куда умнее многих. Зедду частенько бывало трудно найти предмет для беседы, о котором Уоррен еще не слышал или в котором не разбирался. Очень освежающее чувство – делиться знаниями с тем, кто понимающе кивает, слушая темные рассуждения об эзотерических проблемах, о которых никто и слыхом не слыхивал. С тем, кто способен заполнить маленькие пробелы в нестандартных заклятиях, кто радуется, когда Зедд объясняет что-то новое... Уоррен знал о пророчествах куда больше, чем, по мнению Зедда, вообще следует знать.
   Этот человек представлял собой потрясающую смесь одержимого старца и нахального юнца. Он был тверд в своих убеждениях – и в то же время откровенно, бесконечно, совершенно по-детски любопытен.
   Когда они обсуждали “видение” Ричарда – лицо Уоррена оставалось совершенно бесстрастным. Он молча сидел, пока все остальные бурно обсуждали то, что написал им Ричард. Всякий раз, когда Зедд в личной беседе спрашивал Уоррена, что он думает по этому поводу, Уоррен отвечал одно: “Я следую за Ричардом. Он мой друг, и он Магистр Рал”. Уоррен никогда не оспаривал и не обсуждал приказы Ричарда войскам. Точнее, нежелание Ричарда отдавать приказы. С точки зрения Уоррена, Ричард отдал четкий приказ, и его нужно глотать, а не пережевывать.
   Зедд заметил, что Уоррен снова теребит балахон.
   – Ты смахиваешь на волшебника, которому в штаны засунули ночную почесуху. Ты. хочешь что-то сказать, Уоррен?
   – Я настолько прозрачен? – беспомощно улыбнулся Уоррен.
   – Нет, Уоррен, – ухмыльнулся Зедд. – Это просто я такой умный.
   Уоррен рассмеялся. Зедд указал на сложенный брезентовый стул, “юный” волшебник оглянулся на стул и покачал головой. Надо полагать, речь пойдет о чем-то очень важном, раз Уоррен предпочитает высказаться стоя.
   – Зедд, надвигается зима. Как ты считаешь, Орден атакует нас сейчас или подождет до весны?
   – Ну вообще-то это вечный повод для беспокойства. От незнания желудок в узел завязывается. Но вы все хорошо потрудились. Все вы обучены и опытны. Ты отлично со всем справишься, Уоррен. И сестры тоже.
   Похоже, Уоррена нисколько не интересовало, что говорит Зедд. Он почесывал висок, ожидая свой очереди.
   – Ага, спасибо тебе, Зедд. Мы все усиленно трудились. Хм-м, .. Генерал Лейден утверждает, что зима сейчас – наш лучший союзник. Он со своими кельтонскими офицерами и кое-кто из д'харианцев считают, что Джегань будет круглым идиотом, если начнет кампанию в преддверии зимы. Кельтон не так уж далеко к северу отсюда, так что генерал Лейден знаком с трудностями зимних военных действий на территории, куда мы отступаем. Он убежден, что Орден будет ждать весны.
   – Генерал Лейден – хороший человек, и хоть он и заместитель генерала Райбиха, но я с ним не согласен, – ровным тоном проговорил Зедд, глядя в голубые глаза Уоррена.
   – О! – Уоррен помрачнел.
   Два месяца назад по просьбе генерала Райбиха генерал Лейден привел кельтонскую дивизию на усиление д'харианской армии. Считая Кэлен своей королевой, кельтонские войска по-прежнему выступали под собственными знаменами, хотя теперь их стража и была частью Д'Харианской империи.
   Зедд ничего не имел против такого названия. Для всего Нового мира куда лучше быть единой могучей силой, чем сборищем племен. По мнению Зедда, в этом деле интуиция Ричарда не подвела. Не будь Новый мир единым, война такого размаха стала бы неуправляемой. И если все будут считать себя частью могучего кулака Д'Харианской империи, это лишь поможет объединению. Зедд откашлялся.
   – Это всего лишь предположение, Уоррен. Я могу и ошибаться. Генерал Лейден – опытный воин и далеко не дурак. Я могу ошибаться.
   – Но и Лейден тоже может ошибаться. Похоже, ваше мнение по этому поводу совпадает с мнением генерала Райбиха. Он уже два месяца непрерывно меряет шагами свою палатку.
   Зедд пожал плечами.
   – Уоррен, от действий Ордена зависит что-то важное для тебя? Ты ждешь этих действий, чтобы принять какое-то решение?
   Уоррен поднял руки, словно отгораживаясь от подобного предположения.
   – Нет-нет! Конечно, нет! Просто... Просто сейчас не самое подходящее время думать о таких вещах... Но если они залягут на зиму... – Уоррен потеребил рукав. – Я имею в виду... Если бы ты думал, что они станут ждать весны или что-то в этом роде...
   Он замолчал.
   – А если залягут, то?.. Уоррен опустил глаза.
   – Если ты считаешь, что они могут решить двинуться вперед зимой, то будет неправильно с моей стороны... с нашей стороны... думать о таких вещах.
   Зедд решил зайти с другой стороны.
   – Ну, скажем, я считаю, что Орден засядет на месте на всю зиму. И что бы ты сделал в этом случае? Уоррен развел руками.
   – Зедд, ты поженишь нас с Верной? Брови Зедда поползли вверх, он откинул голову.
   – Елки-моталки, мальчик, ну и заявочка с утра пораньше! Уоррен решительно шагнул вперед.
   – Поженишь, Зедд? Я хочу сказать, если ты действительно считаешь, что Орден застрянет в Андерите на всю зиму? Если так, тогда, мне кажется, мы могли бы... То есть...
   – Ты любишь Верну, Уоррен?
   – Конечно, люблю!
   – А Верна тебя любит?
   – Ну конечно!
   – Тогда я вас поженю.
   – Правда? Ох, Зедд, это будет просто здорово! Уоррен повернулся к выходу, протянув руку к Зедду. Погоди. Погоди тут минутку.
   – Вообще-то я собирался взмахнуть руками и улететь на луну, но если ты хочешь, чтобы я подождал...
   Уоррен выскочил их палатки. До Зедда донеслись приглушенные голоса. Затем Уоррен вернулся. За ним шла Верна.
   Верна сияла.
   – Благодарю тебя за то, что предложил поженить нас, Зедд. Спасибо! Мы с Уорреном хотели, чтобы именно ты провел церемонию. Я ему говорила, что ты согласишься! Представить себе не могу ничего более значимого, чем свадебная церемония, проведенная Волшебником Первого Ранга.
   Милейшая дама, подумал Зедд. Правда, временами слегка помешанная на правилах, но добросердечная. Работоспособная. Послушная. И она, безусловно, любит Уоррена и глубоко его уважает.
   – Когда? – спросила Верна. – Когда, по-твоему, будет подходящее время? Зедд скривился:
   – Как по-вашему, вы в состоянии потерпеть, пока я съем завтрак?
   Оба заулыбались.
   – Вообще-то мы думали сыграть свадьбу вечером, – пояснила Верна. – Может быть, удастся устроить торжество с музыкой и танцами.
   – Мы хотели сделать приятный перерыв в учениях, – беззаботно взмахнул рукой Уоррен.
   – Перерыв? И насколько же, по-вашему, вы сможете забросить дела?
   – О нет, Зедд! – Уоррен покраснел. – Мы не имели виду... то есть мы по-прежнему будем... мы лишь хотели...
   – Нам вовсе не нужен отпуск, – отрезала Верна, перебив Уоррена. – Мы просто подумали, что это будет повод устроить всем праздник на один вечер. Мы вовсе не собираемся покидать свой пост.
   Зедд обнял Верну за плечи.
   – В вашем распоряжении сколько угодно времени. Все всё понимают. Рад за вас обоих.
   – Это здорово, Зедд, – вздохнул Уоррен. – Мы действительно...
   В палатку без стука ворвался офицер.
   – Волшебник Зорандер! За ним ввалились две сестры.
   – Аббатиса! – вскричала сестра Филиппа.
   – Они идут! – крикнула сестра Феба.
   Феба вся дрожала. Тут Зедд заметил, что волосы сестры Филиппы с одной стороны опалены, и плечо ее платья почернело. Она караулила на дальних подступах вражеских чародеев.
   Теперь Зедд понял: то, что он принял за свист, было отдаленными криками.
   Рожки на второй заставе пропели тревогу. За стенами палатки раздались новые звуки: шипели загашенные костры, звенела сталь, ржали лошади.
   Уоррен схватил Филиппу за руку и начал сыпать приказами:
   – Координируй оборону. Не позволяй заметить, держи за третьей грядой. Установи ловушки ближе к нам. Пусть противник наступает уверенно. Кавалерия есть?
   Сестра Филиппа кивнула.
   – Они идут двумя лавинами, – сообщил офицер. – Но еще не атакуют. Не хотят отрываться от пехоты.
   – Зажги первый огонь позади них – как только кавалерия минует точку вспышки. Как мы обговаривали, – сказал Уоррен сестре Филиппе. Задумка состояла в том, чтобы поймать кавалерию в ловушку между двумя стенами мощной магии, но магию требовалось строго сфокусировать и пробить вражеские щиты.
   – Аббатиса... – Сестра Феба все никак не могла отдышаться. – Ты не представляешь себе, сколько их! Благой Создатель, такое впечатление, что земля движется и горы пихают солдат в нашем направлении.
   Верна положила руку ей на плечо.
   – Знаю, Феба, знаю. Но ведь нам хорошо известно, что нужно делать.
   Верна вывела обеих сестер наружу, громко призывая остальных своих помощниц. В этот момент подъехавшие офицеры и вернувшиеся разведчики соскочили с лошадей.
   Огромный бородатый солдат, у которого по лицу пот тек чьем, вломился в палатку, ловя воздух ртом.
   – Вся их армия! Всё полчище!
   – Тяжелая кавалерия! Достаточно, чтобы пробить брешь продвинуться вперед, – проорал с взмыленной лошади всадник и помчался дальше.
   – Лучники? – спросил Зедд у двух солдат, все еще находившихся в его палатке.
   – Они слишком далеко, трудно сказать, – покачал головой бородатый офицер. – Но готов поспорить, что лучники идут сразу за рядами копейщиков.
   – Наверняка, – кивнул Зедд. Уоррен схватил бородатого офицера за рукав и поволок за собой из палатки.
   – Не волнуйся, как только они покажутся, у нас есть чем их занять.
   Второй офицер умчался, возвращаясь к своим обязанностям. Зедд остался один в своей палатке, освещенной утренним зимним солнцем. Холодный рассвет. Впереди – кровавый день.
   Снаружи кипела бурная деятельность. У каждого были свои обязанности. Большую часть армии составляли испытанные в бою д'харианские ветераны. Зедд сам убедился, насколько устрашающе выглядят солдаты Имперского Ордена, но д'харианцы не уступали им в свирепости. Веками д'харианцы гордились тем, что они самые жестокие воины в мире. Довольно долго Зедд сам сражался с д'харианцами, доказавшими, что их тщеславие вполне обосновано.